Текст книги "Рассказ-приквел к Кровавому закону (СИ)"

Автор книги: Анастасия Вернер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

– Я, конечно, польщен, что ты так быстро соскучилась. Но запасись терпением, дорогая. Нельзя так просто заявляться в барак.

– Да сдался ты мне больно! – в сердцах воскликнула Эва. – Я поспать пришла, и, между прочим, из-за тебя!

– Поспать пришла? – насмешливо поднял бровь Ринслер. – А что, в своей комнате не спиться?

– Да, там, знаешь ли, пыхтят над ухом!

– А ты отодвинься.

– А ты подавись своими шутками, – злобно сказала ему девушка и украдкой закатила глаза. – Знаешь, а я ведь хотела по-хорошему попросить…

– Но не попросишь?

– Нет. Если не дашь мне поспать на своей койке во время тренировки, я буду сбегать столько раз, сколько смогу, чтобы в один прекрасный день Хозяин тебя прирезал за несостоятельность!

– У, какая угроза, – хмыкнул в ответ на это Ринслер.

– Что, проверить хочешь?

– Не дай Берегини столкнуться с такой ужасной карой!

– Идиот, – нахохлилась Эва и хотела треснуть мужчину в грудь, но рука была перехвачена где-то в середине пути, а сама ее обладательница повержена долгим и настойчивым поцелуем.

Против воли девушка приоткрыла губы, обвивая руками мужскую шею. Почувствовала, как Ринслер все сильнее придавливает ее тело к стене, а его рука бессовестно путешествует по особо выпуклым участкам девичьей фигуры.

Эва прервала поцелуй, но тут же почувствовала мужские губы у себя на шее. Чуть отклонила голову в сторону и прошептала:

– Я хочу спать.

Ринслер не обратил на этот полустон-полушепот никакого внимания. Тогда девушка уперлась руками ему в грудь и настойчиво сказала:

– Я очень устала! Третьи сутки почти без сна, я так вымоталась, что готова лечь прямо тут!

– Это хорошо, – ухмыльнулся в ответ мужчина.

– Да не в этом смысле, осел!

За свое нелестное обращение Эва удостоилась позорного подзатыльника, а так же грозного:

– Не ругайся, и, тем более, не обзывайся.

– Тоже мне, папочка выискался, – обиженно проворчала девушка и уже спокойнее сказала: – Пожалуйста, дай мне выспаться, а? Я у „лапочек“ уснуть не могу, а тебя уже вообще ненавижу. И пока не высплюсь, к себе не пущу.

– Вот с этой угрозы и надо было начинать, – вздохнул Ринслер, взял девушку за руку и потянул обратно в барак.

Без лишних слов разрешил забраться к себе наверх и, перекинувшись парой шуток с Лексом, ушел на тренировку. Эва проводила мужчин внимательным взглядом, закрыла глаза, и открыла их от громкого смеха, раздавшегося прямо рядом с ней.

Сперва девушка хотела наорать на нарушителей блаженного спокойствия, потом вспомнила, где она находится и чем может грозить такой поступок. Вздохнув, Эва села. Прислушавшись к своим ощущениям, неожиданно поняла, что усталости совершенно не чувствует. Потянувшись, разминая затекшие кости, свесилась с койки и с удивлением обнаружила на нижней полке Лекса. Мужчина лежал с совершенно расслабленным видом, скрестив ноги и положив руки под голову.

– Эй, пс! Где Ринслер? – обратилась Эва к его другу.

Тот открыл глаза, внимательно посмотрел на девушку и вздохнул.

– Наконец-то, проснулась.

– Ага, а где Ринслер?

– Ну и горазда же ты спать, – в свою очередь сказал Лекс, полностью игнорируя ее вопрос.

– А что, я долго спала? – удивилась Эва.

– Целый день.

– Что-о?! Почему меня никто не разбудил?!

– Тебе разбудишь, – хмыкнул Лекс. – К тебе даже мужик какой-то приставал, ты вообще не реагировала.

Эва в буквальном смысле изменилась в лице. Вот так устала, что даже не почувствовала чужих прикосновений. Идиотка!

– Какой еще мужик? – выдавила девушка.

– Один из наших. Да не бойся, он тебя не тронул. Не успел.

Повисла странная пауза. Девушка облегченно выдохнула. Мужчина почесал переносицу и снова стал изображать довольного жизнью кота.

– Где Ринслер? – спустя несколько минут спросила Эва.

– Вышел прогуляться, – усмехнулся Лекс.

– А на деле?

От этого вопроса мужчина открыл глаза и удивленно уставился на девушку. Неужели она за эти дни успела его так изучить? Этого не может быть, даже Лекс не сразу раскусил характер Ринслера.

В конце концов, мужчина вздохнул и махнул рукой в одного их воинов.

– Видишь его?

Эва проследила в указанном направлении и чуть приоткрыла рот от изумления. Воин лежал на своей койке и жалобно стонал от каждого прикосновения какой-то старой женщины с мокрой тряпкой в руках. Что именно болело на теле, понять было трудно, зато вот его лицо было очень красноречиво „обработанным“: заплывший глаз, сломанный нос, из которого ручьем хлестала кровь, и челюсть как-то неестественно вывернута…

– Что это с ним? – ошарашено спросила Эва.

– Ринслер прогулялся, – хмуро ответил ей Лекс.

– И где он сейчас?

– Наверное, в зале для тренировок.

– Что он там забыл?

Но ответить на этот вопрос мужчина не успел – вернулся предмет их обсуждения.

Ринслер, завидев проснувшуюся девушку, буквально просиял от счастья, и, не доходя до своей койки, заявил:

– Слава Берегиням, проснулась! А теперь убирайся с моей постели, женщина!

Эва раздраженно стиснула челюсть, но с ответом ее опередил Лекс:

– А я так надеялся, что все слухи о тебе, дружище, лишь грязная ложь, – грустно заявил он.

– А ты меньше сплетничай, – посоветовал ему Ринслер.

– Да ты хоть знаешь, сколько всего интересного про тебя говорят? Между прочим, – это Лекс сказал уже громче, явно для того, чтобы и Эва могла расслышать, – о тебе говорят, что ты алкоголик, грубиян и женщина.

– Лекс, да ладно, – грустно вздохнул мужчина и, выдержав положенную паузу, злорадно добавил: – Я ведь только вчера слышал то же самое о тебе!

Эва сокрушенно покачала головой и сказала им обоим:

– Я должна была сразу догадаться… вы бы только видели себя. У вас даже шутки одинаково тупые! Вы случайно не братья?!

– Фе, – тут же скривился Лекс, – не дай Берегини мне такого „счастья“.

* * *

– Если ты идешь искать прекрасную темноволосую девушку, то она побежала по восточному тоннелю, прямиком в романтичные места, где много-много „светожелов“, – с придыханием сообщил Лекс случайно встреченному по пути Ринслеру.

– И откуда ты тут такой внимательный? – огрызнулся Ринслер, но направление поменял.

– Да просто… мне показалось немного странным, что она, абсолютно никого не опасаясь, побежала прямиком туда. Она ж еще тут не ориентируется, и вряд ли хорошо знает те места. Наверное, ей кто-то показал, куда идти.

Лекс насмешливо изогнул одну бровь, наблюдая за изменениями лица своего друга – из просто хмурого оно превратилось в грозовую тучу.

– А, кстати, – вдогонку мужчине крикнул Лекс, – на ней прозрачное розовое платьишко!

– Иди ты в задницу! – И Ринслер принципиально развернулся на ходу, чтобы показать своему надоедливому другу неприличный знак рукой.

Лекс в ответ лишь усмехнулся и покачал головой.

Нашли кого обманывать.

Ринслер размеренным шагом прошелся вдоль всего восточного коридора, свернул в темный и ничем не примечательный тоннель. Прекрасно слыша, как каждый его шаг отдается гулким эхом от каменных стен, ступал нарочито сильно. Пускай слышит. Пускай знает, что снова проиграла.

Мужчина дошел примерно до середины тоннеля, остановился, покачнулся на носках и за шиворот извлек из небольшого углубления в стене наглую девчонку.

Эва вскрикнула и, поняв, что произошло, зло зашипела:

– О, Берегини! Да есть в этом подземном лабиринте хоть одно место, где я смогу просидеть хотя бы больше двадцати минут!

– Нет, и ты это прекрасно знаешь.

Ринслер любимым своим приемом прижал ее к стене. Теперь это становилось уже просто каким-то особенным движением, которое могли понять только они двое. Просто потому, что мужчина никогда не позволял себе грубости, только аккуратно показывал, что сильнее. А Эва никогда не сопротивлялась.

– Ненавижу тебя, – выдохнула девушка.

– И я тебя.

Долгий поцелуй, страстные объятия, прерывистые вздохи – это повторялось изо дня в день, но ни ему, ни ей это почему-то не могло надоесть. Это было похоже на какой-то нечеловеческий, животный голод. Они украдкой целовались в темных коридорах, словно совершенно случайно сталкивались там друг с другом, они приходили в этот тоннель, когда удавалось выкроить несколько свободных часов, Ринслер часто навещал Эву перед сном… но всего этого было мало.

Эва не могла объяснить свое состояние. Она не понимала, что с ней происходит, но ей постоянно не хватало объятий, поцелуев, ей всего было мало. Дело было не в обычном похотливом желании, нет. Ей больше нравилось чувствовать именно руки Ринслера у себя на теле, ощущать немного грубые, но настойчивые поцелуи на своих губах, вдыхать уже ставший таким знакомым и даже, наверное, родным мужской аромат. Именно его. Стоило представить, что на месте Ринслера мог оказаться кто-нибудь другой, как Эву перекашивало от отвращения.

Это было ненормально.

Так не должно было быть.

Хотелось услышать хоть что-нибудь другое, кроме уже заученного: " – Ненавижу тебя. – И я тебя.". Хотя и эти слова обладали особым очарованием, ведь ими не ругались, их выдыхали в порыве страсти, так по-особенному выражая свои чувства…

Но Ринслер больше ничего не говорил.

Он был из тех, кто ничего не говорит, предпочитая держать бессмысленные фразы в себе, зато достаточно компенсируя свое молчание действиями. После того, как на тренировке он чуть не убил троих мужиков, совсем недавно наведавшихся к Эве, остальные воины быстро сложили общее представление об их отношениях и на рожон больше не лезли. Особенно после того, как на Боях Ринслер вогнал меч особо непонятливому прямо в глотку, распоров шею изнутри. Эва даже как-то услышала, что среди воинов ее шепотом называют "его девушкой".

Было приятно. Льстило, да. Но не более того, потому что Ринслер молчал. На все расспросы и насмешливые фразы он лишь грубо отмахивался. Эва ничего от него не слышала, кроме "и я тебя". Этого было мало, хотелось чего-то большего. Нельзя было этого хотеть – правда, это она поняла слишком поздно – но она хотела. Девушка прижималась к мужчине настолько сильно, насколько только могла. Она целовала его с такой отдачей, на которую, казалось, вообще не была способна. Она получала в ответ на свои особо красноречивые движения, как-то показанные опытными "лапочками", хриплые стоны. Она чувствовала, как с каждым разом его объятия становятся все крепче, она понимала, что плотское удовольствие было скорее лишь фоном, намного дольше они лежали на кровати, или, как сейчас, сидели на полу, и он перебирал пальцами ее волосы. Зачем он это делал, так и оставалось загадкой, но Эва не возражала.

Однако, несмотря на все это, Ринслер говорил только "и я тебя".

А у девушки в голове билось лишь одно слово: мало.

Эва потиснее прижалась спиной к мужской груди. У них было еще немного времени, прежде, чем хватятся ее или его.

– Как ты меня находишь? – тихо спросила она, чувствуя, как его руки вновь принимаются за свое любимое занятие – ее волосы.

Разговаривать было непривычно. Обычно они сидели тихо, не говоря ни слова, просто чувствовали, как быстро уплывает время. Вот сейчас придется встать и вновь вернуться к привычным для всех делам. А потом Эва в какой-то момент поймает себя на мысли, что с нетерпением ждет, когда же все наконец улягутся спать.

– Поверь, – прерывая ее размышления, ответил Ринслер, – я знаю эти тоннели наизусть. А ты слишком предсказуемая.

От этого заявления девушка обиженно дернулась, но тут же вскрикнула от боли – ее волосы мужчина из своих рук не выпустил. Пришлось показывать свое оскорбление затылком.

– Когда-нибудь я спрячусь от тебя так, что ты меня никогда не найдешь, – зловеще пообещала Эва.

– Где? – усмехнулся Ринслер.

– Да хотя бы на небесах.

– Не сможешь, – предостерегающий шепот раздался прямо у нее над ухом, отчего по телу побежали мурашки, – я найду тебя даже на небесах. А там уж ты точно никуда не денешься.

Эва выдавила из себя улыбку, но в душе у девушки вновь поселился маленький червячок сомнений, а в голове забилась привычная мысль: мало. Эва сглотнула и, чувствуя, как сердце подпрыгнуло в груди, выдавила:

– Ненавижу тебя.

В ответ повисла тишина. Девушка уже испугалась, что сболтнула лишнего и все испортила, но спустя несколько мгновений Ринслер выдал свой привычный ответ, только на этот раз каким-то совершенно не своим голосом, словно в чем-то переступая через самого себя:

– И я тебя.

* * *

Такой расклад вещей, когда кто-то вдруг поставил себя выше других и заявил свои не существующие права на вшивую «лапочку», устраивал далеко не всех. Те, кто чувствовал явное превосходство Ринслера, на рожон не лезли. Те, кто понимал, что Ринслер сильнее, но мириться с таким раскладом вещей не желали, в тайне пытались найти лазейку, чтобы проучить больно много возомнившего о себе мужика.

И лазейка нашлась.

В лице нескольких воинов, так же ущемленных таким поведением. Одному недовольному выстоять было практически нереально, но когда вас много – задавить причину недовольств ничего не стоит, и ничто этой причине уже не поможет, даже верный друг.

Лекс услышал их разговор случайно. Невесть с чего решил пораньше уйти с тренировки, да еще и по тоннелю самому темному пошел, чтобы гадкая слизь не мозолила глаза. Судьба? Нет, в нее Лекс не верил. Однако какая-то доля удачи тут по-любому присутствовала.

Мужчина услышал странные шепотки еще даже не выходя из тоннеля, и сразу понял, что тут что-то затевается. Медленно и бесшумно приблизился к краю стены, выглянул за угол и за несколько секунд успел различить как минимум пять мужских теней.

– Делайте с ней, что хотите, – шепотом, наполненным искренней яростью, или, скорее, ненавистью, возвестила одна из теней. – Хоть убейте ее, но только так, чтобы доходчиво объяснить ему, что такое тут не принято, понятно?

– А если он нас после этого… того? – с некой долей страха спросила другая тень.

– Что, испугался одного маленького идиота?

– Нет, но…

– Если его возмущение перейдет границу, мы сами его "того", – отрезал, как Лекс понял, главный среди заговорщиков. – А теперь руки в ноги и вперед, навстречу к недоступной шлюхе.

По тоннелю разнеслись смешки, затем послышалось копошение, твердые и громкие шаги, звон случайно задетого о стену меча, пара похабных шуток и предложений, а потом все стихло.

Лекс прислонился к стене и стиснул кулаки. Имен никто не называл, но и так все было понятно. Ринслер доигрался. Доигрался до того, что против него пошли воины, которые на Боях должны были прикрывать ему спину. Теперь ни о каком прикрытии и речи быть не могло – в лучшем случае, нож скорее сам "случайно" воткнется ему в спину.

Вот ведь вляпался, и не только сам – потащил за собой и друга. Нет, Лекс, конечно, мог стоять и смотреть, как истерзают Эву, потом поколотят Ринслера, тогда сам мужчина остался бы чистеньким и не тронутым, но это даже не обсуждалось. Честь ни честь, мораль ни мораль, и вообще Лекс не знал, что это за штука, и как она называется, но друга он не бросил бы даже на краю вулкана.

"Хотя, – усмехнулся мужчина сам себе, – на краю вулкана я бы сам его подтолкнул".

Лекс не стал долго думать. Дошел до конца тоннеля, свернул в еще более темный, с одним только светожелом на сотню локтей вперед, затем свернул еще раз, еле-еле пролез в особо узком тоннеле и остановился перед развилкой. Вспомнить обходной путь к "лапочкам" было трудновато – давно им уже не пользовался. Немного подумав, Лекс пошел налево – как и полагалась любому нормальному мужику.

"Налево" оказалось правильно выбранным направлением, и уже через несколько мгновений мужчина увидел зловещие тени, скачущие от одной стены к другой. Прямо как на небеса попал, только, судя по этому "радужному свету", скорее в мир Нави, прямиком к духам. Послышался звонкий девичий смех.

Лекс прибавил ходу, вышел в коридор "лапочек", понадеявшись, что попадет точно в начало. Но оказался в самом его конце. Чертыхнувшись, мужчина чуть ли не бегом направился прямиком к нужной двери. И чуть не впечатался в эту самую дверь носом, когда та отворилась прямо перед его лицом. С порога выглянула Гера, с удивлением уставилась на Лекса и с долей насмешки сказала:

– Ты не по адресу, если только Ринслер тебе не сделал исключение.

Лекс на сарказм внимания не обратил. Отпихнул девушку в сторону и зашел внутрь. Огляделся. В комнате было пусто.

– Где она? – спокойно спросил мужчина.

– Кто? – состроила из себя дурочку Мегера.

– Эва. Где?!

В этот момент прозрачные занавески, отделяющие маленькую коморку от общей комнаты, распахнулись, и вышедший объект обсуждения удивленно уставился на гостей.

– Ты что здесь делаешь? – опешила Эва.

Лекс не счел нужным отвечать. Просто быстро приблизился к девушке, схватил ее за руку и потащил наружу. На каверзную ухмылку Геры внимания не обратил.

Эву удалось вытащить только в коридор, дальше поднялся дикий ор и нещадная матершиная брань.

– Ты что, тварь, совсем совесть потерял?! – это было самое приличное из всего того, что она вылила на постепенно скручивающиеся уши Лекса.

Еще где-то несколько секунд мужчина удивленно послушал новые словечки, а потом закрыл девушке рот рукой и придавил ее к стене, чтобы она не вырывалась.

– Ты мне не нужна, понятно?

Эва зарычала в огромную ладонь что-то вроде "м-м-м!!!", что должно было мягко намекнуть мужчине, куда, зачем, и каким образом ему стоит пойти со своим "не нужна".

– Я пытаюсь тебе помочь, – сквозь зубы прошипел Лекс, – вы с Ринслером слишком заигрались со своим собственничеством.

При этих словах Эва перестала мычать и даже дергаться, вместо этого удивленно подняла брови.

– "Нашим" это ой как не понравилось. Они идут сюда. И, поверь мне, то, что они с тобой сейчас сделают… этого даже Гера не заслужила.

Эва сглотнула. Лекс понял, что орать она больше не будет и отпустил уже не сопротивляющуюся девчонку.

– Ты серьезно? – выдавила она.

– К сожалению, да.

– Зачем ты тогда пришел сюда?

Мужчина вздохнул.

– Я помогу тебе.

– С чего это? – нахмурилась девушка, скрещивая руки на груди. – Мы вроде как не друзья.

– А, так ты отказываешься? – фальшиво улыбнулся Лекс, и его улыбка стала еще шире, когда он услышал мужской гогот совсем-совсем рядом с тоннелем. – Прекрасно, меньше проблем. Пойду попью чайку, а ты пока… ну, попробуй помолиться.

Мужчина развернулся и в эту же секунду почувствовал тонкие пальцы, вцепившиеся в его предплечье.

– Стой, подожди. Прости. Что нужно делать? – с опаской в голосе спросила Эва, затравленно озираясь по сторонам.

Среагировала быстро. Оставалось только надеяться, что и дальше она не будет маяться ерундой и искать какие-то там причины и объяснения.

– Идем.

Лекс схватил ее за руку и потащил обратно к обходному пути. Увы, и он был далеко не идеален, потому что в конечном итоге все равно выходил к главному западному тоннелю. Когда заговорщики поймут, что девчонка сбежала, они начнут прочесывать каждый уголок в подземелье и в любом случае их найдут.

– Сколько их там? – дрогнувшим голосом спросила Эва, пробираясь вслед за мужчиной и пытаясь безболезненно обойти особо острые выступы на стенах.

– Я видел где-то пятерых. Но я почти уверен, что их раза в два больше.

– За что… – начала было девушка, но в последний момент осеклась и спросила уже по-другому: – почему они все это затеяли?

– Это пустыня, дура! – приглушенно гаркнул на нее Лекс, словно копившееся до этого раздражение вдруг дало о себе знать. – Тут не бывает сказок со счастливым концом, понимаешь? Вы пошли против системы. Нельзя забирать себе что-то, только потому что оно тебе понравилось. Тут все общее, ясно?!

– И люди? – со злостью спросила Эва, в общем-то, не нуждаясь в ответе.

– Особенно люди.

Отвечать было необязательно. Но Лекс готов был повторять эту фразу каждую секунду, только бы вправить мозги девчонке. Не глупой, но явно до конца не осознающей, во что они все вляпались.

Лекс довел ее до западного коридора и на секунду прикрыл глаза, когда понял, что невдалеке слышны разъяренные ругательства. Обнаружили. На такое мужчина не рассчитывал – как минимум несколько минут у них должно было быть в запасе.

Реагировать пришлось быстро.

Ситуация выходила из-под контроля, но сдаваться не входило в планы Лекса. Мужчина повернулся к растерянной девушке, которая быстро поняла, что к чему.

– Налево, налево, направо. Запомнила? – резко спросил он.

– Д-да, – выдавила Эва, непонимающе уставившись на своего собеседника.

– Повтори.

– Налево, налево, направо.

– Да. Пойдешь именно в этом направлении, никуда не сворачивая, поняла? Там узкие тоннели, ты сможешь протиснуться, остальные – нет. Выйдешь прямиком к…

Закончить фразу Лекс не смог, так как весь тоннель заполнил смех сразу нескольких воинов.

– … в общем, надеюсь, я буду ждать тебя там. Если меня не будет, значит, убедись, что вокруг никого нет, и беги. Поняла?

– Почему ты это делаешь? – тихо спросила девушка.

– Иди.

– Ответь, почему?

– Иди! Бегом!

Эва вздохнула. Поджала губы, поморщилась от еще одной порции оглушительного смеха, посмотрела на Лекса. Вздохнула еще раз и побежала.

Бежала долго, повторяя про себя, словно мантру: "налево, налево, направо". Лекс не обманул. Впереди действительно показался узкий тоннель. Вряд ли сама Эва могла спокойно в него пролезть, но девушка смело шагнула вперед, понимая, что выбора у нее все равно нет. Если вначале еще как-то удавалось пропихиваться в него, стоя в полный рост, то с каждым шагом свод медленно опускался вниз, заставляя любого, кто решит опробовать этот путь, приседать все ниже и ниже. В конце концов, Эва оказалась в тисках четырех стен. Паника была неминуема, но девушка собрала остатки сил, присела на корточки и упрямо поползла вперед. Она не застрянет. Она выберется. Ведь откуда-то Лекс знает, куда идти. Он не застрял, и она не застрянет.

Эва с трудом доползла до выхода и чуть не упала из своеобразного узкого тоннеля в более широкий. Еле удержавшись за выпуклые края стен, девушка огляделась, помедлила еще несколько секунд, и, наконец, вылезла.

Еще раз налево. Повернула практически сразу. Перед ней оказался еще один такой же маленький и узкий тоннельчик. Подавив в себе разочарованный стон, Эва снова полезла в него. Выбора не было.

Пока ползла, расцарапала себе кожу на руках, посадила несколько ссадин на коленках, но сдаваться не собиралась. Эва никогда не жалела себя и сейчас не горела желанием начинать.

Тоннель, вернее сказать – лаз, кончился неожиданно. Девушка вдруг резко потеряла под руками опору и полетела носом в землю. Ударилась плечом об острые выступы и от боли жалобно завыла. Почти сразу же послышался громкий возглас:

– Там кто-то есть!

Девушка испуганно повернула голову и увидела, как на стенах заиграли зловещие тени от приближающихся факелов. Не обращая внимания на ноющее плечо, Эва вскочила на ноги и, теперь уже не таясь, побежала вперед – все равно обнаружили. В этот же момент преследователи так же перешли на бег. Тяжелые шаги явно превосходили в быстроте, но Эва упрямо бежала до следующего поворота. Осталось повернуть направо. Куда Лекс послал ее, она не знала, но почему-то верила ему.

Следующий тоннель был совершенно обычным, и на руку это не играло. Лучше бы он был таким же маленьким и узким, как и предыдущие. Но делать было нечего, и Эва прибавила ходу. В темноте, которую не разбавляли даже светожелы, было практически ничего не видно. То и дело девушка спотыкалась об особо неровные места. Успокаивало лишь одно – воины этих тоннелей тоже не знали, и бежали, так же мешая нещадную брань с криками: "Стой, не то хуже будет!".

Хуже уже не будет. Не для нее.

Эва припомнила наставление Лекса – "Если меня не будет, значит, убедись, что вокруг никого нет, и беги". Как она поняла, бежать предполагалось прямо. Хотя девушка и не пыталась вилять – больше вероятности уткнуться в тупик.

Позади нее послышался лязг металла – похоже, воины обнажили мечи. Неужели надоело бежать? Интересно, они сами-то знают, куда бегут? Эва вот не знала, и, тем не менее, все равно бежала.

Тоннель вывел ее в совершенно незнакомое место. Зато впереди показался какой-то странный свет, исходивший явно не от факелов. Что бы это ни было, Лекс явно о нем знал. И послал Эву именно туда.

Не раздумывая ни секунды, девушка побежала быстрее. В горле давно уже першило, дыхание перехватило, а икры на ногах отдавали притупленной болью, но приближающиеся крики за спиной очень мотивировали бежать дальше. Эва влетела в проем, из которого вырывался манящий свет так, словно нырнула в воду "рыбкой". И почти сразу же земля под ногами резко ушла вниз под большим углом. Не устояв, девушка кубарем покатилась вниз. Мир завертелся перед глазами, живот скрутило в рвотных спазмах, а затем Эва спиной влетела во что-то твердое и явно огромное.

Только сейчас до нее дошло, куда она попала.

Арена.

Пологий склон, на котором Песчаники не додумались сделать ни одного выступа – ведь никто из зрителей никогда не сидел. Ограждение, которое не позволяло воинам избить случайного свидетеля бойни. И крики. Только раздавались они не с арены, а из темного тоннеля. Именно они отрезвили девушку.

Эва вскочила на ноги и в этот момент поняла, почему сразу не узнала Арену. Лекс показал ей путь, который вывел ее в противоположный конец от главного входа. Надо же, Эва и не знала, что тут не один выход. Прямо в центре арены, засыпанной песком, стоял Ринслер. Наверное, до этого он тренировался со странным деревянным приспособлением, но сейчас недоуменно разглядывал причину, которая создала столько шума в огромном помещении.

Эва вдруг поняла, почему Лекс послал ее именно сюда. Он знал, что Ринслер тренируется тут.

Не раздумывая ни секунды, девушка бросилась к нему навстречу, ища место, где ограждение становилось более низким. А когда нашла, совсем не благородным движением перемахнула через деревянную стенку. Этому она научилась давно – воровкам в столице жилось весело. Стражники свою работу тоже знали, и вот так прыгать через высокие заборы, да и с крыши на крышу, уметь было обязательно. Иначе тебе прямая дорога в тюрьму. В лучшем случае.

Ринслер встретил девушку настороженным взглядом с примесью удивления.

– Ты что здесь делаешь? – совсем недружелюбно спросил он.

А потом заметил, какой искренний ужас отразился в глазах девушки. Эва тяжело дышала и все это время даже не отдавала себе отчета, насколько была напряженна. И теперь, наконец, расслабилась. Дала волю страху. Потому что рядом был Ринслер. И что бы сейчас ни случилось, ее уже никто не сможет изнасиловать. Ей больше не нужно было бояться, что она споткнется в тоннеле, и представлять, как ее нагонят воины и, тем более, что они с ней после этого сделают.

Во взгляде Ринслера мигом исчезли и настороженность, и недружелюбие. Мужчина быстро приблизился к девушке, схватил ее за плечи и грубо встряхнул.

– Что случилось? Что с тобой?

Эва ответить не успела. В том самом проеме, через который девушка попала сюда, показались трое воинов. Ринслер непонимающе нахмурился, но оценить ситуацию помогла одна очень незначительная деталь: обнаженные мечи в руках разъяренных воинов.

Мужчина прищурился, одной рукой схватил девушку за талию и завел себе за спину. Обнажать свой меч не было необходимости – он весь последний час тренировался именно им и теперь со злостью прокрутил его в руке.

– Отойди, – сплюнул один из воинов, который первый добрался до арены. Остальные только пытались перелезть через ограждение.

– Не то что? – насмешливо спросил Ринслер, со зверской улыбкой на губах приближаясь к противнику.

– Не то… – начал было воин, но его прервал другой голос. Более властный, более грубый и более умудренный опытом:

– Отойди. Я сам с ним разберусь.

Ринслер с ненавистью глянул на Рена – бывшего, когда-то, собрата по оружию. Теперь уже предателя.

– Твоих рук дело?

– Ты забрал себе то, что тебе не принадлежит, – пожал плечами далеко не молодой мужчина, все еще прекрасно сохранивший форму. Даже для своих лет.

– Ладно, – легко согласился Ринслер и тут же оскалился: – давай разберемся, что мое, а что нет.

Рен с самым спокойным видом прочертил носком своего сапога несколько линий на песке. Если бы не такая подстава, Ринслер готов бы был восхищаться этим воином. Единственный достойный из сотни остальных молокососов. Да, Ринслер сам приписывал себя к последним, но теперь на кону стояла не только его жизнь, но и жизнь девушки, и волей не волей пришлось самолично поднимать себя в статусе.

Наверное, одержать победу в этом бою он не смог бы. В одиночку.

Когда Рен уже замахнулся для первого удара, с трибун послышалось насмешливое замечание:

– Руку выше, и пальцы так не стискивай.

И Ринслер, и Рен перевели удивленные взгляды на хама, посмевшего учить того, кто за такое и убить мог. А когда поняли, кто это говорил, оба понимающе усмехнулись. Лекс. Больше такого никто не мог бы сказать.

– Ну, чего застыли? – поинтересовался мужчина, спускаясь к арене. – Начинайте, а я по ходу дела присоединюсь.

– В сторонке ты не постоишь? – с грустной усмешкой поинтересовался Рен.

– Нет, конечно, – фыркнул Лекс и, перепрыгнув через ограждение, остановился позади противника. – Так хотя бы наши шансы будут равны.

Он соврал, и они трое прекрасно это знали. Теперь, когда к Ринслеру присоединился Лекс, их силы во много раз перевешивали силы Рена. Но последний даже под страхом смерти никогда бы этого не признал. И Лекс был об этом прекрасно осведомлен, поэтому лишь улыбнулся уголками губ, когда Рен, стиснув от злости челюсть, сказал:

– Ладно, сегодня, ребятки, последнее слово за вами. Идем, – приказал он остальным, кучковавшимся возле ограждения, воинам.

– Что? – опешил один из них. Посмотрел на Рена таким взглядом, словно мысленно завопил: "да мы же все вместе их в два счета сделаем!". Но Рен знал – не сделают. Только ни когда эти двое заодно.

– Идем, – жестко повторил он.

Мужчины наградили Ринслера с Лексом убийственными взглядами, но последовали за своим предводителем. Они тоже дураками не были, и прекрасно понимали, что если Рен так решил, значит, на то были серьезные причины. Был бы хоть один шанс победить, и он бы им воспользовался.

Когда воины скрылись в тоннеле, Ринслер повернулся к Эве.

– Что они сделали с тобой? – чуть ли не гаркнул он. Но подошел медленно, словно боялся увидеть доказательства того, что действительно что-то сделали.

Девушка помотала головой и выдавила:

– Ничего они не сделали. Не успели.

Сделала глубокий вдох, собираясь с силами. Она даже и подумать не могла, что способна так бояться.

– И не сделают, – с едва сдерживаемой яростью в голосе заверил ее Ринслер.

– Они ведь вернуться? – поджав губы, спросила Эва.

– Вернуться, – ответил ей Лекс. – Но мы будем их ждать.

Девушка благодарно улыбнулась, однако в следующий же момент эта улыбка слетела с ее лица.

– Но ведь вы, получается, пошли против всех…