Текст книги "Путь Искательницы (СИ)"
Автор книги: Анастасия Сычёва
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц)
Вестибюль здания с порога поражал тяжеловесным великолепием: мраморные полы, залитые тусклым светом огромных старинных люстр; все стены, куда ни кинь взгляд, были обшиты темными деревянными панелями. В углах и на подоконниках стояли кадки с диковинными растениями, привезенными откуда-нибудь из лесов у подножия Кордильер, с Фолклендских островов или, на худой конец, из Альп. Девушка за стойкой из того же темного дерева была приветлива и услужлива, турникеты и рамки у входа – вполне современны, а охранники – суровы и шкафообразны. Каждый раз, попадая сюда, я испытывала минутный страх, что никто не поверит, что я имею право находиться в подобном месте, и меня сейчас просто отсюда выгонят. Но выданный некогда Джеком пропуск с моим именем и фотографией всегда делал свое дело, и охрана меня пропускала.
Сам офис занимал два этажа – на втором этаже были кабинеты наиболее значимых членов "Искателей", включая Джека, а также конференц-зал, где обычно происходили собрания всего общества сразу. На третьем же этаже располагались библиотека и архивы "Искателей" – не такие богатые по сравнению с Британской библиотекой, но весьма достойные. Само "Общество Искателей" очень древнее, существует вот уже несколько веков, и я слышала, что раньше, до конца девятнадцатого века, библиотека была куда обширнее. Однако в 1880-х произошло какое-то несчастье, и в итоге архивы оказались почти целиком утрачены, а само общество надолго прекратило свое существование. Потом, сравнительно недавно, его возродили, и с тех пор оно стало называться "Возрожденное Общество Искателей", но многие данные так и не удалось восстановить.
На лестнице меня окликнули Алекс и Мартин, и мы только успели поздороваться и подняться наверх, как дверь в конце коридора распахнулась, и нам навстречу вышли двое. Джека я узнала сразу – пожилой историк, ученый до мозга костей, был сухощав, седоус и без очков очень походил на Эйнштейна. Его спутника – высокого статного мужчину – я видела впервые. Он был моложе Джека, седина только тронула его волосы, но всё же это был человек в возрасте, и обладал он запоминающейся внешностью: всё его лицо, казалось, было высечено из камня, и при этом скульптор вовсе не пытался сглаживать острые углы. Он не был красив, даже близко к этому понятию не стоял, но все же что-то в нем притягивало взгляд.
Он заметил нас первым и, пока Джек закрывал за собой дверь, громоподобно воскликнул на весь этаж:
– Джек, а это, должно быть, и есть твои самородки?
Лидер "Искателей" поднял голову, обнаружил перед собой нас и улыбнулся.
– Совершенно верно, мистер Маршалл. Именно они и занимаются самыми новыми находками. Ребята, представляю вам мистера Алана Маршалла, предпринимателя, а по совместительству одного из наших спонсоров.
– А также историка, хоть ты, Джек, наотрез отказывается это признавать! – грохнул гость, пока мы с ребятами с резко возросшим интересом разглядывали его. До этого дня "спонсоры" были для нас понятием весьма расплывчатым: вроде бы они существуют в природе, но лично мы с ними никогда не сталкивались и даже не знали их имен.
Не знаю, как было раньше, но с момента своего возрождения "Общество Искателей" существовало не за счет государства и не за счет энтузиастов-ученых, для которых наука является смыслом жизни, а за счет нескольких богатых людей, финансировавших его из самых филантропических побуждений. "Искатели" занимаются тем, что собирают сведения о мире сверхъестественного – совершенно реальном и существующем рядом с нами с начала времен, хотя большинство людей не имеют о нем ни малейшего представления. Магия, ведьмы, колдуны – все они существуют на самом деле, хотя и стараются не привлекать к своему сообществу внимание обычных людей. "Искатели" же пытаются всеми силами в этот мир проникнуть и делают это не из корыстных интересов, а из любви к науке, ко всему неизведанному – ну как можно оставить в стороне такой пласт культуры, истории, такую загадочную область, таящую в себе множество неизведанного и простому человеку недоступного?! Я сама подобной тягой не обладала и потому была в обществе лишь наемным работником, как и Алекс, а вот Шарлотта и Мартин были по-настоящему увлечены этим миром. И помимо ученых есть еще некие богатые люди, не являющиеся "Искателями", однако они осведомлены о присутствии магии в нашей действительности. Не знаю точно, что ими движет – простое любопытство, или же они рассчитывают как-то выйти на магические сообщества и использовать магов в своих целях – но в итоге они финансируют "Искателей", а те взамен предоставляют им все добытые и проанализированные данные. Но общались с этими богатыми людьми только Джек и еще пара-тройка "Искателей"; у нас же с ребятами был не настолько высокий статус, чтобы встречаться со спонсорами лично. В результате такого сотрудничества все довольны, да и магам от этого хуже не становится – за последние несколько десятков лет "Общество" сталкивалось только со следами проведенных ритуалов и несколькими древними документами. Ни одного колдуна или ведьмы я в своей жизни ни разу не видела, и ребята тоже. Вот Джек... Если он их и встречал, то с нами он этой информацией предпочел не делиться.
– Ну вот, – укоризненно громыхнул Алан Маршалл. – Огорошил своих самородков, что они теперь ни слова вымолвить не могут!
Мы втроем по-прежнему молчали, всем своим видом демонстрируя уважение и почтительность, а Джек лишь махнул рукой.
– Ничего страшного. Ну что, молодежь? Как сегодня все прошло?
– Нормально, – Алекс первым пришел в себя и начал докладывать. – Всё засняли, записали, собрали. Проблем не возникло. Была там пара пришельцев, но с ними никаких происшествий.
– В семь утра уже были пришельцы? – громогласно удивился Маршалл.
– Совершенно верно. Странная такая пара – он похож на миллионера из фильма, она – на прислугу. Приехали на "Ягуаре".
Джек остался к услышанному совершенно равнодушен – он, судя по нетерпеливому выражению лица, хотел поскорее приступить к обсуждению, но выгонять высокопоставленного гостя не смел. Маршалл же неожиданно нахмурился.
– Они представились?
– Мужчину зовут Фостер. Женщину я не запомнил.
– Майкл... – задумчиво протянул Алан и вдруг улыбнулся. – Старый знакомый. Кто бы мог подумать?..
Ну надо же. Впрочем, в таком небольшом городе, как Лондон, все богатые люди наверняка должны знать друг друга если не в лицо, то хотя бы по именам...
– Что ж, – Маршалл тряхнул головой, отгоняя какую-то мысль, и улыбнулся. – Мне, пожалуй, пора...
– Может, останетесь? – предложил Джек. – Мы переходим к самой интересной части – анализу увиденного. Кстати, где Шарлотта?
Алекс, Мартин и я синхронно посмотрели на висевшие на стене часы. Они показывали ровно шесть.
– Минут через пятнадцать будет, – сообщила я.
– Благодарю, Джек, но нет, – Алан отвернул рукав свитера и посмотрел на тяжелые наручные часы – как пить дать из чистого золота. – Мне уже пора, так что увидимся завтра на вечере. Кстати, молодые люди, как вы относитесь к приемам? Завтра состоится ежегодный торжественный прием исторического общества "Миллениум", и "Искатели" всегда являются там почетными гостями. Джек, возьмешь завтра своих самородков с собой? Им было бы полезно повращаться в этих кругах.
Джек удивленно моргнул, и я полностью разделяла его недоумение: мы были всё же птицами не столь высокого полета, чтобы звать нас на подобные мероприятия. Но Джек затем задал совершенно иной вопрос, не тот, который я ожидала:
– Уильям же только умер. Как же траур и всё с ним связанное?
– Король умер – да здравствует король, – легкомысленно отозвался Маршалл и громко рассмеялся. – Так всегда было заведено. Приглашения моя помощница пришлет, и отказ не принимается!
– Тогда увидимся завтра, – Джек только пожал плечами.
Они на прощание пожали друг другу руки, а затем Джек распахнул дверь своего кабинета, пропуская нас внутрь.
Глава 4
– Джек, а о каком Уильяме шла речь? – задумчиво спросил Алекс, пока мы рассаживались на стульях перед столом Джека. Их ножки тонули в густом ворсе бордового ковра, и потому можно было говорить, не повышая голоса: весь шум заглушался. Сам хозяин кабинета устроился на своем рабочем месте, так что мы сидели полукругом перед ним.
– Уильям Майклсон, тот самый, который учредил благотворительный фонд лет эдак тридцать пять назад. По-моему, о его смерти сегодня даже в новостях говорили.
– Точно, слышал утром... Так что, ты его знаешь? А он, часом, тоже нас не финансировал? – с подозрением уточнил Алекс.
– Вовсе нет, – Джек слегка улыбнулся. – В отличие от Алана Маршалла, Майклсон как раз всегда крайне негативно отзывался об "Искателях" и считал существование нашего Общества совершенно бессмысленным.
– Не верил в сверхъестественное? – резонно предположил Мартин, на что Джек только пожал плечами.
– Вероятнее всего. Так, молодые люди, что у нас...
Договорить ему помешал быстрый стук, а затем тяжелая дверь кабинета неторопливо приоткрылась, и на пороге показалась Шарлотта с сумкой с ноутбуком через плечо.
– Ты рано, – невозмутимо заметил Алекс. – Шести пятнадцати еще нет.
– Я могу подождать за дверью, – мгновенно принимая подачу, предложила та. Обмену колкостями помешал Джек, махнув рукой на последний свободный стул в кабинете:
– Присаживайся.
Шарлотта неторопливо сняла куртку, прошествовала на указанное место – неизменные каблуки процокали по полу, а потом потонули в ковре – и села, положив сумку на колени. Судя по выражению лица, Алекс боролся с желанием как-нибудь пошутить, но затем он взглянул искоса на Джека и передумал. Мартин с серьезным видом доставал из рюкзака файловую папку с бумагами – готовился к работе. Я же, не удержавшись, спросила:
– Джек, а что это за мероприятие, на которое нас позвал Маршалл? Разве наше присутствие не будет там... – я поискала слова. В конце концов, ну кто зовет никому не известных рядовых сотрудников на подобные приемы? – ...несколько неуместным?
Шарлотта вскинула голову, не понимая, о чем идет речь, и начала корчить мне рожи, призывая к тому, чтобы я объяснила. Я в ответ выдала ей некую пантомиму, из которой следовало, что я расскажу ей всё позже. Джек задумчиво понаблюдал за моими ужимками и без капли удивления отозвался:
– Это не бал в честь дня рождения королевы, куда попасть практически невозможно, а вполне регулярное мероприятие, устраиваемое несколько раз в год. Встречаются несколько исторических кружков и пара благотворительных обществ и обсуждают свои дела. Историки пытаются вытянуть денег из "благотворителей" на свои проекты, а "благотворители" пытаются решить, какие из этих проектов наиболее многообещающие. Конечно, без Маршалла вы бы сами там не оказались, но ваше появление особо никого не удивит. Кстати, Джейн, твои родители сейчас где? В Париже?
– В Турине.
– Спроси их об этом приеме, им точно должны были отправить приглашение.
Я кивнула, удивляясь, почему не подумала об этом сама. Родители и в самом деле регулярно получали такие приглашения, и большинство подобных вечеров посещали, если находились в это время в Лондоне.
– Пойти вам, конечно, стоит. Раз сам Маршалл пригласил, отказываться нельзя. Да и хорошая возможность завести полезные знакомства, – вдруг сказал Джек совершенно серьезно, и я удивленно посмотрела на него. Он редко давал нам советы профессионального свойства. Джек заметил мой взгляд, улыбнулся уголком губ и решительно объявил. – Тогда переходим к работе.
Эти слова произвели почти магическое действие – все одновременно сели прямее, лица стали серьезными и сосредоточенными, как у студентов на экзамене, которых собрался экзаменовать строгий профессор. Шарлотта открыла ноутбук, а я с тоской подумала, что мне через десять минут предстоит признаться, что я не справилась со своей задачей.
– Значит, так, – Шарлотта поставила ноутбук перед Джеком, открыв там нужные фотографии. Нам она никаких фотоматериалов раздавать не стала, но в этом нужды не было, поскольку на эти камни мы сегодня насмотрелись достаточно, и расположение рун успело прочно врезаться в мою память. – Именно ради этих камней мы сегодня и ездили. Их всего семнадцать, они разного размера и расположены асимметрично, но центром композиции является именно этот плоский камень. Символы были только на нем.
– Старший футарк? – с интересом прокомментировал Джек, который, как и я, с первого взгляда опознал письменность. – Любопытно.
– Насколько я могу судить, сами камни для нас ценности не представляют, – вмешался Мартин. – Они лежат там уже несколько сотен лет, и пусть лежат дальше. А надпись действительно необычная, по крайней мере, состав краски, которой ее нанесли. По большей части, она состоит из сока марены красильной, который смешали с кровью. Замечу, с человеческой.
Мы с Шарлоттой брезгливо поморщились, Джек и глазом не моргнул, а Алекс весь подался вперед и азартно спросил:
– Тогда, может, здесь произошел ритуал во славу сатане?!
– Если бы это было посвящено сатане, писали бы на латыни, а не использовали руны, – возразила я, и Алекс разочарованно вздохнул. Теперь всеобщее внимание было направлено на меня, и я поняла, что слово предоставляется мне. По-прежнему не испытывая никакого энтузиазма от мысли о собственном поражении, я в двух словах изложила свои выводы и вынужденно констатировала, что моих знаний недостаточно для расшифровки данного послания. Но, к моему удивлению, сильно разочарованным здесь никто не выглядел. Ну, от ребят я никакой сильной реакции и не ожидала, а вот Джек казался скорее задумчивым, но никак не недовольным. Несколько секунд он, не отрываясь, смотрел на экран ноутбука, а потом снял очки и посмотрел снова, словно пытался что-то там разглядеть.
– И ни на какие известные древнегерманские корни это не похоже? – уточнил он, хотя это и так было понятно.
Я отрицательно покачала головой. Глава "Искателей" глубоко задумался, а Алекс внезапно спросил:
– Джек, а чего ради ты нас вообще вытащил сегодня за город? Что именно тебе наобещали твои "источники", что ты нас всех поднял сегодня в пять утра? Эти несколько рун не выглядят такой уж ценной находкой.
– Никогда не знаешь, какая именно находка приведет к великому открытию, – использовал Джек свой любимый аргумент, который стал уже чем-то вроде жизненной позиции. – Иногда даже мелочь может иметь огромное значение...
Странное дело – я слышала эту фразу не в первый раз, но почему-то сейчас я Джеку не поверила. Нет, это явно не было обычным случаем, когда Джек отправляет нас на исследование какой-то находки, которая могла и не иметь сверхъестественного контекста. Он никогда не посылал на место событий меня и никогда не поднимал нас в несусветную рань, хотя мы и работали с ним уже несколько лет. Конечно, всё когда-то бывает в первый раз... Но меня не желало покидать ощущение, что Джек темнит. Почему-то сегодня утром он был абсолютно уверен, что эта надпись на камне имеет для нас как ученых первостепенное значение, значит, его "источники" заверили его именно в этом. Какие это могут быть источники?
Хотя, одернула я сама себя, не всё ли равно? Мы с ребятами работаем – нам платят, и все в итоге довольны. А уж имеют эти руны отношение к магии, или не имеют – какая разница?
Впрочем, с подобным мировоззрением непосредственно в штаб-квартире "Возрожденного Общества Искателей" следовало быть поосторожнее и уж точно не высказывать его никому вслух. "Искатели" – люди увлеченные, настоящие ученые, они этим сверхъестественным живут...
– А это, я так понимаю, те самые "пришельцы"? – поинтересовался Джек, разворачивая ноутбук обратно к нам. "Пришельцами" мы называли случайных прохожих, зевак и любопытствующих, оказывавшихся в тех местах, где нам предстояло вести работу, которых надо было вежливо, аккуратно и непреклонно спровадить восвояси или хотя бы убедиться, что они не будут нам мешать. Именно поэтому на подобных выездах обязательным действующим лицом был Алекс – именно он у нас был "специалистом по связям с общественностью", как шутливо называла его Шарлотта, который вел все переговоры с посторонними людьми.
На открытом снимке был красавец-мужчина, точно сошедший со страниц журнала, а на заднем плане в кадр попала безликая фигура в бесформенном дождевике и веселеньких желтых сапогах.
Тоже необычная пара. Этот Фостер, которого, как выяснилось, знает наш спонсор, вел какую-то игру. Какую? Обычную игру, в которую играют все красивые мужчины и женщины, когда знакомятся друг с другом? Или в какую-то другую?
Или у меня просто воображение под вечер разыгралось, и я вижу то, чего на самом деле нет?
Джек не задержал нас надолго в этот день и уже через полчаса отпустил. Когда мы уходили, пожилой исследователь внимательно изучал бумаги, которые оставили мы с Мартином – там были наши заключения относительно увиденного. Напоследок Джек велел мне еще поразмышлять над тем, как эти руны можно было перевести, а затем углубился в чтение. Спускаясь все вместе в холл, мы с ребятами начали пересказывать Шарлотте встречу с Аланом Маршаллом. Охранник посмотрел в нашу сторону подозрительно, явно не испытывая к нам никакого доверия.
– Значит, великосветский прием, – задумчиво протянула Шарлотта, не обращая на охранника никакого внимания. – Немного неожиданно, но мысль мне нравится. Кстати, как вы думаете, имеет смысл ехать туда завтра на своей машине? Или взять такси?
– А почему вдруг возникла такая дилемма? – не поняла я.
Шарлотта посмотрела на меня, как на полоумную.
– Джейн, я понимаю, что с тебя станется явиться на этот прием в джинсах и кроссовках, но я-то хочу принарядиться! В длинном платье и на каблуках, наверное, вести машину будет жутко неудобно...
– Попроси своего байкера привезти тебя, – ехидно предложил Алекс.
Мартин осторожно хихикнул. Я представила себе Шарлотту в вечернем платье, высокой прической и потекшим макияжем на мотоцикле под дождем и хмыкнула. Подруга открыла было возмущенно рот, чтобы высказать Алексу всё, что о нем думает, но сама представила себе эту картину и, не выдержав, рассмеялась.
– Ладно, пойдем, пока вон тот шкаф не позвонил в полицию с заявлением, что мы замышляем ограбить вестибюль. Например, вынести из него все горшки с цветами, – предложил Мартин.
Не сговариваясь, мы дружно посмотрели на охранника. Тот и впрямь последние несколько минут неторопливо прогуливался в непосредственной близости от нас и бросал на нашу группу подчеркнуто незаинтересованные взгляды. Возражений не последовало, и мы все вместе вышли на улицу. Было уже темно, накрапывал дождь, и я подпрыгнула на своем месте, одновременно втягивая голову в плечи, когда крупная холодная капля, сорвавшись с козырька над крыльцом, приземлилась мне прямо на шею. Кожа немедленно покрылась мурашками, и меня передернуло.
Шарлотта понаблюдала за моими мучениями, потом поводила мыском сапога по поверхности лужи, начинавшейся сразу у крыльца, и грустно вздохнула.
– Сюда-то меня мой байкер привез... И как я сейчас домой пойду по этим лужам?.. Ноутбук еще утоплю...
Мне в попутчики Шарлотта не напрашивалась, поскольку нам было совсем в разные стороны. Алекс же, чью припаркованную машину я прекрасно видела, чуть помедлил и предложил:
– Я тебя довезу.
– А завтра? – с надеждой спросила Шарлотта.
– Ты же живешь за городом!
– И что? – подруга трогательно похлопала глазами.
– Железная логика, о которую разбиваются все аргументы! И так всегда, – громко посетовал Алекс, ни к кому в частности не обращаясь. – Только предложишь сделать доброе дело, как тебя сразу впрягут по самые уши!
– Я месяц буду приходить на все встречи вовремя! – клятвенно пообещала та, сделав максимально честные глаза.
Эти слова оказали магическое воздействие.
– Во сколько за тобой завтра заехать, дорогая? – тоном заботливого мужа нежно спросил Алекс.
Я рассмеялась. Шарлотта просияла довольной улыбкой, а Мартин спросил:
– Значит, увидимся завтра?
– Ага. Только чур встречаемся все у входа и идем все вместе, – попросила я. – Не хочу бродить там в одиночестве, по крайней мере, на первых порах.
– Согласен, – легко согласился Алекс. – Мартин, ты на чем приехал? На автобусе? – Мартин был единственным из нас, кто не водил машину.
– Я на метро.
– Подбросить тебя? – предложила я.
– Да нет, Джейн, спасибо, – он улыбнулся и поправил очки. – Тут до станции не так далеко. Добегу.
– Тогда всем до завтра! – бодро попрощался Алекс. Шарлотта помахала рукой, и они вдвоем направились к "Пежо". Мартин улыбнулся мне на прощание и свернул за угол, а я отправилась к своей машине. Теперь мне предстояло подумать о наиболее неприятной части – о том, как построить завтрашний день, планы на который так внезапно изменились – как одеться, причесаться... И что хоть туда надевать? Деловой костюм? Бальное платье с кринолином и фамильные бриллианты?
Ехать на вечер мне не хотелось. Там придется несколько часов кряду находиться в окружении совершенно незнакомых людей, вежливо улыбаться, внимательно слушать всё, что тебе скажут, ежеминутно следить за своим внешним обликом – не дай бог что-нибудь будет недостаточно идеально – и всем своим видом показывать собеседнику, что тебе интересно общение с ним. Или, если Джек прав, и там большинство гостей будут составлять ученые, придется говорить о науке?!
Говорить о науке мне не хотелось. Хватит, в университете я о ней наговорилась так, что на всю оставшуюся жизнь хватит. Родителей в свое время очень огорчала моя четко обозначенная позиция – после магистратуры я не пойду в аспирантуру и писать кандидатскую не буду ни за что на свете.
Словно в ответ на эту мысль зазвонил мобильный телефон. Я уже успела завести машину, а теперь откинулась на спинку кресла и включила дворники. Те задвигались влево-вправо по лобовому стеклу, и по нему потекли ручейки воды.
Наручные часы показывали половину восьмого вечера. В Италии сейчас должна быть половина девятого. Родители, получается, только что вернулись домой.
И точно – звонила мама.
– Здравствуй, моя дорогая, – я улыбнулась, услышав ее бодрый голос. В машине словно сразу стало теплее, несмотря на усиливающийся на улице дождь. – Ты дома?
– Скоро буду. Джек нас только отпустил. Привет, мам.
– Ты снова работаешь на "Искателей"? С Джеком? – она сразу насторожилась. – Ты не говорила об этом...
К "Обществу", как и к Джеку, у родителей было своеобразное отношение. О мире сверхъестественного они узнали раньше меня. Лет десять назад Джек занимался очередным исследованием, которое привело его на курс лекций по итальянскому Возрождению, который читал мой отец в Оксфорде. Познания Питера Эшфорда произвели тогда на Джека самое благоприятное впечатление, и он предложил ему стать еще одним "Искателем". Но то ли перспектива изучать следы магии в нашем мире, существование которой научно вовсе не доказано, показалась отцу слишком малообещающей, то ли он просто не мог поверить в ее существование, но отец отказался. На этом их с Джеком знакомство, по сути, закончилось, хотя они еще не раз встречались на разных научных встречах и мероприятиях исторических обществ, вроде того, которое планируется завтра. Я не знала точно, поверили ли мои родители в существование магии, но к Джеку они относились вполне уважительно – ну нравится человеку заниматься своей теорией, и ради бога. Но каждый раз, когда я выполняла какую-то работу для "Общества Искателей", они испытывали легкую опаску, и я не могла сказать, по какой именно причине – потому что здесь оказывалось замешано сверхъестественное, или потому что я работала на человека, который верил в магию и, следовательно, был... мягко говоря... несколько странным?
И это они еще не знают, что я сегодня не только дома со словарем сидела. Тогда эмоций было бы еще больше.
– Он только сегодня позвонил. Как у вас?
Мои родители оба были историками. Отец занимался Возрождением, мама – восемнадцатым веком. Оба были учеными в полном смысле этого слова, и даже когда мы с Теей были маленькими, вместо сказок рассказывали нам множество теорий и исторических фактов. Возможно, они пытались и нас с сестрой увести в то же русло. Меня – с переменным успехом, поскольку мне ближе была филология, а сестра и вовсе пошла своим путем и выбрала профессию врача. Родители, хоть и не сразу, но смирились с нашим выбором, и во время семейных обедов они продолжали обсуждать, что все-таки случилось с маленькими принцами в Тауэре в 1483-м году, куда исчезла библиотека Александра Македонского и существовал ли на самом деле Святой Грааль. В этом учебном семестре они были в Турине, где в университете мать читала лекции, а отец писал диссертацию. Мы регулярно созванивались, делились новостями, и они время от времени звали нас к себе.
Съездить к ним, что ли, и вправду в гости? При одной только мысли об Италии – теплой, солнечной, с синеющим над головой небом, красными черепичными крышами, мощеными улочками, апельсиновыми деревьями, темно-зелеными кипарисами и серебристой листвой оливковых деревьев – на душе словно тоже стало солнечнее.
А с работой что прикажешь делать? – кисло осведомился голосок в голове, и вместо залитого солнцем Турина я снова увидела перед собой черное лобовое стекло, по которому стекала вода. Семестр только начался, и с ним моя вторая работа, не имеющая никакого отношения к Джеку и "Искателям". Бросишь всё прямо так? Ты уж, дорогая, до лета подожди, а там у детей каникулы начнутся и можно будет строить какие-нибудь планы.
Мама в двух словах рассказала об их делах – всё шло своим чередом, отец никак не мог найти подтверждение одной теории, которая могла перевернуть представление о правлении семьи Медичи во Флоренции, студенты за каникулы всё благополучно забыли, и маме приходилось повторять старый материал. Подобные ситуации возникали регулярно и в итоге благополучно разрешались: отец находил нужные доказательства, студенты всё вспоминали, ударно работали и успешно сдавали экзамены. Потом я, вспомнив слова Джека, поинтересовалась:
– Мам, а вы с папой бывали на приеме исторического общества "Миллениум"?
– Бывали, причем раза три. Встречаются историки и спонсоры и с умным видом пытаются найти друг к другу подход. Джек туда собрался, что ли?
– И не только он, – я вздохнула. – Он сегодня встречался с одним из своих спонсоров, а тот, похоже, был в хорошем расположении духа и позвал всех нас. Джек сказал, что это хорошая возможность для нас обзавестись связями.
К моему удивлению, в отличие от руководителя "Искателей", мама была настроена гораздо более скептически.
– Сомневаюсь, что нечто подобное произойдет. Насколько я помню, вы все рядовые сотрудники, а ты и вовсе внештатный, и финансирование для собственных проектов вам не особо нужно. Если только Мартину?..
– Так что, ты думаешь, можно не ходить? – обрадовалась я.
– Конечно, нет! – громко возмутилась она. – Ты должна туда сходить, просто чтобы не просидеть очередной вечер дома! Пообщаться, себя показать! Джейн, тебе двадцать четыре, а ты не выходишь за порог, как пятидесятилетняя незамужняя тетка, у которой ни семьи, ни друзей!
– Еще скажи, что мне замуж пора, – огрызнулась я, но как-то вяло. Спор был старый, и нам обеим были давно известны все возможные сценарии его развития.
Но надо отдать родителям должное – замуж они меня пока гнали не очень активно.
– Не буду, – ответила мама как-то грустно. – Этот вопрос ты для себя сама как-нибудь решишь. Но на этот прием ты должна сходить, – здесь ее голос снова стал решительным. – Только оденься поприличнее. У тебя есть что?
– Найду, – буркнула я.
– Оденешься и покажешься Тее, пусть она на тебя посмотрит и оценит. Или, еще лучше, попроси ее тебя сфотографировать и пришлешь фото мне, я погляжу. И пусть Тея поможет тебе с прической и макияжем!
– Мама, я не хочу краситься!
– Ну хорошо, но пусть она сделает что-нибудь с твоими волосами. Хоть завьет.
– Может, я сама причешусь? – с надеждой спросила я.
– Тебе же будет лень укладываться, – мама, кажется, даже удивилась. – Ты просто придешь с распущенными волосами. Нет уж, пусть Тея тобой займется.
Я поняла, что этот бой мне не выиграть никогда.
– Я даже еще не решила, пойду ли вообще! – это было сказано просто так, от вредности. Идти пришлось бы в любом случае, поскольку Джек прав – от приглашений спонсора не отказываются.
– Пойдешь, – непреклонным тоном отозвалась в трубке мать. – И ты сама это знаешь.
– Знаю. Просто мне лениво.
– Эх, Джейн, – вздохнула она, и я поняла, что сейчас последует ее любимая присказка. – Если бы не твоя лень, ты бы могла стать профессором!
Я улыбнулась. Некоторые вещи не менялись никогда.
