Текст книги "Я стала женой злодея (СИ)"

Автор книги: Анастасия Миллюр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

Вдруг музыка стихла. А затем по залу разнесся угрожающий приказ:

– На колени.

Люди даже не помышляли о неповиновении. Кто-то танцевал, кто-то стоял у стены, кто-то наслаждался шампанским, но все, как один, тут же опустились на пол, низко склонив голову. Мгновение, и зал погрузился в могильную тишину. Атмосфера торжества и праздника в миг сменилась напряжением и страхом.

Уверена, гости гадали, кто осмелился разгневать монстра империи. Но я не испытывала ни капли вины. С легкой улыбкой на губах я двинулась к нему навстречу. Шаг. Еще шаг. Ступенька, еще одна…

Расстояние между нами медленно сокращалось. И чем ближе мы были друг к другу, тем сильнее колотилось в груди сердце. Оно словно пыталось проделать дыру в ребрах и вырваться наружу, чтобы броситься к объекту своего воздыхания. Я его судить не могла. Даже и не знаю, что саму меня удерживало от того, чтобы не слететь по ступенькам прямо в руки к Ридриху. Наверное, Кементина, которая нависала над нами, как Дамоклов меч.

Воспоминание о героине неприятно заворошилось в груди. А потому, когда я сошла с последней ступени и склонилась в реверансе, опуская голову, тон моего голоса прозвучал несколько холоднее, чем планировалось:

– Досточтимый сейр Абенаж… Рада приветствовать.

Тут же мой подбородок приподняли цепкие пальцы Ридриха, заставив вновь посмотреть в его глаза. И если минуту назад мужчина был зол, то сейчас он был в самом настоящем бешенстве. Каждой клеточкой тела я ощутила его тихую, скрытую под безразличной маской ярость.

С губ сорвался короткий выдох. Когда он так себя вел… Я просто не могла сдерживаться.

Разум из последних сил натягивал поводья разошедшегося сердца и искал плетку, что бы его осадить. Мысли сиганули во все стороны, оставляя после себя лишь звенящую пустоту. Иными словами, в душе и голове творился полный бедлам.

И посреди этого хаоса прозвучал лишь один единственный короткий вопрос, заданным ледяным тоном:

– Кто?

Знай я мужчину чуть меньше, то даже бы не поняла, о чем он спрашивал. Но Боги… Это же был Ридрих… Мой Ридрих. Конечно, иногда я готова была продать почку, чтобы понять, что творилось у него в голове, и какие хороводы там водили его тараканы. Но иногда… В такие моменты, как сейчас, я видела его насквозь.

– Ярчайшее солнце империи, Его величество Регори отправил мне платье, – ответила я, заглядывая прямо в бушующую бездну его глаз. – Я не посмела отказать.

Ридрих сжал зубы, на его челюсти заиграли желваки. А его взгляд в очередной раз прошелся по моим голым плечам, острым ключицам, споткнулся в зоне декольте и тут же вернулся к моим глазам.

Не знаю, какой черт меня вечно толкал на безумные поступки, но я медленно распрямилась, сделала шаг к мужчине, сокращая между нами расстояния и, не сводя с него глаз, с мягкой улыбкой спросила:

– Мне не идет, досточтимый сейр Абенаж? Велите мне переодеться?

Но за что я обожала Ридриха, так это за его умение удивлять и вести себя таким образом, что там не то что бабочки в животе начинали щекотать… Там рождались настоящие слоны и сходились в буйном, бешеном танце, топая и устраивая землетрясение.

Этот невозможный мужчина… Он вдруг сорвал с плеч свой черный плащ, накинул мне его на плечи и, соединив полы, дернул меня на себя. Его глаза жадно прошлись по моему лицу и поймали меня в свою бездонную черную ловушку.

– Дай мне причину не вырвать глаза тем, кто видел тебя в подобном виде, – произнес он опасно низким тоном, и я вся с ног до головы покрылась мурашками, а ноги, кажется, подкосились.

Уставший разум обреченно махнул рукой, глотая успокоительный настой, а сердце ошеломленно застыло на месте, пытаясь пережить сотую влюбленность в Ридриха. Бедное. Достается же ему…

Но ответить Ридриху все же что-то было нужно, и поэтому я, на скорую руку взбодрив и отряхнув разум, бросила его на передовую. Давай, не подведи.

Но он, кажется, таки не оправился. Иначе как объяснить следующие слова, сорвавшиеся с моих губ?

– Они могут глазеть сколько угодно, сейр Абенаж, – проговорила я тихо, удерживая его взгляд. – Но подойти так близко и коснуться меня можете лишь вы.

Кадык на его горле дернулся. Пальцы, удерживающие полы плаща, скользнули выше, к шее, провели по ней, вызывая у меня легкую дрожь, а затем коснулись затылка и резко сжали волосы.

– Пусть это будет действительно так, Азалия, – проговорил он, обдавая горячим дыханием мое ухо. – Отныне любой мужчина, кто коснется тебя, в тот же момент лишится руки.

Ой…

Вот и доигралась…

Разум ошеломленно потирал затылок, а сердце ликовало. Ему все нравилось.

И пока я приходила в себя от подобных слов, Ридрих решил меня добить. Резко отстранившись, он повернулся к хранящему напряженную тишину залу и ледяным голосом приказал:

– Я запрещаю смотреть на Святую, подходить к ней, разговаривать с ней или касаться ее. Нарушите заперт и отправитесь на корм демону.

Глупцов, которые вздумали бы что-то возразить, к счастью не было.

– Идем, – коротко велел он уже мне.

В полной тишине мы миновали зал и поднялись по возвышению. Я уже отчаялась предугадать, к чему все это может привести. Он заставит меня стоять рядом? Может, посадит к себе на колени? Было бы неплохо, но это уж полный бред. Такого он себе даже в лучшие времена не позволял.

И только подойдя к трону, я заметила раскиданные рядом с ним подушки. Нехорошее предчувствие заворочалось под кожей, а Ридрих, оглянулся на меня и кивком подбородка указал как раз в их сторону.

– Будешь сидеть здесь.

Не знаю, откуда ко мне пришло такое ощущение, словно он ждет от меня сопротивления. Будто он думает, что я сейчас взбрыкну, как необъезженная кобылка, вспылю и попытаюсь ему перечить прямо на глазах у всего народа. А это в свою очередь будет рассчитываться как публично нанесенное оскорбление доверенному лицу императора. С такими обвинениями не шутят.

Но спорить я не собиралась. Быть может, мой разум там окончательно свалил на курорт восстанавливать нервы, но… Я почему-то даже ощущала странное довольство.

Он хочет держать меня к себе поближе. Куда хуже было бы, если бы он велел мне убраться из зала и больше не раздражать его.

– Как прикажите, – кивнула я с улыбкой и изящно опустилась на подушечки, не забыв поправить плащ так, чтобы то плечико, которые было ближе к трону оказалось совершенно случайно обнаженным.

На это Ридрих уже ничего не ответил, и можно было подумать, что ему все равно, но как тогда объяснить усилившееся ощущение его темной ауры? Все равно? О, нет. Ему было совершенно не наплевать на то, как я выглядела в этом чертовски соблазнительном платье, укрытая его плащом и сидящая на коленях рядом с его троном.

– Поднимитесь, – ледяным голосом велел Ридрих. Хотя сказано это было таким тоном, словно он приговаривал гостей к смертной казни.

Наверное, именно поэтому несчастные в первые несколько мгновений все еще напряженно не двигались. Переваривали приказ, наверное. А потом как по щелчку пальцев все пришло в движение.

Вновь заиграла музыка. Гости, натужно стремясь сгладить испорченную атмосферу, стали слишком громко смеяться или слишком поспешно возобновлять танцы. Они надеялись вернуть все, как было. Но кое-что осталось все же изменилось.

Едва кто-то из них натыкался взглядом на подол моего белоснежного платья, укрытого сверху черным плащом, то несчастный тут же бледнел и отводил взгляд.

Любой другой на моем месте мог бы сказать, что вечер испорчен. Но я сидела на мягких подушках и из последних сил давила широкую глупую улыбку, которая так и норовила вылезти на губах. А все потому, что я то и дело ощущала на себе взгляды Ридриха. Каждый из них был дольше предыдущего, пока, наконец, мужчина просто не откинулся на трон и не стал наблюдать за мной, уже не отрываясь.

Смотри, хороший мой. Тебе можно.

И все было бы прекраснее некуда, если бы от толпы гостей не отделился князь Дэльтески. Он подошел к трону, низко поклонился и проговорил:

– Досточтимый сейр Абенаж, позволите ли сказать?

– Говори, – раздраженно ответил Ридрих, явно недовольный тем, что его отвлекли.

Я же неуютно завозилась на своем месте. Неужели это то, что я думаю? Что б тебе моль проплешину проела, князь! Сидел там себе тихонечко в уголке и сидел бы!

– В знак лояльности империи, мы приготовили вам подарок, великий эрцгерцог, – торжественно произнес Дэльтески, а затем, склонившись еще ниже, подал знак рукой.

Мой взгляд тут же скользнул к широким дверям. Сердце глухо забилось в груди, разгоняя по венам беспокойство. Все же это оно… Сейчас… И вот-вот…

Но мгновения шли, а ничего не происходило.

Меж ребер робко зацвела надежда. Может, пронесло? Быть может, все мои предыдущие действия изменили сюжет истории до неузнаваемости? Бывает же такое? Кажется, это называется «эффектом бабочки».

Ридрих поднялся, и в это же мгновение гнетущее ощущение тьмы усилилось. Так, что даже у меня по коже поползли пупырчатые мурашки, а в животе завозился необъяснимый страх.

– Прошу терпения! – вскричал князь, падая на колени. – Сейчас все будет! Сию минуту!

И тут же, как по команде, широкие двери распахнулись, и в зал внесли паланкин, который несли на широких плечах четыре могучих мужчины. За полупрозрачной белоснежной вуалью угадывался силуэт прекрасной девушки.

Белоснежные длинные волосы, убранные в элегантную прическу… Ярко-рубиновые глаза, смотрящий без тени страха… Красота достойная воспевания в балладах…

Мое сердце упало, а грудь словно придавило стотонной плитой, так что оказалось тяжело сделать даже вдох.

Главная героиня, Кементина Дэльтески, наконец, прибыла…

ГЛАВА III

Мужчины аккуратно опустили паланкин на пол. Один из них откинул завесу и подал девушке руку, которую та неторопливо приняла и изящно вышла. Каждый ее жест, каждое движение без слов говорило о высоком происхождении, о том, что ее готовили быть королевой, о том, что она требовала соответствующего обращения.

Наверное, именно поэтому Ридрих и полюбил ее. Такую девушку, как Кементина, невозможно было не любить.

– Позвольте представить, моя дочь – великая княжна Кементина Дэльтески. Сокровище нации. Во всем мире вы не найдете женщины краше, – запел соловьем князь, окончательно перестав напоминать отца, превратившись в этакого торгаша на рынке, который желал продать залежавшееся яблоко подороже. – И мы вверяем ее вам, досточтимый сейр Абенаж.

Девушка, не говоря ни слова, присела в грациозном реверансе, молча соглашаясь с волей родителя. Помнится мне, в книге такая покорность разожгла интерес в Ридрихе. Хотя внешне он, конечно, ничем это не показал.

Я прикрыла глаза. У меня создалось ощущение, словно я была в шаге от того, чтобы начать тонуть. Беспокойство и тревога накатывали волнами, которые грозили вот-вот накрыть меня с головой. В голове набатом стучали слова Ридриха из книги: «На колени. Раз я теперь твой хозяин, ты должна поприветствовать меня правильно».

Этим приказом он пытался вывести девушку из себя, увидеть ее живые эмоции, спрятанные под маской покорности. Потому что он и сам носил в себе целую бездну, которую скрывал за внешней коркой льда.

На колени. Раз я теперь твой хозяин, ты должна поприветствовать меня правильно.

На колени. Раз теперь я…

– К чему мне рабыня? – с раздражением спросил Ридрих.

Я вздрогнула всем телом и резко развернулась к мужчине, который скривив в недовольстве рот безо всякого интереса разглядывал склонившуюся в поклоне главную героиню.

Князь опешил. Я тоже, правда, по другой причине.

– Д-досточтимый сейр Абенаж, позвольте! – заикаясь начал Дэльтески, явно ожидая другого эффекта. – Моя дочь не рабыня, всю жизнь ее готовили к восхождению на трон, и…

– Тогда почему вы продаете ее, как скот, в обмен на ваши жизни? – задал вопрос эрцгерцог ледяным тоном. – Отвратительно.

С каждой его фразой моя челюсть падала все ниже и ниже. Это. Что. Вообще. Такое?! Допустим, он не повторил реплику из романа слово в слово, но общий смысл должен же был остаться? Или… Нет?

А Ридрих похоже окончательно решил порвать приготовленный для него шаблон. Он не пошевелил ни единым мускулом, но хлынувшая от его тела и наполненная чистейшим злом сила подхватила князя и оторвала его от земли.

– Ничтожество, – раздраженно произнес Ридрих.

И князь вдруг начал задыхаться. Выпучив глаза, он барахтался в воздухе, пытаясь убрать с шеи невидимые удушающие его пальцы. Безмолвно он открывал и закрывал рот, но из него доносились только хрипы.

– Отец! – не выдержала Кементина, бросаясь к нему. Ее идеальная маска послушной дочери пошла по швам. – Ублюдок! – крикнула она, поворачиваясь к Ридриху со слезами на глазах. – Немедленно отпусти его!

Я схватилась за голову, окончательно распрощавшись с челюстью, которая добралась уже где-то до центра земли. Эту главную героиню, кажется, растили стать камикадзе, а не королевой! Она в своем уме такое Ридриху говорить?! Господи-ты-боже-мой, что делать-то?!

И я не придумала ничего лучше, чем тихо позвать:

– Ридрих?

Он тут же резко развернулся ко мне, и его прищуренные глаза нашли мои. Разум гигантскими скачками возвращался назад, мчась из своего реабилитационного центра, но не поспевал. Язык был быстрее.

– Мне она нравится. Дай мне ее в служанки. Несси одна уже не справляется, – сморозила я полнейшую чушь и не забыла напоследок невинно улыбнуться.

Разум осел.

В течение целой минуты, пока Ридрих вглядывался в мое лицо, в голове чередой успели пронестись тысяча видов пыток, которым он меня подвергнет за то, что я назвала его по имени. Мозг уже готов был биться об стену, но вдруг…

Губы мужчины исказила кривая насмешливая улыбка. А полумертвый князь рухнул на землю, как мешок с картошкой.

Развернувшись к залу, Ридрих посмотрел на Кементину и произнес:

– Святая проявила милосердие и захотела взять тебя в горничные.

Будь у меня вторая челюсть она тоже бы упала. Но ее не было, поэтому я попыталась поймать хотя бы первую. Мне показалось, или в тоне голоса Ридриха проскользнуло что-то похожее на… удовлетворение?

А вот Кементина явно восторга не испытывала. Она сверкнула рубиновыми очами и гневно поджала губы. Еще бы… Одно дело шпионить за Ридрихом для Адэйна, а совсем другое – становиться прислугой Святой. Сомнительная честь.

– Ты можешь отказаться, – снисходительно улыбнулся мужчина, и я уверена в этот момент в его черных глазах заплясал сам дьявол. – И стать кормом для моего демона вместе с отцом.

Кементина была кем угодно, но не дурой. Поэтому она быстро спрятала свое недовольство и низко поклонилась.

– Благодарю за милость, досточтимый сейр Абенаж. Прикажите ли мне остаться? – к ее чести голос девушки не дрожал, хотя она явно хотела огреть моего злодея чем-нибудь тяжелым.

В ответ на это Ридрих развернулся, мазнул по мне коротким взглядом и направился к трону по ходу бросив:

– Азалия…

И снова я поняла, что имелось в виду. Он словно говорил: «Теперь это твоя забота. Хотела – играйся, только мне не мешай».

Я прочистила горло. Не каждый день выпадает честь приказывать главной героине. Но решение мое было однозначным:

– Прочь. Слугам не место на балу.

Можете закидать тухлыми помидорами мою гнилую алчную душонку, но будь на то моя воля, и Ридрих с Кементиной и вовсе не встретились бы. С глаз долой, из сердца вон, как говорится.

Девушка вздрогнула. Я готова дать руку на отсечение, что она рассчитывала на другой ответ. В народе все же считается, что Святые – народ добрый. Но это она просто меня мало знала.

Тем не менее княжна склонилась ниже, принимая приказ, и поспешно удалилась из зала. Гости молча проводили ее взглядами, но не рискнули даже пискнуть. Если уж с почитаемым в Иргейсе князем и его дочерью так обошлись, то что могло произойти с остальными? Тут даже я не ручалась бы за ответ. А потому притихший народ понимала. У них, бедных, сегодня одно потрясение за другим.

Следом появились рыцари империи, которые уволокли потерявшего сознание князя. И все как будто бы вернулось на круги своя. Не считая моей челюсти, которая все еще не вернулась на место, сердца, которое было расстреляно из дробовика, и разума, который оставил все попытки предугадать исход событий.

До кучи ко всему, еще и спина стала затекать. Я покосилась на колено Ридриха. Будь все по-старому, я, не раздумывая, прислонилась бы к его ноге, обхватив бедро руками. А еще можно было невзначай пройтись по внутреннему шву брюк, чисто случайно, разумеется. Но я не была уверена, что теперь за такое самоуправство мне не отрежут руки.

На пробу я бросила взгляд на безэмоциональный профиль мужчины, затем аккуратно подвинулась на подушке ближе к вожделенному колену и тут же получила холодное:

– Не забывайся.

Жадина.

«Не забывайся»… Не забывалась бы, если бы ты не начал устраивать мне тут светопредставление, от которого сердце до сих пор успокоиться не может, а разуму впору скорую помощь вызывать.

Ладно… Ладно! Отвернувшись, я ровно проговорила:

– Досточтимый сейр Абенаж, я хотела бы отправить письмо. Можно?

– Молчи. Раздражаешь, – обрубил он.

У меня безграничный запас терпения. Был. Но в последние дни он немного поистрепался.

– Тогда может, мне уйти? – с раздражением спросила я.

– Азалия, – ледяным голосом осадил меня Ридрих.

Поняв, что сглупила, я повернулась к нему и, склонив голову, тихо проговорила:

– Прошу меня простить. Я забылась. У меня нет права решать, что мне делать, или быть недовольной. Сейчас я полностью в вашей власти, досточтимый сейр Абенаж.

Ответом мне было молчание. И когда я уже хотела было отвернуться и вновь начать наблюдать за залом, услышала резкое:

– Да. Именно так.

Только почему эти слова прозвучали так, словно Ридрих сам себя пытался убедить? Или мне показалось?

ГЛАВА IV

– Ты довольна, Святая? – услышала я сквозь сон.

Разум отчаянно цеплялся за остатки сновидения и пытался игнорировать все внешние звуки, но шипящий голос не отступал.

– Этого ты добивалась?!

Хмурясь, я перевернулась на бок, накрываясь с головой одеялом, прячась под ним от надоедливого голоса, но мое убежище вдруг сорвали прочь. Мозг подсказал, что что-то было не так, и меня тут же толчком выбросило из сна.

Я резко села. В чем дело?!

Одеяла на мне и правда не было, и ночной воздух холодил едва прикрытое легкой тканью ночной рубашки тело. Поежившись, я вгляделась в темноту, пытаясь найти смельчака, который мешал мне отдыхать после упорной подготовки к балу, но в комнате никого не было.

Нахмурилась. Приснилось мне что ли?

Со сна разум работал плохо. И хватило его только на то, чтобы сказать мне: «Забей», и уговорить меня лечь спать. И я так бы и поступила, если бы мое внимание не привлекло шевеление теней у столбика кровати.

Волоски на теле встали дыбом, я напряглась, всматриваясь в темноту и ощущая, как вверх по груди поднимается липкая волна страха. Я уже почти призвала Шу, но вдруг…

– Ты проклятье хозяина! – услышала я шипящий голос.

Малькут! Демон Ридриха!

Грудь обожгла волна облегчения, и я протяжно выдохнула.

Вот же… Напугал! Не спится ему!

– Чего тебе? – спросила я его.

С Малькутом у меня отношения всегда были несколько… Натянутыми. Друзьями мы не были, но и врагами тоже. А потому подобных фокусов я от него не ожидала.

Тени шевельнулись, и я теперь уже отчетливо смогла разглядеть в них фигуру демона. У него не было глаз, но его пронзающий взгляд я чувствовала всем телом.

– Не понимаю, почему хозяин все еще не убил тебя, – прошипел он, подплывая ближе.

Такие слова явно не то, что хочешь услышать спросонья посреди ночи. Я протерла лицо ладонями и посмотрела на Малькута через просветы меж пальцев. Может, я пропустила какую-то веху в наших с ним отношениях? Когда мы перешли от нейтралитета до «какого хрена, ты еще жива?».

– А почему он должен был меня убить? – спросила я, немного не догоняя происходящего.

От нас с разумом после таких внезапных пробуждений вообще мало что хорошего можно было ожидать. Зажигание у нас медленно срабатывало.

Демон фыркнул так, словно я спросила у него какую-то чушь, а затем вдруг оказался так близко, что я почувствовала исходящий от него слабый запах серы. Невольно я подалась назад, но Малькут не отступил.

– Не прикидывайся дурой, Святая! Таинство! Твоя жертва не была принесена правильно! – припечатал он, пронзая меня убийственным взглядом.

Чего?!

Так. К таким скачкам логических рассуждений мы с мозгом явно были не готовы.

– О чем ты? – нахмурилась я.

– А ты не догадываешься? – глумливо спросил меня демон.

Последнее, чем я хотела заниматься ночью, это играть в непонятные шарады с нечистью. Особенно, когда эти шарады касались Ридриха!

– Говори нормально! – приказала я Малькуту, потеряв терпение.

– Ты должна была умереть в том ритуале! – низким угрожающим голосом произнес он. – Но ты осталась жива! Жертва не была принесена в полной мере. Было пролито недостаточно крови. Ты должна была сдохнуть в том зале!

По телу стадом словно пробежались мурашки. Это еще что за новости?

В романе ничего не говорилось про то, что Кементина должна была быть убита. Лишь про то, что она должна была напоить своей кровью Ридриха, что я и сделала. Не может же быть, что автор написал неправду?!

– Ты должна… – начал демон, но замер на полуслове. – Хозяин зовет. Я еще вернусь, Святая, – угрожающе добавил он и исчез в темноте ночи, словно его и не было.

А я осталась сидеть с колотящимся сердцем и разрастающейся тревогой внутри.

Не может быть. Не может быть, что бы таинство было проведено неправильно…

Сглотнув, я уставилась в одну точку, а разум, судорожно переваривая полученную информацию, пытался собрать в кучу разбегающиеся в панике мысли.

Если хоть на секунду предположить, что сказанное Малькутом правда, если поверить в то, что я должна была принести себя в жертву, то получается… Получается таинство не было полноценно завершено.

Господи-ты-боже-мой… Меня окатило волной холода, окончательно прогнавшей остатки сна. Картина одна хуже другой стала вспыхивать в моей голове, лишь усиливая поток тревожных мыслей и вызывая царапающее чувство в груди.

Так. Стоп. Рано суету разводить.

Взяв себя в руки, я глубоко вдохнула и выдохнула, чтобы успокоиться. Ничего еще не было ясно. Все, что у меня было – это слова демона. А демонам верить – себе дороже. Мне нужен был другой источник. В идеале – Ридрих. Но как-то слабо верилось в то, что если я подойду к нему с вопросом: «Хорошо ли ты себя чувствуешь, и не испытываешь ли ты вдруг ненавязчивого желания меня убить, что бы завершить таинство?», он не пошлет меня ко всем чертям.

Я потерла бровь. Тогда можно было зайти с другой стороны. Раскручиваем цепочку с конца. Как принести жертву во время таинства я узнала из романа, а в романе этим знанием обладал никто иной, как Лендрис Хельмвир, Святой и по совместительству мой биологический отец, который, правда, сейчас был заперт с легкой подачи моего злодея черти знает где.

Очередной тупик!

Нет, подождите-ка… Что сказал мне Ридрих, когда приехал за мной и взял отца в плен?

«Он будет твоим кнутом, Азалия. Будешь хорошей девочкой, и с ним ничего не произойдет. Ослушаешься и останешься сиротой. В этот раз по-настоящему».

«Я позволю вам увидеться после того, как ты сделаешь что-то полезное».

Ха-х… Так…

«Что-то полезное» звучало очень неоднозначно. А зная Ридриха, вдвойне неоднозначно. Растерев лицо руками, я протяжно выдохнула.

Нужно было ложиться спать. Утра вечера мудренее. Была у меня одна идея, которая могла сойти за определение «полезности» в классификации Ридриха, но сначала нужно было выспаться. Бессонницей я уж точно никому не помогу.

Выбравшись из постели я подобрала с пола одело, которое с меня стащил Малькут, снова забралась в кровать и, улегшись, закрыла глаза.

Спать. Спать. Спать.

Вот только дурные мысли все равно лезли в голову и отдохнуть, как следует, не получилось. Едва я проваливалась в сон, как меня снова и снова находили кошмары, где Адэйн убивал Ридриха, а я просто стояла рядом и ничем не могла помочь. Была абсолютно бессильной что-либо сделать и хоть что-то изменить.

– Святая Азалия, пора вставать… – услышала я голос Несси.

Глаза болели так, словно в них насыпали песка, а в висках слабо пульсировала боль – обычные подруги бессонницы. С тяжелым вздохом я поднялась и тут же увидела молчаливо стоящую у дверей Кементину.

Сегодня на ней был наряд горничной, который, однако, ничуть не умалял ее красоты. А на ее лице было такое выражение, словно она сделала этому миру огромное одолжение, придя ко мне и согласившись мне служить.

Только тебя тут не хватало…

Может, стоило позволить вчера Ридриху убить ее к чертовой матери? Но разум тут же дал мне мысленный подзатыльник.

«Ага, сейчас! Она главная героиня, а ты живешь в мире книги. Откуда ты знаешь, что с ним будет, если она умрет? Не говоря уже о том, что тогда от Адэйна проблем может прибавиться» – ворчливо втолковывал он мне.

Да, знаю я, знаю… Именно поэтому вчера и спасла ее.

Хотя положа руки на сердце, рискнуть и узнать рухнет ли этот мир с исчезновением Кементины хотелось. Особенно когда у меня в висках пульсировала боль, а она раздражала одним своим присутствием.

– Сейр Абенаж отбыл на рассвете, – доложила мне, как обычно, Несси. – Я наберу вам воду для ванны и принесу с кухни завтрак.

– Нет, – остановила я женщину. – Сейр Абенаж пожаловал мне новую горничную, оставь эту работу ей, а сама пока займись моим платьем на сегодня.

– Я не умею готовить ванну, – тут произнесла же произнесла Кементина, прожигая меня взглядом.

Не на ту напала. Я вздернула бровь.

– По-твоему тут есть чем гордиться? Сейр Абенаж проявил милость к тебе и твоему отцу, и вот так ты платишь за его доброту?

Девушка чуть ли зубами не заскрипела, но тем не менее поклонилась и направилась в сторону ванной комнаты. Несси проводила ее недоверчивым взглядом.

– Что молодая княжна может знать о помывке? Неспокойно мне, Святая Азалия. Еще испортит вам купание.

– Испортит – будет наказана, – безразлично дернула я плечом, вставая с кровати и позволяя немолодой женщине помочь мне надеть халат. – Я ведь не говорила, что она не может просить тебя ее научить. Но она даже не подумала об этом. Сразу заявила: «Я не могу». А все почему?

Несси поджала губы и произнесла:

– Не мне судить, но, кажется, молодая княжна не думает, что она надолго задержится в статусе горничной. Она осталась в своих прежних покоях, с утра служанки помогли ей собраться и принесли еды.

Вот как? Это мое упущение. Но ничего, исправим.

– Верно, Несси, – улыбнулась я. – Она думает, что просто попала в небольшую неприятность и скоро из нее выберется, – соблазнив при этом Ридриха. Ведь именно такую задачу поставил перед ней Адэйн.

И если бы раньше я просто отошла в сторонку, то сейчас… Сейчас я уже не была уверена, что стоило поступать именно так.

С самого момента своего попадания в книгу я полагала, что то, что Ридрих влюбится в Кементину – это непреложная истина. Но смерть настоящей Азалии тоже была неизбежна, разве нет? Однако я все же сумела выжить… И война закончилась быстрее. И вообще все было совсем по-другому.

Почему-то я думала, что могу поменять любой аспект в этой истории кроме отношений злодея и героини. Но что, если я все это время ошибалась? Что, если Ридрих пошлет Кементину ко всем чертям собачьим? Да, он уже послал! Если бы не я, он возможно ее в том же зале бы и убил.

Поэтому хрен тебе, Кементина, а не Ридрих! Руки прочь!

– Но кто ей сказал, что будет именно так? – усмехнулась я, встречая взгляд старой горничной.

Та с мягкой улыбкой покачала головой.

– О воспитанности прислуги рода Абенаж в столице ходили легенды, особенно после того, как в детстве вы проучили нескольких слуг кнутом. Уверена, и эту строптивую кобылку для вас укротить не составит труда.

Я мысленно хмыкнула. «Строптивой кобылкой» главную героиню точно еше не называли, и услышь она это закатила бы истерику. Но тем не менее, метафора была более, чем подходящая.

В книге именно упрямство и непокорность девушки заставили Ридриха обратить на нее внимание. По началу он лишь игрался с ней. Но с каждым разом, когда в ответ на его приказ, она лишь вздергивала подбородок и смотрела на него уничтожающим взглядом, в нем все сильнее укреплялось желание поставить ее на колени и сломить волю, заставить молить о милости и о близости. Конечно, такие по началу жестокие порывы затем переросли с светлую и красивую любовь.

Грохот в ванной привлек мое внимание.

Боже… Что там можно было вообще испортить?! Я не заставляла ее таскать ведра и греть воду над камином. Нужно было просто открыть кран, набран ванную, вылить туда масла, развести соль и закрыть кран.

– Пойду проверю… – пробормотала Несси и поспешила в купальню, а буквально через минуту показалась рассерженная и мокрая Кементина.

Мои брови взлетели вверх. Что она там делала, ради Богов?!

– Святая, что за фокусы вы устраиваете?! – раздраженно сказала главная героиня, пронзая меня гневным взглядом. – Вода сначала и вовсе отказывалась идти, а потом хлынула мне прямо в лицо, будто ее заколдовали.

Я прищурилась.

– Следи за языком. Мне не нужны слуги, которые повышают на меня голос. Посмеешь сделать так еще раз, и отправишься на корм к демону, поняла? – поставила я ее на место ледяным голосом.

Девушка тут же поджала губы и словно проглотила все то, что хотела добавить к уже ее озвученному. Однако в ее глазах все еще горела непокорность. Но ничего. С этим мы работать умели прекрасно.

Я направилась к своему рабочему столу, выдвинула один из нижних ящиков и достала оттуда мое сокровище – плеть, сотканную из самой тьмы, которую Ридрих подарил мне, еще когда я была малышкой. Эта барышня меня никогда не подводила, и я уверена, этот раз не станет исключением.

С удовольствием я прошлась пальцами по изгибам плетеной веревки и развернулась к тут же напрягшейся девушке, которая настороженно перевала взгляд на оружие в моих руках. Я улыбнулась.

– Что тебе известно обо мне, Кементина? – спросила я ее.

– Вы Святая, – ответила она мне.

Не густо. По губам растеклась усмешка.

– Я стала Святой только в этом году. А до этого я считалась сестрой досточтимого сейра Абенаж, – произнесла я, наблюдая за реакцией главной героини.

Ее брови едва заметно дернулись в удивлении. Кажется, такой информацией высший свет Иргейса не обладал. Не зря Ридрих как-то говорил, что разведка у них ни к черту.

– Однако несмотря на то, что я считалась дочерью эрцгерцога моя жизнь в первые годы была просто ужасна. Ты знаешь, что надо мной издевались слуги и травили меня помоями? – продолжила я.

Девушка вглядывалась в мое лицо явно пытаясь понять, к чему я это все вела. И я не стала томить ее долгим ожиданием.

– И ты знаешь, где эти слуги теперь? – спросила я ее, ласково проходясь пальцами по рукояти плети.