Текст книги ""Механическое стаккато" (СИ)"

Автор книги: Анастасия Кашен-Баженова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

  – Ты же спросила меня о моем, – Сэл пожал плечами. Раньше было как-то неправильно спрашивать, а теперь стало можно. В мастерской он осматривал все тщательно, в том числе и втискиваясь в шкафчики, смотрел, нет ли тайничков в стенках. – Док ждет, когда ты сама ему все расскажешь. Он уважает тебя, мисс Бекка, если бы спрашивал, впору тебе его пациенткой становиться, да? Психиатр же, – псих вдруг выпрямился, перестав горбиться, и стал очень высоким. На лицо выплыла маска скучающе-надменного Бернардта, и он очень похоже передразнил его: – Значит, вы больны? Вы уверены, что вы больны? И чем же, как вы считаете, вы болеете?

  – Я ему достаточно всего успела нарассказывать, пока была 'пациенткой', правда, все это было ложью, – Бекка устала от поисков, ничего полезного здесь не было, а ночь, тем не менее, уже перевалила за середину. Женщина просто сидела на краю стола.

  – Не имеет смысла искать дальше. Тут пусто. Если хочешь, то возьми с собой половину фотографий, – предложил Сэл и стал складывать разные предметы на пол, некоторые хрупкие давил, глуша звук тряпкой. В несколько минут в лаборатории царил еще больший хаос, будто несколько человек обыскивали ее, круша все, что под руку подвернется. Потом Сэл утомленно потянулся, аккуратно переступил через груды мусора, которые сам сотворил, и ухмыльнулся девушке. – Пойдем, мисс Бекка?

  – Да. К черту фото.

  ***

  Они вернулись под утро, рассвет уже начинал смешиваться с клубами пара, накрывающими ранневесенний Лондон. Бекка продрогла окончательно, да и чувствовала себя уставшей, вымотанной переживаниями: ступать тихо, не быть замеченной, не сказать лишнего Сэлу – это порядком утомило.

  Женщина скинула одежду на пол. На ванну сил не было, Ребекка забралась к доктору под одеяло. Повозившись в постели, она обняла его, прижалась ближе в каком-то особо нежном порыве к спящему мужчине. Обычно Бекка посреди ночи откатывалась на край кровати, если ее не держать – привычка, с Патриком она делила кровать четыре года.

  От нее немного пахло заводом, мокрым железом, утренним влажным Лондоном, местом заточения Бернардта и одновременно местом его свободы. Так же как и в рождественскую ночь, только без привкуса вина.

  – Ммм... – Бернардт сонно притянул девушку к себе и заснул с ней в обнимку.

  Его уже почти не волновала неряшливость, не побудешь сильно аккуратным, покопавшись в чужих органах в антисанитарных условиях, или посидев в подвале пару месяцев, по крайней мере, он сильно занизил планку. Так же сонно он задал вопрос 'Что-нибудь нашли?', только для того, чтобы тут же уснуть опять.

  ***

  Пробуждение пришло с запахом завтрака, холодной свежести комнаты и газет. Доктор оторвал взгляд от газетных листов бледно-желтого цвета, рассмотрел стенку, на которой ютились имена, пришпиленные булавками к обоям, обрывки бумаги, выписки, какие-то стрелки, факты. Будто доктор планировал целое побоище, а не просто информационную разведку. Сонная Бекка последовала взглядом за глазами доктора, она пила кофе, стоя еще не одетой, держа в руках чашечку и блюдце.

  – Не хорошо, если это увидит прислуга, – сказала она.

  – Сегодня наш выход в свет? – Бекка зевнула и кинула взгляд на окно, стоило поторопиться, найти парикмахера, у которого день не расписан на клиенток, костюм, в конце концов.

  – Квартиру убирают, если того пожелает сам квартиросъемщик, под личным присмотром. Это же Пикадилли, тут не Ист-энд, но не прогуляться по чужим карманам просто дурной тон, вроде как 'мистер, мне даже не интересно, что у вас в карманах, настолько вы мне безразличны'. – Доктор мотнул головой в сторону ванны. – Платья принесут через час, будут подгонять под тебя. Ванна и завтрак тебя ждут. А начнем мы со старика Эрика, главного хирурга в этой унылой стране. Как думаешь?

  – Сегодня пятница, у них традиционный ужин на квартире у театра. Собираются, говорят о науке, о жизни, выпивают. Женщины на таких посиделках не бывают, но меня ты вполне можешь привести, так как это будет твое первое с ними знакомство воочию, да и самих правил мероприятия ты не должен знать, – Бекка накинула уже известный доктору с Истборна халатик и села за стол. – Дай закурить.

  Просьба Бекки была немедленно исполнена, и Бернардт налил себе еще кофе, откинувшись в кресле, чтобы понаблюдать за женщиной.

  – После примерки покажу тебе маску. Честно сказать, меня терзают сомнения по поводу нее, если я встречу Эрика, то как бы он не опознал этот фарс...

  – Да, твой волос вряд ли покрасишь. Черные сложно осветлять, – Бекка не без удовольствия затянулась, поставила локти на стол, не застегивающийся халатик оставлял обнаженную грудь на виду, а стол скрывал шрамы на животе и боках женщины, делая ее почти идеальной. Она смотрела на Бернардта, прикидывая, что можно сделать с его обликом, чтобы его никто не узнал. – С другой стрижкой не хочу тебя даже представлять. В общем, шляпы, а там, где их надо снимать – укладка, можно зачесать волосы назад. – Ребекка изобразила рукой движение, потом стряхнула на край блюдечка пепел. Снова затянулась.

  – Будто волосы – это основная проблема... – Бернардт улыбнулся, хорошо, что она не предложила ему варианты, как спрятать нос... – Давай я расскажу тебе про Бернса? Хирургия у меня была первым предметом. Когда я поступал, он ее уже почти заканчивал, взяв вторым образованием, оставалось два года. Кажется, он еще прекрасный терапевт. О нем ходили легенды, он вроде экстрасенса. Еще в институте он обнаружил и зарегистрировал около двадцати новых болезней и для десятка предложил методы лечения. Он может сидеть и смотреть на человека, даже не осматривая, и уже знать, чем тот болен. Он очень умный, но рассеянный, все замечает и тут же забывает за ненадобностью. Циник, но со своим моральным кодексом, причем очень жестким, никогда не будет делать что-то заведомо аморальное. У Эрика есть жена и дочь. Он любит приглашать домой гостей, так что я надеюсь, мы будем в их числе. Пока что все. Выбрал из-за того, что к нему проще всего подобраться, да и знаю я о нем больше, чем об остальных.

  – Хорошо. Возьму на себя любителя говорить о болячках, молодого барона и лорда Михаэля Нольвенна, говорят, он тоже молод, богат и вообще экстравагантен. Когда доберемся до охотничьего клуба – возьмешь на себя Джори Тревёра, – Бекка снова смахнула пепел. – Давай, что ли, в общих чертах накидаем, кто мы и что там у нас.

  – Я дальний родственник Томаса Бартоломью – Берт Шрайбер, веду дела в основном в Германии, поэтому долго не был в Лондоне, но юность провел здесь. Приехал по делам фирмы, да еще засветиться в обществе, потому что планирую открыть крупный филиал тут, и окончательно переселиться в Лондон. Ты – Ребекка Кавендиш, моя невеста, у тебя частное владение где-то недалеко от Томасовых земель, так мы и сошлись. Про маску легенда примерно такая: пострадал от взрыва в порту, попал какой-то мусор, не смогли восстановить гортань полностью. Это основная легенда. Единственное, что плохо, так это то, что жилье в Лондоне стоит кучу денег, и не хочется снимать частный дом для наших игр...

  – Ну, и ладно, будем снимать эту квартиру. Врать, что строим дом в пригороде. Это не важно, на самом деле, – Бекка докурила сигарету, залпом допила остывший кофе и удалилась в ванну.

  Примерка и подгонка костюмов заняла безобразное количество времени, учитывая, что одно платье должно было быть готово к вечеру, поэтому его дошивали практически на Бекке. Даже повозку пришлось заказывать между примерками. Наконец, портной покинул квартиру, а мнимый барон с невестой были обеспеченны костюмами на этот выход.

  – Вот дерьмо, я совсем ничего не успела, – Ребекка, лишенная возможности сходить к парикмахеру, пыталась за последние крохи времени соорудить приличную прическу сама. – Бернардт, подай лоскут ткани с пола, – попросила женщина весьма громко, и при этом умудрившись не выронить из губ сигарету.

  – О, господи, мне стоило взять в невесты Сэла. Почему мой костюм подогнали за пятнадцать минут, а твой занял весь день, и то чудом?! Кто знал, что там больше десяти слоев? И на подвязках есть что почитать... – доктор подал девушке ленту и хрюкнул. Его одновременно весь этот хаос бесил и веселил до коликов в животе. – Это чтобы мужчина, снимая с тебя весь этот наряд, не заскучал. Правда, может, стоило попросить еще сшить юбку из 'Таймс'? Подумай об этом...

  Он, стоя позади Бекки, пытался втиснуться отражением в уголочек зеркала, чтобы приделать на лицо кожаную, с выводами для трубок, с подвижными частями и даже дверцей для курения или питья через трубочку, маску.

  – Это все талия, с ней больше всего проблем. Этот корсет мне уже не удобен, но надеюсь, я выдержу вечер, – Бекка сделала прическу, подвязав некоторые пряди лоскутом от платья, вся эта конструкция была немного небрежна, но это только добавляло женщине очарования. Она чуть двинулась в сторону, чтобы увидеть в зеркале Бернардта в маске. – Техника в купе с живой плотью всегда ужасали меня. Иногда я думаю, что еще пара десятков лет, и мы не сможем разобраться, кто из нас человек, а кто автоматон.

  – Ну, не так быстро. Для этого нам понадобится как минимум война. Знаешь, что в период войны наука делает скачок вперед? – его голос исказился, стал металлическим, с шумами, как бывает, когда плохая связь по телефону. Бернардт надел небольшой нагрудник, спрятав лямки под полы сюртука, туда уходили трубки, и на нагруднике нервно прыгали стрелки датчиков. – Как ты себя чувствуешь после операции? Я уверен, что отлично сделал, да и осмотры говорят, что все хорошо заживает, но...

  – Я не знаю, – Бекка пожала плечами. – Я еще не совсем отошла от всего, поэтому не могу трезво оценить.

  Мелькнули мысли о несостоявшимся ребенке. Сейчас Ребекка понимала, что все сложилось верно, разве могла она выносить его со всей той металлической дрянью, что напихал в нее Патрик? А сможет ли вообще теперь? Она повернулась лицом к доктору, еще раз осматривая его в маске. Просторная ванная стала тесной, стоило в ней оказаться даме в платье.

  – Я бы не хотела ни войны, ни скачка науки. Куда еще выше? Есть ли у нее вообще пределы? Пока мы только губим себя и превращаем в железо.

  – И продлеваем жизнь. Всегда были люди, которые говорили, что дальше развивать науку не стоит, и всегда оказывались неправы. Это просто оправдание деградации, Бекка, – сказал доктор. – Да и зачем тогда получать образование, учиться, чем-то заниматься, если смысл жизни превращается не в открытие еще каких-то кусочков вселенной, а в существование дом-работа-дом?

  – Я не хочу с тобой спорить, – Ребекка обошла мужчину и выглянула в окно. – Карету подали. Нам пора.

  Женщина стала серьезной, пропала спешка, торопливость, наверно, доктор бы мог вспомнить подобную готовность, когда Бекка была его пациенткой, и собиралась на очередную прогулку. Но когда они сели в карету и тронулись к известной штаб квартире клуба, Ребекка нахмурилась:

  – Сколько у нас еще времени? Мне не хватает нескольких дамских мелочей. Перчаток, кошелька. Мундштук еще не помешает, не могу же теперь курить так. А еще кольцо какое-нибудь, а то какая я невеста.

  – О, ну тебе бы стоило сказать об этом раньше. Пока на тебе все это ушивали, – Бернардт недовольно поморщился, постучал в стенку кареты, и кучер притормозил. Доктор высунулся из окна, сказал адрес, – Я позаботился только о кольце.

  Если бы маска не закрывала лицо, то эффект был бы драматичнее, потому что улыбка у доктора была поистине хитрой. Да и кольцо обладало совершенно дьявольской силой, золотое, с мельчайшей гравировкой в форме дракона, все осыпанное рубинами и алмазами. Что-то восточное. Он пояснил:

  – Фамильное.

  – Не слишком ли большие траты для антуража? – Бекка отчего-то стала еще сосредоточеннее и даже мрачнее. – В конце концов, со мной может что-то случиться. Вряд ли фамильные драгоценности тогда долго пробудут на мне.

  – Ну, что же поделать. У меня нет другого, – доктор рассмеялся. Боже, надо же, переживать так из-за кольца, когда он сам ощутимо волновался, но из-за того, что они лезут неизвестно куда, неизвестно с какими людьми играть в опасные игры.

  Глава 7

  Богатые дома! Роскошь, роскошь, роскошь. Можно зайти в один из таких домов и думать, что это музей. Величественные кварталы, известные жильцы, элита Лондона. Карета остановилась напротив штаб-квартиры научного общества, почти вровень с парадным входом. Это был именно такой богатый дом.

  Бернардт подал Бекке руку, обратив внимание, как прекрасно подошло кольцо. Их уже встречал, помимо лакея, кто-то из сообщества. Этот неизвестный моложавый тип успел за первую минуту надоесть до жути, мелькая вокруг:

  – Как доехали? Как дорога? Сэр Бернс говорил, что вы пожалуете пораньше... Лакей открыл двери главного зала и, пройдя внутрь, возвестил собравшимся:

  – Сэр Бартоломью Шрайбер и его невеста, мисс Ребекка Кавендиш. Доктору только и оставалось, что проследовать за ним и коротко поклониться:

  – Господа.

  Кевин Кори Рейнолд – президент общества, пожилой инженер-изобретатель. Старость уже исказила его гордую осанку, давно выбелила волосы и покрыла лицо морщинами, но ни это, ни очки с толстыми стеклами не могли скрыть живых ясных глаз. Он тут же отделился от группы мужчин и подошел к гостям, как и полагалось хозяину. Легким поклоном поприветствовал Бекку, пожал руку Бернардту.

  – Господа, сегодня наш день ознаменован приездом нашего идейного брата! – голос у Кевина Рейнолда тоже был на удивление четким, так что на него и доктора с женщиной устремились взгляды всех присутствующих. – Пройдемте, я вас со всеми познакомлю.

  Главная зала штаб-квартиры оказалась большой, в светлых тонах, не перегруженная мебелью и прочими предметами интерьера, чем так грешили современные особняки. Зала делилась на несколько секций. Первая с большим столом и стеной, занятой доской для чертежей. Во второй секции стоял стол поменьше, и в отличие от первого, заваленного бумагами и приборами, этот был обставлен для ужинов и непринужденных бесед. Третья секция отличалась белым мебельным гарнитуром, состоящим из длинного диванчика, на котором сидели две дамы, и множества кресел с журнальным столиком – все это образовывало полукруг у большого камина.

  – Прошу знакомиться – Льюис Линн Кампбель, почетнейший наш ученый, чьему выздоровлению мы очень рады, – представил президент полного пожилого джентльмена с пышными усами, переходящими в не менее пышные бакенбарды пепельного цвета. Кампбель особенно засиял после примечания о его здоровье.

  – Очень приятно, мистер Шрайбер, – он поклонился Бекке, протянул руку Бернардту.

  – Рад познакомиться, – Бернардт пожал протянутую руку, вообще-то ему и вправду показалось тут интересно. Раньше он клубы обходил стороной, не сказать, чтобы ему не поступало приглашений, но с психами и вписанными 'больными', тех, кого богатые родственнички отправили в лечебницу против их воли, было интереснее, они отнимали все свободное время, но оно того стоило. – Надеюсь, ничего серьезного?

  – О, сейчас я в относительном порядке, – Кампбель улыбнулся еще шире, об этом свидетельствовали приподнявшиеся усы. – Но не смею пока препятствовать вашим дальнейшим знакомствам.

  Президент подвел пару к следующему почетному мужу:

  – Адам Персиваль – физик и математик, бывший военный артиллерист. Знаменитый путешественник, участвовал во множестве экспедиций.

  Этот мужчина оказался моложе предыдущего, суров лицом, с сохранившейся в осанке военной выправкой.

  – Рад знакомству, – Персиваль улыбнулся женщине, поцеловал ее руку, кивком головы поприветствовал фальшивого барона.

  – Польщен знакомством. Лондонские газеты не перестают о вас писать, – Бернард подумал о том, что хотя бы улыбаться и изображать эмоции не надо, это одно из преимуществ маски.

  Физик только кивнул.

  – Два наших самых молодых, но отнюдь не менее ценных от этого члена: лорд Доналд Донвалл Кингсли, владелец 'Машинариума Кингсли', и лорд Михаэль Нольвенн.

  Доналд Кингсли – видный молодой мужчина, высокий, черноволосый и светлокожий. Глаза у него тоже были темные, в них читалась уверенность в себе, ум и приглушенный азарт. Он тоже коснулся губами руки Бекки, умудрившись при этом даже не взглянуть на ее лицо. Впрочем, неожиданно явившийся барон Шрайбер вызвал у него больше интереса, это было видно по его взгляду, короткому и оценивающему. Кингсли протянул доктору руку:

  – Рад встрече, – еще одно рукопожатие.

  Лорд Нольвенн также окинул доктора взглядом, чтобы заметить:

  – Что-то мне подсказывает, что вы не задержитесь в нашем клубе, – это прозвучало грубо, но почему-то у присутствующих не вызвало отрицательной реакции. А через секунду президент клуба пояснил:

  – Сэр Михаэль имел среди своих предков предсказателей, как он говорит. И даже представлял нам доказательства. Да еще он взял за привычку говорить всегда лишь правду, не допуская лукавства ни по какому поводу. Его считают очень эксцентричным, но пока он не ошибался, мы даже не можем упрекнуть его ни в чем.

  – Именно так. Рад знакомству. Миледи, – Нольвенн коротко кивнул.

  – Взаимно, мистер Нольвенн, – Ребекка верила в предсказания, и даже была категорически против таких людей, она думала, что такие способности у них отнюдь не от Господа.

  Ей бы стоило держаться подальше от лорда, но разве могла она лишить себя столь азартного момента? Женщина неуверенно улыбнулась мужчине, отвела взгляд, поднесла к губам руку, закусила пальчик в нерешительности – не кокетство, а только лишь смущение и любопытство.

  – Возможно, мистер Нольвенн, вы и мне можете что-то предсказать? – Ребекка улыбалась уже открыто. Если этот лорд обнажит ее прошлое, а ученые, похоже, не особо сомневаются в его способностях, ей придется выкручиваться.

  Михаэль замер, склонил голову. Тонкая улыбочка эстета сползла с его лица, и он нахмурился:

   – Это не всегда получается, но, если позволите... – он выставил руку перед Беккой, прикрыл глаза. Смотрелся будто настоящий медиум, таинственно и могущественно. Затем он опустил ладонь и спросил Бекку, кинув извиняющийся взгляд на Бернардта: – Потеряли кого-то близкого недавно?

  – Дважды, мистер Нольвенн, – Бекка кивнула. Ну, конечно, случай с Патриком самое яркое и мучающее ее событие, а еще раньше – ребенок.

  Президент клуба, не желая омрачать момент, проговорил что-то быстрое и извинительное и поспешил продолжить знакомство.

  – Доктор Эрик Бернс, наше медицинское светило! Мисс Ребекка, мистер Шрайбер был бы ужасно неправ, приведя вас сегодня сюда, а не вчера в оперу, где для клуба было заказано две ложи, иначе бы вы просто умерли сегодня от тоски в нашем обществе! Так, вот я о том, что по счастливому стечению обстоятельств, наше скучное общество сегодня разбавлено двумя прекрасными дамами – миссис Бернс – женой доктора, и его прекрасной дочерью – мисс Айгнейс Бернс.

  – Я с радостью познакомлюсь с уважаемыми женщинами Лондона. Но пока мы еще не подошли к ним, мистер Рейнолд, скажу вам по секрету, – сбавила шаг Бекка, – что для меня огромное счастье оказаться в обществе тех, кто воплощает собой науку и прогресс, – невысокой женщине и то пришлось чуть нагнуться, чтобы, улыбаясь, проговорить это на ухо президенту. – Конечно, я не могу быть настолько нахальной, чтобы выразить свое желание побыть вашей слушательницей.

  – О, вы вправе требовать! Мы будем рады, если мистер Шрайбер будет посещать нас в вашей компании, – ответил мистер Рейнолд, Бекка очаровала президента без какого-либо труда.

  – Слово моей любимой для меня закон. Если другие законы это не запрещают, – ответил Бернардт, больше занятый мыслями о Бернсе.

  Он приметил, как изменился этот человек с последней встречи. Теперь он оброс брюшком, мефистофелевской бородкой и облысел на полголовы, хотя разум его, скорее всего, оставался таким же острым. Бернардт хотел с ним поговорить, но боялся, что Бернс узнает его даже в дыхательной маске. С другой стороны, надо было получить приглашение к Бернсу на обед.

  – Иди, любимая, мне очень интересно пообщаться с мистером Бернсом. По странному совпадению, совсем недавно я читал его статью в германском журнале...

  – В германском? – услышал сэр Эрик Бернс, удивленно поднимая брови, вспоминая что-то.

  Без особых трудностей выяснилось, что у этого гиганта научной среды тоже есть недостаток – тщеславие. Бернс и Бернардт переплыли в свою среду общения, увлекшись беседой, оставалось только надеяться, что у мужчины хватит благоразумия не сильно показывать свою подкованность в медицине.

  Ребекке же пришлось подойти к представленным ей женщинам. Это казалось ей досадным. К женщинам она относилась странно, учитывая, что несколько лет она была любовницей одной дамы, – женщин Ребекка все же не любила, можно сказать, не переносила. Особенно таких, какими были женщины из семейства Бернса.

  Миссис Бернс отлично выглядела для своего возраста в темном закрытом платье из бархата, с ниткой отборного жемчуга, обвивающего ее шею. Достаточно одного взгляда, чтобы понять, насколько эта женщина строга и холодна. Она даже улыбнулась Бекке так, что приветственный тон не смог скрыть пренебрежения.

  'Все ясно', – подумала Бекка, – 'нарушая все правила клуба, старуха притащила свою дочь в общество перспективных умов, чтобы выдать ту замуж'. Ребекке всегда казалось забавным, что такие люди, как эти мужчины, – ученые, предприниматели, дельцы и авантюристы, выбирали себе в супруги кукол, которые хоть и получали образование не в пример лучше ее, могли вести беседы не больше, чем об опере и зоопарке.

  А мисс Айгнейс Бернс все же была мила, и на фоне своей строгой матери смотрелась очень выгодно, нежно и мягко. Она казалась ровесницей Бекки, хотя это было бы странным – так долго оставаться незамужней дочери такого известного врача. Скорее это Ребекка выглядела моложе своего возраста. Мисс Айгнейс же имела светлый волос – хороший медово-русый цвет, молочную кожу, кругловатое, но изящное личико, кроткие голубые глаза.

  Ребекка была уже готова взвыть, вынужденная вести с дамами беседу, но не могла найти предлога сменить их общество на общество ученых. Она уловила момент, когда Бернардт проходил рядом, и позвала его жестом.

  – Мистер Шрайбер, уделите немного внимания нам, – заговорила за Бекку миссис Бернс. – У мисс Ребекки такое необычное кольцо. Расскажите нам его историю.

  – Неужели, любимая, ты сама не рассказала? – Бернардт чертыхнулся про себя.

  Хотя и он мог похвастаться, все же он выпросил у доктора Эрика приглашение на завтрашний ужин, и теперь как раз собирался поговорить с сэром Персивалем о его болезнях, тот уж слишком радовался. Что-то говорило Бернардту, что тот много чего придумал, а может, и вовсе не болел так, что вообще стоило уезжать из Лондона. Но почему бы не начать с дам.

  – Ну, что ж... – он опустился в кресло, скрестив руки на груди. – Кольцо на пальце моей невесты – семейная реликвия. Его получила от индийского раджи еще моя прабабушка, в честь помолвки с моим прадедушкой. Ему, наверное, более трехсот лет. Раджа был уверен, что кольцо заколдовано, и тот, кто захочет разорвать брак, будет проклят. Ну, это всего лишь старые сказки.

  ***

  – Господи, еще чуть-чуть, и я взвою от боли! – Ребекка нервно курила, пока карета везла их на квартиру.

  Наскоро подогнанный корсет ее совсем измучил, все же многочисленные операции и махинации с железным коробом сделали фигуру не совсем подходящей под стандартные модели. Женщина держалась одной рукой за бок, стараясь отвлечься:

  – Тебе удалось выбить приглашение? А этот лорд Нольвенн? Прямо-таки дьявол! Я уже представила, как он выдаст что-то неприглядное обо мне, и у всех этих богатеев отвиснут челюсти.

  – С Эриком мы быстро нашли общий язык, как я и думал, он любит лесть. Гении всегда обожали похвалы... – Бернардт расстегнул сюртук, чтобы открепить маску от лица, та была совсем новенькой и натерла лицо и шею там, где проходили ремешки. – По мне, так этот Михаэль мог сказать что угодно, что-то бы да произошло. Успокойся, так поступают все гадалки, просто говорят что-то обобщенное. Надо только поддакивать ему, и с ним будет просто. Общество дам пришлось тебе не по вкусу?

  – Да. Запудрить мозги мужчине совсем не сложно, но эти женщины сами сожрут кого угодно с потрохами, – Бекка выкинула недокуренную сигарету, кажется, от нее только сильнее кружилась голова. Она откинулась на сидение, расстегнула несколько пуговичек на высоком воротнике платья. Холодный весенний воздух совсем не помогал справиться с жаром. – Поверь, если бы мое прошлое знатной женщины было настоящим – они бы уже к завтрашнему ужину знали обо мне любую мелочь. А так будет множество подозрений, много внимания. Думаешь, эта сушеная карга действительно хотела послушать твои истории?

  – Ну, я дам тебе почитать про ее родственников кое-что интересное, и тебе будет, чем ей ответить. И сам буду спасать тебя от нее, если ты возьмешь на себя доктора Бернса. Он все приглядывался к маске, как бы не заметил... Вообще, по легенде ты из хорошего рода, но строгие родители не позволяли уехать из отчего дома, пока ты не обвенчалась. Недалеко от Истборна есть богатые владения, там живет пожилая пара, насколько я знаю, у них действительно есть дочь, и с кем-то обручилась. Фамилия старушки Кавендиш, так что твое прошлое так быстро не вскроется, – доктор зевнул, на самом деле он вымотался, так нервничал из-за этой маски, но по-другому было нельзя.

  – Мне кажется, что чужие секреты из ящиков стола кружат тебе голову, – заметила Ребекка. – Но неверно считать, что ты можешь прийти к каждому и шантажировать его. На весь мир, Бернардт, компромат не нароешь. И уж тем более будет плевать на чужое дерьмо какому-нибудь громиле в переулке или подкупленной горничной, которые помогут убрать того, кто слишком много знает о других. Не надо так размахивать своей влиятельностью. И я совсем не пытаюсь тебя учить, а... В общем, сам понимаешь.

  – Не думаешь, что это хорошее подспорье для нас, Бекка? Ну ладно, действительно, тщеславие Бернса, кажется, заразительно, я, наверное, сейчас был как надутый павлин... – Бернардт рассмеялся. Понимал, что некоторых людей и в самом деле слишком легко убить, он сам входил в этот список.

  Карета подкатила к подъезду, так что пришлось на время пути в квартиру, прервать беседу.

  – Так что? Кого мы попробуем обработать после Бернса, если он по всем статьям невиновен и непричастен? – спросил Бернардт, снимая плащ.

  – Примемся за всех разом, – Бекка зашла в квартиру, прислонилась спиной к стене. – Все они уже удавшиеся люди, я бы поставила на молодых барона и лорда. Оба предприниматели, махинации с контрабандными деталями вполне могут быть делом их рук. Особенно мне не нравиться этот предсказатель. Надо расспросить про них Тома, про то, как к ним найти подход, – Бекка перевела дыхание. – Господи, Бернардт, я должна совсем упасть, чтобы ты помог мне? – женщина оттолкнулась от стены и ушла в спальню, чтобы там рухнуть на постель.

  Вздохнув, доктор пошел за ней, присел рядом и стал задумчиво расшнуровывать ее корсет. Он думал о том, что они будут делать после того, как раскроют, кто стоит за всем этим делом с автоматонами и поддельными деталями? Если им улыбнется удача в том, чтобы узнать, но не в том, чтобы тягаться с этими людьми... Что они будут делать?

  Бернардт был заключен в подвале, работал в диких условиях, нет, не так – его жизнь и свобода были в чужих руках. После смерти Патрика в нем будто погасили эту ярость, бушевавшую внутри. Зачем вообще теперь лезть во все это? Бернардт не признавался себе и Бекке, но ему было интересно. Чертовски.

  – Что если эти, как ты их назвала, 'охотники' на самом деле делают достойное воплощения дело? – вдруг спросил он.

  – Тогда кто мы, чтобы мешать этому? Если, конечно, доброе дело можно начинать с воровства, принуждения и обмана, – устало ответила женщина. Но если задуматься, что у нее было, кроме этого дела? Абсолютно ничего, ни семьи, ни родственников, ни гроша на жизнь. А деньги, данные Томасом – даны для дела, их Бекка и собиралась отработать. Будто спасение, вспомнился уже подзабытый мотив:

  – Но мы же должны найти способ восстановить твою жизнь, а я пока не вижу других вариантов это сделать.

  ***

  Бекка сидела в зале за небольшим столиком у окна, за которым они и завтракали.

  Она была даже вполне одета, длинная ночная рубашка, поверх приталенный белый халат из кружева – в свете весеннего солнца она казалась феей или невестой. Влажные волосы женщины лежали на небольшом полотенце, накрывающем ее плечи. Сама она читала: морща иногда лоб, ведя пальцем по строчке и бесшумно шевеля губами. Как только Бернардт проснулся, Ребекка отложила газету в сторону и пояснила, не без тени смущения:

  – Нашла тут что-то вроде научного вестника. Надо же соображать хоть что-то, – она поднялась из-за стола. – Кофе? Газету?

  – Все сразу и тебя, – док с ленцой потянулся. Сегодня спектакль должен был продолжиться. – У нас сегодня запланирован ужин?

  – Да, ужин у доктора, на шесть тридцать.

  Дом известнейшего на весь Лондон доктора Эрика Бернса соответствовал его положению – большой, светлый особняк в пять этажей.

  Званый ужин был запланирован давно, и не стал импровизацией к приезду мнимого барона и его невесты. Помимо неизвестных Бернардту гостей, оказалось и два знакомых лица – лорд-предсказатель и владелец Машинариума.

  В семействе Бернса все соответствовало традициям и правилам приличия, соблюдавшимся еще с начала века. Не был исключением и очередность в которой гости входили в обеденную залу. Гости входили парами, хозяин возглавлял процессию под руку с самой высокопоставленной дамой. Ею оказалась невеста барона, то есть Бекка. Далее в залу прошла дочь доктора, которая досталась в пару

  Бернардту, завершала шествие хозяйка – с самым влиятельным из приглашенных мужчин – бароном Кингсли.

  Даже стол в этом доме накрывали в почти отошедшем в прошлое стиле 'а ля франсе', и он ломился от красиво оформленных блюд. Доктор Бернс и миссис Бернс сели с разных концов стола, остальные согласно порядку, в котором входили в зал.

  – И как там, в Германии, сэр Шрайбер? – Бернс, как и подобает хозяину, начал беседу, когда еда была разложена по тарелкам гостей.

  Бернардту подали только вино, Бернс учел, что с маской тому не удастся насладиться вкусом блюд. И если бы Бекка не видела, что доктор наелся перед поездкой, то его бы можно было пожалеть, потому как блюда и в самом деле выглядели изумительно.