Текст книги "Любовь под бой барабанов (СИ)"

Автор книги: Анастасия Славянская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

Внезапно я услышал вскрик. Резко обернувшись, увидел, что Сколль упала. Подбежав, бросил на нее собственный щит, чтобы отразить удар эйхерия, в то время как другой рукой отрубил нападающему противнику ногу и в тот же самый момент подпрыгнул так, что удар, направленный другим противником, прошел у меня между ног, не нанеся никакого вреда.

Постепенно мы отвоевывали мост. За нами двигался таран, который должен был пробить ворота на другом конце Бифрёста, а также защиту в виде плетеных щитов.

Что-то дернуло меня повернуть голову. Локи как раз увернулся от удара Хеймдалля, но вместо того, чтобы убить его, выпнул аса под зад с моста. На лице бога озорства расцвела улыбка. Теперь я явственно видел, что у моего отца совсем другие планы, нежели убивать. Он, правда, жаждал другого исхода. Скорее всего, более изощренного, чем смерть Одина.

Глава 29. Спасение ясеня

Есения

Двери распахнулись почти бесшумно. Мы оказались в зале размером со стадион. Бо́льшая часть помещения была заставлена множеством лавок и столов, убегающих вдаль, где на возвышении стоял трон, сплетенный из ветвей Иггдрасиля. Тут и там виднелись брошенные, будто впопыхах, тарелки с остатками пищи и костями, валялись стаканы, кубки и рога. Тут витала смесь запахов древесины, пота, железа, хмеля и жареного мяса.

Непривычная тишина, не считая треска поленьев, обрушилась на мой слух. Посередине зала полыхал огонь в очаге. Он бросал блики на потемневшие столешницы, до стен этот свет не добирался. Высокие потолки тоже терялись во мраке, но на самом верху имелось отверстие, откуда проникала косая дорожка дневного света. Колонны толщиной с хороший такой дуб были изрезаны рунами и различными переплетающимися узорами. В таком помещении чувствуешь себя дюймовочкой. Что же будет, если оказаться в доме йотуна?

Мы прошли всего пару шагов, когда двери за нашими спинами резко захлопнулись. Засада? Я резко обернулась, но покровителя поэзии не увидела.

– Браги? – зло крикнул Хати. – Ты труп, так и знай!

– Я не знаю, почему они закрылись. Пытаюсь открыть, но не получается. Сейчас, погодите.

Но ждать нам было некогда. Из темноты раздалось утробное рычание, из мрака выступили белый и черный волки. По-видимому, Гери и Фреки. Размерами они не уступали Хати. Их глаза светились красным, а рот выделялся белыми длинными клыками.

Хати и Гарм переглянулись и начали оборачиваться в свои звериные формы. Только они успели это сделать, как вражеские волки напали. Меня валькирия отпихнула в сторону, отчего я споткнулась и упала, но спаслась от топора Вали, с которым Труд, обнажив меч, схлестнулась. Бог мщения был похож на разъяренного медведя, даже скалился по-звериному. Как только подобная махина умудрилась спрятаться в полумраке? Я думала, что они вместе с Видаром будут на поле боя.

Слишком поздно я заметила, как из проема в крыше вылетел один из воронов Одина. Свет блекнул на черном оперении. Черт, черт, черт, время стремительно утекало, скоро ас узнает о незваных гостях в своем чертоге. Гарм оглушающе завыл, видимо, звал Фенрира. От этого звука аж воздух завибрировал. Кажется, скоро битва перетечет сюда.

Пока Хати и призрачный пес из Хельхейма дрались с волками, переворачивая лавки по пути, а бог с валькирией сражались, я со всех ног бросилась к другому концу зала. Амулет на шее нагрелся и начал пульсировать так, будто сердце стучит.

Только сейчас я заметила, что тут и там в воздухе висели тусклые силуэты, сотканные из полупрозрачной субстанции, которая постепенно уплотнялась, приобретая формы. Эйхерии. Один из них уже успел обрести плоть, оскалился и напал на меня, но появилась резкая вспышка, и воин отлетел к стене. Отлично, защита работала. Я продолжала нестись вперед, ноги ныли от напряжения. Смотреть назад у меня не было времени, хотя я переживала за друзей.

Эйхерии формировались медленно. Тот первый, видимо, начал воскрешение приличное время назад. Белый сумрак мерцал. Приходилось петлять, чтобы не врезаться. Вряд ли мне это помешало бы двигаться вперед, но все равно не хотелось пробегать сквозь умерших.

Еще даже не добегая до трона, чувствовала вибрацию, исходящую от него. Сверху раздалось карканье, крупный белый ворон спикировал на меня, пытаясь остановить, но отлетел от защиты. Он не собирался сдаваться и пошел на второй заход. Перья летели во все стороны. Если эта курица не успокоится, скоро останется лысой.

Когда я, наконец, достигла возвышения, сбоку блеснул топор. В следующую секунду Видара так же отбросило от меня, бог ударился головой о колонну и закряхтел. Ого. А защита работала даже против богов. Хорошо, что Видар здесь, значит, Фенрир вне опасности.

Камень в моем кольце замигал, как лампочка при перепадах электричества, а потом засветился. Трясущимися руками я достала из сумки пузырек и начала выливать содержимое на трон. Медленно по нему стали расползаться иней и тонкий слой льда. Положив руки на сидение, я взывала к Иггдрасилю, чувствовала, что ясень отзывался. Ощущение чего-то за пределами понимания, пронзило мое сознание. Сила мирового древа оказалась повсюду, она пропитывала все живое и неживое, невидимой пыльцой витала в воздухе и постоянно двигалась.

Быстрее, нам надо быстрее. Лед потрескивал и постоянно надламывался.

Звук удара и грохот за спиной отвлекли от концентрации на связи с троном. Я обернулась и увидела, что Хати упал на стол, лавка валялась на полу, еще чуть-чуть и Гери вгрызется варгу в шею. Но на спину черному волку Одина спикировала Рататоск. Уж, что она тут делала, неизвестно. Это существо, вообще, не от мира сего. Ее зубы впились в холку Гери, от чего волк закружился на месте, пытаясь скинуть белку. Рататоск отпустила загривок и отпрыгнула подальше, вновь теряясь в темноте, словно ее и не было. Гери зло смотрел по сторонам, когда на него вновь набросился Хати.

Труд очень виртуозно кружилась вокруг Вали, их сражение походило на смертоносный танец. Никто из них не уступал в мастерстве и ярости. Хотела бы я помочь, только чем, да и обязана закончить с троном. Потом меня можно было бы использовать как живой щит.

Некоторые эйхерии уже уплотнились настолько, что были почти готовы ожить, стоя сейчас как истуканы. Четко просматривались лица и обмундирование. Воинов Дикой охоты тут стояло не меньше сотни.

Внезапно двери распахнулись, в зал вбежал мужчина с длинными волосами цвета ржи, его кожа немного отдавала синевой. В руках он держал копье. За ним появился Альвар с изящным луком, который он уже зарядил стрелой. Они пришли на помощь нашим как раз вовремя, первые эйхерии ожили.

Я снова сосредоточилась на троне. Видар протрубил в рог, отчего мои барабанные перепонки чуть не лопнули, но на этот раз я сдержалась, чтобы оставить руки на троне и не отвлекаться. Локи говорил, что потребуется тактильный контакт, так дерево понимало меня. А я умоляла Иггдрасиль помочь.

Иней полз все дальше, лед постепенно сковывал трон, все больше утолщаясь, амулет гудел на моей шее. Сиденье уже представляло собой внушительную корку, сидеть на таком не стоило, если не хочешь отморозить задницу, и это в лучшем случае. Я переложила руки на подлокотники, ладони обожгло холодом, вызывая болевые ощущения. Ясень отзывался и даже помогал. Ветви словно иссохлись и скукожились подо льдом, который состоял уже из многих слоев, сверкающих как драгоценность. А потом эта глыба с хрустом облепила трон. Всполохи от очага играли на сверкающей голубоватой поверхности, восхитительно переливаясь. Почувствовав слабость, я повалилась на колени. Успела, я успела.

Во второй раз двери распахнулись так, что врезались в стену, впуская внутрь одноглазого мужчину в боевом облачении. Он быстро посмотрел на трон, а потом двинулся в мою сторону, не обращая внимание ни на кого вокруг. Его шаги чеканили ритм. Пусть меня Один тронуть не мог, но остальных – очень даже. Он не успел пройти и половины зала, как раздалось утробное рычание, от которого стены завибрировали. В дверях появился Фенрир в облике волка, с его пасти капала кровь. Рядом с ним стоял Йормунганд. Естественно, с поля боя они прямиком устремились сюда, в Вальхаллу. Шарм как раз отбросил Фреки от себя.

– Исправь! – рявкнул Один мне, пока стремительно приближался.

Фенрир бросился вперед, но чтобы добраться до меня, ему потребуется время, многие эйхерии уже успели ожить. Позади моего волка появилось несколько варгов. Драка в зале получила новый виток.

Без сил я осела на пол, из меня будто душу высосали. От трона исходила прохлада, как от морозилки холодильника. На моем лице появилась слабая, но победная улыбка. Только сейчас пришло осознание успеха. Получилось. Руки жутко болели, похоже, отморозила пальцы.

Мы с Локи все рассчитали. Я должна была заморозить трон до того, как Один получил бы достаточное количество сил на равнине. Замерзшая часть Иггдрасиля засыпала, лишая аса его хваленого всезнания, а новые ветви мировое древо ему просто не предоставило бы. Все-таки это далеко не простой ясень. Для слежки у Одина остались только его вороны и волки, которые будут и дальше приносить новости, но это уже не так страшно, шпионы имелись у всех.

– А что, свежее решение для интерьера, – не удержалась от шпильки. – Трим бы точно оценил.

Один зарычал и уже бросился ко мне. Фенриру все еще преграждали путь.

Моя стая находилась в начале зала, окружена врагами. Защитить меня было некому. Что ж, может, Один и в состоянии нарушить клятву. Кто знает… В любом случае, если бы у меня появился шанс вернуться назад, я бы сделала все точно также. Страх шевелился где-то глубоко внутри, но не выходил на поверхность. Пошатываясь, я встала и приготовилась оборачиваться волчицей. Все мои друзья сейчас сражались, и пусть у меня не было опыта, живой я не дамся. Почувствовала, как мои глаза засветились, из пальцев выросли когти. При этом я уже не чувствовала боли от начала трансформации.

– Не смей, Вотан! Всем прекратить драться! Немедленно!

Как по волшебству все замерли. Наступила странная и пугающая тишина. Даже я почувствовала странную мощь, которая давила и заставляла повиноваться. Откуда-то сбоку выбежала красивая женщина со светло-русыми волосами, среди прядей прослеживались нити седины. На ней было надето шерстяное фиолетовое платье. На поясе висели различные предметы для прядения, а также связки ключей, очень много ключей, один из них тускло светился голубым. Золотые овальные броши, которыми крепились детали наряда, были украшены рунами.

– Не лезь, Фригг, – огрызнулся Один и продолжал идти вперед.

Передо мной внезапно вырос Бальдр.

– Отец, не трогай ее.

Один притормозил и удивленно посмотрел на Бальдра. Его глаза расширились, будто он увидел призрак. В какой-то момент я уже подумала, что сейчас ас успокоится, но он взялся за копье поудобнее и метнул его в грудь бога весны. Я неистово закричала и бросилась на помощь, чтобы увести из-под удара, но не успела, даже скорости варга мне не хватило. Копье вошло в грудь бога весны, тот покачнулся и ошарашенно посмотрел на оружие, торчащее из его тела. Спотыкаясь, я подбежала к Бальдру.

– Не двигайся… Как же так? Нет, не умирай, пожалуйста.

Трясущимися руками я дотронулась до его груди. Мое сердце было готово вырваться из глотки. Боги, Один убил собственного сына. Что же он за чудовище? Мои ладони лихорадочно скользили по груди бога, пока я пыталась понять, как оказать первую помощь, спасти. Из головы вылетели абсолютно все путные мысли, там сейчас ветер гонял перекати-поле. Мои пальцы тряслись все сильнее, пока Бальдр мягко не накрыл мою руку своей.

– Не переживай, моя дорогая будущая родственница, копье сделано не из омелы.

Омела? Пока я соображала, что зря беспокоилась, под моим удивленным взором Бальдр начал доставать копье из своей груди. Бог весны только слегка поморщился. Из его тела вытекло немного крови, но рана быстро затянулась, озарившись световой солнечной вспышкой.

– Я – не иллюзия Локи, отец.

Не веря в происходящее, Один сделал шаг вперед.

– Но как?

– Я все это время жил в Хельхейме. И… Мы с Хель скоро поженимся.

Мне показалось, что Один пошатнулся. Фригг подошла к сыну и, как бы невзначай, закрыла его своей грудью. В ее глазах сияла непоколебимость. Глаза смотрели так грозно, что даже я поежилась. А ведь смотрела богиня не на меня, а на своего супруга. Из темноты вышли Хермод и Браги.

– Надеюсь, ты не забыл, что я покровительница беременных женщин, – громогласно произнесла Фригг. – А также семьи, дома. Поэтому говорю в последний раз, Вотан, прекрати все это. Твоя битва должна происходить на равнине, а не тут. Ты пообещал мне, что дом никогда не станет местом Рагнарёка. За его пределами можешь творить все что угодно, но не тут, пока я жива. Прикажи всем прекратить. И не смей трогать беременную женщину, даже если это волчица Фенрира.

Один вопросительно посмотрел на меня, потом на мой живот. Я сама была ошарашена, Фенрир сначала удивленно застыл, но потом резко подался вперед огромными прыжками, сбил Одина с ног и прикрыл меня своим телом, оскалившись.

– Бальдр вернется к нам, – продолжала Фригг. – Полгода в Асгарде с нами, полгода в Хельхейме со своей… невестой.

А эту идею подкинула я, вдохновившись Персефоной и Аидом.

Одноглазый ас хотел поспорить, даже рот открыл, но глаза богини засияли белым, откуда не возьмись, появились сотни нитей, которые связывали Одина, а также Гери, Фреки, богов мщения, всех эйхериев и варгов. Ас пытался вырваться, но у него не получалось. Рычал, бился, но нити не рвались, а, наоборот, затягивались. Я неверяще смотрела на эту женщину. Надо запомнить, чтобы никогда не злить Фригг. Похоже, в пределах дома, она главная.

– Ради сына ты немедленно прекратишь, Вотан! Еще успеете повоевать. Как будто впервые.

Фригг смотрела на Одина так сурово, будто он не один из сильнейших богов, да даже у меня бы поджилки затряслись. Мы и с этой частью плана не прогадали. Фригг слишком любила своего сыночка, Бальдр был уверен в том, что сможет договориться и склонить матушку в нашу сторону. Ради него она могла сделать все что угодно. Даже снести голову супругу. Большая ошибка считать мужчин богов сильнее женских. Один сжал губы и не спорил. Он не спорил с женой! Я в шоке! Бальдр был прав! Пусть Один являлся безумным воином, но дома всем заправляла мудрая Фригг.

Интуитивно я дотронулась до своего, еще плоского, живота.

– Да, ты беременна, дитя. Уж я точно не могу в этом ошибаться.

Взгляд Фригг, направленный на мой живот, выглядел теплым, обволакивающим. Богиня излучала уют, материнскую заботу, женскую внутреннюю силу, а еще энергию, которая, наверняка, и зацепила когда-то одноглазого бога. Разительный контраст с тем, как она смотрела на Одина, но с ним нельзя быть всегда милой, не тот у бога характер. С послушной и молчаливой ему точно стало бы скучно. Уверена, что в спальне у них творится ураган.

Один поднял лицо к потолку и тяжело выдохнул. Ох, кажется, ему эта женщина спуску никогда не давала. Готова побиться об заклад, что они очень любят друг друга. Возможно, до безумия.

– Ты что тут делаешь? – В дверях появился Локи, и обращался он к сыну. – Ты должен был следить за Суртом.

Внезапно весь дом сотрясся. Фенрир бросил взгляд на меня.

– Вперед, я сразу за тобой, – сказала я.

Еще не все закончилось. Волк прищурился и бросился на выход.

Ивар

Я не хотел оставлять Есению и облегченно выдохнул, когда понял, что она обратилась и бежала за мной, а вместе с ней Гарм и Хати. Следом из дворца выскочили Один, Локи и Йормунганд.

Только одна ошибка… Стоило мне отвлечься на Есению, и я упустил из вида Сурта. Теперь наш шанс изменить исход стремительно таял. Если мы не успеем помешать этину, все начнется по-новой.

Земля сотрясалась, от чего постоянно приходилось контролировать равновесие, чтобы не упасть.

Мы не в первый раз устраивали Рагнарёк, потом всё и всегда возвращалось на исходную точку. Но в этот раз я не планировал возвращаться назад в пещеру. Что тогда станет с Есенией? Она забудет меня, заведет семью и обустроит дом с другим варгом, потому что свою человеческую природу ей уже не вернуть?

Большинство из нас забывало эти военные события. Кто-то умирал, выжившие горевали по убитым, а потом норны запускали все вновь, как временную петлю. Об этом мало кто знал. Даже я терял память. Локи же помнил, как и Один, Фригг и Идунн. Неизвестно, почему богини судьбы выбрали именно их. В этот раз я был в курсе только потому, что отец решил рассказать об этом.

Черта с два! Я останусь на свободе. А для этого нужно остановить Сурта.

Чтобы найти огненного этина, пришлось обогнуть дворец. Там Иггдрасиль выходил из земли, а ветви создавали огромный купол. Крона содрогалась после каждого мощного удара секирой по мировому древу. Над великаном летал огромный орел и пытался помешать, но огненный этин горел словно гигантский костер.

Я налетел на него, пытаясь сбить с ног, все-таки моя туша была очень крупной. Бок опалило огнем, появился запах горелой шерсти. Отлетев, я врезался в стену дворца, да так сильно, что, похоже, сломал ребро или два. Вдыхать полной грудью стало больно, но я, рыча, вновь встал.

Один бросил в Сурта свое копье, оно встретилось с лезвием секиры, высекая искры, и отскочило. Гарм стал полупрозрачным и попытался достать до этина, но и его огонь обжег, а потом мой лучший друг получил удар ногой в живот и тоже отлетел. Как справиться с такой махиной, задачка со звездочкой. Трим, к сожалению, остался на равнине. Земля сотрясалась от каждого удара, отчего лапы скользили по подтаявшему снегу. Я предпринял новую попытку напасть, отчего Сурт загорелся еще ярче и горячее.

Будучи богом огня, Локи добрался до этина, но от удара в челюсть повалился на землю. Великан сейчас был как берсерк, работал секирой не переставая, без устали. Я взглянул на небо, Нидхёгга там не наблюдалось, дракон кружил над равниной, охотясь за валькириями. Его основной задачей было не дать мертвым воскресать как можно дольше. Там все еще шло сражение, доносились крики и лязг металла.

Варги, эйхерии и боги попеременно пытались тщетно достать Сурта. Тот будто совсем озверел. Его огонь обжигал даже на расстоянии, вокруг растекался запах костра и шерсти. Мы чуть ли не хоровод вокруг него водили и все равно не могли помешать рубить Иггдрасиль. Подскочив, я укусил Сурта за щиколотку, язык и небо обожгло огнем. Превозмогая адскую боль, я все равно сомкнул челюсти. За это чуть не получил секирой по спине, если бы меня не оттащил Бальдр и не закрыл собой. Ему огонь был нипочем, но и остановить великана в силу своих человеческих размеров он не мог.

Если так пойдет и дальше, мы ничего не сможем сделать. Все откатится назад.

Тут я увидел морду Есении, она металась взглядом, будто что-то задумала. Дурное предчувствие прошило мое сердце. Нет… Я стремительно побежал к ней, но Есения уже совершила несусветную глупость – бросилась под секиру. Я попытался ее остановить, из моего горла вырвался оглушающий рык. Этин не видел, что следующий удар должен был попасть по ней. Для меня время замедлилось, уверен, что этот момент еще долго будет сниться мне в кошмарах.

Лезвие будто врезалось во что-то, секира отлетела вместе с этином, который столкнулся со стеной, окружающей Вальхаллу. От этого образовалась внушительного размера дыра. Куски стены с грохотом посыпались на Сурта. Это меня не сильно волновало, я со всех лап подбежал к своей волчице.

Поначалу Есения лежала неподвижно под щепками, листьями и обломками. Боясь самого худшего, я подскочил к ней, тыркнул носом в ее морду. Моя возлюбленная помотала головой, а потом слабо потерлась об мою шею, прося прощения. Живая… Слава норнам. Я заслонил ее своим массивным телом. Больше никому не позволю к ней даже приблизиться.

Но когда все закончится, я ее прибью, точно говорю. Вот выберемся отсюда и лично придушу. Повернув голову, увидел, что Сурта обступили со всех сторон. Среди асов появился сильно хромающий Ньёрд, с помощью магии ван поднял воду из одного из колодцев, мощная струя ударила по великану. Раздалось шипение. Сурт барахтался, пытаясь прикрыть руками поток, но не тут то было. Я знал, что Ньёрд считался покровителем рыбаков и мореходов, но не то, что он умел управлять водной стихией.

– Мы так не договаривались, дружище, – сказал Локи, подходя к этину.

– Ты истратил свой карточный долг, чтобы сохранить жизнь Фрейру.

Один с удивлением посмотрел на Локи.

– Не смотри на меня так. Помни, что я злодей в этой истории.

Локи издевательски ухмыльнулся. Его даже могила не исправит. Есения хмыкнула, а я же опалил ее злым прищуром, обещая все круги ада, когда мы выберемся. На цепь посажу.

– Верни мой трон, Локи, – угрожающе сказал ас.

– Не могу, Вотан.

– Можешь! – рявкнул Один.

– Ладно, ты прав. Могу. Но не буду. Теперь ты лишен своего чудного всезнания.

– Я сниму заклятие рано или поздно.

– Знаю, но сколько нервов тебе это будет стоить. Уже предвкушаю это зрелище. Теперь ты слеп на два глаза, Вотан. Какого это потерять власть?

Один зарычал и бросился на Локи, тот же предугадал маневр и растворился в воздухе. Через секунду бог коварства стоял в другом месте, опираясь на столб.

– Я снова начну собирать войско, – сказал Один.

– На здоровье. Мы тоже. Это вечная война. Кстати, настоятельно советуем отозвать всех асов из Ванахейма, а Альфхейм оставить в покое. Жадность – плохое качество.

Я закатил глаза. Им уже столько лет, а оба вели себя как мальчишки. И не Локи говорить о жадности, его страсть коллекционировать всевозможное барахло как раз говорит о подверженности этому пороку.

– На сегодня достаточно для вас обоих, – сурово сказала Фригг. – Мужчины. Вы неисправимы.

Честно говоря, после демонстрации ее силы я теперь побаивался эту женщину. Как только Фригг еще не придушила своего мужа, теперь я понимал, что она в силах это сделать. Если раньше не особенно воспринимал ее всерьез, то с этого момента, в какой-то степени, сочувствовал Одину и Бальдру. Уверен, что Фригг отличная хозяйка, мудрая жена и заботливая мама, но ее мощь, чаще скрывающаяся под спокойствием, могла смести с лица земли ни одного бога и даже йотуна.

Один посмотрел на жену неодобрительно, но промолчал. Его вотчина – поле боя. Дома же она главная.

– Я требую месть за своих детей! – прогремел голос Ангрбоды.

Она бросилась на Одина, который не ожидал нападения, уже смирившись с поражением. На него навалилась черная волчица с белыми подпалинами. Ее когти располосовали асу щеку. Я хотел вмешаться, но Локи остановил меня.

– Дай Анге выпустить пар. Вотан не тронет женщину. Это ниже его достоинства.

К моему удивлению, я и правда понял, что Один не пытался ударить ее в ответ, только защищался. Ему же лучше, иначе я разорвал бы его на месте. Но Один не трогает женщин. Хоть в чем-то можно отдать ему должное.

– Хватит уже, – Фарбаути подошел, схватил Ангрбоду под передние лапы и оттащил от аса. – Трон во льду, все закончилось.

Кровавые следы на лице Одина выглядели паршиво, кровь стекала в рот. Похоже, ему добавилось боевых отметин. Что самое забавное, Фригг никак не отреагировала на этот порыв агрессии.

– Женщины перевернули Рагнарёк, кто бы мог подумать, – прохрипел ас, тяжело вставая.

– Я бы попросил, Вотан. Я тоже участвовал.

– Ты правда не понял, Локи? Твоя невестка, будучи защищенная клятвой, отняла у меня трон с помощью магии Скади. Это ведь месть за Тьяцци. Эта ваша Есения еще и беременна, теперь на ее стороне Фригг. А приволокла ее сюда дочь Тора, валькирия. Хель, которая, оказывается, скоро станет моей невесткой, позволила Бальдру вернуться, но на своих условиях. Фрея вывернула ситуацию так, что вернула Ванахейм. А Идунн, которую мы не сможем никак наказать, надоумила Браги открыть решетку. Уверен, что богиня молодости приложила к этому руку. Ангрбода поставила жесткую точку в семейной жизни Фенрира. Нас всех обвели вокруг пальца бабы, Локи.

Бог коварства посмотрел на небо, будто теряясь в своих мыслях, потом хохотнул.

– А, знаешь, я не против. Предлагаю сегодня закатить пирушку в честь предприимчивых женщин. Но.

Один помотал головой и вздохнул, но уже смирившись.

– У вас есть условия. Валяй.

– Ты отстанешь от моих детей. Оставишь в покое Ванахейм и Альвхейм. Бальдр шесть месяцев в году будет жить в Асгарде. – Бальдр поджал губы. Неужели он на это согласился? – Хёд возвращаться не хочет. Ему спокойнее рядом с норнами.

– А что делать с пророчеством, о, великий и ужасный бог коварства?

Фригг закатила глаза и скрестила руки на груди, а Локи хитро посмотрел на Есению.

– Устроим поединки до первой крови. С Фрейром и Суртом же помогло. О, и поклянись, что сегодня никто никого не убьет в Асгарде.

– Конечно, не убьет, Локи, – воскликнула Фригг. – Сегодня помолвка наших детей.

Один отчаянно застонал. Кажется, ему не оставили выбора.