Текст книги ""Механическое стаккато" (СИ)"

Автор книги: Анастасия Кашен-Баженова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

  Ребекка подумывала о том, чтобы съехать в гостиницу ближайшего города, даже один раз туда наведалась, но ограничилась только покупкой одежды. Так или иначе, у нее должен быть хоть какой-то гардероб, чтобы не только выехать в Лондон, но и жить в поместье. Так от ее денег, что она получила перед побегом, не осталось и пенни. Это угнетало, но единственным разом, когда она просила денег у Бернардта, по-прежнему оставался случай с двумя фунтами на трамвай.

  Женщина тоже отмечала, что на свободе все оказалось иначе, чем планировалось на заводе. Слова, которые говорил когда-то Бернардт, подернулись таким туманом, что казались каким-то давнишним сном. Пропала близость, что была в то трудное время, хотя Бекка все еще пыталась ее найти, приходя к мужчине ночью или обсуждая с ним их дело.

  Ей не хватало ребят с завода. Пусть те и не лучшая компания для девушки, с ними можно чувствовать себя спокойно. В этом же доме, кишащем людьми, Бекка не чувствовала покоя. Вечером она вышла в сад, что бы побыть в тишине и уединении хоть какое-то время. Небольшой фонарик освещал дорогу скудно, но Ребекка давно выучила территорию.

  ***

  Мягкую темноту вечера взрезал пронзительный женский крик.

  – Что? Что ты сказал? – доктор привез сюда телефонный аппарат и заткнул ухо, чтобы продолжить говорить.

  Затем до него дошло, что конкретно он услышал. Уж голос Бекки он узнал. Он прервал разговор и выглянул в окно. Комната на нижнем этаже давала свои преимущества, можно было не пользоваться далекой дверью, а просто выскочить в окно. Что он и сделал, приземлившись в какую-то лужу, уйдя в мокрую землю почти по щиколотку.

  Откуда донесся крик? Этого он не знал, просто вышел на дорожку в надежде, что поймет, куда бежать.

  Впрочем, направление прекрасно знал тот, кто иногда следовал за Ребеккой вечерами. Не так, как прислуга, а просто приглядывая краем глаза. Сэл появился на месте гораздо раньше, но так и не вышел из надежной тени кустов.

  Бекка уронила фонарь, масло из него вытекло, и тот погас. Она стояла как парализованная, похожая в темноте на большую черную птицу.

  – Бекка! Где ты?! – донесся до нее зов доктора.

  – Бернардт? – ее голос казался сдавленным, срывался. Она взяла себя в руки и произнесла более внятно. – Я здесь. Нужен свет.

  Еще с минуту ей пришлось ждать, потом, ломая кустарник, навстречу выплыл огонек лампы и расцарапанное лицо доктора, который решил пойти напрямик. Про одежду и говорить не приходилось, ночной сад превратился в непроходимые джунгли.

  – Бекка? Что случилось?!

  Ребекка указала на скрытую в темноте лавочку. Хорошо бы она там увидела крысу или лису какую-нибудь, но тогда девушка вряд ли надеялась бы, что лампа высветит зверя в том же месте, где она его увидела.

  Это и не было зверем. Под резной лавкой на только проклевывающейся молодой траве свет лампы высветил маску. И Бекка и доктор узнали бы ее и в темноте, но свет показал самые страшные детали: разбитые окуляры, клюв, на медных краях которого красным отсвечивала еще не совсем высохшая кровь.

  Бекка снова вскрикнула:

  – Патрик!

  Доктор выругался, подошел к лавке и поставил фонарь рядом.

  – Патрик... – он кивнул Бекке на маску, а сам вытащил револьвер из кармана и осмотрел округу. – Кто бы это ни был, не мог же он уйти далеко...

  – Бернардт, кто это мог сделать? – женщина сильно побледнела, это было заметно даже в темноте, ей хотелось в кого-нибудь вцепиться, ощутить под руками что-то надежное. Маска Патрика означала две вещи: механик, скорее всего, мертв, и их обнаружили. – Не смей ходить один! Пойдем, поставим дом на ноги. Нужно много света, собаки и люди. Кто бы ни бросил маску, он может быть рядом и ждать нас!

  – Упустим, – однако, доктор выстрелил вверх, чтобы привлечь внимание в особняке.

  По крайней мере, бегать уже не пришлось, там и так зажглись огни, и суетливые крики огласили ночь. Бернардт схватил фонарь и двинулся по следу из сломанных веток и примятой траве.

  Они обыскивали все до самого утра. И не нашли абсолютно ничего, кроме мятой травы. Бекка была на грани истерики, она всю ночь помогала искать, но блуждание в зловещей темноте, где только и ждешь, что кто-то выскочит из-за куста и убьет тебя, не принесло ничего кроме ужасной усталости и дрожи в руках. Ребекка впервые в полной мере ощутила, что значит быть в бегах и пугаться каждого шороха.

  Она сидела в гостиной, служанка принесла ей горячего какао, чтобы согреться – утро выдалось особенно холодным, а от росы платье полностью промокло. Руки Ребекки тряслись, и она еле справлялась с тем, чтобы подносить к губам чашку.

  – Берти, вы, конечно, можете и дальше тут оставаться, но я советую вам уехать из страны на время, – Томас был мрачен. Пострадала его гордость, ведь кто-то посмел напугать его гостей.

  Он уже обратился в полицию, предоставив им доступ к улике. Был в этом и плюс, проверка документов гостей как бы подтвердила качество поддельных бумаг на имя Ребекки Кавендиш и Бартоломью Берта Шрайбера.

  Кузен передал Бернардту запечатанное письмо и небрежно кинул на стол два небольших мешочка, глухо звякнувших о древесину.

  – Конечно, я бы советовал, – сказал он, – чтобы письмо было вскрыто лишь в дороге до Лондона, здесь достаточно ушей и глаз, которым я доверяю только рутину. А вы, мой ангел, простите, что так получилось. Не думал, что в моем доме вам может угрожать какая-либо опасность.

  – Думаю, опасность нам теперь может угрожать везде, Томас, – Ребекка посмотрела на доктора, она все ждала каких-то слов от него. Она раздумывала – не могло ли это быть местью Бернардта руками того же Сэла? – Могу я попросить ваших людей прочесать территорию еще раз после обеда?

  – Конечно, – кивнул Томас. – Что ты думаешь о кораблях, Бернардт?

  – Так проще отбить погоню. На корабле не посадишь тридцать агентов, и следить на море не будут. Думаю, это хороший план, Томас, – доктор был задумчив.

  Тени под глазами и безмерная усталость наводили на мысль, что если он и изображал полнейшее незнание, то изображал чертовски качественно. Сэл тоже был тут, сидел очень спокойно, рассматривал Бекку и не участвовал в разговорах, да он вообще не общался с Томасом и не смотрел в его сторону.

  – Территорию осмотрят, безусловно, – еще раз пообещал Томас, бросив взгляд на измученную усталостью и нервами женщину. – Я сильно надеялся на псов, но повсюду накрошили табака. Попробуем еще раз найти след, когда собаки отойдут...

  – Просто тот человек... хозяин маски, – Ребекка отпила из чашки, чтобы голос не срывался. – Мне очень важно знать, что с ним произошло. Но оставаться тут действительно нет смысла.

  Ребекка не понимала Бернардта, не понимала его состояния и этого болезненного вовлечения в дело, которое они придумали. Месть или страх подкашивали доктора, что он довел себя до такого? Бекка не знала, что она сама от этого испытывает – злость или переживание за мужчину. Иногда ей хотелось вытащить его мозг и душу и хорошенько прополоскать, вымыть от лишнего.

  – Томас, пожалуйста, пообещайте мне, что если вы найдете хозяина маски – Патрика, и он будет жив, вы окажете ему помощь, – попросила она.

  – Конечно же, мой ангел. Я найду способ вам сообщить, если найду этого человека... Кстати, на случай, если это было представление... Как его опознать? – странно, но едва речь заходила о делах, Томас переставал нагромождать обильные словесные конструкции и становился довольно проницательным, должно быть, владение крупной фирмой не просто так досталось.

  – Он... высок, худ. Я не знаю, – Ребекка выронила кружку, та разлетелась на осколки, расплескав какао. Она закрыла руками лицо и заплакала, она никогда не видела Патрика без маски.

  – Бекка, ну не плачь. Не стоит. Все будет нормально, – Бернардт подскочил к Ребекке, опустился на колени у ее ног, стал гладить по голове и шептать, о том, что все будет хорошо. И как выстрел прозвучал голос Сэла, четко описывающего Патрика:

  – Выше дока на два дюйма. Маска подобного рода для дыхания. Массивный, фунтов двести или около того. Характерные протезы рук. Правая рука почти нормальная, с тыльной стороны механика, модель МВ-3 модифицированная, левая механическая. При ходьбе шаркает, кажется, припадает на правую ногу, но не обязательно. Много работал с механическими деталями, так что обратите внимание на ладони... – Сэл замолк и, поднявшись, тоже подошел к девушке, протянул платок.

  – Хм... думаю, не ошибемся, – Томас кивнул. Позвонил в колокольчик, чтобы убрали с пола осколки кружки и лужицу какао. – Интересный у вас адвокат...

  – Я – адвокат в латинском значении, – Сэл усмехнулся.

Глава 6

  Корабль вышел из порта час назад, и посторонних людей на нем почти не было, они трое, да еще двое, те взошли по трапу в самом конце, когда судно уже отходило. С собой вещей взялиминимум, зато довольно много денег. Бекке достался один из мешочков, что дал Томас, около тысячи гиней – целое богатство, если жить без изысков. Пожалуй, да – на такую сумму можно купить одну из дорогих фальшивых деталей, или кого-нибудь убить, нет, не кого-нибудь, целую толпу – жизнь в Лондоне стоила не очень дорого.

  – Бернардт, это не мог быть Сэл? В смысле, так поступить с Патриком? – Ребекка, наконец, дождалась, когда они останутся с доктором наедине в каюте.

  Сэла она отправила принести что-то с кухни, если там такое вообще водилось. Бекка отослала его, желая устранить на время. Несмотря на учтивость, этот дружелюбный псих осточертел женщине своим постоянным невидимым присутствием. Ей постоянно казалось, что он стоит рядом, смотрит, подслушивает – она была близка к паранойе.

  – 'Охотники', будем их пока так называть, – продолжала она рассуждать, – никак не могли избавиться от Патрика. Никто не был так хорош в подделке механизмов, как он!

  – Сэл не отходил от тебя дольше, чем на шесть часов, просто не успел бы съездить в Лондон. А Патрик не знал, где мы, да и зачем ему приезжать сюда? – доктор пожал плечами. – И маска могла быть чья угодно, незачем сразу думать о Патрике. Такие часто используются, старая надежная модель. Если, как ты говоришь, 'Охотники' не могли избавиться от Патрика, то почему бы им просто нас не попугать?

  Бернардт и сам не мог понять, для чего это все было сделано. Он терялся в догадках и не улавливал смысла. Может, просто предупреждение? Что если бы Бекка не заметила? Значит, кто-то наблюдал и специально сделал, чтобы это заметила именно Бекка. Но как этот кто-то пробрался мимо слуг и Сэла?

  – Это маска Патрика. Он дорабатывал ее под себя, под свою работу, так же как и механику на руках – все это уже далеко от оригинальных моделей, – Бекка закрыла дверь каюты на ключ, просто хотелось какое-то время посидеть запершись. Она так и замерла, понурив плечи и опустив голову. – Мне страшно, Бернардт. Давай просто убежим далеко. Покончим со всем...

  – Я... Не могу, – доктор отрицательно покачал головой, запустил руку в волосы, растрепав их. – Я не хочу бежать и не хочу быть загнанным, даже не сделав попытки что-то изменить. Не говорю о том, что мы не убежим позже, но не сейчас. Ты со мной?

  – Может, ты и прав, – Бекка кивнула, она сама не раз говорила, что окончательно выйти из дела можно только вперед ногами, но лучше бы вынести своих врагов. – Я с тобой, – она оглянулась на доктора, мелькнула тень улыбки, которой она встретила Бернардта после той роковой операции. – Я не хочу, чтобы ты потом обо мне помнил, как о причине всех бед.

  – Но будем вести себя, будто бежим... Паника! Паника! – доктор улыбнулся и подошел к женщине, обняв ее. Он коснулся ее губ и только потом прошептал на ухо:

  – Мы на грузовом корабле, отплывем от берега, потом к нам причалит судно с контрабандой, и мы сойдем обратно на берег. Время пути корабля шесть дней, так что если и есть какие-то хвосты, то постараемся их обрезать. У контрабандистов не бывает новых лиц, так что там тоже все чисто.

  – Хорошо, – Бекка обняла Бернардта. – Дни, неделя тут, неделя там, другая неделя – время просто уходит у нас, как вода через сито. Я боюсь, что чем больше мы задерживаемся тут, тем больше теряем нити там, в Лондоне. Ты, кажется, знал того толстяка – босса, который командовал Патриком? У нас есть по нему зацепки?

  – Фитц. Фамилия Фитцпатрик, ирландец, имени не выяснил, – доктор опустил руки, порылся в памяти. – По нему почти ничего нет, засветился на заводе и на Ислингтоне, где снимал жилье. Уехал из Лондона, когда мы сбежали, и пропал. Точнее, даже не известно – уехал ли, просто взял билеты, – Бернардт помрачнел. – Выясним пока, когда с завода пропал Патрик, и пропал ли вообще.

  – Без маски Патрик не жилец, – Бекка отошла от мужчины и села на край небольшой кровати, их в каюте было две, и радовало хотя бы то, что Сэл будет спать где-то в другом месте. – Значит, этот Фитц тоже не больше, чем пешка. Я его видела несколько раз – он приезжал навести порядок, выдать задания, но я не знала, насколько он важен. Значит, нам нужны люди покрупнее, те, кто мог если не вращаться в нужных кругах, то хотя бы получить доступ к материалам. Хотя узнать, что какой-то завод закупил автоматона со столь дорогим оснащением – не сложно. Все есть в газетах.

  – Надо поискать того, кто бы мог это выяснить без шума, – согласился Бернардт. – Ни к чему нам привлекать лишнее внимание... Я теряюсь. Никогда не делал такие сложные вещи, больше похоже на промышленный шпионаж...

  – А мне приходилось часто, – Бекка неторопливо выпутывала из волос шпильки, потом снимала платье, она собиралась немного отдохнуть, а главное, заставить выспаться Бернардта. – Я притворялась гувернанткой, попрошайкой, дорогой шлюхой, обанкротившейся певицей, молодой вдовой, иностранкой. Единственное, что мне недоступно – роль добропорядочной леди, девушки на выданье. Ведь помимо приданого, которое может быть и фальшивым, главное в наше время – мнение общества и репутация – они не могут быть фальшивыми, они взращиваются и лелеются с юности. Да и кому я это рассказываю? – Бекка улыбнулась, скидывая очередной слой своего одеяния. – Ты должен отдохнуть. Постарайся выспаться, пока мы не пересели на другое судно.

  – Спать? Ох, совсем забыл про это... – доктор присел на койку и откинулся назад. Вообще, слова женщины имели резон. Возможно, ее актерские способности будут более полезны, чем информаторы. Надо еще над этим подумать... Он потер переносицу, снял очки, положив их поверх дорожного сундука. – Я так ужасно выгляжу, да?

  – Ну, ты никогда не был красавчиком, но выглядел живее, – Ребекка улыбнулась шире, усаживаясь рядом. – Разве месть не подают холодной? Или как там правильно говорить... Не важно, но ты близок к перегреву, а это плохо для дела и планов. Тебе стоит быть спокойнее, пока я рядом и все еще стараюсь держать себя в руках, – уголки губ девушки чуть опустились. – Хотя, признаться, я просто в панике.

  – Действуешь по сюжету, – уткнувшись в ее колени, Бернардт буквально на секунду прикрыл глаза и тут же уснул.

  ***

  Судно встало на якорь через четыре часа. Сэл бродил по кораблю, наблюдая за матросами. Интересно: если кого-нибудь выбросить за борт, как скоро это заметят? И можно ли сделать так, что все снова спишут на несчастный случай? Он нашел для себя прекрасный молоток, засунув его за пояс сзади, присвоил, прикрыв пиджаком и пальто.

  Он видел, как начали подавать сигналы судну, появившемуся из темноты, запомнил порядок и напугал матроса – сигнальщика, появившись из-за спины:

  – Интересная схема. А если что-то не так?

  – Другие сигналы, два-два-три-пять-два... ах, ты ж! – матрос успел прикрыть рукой фонарь и сплюнул.

  Сэл поправил молоток. О, он почти дрожал от нетерпения, так хотелось убить этого морячка. Псих поспешил вернуться в каюту, чтобы не сорваться. Вернулся и встретился с Беккой взглядом, очень медленно вытащил молоток и положил рядом с очками доктора. Отошел и прислонился к стенке, глубоко вдыхая.

  – Пора будить дока, мисс Бекка. Карета подана.

  – Да. Я разбужу, – Бекка уже переоделась в неплохое дорожное платье из теплой клетчатой шерсти. Она бросила взгляд на молоток. – Сэл, упаси тебя Господь причинить кому-то вред. Я тебя накажу, – она присела рядом с Бернардтом, тронула его за плечо, чтобы разбудить.

  – Что? Уже все? – Бернардт выкарабкался из сладкого теплого сна и заворчал, вслепую попытался нащупать очки, но нащупал молоток.

  Рука его неуверенно провела по инструменту, сжала и выставила перед собой. Он недоуменно скорчил лицо, потом нашел взглядом Сэла, и это стряхнуло с него остатки сна. Не стал ругаться, на железе не было крови, значит, не произошло ничего непоправимого. Он протянул молоток убийце.

  Ребекка никогда не видела, как заклинают змей, но слышала и поняла, насколько близко укрощение к тому, что она видит на ее глазах. Сэл подошел очень медленно. Кажется, дай ему молоток, и он, как безумный, начнет все крушить. Он осторожничает, и едва не подпрыгивает от нетерпения. Но док смотрит на него медленным и тягучим взглядом, гораздо более страшным, чем у убийцы, да еще эти черные круги под глазами... Сэл взял молоток и спрятал за спиной. Кивнул огорченно.

  – Ладно, я полагаю, наш транспорт прибыл? – доктор встал, нацепил на нос очки, будто и не произошло сейчас ничего странного. По крайней мере, вел себя обнадеживающе. – Сэл, перетащи вещи, как пристыкуемся. Бекка?

  – Да, я готова.

  Сэл – она хотела отнять у него молоток и навсегда избавиться от его гнетущего присутствия и помощи. Бекка упрекнула себя за эти не совсем здоровые мысли, может, пребывание в лечебнице не прошло бесследно? С Сэлом она вела себя по-доброму, никоим образом не показывая страха. Говоря проще, как с собакой, четко отмеряя порции уважения, добродушия и строгости, уж жертвой Бекка не хотела себя выставлять.

  ***

  Возвращение в Лондон отозвалось внутри и приятными, и опасливыми ощущениями одновременно. С одной стороны, скупой воздух с отчетливым привкусом горения был все же привычнее, он пах домом. С другой стороны, возвращение было так же возвращением в дело, было началом расследования. Они стали ближе к тем, от кого сбежали, и к тем, кто убил Патрика.

  На вокзале Ребекка забрала из камеры хранения небольшой чемодан, и они с остальным грузом взяли большую закрытую.

  – Где мы остановимся? – обратилась Бекка к доктору, когда они сели. Она выглядела взволнованной, завести беседу казалось просто необходимым.

  Наверно, нет ничего проще, чем спрятаться в Лондоне, думал доктор. Даже не надо ничего особенного делать, тебя просто потеряют, едва переступишь границу проклятого города. Много плащей с капюшонами, натянутых до самого носа. Тут еще на некоторых улицах продолжают выплескивать помои из окна, не редкость увидеть труп. Гулять хочется только ближе к богатым кварталам, да и безопаснее, а попадешь в бедный – и вот уже не надо прятаться, тебя скоро надежно спрячут где-нибудь в земле или в Темзе с камнем на шее.

  – Поживем в самом обитаемом районе, конечно же. На Пиккадили. Я снял пару комнат. Давно хотел там пожить, все-таки центр: все можно найти, всегда открытые пабы...

  – Хорошо, – Бекка собиралась что-то спросить, попутно выглядывая в окно – уже стемнело, и там мелькали только нечеткие силуэты домов и людей. – Я...

  Ребекка запнулась. Карета резко притормозила, двери открылись, и к ним подсело трое громил – очень знакомых, из банды Патрика. Они прижали всех сидящих внутри, и, как только двери закрылись, карета рванула вперед. Впрочем, оружия в руках у ребят не было.

  – Спокойно, – один из них тут же поднял руки вверх, показывая, что они пришли говорить, а не причинять вред.

  – Я начинаю восхищаться Патриком. Это нормально? – доктор повел плечами. Как же обидно, что столько усилий, хитрый план с кораблями – все впустую, их схватили у самого вокзала! Бернардт даже не понимал, как, черт возьми, их удалось отследить? Это попросту невозможно. Неужели его ждет еще год в заточении?

  Интересно было испытывать это странное чувство: страх, предвкушение и восторг, смешанные вместе. Он указал на одного из мужчин:

  – Я тебя помню. Один из хороших парней, не желавших стрелять мне в спину.

  – Да, мое имя Вил, – сказал высокий, но худощавый человек. Впрочем, его худоба не обманывала, такие сухопарые ребята часто оказывались самыми отчаянными головорезами.

  Бернардт неожиданно для себя успокоился. Почему? Ну, хотя бы потому, что у него есть козырь. Даже несколько. Револьвер в кармане, с которым он не расставался даже в ванне. Всего трое противников, и Сэл, который не едет в карете, а снова гуляет сам по себе, чувствуя себя на улицах Лондона, как рыба в воде.

  Бернардт улыбнулся, почему-то мужчины с оружием и опасная ситуация вызывали в нем приступ говорливости, хотя, может, это гены с Томасовой линии...

  – Мы все думали, – продолжил Вил, – как связаться с вами, контролировали вокзал. Если бы Бекка не забрала свой чемодан, мы бы вас упустили... Все изменилось. И чтобы вы, док, не пугались, сразу говорю – мы больше не ваши враги. Хотя я никогда себя таковым и не считал.

  – Короче говоря, – второй из шайки Патрика, самый пожилой из них, похожий на матерого волка, перебил Вила. – Патрика решили убрать из дела.

  – Да, нам подкинули его маску... – Бекка вцепилась в руку Бернардта до боли.

  – Патрик еще жив. Пока. Он у нас. И мы настаиваем, что бы ты и док поехали с нами в Ист-энд.

  – Ну, по крайней мере, теперь можно будет посмотреть ему в лицо, а не в кусок железа... – сказал Бернардт, стараясь не улыбаться, потому что внезапно он захотел наорать на женщину. Хорошо, что эти бандиты оказались дружелюбно настроены, а если бы нет? – Насколько с ним все плохо без маски?

  – Он не жилец, – Вил сокрушенно покачал головой. – Сразу говорю. И тебя, Бекка, я бы не пускал к нему, но он зовет. Ребекка кивнула, она не обращала внимания на доктора. Они приехали на место через полчаса. Пока карета ехала по улицам Ист-Энда, некоторые прохожие провожали ее взглядами, и в этих взглядах светилась жажда наживы. Но стоило ей остановиться и выпустить ребят Патрика, как человеческие тени отхлынули. Тем не менее, один человек Патрика остался караулить карету.

  Место, где они остановились, назывался 'Добрый дом', здесь сдавали дешевые комнаты кому попало. Хозяин зарабатывал на шлюхах и усталых бездомных. Они спустились в подвальные комнаты. Открыла какая-то невзрачная женщина.

  В комнате, где лежал Патрик, царил полумрак и ужасный запах: сомнений, что механик умирает, не осталось. Было слышно, как больной дышит – сипло, с трудом. Бекка подошла к нему молча, как зачарованная. Коснулась рукой его правой ладони. Пальцы механика дрогнули. Он произнес что-то, похожее на ее имя.

  – Это я, Патрик.

  Бернардт вошел следом. Дивясь тому, что своего нечеловеческого отношения к этим людям он так и не сменил, и не огорчался за механика. Только думал, насколько все плохо, и можно ли исправить проблему дыхания хирургически. Он мог бы, наверное, если бы не запах разложения. Скорее всего, началась гангрена или столбняк, в такой грязи это неудивительно.

  Доктор надеялся увидеть лицо Патрика, но тот и на смертном одре оставался человеком без лица. То, что скрывалось под его маской – отнюдь не было лицом, скорее месивом, более не похожим на живую плоть. Только сейчас она блестела от разных жидкостей, глаз у Патрика не осталось, нос и губы тоже с трудом различались. Как рядом могла находиться Бекка, как она могла присесть у кровати, держать за руку, не представлял даже хирург.

  – Как это случилось, Патрик? – тихо спросила Бекка.

  – Вы продали деталь? – голос механика был еле слышен, еле разборчив. Бернардт не хотел влезать в эту беседу, но кое-что его волновало:

  – Твои ребята подбросили маску или... эти? – неразборчивое ругательство. Важно было знать об этом, кузен был последним, кого бы Бернардт хотел подставить. – И нет, деталь еще у нас.

  – Не продавайте, – Патрик хрипло застонал, по лицу Бекки, кажется, текли слезы, но она не могла позволить себе всхлипнуть. – Механизмы. Я посмотрел чертежи... они все будут одно. Одно целое. Это не разные заказы. Я отказался дальше создавать детали для того, что они делают. Они решили убить меня.

  – Патрик, что они собирают? Патрик? – Бекка склонилась ниже, но механик, похоже, делал последние выдохи.

  – Все кончено, прости, что втянул тебя, – просипел Патрик из последних сил. – Иди, Бекка. Я хочу умереть. Пусть док прикончит. Я знаю, он хотел.

  Бекка уткнулась лицом в ладонь Патрика, до сих пор не позволяя себе зарыдать.

  – Бекка? – Бернардт подошел к женщине.

  Слова Патрика очень заинтересовали его. Что создают эти люди? Стоит ли тогда в это впутываться? С толпой психов он уже имел дело, эти 'охотники', возможно, тоже из их числа.

  Вил взял Ребекку под руки, поднимая с колен, понес ее из комнаты, перед выходом кивнув доктору – мол, делай свое дело.

  – Патрик, что они создают? У тебя остались где-нибудь чертежи? – Бернардт осмотрелся, ища, чем бы закончить земной путь Патрика. Наверно, он попадет в рай, что весьма прискорбно, потому что доктор хотел отправить его на седьмой или восьмой круг ада, соразмерно грехам, демонам пришлось бы подраться за право его помучить.

  – Этого нельзя допустить, – Патрик пытался сказать еще что-то, но слова превратились в неясные стоны. Если бы мог, механик кричал бы. Доктор смог различить только имя Бекки.

  Бесполезно дальше пытаться что-то спрашивать. Бернардт разочарованно вздохнул, удивляясь про себя, что еще пять минут назад восхищался Патриком, даже гордился. Он наклонился и мастерски пережал сонную артерию. Несколько минут держал, чтобы точно убить. Хотел получить удовлетворение от мести, но оно почему-то не приходило, только гадкое чувство неправильности того, что он делает. Это стало первым убийством, совершенным им специально, по собственному желанию. И по просьбе обреченного человека.

  Бернардт вышел, закрыв за собой дверь, вытирая руки платком, но честно говоря, сейчас бы он с радостью вымыл их раз пять и вообще принял душ. Запах смерти, казалось, шел отовсюду.

  Бекку усадили на какой-то полинявший диван, но женщина сползла с него и стояла на коленях, уткнувшись лицом в сидение, совсем как пять минут назад у кровати Патрика.

  – Док, тут через два дома есть таверна, – Вил стоял рядом с женщиной, не решаясь более ее касаться. – Грязное место, но наливают что покрепче и до краев. Надо Бекку привести в чувство.

  – Сойдет, – Бернардт прошел к Ребекке, опустился рядом с ней. Он погладил ее по голове, потом прижал к себе. Самому тошно от всего этого, и зачем только Патрик попросил его убить... милость, или это не просто так? Что он должен понять для себя после этого? – Тише. Близких людей всегда тяжело терять. Пойдем, выпьем за хорошего человека Патрика, чтобы он не очень огорчался от твоих слез. Давай, вставай.

  Док не торопил. Просто наговаривал, был мягок, уверен.

  – Ты не считал его таким, – Бекка сидела еще минут пять на полу, потом позволила себя вести, она сделалась словно пьяная или будто бы горе навалилось на нее такой тяжестью, что ей стало трудно даже подняться.

  Таверну заполняли люди: те, кто убивал свой вечер и зарплату после работы, и те, у кого выпивка была основным делом – все были тут. Мутные мигающие лампочки, грубые высокие столы, прокуренный воздух.

  – Идемте, найду вам место поукромнее, – к доктору и Бекке подошла высокая женщина, лет за сорок пять, плечистая, когда-то красивая. – Вот, садитесь здесь, – женщина согнала из-за стола какого-то мужика, тот уже плохо ладил со своими ногами, но послушно убрался. – Бекка, заказывайте, что хотите, я так налью. Думаю, здесь вас многие угостят. Главное – помни, девочка, я – Фрида Фор, всегда тебя поддержу.

  Бекка из рук доктора сползла на длинную скамью по одну сторону от стола. Она не ответила Фриде, но та понимающе не стала продолжать беседу, только принесла через несколько минут полные кружки. Доктор пил, пытаясь осмыслить свои ощущения. Не так, чтобы напиться, но чтобы отойти. Да еще следил за деньгами, мало ли какая публика решит потешить себя новеньким, полным под завязку кошельком.

  Бекке тоже принесли выпивку, но та оставалась в прострации. Она даже не плакала, просто смотрела в какую-то одну точку на замызганном столе.

  – Бекка? Э... – высокий и худощавый парень протолкался к ним, и уперся в стол руками.

  Он посмотрел на Ребекку, никак не отреагировавшую на его появление, и решил обратиться к Бернардту. Сам Бернардт не видел этого человека на заводе.

  – Мистер, приходите завтра в Ист-энд, сюда же, в 'Слепого пса'. Поговорим о том, что сказал Патрик. Есть, что обсудить, – на этом долговязый незнакомец замолчал, будто фразы он подбирал с большим трудом. Он коснулся плеча Бекки, погладил его, но что сказать ей, не знал. – И мистер, как вам выпивка в глотку лезет? Если вы сейчас не позаботитесь о ней – мы ее заберем.

  – Вы тут все друзья, я уже понял, – доктор кивнул.

  Ну конечно, этим-то людям он бы не стал объяснять, что сам сейчас взял и охотно убил того, по ком так горюет Бекка. Он хотел дать ей время, чтобы она пришла в себя, но тут все были ретивыми, так и стремились, чтобы все стало сразу хорошо. Он подвинул ей виски. Наверно, это было уже сто раз – приводить в себя ошеломленных людей, будь то потерявших кого-то или опустошенных предательством, все они были одинаковы.

  – Выпей, Бекка, – попросил он. – Не знаю, станет ли от этого легче, но люди должны умирать не так. Мы найдем главных и отомстим.

  – Я просто не верю в его смерть, – Бекка заставляла себя вернуться обратно в этот мир. – Все это так странно, нелогично. Что он такого мог понять, за что с ним так поступили? Знаешь, отвези меня туда, где у нас будет дом. Я не хочу пить тут.

  – Хорошо, – Бернардт кивнул, нашел громил из тех, что привезли их сюда, махнул рукой, дескать, мы уходим. Долговязого окатил ледяным взглядом. Если тот решил, что Бекку удастся забрать просто так, то он здорово ошибся. Бернардт прошипел скорее, чем проговорил:

  – До встречи завтра. И хорошо бы ты точно знал, о чем говоришь.

  Обратно добрались быстро. Две квартиры на третьем этаже в доме, казалось, состоящем из света, на улице, где никогда не умолкало веселье, и пестрые компании художников, писателей и прочих представителей богемы шатались от одного паба до другого. Одна квартира для них, вторая для Сэла, который все еще где-то пропадал. Бернардт усадил Бекку в кресло, задернул шторы и налил два стакана виски – себе и ей.