Текст книги "В смысле, Белоснежка?! (СИ)"

Автор книги: Анастасия Разумовская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

– Ты не отличаешься умом. Что доказывала очень долго.

– Поумнела. Ночью. Застенки очень быстро «умнят», знаешь ли.

Он хмыкнул. Расслабился.

– Хорошо. Предположим, я тебе поверил. Ты думала насчёт сделки?

– Думала, – мрачно отозвалась я. – Всю ночь.

– И?

– У меня есть ещё три дня.

– Два. На третий время пойдёт.

– Неважно. У меня ещё есть время.

Румпель наклонился к моему уху. Обжёг дыханием.

– Время есть. Выхода – нет.

– Я же – дура, я этого не понимаю, – ответила тоже шёпотом, дрожа от напряжения.

Капитан хрипло рассмеялся.

– Надеюсь, достаточно умная, чтобы не пытаться меня обмануть.

Я промолчала, не в силах ему что-либо ответить. Отчаянная смелость схлынула, и меня начала трясти дрожь. Он положил руку мне на плечо, словно вслушиваясь в эти судороги.

– Ты мне нравишься, Майя, – произнёс задумчиво. – Всегда питал слабость к таким хорошеньким, глупым и смелым девочкам. Будет очень жаль, если мне придётся тебя раздавить. Думай. Пока есть время, думай. Помни, что сказал тебе ночью: я не причиню твоей Анечке зла. И заберу её только, когда она станет совершеннолетней. Это твой единственный шанс увидеть свою дочь.

Я вздрогнула, когда он назвал моего ребёнка по имени.

– Зачем тебе Аня?

Нет, я не хотела переубедить его и, тем более, не рассматривала варианты отдать моего ребёнка. Но я должна была понять это. Почему именно Анечка. Что за угроза нависла над ней.

Но Румпель не стал отвечать. Развернулся и вышел. Я бессильно опустилась на кровать. Когда вернусь домой, выброшу все зеркала. Абсолютно все. Обойдёмся без них как-нибудь. А потом нахлынула дикая, истеричная радость: я перехитрила Румпеля! Я смогла его обмануть! Это казалось невозможным, но я его обманула!

Улыбнулась, встала, поправила платье и отправилась на обед.

День тянулся скучно и долго. Я учила историю Эрталии, но мои мысли были далеко не здесь. Меня больше ничего не удерживало: Белоснежка спасена. Бертран тоже. За него моё сердце болело даже больше, чем за девочку. В конце концов, после моего исчезновения вряд ли принцессе и единственной наследнице трона угрожает смерть… Хотя… С учётом того, что в сказочный мир явится настоящая Злая королева – Илиана… Как знать. Всё же Белоснежка – дочь ненавистного Анри.

А Бертран… Мой Кот… Всё равно, я рада, что мы познакомились, пусть даже и не встретимся больше никогда. Он словно взял в руки моё ледяное сердце и оттаял его… А жить с ледяным сердцем, скажу я вам, не очень… Бертран вернул мне веру в мужскую половину рода человеческого.

Я подошла к окну и распахнула его, вслушиваясь.

По городу шёл дождь. Наверное, поэтому не было слышно ни щебета воробьёв, ни воркования голубей. Только шелест струй, падающих с неба. И запах весны. Наверное, где-то в лесу уже цветут крокусы. Или подснежники…

На душе было тихо и спокойно. Я обманула судьбу. Изменила сюжет сказки. А боялась, что Белоснежка не пойдёт с Бертраном. Но, Кот, видимо, умеет убеждать. Осталось лишь пересечь зеркальные границы…

Вышла на балкон, прислонилась к стене, задумчиво глядя на плескающийся в лужах дождь.

Прощай, Эрталия, странный мир страшных сказок!

Когда пришло время ужина, я, сославшись на головную боль, ушла к себе. Никто не осмелился мне возразить: Румпеля не было, после нашего разговора он, собрав отряд, отправился на поиски. «Не догонишь» – мысленно злорадствовала я. Слишком много ушло времени, а Бертран не так глуп, чтобы не уйти от погони, отстающей часов на шесть.

Бертран…

Я вспомнила нашу первую встречу, когда Кот предлагал проткнуть меня колом. Почему-то сейчас это казалось очень милым. Мне кажется, мы с ним оба изменились за это время: Кот научился ответственности, а я… я начала доверять.

Из-за жарко растопленного камина в комнате было очень душно. Еще час и за окном начнёт темнеть. А ещё через час я отправлюсь к Илиане. Я сняла платье. Ухитрившись потихоньку перевернуть корсет шнуровкой вперёд, развязала. Скинула юбки и начала переодеваться в мужскую одежду, которую когда-то – казалось так давно – мне купил Бертран. Натянула нечто вроде гольф на подвязках, обула ноги в мальчишечьи сапоги, повесила портупею о шпагой, накинула плащ и принялась ждать.

Душно. Жарко. От ожидания знобит и одновременно кидает в жар. И дышать нечем.

Я подошла и распахнула дверь на балкон. И замерла.

Прямо по клумбам, ломая ветви яблонь, в мою сторону мчался всадник. И, раньше, чем я разглядела его лицо, нехорошее предчувствие подсказало мне, кого я увижу.

– Майя, – прохрипел Бертран, грязный, потный, растрёпанный, запрыгнув на балкон. – Она исчезла.

– Что?

– Я… прости. Я ничего не понимаю!

Он испуганно посмотрел на меня. Стремительно подошёл к прикроватному столику, схватил кувшин и принялся жадно глотать воду, а потом обернулся ко мне.

– Я искал её несколько часов. Перерыл всё вокруг: валежник, кусты, смотрел на деревьях… Я не понимаю, как она могла исчезнуть?!

– Кто?

– Белоснежка. Чертовщина какая-то!

– Но вы же были верхом… Подожди. Расскажи, как это произошло, – резко потребовала я.

Бертран шумно выдохнул. Его трясло, но мужчина взял себя в руки.

– Да, мы ехали верхом несколько часов. Потом Белоснежка попросила сделать остановку. Мы хорошо опережали погоню, и я согласился. Ты же понимаешь: женщина… Она двинулась в кусты, но я решил на всякий случай пойти следом. И… Нет, я не собирался чего-то такое… Но она принялась кричать. Майя… она глупость какую-то кричала. Я даже не сразу понял, о чём она говорит. Только видел, что у неё истерика.

– Что она кричала? – Я догадывалась.

Проклятая сказка!

– Что-то про сердце, которое я у неё хочу вынуть… Знаешь, я… сдурил. Мне стало так смешно, что я пошутил. Ну чушь же, да? Я сказал, что её сердце мне нужно для коллекции… Она завизжала и бросилась бежать. Я – за ней. И тогда Снежка упала на колени и принялась, рыдая, умолять, чтобы я не убивал её. И тут меня пробрало.

– И что ты сделал?

– Я пообещал, что не буду её убивать. Она что-то про тебя несла… Ерунду какую-то. Я ничего не понял. Только попытался её успокоить. Мне показалось, что у меня даже получилось. Она перестала плакать, и вполне адекватно попросила дать ей возможность сходить в туалет. Ну и отвернуться. И… Майя, прости меня, я идиот. Я так боялся напугать её, что остался ждать на месте. И ждал, наверное, полчаса…

– Понятно, – прошептала я. – Но почему именно ты?! Почему… Ты же – Кот в сапогах!

– Сдались тебе эти сапоги, – проворчал он. – Не волнуйся. Я решил тебя предупредить на всякий случай. Но сейчас захвачу собак и факелы и…

– Собак? У тебя есть собаки?

– Ну конечно. Я же главный королевский ловчий, ты забыла?

Я застонала и схватилась за голову. Забыла. Да! Я совсем забыла… И сама послала Белоснежку с охотником в лес…

Глава 20. Сделка состоялась
– Майя, – расстроился Бертран

, – ну чего ты? Не переживай за нас. Иди своей дорогой. Я найду Белоснежку и…

Уткнувшись лицом ему в плечо, я бессильно всхлипнула.

– Она у гномов.

– У кого?

– У рудокопов. Мне про них Чернавка рассказала. Где-то там должно быть семь братьев-рудокопов. Белоснежка у них.

– Отлично, – с преувеличенной бодростью отозвался Кот. – Зови Чернавку, пусть покажет дорогу.

Ну уж нет! Чернавку я не отпущу. Хватит мне исполнений сюжета сказки. Но всё-таки, девица мне нужна: она может хотя бы рассказать о том, как попасть к этим самым рудокопам. Раньше, чем Белоснежку найдёт Румпель.

Я позвонила в колокольчик.

– Ты хочешь есть? – спросила, взяв себя в руки, главного королевского ловчего.

– Очень. Я думал, мы с принцессой перекусим на привале. Но…

– Я поеду с тобой. Не возражай, пожалуйста.

– А как же твоё возвращение в собственный мир?

Измученно посмотрела на него.

– Что если я скажу тебе, что знаю свою судьбу, Бертран?

– Скажу, что ты ошибаешься: её никто не может знать, – усмехнулся он, приобняв меня за плечи. – Судьбы нет. Мы сами её…

– Я тоже так думаю. Но в Эрталии всё не так.

– Ты просто напугана и устала, Майя…

Я отвернулась, высвобождаясь из его рук. Ну где же Чернавка? Позвонила ещё, а затем ещё раз. Дверь, наконец, открылась. Однако вошла не служанка, а полная белокурая женщина в накрахмаленном белом фартуке. В руках она несла поднос, накрытый серебряной крышкой.

– Ваше сердце, Ваше величество. Всё, как приказывали.

– Ч-что? – прошептала я, пятясь.

Женщина подняла крышку. На подносе лежало сердце, похоже на человеческое. Запечённое сердце, присыпанное сверху майораном.

– Я н-не приказывала…

– Запамятовали? Чернавка-то, перед тем как уйти из замка, велела, чтобы, едва господин Бертран-то появятся, я тотчас его и приготовила.

Я пискнула, чувствуя, как мир темнеет и кружится перед глазами. Бертран крепко обхватил меня. Он не понимал, что происходит.

– Куда уйти? Когда? – удивился Кот, прижимая меня к себе. – Беляночка, ты о чём?

– Ну так… это же… Чернавка сказала, что королева Майя с каким-то ответственным поручением её отправили-с. Ушла ещё перед обедом.

– Унесите сердце, – прошептала я. – Пожалуйста.

Кухарка с обидой глянула на меня и вышла. И меня прорвало, я разрыдалась так, что перепуганный Бертран подхватил меня на руки, прижал к себе, затем принялся целовать, потом попытался влить в меня воду.

– Сердце! – простонала я, обливая его шею слезами. – Я погибла, Кот. Я этого не делала, но и Анри убила не я! Не я, понимаешь?

– Я знаю, Май… Ну чего ты?

– Но сказке всё равно, ей всё равно! Чернавка отнесёт Белоснежке отравленное яблоко. И та умрёт. И всё исполнится так, как должно исполниться! Буква в букву!

– Я ничего не понимаю. Что за сказка?

– У нас про ваш мир ходят сказки… Про Кота в сапогах. Про Белоснежку. Истории, которые сказочники записывают, и мы читаем детям. Про Синюю бороду, это Анри. Про Рапунцель. И я оказалась внутри такой сказки. На мне должен был жениться король, и он на мне женился. Я должна была обратиться к зеркалу, и я обратилась. Я должна была послать охотника, чтобы тот вырвал сердце у Белоснежки – я послала. Тебя, Бертран! Забыв, что ты – главный ловчий, то есть охотник. А не только Кот в сапогах. Белоснежка упросила заменить своё сердце на свиное… Да, всё не так, всё не так, как было описано, но это неважно! А потом я послала Чернавку с отравленным яблоком…

– А потом? – тихо спросил Бертран.

– Белоснежка умерла. Её положили в хрустальный гроб. Но её найдёт королевич, встряхнёт гроб, кусок яблока вылетит, и принцесса оживёт. Они поженятся. А Злая королева… На её ноги наденут раскалённые железные башмаки и заставят плясать, пока она не упадёт замертво. Злая королева – это я.

Кот задумался. Он прижимал меня к себе, покачивая, словно баюкал.

– Но всё не так, – возразил тихо. – Например, Анри убила не ты. Кстати, скажи, как ты узнала, где находится зеркало?

– Да какая разница…

– Майя.

Он позвал меня по имени мягко, но так уверенно, что я, судорожно всхлипнув, всё же ответила:

– Не помню… кто-то сказал… А, Чернавка. Я спросила её в первый же день: нет ли в королевстве волшебников или магов, и она мне рассказала про зеркало, где оно находится, и что туда нельзя, потому что…

– Ясно. Ты можешь вспомнить, как можно точнее, что именно она тебе рассказала?

Я постаралась подробнее передать наш первый разговор с Чернавкой. Бертран опустился в кресло, усадил меня к себе на колени, словно ребёнка. Само его присутствие согревало меня, а внутреннее спокойствие, казалось, перетекало в меня из его рук. Я почти перестала всхлипывать.

– Ты спрашивала, что я делал в ту ночь в Потаённой башне, помнишь?

– Ты сказал, что у тебя было свидание…

– Но не сказал, с кем, не так ли? Так вот, оно было с Чернавкой.

– Я не понимаю зачем мне сейчас…

Память услужливо нарисовала картинку, как в косых лучах лестничного окна Бертран смотрит на Чернавку и улыбается, как они флиртуют. И вот это: «Люблю порядочных девушек», сказанное таким бархатным голосом… Я отвернулась. Кот не стал принуждать меня на него смотреть. Продолжил тихо и задумчиво:

– Утром того дня, когда появилась ты, Чернавка назначила мне свидание в Потаённой башне, на поздний вечер. Пообещала показать мне нечто, что меня удивит. Однако не пришла. Мы встретились с тобой, когда я ждал её. Там, в подвале башни. И мне стало не до Чернавки. Да и… не первый раз, признаюсь, меня кидали со свиданьем.

– Тебя не удивило само место, которое она назначила?

Бертран пожал плечами:

– Девушки всякие случаются… Может ей хотелось чего-то… эдакого.

– Зачем ты мне это рассказываешь? – глухо отозвалась я.

– Потому что это важно. Майя… Когда ты меня привела к Зеркалу, и я увидел мать… Я сразу вспомнил слова Чернавки. Уверен, она хотела показать мне именно это. И… она знала. И кто в Зеркале, и кем я прихожусь Илиане. Но когда увидела тебя, очевидно, переиграла свой план. Поэтому рассказала тебе в малейших подробностях, так, чтобы ты не заблудилась. И поэтому тогда сама не пришла ко мне.

– Ну и зачем ей это?

– Не знаю. Но, согласились, Чернавка – очень странная девушка. Последнее, что мы о ней знаем: она солгала слугам, сказав, что ты её послала с поручением. Может ты ещё вспомнишь что-нибудь подозрительное?

– Это Румпель! – прошипела я. – Уверена, она – его безвольная кукла. Такая, в которую он хотел превратить меня!

– Уже не уверен. Хотя Чернавка успела сказать мне и об этом. И про то, что Румпель хочет отравить Белоснежку, мне поведала тоже Чернавка. Нет, не обвиняла Волка, просто поделилась своим беспокойством и рассказала о некоторых фактах. Что Снежку тошнило, что она тает на глазах… Вот только… Я сейчас подумал, что девица мне лгала. Конечно, принцесса и правда побледнела и похудела, но… Это могло быть и без яда. Так что, у тебя есть что мне рассказать?

Я задумалась. И неожиданно вспомнила яркий момент, после которого всё и началось неудержимо разваливаться. Потом было столько событий, что мне стало не до глупости горничной. Вот только… глупости ли?

– В первую брачную ночь она притащила в спальню лоскут моей сорочки и показала его Анри. Сорочки, которую я сожгла сразу после того, как побывала у Зеркала. Этот лоскут оказался испачкан кровью. Не настоящей, но Анри сразу понял, что я была в комнате…

– Ты точно помнишь, что сожгла сорочку полностью?

– Да. Я помню, как помешала золу кочергой. Не понимаю, откуда она достала его.

– Отодрала от другой сорочки, сходила и испачкала её в той самой комнате, – быстро предположил Бертран.

Я уставилась на него в ужасе.

– Господи… Но зачем? И ещё, знаешь, когда я приходила мириться с Белоснежкой, то рядом с ней была Чернавка… И… Боже…

«Нет-нет-нет! Неужели?..». Я выдохнула и произнесла, сама себе не веря:

– А откуда Белоснежка узнала про смерть отца? Это была наша первая брачная ночь, девочка не могла вот так вот взять и прийти в мою комнату случайно… Кот, неужели в тот день её прислала Чернавка? Но тогда… значит, девица знала, что король отравлен. И Румпель неспроста перечислял Чернавку в числе подозреваемых…

– То есть, – подвёл итоги Бертран, – Чернавка послала тебя в башню, чтобы спровоцировать гнев короля, отравила Анри, затем послала Белоснежку, скорее всего, сказав, что что-то увидела. Например, как ты бросила в кувшин какой-то порошок… Ну или не знаю, но что-то такое, после чего не глупая – а она совсем не глупа – Снежка была абсолютно уверена, что ты – убийца. А, значит, должна была арестовать тебя и казнить.

– Но зачем это всё Чернавке? Зачем ей убивать короля, меня, Белоснежку?

– Не знаю. Вот только понимаю, что Снежка сейчас в большой опасности. Она доверяет этой девке. Чернавка отдаст ей яблоко, а обвинит потом тебя. Ведь в замке все знают, кто послал с тайным поручением Чернавку…

Я застонала. Как же всё это… продумано. До мелочей. Рассчитано и сыграно! Той, на кого никто не обращает внимания! Но…

– Кот… а откуда Чернавка могла знать, что ты сегодня увезёшь Белоснежку? Ведь мы и сами придумали этот план ночью и… – Я вдруг вспомнила захлопнувшуюся дверь в тот момент, когда мы жарко целовались. – Она нас слышала! – и коротко поведала Коту о потерянном кольце и о том, что нас подслушали.

На его щеках заходили желваки. Он закусил губу, нахмурился. А потом попросил:

– Расскажи мне ещё раз сказку о Белоснежке. От начала и до конца. Подробно.

Пожав плечами, я рассказала.

Кот задумался. Он молчал и пропускал мои волосы сквозь пальцы. Я тоже не прерывала тишины. Пережитое нервное потрясение лишило меня последних сил и воли к победе.

– В этой сказке нет Румпеля, – заметил Бертран, – нет Рапунцель… Да и Анри особо нет.

– Да. Эрталия – это словно смесь разных сказок.

Он быстро глянул на меня, а потом потёрся о мои волосы и мурлыкнул:

– Когда-нибудь я попрошу тебя рассказать сказку обо мне. Кот в сапогах, говоришь? А сейчас – вставай и пошли. Если не можешь идти, я донесу тебя на руках.

– Куда?

Мне вовсе никуда не хотелось идти, хотелось спать

– К человеку, который сможет нам кое-что объяснить.

– К кому?

– К Румпелю.

– Нет! – я вскочила.

– Знал, что тебе не понравится. Но только Волк может нам сейчас помочь. Мы с тобой сложили все детали, но… есть одна крошечная деталька, которой не хватает. И я уверен, она есть у...

– ... твоего отца.

Бертран с недоумением уставился на меня. Я смутилась:

– Прости. Это надо было как-то не так сказать… Но нет времени на деликатность. А это может быть важно: Румпельштильцхен – любовник твоей матери и твой отец. Мне призналась в этом сама Илиана.

Я думала, Кот распереживается, как тогда, с матерью, но он вдруг рассмеялся, подхватил меня на руки и двинулся к выходу.

– Вот подлец, а? Не, ну скажи! – фыркал он. – Собственного сына престолонаследия лишил!

– Тебе смешно?!

– А то! Конечно, смешно. Вот же засранец! Теперь я понимаю, почему он всё время крутился рядом, фехтовать учил, жизни наставлял… Паразит! Друг, тоже мне!

Я не разделяла весёлого настроя Бертрана, но Кот, казалось, полностью избавился от всех прежних опасений. Насвистывая весёлую мелодию, он пересёк коридор, свернул на винтовую лестницу башни. Легко поднялся наверх, а затем с ноги ввалился в небольшую дверь.

– Привет, папаня! – заорал громко. – Выходи давай!

Я не сразу заметила тёмную дверь слева от нас в серой каменной стене. Увидела, лишь когда в ней показался Румпель. Капитан прислонился к косяку, скрестил руки на груди и молча посмотрел на нас. Кот продолжил дурачиться:

– Румпель, я твой сын! – завопил он. – Вот нежданчик, да?

– Положим. И?

– Да ладно? А объятья, рыдания и вот это всё? Что, ничего не будет?

Кот поставил меня на ноги и прошёл вперёд, оставив меня за спиной. Румпель пристально смотрел на него.

– Ну ладно, – вздохнул Бертран. – Я к тебе по делу, батя.

– Неужели?

– Ой, оставь свой скепсис! Да, у меня тоже могут быть дела. Махнёмся информацией, не глядя? Ты мне скажешь, какое отношение Чернавка имеет к королевскому роду, а я тебе назову убийцу Анри.

«Что-о?» – хотелось спросить мне, но я закусила губу. Сердце билось, как бешенное. Румпель по обыкновению остался невозмутим. Как будто ничего происходит особенного. Лишь уточнил холодно:

– Что тебя конкретно интересует?

– Видишь ли, батя, я думаю медленнее, чем ты, но всё же думаю. Иногда. Скажи, кто напялит корону, если сдохнут Майя, Белоснежка и я?

– У тебя нет прав на престол, – заметил Волк.

– Только не говори, что моё проигранное сватовство было с твоей стороны способом уберечь меня от большой игры!

– Возможно.

– Ой, да ладно! Но всё равно: после смерти Майи и Белоснежки, кто взойдёт на трон?

– Внучка короля Робера.

– Внучка? Что за внучка?

– Дочь младшей сестры королевы Илианы.

– А кто, прости, её младшая сестра?

– Фея Елена. Седьмая из фей.

– А дочка этой самой Елены… Чернавка? Я правильно понимаю?

Румпель усмехнулся. Губы его скривились как от лимона.

– Чернавка – это не имя, Бертран. Это прозвище.

– Да плевать. Почему высокородная принцесса вдруг стала служанкой? – мрачно поинтересовался Кот.

– Догадайся.

– После заточения Илианы в зеркало, жизнь её сестрицы и племянницы тоже ты спас?

Румпель сморщился сильнее, а я мысленно проклинала всю эту странную королевскую семейку.

– Фей нельзя убивать, – брезгливо пояснил Волк. – Иначе твоя мать давно была бы мертва. Дочек фей – тоже. Они наследуют неприкосновенность. И дар. Благо, хоть дар у них пробуждается лишь после смерти матери. И хорошо, что Чернавка не знает, что она…

– Уже знает, – резко оборвал его Бертран. – Она встречалась с Илианой.

«Елена, Елена, – думала я. – Хорошее ж такое имя… Лена, Леночка, Элейна, Алёна…Хелена.. Элинор…Нелли… Нэлли Петровна!».

– Подождите! – завопила и сама испугалась своего крика. – Нэлли Петровна!

Оба с удивлением обернулись ко мне. В глазах Бертрана заплескалось беспокойство о моём психическом здоровье.

– Меня сюда отправила Нэлли Петровна, соседка. Но не могла же простая женщина перебросить меня проклятьем в сказочный мир, верно? Нэлли – это Елена… Не та ли самая? И ещё, Илиана заявила, что та, кто меня сюда прислал, всегда беспокоилась о своей молодости. Значит, Илиана знала её лично!

Как же я раньше не подумала об этом!

– Кстати, никогда не спрашивал, как ты тут оказалась, – проворчал Бертран.

И я рассказала. И про грузчика-сборщика мебели, и про дрель, и про Нэлли Петровну, и про сон. А ещё вспомнила слова Илианы.

Бертран краснел и бледнел. Чёрные глаза Румпеля то вспыхивали, то гасли.

– Интерес-сно, – прошипел он. – Очень интерес-сно.

Бертран хмыкнул:

– И не говори. Девочка, обхитрившая зловещих мужиков, идущая по трупам и умело устраняющая соперниц на своём пути. Очень интересный сюжет… для сказки. Ты мне лучше скажи, батя, как ты её прошляпил?

– Руби всегда была молчаливой девочкой. Послушной и старательной. Кто бы мог подумать…

– Надо что-то делать! – я не терпеливо топнула ногой. – Белоснежка…

– Уже мертва, – Румпель пожал плечами. – Слишком много прошло времени. Ей уже дали яблоко, и теперь принцессе остаётся только ждать своего принца. Интересно другое. Я заточил Илиану в Зеркало, а её сестрицу выслал в Первомир, лишённый магии. Елена забросила Майю в Эрталию. Не думаю, что это случайно. Не думаю, что Руби не знала, откуда пришла Майя. Но как Руби связалась с матерью…

Он резко умолк.

– Тоже понял? – насмешливо переспросил Бертран.

– Зеркала. Через Илиану, – Румпель, расстегнул воротничок и отошёл к узкому окну-бойнице. Замер.

– Ненавижу фей, – прохрипел. – Мерзкие бессмертные твари! Никогда не знаешь в какой момент из доброй спасательницы замарашек и дровосеков эта зараза становится стервой, способной насылать несмываемые проклятья. Это был заговор двух фей и одной пред-феи. Через зеркала. Уничтожить Анри, свалить вину на его супругу. Руками Белоснежки казнить королеву. Потом устранить принцессу. Или наоборот – руками королевы убить принцессу…

– И что нам теперь делать? – тихо спросила я.

Капитан обернулся и мрачно взглянул на меня.

– Финал сказки близок. И не мы одни знаем сюжет, не так ли? Видимо, Елена… Нелли Петровна в Первомире читала эту книгу, а затем сообщила Илиане. Та – Руби. Сказки очень сопротивляются, когда их сюжет пытаются изменить. А потому феи пошли не поперёк, а по течению сюжета. Какого чёрта, Майя, ты меня не послушалась?!

– Не смей её пугать! – прорычал Бертран. – Ты только детей, похоже, и умеешь делать, а как обращаться с женщинами – нет. Одну прошляпил, другую перепугал насмерть. И ты всерьёз считал, что после всего этого она должна была тебя слушаться?! Дыба, пытки и… Я охренел, когда услышал. Даже я поверил, что Анри убил ты.

Румпель устало отмахнулся, болезненно морщась:

– Иллюзии. Рекомендую. Крайне способствуют росту репутации. Такие же иллюзии, как кровь на полу зеркальной комнаты и тела королев. В королевской темнице давно нет узников.

И тут до меня дошло. Иллюзии?! Иллюзии! Да ты ж… гад! Мерзавец! Я зашипела и бросилась на Волка. От неожиданности он не успел перехватить мои руки, и я проехалась ногтями по его щеке, оставив алую полосу.

– Убери свою женщину! – прорычал Румпель, крепко схватив мои запястья. – Пока не убил.

Я ударила его коленом в пах, но промазала. Ярость бурлила, переполняя. Бертран подскочил, вырвал, обнял, с усилием прижав к себе.

– Тише, моя хорошая.

– Спасибо, – буркнул Румпель.

– Не за что. Я сам тебя покалечу. И не ногтями – шпагой.

В объятьях Кота я как-то выдохнула и ослабела, понимая, что сейчас не время для разборок. Но как же хотелось ударить его как можно больнее. Иллюзии! Мне тогда было так плохо, я ведь поверила…

– Майя, – шепнул Бертран, поворачивая меня к себе. – Женщина моя… Тише, моя хорошая.

– Давай найдём тебе другую женщину? Менее сумасшедшую.

Кот злобно глянул на отца.

– Я лучше себе папаню другого найду. Более адекватного.

– Хватит! – рявкнула я, снова раздражаясь. – Заканчивайте препираться. Белоснежка съела яблоко, её найдёт королевич, а я погибну! Потому что так хочет эта проклятая сказка! А вы выясняете кто там из вас круче!

Румпель мрачно покосился на меня.

– Есть план. Сказка должна завершиться, не так ли? И она завершится. Как ей и положено: добро торжествует, зло наказано.

– Уж не себя ли ты собираешься наказывать? – съязвила я.

– Заткнись, Майя. Вижу, ты успокоилась. А, значит, можешь меня услышать. Я давал тебе три дня подумать насчёт сделки. Но время против нас. Ты должна дать ответ сейчас.

Я задохнулась от ярости.

– Нет! – заорала на него. – Нет! Трижды нет! Я никогда не отдам тебе мою дочку!

– Батя, тебе что, сына мало? – проворчал Бертран, прижимая меня к себе.

Румпель устало вздохнул, закатил глаза. Провёл пальцем по щеке, посмотрел на кровь. Верхняя губа его нервно дёрнулась.

– Как с вами с-сложно! Хорошо, Майя, давай изменим условия сделки: когда Ане исполнится восемнадцать лет, я приду за ней. И, если ты не захочешь отдать мне дочь, то отдашь мне… тыкву.

– Что?

Мне послышалось?

– Тыкву. Она же полезная: кератин, витамины, калий, магний, железо. Профилактика от туберкулёза и кариеса. Разве нет?

Он с неуместным ехидством взглянул на меня, а я от неожиданности смогла лишь захлопать глазами. Нет, он что, серьёзно?

– Я чего-то не знаю? – ревниво поинтересовался Бертран.

– Давай уточним, – просипела я, голос внезапно закончился, – то есть, ты согласен поменять мою дочь на тыкву?! Я верно понимаю, что тебе всё равно, Аня или тыква?! Ты считаешь, что…

– Майя, – Румпель мрачно посмотрел на меня, – не заводись. Ты же умеешь читать то, что написано мелким шрифтом? Знаешь, насколько важна формулировка? Что я только что сказал?

– Если я не соглашусь отдать тебе мою дочь, то вместо неё должна отдать тыкву.

– Верно. Где я сказал, что для меня они равноценны?

– Это само собой понятно! Или Аня или…

– Женщина, – простонал Волк, теряя терпение, – я сказал, что окончательное решение оставляю за тобой. Ты решишь сама, когда твоей дочери исполнится восемнадцать лет.

– И в чём подвох? – подозрительно уточнила я.

– Думай. Или так, или никак.

– Мы как-нибудь сами справимся, – проворчал Бертран, увлекая меня к выходу. – Без твоих гениальных планов…

Но я уже просчитала риски и всё взвесила.

– Ладно. Итак, Румпельштильцхен, ты помогаешь мне выбраться живой и здоровой из этой сказки, а я, через шестнадцать лет, когда Ане исполнится восемнадцать, по собственному желанию и выбору отдаю тебе либо дочь, либо тыкву. Обычный овощ от двух до десяти килограмм. И ты не используешь никаких методов влияния на меня: ни гипноза, ни внушения, ни иллюзий.

– Всё верно. Согласна?

– Согласна.

Бертран выдохнул, скрипнул зубами, а затем возмутился:

– Майя, не..

Но Румпель успел раньше:

– С-сделка завершена. С-сделка сос-стоялась.