Текст книги "Волк в овечьей шкуре (СИ)"

Автор книги: Анастасия Ликова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 43 страниц)

  Но едва я успел смести раскиданный Радой мусор обратно в кучи, как около меня возникла Марта.

  – Екатерина Андреевна просит тебя прийти, – сообщила она.

   Я был препровожден в кабинет.

  Екатерина Андреевна указала мне на кресло стоявшее у большого стола, за который она сама, однако не присела, оставшись стоять у окна.

  – Садись и рассказывай всё подробно!

  Я не рискнул настаивать, остаться на ногах и, сев в кресло, описал всё, что было между мной и Радой. А поскольку почти ничего и не было, то и мой рассказ не затянулся.

  Особых эмоций рассказ не вызвал. Отсюда я заключил, что или мама и так вполне представляет, на что способна ее дочка или она уже успела переговорить с нею и тогда непонятно, какой версии она поверит. Я бы на ее месте, конечно, поверил дочке.

  Некоторое время она молчала, а затем сказала совсем не о то, что я ожидал.

  – Моя дочь, имеет первый взрослый разряд в единоборствах! Ты знаешь, что это означает?

  Я кивнул.

  – Занимается рукопашной с пяти лет. Ты не занимаешься ничем! – это был не вопрос, а констатация факта.

  Я снова кивнул.

  – Она просто не могла попасть в этот черенок! Никак не могла!

  – Случайность ...– пробормотал я.

  – Не верю я в такие случайности!

  – Я не знаю другого объяснения. Я еще раз говорю: я случайно, поменял позу, опираясь на метлу, и подставил черенок под удар. Так уж получилось.

  Примерно с минуту Екатерина Андреева сверлила меня подозрительным взглядом, изображая из себя полиграф. Но мне нечего было скрывать. Чистая случайность и ничего более. Я был в этом уверен на двести процентов.

  – Ладно, иди, работай, не буду тебя отвлекать.

  На кухне я нашел более благодарных и менее подозрительных слушательниц. Когда я снял стресс, уничтожив огромную тарелку супа из черных трюфелей со спаржей и несколько свежевыпеченных булочек со специями, то рассказал, как было дело. Никто не только не усомнился, а еще и посочувствовали. Особенно была впечатлена Лена, сидевшая во время моего рассказа прямо напротив меня. Мне даже показалось, что ее глаза подозрительно блеснули. Но если это и было так, то, скорее всего, она пожалела бедняжку Раду, у которой, как уже было известно, оказался закрытый перелом пальца и ее срочно увезли в больницу.

  ***

  "Вот уже и месяц прошел", – думал я, занимаясь расчисткой дорожек в парке Горчаковых. Я за это время успел сменить метлу на лопату, а ветки, листья и прочий мусор как-то так незаметно и ненавязчиво сменились снегом.

  "Скоро приедет штатный дворник и меня выставят за порог. Может даже `спасибо` скажут в придачу к оговоренной сумме".

  Но сильно на `спасибо` я не рассчитывал. Особенно со стороны Рады, которая только на днях видимо окончательно изжила последствия нашей беседы на тему уборки территории и снова бегала вместе с мамой. Меня она демонстративно не замечала, и меня это устраивало совершенно. Делать наше знакомство более близким мне нисколько не хотелось. И потому я был крайне удивлен, когда вчера, после пробежки, вспотевшая и раскрасневшаяся Рада снова вдруг подошла ко мне, когда я разгребал снег в дальнем уголке парка. Я ощутимо напрягся. Не то чтобы я думал, что мне снова предъявят претензии. Теперь, например насчет снега. Нет. Вряд ли она станет повторять на бис свою прошлую шутку. У нее хватит фантазии изобрести что-нибудь другое!

   "Наверно что-то новенькое и придумала! – решил я, наблюдая за тоненькой фигуркой бежавшей ко мне по только что расчищенной дорожке. – Ведь красивая девчонка, еще бы характер ей не такой стервозный, так лучше бы ничего и желать нельзя! Хотя я-то по любому на ней жениться не собираюсь. Даже если бы это было возможно. Заводить себе помесь гюрзы с дикой кошкой нет никого желания. Пусть маги мучаются, заполучив такой подарочек!" – ухмыльнулся я.

  Вообще-то сочетание слов: Рада и женитьба, еще некоторое время назад для меня было вообще непредставимо.

  "А сейчас-то с чего вдруг пришло в голову? Наверно от одиночества", – подумав немного, решил я. Девушки у меня по-прежнему не было. Работая на двух работах, с шести утра до часу ночи с пятичасовым перерывом для сна, познакомиться с какой-либо девушкой было просто невозможно. Конечно, оставался вариант коллег из ресторана, но как-то не хотелось. А Галина не звонила. Совсем.

  "Понятное дело! Работа очень ответственная: днем на пляже под пальмами, вечером ресторан или казино, ночью в постели и, скорее всего не в своей. Минутку некогда выкроить для звонка. Да и звонить с другого края света недешево. А эти богатеи потому и стали богатеями, что жадные все до невозможности. И коли удается сэкономить копейку, они ее сэкономят, хотя тут же выложат в том же казино умопомрачительные суммы. Может и Галина потихоньку учится экономить, но, скорее всего я просто выброшен у нее из головы. Миллиардер же рядом. Кошелек на ножках. Главное не упустить!"

  Истекал я желчью, в адрес забывшей обо мне в одночасье Галины, глядя при этом на приближающуюся ко мне Раду. И та смогла меня удивить тем, что не последовало никаких претензий, или наездов.

  – Извини меня Влад! Я была не права и постараюсь в будущем, относится к тебе хорошо.

  Сказать, что я был удивлен этим пассажем с ее стороны, значит не сказать ничего. Я молча смотрел на эту выглядевшую очень виноватой скромную пай-девочку. Что же могло случиться, что эта вредина вдруг прикинулась хорошей, белой и пушистой! Тем более-то, что положа руку на сердце, я тоже был виноват и не немножко в ее отношении ко мне. Груб был я тогда, очень груб. Но нужно было что-то говорить. Рада явно ожидала от меня каких-то слов, поэтому я улыбнулся, как можно ласковее и сказал.

  – Рада! Я тоже хочу извиниться! Там около ресторана я был непозволительно груб, и ты обиделась вполне обоснованно. Я прошу простить меня за это! Если бы я мог как-то искупить свою вину...

  Рада покусала свою пухленькую красную, но не от помады, а от природы губку, задумалась, а потом предложила неуверенно.

  – А может потренируемся вместе. В зале. Общие интересы способствуют пониманию...

  – Хорошая идея! Но сегодня не могу, – сразу заявил я. – Мне в ресторане смену отработать надо, а вот завтра можно, у меня выходной, – снова улыбнулся я.

  – Давай завтра в приходи к трем в зал, – тут она улыбнулась мне той многообещающей улыбкой, какой одаривают своих возлюбленных или поклонников девушки, перед тем как сказать нечто вроде `прости милый, но я люблю другого и мы должны расстаться`. Улыбка в этом случае играет роль этакого успокоительного, разжижая мозг влюбленного поклонника и гася в зародыше всплеск агрессивности могущий последовать после такого заявления.

  Но поскольку я влюблен в эту куколку не был, то у меня, несмотря на ее улыбку, всплеск случился, но только не агрессивности, а подозрительности.

  "Интересно, что же случилось такого, чем можно объяснить такой прилив симпатии? И чем мне грозит совместная тренировка? Что задумала эта маленькая...девушка?

  Только не смешите меня и не уверяйте, что она влюбилась в меня, сломав палец о черенок метлы. Этот мир, хоть и похож на сказочный со всей своей магией-шмагией, но это совсем не сказка".

  Я размышлял, а тело в это время исправно работало, откидывая снег с дорожки.

  Так ничего и, не надумав, я решил: во-первых, нечего праздновать труса. Надо идти раз обещал. Во-вторых, надо действительно попробовать убедить Раду, что я искренне желаю подружиться с ней. И, в конце концов, что она может сделать мне там, в зале, на глазах у кучи тренирующихся, даже если мы будем качаться на соседних тренажерах?

  Глава 11

  Спортзал находился в большой пристройке, позади главного здания. Я прибыл, как мне и было велено к трем часам. Вошел и сразу наткнулся на светловолосую девушку, облаченную в белое кимоно для занятий карате. Она радостно, точно своему давнему другу улыбнулась мне.

  – Привет, Влад! Я – Лида! Пойдем, я покажу тебе раздевалку, а потом провожу к тренажерам. Рада уже там.

  Такая ее радость при моем появлении немного озадачила меня.

  "Неужели я пользуюсь такой известностью среди девушек клана Горчаковых?

   – переодеваясь, думал я. – Это, пожалуй, будет покруче моей популярности в `Иле`... – и тут я сообразил, почему девушка показалась мне смутно знакомой и откуда меня знает.

  – Да ведь это одна из тех двух девиц, которые так веселились, пока я объяснялся с Радой на ступеньках `Иль-де-Франса`".

  Переодевшись, я вышел к ожидавшей меня девице. Энтузиазм ее не упал ни на градус за время моего отсутствия, и она тут же начала трещать про то, как интересно будет сегодня взглянуть на клановые состязания по рукопашке, поскольку сюда прибыли несколько первых разрядов из дружественного Горчаковым клана Морозовых.

  Я, конечно, возражать не стал. А наоборот, охотно согласился с ней, что взглянуть на это зрелище будет любопытно. Единственно, неприятным было сообщение, о прибытии Морозовых. Ведь если там окажется кто-то из встречавшейся ранее со мною шестерки... И не спрятаться, мне будет в толпе местных магов и магесс.

  Все они были облачены в белые спортивные кимоно, а я в своей красной футболке с профилем Великого князя на груди и синих тренировочных штанах сразу же привлеку внимание. Сбежать, мотивируя например головной болью? Но Лида вцепилась, словно клещ в мою руку и уже почти затащила в зал. Я насторожено огляделся. Зал, уставленный тренажерами, нисколько не уступал тому навороченному залу, куда я так недолго и так эффективно сопровождал некоторое время назад Галину. Но меня интересовали не тренажеры. Среди занимающихся знакомых лиц не было. Лида же неудержимо волокла меня вперед, и остановилась, только почти уткнувшись в беговую дорожку, на которой легкой трусцой бежала Рада.

  – Рада, здравствуй! Ты отлично выглядишь!

  До того погруженная в себя, бежавшая по дорожке с отрешенным лицом Рада немедленно оживилась при виде меня, и тоже улыбнулась.

   – Привет, Влад! Хорошо, что пришел. Занимайся пока, – Рада повела рукой, охватывая тренажерный зал. – А потом...

  – Что потом?

  – Посмотрим соревнования, что же еще! – еще более лучезарно улыбнулась мне Рада.

  Снова смутные сомнения начали терзать меня, но поскольку видимой причины для этого не было, я задавил их на корню. Единственную уступку, которую я сделал своей легкой паранойе, это попросил Лиду показать мне этих знаменитых Морозовых. С какой целью я пояснять не стал, а Лида не удивилась моей просьбе, видимо для нее было естественно, что все вокруг должны были восхищаться и смотреть на прибывших в гости звезд.

  Она повела меня в соседний, оказавшийся просто огромным зал, где был расстелено четыре большущих татами, на которых и разминались прибывшие Морозовские виртуозы и местные Горчаковские любители рукопашного боя.

  Никого из памятной мне шестерки в зале не было, и вообще прибывшие гости выглядели довольно юными. Кажется, что двадцать лет не стукнуло еще никому из них, как впрочем, и большинству местных.

  – Очень хорошо! – решил я и, понаблюдав минут пять за разминкой, отправился к тренажерам. Раз уж представилась такая возможность, следует нагрузиться на халяву. Лопата для снега, переноска тяжестей на кухне и помывка машин тоже неплохо нагружают, но далеко не все мышцы работают при этом.

  Где-то с час меня никто не беспокоил. Я потел, поднимая железо и отжимаясь, но все хорошее неизбежно заканчивается и начинается черная полоса. Все это знают, но предпочитают не думать об этом. Я вот тоже ни о чем таком не думал, даже когда около меня вдруг возникла бодрая, улыбающаяся Рада, хотя мог бы и насторожится.

  – Влад, заканчивай! Пошли на соревнования!

  Я слез с велотренажера и поспешил за девушкой. В большом зале уже были расставлены вдоль стен скамейки, а народ толпился около стола, где сидела... Екатерина Андреевна с двумя серьезного вида мужичками.

  – Комиссия регистрирует желающих и выдает номера. Пойдем!

  – Что значит пойдем? Ты иди, а я вот на лавочку...

  – А ты разве не хочешь поучаствовать? – обратила на меня свои синие глаза Рада, снова выглядя пай-девочкой.

  Я решительно покачал головой, но поскольку она по-прежнему смотрела неотрывно, то мне пришлось пояснить.

  – Я ведь, Рада, никогда не занимался рукопашкой и со мной разделается влёгкую даже эта девочка в первом раунде! – я ткнул пальцем в совсем юную девочку лет четырнадцати-пятнадцати не более. – И что тут интересного?

  Я, конечно, преувеличил про `влёгкую`, но Рада видимо так не считала, поскольку, искоса взглянув на девочку, ничего не возразила мне, а спросила, не скрывая разочарования.

   – Ты что вообще ничего не умеешь?

  – Я занимался в свое время боксом, но навыки не обновлял уже давно, поскольку позже перешел на плавание.

  – Жаль, – протянула Рада. – А ведь лучше всего, всякие обиды гасятся именно там, на соревнованиях или в спаррингах. Отлупишь соперницу... ну или она тебя, и успокоишься.

  – Хм? – задумался я. – Если посмотреть на это с такой точки зрения... то, пожалуй, я не против. Ты сама-то собираешься участвовать?

  – Конечно, надо ведь кому-то остановить этих Морозовых!

  Я с сомнением взглянул на худенькую Раду, припомнил впечатляющие фигуры Морозовых, но комментировать сказанное не стал.

  – Давай сделаем так. Когда ты вылетишь, то я встречусь на татами с тобой и только с тобой. Каждый использует ту технику, которую он знает... Но бить, давай условимся не так, как там в парке! Все-таки у нас цель помириться, а не угробить друг друга!

  – Конечно, конечно! – закивала головой Рада, потешно помахивая при этом заплетенными в две косички светлыми волосами. – Никаких калечащих ударов, а комиссия решит, кто победил по очкам.

  Рада пошла регистрироваться в комиссию, к маме, а я отправился на лавочку к зрителям. Лида уже сидевшая на скамейке, помахала мне рукой, приглашая к себе. Я без возражений опустился рядом с ней на скамью.

  – Ты ведь за Раду будешь болеть? – спросила она, посверкивая хитрыми глазками.

  – Конечно! – кивнул я, нисколько не покривив душой. Я надеялся, что чем дальше пройдет Рада, тем больше она устанет и может тогда у меня появится небольшой шанс не стать отбивной в нашем с нею скромном спарринге. Поскольку, несмотря на обещание Рады вести честную спортивную борьбу, мне было немного тревожно. Первый взрослый был первый взрослый. Это было серьезно.

  Пары на татами сменяли друг друга. Победитель в большинстве случаев не вызывал сомнения ни у кого, даже у меня, никогда не увлекавшегося ни карате, ни кун-фу. Пары сменялись в хорошем темпе. Часто случались и чистые победы. Я смотрел на всё это с любопытством. Мне было понятно, что подобный уровень владения техникой достигается упорными тренировками с детства. Как там сказала тогда мне Екатерина Андреевна: с пяти лет Рада начала? Ну, будем надеяться, что она настроена мириться. В противном случае я могу познакомиться с больничной койкой, очень близко и на длительный срок.

  Понятно, что я смотрел более заинтересованно, когда на татами выходила Рада. И ничего хорошего я там не увидел. С одной стороны она не проиграла еще ни одной схватки, и значит идет дальше и устает больше, а с другой стороны среди ее противников была уже парочка разрекламированных Морозовых. Последний ее бой я смотрел уже с напряженным вниманием. Она там разделала под орех высокого мускулистого паренька, хотя, казалось бы, всё должно быть наоборот. Ее скорость и техника впечатляли.

  – А магией они пользуются? – спросил я, у Лиды азартно болеющей за Раду.

  – Конечно! – и увидев мое удивленное лицо, добавила. – Но только для защиты. Зачем магу надевать все эти щитки, капу, защиту для тела, когда можно создать щит или пленку растянуть по всему телу. Кто, что может и насколько сильна защита, зависит уже от мага.

  – Но...у меня-то не будет защиты. Я же не маг! А у Рады будет и где справедливость?!

   – А где тебе сейчас искать защиту? Это в обычных группах, где не маги, там всё это есть, но тут-то зачем? Но у вас я думаю, будет только имитация ударов, поэтому тебе не стоит беспокоиться.

  "Я уже беспокоюсь!" – мрачно думал я, глядя на то, как очередная пара на татами начала сближаться. И вдруг я увидел, как обе девушки словно бы покрылись полупрозрачной дымкой. Конуры их фигур сразу как бы слегка размылись.

  Я спросил Лиду.

  – А сейчас вот эта пара тоже сотворила себе защиту?

  – Да, как только начали сближаться для контакта, так и включили свою защиту. А ты что не видишь?

  Я раздраженно дернул плечом и промолчал.

  – Ах да, я и забыла! Ты же не маг, бедненький!

  Непередаваемый сочуствующе-презрительный тон этой юной аристократки меня и разозлил и одновременно привел в чувство.

  "Какого хрена я вообще здесь делаю? Мне оно надо: примирение и понимание с магессами-аристократками? Чушь какая! Но примирение обязательно состоится, когда меня вынесут или может даже выволокут из зала и отправят на скорой в больницу. Что же делать? А что тут можно сделать? Можно конечно сослаться на то, что съел за обедом нечто несъедобное... Но во-первых, это будет просто оскорблением для Елизаветы Петровны и Леночки. Как они обидятся на меня, когда им расскажут, сочувственно так покачивая головой, что вот мол бедняга Влад съел что-то не то у вас на кухне и в результате заперся на пару часов в туалете, отказавшись от спарринга с Радой.

  Кличка `засранец` будет приобретена мною заслуженно. Рада обязательно поделится этими подробностями и в `Иле`. Так что и оттуда мне придется увольняться. Не выслушивать же постоянно фальшивое сочувствие по поводу так неожиданно объявившейся перед спаррингом у меня медвежьей болезни. Давай думай голова бейсболку куплю".

  К моему счастью Рада уверенно шла к финалу, вырубая всех на своем пути и у меня было время подумать. Даже на ее эффектную победу в финале над одним из Морозовых я смотрел рассеянно, погруженный в обдумывание своего плана. Плана не победы, конечно, над лучшим юным дарованием среди Горчаковых и частично Морозовых, а плана сопротивления предстоящему избиению меня любимого какой-то озлобленной девицей, пусть хоть трижды магессой и аристократкой.

  Когда я вынырнул из своих размышлений, то церемония поздравления победительницы уже закончилась. Соперники и соперницы поздравили ее, сказали все заслуженные высокие словеса о спортивном мастерстве, воле к победе, восхитились ее филигранной техникой и так далее. Но оживление скоро пошло на спад. Победительница и поздравляющие покинули татами, а зрители, начали вставать со своих мест.

  "Кажется, всё идет к тому, что про меня забудут!" – только я успел это подумать, но не успел порадоваться этому, как сильный и звучный голос Екатерины Андреевны остановил броуновское движение в зале.

  – Всем, внимание! Мы еще не закончили! К победительнице поступил вызов, а как вы знаете, такие вещи нельзя отклонить, ссылаясь на усталость. Если она откажется от спарринга, то победителем будет назначен тот, кто бросил вызов!

  "Мама родная, что это она там городит!? Какой вызов?! Я же рассчитывал на легкий ничего не решающий тренировочный спарринг! А может это кто-то другой..."

  На лицах всех присутствовавших в зале, за исключением, ясное дело, меня, легко читалась радость, восторг, и даже легкая эйфория.

  – Надо же продолжение следует!? А мы-то решили, что уже всё! Как интересно! А кто этот смельчак?

  – Итак: Владислав Малицкий и Радослава Горчакова! На татами!

  Как ни готовился я последний час, как ни обдумывал свои действия, но это объявление подействовало на меня уже знакомо. Меня затошнило. И довольно сильно. Я уже давно выяснил, что именно таким вот образом мой организм отвечает на стресс. Не холодок в груди, как у истинных героев, и не прохладная струя, как у магов и не яростно-радостное оживление берсеркеров. Нет, именно тошнота. И хорошо еще без позывов в туалет обходится.

  Я поднялся со скамейки, на которой все это время сидел и, не выказывая никакой бодрости, побрел к своей черте на татами. Напротив, в трех метрах, у своей черты уже стояла Рада.

  Гомон, вызванный сообщением о продолжении праздника жизни, резко смолк, когда все увидели смельчака, вызвавшего победительницу турнира на бой, того, кто оспаривал ее место там на самом верху. Недоумение стремительно разливалось по залу. Меня ведь многие знали, видели неоднократно вооруженного метлой или лопатой (по сезону), моющего машины клана или таскавшего на своем горбу мешки на кухню. Не обращали на меня внимания, но знали: мне разрешено, находится на территории особняка.

  И вот теперь сообщение о том, что простолюдин (дворник!) бросил вызов лучшему из молодых магов клана никак, судя по растерянным физиономиям зрителей, не могло уложиться в их головах.

  – Если кто-то не знает, то я поясню, – продолжала уверенно Екатерина Андреевна. – Владислав не маг и только недавно начал тренироваться, но, тем не менее, вызвал Раду.

  Похвально! Многие ли из вас смогли бы это сделать в его положении, и поэтому комиссия решила не отказывать и провести поединок. Конечно, магия при этом использоваться не будет!

  Во время этой речи я немного пришел в себя. Тошнота никуда не делась. Она просто опустилась в низ живота, но я уже мог трезво мыслить.

  "Мерзавка! Заговор! Подставили! – я посмотрел на стоявшую напротив меня Раду. Довольная улыбка, легкий прищур глаз, и ничего от той пай-девочки, которая уверяла меня, что это просто тренировка, что это почти разминка, не было. – Кажется, мне сейчас припомнят всё! И оскорбления, которым уже месяц, и которые были не такие уж и тяжелые с моей точки зрения, и сломанный палец, где я уж точно ни причём..."

  – Начали! – скомандовала Екатерина.

  И немедленно фигурка Рады подернулась легким полупрозрачным флером.

  "Чёрт! Она защиту поставила! Страхуется! А как же я!?"

  Рада сделала шаг вперед. Я понял, что сейчас мне будет очень-очень плохо. Тошнота резко усилилась и вдруг волшебным образом пропала. А я уже не думал ни о чем, а действовал по ранее составленному плану. План был простой и совершенно авантюрный. Я решил попытаться воссоздать те условия, и почувствовать в себе те ощущения, которые я испытал тогда, на банкете в `Иле`, падая на пол с подносом. Умудрился же я тогда успеть оказаться на полу раньше подноса и подставить руки под него...

  Я ринулся вперед на Раду. Вторым пунктом в моем плане стояло: успеть напасть первым и закончить поединок одним ударом, поскольку второго мне нанести не дадут. И... получилось. Рада, сделав шаг в мою сторону, казалось, застыла на месте. Она стояла, не шевелясь, не моргая и даже, кажется, не дышала. Но мне некогда было раздумывать над тем, чтобы это значило. Она стояла неподвижно, чего-то выжидала, а значит, у меня появлялся шанс. И этот шанс я использовал. Подскочив к застывшей Раде, я без церемоний врезал ей по печени. Я не сдерживался, поскольку видел, что Рада включила защиту, и эту защиту мне нужно было проломить. Мой кулак с некоторым сопротивлением воткнулся в тело Рады. Я не стал добавлять, хотя мог бы воспользоваться этим ее странным анабиозным состоянием. Но тут было одно простое соображение и это пришло мне в голову еще на стадии разработки плана борьбы с Радой: одного хорошего удара по печени хватит за глаза, если он пробьет защиту Рады. Если же он не пробьет ее защиту... то мне не помогут и пять или даже десять ударов. Поэтому я и отскочил сразу назад, на свою черту. Вот я уже снова стою на том же месте, откуда стартовал. Рада тоже стоит и по-прежнему не шевелится. Я огляделся и чуть не выпал в осадок. Все вокруг застыли, словно на фотографии.

   И вдруг с едва уловимым свистом всё сдвинулось с места. Зрители зашевелились, а Рада...Рада, закрыв глаза, со стоном рухнула на пол.

  Всё вокруг снова стихло. Я некоторое время тупо смотрел на лежавшую Раду, зажимавшую обеими руками свой живот. Потом обвел взглядом зрителей. Отвисшие до пола челюсти, широко раскрытые глаза и молчание. Никаких комментариев. Народ с трудом переваривал случившееся. И мысли шли у всех на лбу открытым текстом.

  "Вот стоит не маг, простолюдин, дворник! А там, почти у его ног валяется без сил наследница Рода Горчаковых, которая с легкостью победила их всех. И что бы это значило?

  Первой пришла в себя мама Рады. Она, не обращая на меня внимания, подошла к дочери. К этому моменту, та смотрела уже осмысленно по сторонам и кажется, даже осознавала происходящее вокруг.

  Одним движением мама подняла дочку на ноги. Рада немного покачалась, опираясь на маму, а затем приникла к ее уху и, глядя при этом очень злобно на меня, что-то прошептала.

  Екатерина Андреевна задумалась на мгновение, кивнула, потом выпустила дочку из рук, и когда убедилась, что та стоит прямо и падать на татами не собирается, пошла обратно.

  – Внимание! Проигравшая сторона, – глава клана бросила недовольный взгляд на Раду. – Попросила о реванше... Прямо сейчас и комиссия не видит причин, почему эта просьба может быть отклонена. Итак, еще один спарринг. Займите исходные позиции!

  "Это же беспредел! У меня всё еще руки-ноги дрожат от этих ускорений! Да и не выйдет у меня во второй раз проделать тоже самое..." – ахнул я про себя.

  – Начали!

  Уже полностью пришедшая в себя и злобно сверкавшая на меня глазами Рада смазанной тенью ринулась ко мне.

  "Вот, кажется и всё", – единственно, что я успел подумать. Ни защититься, ни уклониться я даже не пытался. Сам не знаю почему, на меня напало такое вот безразличие.

  Удар по рёбрам я еще успел ощутить и осознать, а после встречи моего носа с крепеньким кулачком Рады я уже ничего не помнил. Все поплыло и почернело перед глазами.

  Когда я пришел в себя, то обнаружил, что лежу на татами, уткнувшись в него лицом. Надо мной раздался озабоченный женский голос.

  – Ты случайно его не угробила? А то объясняйся с полицией...

  "Надо же переживает... старушка, – вяло подумал я, узнав голос председательницы комиссии. – О себе. Хлопоты с трупом, видите ли, ей не нравятся..."

  – Не знаю... Меня такая злость охватила, что я и сама не помню, как всё случилось.

  – Ладно, разберемся... Так, ребята! Берите это тело и волоките в медкабинет для начала.

  Мне надоела болтовня у меня над головой. Я зашевелился и начал вставать с татами. Поначалу это удалось лишь частично. Я постоял на четвереньках, приходя в себя.

  И тут я заметил, как большие капли крови отрываются от моего носа и, падая на татами, быстро впитываются в него. Больше я медлить не стал и поднялся на ноги. Без всякой любви я смотрел на стоявших вокруг меня плотной стеной зрителей, на выглядевшую довольной, виновницу моего нынешнего состояния Раду, на бесстрастно выглядевшую Екатерину Андреевну. Говорить было не о чем, да и не хотелось. Я молча побрел на выход. Мне сразу освободили коридор для выхода в живой стене зрителей окружавшей меня.

  "Ясное дело, кому охота тащить кого-то куда-то, кровью измажешься, а так глядишь, и сам дойдет! Видимо так решили окружающие".

   Я добрёл до раздевалки, умылся, рассмотрел себя в зеркало. Кровь течь перестала, но вид был страшненький. Была разбита губа, футболка была вся заляпана кровью. Рёбра болели. Голова раскалывалась. Сбросив окровавленную одежду, я с трудом переоделся и побрел на кухню. Возвращаться в зал, что-то говорить, что-то выслушивать я не желал категорически.

  "Пшли все нах с такими подработками! Хватит мне тут обретаться! Уеду и забуду дорогу сюда!"

  Я зашел на кухню, чтобы попрощаться с Елизаветой Петровной и Леной. Присел на минутку, поскольку они обе сразу заохали, увидев меня. Лена метнулась, достала аптечку. Заклеила мне губу.

  – Прощайте! Больше здесь я не работаю! – сказал я, с трудом шевеля разбитыми губами.

   – Всего хорошего! Будьте здоровы!

  Елизавета Петровна покивала.

   – И тебе Влад того же самого!

  А что она могла еще сказать, и так было понятно, что я сюда больше не вернусь. Лена же смотрела на меня совсем по-другому. Глаза ее блестели, набухнув от слез. Она смотрела на меня молча.

  – Ну, я пошел...– я попытался встать, но ослабевшие ноги не держали совершенно, и я плюхнулся обратно.

  – Вызовите мне такси, пожалуйста! – прошептал я.

  Елизавета Петровна осторожно спросила.

   – А может в больницу?

  Я начал было мотать головой, но быстро перестал. Голова казалось расколется от боли.

  – Нет я домой... Отлежусь...

  Лена встала со стула и заявила безапелляционным тоном, вызывающе глядя на Елизавету Петровну.

   – Я отвезу его сама! – затем с новым вызовом посмотрела на Елизавету Петровну. – Я возьму `Сирену`!

  `Сирена`– небольшой автомобильчик был закреплен за кухней и использовался при закупке продуктов. Я уже не возражал против помощи. Боль во мне разрасталась. Болели уже не только рёбра и голова. Болело всё тело. Поэтому я, поднимаясь к себе в квартиру, без всякого стеснения опирался на невысокую Лену, как на подпорку. Она почти тащила меня на себе. Последнее что я помню, после того, как рухнув в постель: Лена раздевала меня.

  ***

  Когда я проснулся, в спальне было светло. И судя по всему, был уже день. Следующий день.

  "Вот это я продрых!" – подумал я и сел. Но тут же выяснилось, что резкие движения мне противопоказаны. До того умеренно болевшая голова словно взорвалась острой болью. Напомнили о себе рёбра, тоже очень тесно познакомившиеся вчера с кулаками наследницы клана Горчаковых. Я застыл в сидячем положении, боясь пошевелиться. Постепенно голова вернулась к своему прежнему состоянию, то есть болеть болела, но можно было терпеть. Рёбра тоже решили, что хозяин предупрежден о нежелательности резких движений и убавили остроту боли до минимума. Я решил выждать пару минут для перестраховки, а уж потом продолжить движение. Тут с кухни раздался стук посуды, зашумела вода в мойке.

  На кухне явно кто-то был.

  – Галина!? Неужели прибыла из своей командировки? И сразу хозяйствовать? Молодец, а я-то уж начал в ней сомневаться ... – я улыбнулся, но тут вдруг услышал шаги, и моя улыбка сразу пропала.

  Эти легкие, быстрые шаги никак не могли принадлежать Гале. Вернее могли бы, но только той Гале, которую я впервые встретил во дворе `Черной Луны`. Нынешняя Галя, потенциальная баскетболистка и бодибилдерша в одном флаконе, весила теперь под сто килограммов и ходила совсем иначе. Ее редкие тяжелые шаги, под которыми жалобно поскрипывали половицы, я хорошо знал. Ломать голову над тем: кто это, я не стал, да это было и не нужно, поскольку в спальню просунулась любопытная круглая мордашка Лены.

  – Ой, ты встал! – сказала она, войдя в комнату и начала смущенно теребить кружевной передник, надетый на ней. Передник принадлежал Галине. – А я вот жду, когда ты проснешься, чтобы приготовить тебе завтрак... Ты вчера был так плох, что я не рискнула оставить тебя одного, без пригляда...– тут она замолчала.