Текст книги "Три подруги и таинственный жених (СИ)"

Автор книги: Анастасия Солнцева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

– Солнца нет, а я в панаме, да? – кивнула я одному из каменнолицых, истуканами застывших у входа в подъезд, тонко намекнув, что их черные очки очень органично смотрятся в условиях практически исчезнувшего за горизонтом светила и наступившей вечерней поры.

На мой выпад мужик никак не отреагировал, лишь оглядел с ног до головы, а после чуть сдвинулся в сторону, чтобы я могла зайти в подъезд. Я не стала говорить, что на фоне облупившейся со стены побелки, доски с объявлениями по типу “продам диван” и “травля тараканов, недорого”, а также соседского кота, гордо восседавшего на подоконнике первого этажа в одном ряду с кактусами и геранью, выглядел мужик в своем белоснежном костюме, ну, очень впечатляюще.

Знала я, почему они все носили черные очки – скрывали свои глаза, которые, как бы папуля не старался, не желали выглядеть по-человечески. А потому, выбираясь на берег, к людям, он заставлял своих стражников не только накидывать на себя человеческие личины, но и прятать глаза, чтобы прохожие особенно сильно не шарахались.

Глава XXVII

Добравшись до квартиры, у которой стояло еще по два элемента мебели в белых костюмах, я открыла дверь своим ключом, переступила через порог и столкнулась нос к носу с бабушкой, которая как раз бежала из кухни в комнату с подносом, уставленным снедью.

– О Боги, – хватаясь за сердце, выдохнула бабуля, едва не роняя поднос.

– Все нормально, – я подхватила поднос, вручила его обратно бабуле, чмокнула её в щеку и быстро скинула обувь. – Не переживай.

– Ты себя в зеркало видела? – поинтересовалась ба, покрепче перехватывая возвращенный её поднос другой рукой.

– Ага, я красотка, – весело подмигнула я, уже направилась в комнату, потом быстро вернулась обратно, вновь отобрала у бабушки поднос и уже в компании с ним направилась внутрь квартиры.

Там, расположившись на застеленном цветастым пледом диване гордо восседал отец, закинув ногу на ногу.

– Дочь, – поприветствовал он меня церемониальным кивком.

– Здрасьте, – невежливо буркнула я, практически швырнула на стол перед отцом поднос, едва не отправив бутерброды прямиком в королевский лоб, и упала в кресло в углу.

Лицо отца напряглось, сильнее выступила вперед и так немаленькая челюсть, но он промолчал. Несколько минут мы глупо пялились друг на друга в тишине, нарушаемой лишь воплями дворовых котов за окном.

За то время, что мы не виделись, отец ничуть не изменился, что в принципе было не удивительно. Посторонний человек, взглянув на моего родителя ни за что бы не поверил, что у него имеется взрослая дочь. Потому что выглядел папаша как мой ровесник, при том, что лет ему больше, чем мне раз в пять. Внешность он тоже имел впечатляющую. Высокий, складный, с узкими стройными бедрами и широкими плечами. Длинные абсолютно белые, белее первого снега, волосы достигали плеч и спускались аккуратными гладкими и блестящими прядями ниже, почти до самой талии. Мягкие полные губы ярко выделялись на бледном лице, так же, как и зеленые, точь-в-точь как у меня самой глаза глубокого зеленого цвета, менявшие свой оттенок в зависимости от настроения. Сейчас они были почти прозрачными, цвета средиземноморской волны, пронизанной золотыми лучами полуденного солнца.

– Что с твоим лицом? – первым нарушив молчание, спросил отец, наморщив высокий гладкий лоб, явно не удовлетворенный моим внешним видом.

– Неудачная процедура в салоне красоты, – улыбнулась я холодно. – Больше не пойду к этому косметологу.

– А что это за тряпки на тебе? – не успокаивался родитель.

Я вяло оглядела себя.

Ничего не тряпки, вполне себе приличная одежда. Была. После знакомства с Лозовским моя любимая рубашка радовала глаз пятнами и рваными дырками, выглядя при этом так, словно я сперва помыла ею пол, а уже после надела на себя. Юбка тоже пострадала, но так, как она была черной, то низ выглядел лучше, чем верх. Завершающими штрихами в образе девочки-катастрофы, у которой что ни день, то новая драка служили царапины и ссадины, разбросанные по всем открытым участкам тела, а также синяки, которые к моменту встречи с отцом уже начали активно проступать и переливаться всеми оттенками фиолетового.

– Новая мода, – нашлась я. – Называется “бомж на вольном выпасе”.

Папа подался вперед, прищуривая глаза и внимательно рассматривая мою голову.

– А почему у тебя в волосах стекло? – я только открыла рот, а он уже ехидно поинтересовался: – Новая мода под названием “летела с сеновала, тормозила об окно”?

– В точку, – щелкнула я языком.

– Ты меня позоришь, – прошипел отец, стискивая пальцами длинную трость, которая на самом деле тростью не была.

– Только этим и занимаюсь каждый день, – согласила я и тряхнула волосами, из которых действительно посыпались кусочки стекла. – Так, зачем приперся?

– Хотел увидеть свою дочь, – уже спокойнее произнес отец, поджимая губы.

– У тебя дочерей – целый диверсантный отряд под боком, – фыркнула я. – На них и смотри, я тебе зачем?

– Ты – мой старший ребенок, – как-то уж слишком пафосно выдал папуля, гордо вскидывая подбородок.

– Спасибо, что сообщил, – кивнула я. – Я-то не в курсе была…

– Хватит! – резко вскрикнул папуля. – Хватит язвить и ёрничать, я и лучше других знаю, что ты языкатая.

– Нормальные люди называют это остроумием, – заметила я, продолжая изображать на своем лице что-то, что больше походило на звериный оскал, чем на улыбку. – Но такая формулировка тоже сойдет.

– Надеюсь, твой будущий муж оценит твои таланты, – едко заметил папуля, отчего я тут же перестала что-то изображать.

– До оговоренного двадцать пятого дня рождения еще больше года, – с уверенностью заявила я. – А до тех пор я не будут говорить на эту тему. У нас с тобой договор.

– К сожалению, да, – кивнул отец, поправляя рукав белого пиджака. Вот же, помешанный на белом цвете. – Но кое-что изменилось, о чем я вынужден тебе сообщить.

– Только не говори, что ты решил провести свадьбу раньше, – напряглась я. – Потому что даже ты, как бы у тебя не зудело под хвостом, не можешь нарушить собственное обещание.

– Нет, я не об этом, – вдруг очень по-человечески произнес отец, отводя глаза. – Я должен тебя предупредить, что твой будущий муж уже некоторое время находится в городе.

– Мне сообщили, – с трудом выговорила я, после некоторой заминки. – Бабушка сказала, что он приехал заранее.

– Да, – нехотя выговорил папа, все еще чересчур старательно не глядя мне в глаза. – Но несколько чуть значительно заранее, чем ты могла бы подумать исходя из данной формулировки.

Я мысленно выругалась. Не понять, куда клонит отец было невозможно.

– Как давно? – хрипло выдохнула я, одновременно и торопясь услышать ответ, и не желая ничего знать.

– Несколько лет, – все также нарочито внимательно рассматривая свои ногти ответил отец.

– Несколько – это сколько? – продолжала допытываться я.

– Шесть. Шесть лет.

– Шесть лет?! – заорала я, вскакивая на ноги. – Почему ты раньше не сказал?!

– Потому что знал, что едва только я скажу, как ты тут же умчишься на другой конец света! – подскочил отец вслед за мной. – Ищи тебя потом!

– Уходи, – зашипела я, стискивая кулаки и чувствуя, как от напряжения вздрагивает каждая мышца в и так пострадавшем теле. – Я не хочу тебя видеть… Проваливай!

– Не могу, – проговорил отец, уставившись в стенку мимо меня. Выдохнул, расстегнул воротник и рухнул обратно, словно подкошенный. – Я должен тебя кое-кому представить.

– Таааак, – не хорошо протянула я. – И кто же этот «кто-то»?

В этот момент в сгущающихся сумерках за окном что-то сверкнуло. Уловив быстро возникший и также стремительно погасший свет краем глаза, я невольно дернулась. Нервы были натянуты до предела.

Затаив дыхание и отступив на шаг назад, я уставилась в окно на пространство за стеклом, ожидая чего угодно. Даже появления Лозовского, который был черт пойми кем и, возможно, умел летать по воздуху.

Первые несколько мгновений ничего не было видно, а после на балконе, который от комнаты отделяла стеклянная дверь, прикрытая прозрачной занавеской, зашевелилось что-то темное и объемное. Медленно скрипнула ручка балконной двери и так же медленно приоткрылась сама дверь.

– Познакомься с Тэяном, принцем Грома и Молний, – устало промолвил отец, когда укутанная в черный плащ фигура ступила в комнату. – Твоим будущем мужем.

Фигура одним широким движением сбросила плащ, который с душераздирающим в наступившей гробовой тишине шуршанием соскользнул к его ногам.

– Макс? – с нарастающей болью в груди, прошептала я и попятилась.

– Ди, – протянул ко мне руку человек, которому я доверяла, как себе. В которого верила, как в себя. – Мне нужно многое тебе объяснить.

А я лишь трясла головой и пятилась назад, не в силах вымолвить и слова. И во все глаза глядела на того, кого считала другом. На того, кто теперь выглядел незнакомцем. Потому что выяснилось, что он и был для меня незнакомцем.

Краем сознания, той частью себя, которая оставалась хладнокровной и рациональной даже в самые тяжелые времена, я вдруг осознала, что в начальнике что-то неуловимо изменилось. Что-то, из-за чего он выглядел вроде, как и прежде, но при этом как-то совершенно иначе. Не знаю, что было тому причиной. Может быть, изменившееся выражение лица, которое стало уверенным, властным и даже где-то жестким. Может быть, взгляд, в котором читалась решимость и нетерпимость. Может быть, разворот плеч и осанка, которые вдруг показались до боли похожими на отцовские, свойственные тем, кто с детства привык носить расшитые золотом и драгоценными камнями, а потому невероятно тяжелые, парадные костюмы и королевские мантии. А может быть…

Может быть он просто перестал притворяться? Притворяться тем, кем никогда и не был.

– Этого не может быть, – с надломом в голосе вырвалось у меня. – Этого просто не может быть…

– Ну, я вас оставлю, а вы поговорите, – засобирался вдруг отец.

– Сидеть! – рявкнула я.

Папа тут же уселся обратно, сложил ручки на коленях и лишь после осознал, что сделал, а потому возмутился:

– Диаманта!

– Нечего тут на меня глаза пучить! – я развернулась и пошагала к двери, боковым зрением отметив притаившуюся за углом с видом заправского партизана бабулю, не решающуюся вмешиваться в то, что происходило в стенах её собственного дома. – Ты этого женишка мне сосватал, ты с ним и беседы беседуй!

Уже стоя на пороге, я обернулась, посмотрела в Максу в глаза, узнавая в его лице одновременно и знакомые черты, и абсолютно ранее мной не замечаемые. И заявила:

– Кстати, я увольняюсь, расчет можешь оставить себе.

Он ничего не ответил, лишь протянул руку в мою сторону, и я ощутила, как по коже прокатилась чужая сила, чужая магия. Мощная, неудержимая, рвущаяся броситься в бой. Голова тут же сильно закружилась, колени подкосились, а в ушах гулко зазвучали удары. Уже падая на пол, я поняла, что это был стук моего собственного сердца.

Удар, еще удар, и еще один.

Сердце замедлялось, подчиняясь чужой воле. Сильной воле. Страшной воле. Медленнее и медленнее, затихая, словно прирученный щенок. Или обузданная лошадь.

И тут глубоко внутри меня зашумело море. Сначала тихо, словно пробуждаясь ото сна, а после сильнее и сильнее. И я увидела его перед глазами. Бескрайний бездонный простор и стремительно собирающиеся над темной неспокойной водной поверхностью густые влажные грозовые облака. Дунул сильный порыв ветра и вот поднялась первая волна, набежала на берег и с грохотом разбилась об утес с острыми, опасными выступами и крутыми неприступными склонами. Следом за первой поднялась вторая волна, преодолела тот же путь и обрушилась на берега. А потом еще одна, и еще одна, и еще одна. С раскатистыми шумом, напоминающим звон разрываемых цепей, волны взмывали вверх, словно солдаты, встающие на защиту своей земли. И вот уже одна за другой они бились и бились об берег, не оставляя его в покое ни на минуту и так до тех пор, пока перед моими глазами не прояснилось.

Тьма отступила, я моргнула и увидела, что полулежу на коленях у бабушки, которая сидит прямо на полу, укачивая меня в объятиях и о чем-то споря с отцом, нависающим над нами. Тут же находился и он. Сложив руки на груди, он мрачно разглядывал моё лицо, а потому первым заметил, что я пришла в себя.

– Сволочь, – хрипло проговорила я, а после представила, как хватаю его за волосы и вместе с ним ныряю в тот океан, что шумел у меня в груди. Теперь уже чуть менее зло и чуть более успокаивающе, словно пытаясь убаюкать свою блудную дочь, которая постоянно пыталась от него отказаться, но в моменты опасности, в моменты слабости и беззащитности продолжала обращаться к беспощадной стихии.

Не знаю, на что я рассчитывала. Наверное, мне просто хотелось сделать ему также больно, как и он мне. Но это сработало. Макс рухнул на колени, прекрасный в своем черном с рубиновой оторочкой камзоле, хватаясь за горло, которое булькало так, словно он действительно тонул.

А я со стоном и хрустом в явно пострадавших костях, поднялась, встав сперва на колени, а после и выпрямившись в полный рост.

– Ди, – позвал меня отец, расширившимися глазами глядя на принца, который с жуткими хрипами выплевывал мутную морскую воду с кусочками водорослей, содрогаясь при этом всем телом. – Что происходит?

– Меня этот вопрос тоже интересует, – с трудом выдохнула я, брезгливо наблюдая за мучениями бывшего босса.

Но долго наслаждаться сценой не стала и поковыляла к двери, не слушая возмущенные возгласы отца, причитания бабули и надсадный кашель бывшего друга. Держась за трещащие на каждом шагу ребра, я спустилась вниз и похромала в сторону остановки городского транспорта. Машину, отданную мне Гришей, я попросила Макса отогнать к тому на работу, а потому у меня было только два варианта, как добраться домой – на такси или на автобусе. Я выбрала второй вариант и уже сидя в салоне, в окружении хмурых, уткнувшихся в запыленные окна пассажиров, сообразила, что домой сейчас отправляться опасно. Вынув телефон, набрала номер Нисы. Та ответила практически сразу.

– Я к тебе сейчас приеду, ты не против? – спросила я, пересаживаясь на освободившееся сидение поближе к двери.

– Нет, – протянула подруга и тут же поспешила спросить: – Что-то случилось?

– Приеду, расскажу, – ответила я и убрала телефон в карман.

Подружка жила к бабуле ближе, чем я, а потому уже через двадцать минут я шагала в направлении её дома. А еще через десять минут, преодолев подъем на горку, звонила в дверь. Ну, как звонила? Я просто уперлась ладонью в звонок, надеясь, что не рухну прямо на крыльце небольшого двухэтажного домика.

Глава XXVIII

– Ахренеть ты страшная, – выдала подруга, едва узрев мой светлый лик. И повела в дом.

– Дай попить, а? – попросила я, практически без сил падая на пуфик в прихожей.

Из кухни, вытирая руки кухонным полотенцем, вышла Ната и увидев меня тут же кинулась на помощь.

– Что с вами? – испуганно спросила девчонка, подхватывая меня за талию, когда я попыталась подняться, но тут же стала заваливаться в сторону из-за подогнувшихся коленей.

– Ты что, повстречалась с Кинг-Конгом? – хмуро поинтересовалась Ниса, разглядывая моё лицо.

– Да уж лучше бы с ним, – простонала я, стараясь не дышать глубоко. – Он будет поприятнее, чем мой папочка.

Поддерживая с обеих сторон, Ната и Ниса повели меня в одну из спален и сразу же уложили в кровать, за что я была безмерно благодарна, наконец, почувствовав себя в безопасности.

Ната метнулась на кухню и принесла стакан воды, который я тут же осушила, а она помчалась наполнять его еще раз.

– Тебя что, отец так избил? – Ниса достала из шкафа сложенное покрывало и заботливо укрыла меня, подоткнув края.

– Нет, – я провела рукой по лицу, скрывая проступившие слезы. Большие девочки не плачут, а я всегда была большой девочкой. – То, что ты видишь – результат встречи с Лозовским. А потом пришлось увидеться с папулей, и, кажется, эта встреча меня добила.

– Я могу тебе как-то помочь? – Ниса знала, что отношения с отцом у меня, мягко говоря, были напряженными, а потому лишних вопросов никогда не задавала. Сдержалась подруга и в этот раз, хотя я видела, как её подмывало начать расспросы. Но именно за это я и любила Нису, считая её более родной, чем всех кровных сестер вместе взятых. Она знала, когда нужно было быть рядом, а когда стоило отойти в сторону и позволить мне все пережить самой.

– Дай мне какое-нибудь обезболивающее, – попросила я с натянутой улыбкой. – И хорошо было бы поспать.

– Ты же не умрешь во сне? – с подозрением покосилась на меня Ниса, доставая из прикроватной тумбочки блистер и выковыривая сразу несколько таблеток.

– Вряд ли этот мир отпустит меня так просто, – попыталась пошутить я, глотая таблетки и запивая принесенной Натой водой. Но подруга мой черный юмор не оценила. Покачала головой неодобрительно, встала, выключил свет, вытолкнула свою гостью и, закрывая за собой дверь, проговорила:

– Когда ты так шутишь мне хочется тебя побить.

– Все уже сделали, – пробормотала я, погружаясь в благодатный сон. – За тебя и до тебя.

– Вот от этого-то и печально, – услышала я прежде, чем глубоко уснуть.

– Это было глупо, – зло заявил Лозовский, стоя напротив меня под фонарем, который заливал нас ярким теплым желтым светом, очерчивая круг в непроглядной тьме, клубившейся вокруг и создававшей впечатление, будто мы одни во вселенной.

– Хотелось бы чуть больше конкретики, – вздохнула я, скрещивая руки на груди. – Что именно вы считаете глупым? Мой приход к вам?

– И это тоже, – кивнул Лозовский, лицо которого было настолько бледным, что казалось театральной маской. – На что вы рассчитывали? Что я сознаюсь во всех грехах?

– Во всех мне не надо, – честно заявила я. – Меня не особенно интересует ваша биография. И еще меньше меня интересует какому котенку вы в детстве к хвосту жестяную банку привязали и у какого четвероклассника мелочь на обед отобрали.

– Я не настолько стар, как вы себе представляете, – хмыкнул Лозовский, уставившись на меня так, словно видел первый раз.

– Это меня тоже не интересует, – пожала я плечами, но едва успела договорить, как Лозовский неожиданно закончил со сталью в голосе:

– На самом деле я еще старше. Я старше, чем ваш драгоценный отец, на встречу с которым вы сегодня так непредусмотрительно отправились.

– Откуда вы знаете? – мне не было страшно. На самом деле, мне было как-то… все равно. – Следили за мной?

– Не за вами, – ответил Лозовский. – За братом.

И вот тут всё моё безразличие смело, словно ураганом.

– Там были только двое, – шагнула я вперед, всматриваясь в молодое выразительное лицо. – Мой отец и мой… жених, – выговорить последнее слово оказалось непросто. – У отца братьев нет, значит, вы… брат Макса?

– Уверены? – нехорошо прищурился Лозовский. – Уверены, что у вас нет родственников, о существовании которых вы даже не подозревали.

Я отступила, закусывая губу.

– Но сейчас не об этом, – мужчина склонил голову набок, глядя на меня с упреком, который в его глазах было видеть странно. – Отправляться к отцу в вашем состоянии было верхом глупости. Вы должны были поехать домой или в больницу, а не встречаться с тем, кто расценивает вас исключительно как средство для достижения цели. В принципе, как истинный король. Вы знаете это?

– С тех пор, как научилась ходить, – пришлось признать мне. – И всю жизнь живу с этим знанием. Ничего нового или необычного. Вы за этим вторглись в мой сон? Чтобы рассказать мне, какой Таллас хороший правитель, но дерьмовый отец?

– Правитель из него тоже так себе, – раздраженно отмахнулся Лозовский. – Но нет, я здесь не за этим, а за тем, чтобы сказать вам… я не виноват. Я не убивал тех девушек. Да, мы были знакомы. И они интересовали меня в определенном плане, но совсем не в интимном. И я не имею никакого отношения к их смерти. На самом деле, для меня гораздо выгоднее было, если бы они оставались живыми.

– Почему я должна вам верить? – спросила я прямо, устав играть в прятки.

– Не должны, – согласился Лозовский. – Но у вас нет другого выхода. Либо вы поверите мне, либо скоро узнаете об еще одном нападении. Я не знаю, на кого они нацелились в этот раз. Список большой и предугадать сложно.

Я колебалась и не скрывала этого. Решение было принять очень трудно, но эта была одна из тех ситуаций, когда даже не выбирая ничего, ты все равно делаешь выбор.

– Зачем они нужны были вам? Элли, Ольга и Ниса?

– Я хотел их завербовать, – просто ответил Лозовский.

– Завербовать? – поперхнулась я, меньше всего ожидая услышать подобный ответ. – Куда? ЦРУ? ГРУ? Моссад? Морская пехота?

– Работать на меня. Грядут большие перемены, Ваше Высочество, и хотите вы того или нет, но вы тоже будете их частью.

– Вы мне угрожаете? – возмутилась я.

– Нет, я просто хочу вас предупредить, – качнул головой Лозовский, с каждой минутой все меньше и меньше напоминая человека. – Девушек убили, чтобы подставить меня.

– Не всех их убили, – рыкнула я. – Кое-кто выжил, если вы забыли.

– Да, – легко улыбнулся Лозовский, кажется, этот факт его радовал. – Ваша подруга. Она сильная, очень сильная. Сильнее многих среди своих, и я бы очень хотел видеть её на своей стороне.

– Только через ваш труп, – начала я злиться.

– Мы с вами оба знаем, что этого никогда не случится, – еще шире заулыбался Лозовский, став вдруг похожим на кота, которого перекормили сметаной. А после его образ начал расплываться, таять, словно утренний туман под лучами выбирающегося из-за туч солнца. – Вам очень многое придется осознать, принцесса, но чем раньше вы примете новые обстоятельства, тем лучше для вас. И для ваших друзей.

– Стойте! – я рванула вперед, пытаясь ухватить Лозовского, но лишь бестолково взмахнула рукой в воздухе.

Моё лицо обдало порывом ветра, который донес до ушей уже знакомый шепот:

– Скоро будет третья жертва, будь готова.

– Третья уже была, – с трудом сглотнув, ответила я, крутя головой по сторонам и пытаясь рассмотреть в окружающей меня темноте хоть что-то. Пытаясь ухватить ветер. – Управляющая бара “Белый кролик”.

– Разве её смерть похожа на остальные? – вновь зашептал мне на ухо бесплотный голос. Завыв, воздушный вихрь взметнулся ввысь, поднимая пыль из-под ног и унося её за собой.

– Нет, – закашлялась я и начала отмахиваться от мелких частичек, которые полетели мне прямо в лицо. – У неё остановилось сердце.

– Сердце остановилось, потому что ему приказали остановиться, – зашептал голос, удаляясь и становясь с каждой секундой все тише и не разборчивее.

– Разве это возможно? – хватаясь за горло и содрогаясь в кашле, кое-как смогла вымолвить я.

– У таких, как она – да, – уже издалека пропел голос. – Проверь её. Ты знаешь, что искать.

И голос затих окончательно. Тут же потеплевший и уже более спокойный воздух, больше не рвущийся порывами, словно дикий зверь на цепи, ласково мазнул по моей щеке. И все исчезло. Я осталась стоять под фонарем в тошнотворном давящем одиночестве.

Вздрогнув, я вынырнула из сновидения, не сразу осознав, что в изножье кровати кто-то сидит. Кто-то, чье лицо скрадывала темнота, но поток света, падающий из приоткрытой двери, подсвечивал силуэт.

– Как ты? – раздался голос Нисы. Скрипнула кровать, и подруга подалась вперед, давая мне возможность увидеть её лицо.

– Ягнята все еще кричат, – рвано вздохнула я, потирая руками лицо.

– Тебе надо заканчивать смотреть фильмы про маньяков, – заявила подруга, вставая. – Там сплошные ужасы.

– Ужасы меня бодрят, – криво ухмыльнулась я и, кое-как выбравшись из постели, похромала в ванную.

Там, облокотившись о край раковины, я вынула телефон из кармана и начала звонить.