Текст книги "Любовь под бой барабанов (СИ)"

Автор книги: Анастасия Славянская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)

Остальных в пещеры Хель не пустила. Видимо, воссоединение было сугубо семейным делом, куда не позовут даже Бальдра. А вдруг меня вообще тут запрут? Я могла бы просто выпить ту настойку, что дал Фарбаути… И стать в конец слабой. Сейчас я чувствовала малейшие запахи, звуки, силу. Становилась хищником. Нет, способности мне пригодятся, пока я не свалю отсюда. Или я медлила по другой причине…

Как же мне сейчас не хватало Ивара рядом. Он тоже остался за столом, когда меня повели на нижние этажи, где воздух становился спертым и холодным. Я обхватила себя руками, чтобы хоть немного согреться. По стенам ползли сеточки инея. Как же хотелось бежать назад и спрятаться в объятиях моего варга.

Все время с момента моего неудачного побега чувство вины сверлило не меньше, чем приступы лихорадки. Я ведь знала, что для Ивара это значило слишком много. Да мы сексом до этого занимались, он в таких вещах сознался… Конец Мидгарда или тот, кто мне дорог… Еще и в таверне начали орать друг на друга, будто не могли поговорить спокойно. Вероятно, меня тут и правда запрут. И тогда я никогда больше его не увижу.

Мы спускались все глубже. Коридор освещали факелы, которые зажигались с нашим приближением и нервно плясали. Шли мы долго и постоянно петляли, будто меня хотели запутать, чтобы при всем желании я не смогла убежать. Уже успела потерять счет времени, когда мы наконец оказались в огромной пещере.

Прямо посередине круглого помещения, потолок которого оброс сталактитами, лежал черный волк размером с полторы лошади. Его тело оплетали поблескивающие ленты, похожие на нефть с вкраплениями серебра. Фенрир был прикован к скале за ошейник. Когда наши шаги эхом отразились от стен, волк медленно поднял морду с ярко-янтарными глазами и серебряной шерстью у носа. Я сглотнула. В этих глазах было столько усталости и какой-то вины, столько осознанности. Фенрира посадили сюда, в темноту, еще волчонком. Как так можно? Он же никому и ничего не делал. Он был ребенком! А его предали. Воткнули нож в спину и провернули. На мои глаза сами собой навернулись слезы.

Я ступала медленно, но твердо, хотя периодически посматривала на выход, надеясь, что Ивар не оставит меня в такой момент, что он не послушается и придет. Под ногами хрустели камешки. Зубы стучали друг об друга то ли от холода, то ли от страха. Пальцы немного подрагивали. Волк пристально наблюдал за мной, не делая резких движений.

– Разве у него в пасти не должно быть меча?

Мой голос эхом отражался от стен круглой пещеры с высоким потолком.

– Разве я бы позволил мучиться сыну подобным образом вечность?

Терзаемая сомнениями, я направилась к волку, который все еще лежал, будто не хотел пугать меня своим размером или лишними движениями. В голове вертелись слова Одина про то, что сын Локи сожрет меня с голодухи и обглодает кости. Тогда почему он лежал так спокойно и покорно? А я была на грани. Его вообще тут кормят чем-нибудь? Под моей ногой что-то хрустнуло, я тут же замерла. Ясно, понятно, кормят. Надеюсь, он уже поел и не сожрет сейчас меня целиком.

С бешено колотящимся сердцем подошла к волку. Внезапно на меня нахлынуло совершенно иррациональное чувство спокойствия, будто мне совершенно ничего не угрожает рядом с ним, наоборот, я под защитой. Подняла руку и очень медленно дотронулась до места, где висели путы, похожие на блестящие переливающиеся ленты. Пальцы зарылись в мягкую шерсть. Уж не знаю, не оскорбила ли я такое древнее создание подобным поведением. Кажется, нет. Волк прикрыл глаза, словно от удовольствия, даже сильнее приник к ладони. Сумасшествие какое-то.

– Потом поболтаете, – сказал Локи. – Мы же не будем тут час стоять.

Фенрир оскалился на родителя. Его клыками можно было меня насквозь прокусить.

– Согласна, Локи бывает несносным, – тихо сказала я Фенриру, хотя больше успокаивала себя, волк тут же вернул мне внимание своих золотистых глаз. – Ты ведь не укусишь меня, да? Вообще-то, устраивать Рагнарёк это плохо, что б ты знал. Очень плохо. И поверь, если я твоя погибель, то встану тебе костью в горле.

В этот момент он фыркнул. Он, что, смеется надо мной?

Ладно, перед смертью не надышишься. Сделала выдох, взялась за ленту обеими руками и потянула в разные стороны, надеясь, что кольцо Йормунганда ошиблось. Но путы тут же начали распадаться, будто сияющей пыльцой. Где-то снаружи прозвучал оглушительный раскат грома, а за ним звук рога. Волк издал облегченный выдох, его тело начало меняться и уменьшаться. Услышала звон чего-то металлического о камень и замерла, когда увидела серебряную толстую цепь, лежащую на полу. Даже глаза поднять боялась, когда передо мной встал абсолютно голый мужчина. Закрыла глаза. Нет, я не буду смотреть. Мои щеки обхватили теплые ладони, такие предательски знакомые.

– Посмотри на меня…

Замотала головой, запрещая себе даже думать об этом.

– Я тоже тебя люблю, моя катастрофа.

После этих слов я всхлипнула и через застилающие слезами глаза, посмотрела на Ивара. Нет, не Ивара. Фенрира.

– Что это значит? Вы близнецы?

Он отрицательно помотал головой.

– Хель надела на меня специальную цепь. С ней я мог выходить за пределы Хельхейма, но терял почти всю силу и не мог обернуться.

Красавица и Чудовище… Только сейчас до меня дошел, брошенный как бы вскользь, намек. Так вот каково его проклятие. Ради глотка свободы он пожертвовал силами.

– Что ты имел в виду, что ТОЖЕ меня любишь?

– Если бы ты меня не полюбила, ленты снять бы не смогла.

Мне было сложно устоять на ногах, но меня подхватили сильные руки. И Ивар… Фенрир понес меня куда-то. Я не сопротивлялась. Так вот почему меня так долго вели сюда, они давали Фенриру время вернуться в свою клетку. Почему я раньше не замечала подвоха, подсказок? Лаувейя, которая приняла нас как родных. К ней он наведывался перед каждой зимой, чтобы помочь по хозяйству. Даже не могу вспомнить, чтобы его называли Иваром. Исключение, когда это звучало издевкой. Или максимум Ив. Эти татуировки… Сейчас почти все они потускнели, кроме волка на груди, по которому я провела кончиками пальцев. Свой дом в поселении стаи рядом с жилищем Ангрбоды. Какая же я была дура. Даже черты лица у них похожие. Все ведь очевидно.

Локи и Хель спокойно наблюдали за тем, как Фенрир уносил меня из пещеры. Еще бы. Сестра уже обняла брата, когда он только зашел в столовую, а с отцом он виделся и без того часто. И плохое отношение к Бальдру было ничем иным, как братским беспокойством.

Фенрир отнес меня на третий этаж особняка в спальню, оформленную в темно-бордовых тонах, и положил на мягкую большую кровать с балдахином. Через стеклянные балконные двери открывался вид на луг с маками. Тут пахло лимоном и свежим деревом. Напротив кровати висела картина, изображающая Железный лес. Огромный книжный шкаф почти во всю стену был заставлен книгами. Разнообразное оружие лежало на специальных подставках. Одна из резных дверей вела в гардеробную, где все стены были зеркальными.

Ивар осторожно сел рядом со мной на кровать и облокотился на колени, сцепляя пальцы в замок.

– Я понимаю, что ты злишься. И, возможно, не захочешь меня больше видеть.

Не дав ему опомниться, как и себе, подскочила и уселась на него верхом. Фенрир рефлекторно удержал меня, схватив под ягодицы одной рукой и положив вторую на спину. Но взгляд у него был ошарашенный. Такой перемены он никак не ожидал. Еще бы, совсем недавно мы только и делали, что ругались.

– Я не шутила, встану костью в горле.

После этого я пылко поцеловала его. Фенрир ответил моментально. Наши языки переплелись, распаляя желание. Чувствовала, как его пальцы вжались сильнее, мои же скользнули в его волосы.

Он столько вытерпел. И его виноватое лицо говорило само за себя. Когда-то Фенрира предал близкий друг, Тюр. Ас пленил волчонка, обманул и запихнул в холодную пещеру. Доберись я сейчас до этого бога, с удовольствием удавила бы голыми руками. Немудрено, что на мой побег Фенрир отреагировал слишком бурно. Заядлый холостяк нашел себе волчицу, которая его оставила. Я на его месте была бы в бешенстве.

– Бесишь, – сказала в перерывах между поцелуями, когда пыталась глотнуть воздуха.

Руки Фенрира блуждали по моему телу сначала только через ткань. Мы не могли оторваться друг от друга. Поцелуй становился страстным, отчаянным, будто мы хотели съесть друг друга. Чувствуя внизу такую желанную твердость, потерлась промежностью о пах варга. Его пальцы поддели край моей рубашки, чтобы через секунды ткань упала на пол. Мужская рука скользнула по коже до груди, пальцы оттянули сосок, отчего я шикнула.

– Это значит, что ты не злишься?

– Дико злюсь. Будто язык тебе нужен не для того, чтобы говорить.

– Помнится, ты была не против моего языка в одном интересном местечке. – Он издал смешок, а потом обвел кончиком языка затвердевшую вершинку груди. – Я боялся, что ты возненавидишь меня, когда узнаешь правду… Потерять тебя – мой главный страх.

Я взяла его лицо в ладони и подняла, чтобы он посмотрел на меня.

– Ты не виноват в том, что тебя предали и посадили в ту пещеру. Теперь я рядом. Мой побег был ошибкой. Прости. Надо было хотя бы попытаться сначала поговорить.

Фенрир издал облегченный вздох. Ему сейчас хватало и этого, чтобы перестать балансировать на лезвии.

– Не надо было орать на тебя… Извини… Я так соскучился по тебе, моя волчица.

– Учти, я до сих пор считаю Рагнарёк дурацкой идеей. И мы к этому вопросу еще вернемся. Позже. А теперь сядь к изголовью кровати

Он облизнулся и повиновался, пока я стягивала с себя штаны. Удобно, что варг уже был обнажен. Устроившись сверху, я начала опускаться на уже твердый член. Пусть он и не говорил об этом, но звериный голод мучил явно не только новоиспеченного оборотня, но и пару. Медленно, растягивая ощущения, стремясь почувствовать наполненность, садилась все ниже, впускала глубже его естество. Фенрир тоже не спешил, не хотел сделать мне больно. Нежный зверь. Его руки гладили мои бока и грудь, варг будто не мог мною насытиться. Мои губы вцепились в его и прикусили нижнюю губу.

– Ты мой, Фенрир.

Услышав свое настоящее имя, его глаза загорелись еще ярче. И последним толчком он вошел полностью, потом вышел и провел головкой по складкам, распределяя влагу. От этого движения меня прострелило желанием.

Когда я снова вобрала его в себя, то начала покачиваться. Сначала не торопясь, смакуя каждое прикосновение, каждую волну жара, каждое движение и каждый вздох. Подкручивала бедра, пока варг мял мою грудь одной рукой, а второй сминал ягодицу, потом опустил пальцы на клитор, усиливая ощущения. Я вцепилась в резное изголовье кровати, в тот момент когда мы стали наращивать темп. Сильнее, быстрее, злее. Тела уже яростно бились друг об друга, я скакала будто на родео. Жар растекался по телу, а внизу появились признаки подступающего оргазма, я застонала громче, мышцы напряглись. Разрядка оказалась еще мощнее, чем была тогда, в душе. Мои крики блаженства заполнили комнату.

Варг хотел сбросить меня, но я не позволила. Походу, у меня совсем сорвало крышу, поэтому через пару секунд я почувствовала, как внутрь изливается семя оборотня.

Еще с ошалевшими глазами, но удовлетворенный, Фенрир положил меня рядом.

– Что на тебя нашло?

– Много злости. Скорое обращение. Любовь. Выбирай любую причину.

Оставалось еще кое-что важное, что стоило решить сейчас, нет смысла оттягивать момент. Поэтому я отстранилась, хоть варг и начал протестовать, встала и на трясущихся ногах подошла к своей одежде. Достала пузырек. Момент истины. Фенрир поднялся и с подозрением посмотрел на меня. Быстрее чем я успела вздохнуть, он уже оказался рядом со мной. Вот это скорость.

– Что это? – спросил он.

– Выбор.

Потом я бросила склянку в стену, та разлетелась на осколки, настойка яркими каплями разлилась по полу. Потом извинюсь за беспорядок перед Хель. В это движение я вложила всю свою решимость, будто разбила последние сомнения вместе со стеклом. Фенрир принюхался.

– Аконит? Откуда?

– Тебе лучше не знать.

– То что ты сейчас сделала… Ты… – он облизал пухлые губы, – согласна стать варгом?

– В надвигающемся, будучи человеком, я стану только обузой.

Фенрир улыбнулся, резко поднял меня на руки и закружил по комнате, а потом уткнулся лицом в шею.

– Прости. Я… запугал тебя тогда на выставке.

Тааак. Это, похоже, не все новости на сегодня. Ладно, жги.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Рагнарёк не затронет Мидгард, не так как ты представляешь. Максимум обычные стихийные явления, которые и так происходят в мире людей. Никогда не задумывалась, почему мы все попадаем после смерти в один из миров мертвых? По сути мы не умираем. Наши души бессмертны, если не отправить ее в ничто. А туда забирают только норны и Нидхёгг. Рагнарёк это скорее название мстительной военной операции.

О. Хре. Неть. Бессмертные души. Конечно! Бальдр же умер от руки Хёда. Умер! И тем не менее просто попал в другой мир, более закрытый, но все же. Переехал. Он сам так сказал. С меня будто непосильный груз спал. Мидгард не пострадает. Пока переваривала тот факт, что я та еще безмозглая идиотка, которая совершенно не понимает намеков, Фенрир достал из комода те самые фабулы, которые подарил мне недавно. Когда только успел их туда положить?

– Это мой подарок тебе. Не оскорбляй меня тем, что оставила его.

Глава 22. Змея на груди

Ивар

Вставать с постели совсем не хотелось, вчерашний день и ночка выдались бурными и приятными. После того как с меня сняли ленты, я почувствовал такую легкость и эйфорию, будто все это время на меня давила бетонная плита размером с гору. Теперь же я хотел обернуться волком, вдыхать свободу и бежать по Железному лесу, где не было бы такой атмосферы, как тут.

Поначалу в царстве мертвых моей сестре приходилось туго и одиноко. Цвета здесь всегда хмурые, серые, будто попал в декорации черно-белого фильма. Став правительницей еще в юном возрасте, Эль часто приходила ко мне и плакала, все-таки больше никого из близких рядом не было. Со временем моя сестренка закалилась, более того, всей душой полюбила это место. Говорила, что тут спокойно. С каждым годом, десятком, сотней лет она все больше превращалась в шикарную женщину со стержнем внутри. Даже когда ей тяжело, она в состоянии принимать непростые решения.

В первое время своего заточения здесь, в атмосфере пустоты и серости, я тонул в ненависти и жажде мести, поэтому Хель держала меня прикованным. Тогда я злился и на нее тоже, но теперь понимаю, что моя импульсивность могла только навредить, кто-нибудь пострадал бы. Постепенно я смирился со своим положением, все-таки рано или поздно отомщу. Даже пророчество норн о какой-то там девушке казалось всего лишь не остроумной шуткой. Из нашей троицы у меня имелся самый ужасный и колючий характер, даже иррациональный. Кто мог бы полюбить зверя, для которого жажда мести и крови стояли на первом месте?

Чем дольше шло время, тем более понурым я становился. Хель даже решила отпустить меня погулять по царству. И я тут же принялся искать лазейку, чтобы вырваться за пределы Хельхейма, тогда и познакомился с Гармом. О, как же мы цапались, дрались, обменивались злыми колкостями. Во мне играл максимализм, в нем – преданность клятве защищать границы. Неугасающий оптимизм Гарма нервировал до дрожи. Как он мог наслаждаться местной атмосферой? И несмотря на свое часто приподнятое настроение, в бою он был сосредоточенным и серьезным, умело пользовался моей злостью, как рычагом давления против меня же. Этот его контраст раз за разом поражал до глубины души. Именно призрачный пес стал тем, с кем я мог хоть как-то поговорить, а порой выпустить пар в драке.

Я был благодарен за обретение друга, но все равно царство душило само по себе, будто здешний мир чувствовал чужака. И так как не мог меня выплюнуть, то нещадно давил. Даже книги, которые Хель доставала, не особенно спасали. Я все больше вяз в состояние пустоты, пока в один момент сестренка не объявила, что в Хельхейме появился новый мертвый и пока, ради моего же блага, мне придется вернуться в пещеру. Я знал, что Хель просто так не потребовала бы такого, поэтому не спорил. До того момента, как узнал, о ком именно шла речь.

Бальдр, а затем и Хёд. Я неистовствовал. Сестра даже испугалась, что я вырвусь из клетки, разорву цепи, которыми меня приковали к скале. Хель тогда впервые заявила, что если я трону мертвых, то она не посмотрит на то, что я ее брат. Слова настоящей правительницы. Ее пещеры – тюрьма. А вот вся остальная территория, населенная призраками, ее вотчина. Мертвые – ее народ, несмотря на то, сын Одина среди них расхаживает или нет. Тогда мы очень сильно поругались.

Потерял счет, сколько раз пытался вырваться. Но цепи держали крепко. Не знаю, как Хель простила мне все то, что я ей наговорил, но продолжала приходить.

А потом вскрылась любопытная деталь, что у них с Бальдром завязались отношения. Точнее, она вылила на меня эту новость как ушат с ледяной водой. До сих пор стыдно за те слова, сказанные в запале. Но она пропустила все оскорбления мимо ушей, будто комариный писк. Более того, заявила, что бог весны придумал, как отпустить меня за пределы Хельхейма и не привлекать к себе внимания. Передо мной помахали морковкой, как перед осликом. Сколько бы я не упрямился, мне как минимум стало любопытно. В этом предложении сразу увидел подвох, задумку Одина схватить меня за пределами царства моей сестры. Но, в конце концов, что если и так? В итоге я согласился на эту авантюру.

Если бы не Бальдр тогда, то я бы уже сошел с ума, стал бы психом, неконтролируемым зверем. В каком-то смысле я у него в долгу, поэтому не лез в их отношения с Хель. Она уже взрослая девочка. Хотя внутри все равно не принимал до конца их отношения. Все-таки у бога весны раньше имелась жена, он ас, сын Одина.

Хотя богини имели полное право потребовать развод, их не держали силками, вот и Нонна решила, что хочет призрачного покоя. Она отпустила мужа, понимая, что сердцу не прикажешь, а у нее другой путь. Бальдр же предпочел стать более плотным. Даже не хотелось думать, как он пользовался этой плотностью за закрытыми дверями покоев моей сестры. Всегда оставалась крохотная надежда, что они просто надоедят друг другу.

Со временем понял, что их отношения настоящие. Приторные, ванильные, но настоящие. Раньше меня воротило от этого, а теперь и сам стал таким же. Когда о другом заботишься больше, чем о себе. Когда просыпаешься и засыпаешь с мыслью об одной единственной. Кстати, о моей волчице.

Я повернулся и провел рукой рядом. Простыня оказалась остывшей. Сон тут же испарился, все инстинкты в миг ожили и заставили резко подняться с кровати. Может, Есения решила принять ванну? Не могла же она снова сбежать от меня. Да и куда? Хельхейм не покинуть просто так. Ключ к лазейке был завязан на моей цепочке.

Протопал голышом до ванной комнаты, но и там моей девушки не оказалось. Зверь внутри меня тревожно заскреб острыми когтями от плохого предчувствия, неприятного, липкого как паутина. Я накинул на себя халат, принюхался и пошел за шлейфом аромата моей волчицы. В конце концов, Есения хорошо общалась с Локи, могла где-нибудь с ним поглощать алкогольные запасы Хель. Или с Бальдром беседовать на возвышенные темы, бог весны отличался радушием.

Чем дальше я шел, тем больше чуял вкрапления лилий. Изнутри вырвалась волна ярости. Если он с ней что-то сделал, я его убью. Шагал все быстрее, пока не добрался до комнаты, выделенной Альвару. Открыл дверь ударом ноги. Пусто. Во мне зарычал смертельно опасный хищник. По запаху уже бежал, дурное предчувствие становилось все острее, аромат следовал к холлу. Я распахнул входные двери настежь, вдыхая воздух полной грудью, до боли. И не видел никого вокруг. Пустота и тишина.

– Он увел ее.

Я резко повернулся на Хёда, который позади меня вышел из библиотеки на первом этаже.

– Как же ты это увидел?

– Может я и не вижу глазами то, что вокруг меня, но вижу дальше. Я же бог судьбы. Альв увел ее, Фенрир.

Сердце пропустило удар. Наверняка, этот поганец зачаровал ее и заставил забрать цепочку из пещеры, он то не знал, где располагалась моя клетка.

– Куда? Что ты еще видел?

– Их уже нет в Хельхейме. Они пересекли черту. Он ведет ее в Ванахейм.

Я ударил по стене так, что осталась вмятина. Каменная крошка посыпалась на пол. Знал! Я черт побери знал, что ему не следовало доверять. Он не просто так крутился рядом и зачаровывал ее. Альвар постепенно пробивался через ее защиту. Чем чаще он воздействовал на нее чарами, тем проще ему становилось. А теперь светлый альв увел ее, как какую-нибудь марионетку. Только Есения почти варг. Надолго его воздействия не хватит. На шум вышли Хель, Локи и Бальдр.

– Что случилось? – спросил бог весны, глядя на мое перекошенное лицо и окровавленный кулак.

– Как можно выйти из твоего царства без предупреждения, Хель?

– Только тем путем, которым прошли вы. Эту дорогу я сохраняла, чтобы ты мог вернуться.

Из моего горла вырвался рык. Я спрыгнул со ступенек на землю, трансформируясь прямо в полете, и побежал по следу, вдруг еще не поздно. Пусть Хёд сам им все объясняет. Я бежал и бежал, но не видел ее. Аромат был стойким и щекотал ноздри, хоть и тонул в лилиях. Даже не представляю, какой скорости достиг. Пейзаж вокруг смазывался.

Когда достиг берега, лодки тут не оказалось. Вокруг царила мертвая тишина, от которой в ушах звенело. Бегал вдоль берега, но запах уходил в сторону пещер. Опоздал… Альвар увез ее. Я снова принюхался, а потом пронзительно завыл. Уверен, что этот звук был слышен очень далеко.

Рядом со мной призрачным ветром появилась Хель, и сразу за ней во сполохах зеленого дыма и огня материализовался Локи. Я зло посмотрел на отца. Говорил же, что не доверял Альвару. С каких пор бог коварства стал таким наивным? Этот светлый гад подгадал момент, когда я только освободился от оков, и мои инстинкты захлестнули меня. В крови играл адреналин, сила бурлила, и я просто не почуял легкий флер надвигающейся опасности с тошнотворно сладкой нотой цветов. Есения устала, перенервничала, разомлела после нашего соития, поэтому тоже была ослаблена. Наше внимание притупилось, мы чувствовали себя влюбленными, счастливыми, уверенными в неприкосновенности в пределах особняка Хель. А Альвар этим воспользовался. И увел он ее в Ванахейм.

– Фрея, – произнесла сестра то, что я уже и так знал.

– Ты не отправишься туда. У нас Рагнарёк на носу, – сказал Локи.

Я оскалился. Хель щелкнула пальцами и перенесла сюда Гарма.

– Я отправляюсь за ней, – заявил я.

Мой голос звучал утробно. Я один из немногих, кто в зверином обличии обладал голосом. Йор и Слейпнир были, скорее, телепатами.

– Тебе предстоит бой с Одином, – снова завел свою пластинку Локи.

– Значит, поплывем туда на корабле. Считай, что просто выйдем раньше основного флота.

– Ты можешь попасть в засаду.

– Как и она погибнуть!

– Успокойтесь, – прервала Хель наш спор, она в отличие от нас сохранила холодный разум. – Папа, он не будет стоять в стороне, когда его волчицу зачаровали и увели. А сражаться таким рассеянным не сможет. Есения – его слабое место. Пусть отправляется вперед. Заодно разведает обстановку. А Гарм отправится пешим путем, пойдет по следу. Так мы сможем зайти с двух сторон.

Все-таки моя сестра была сообразительной, реагировала быстрее меня. И так же чутко чувствовала меня. Она была права, таким рассеянным я мало навоюю.

Гарм мог преодолевать огромные расстояния за короткие сроки, наш корабль легкий и быстрый. Тем более, я планировал попросить Рататоск о помощи, ей нравилась Есения. Если Гарм не успеет вытащить мою волчицу тайком, я предприму другие методы. Да и ему не помешал бы обманный маневр в виде отвлечения внимания. Это я мог ему обеспечить. Готов торговаться, если потребуется. Но скорее всего разорву любого, кто встанет между мной и моей волчицей. Как вспомню, что скоро ей предстоит превращение, и она окажется совсем одна…

– Я найду ее, – твердо сказал Гарм.

Я не сомневался в его словах.

– Безумие. Ты главная фигура на этой доске. – Локи всплеснул руками. – Уверен, Фрея ее не тронет. Богине просто нужна страховка, чтобы на земли ванов не напали. Ее валькирии еще не отправились в Асгард, хотя Хеймдалль уже протрубил в рог.

– Мне плевать! Я не оставлю ее!

Он шутит что-ли? Мы с Есенией наконец-то были вместе по-настоящему, мы помирились. А еще вчера она не выпила противозачаточное, а кончали мы много. Самым непостижимым образом она умудрилась влюбиться в такого придурка, как я, и освободила меня. Все было хорошо. А теперь ее у меня отняли. Да я скорее перегрызу глотки всем в Ванахейме. И плевать, чем это закончится. Буду прорываться к ней.

Хель повела рукой, и из зарослей выплыла лодка, в которую мы забрались вместе с Гармом. Мне пришлось обернуться назад в человека, лодка была тесновата для моих огромных волчьих размеров. Локи скривил губы, но не спорил, щелкнул пальцами, прикрывая мою наготу одеждой и вооружением.

– Встретимся на границе с Альвхеймом, раз вы пойдете в круг, – сказал он. – Сделай это путешествие продуктивным, сын.

Тихо плескаясь, лодка поплыла к темному проходу. Слишком медленно. Мне нужно быстрее. Загадка – как альв с Есенией на буксире вообще собирался добраться до Ванахейма. Полагаю, планировал как-то срезать по мировому древу. Наверняка, Фрея организовала им переход.

– Это опасно, Фенрир. Если на тебя нападут с численным перевесом, придется туго, – сказал Гарм.

– Знаю. С собой возьму только добровольцев.

Гарм сосредоточенно точил свой нож, так ему всегда лучше думалось.

– За тобой пойдут даже на смерть.

– Ты тоже считаешь, что нельзя так рисковать из-за Есении?

Друг поднял на меня глаза. Его лицо не выдавало ни единой эмоции.

– Пока она в опасности, ты не сможешь сосредоточиться на Одине. Поэтому нет, я не считаю, что риск неоправдан. Но задумайся, не станет ли как раз этот поступок твоей погибелью.