Текст книги "Волк в овечьей шкуре (СИ)"

Автор книги: Анастасия Ликова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 43 страниц)

Сухин Андрей

Превратности судьбы – превратности любви

  Сухин Андрей Николаевич

  Превратности судьбы – превратности любви

  Глава 1

  Короткий сентябрьский день заканчивался. Быстро темнело. Пустынная дорога неслась навстречу.

  "Так сейчас будет отворотка на Ершовку. Вот она".

   Я сбросил скорость. Отворотка хоть и асфальтированная, но очень узкая и до ужаса извилистая. Фары `Патфайндера` высвечивали стоявшие стеной вдоль дороги золотистые стволы сосен. Резво крутя руль, чтобы вписаться в повороты дороги, я бросил украдкой взгляд на сидевшую рядом Иру. Ира по-прежнему выглядела не склонной к общению: стиснутые в узкую полоску полные губы, суровый взгляд прищуренных черных глаз, устремленный вперед, руки, нервно сжимавшие сумочку, лежавшую на ее коленях. Всё свидетельствовало о том, что за прошедшие пару часов езды настроение Ирины нисколько не улучшилось. Как впрочем, и у Светы, сидевшей на заднем сиденье. Только у той всё было наоборот: широко раскрытые и без того не маленькие голубые глаза, в которых, как мне показалось, поблескивала влага, ротик, щедро накрашенный красной помадой, был постоянно приоткрыт, а нижняя губа едва заметно подрагивала.

  Света хоть и была натуральной блондинкой, но всё же, обычно рот у нее без веской причины не открывался. И вот то, что сейчас она выглядела, как типичная блондинка из анекдота свидетельствовало только об одном: она была страшно обижена.

  "Природу видимо не спрячешь! Блондинка это всё-таки диагноз!" – подумал я, вздохнул про себя и ещё крепче вцепился руль. Что я мог поделать в такой ситуации!? Это я был виноват в том, что девушки обиделись на весь белый свет и на меня в первую очередь. Обе они упорно молчали, не говоря ни слова с самого момента отъезда. А я тоже не рисковал нарушить эту тишину. Сие, было чревато хорошим, качественным, пробирающим до самой печенки, скандалом. Поэтому даже музыку не осмелился включить в салоне. А ну как начнут транслировать что-нибудь веселое, жизнерадостное и как это воспримут мои дамы?

  ***

  Ещё сегодня утром ничего не указывало на такое мрачное окончание дня. Наоборот я был бодр и весел. После двух пар в институте я заехал домой собраться. Вечером надо было уже быть в `скромном` загородном папином домике. Ведь именно на мне, как на принимающей стороне было спиртное и мясо для шашлыков. Планировалась первая в этом учебном году встреча друзей – однокурсников.

  Хорошее настроение у меня было ещё и потому, что накануне разрешилась дилемма, которая мучила меня всю неделю. Ира, пару дней уклонявшаяся от ответа на вопрос: поедет ли она со мной на шашлыки за город, наконец, определилась в своем выборе и с сожалением в голосе отказала мне, сославшись на некие туманные форс-мажорные обстоятельства. Я не стал выпытывать, что это за обстоятельства такие, не позволяющие ей, Ире отдохнуть на выходных со мной, по одной простой причине: у меня имелась спутница на замену.

  С дублёршей Ирины, Светой я познакомился в ночном клубе три недели назад, когда она, провинциалка, только-только поступившая в иняз, пришла с подругами в ночной клуб в надежде приобщиться к ночной жизни столицы.

  Невысокая, Света доставала мне головой лишь до плеча. Своими светлыми пышными волосами, которые спускались до середины спины и изящной фигуркой, обладавшей, несмотря на стройность, заметными выпуклостями в нужных местах. Она сразу привлекала мое внимание, а большие голубые глаза и полные розовые губы и вовсе делали ее похожей на симпатичную куколку, а не на студентку московского вуза, собравшуюся грызть гранит науки.

  Конечно, если рассуждать здраво и взглянуть на нее непредвзято, то можно было сказать, что она была лишь симпатичной, и на `мисс Мира` не была похожа. В клубе имелось немало девчонок, выглядевших и покрасивее Светы. Но всё дело в том, что, как вскоре выяснилось, что здраво в ее присутствии я рассуждать почему-то не мог. Только увидев Свету, я вообще ни на кого больше не смотрел. Я ей тоже понравился, причем настолько, что, протанцевав весь вечер, друг с другом и выпив изрядное количество коктейлей, мы затем плавно переместились ко мне в квартиру, и утро встретили в одной постели.

  Утром, проснувшись, мы, как и полагается всласть покувыркались. Затем последовал поздний завтрак, а потом Света шустро одевшись, ускользнула от меня, договорившись встретиться через пару дней и снова провести вечер вместе.

  Когда она, сладко поцеловав меня на прощание, выскользнула из квартиры, я плюхнулся в кресло и тяжело задумался.

  Нет, казалось бы, ничего плохого не было. Я получил желаемое от девушки, да ещё дважды. Только вот дело в том, что обычно в таких случаях желание продолжить знакомство почему-то резко спадало. Я начинал совсем по-другому смотреть на так сильно нравившуюся мне еще вчера девушку. Я в основном раздумывал над тем, как закруглить наши отношения и расстаться без скандалов, довольные друг другом.

  Но со Светой ничего такого не было. Утром, проснувшись в одной постели, она ничуть не стала мне менее симпатичной, чем вчера. Поэтому неудивительно, что по привычке задумавшись о расставании с нею, я почувствовал, что даже мысль об этом неприемлема для меня. Не говоря уже о том, чтобы предпринять для этого какие-то реальные шаги. Я хотел видеть Свету снова, несмотря на то, что мы расстались всего пять минут назад и уговорились скоро встретиться.

  Ну, так, казалось бы, чего расстраиваться и переживать!? Я получается, на себе убедился в том, во что любовь с первого взгляда, оказывается, всё-таки бывает, несмотря на скептическое к ней отношение. И этому можно было бы только порадоваться, если бы не одно но: я уже три месяца встречался с Ириной. Только она была не студенткой, как Света, а секретаршей у папы (папа чиновник среднего уровня в Газпроме). Когда мы с ней познакомились, то я испытал точь-в-точь такой же шок, как и вчера в случае со Светой. И вот уже три месяца мне были совершенно безразличны все девушки вокруг, и я уже подумывал сделать ей предложение. Ире я конечно об этом пока ещё не говорил, но женщинам не всегда надо что-то объяснять вслух. Каким местом женщины чуют подобные вещи, я не знаю, но, кажется, она догадывалась о моем решении сделать на днях ей предложение. И в тот вечер я собирался сходить в клуб, естественно с Иркой, но вот незадача: ей пришлось выехать с папой в командировку, в Питер. А я всё же решил сходить в клуб. Один. Просто, чтобы взглянуть на ночную жизнь столицы глазами уже почти женатого человека. И вот сходил, называется! Не успела моя, почти невеста уехать, как я тотчас же нашел ей замену. И такую замену, что если бы Света, покусывая меня за ухо сегодня утром в постели, спросила.

  – Вадичек, милый, мы ведь зайдем сегодня подать заявление, не правда ли?

  Я бы, ни секунды не раздумывая, согласился, и несколько часов спустя, именно она была бы моей официальной невестой. Но Света или не догадалась задать такой вопрос или посчитала нецелесообразным пугать меня вот так с места в карьер или просто решила, что я уже не соскользну с ее крючка и спешить ей особо некуда. Это сейчас, в ее отсутствие я могу хоть немного трезво соображать. Но я не питаю иллюзии: стоит ей возникнуть передо мной и взглянуть на меня своими большими наивными голубыми глазами и всё: участок моего мозга отвечающий за рациональное поведение снова будет напрочь отключен.

  Я вздохнул, решил, что бороться с охватившим меня любовным безумием невозможно, да и желания такового нет совершенно, и попытался прикинуть, что я должен сказать Ире. Как ей объяснить, что она уже не только не невеста, но и не будет ею никогда. Как сказать, что ее место заняла блондинка с голубыми глазами и при этом расстаться с горячо любимой до вчерашнего вечера Ириной хотя бы без большого скандала. Но стоило мне только подумать о расставании с Иркой, как я с беспощадной ясностью понял: сам я с ней не расстанусь. Мне сразу стало так плохо, образовался такой холод в груди и тяжесть в желудке, так резко задрожали и ослабели ноги, что я поскорее опустился в стоявшее в гостиной кресло.

  – Ни фига себе! Приворожила она меня что ли? Ну и что теперь делать? – спросил я сам себя, без сил валяясь в кресле и тупо пялясь на темный экран телевизора в углу.

  Весь мой четырехлетний опыт общения с девушками свидетельствовал о том, что заводить двух подруг разом категорически не стоило. Ещё немного помучив себя и свою фантазию, я пришел к печальному выводу: расстаться по доброй воле ни с Ириной, ни со Светой я категорически не желаю. Поэтому пусть всё это идет, так как идет.

  – Придется воспользоваться методом небезызвестного ловкача Труффальдино из Бергамо. Помниться ему довольно долго удавалось балансировать на тонкой проволоке примерно в похожей ситуации, – вздохнул я.

  Всё продолжалось довольно долго, но конец-то всё равно наступил и был довольно печальный: ему жестко досталось от обоих хозяев разом.

  – Наверно стоит быть оптимистом! – постарался подбодрить я сам себя. – И даже в таком положении можно постараться найти плюсы. Ведь когда меня выведут на чистую воду, и Ире со Светой станет известно друг о друге, вот тогда и насупит момент истины: наверняка кто-то из них решит, что больше встречаться с таким обманщиком, как я не стоит. Та, которая меня любит меньше, хлопнет дверью, сделав, таким образом, выбор за меня. Раз уж я сам, по доброй воле не в силах расстаться ни с одной из моих девушек. А оставшейся я немедленно предложу выйти за меня замуж, и буду любить ее за двоих!

  О том, что они обе могут послать меня подальше или наоборот, не пожелают уступить меня друг другу, устроят безобразную сцену и сильно осложнят мою доселе спокойную жизнь, я не думал. Поза страуса имеет свои преимущества и позволяет сохранять массу нервов. До поры, до времени, разумеется.

  – Ну, а пока у меня будут две прекрасные девушки! Блондинка и брюнетка! Что ещё нужно для счастья?! Буду стараться, крутиться, продумывать каждый свой шаг, чтобы они как можно дольше пребывали в приятном для себя заблуждении, что каждая из них моя единственная женщина. Что кстати, будет мне нетрудно делать, поскольку они обе нравятся мне одинаково сильно, и я буду смотреть на них обеих глазами влюбленного телёнка! И пресловутая женская интуиция в этом случае не сработает! – хихикнул я, приходя постепенно в хорошее настроение.

  Сейчас же, я опасался даже лишний раз посмотреть в зеркало.

   "Как там мои рассерженные девушки поживают? Не сменили ли гнев на милость?"

   Я удивлялся своей тогдашней наивности и тому, что выбрал самое неудачное из всех возможных решений.

  Ну, кто скажите, мешал мне подкинуть монетку, в конце-то концов, если уж мозги совсем не работают, и положиться на случай. А затем, позвонив неудачнице, быстро сообщить ей эту печальную новость и нажать отбой. По телефону-то гораздо легче всё высказать! Ну, пришлось бы некоторое время скрываться. Ну, худо бы себя чувствовал, но ведь время лечит. Да и вторая-то моя любовь осталась бы со мной! Но нет, вообразил себя этаким шустриком! Вот, кажется, и получил по полной!

  "Все мы задним умом крепки!" – высказался я естественно про себя и естественно в свой адрес.

  А случилось то, что, в конце концов, и должно было случиться. Только всё произошло очень быстро. Гораздо быстрее, чем я думал. Прошли две недели с той поры, как я начал морочить головы обеим девушкам разом. К сожалению, случай играет не последнюю роль в нашей жизни и все усилия и хитрости бессильны, если уж судьба задумала поставить тебе подножку. Конечно, будь я настоящим Штирлицем, я бы ни за что не поехал затариваться припасами для пикника в ту `Азбуку Вкуса`, рядом с которой проживала в своей однокомнатной квартире вместе с бабушкой Ирина. Вот видимо она и заметила, идя по своим делам, стоявший на стоянке около `Азбуки` мой красный `Патфайндер`. Не знаю, сколько в Москве ярко-красных `Патфайндеров`. Наверняка немного и конечно она обратила внимание на смахивающий на пожарную машину джип, а потом, подойдя поближе, убедилась, что и номер ей знаком. Естественно она осталась ждать меня у машины. Так я задним числом реконструировал ход событий. Я бы сам такую вызывающую, ярко-красную машину ни за что бы, ни купил, но поскольку это был подарок папы к моему поступлению в институт, то спорить мне было не с руки. А он мотивировал такой выбор цвета тем, что меня будет лучше видно на дороге, и вероятность аварии с моим участием уменьшиться. В аварию на дороге я и в самом деле не попал, но зато попал в совсем другую аварию, выбраться из которой мне будет очень непросто.

  В общем, пока мы со Светой прогуливались по `Азбуке`, нагружая тележку мясом, спиртным и разными деликатесами, Ирина терпеливо ждала меня у машины, предвкушая, как она обрадует меня своим внезапным появлением и бросится мне на шею. Примерно так всё и вышло, за исключением, правда, броска на шею. Когда мы, со Светой дружно толкая нагруженную с горкой тележку, появились около моей машины, то я заметил Иру слишком поздно. В принципе даже то, что Светик тесно прижималась ко мне, можно было бы объяснить взбешенной Ире тем, что она помогает мне толкать жутко тяжелую тележку. И Ирина, может быть, и сделала бы вид, что поверила мне. Но к моему несчастью мне самому приспичило именно в этот момент поцеловать раскрасневшуюся и ставшую невыносимо притягательной Свету. Да не в щечку, как какую-нибудь обычную знакомую, которая просто по доброте душевной помогает с транспортировкой закупленных продуктов до машины. Я не смог удержаться и поцеловал Свету прямо в ее мягкие, сладкие пахнущие помадой розовые губы и произошло это по закону подлости, конечно прямо перед глазами Ирины.

  Ошеломленная увиденным Ира, которая до этого момента пребывала в приятном заблуждении, что она у меня единственная, сначала впала в шок и застыла неподвижно. Затем и очень быстро ее глаза сузились в щелки, она крепко стиснула губы и бросила пару быстрых взглядов по сторонам.

  "Явно ищет, чем бы меня приласкать!" – в панике думал я, судорожно впившись в поручень тележки, а тут ещё Света, прижавшаяся ещё сильнее ко мне после поцелуя, продолжала заглядывать снизу вверх мне в глаза, явно выпрашивая продолжение.

  К моему счастью на парковке периодически производилась уборка, и крупных, увесистых предметов, которыми можно было воспользоваться, Ирина не обнаружила, а потому снова злобно уставилась на меня.

  – Здравствуй, Ира! Какая встреча! – едва выговорил я каким-то хриплым голосом. – А я тут собрался на шашлыки... – я откашлялся, пытаясь привести свой голос в норму. – Ты ведь отказалась...

  Ира раскрыла рот, чтобы, как пить дать, сказать что-то нелицеприятное, но передумала и закрыла рот. Секунду спустя она, изобразив улыбку, проворковала приторно сладким голоском, от которого меня бросило в пот.

  – Ты знаешь, а я передумала и пожалуй поеду с тобой! – вот только ее сладкий голос не вязался с ее взглядом. Ее глаза сейчас очень смахивали на боевой лазер, и казалось ещё немного, вот-вот и они прожгут во мне дыру. Я зябко поежился. Такой Иру я никогда не видел. Сладкая кошечка, с которой я был знаком до этого и которую так любил, исчезла без следа. Эта стоявшая тут сейчас передо мной тигрица тоже конечно относилась к семейству кошачьих, но была слишком уж дальней родственницей той мирной домашней кошечке, каковой я и считал ее все три месяца нашего знакомства. Эта стоявшая передо мной тигрица мурлыкать и ластиться ко мне явно не собиралась, а жаждала лишь моей крови. К счастью, по какой-то только ей одной ведомой причине приступать к активным действиям Ирина передумала и моя казнь прямо тут, на месте пока откладывалась

  Я слегка перевел дух и попытался отстраниться от Светы, всё ещё прижимающейся ко мне. Светлана, заподозрив неладное, без возражений отодвинулась от меня и уставилась на взбешенную Ирину.

  И не успел я ничего сказать, как Света раскрыв пошире, свои потрясающие голубые глаза, с наивным видом маленькой капризной девочки спросила меня.

  – Вадичек, дорогой, а кто эта женщина? Ты не познакомишь нас?

  Одной единственной фразой она сразу дала ясно понять, что есть вот она, маленькая совсем юная девочка и есть взрослая, можно сказать даже почти пожилая Ира. Ира, бывшая всего на три года старше Светы, не взбесилась ещё сильнее при этих словах только потому, что и так была на последнем градусе бешенства. Тут у меня разом прошла вся имевшая место быть заторможенность.

  – Это Ирина! – торопливо представил я ей Иру. – Секретарша папы! А это Света... моя... знакомая...

  Краем глаза я отметил начавшие распахиваться длинные ресницы Светы, совершенно ошеломленной тем, что ее только что низвели до уровня знакомой и хорошо ещё не назвали случайной. Сразу же начал обиженно округляться ее ротик, но я не стал дожидаться окончания этого завораживающего процесса, а, быстро толкнув тележку к багажнику, начал деловито перегружать внутрь всю закупленную снедь, повернувшись спиной к двум, оставшимся друг напротив друга, девушкам. Перегружая в приличном темпе содержимое тележки в машину, я ловил за своей спиной каждый шорох и звук. Но там царило молчание. Очевидно, девушки разглядывали друг друга. Знакомились так сказать. А спустя пару минут, к моему облегчению хлопнула дверь `Патфайндера`.

  "Похоже, обойдется без большого скандала! Кажется, кто-то решил ехать со мной, несмотря ни на что! – передо мной во мраке отчаяния блеснул лучик надежды. – Узнать бы кто это? Ну, ничего ещё узнаю и расцелую и извинюсь! Ох, как я извинюсь!" – думал я, устраивая бутылки в багажник, но повернуться, чтобы удовлетворить свое любопытство и узнать: кто остался со мной, я не смел.

  И тут, я уже ставший надеяться на лучшее, вдруг услышал, как снова хлопнула дверца машины. Наверно нечто похожее ощущает человек, которого уже уложили в гроб, затем извинились и сказали с милой улыбкой, что это ошибка и вот когда он уже приготовился вылезти, вдруг опустили крышку и в приличном темпе начали приколачивать ее.

  Мои движения резко замедлились, я, словно мгновенно замерз. Взятые в этот момент две бутылки `Вдовы Клико` чуть не выпали у меня из моих мгновенно вспотевших ладоней. Я постарался сжать горлышки посильнее: упавшего на асфальт французского шампанского всё же было бы жалко, и уже ничего не боясь, поскольку смертельный диагноз был уже озвучен, поднял глаза и посмотрел в салон.

  "Да! Так и есть!"

  Обе мои ... мои, чёрт возьми, девушки сидели в машине. Сидели с прямыми спинами, вытянув шеи, и транслировали в окружающее пространство всё, что было у них на душе в данный момент. Главными составляющими этой трансляции были обида, раздражение и злость.

  Я неслышно вздохнул, завершил процесс перегрузки продуктов в багажник и с некоторой опаской залез в машину. С пол минутки я посидел, ожидая начала разборок, но так ничего и не дождавшись, начал выруливать с парковки.

  ***

  Мелькавшие за окном сосны действовали умиротворяюще, но к сожалению только на меня одного, но, тем не менее, я начал думать, как выкарабкаться из этой неприятной ситуации.

   "Если их, в таком вот состоянии, озлобленных на меня и на всё вокруг привезти на шашлыки, ничего хорошего не получится... Вот бы разделить их как-нибудь!"

  И тут мне пришла в голову идея.

  "Через пару километров будет отворотка на станцию электрички, и если заехать туда и постоять там подольше, то может кто-нибудь и передумает ехать со мной дальше. Ведь решение ехать было наверняка принято сгоряча, а я понесся сломя голову, словно стремясь уехать от чего-то. Но уехать от неприятностей не удастся: вон они сидят... неприятности, насупились! Точно, буду стоять на станции до тех пор, пока одна из них или даже обе не передумают и, обидевшись на меня, не уедут в Москву на электричке. А уж потом на трезвую голову, решим что делать!"

  Я откашлялся, привлекая внимание, и сказал, удивляясь про себя, как тонко и жалко звучит в данный момент мой доселе уверенный голос.

  – Я тут вспомнил... что ...кхм... забыл кое что купить. Надо пока не поздно заехать в магазин... Так что сейчас я заеду на станцию... Где электрички...– тут я замолчал. Нельзя слишком уж явно намекать на то, что желательно нам сейчас расстаться и обдумать всё спокойно, без эмоций. Но никакой заметной реакции, а вернее вообще никакой реакции на свое объявление я не получил. Девушки сидели, как сидели: прямо, неподвижно и смотрели куда угодно, но только не на меня.

  "Да... всё хреново-то как!" – посочувствовал я сам себе, сворачивая на дорогу к станции. Дорога была хоть и асфальтированной, но никак не основной и потому ещё больше сузилась. Кроны деревьев теперь местами уже смыкались над нами. Вокруг сразу и ощутимо потемнело. Я сбросил скорость. На такой узкой без обочин лесной дороге, гнать было чревато. Именно это нас и спасло, когда после очередного крутого поворота машина влетела в плотный туман.

  Я торопливо ударил по тормозам. Меня мотнуло вперед. Сидевшую прямо, словно проглотила, что ровное и прямое, Иру качнуло к лобовому стеклу с гораздо большей амплитудой, чем меня, но ремень удержал. Сзади раздался короткий вскрик Светы. Машину немного занесло, скрежеща по асфальту всеми застопорившимися колесами, мы продвинулись ещё немного и встали. Я быстро обернулся назад и спросил.

  – Светик, что случилось? Ты в порядке?

  – Ногу... ушибла! У тебя тут накидано какого-то железа! Неужели другого места не нашел! – раздалось в ответ. При этом голосок моей белокурой куколки звучал не мягко, сладко и нежно, как обычно, а довольно-таки сварливо.

  "Видимо не всегда Света бывает милой и ласковой, – с неприятным удивлением обнаружил я. – С другой стороны и я буду наверно говорить иначе, если мне со всей дури засадят чем-нибудь по колену", – подумал я, выпрыгивая их машины и торопясь открыть заднюю дверь, чтобы осмотреть поврежденную ногу подруги.

  Но быстро сделать это не удалось. Едва я выпрыгнул из машины, как тут же вообще потерял всякую ориентировку. Настолько густой был туман, да в придачу и какой-то плотный что ли. Даже продвигаться в нем можно было, только прикладывая некоторые усилия. Словно в жидкий кисель какой-то попал. Вообще ничего не было видно. Даже свою ладонь, поднесенную прямо к лицу. Я протянул руку влево и нащупал открытую дверцу машины. Держась словно слепой, а в принципе так и было в данный момент, я двинулся вдоль машины.

  Нащупав заднюю дверь, я распахнул ее и сунул свой нос внутрь `Патфайндера`.

  Что удивительно: в салоне тумана не было, несмотря на то, что я оставил переднюю дверь открытой. Но это я так, мельком отметил про себя и сразу уставился на держащуюся за колено Свету.

  – Что? Ты как?

  – Болит ... сильно, – с выступившими на глазах слезами сказала Света. Она держалась обеими руками за свое колено.

  – Хорошо ещё, что ты в джинсах поехала, а ведь сначала в мини юбке собиралась... – тут я словно подавился и замолчал.

  "Черт! Ведь Ира-то всё слышит и такое свидетельство наших близких отношений со Светой ей не понравится... Но с другой-то стороны: чего уж теперь скрывать..."

  Ушиблась Света о новенький, недавно купленный мангал, который я не стал класть в багажник, чтобы он там не поколотил недешевое спиртное. Бутылки не побились, но вот колено Света себе ушибла, даже в отсутствие мини юбки. Обтянутая облегающими тонкими джинсами ножка Светы выглядела настолько притягательно, что я непроизвольно протянул руку, чтобы погладить эту Светину ножку.

  – Не трогай! – взвизгнула Света и довольно сильно шлепнула по моей руке, с совершенно ясными намерениями уже было зависшей над ее бедром.

  – Извини, я не подумал... Может тебе стоит снять джинсы и взглянуть на ушиб поближе? – понизив голос почти до шепота, предложил я.

  – Да вот прямо сейчас, прямо тут и разденусь! На ушиб пусть посмотрит доктор на станции, а не ты, мы ведь кажется, туда едем!

  "Похоже, я вышел из доверия, – скорбно подумал я про себя. – А ведь ещё два дня назад она с удовольствием подставляла мне любую из своих ножек на выбор и ничуть не возражала против поглаживания, не говоря уже про осмотр, в гораздо более интимной обстановке, чем сейчас", – но вслух поторопился согласиться со своей сердитой возлюбленной.

  – Конечно, мы едем на станцию, но вот этот туман... – найдя повод переключить внимание с себя на внешние обстоятельства, я сделал шаг назад и огляделся. Туман по-прежнему стоял вокруг машины стеной и в свете фар выглядел розовато-белым. Открытой двери машины уже не было видно, и лишь свет фар слабо-слабо подсвечивал туман.

  Держась за машину, я вернулся обратно к себе, на водительское сиденье.

  – Придется ждать! – нарушил я вновь затопившую салон машины тишину. – В таком тумане можем запросто уехать куда-нибудь не туда.

  Никто никак не прокомментировал мое заявление. Девушки категорически не хотели общаться.

  "И что у нас будет за пикник в такой атмосфере, если они на станции не сядут на электричку? – подумал я и включил радио. – Может, что-нибудь насчет погоды скажут, или про туман этот".

  Но надежды оказались тщетны, ничего услышать не удалось. Сколько я ни перебирал настройки, ни одной радиостанции не нашел.

  "В яме, что ли в какой очутились?" – озадаченно подумал я, выключая приемник и берясь за сотовый. К моему крайнему удивлению и он отказался связаться хоть с какой-нибудь вышкой. Игрушки игрались, но вот ни связи, ни Интернета не было совсем.

  Вот это мне очень не понравилось. Вышек в округе было натыкано немало, и чтобы не было связи...

  Ирина ещё раньше меня успевшая проверить, как обстоят дела со связью, молча и демонстративно, так резко опустила сиденье, вытягивая ноги и устраиваясь поудобнее подремать, что ненароком задела по больной ноге уже успокоившуюся было Свету. Та громко зашипела от резко усилившейся боли в колене, но высказывать претензии Ирине не рискнула и растянулась на заднем сиденье, аккуратно пристраивая свою ушибленную ногу.

  Я, дабы не усугубить ненароком ситуацию ещё больше, остался сидеть, как сидел, только прикрыл глаза.

  ***

  Когда я пришел в себя и посмотрел на часы, то обнаружил, что незаметно для себя продрых в таком сидячем положении почти два часа.

  "Ничего себе, как стресс благотворно воздействует на мой сон!" – удивился я и бросил быстрые взгляды на Ирину и Свету. Они мирно спали и даже слегка посапывали.

  "Какие они милые... когда спят и в каких жутких чудовищ могут превратиться, если дать им повод", – философски размышлял я, глядя поочередно то на расслабившуюся во сне Иру, выглядевшую во сне обиженной маленькой девочкой, то на Свету, которую во сне болевшая нога не мучила и она с легкой полуулыбкой на губах выглядела совершеннейшей няшкой.

  "Смогу ли я когда-нибудь ещё увидеть их вот так близко? Возьмут, выйдут на станции сразу обе, пошлют меня далеко – далеко и уедут обратно в Москву. И не встретимся больше! Не захотят они со мной больше встречаться! – вдруг подумал я. – Сейчас не захотят, потому что обиделись, а потом, когда обида пройдет, кто-нибудь более достойный уже будет около них рядом. Тем более я так и не решил, кого же из них я люблю больше?"

  Так я и сидел, любуясь спящими девушками.

  "Может еще всё как-нибудь утрясется?" – попытался я отогнать охватывавшую меня с каждой секундой всё сильнее грусть и тоску по упущенной возможности остаться в будущем рядом с этими спящими красавицами.

  "Если бы кто-то из них остался наедине со мной, то я бы постарался убедить ее в том, что я на всё согласен, лишь бы меня простили! Пусть даже не сейчас, немедленно, а потом в будущем! Но ведь сейчас, пока будешь извиняться перед одной, уверяя, что любишь ее больше жизни, вторая-то, услышав такие слова, просто сойдет с ума от злости, полагая, что именно ее я коварно обманывал всё это время. Обиженная устроит такой скандал, что мне ещё долго икаться будет, и рикошетом это отпугнет и ту, у которой я решусь просить прощения... И всё-таки, кого мне выбрать, а с кем расстаться?" – пытаясь решить этот неразрешимый вопрос, я бездумно уставился в посветлевшее лобовое стекло машины. И тут вдруг до меня дошло, что снаружи светло так, словно мы проспали в машине всю ночь и сейчас наступает рассвет.

  – Но этого же не может быть! – пробормотал я вполголоса, глядя на свои часы. – Швейцарцы часы делают на совесть, а они уверяют меня, что прошло всего два часа! Ну и как тогда объяснить, что, похоже, наступает рассвет!?

  Прямо на глазах резко светлело. Туман начал редеть, но редел он как-то странно. Внизу на дороге он был по-прежнему плотный и густой, но чем выше поднимался взгляд от земли, тем менее плотным становился туман, а в самом верху уже имелись в тумане прорехи, в которых виднелось голубое небо.

  Я вылез из машины и огляделся по сторонам. Вокруг определенно что-то поменялось. Было влажно, на куртке сразу осели капельки воды, и прохладно, я застегнул молнию и прислушался, поскольку дороги было по-прежнему не видно. И вот в этой тишине я явственно услышал плеск воды, большой воды. Казалось, что я находился на берегу реки. Настолько отчетливо было слышно, как плещутся волны. Я повертел головой. Позади машины плеск показался мне сильнее, и я решил взглянуть на эту загадку: откуда он, посреди леса, на дороге, где насколько я помнил карту, не было ни рек, ни озер.

  Несколько секунд я постоял, решаясь пройти назад, не держась за машину и, наконец, оторвал руку о кузова и осторожно двинулся по дороге. На сей раз, ощущения потерянности не возникало. Я четко ощущал направление и машину позади. Не спеша, я прошел по дороге пару минут, и эта неторопливость спасла меня. Туман вдруг резко закончился, словно его обрезали ножом. Но не это ошеломило меня, мало ли какие трюки выделывает природа, а то, что и дорога так же резко закончилась. Передо мной вместо твердой дороги была вода. Впрочем, удивлялся я всего лишь долю секунды, именно до того момента, как, не нащупав ногой при очередном шаге опоры, полетел в эту, невесть откуда взявшуюся воду. К счастью я двигался медленно, поэтому, успел извернуться, и уцепиться за край дороги, видневшийся в редеющем тумане. Затем мгновенно подтянулся. И вот я уже сижу на краю дороги, свесив ноги над водой, и созерцаю непонятно откуда взявшееся озеро. Я теперь отчетливо видел вдали поросший лесом берег. До него было никак не менее километра, как я прикинул на глазок. Резкий порывистый ветер гнал по этому, таинственному озеру приличные волны. На некоторых из них уже виднелись барашки. Накатывавшие волны с шумом ударялись о дорогу, на которой я сейчас сидел, и брызги долетали до меня. Я озадаченно повертел головой.