Текст книги "Полжизни для тебя (СИ)"
Автор книги: Анастасия Король
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)
Глава 7
Воскрешение
Сон Ари был тревожным и совсем не принес ни облегчения и ни отдыха. Услышав, как прозвенел будильник отца, юноша с облегчением понял, что можно вставать.
– Привет, – поздоровался с ним папа.
– Привет, – эхом ответил Артур, сворачивая постельное белье с дивана. Он чувствовал напряженное молчание между ним и отцом.
– Подожди, я приготовлю завтрак… Я сейчас посмотрю, остались ли яйца… – отец почесал затылок, заглядывая в холодильник.
– Не стоит. Я куплю что-то по дороге…
Дмитрий Демидович выглянул из-за дверцы холодильника и с облегчением вздохнул.
– Ох. Хорошо. А то я дома почти не ем. Я хочу с тобой поговорить, сын…
Взгляд Артура стал хмурым.
– Не надо, папа.
Отец проигнорировал его слова и продолжил:
– Я бы не хотел, чтобы ты продолжал общаться той девочкой…
– Это не твое дело, – огрызнулся юноша, развернулся и, собрав вещи, выскочил из дома.
Артур не знал, что ему делать. В больницу ехать было рано. Да и что он смог бы сделать? Как он смог бы помочь?
Казалось, что вся злость в нем выгорела, оставив после себя пепелище. Медленно юноша побрел к остановке.
Ари решил поехать туда, где он чувствовал себя на своем месте, там, где он делал все, что от него зависит и это приносило плоды. В свой родной бойцовский клуб.
Пока он ехал, огонь внутри груди начал разгораться.
Ари вспоминал каждую минуту проведенную вместе с Кирой. Внутренности сжимались и выкручивались.
Теперь все встало на свои места. Теперь было понятно, почему она была такая… сумасшедшая. Сложно представить, что она чувствовала, когда узнала, что стоит на пороге смерти.
Родной клуб, встретил его пустыми залами – никто не хотел заниматься ранним утром. Ари не обратил внимания на любезные причитания менеджера и скинул уличные кроссовки в угол возле ринга.
Куртка слетела с плеч и с шуршанием упала на пол. Ари подошел к тяжелой груше и голой рукой ударил по ней. Груша покачнулась. Сладка боль разлилась по рукам. Эта глухая боль от удара разбитыми костяшками отрезвляла, и мозг словно группировался: все становилось четче.
Ари ударил снова.
Менеджер схватил перчатки и помахал ими перед носом Ари. Глаза боксера сверкнули недобрыми огнями, и менеджер отшатнулся.
Ари все продолжал бить и лупить по груше. “Несправедливо!”
Удар.
“Этого не может быть! Только не Кира!”
Удар.
Он только осознал, что любит ее.
“Ненавижу! Ненавижу!”
Удар!
Удар!
Еще удар! И рывок.
“Черт! Черт! Черт!”
Ари бил и бил.
Медленно зал наполнялся людьми. Солнце поднялось по небу и стало светить в окна.
Артур потерялся во времени. Редкие занимающиеся косо поглядывали на сумасшедшего боксера, что калечил свои руки и без устали бил по груше. Черт! Черт! Черт!
Ари не мог остановиться.
Вдруг груша треснула, и юноша с удивлением обнаружил, что рука погрязла в песке. Песок начал осыпаться из дыры маленькой струйкой на пол.
Артур нахмурился, лицо пронзила гримаса боли. Глубинный рык перемешался с криком.
Он продолжил бить по груше, из которой фонтаном при каждом ударе осыпался песок.
За грушей вдруг выскочил менеджер. Он попытался остановить сумасшедшего боксера, но Ари был профессиональным бойцом.
Артур быстрым движением скрутил его руку.
– Что ты делаешь? – закричал менеджер.
Юноша вдруг словно прозрел. И, правда, что он делал?
Он ошарашено отпустил бедного менеджера и, быстро обувшись, схватил куртку и выбежал на улицу.
Ари зажмурился и посмотрел в чистое голубое небо. Ему хотелось кричать, но он по привычке шумно втянул через нос воздух и медленно выдохнул через рот.
Он должен был навестить Киру.
Юноша сел в автобус и доехал до больницы. Мама была все еще на дежурстве.
– О, Господи! Что у тебя с руками?
Ари без интереса посмотрел на свои разбитые костяшки. Мама нежно, как маленького ребенка, взяла его за локоть и повела в процедурный кабинет. Она усадила сына на кушетку и, порывшись в запасах, достала раствор хлоргексидина и бинты.
Ари отрешенно смотрел в окно, а его мама, присев рядом с ним, обработала разбитые костяшки пальцев и замотала раны.
– Ты пришел к Кире?
Ари моргнул и перевел глаза на нее.
– Я проведу тебя, только надо будет накинуть халат и надеть маску на лицо.
Губа Ари дернулась в благодарности. Он, наверное, первый раз за всю жизнь был благодарен маме за то, что она доктор.
Ари вошел в палату. Дверь за ним захлопнулась, отделив от звуков коридора. И стало как-то жутко. Юноша сглотнул вставший в горле ком и на негнущихся ногах подошел к Кире. Она лежала, словно неживая. И только колыхание кардиограммы на мониторе показывало, что она была еще жива.
Артур присел на стул рядом с ее койкой и, взяв маленькую, хрупкую руку в свои, не сдержал обреченный стон.
***
Кира вздохнула и блажено потянулась, но что-то мешало. Она распахнула глаза и остановилась взглядом на белом, испещренном трещинами, потолке.
Размеренное тиканье приборов постучалось в сознание. Девушка повернула голову и поняла, что у нее на лице кислородная маска.
Она вдруг вспомнила все: концерт, признание Ари, салют и застонала.
– Кира? – Ари сонно заморгал и поднял голову со скрещенных рук на кровати.
Кира изумленно уставилась на него. На голове Ари была медицинская шапка, маска была приспущена на подбородок, а на плечах покоился халат.
Ари вдруг понял, что надо позвать докторов. Тонкая рука Киры схватила его за запястье. Она покачала головой. Тусклая улыбка через кислородную маску окрасило лицо.
Ари обхватил её руку своими руками.
Молча они долго смотрели на друг друга, пока Артур не нарушил молчание:
– Почему ты не сказала? Твой диагноз… – юноша запнулся и судорожно вздохнул.
Кира потянула руку к маске и стянула её вниз.
– Мой диагноз? – она болезненно улыбнулась. – Мой диагноз – смерть… – она замолчала, прислушиваясь к себе. Осторожно в своем сознании она ощупывала свое тело, но не чувствовала боли. Это было странно. Она поерзала на кровати. – Прости, что не сказала. Прости, что понравилась тебе. Я просто хотела любви. И тут ты. Такой красивый…
Она улыбнулась и стянула через голову маску.
– Что ты делаешь? Надень обратно! – воскликнул Ари.
Кира хитро улыбнулась и увернулась от его рук, слишком быстро для умирающего человека. Она вдруг вытащила катетер из руки. Кровь брызнула на простыню.
– Знаешь, я сегодня чувствую себя невероятно хорошо. Наверное, даже лучше чем за последние несколько недель.
Она глубоко вздохнула, до отказа заполнив легкие и не почувствовав боли, улыбнулась еще шире.
Ари изумленно смотрел как Кира, закутавшись в простынь, которой была накрыта, огляделась.
– А где же мои вещи?
Рот Ари отвис до самого пола, он только и смог указать на узенький шкаф. В голове все носились мысли, что Кира должна умирать сейчас. Мама ему так и сказала, что жить ей осталось всего несколько дней или недель.
Но Кира была полна сил и энергии. Может, врачи что-то перепутали?
Кира, весело хлопнув в ладоши, подбежала к шкафу и, нахмурившись, прокрутила рукой, указывая на то, чтобы Ари отвернулся.
Тем временем за стеной у двери стояли родители Киры. Мама нервно сжимала мокрый носовой платок.
Доктор Леонид Леопольдович вздохнул, закрывая карту Киры Орловой, и неутешительно покачал головой. В своей работе со смертью он сталкивался косвенно. Обычно обреченных больных отправляли домой доживать последние месяцы, недели, но в случае Киры у семьи не было времени принять ее смерть. Они готовы были бороться до последнего за своего ребенка. Именно такие родители были самими тяжелыми в общении. Они смотрели на Леонида Леопольдовича, словно на волшебника, что может вылечить, но единственное, что он мог сделать – уменьшить страдание обезболивающими.
– Её показатели падают. Мы ничего не можем сделать, только уменьшить боль. Я назначил максимально допустимую дозу обезболивающих, но и они полностью не снимают болевой синдром. Готовьтесь к самому худшему… Мне очень жаль…
Ноги мамы Киры подкосились. Папа подхватил её.
– Она стонала ночью, – прошептала она. – Это самое ужасное, что я слышала… Наша девочка страдает… – сквозь слезы все проговаривала она то ли доктору, то ли мужу.
Вдруг резко распахнулась дверь, ведущая в палату к Кире.
Доктор, что был лицом к двери, побледнел. Испарина покрыла его лицо. Доктору на секунду показалось, что он увидел призрак.
Кира выскочила из палаты и, как ни в чем не бывало, через плечо крикнула:
– Поторопись, Ари! Уже двенадцать дня! Я так заспалась… А у меня еще прорва планов на сегодняшний день!
Родители обернулись на её голос.
Влажные глаза расширились, рот обрисовал букву “о”. Карты пациаентов выпали из рук доктора, но никто и ухом не повел.
Кира повернула голову и удивленно вскинула брови. Её румяное лицо было полно жизни.
– Эй, вы чего? Вы словно приведение увидели! – засмеялась она. – Вы бы видели свое лицо! А точно… Я так голодна! Слона готова съесть. А еще хочу поплавать с дельфинами и с аквалангом попробовать нырнуть… Папа, у меня на все денег не хватит…
Глаза присутствующих расширились еще больше и, казалось, вылезут из орбит. Из дверей смущенно вышел Ари. Он коротко кивнул ошарашенным родителям Киры.
– Так ты дашь мне денег?
Отец, моргнув, вышел из оцепенения и достал из кармана кошелек. Он выхватил пару купюр, а после подумал и вытащил из кошелька права, документы на машину и сунул Кире весь бумажник.
– Код карты – твой день рождения.
Кира широко улыбнулась и, поцеловав родителей в щеку, схватила руку Ари и побежала к выходу.
Доктор отупело проследил как девушка, что несколько часов назад умирала, весело махнула им на прощание и была такова.
“Была права мама. Надо было идти на стоматолога”, – подумал он и присел за рассыпанными бумагами. А потом он подумал, что с таким количеством наркотических обезболивающих, даже здоровый человек должен быть не дееспособен.
Нахмурившись, Леонид Леопольдович прошел в палату Киры Орловой. Он посмотрел на пустую койку, на капли крови от выдернутого катетера, на пронзительно пищавшие аппараты. Он все не мог взять в толк как же такое возможно.
Родители Киры прошли за ним следом.
– Вы же сказали, что она умирает? – дрожащим голосом спросила мама Киры.
Леонид Леопольдович опустил взгляд на карты в руках. За пятнадцать лет практики в этом онкологическом отделении он видел такое впервые.
– Тринадцать лет назад уже такое было, помнишь? – с надеждой в голосе произнесла мама Киры, повернувшись к мужу. – Она ведь тоже так очнулась и была совершенно здорова. Возможно ли, она… Может быть она…
Ира не договорила, понимая, как абсурдно звучат ее слова, но вера в чудо проросла в ее душе и пустила свои корни.
***
Ари все смотрел на их сцепленные руки. Невольно в голове мелькали сумасшедшие мысли.
Кира должна быть сейчас при смерти. Это чудо? Или…
Перед глазами возникло лицо сумасшедшего старика.
“…У тебя убавиться, ей прибавится неделя жизни”, – произнес старик.
“Не может этого быть…” – смесь страха, недоверия зашевелились в Ари, и молодой человек отбросил сумасшедшую и пугающую мысль из головы о том, что Кира жива сейчас только потому, что он отдал неделю своей жизни.
Девушка радостно обернулась. Глаза её лучились от счастья и жизни. После жуткой ночи, полной боли, отчаянья и страха, она чувствовала себя невероятно легко. Она опять могла дышать! И она даже не кашляла! Ей дали время еще что-то успеть. И она поняла, что время, когда ничего не болит и она может дышать без боли, было драгоценно и она должна воспользоваться им сполна.
Кира бросила взгляд на Ари.
– Что у тебя с руками? – изумилась она. Но встретив мрачный взгляд Ари, она продолжила щебетать как ни в чем не бывало и упрямо тянула его из территории больницы, боясь, что все сейчас опомнятся и ее опять упекут в палату. – Меня сегодня с утра осенило: я хочу посмотреть дно моря. Представляешь, я никогда этого не делала.
Вдруг Ари резко остановился. Его широкая и высокая фигура вросла корнями в пол.
Кира от неожиданности чуть не вывихнула руку в плечевом суставе и обернулась к Ари.
Хмурый тяжелый взгляд пригвоздил её к полу. Кира расцепила пальцы, и рука юноши упала.
– Кира, ты больна. Ты должна вернуться в больницу, – твердо сказал он.
Брови Киры сошлись, образовав вертикальную морщину.
– Я не вернусь. По крайней мере, не тогда, когда я у меня ничего не болит.
– Но…
– Они мне не могут помочь, – голос окреп и увеличил силу. – Ты хочешь, чтобы я провела свое последнее драгоценное время там? Ни за что! Я ненавижу всех за то, что они здоровы, я ненавижу мир за то, что он отбирает у меня жизнь.
– Кира…
– Замолчи! – на глаза накатились слезы. – Черт!
Она была в таком хорошем настроении, а теперь он все испортил. Кира глубоко вздохнула и взяла себя в руки.
– У тебя есть два варианта: или ты идешь со мной, или же я иду сама. У меня слишком мало времени, чтобы тратить его на ссоры.
Ари стоял не шелохнувшись. Глаза Киры горели огнем. Она не вернется в больницу. Артур понял это и то, что ничто не было способно изменить ее решение.
Кира, скривившись, отвернулась от него, приняв его замешательство за отказ. Ноги в кедах твердо били по асфальту. Она быстро удалялась.
Ари был в растерянности. Его сердце разрывалось от того, что Кира умирала, а он ничего не мог сделать. У него даже мысли не возникало бросить ее одну. Как она могла подумать, что он может оказаться такой сволочью?
– Кира! Кира, постой!
Ари сорвался с места и побежал за ней следом. Он догнал ее в два шага и обхватил со спины.
– Прости. Мы пойдем вместе, куда ты скажешь, – он зарылся лицом в её волосы, все еще пахнущие больницей.
От несправедливости жизни ему хотелось кричать и бить все подряд. Почему Кира? Почему она должна умереть?
Как она могла улыбаться, зная, что скоро умрет? Как она могла думать о чем-то другом?
– Давай только договоримся: я не потерплю жалости. Больше всего я ненавижу, эти взгляды, полные сожаления и сочувствия. Не надо. Мне этого дома хватает.
Ари невольно скривился. Кира была сильнее его. Она была самым мужественным человеком, которого знал Ари.
– Договорились.
Девушка прокрутилась в его объятиях и заглянула в его лицо. Он выглядел подавленным, уставшим. Она вскинула ладони и прикрыла его покрасневшие от недосыпа и горя глаза.
Как бы она хотела, чтобы он так и не узнал о её диагнозе. Как бы она хотела гулять с ним и дальше без дамоклова меча над головой под названием “РАК”.
– Не надо думать о том, что будет. Ведь мы же не знаем, может, тебя вечером собьет машина, и уже мне придется оплакивать тебя.
Губы Ари дрогнули. Он обхватил своими огромными замотанными ладонями её запястья у лица и отодвинул её руки.
Долго и пристально его взгляд изучал её лицо.
Она наклонила голову вбок. Улыбнувшись, девушка встала на носочки и приложилась губами к его губам.
Он шумно выдохнул и сглотнул.
– Я все та же. Ну, давай, – взмолилась она ему в сомкнутые губы.
Она должна была его оттолкнуть, чтобы не причинять Ари большую боль, чем уже причинила, но она приняла решение быть эгоистичной. Она больше всего на свете желала, чтобы он был рядом с ней. Только рядом с ним она все еще чувствовала себя живой. Только рядом с ним она ощущала, что жизнь не проходит мимо и она не живой труп, с завистью смотрящий на здоровых людей.
Ари чувствовал её обжигающее дыхание на своих губах.
“Это нечестно! Нечестно забирать жизнь у неё. В этом мире все прогнило, раз такие люди как она должны умереть! Только не она! Только не она!”
Большие ладони ослабли, и Ари притянул к себе хрупкую, подобно цветку жасмина, Киру. Губы приоткрылись, и он ответил на поцелуй.
Он целовал ее страстно, не смущаясь прохожих. “Я не отпущу ее, слышишь, Бог! Если ты есть там наверху, то знай, я не позволю забрать её!”
И вдруг все отошло на задний план: его противостояние с отцом, будущие соревнования… Все стало таким бессмысленным.
Они отпрянули друг от друга и, тяжело дыша, Кира прижалась щекой к его груди. Она слышала стук его сердца, что колотилось так быстро. Невольно её сердце задрожало в унисон его.
– Что ты хочешь сегодня делать?
– Хочу поплавать с дельфинами и нырнуть с аквалангом, – в третий раз повторила она.
Глава 8
Счастье
Дни летели быстрее стрелы. Целыми днями Кира по возможности проводила с Ари. Она чувствовала, что между ними возникла стена, но она исчезала, когда молодые люди смеялись. Ари улыбался, шутил, веселил ее, но Кира улавливала, когда он вспоминал о ее болезни. В этот миг его взгляд тускнел, а с лица сходили все краски. Он мог улыбаться, но его красивые грустные глаза цвета свежей зелени всегда выдавали его. Кира видела, как зелень в них тускнела, наливалась серостью, тоской.
Дождь лупил по крыше такси. Кира удивленно уставилась на руку Ари, в которой он сжимал платок, что взял у мамы.
– Позволишь завязать тебе глаза?
В предвкушении все внутри сделали кульбит. Ари повязал платок.
– Куда мы едем? – спросила она тихо, когда такси тронулось.
Юноша тихонько хмыкнул.
– Ты думаешь, я тебе просто так завязал глаза. Это сюрприз.
Кира надулась и фыркнула, но губы растянулись в улыбке. Сердце Ари защемило. Он смотрел на нее, когда она не видела, и не мог не перестать думать о том, что она больна.
Мама Ари по его просьбе просмотрела карту Киры, и все было намного хуже, чем думал Ари.
Доктора отказались делать операцию. Саркома сама по себе занимала большую площадь, так еще и метастазы … Единственным вариантом продлить жизнь Киры – это лучевая и химиотерапия, но это всего лишь продлит жизнь, и то, под вопросом от чего она умрет раньше: от лечения или от опухолей.
Артур знал, что саркома легких – один из самых плохоизлечиваемых раков, да еще и наличие метастаз… Они были повсюду в ее организме. Юноша проучился один год в медицинском университете, но этого хватило, чтобы знать, что чуда не произойдет. Точнее чудо было то, что она вообще не знала о саркоме до последнего момента, или проклятье… Будь у нее хоть какие-то признаки на ранних стадиях, можно было начать лечение и были бы шансы выздороветь. Но сейчас… Даже его знаний хватало, чтобы понять, что все бесполезно. Ухудшение состояния и смерть Киры – просто вопрос времени.
Ари старался не думать о своем отъезде через шесть дней. Как он сможет уехать…? И дело было даже не в любви, в нем закралось какое-то чувство, которое он никак не мог сформулировать: Ари не мог себе позволить бросить ее. Он сам еще не понял, что им двигало.
А сейчас он старался вести себя так, как бы он вел себя не знай о ее диагнозе, как юноша, что признался в любви девушке и хочет доказать ей свою любовь.
Колеса остановились, подняв столп брызг. Ари схватил зонт с сидения и, оббежав машину, открыл перед Кирой дверь.
Девушка услышала как зонт, щелкнув, раскрылся и по нему, словно град, забарабанили капли. Ари помог ей вылезти. Кира почувствовала, как туфля зачерпнула воду с лужи.
– Прости, – Ари приобнял ее за плечи и повел куда-то. Промокшая нога хлюпала в туфле, но Кира не обращала на такую мелочь внимания. Вдруг звуки улицы словно обрубили. Она услышала тихую музыку, лифт звякнул.
Кира стала догадываться, где она находилась, и сердце начало бить чечетку.
Прислушавшись, она уловила, как щелкнул магнитный замок.
– Можешь снимать.
Невольно руки Киры задрожали. Ари пришлось помочь снять кусок ткани. И Кира не сдержала вздох.
Танцующий свет сотен свечей освещал усыпанную алыми лепестками роз комнату. Кира ошарашено обвела взглядом апартаменты, из которых выходил шикарный вид на море, что в дождевых сумерках казалось мрачным и неприветливым. Кира повернула голову к держащему охапку белоснежных тюльпанов Ари.
И в этот момент любимыми цветами Киры стали белые тюльпаны.
Цветы, что по приданию имели значение несчастной любви как нельзя подходили им. Придание повествовало о любви персидского короля к прекрасной женщине. Но короля обманули и сказали, что его любимая погибла. Тогда, помешавшись с горя, он прыгнул с высокой скалы, и из капель его крови выросли тюльпаны.
Прекрасные, невинные, хрупкие как сама Кира. Ари они попались на глаза в магазине, и у него не было сомнений какие цветы подарить.
Ари протянул Кире букет. Она изумленно приняла его.
– Это все для меня?
– Эээ. Нет, это репетиция. Собирайся. Сейчас другая Кира придет, – шутливо сказал он и хитро улыбнулся.
Кира хмыкнула и толкнула его бедром.
– Дурак.
Артур схватил руку девушки и завалился на диван, притянув к себе.
Кира смущенно посмотрела на кровать за спиной и раскраснелась. Она ведь сама хотела этого, но волнение все равно ударило в голову.
Ари с хлопком открыл шампанское. Кира от неожиданности подпрыгнула и рассмеялась.
Шампанское заискрилось в бокалах, и Ари подал один из них Кире.
– Только один глоток. Тебе нельзя пить, – буркнул он.
Она спрятала улыбку за стеклом бокала.
Глаза ее отражали огни свечей и от этого казались горящим золотом. В голове Ари промелькнула мысль, что красивее глаз он еще не видел.
Юноша придвинулся ближе. Их бедра соприкасались.
– Чтобы эта ночь как можно дольше не кончалась, – тихо произнес он, и Кира изумленно раскрыла рот: он озвучил в точности то, о чем она думала.
Каждое утро она благодарила, что проснулась, и каждое утро она молила, чтобы этот день не был последним. И сейчас она хотела, чтобы эта ночь никогда не заканчивалась.
Ари ударил бокалом о бокал. Звон вспорхнул к потолку, и они сделали по глотку. Он отставил бокал и посмотрел Кире прямо в глаза.
– Ты все еще хочешь этого?
Кира сглотнула и кивнула. Ари мягко улыбнулся и нежно провел по ее щеке, закрутив пальцем прядь ее волос.
Его взгляд и следом рука соскользнули ниже и оголили хрупкие плечи Киры.
А после горячие поцелуи накрыли ее губы и каждый сантиметр тела.
Кира и Ари растворились в вечности. Их не было по отдельности. Они были единым целым. Жаркие стоны, поцелуи. Души, что сплелись в одну.
Их не волновало ни прошлое, ни будущее. Они были здесь и сейчас.
***
Кира облокотилась на руку и с нежностью провела по влажной груди Ари, исследуя его татуировки. Юноша следил за ее движениями. Кира остановилась под грудью там, где она собственными руками набила такого смешного единорога.
Губы дрогнули в улыбке. Пока он был ярче, чем все остальные татуировки, но со временем ее творение сольется с рисунками на теле.
– Точно! Я же совсем забыл! – Ари резко опрокинул ее на кровать и стянул одеяло. Кира завизжала:
– Что ты делаешь?
– Подожди, подожди. Не крутись так. Дай разглядеть.
И Кира вдруг поняла, что Ари ищет татуировку, что она сделала в день их встречи.
В этот момент Ари, наконец, смог сфокусировать глаза на татуировке и нахмурился.
– “А”? Что это?
Кира раскраснелась и, вывернувшись из его рук, накрылась одеялом с головой.
– Не скажу.
Ари изумленно уставился на нее.
– Это ведь первая буква имени? Ведь так?
Кира выглянула из своего укрытия вся красная как рак.
– Нет. Первая буква алфавита… – попыталась пошутить она, но встретившись с хмурым взглядом юноши, вздохнула и добавила: – Откуда ты узнал?
– Чье это имя? – более грубо, чем хотел, спросил Ари. Внутри вдруг заворочалась проснувшаяся ревность. – Ты же даже ни с кем не целовалась до меня.
– Ты что ревнуешь? – прищурилась Кира и окончательно выбралась из-под одеяла.
– Я? Ревную? С чего ты взяла? – фыркуну Ари и вскочил на ноги. Он заметался по апартаментам.
– Так кто же этот человек на букву “А”?
Кира хихикнула и, схватив кусочек шоколадки, с упоением наблюдала за метавшимся Ари.
Тут Артур резко остановился. Глаза блеснули зеленцой при свете свечей.
– Не может быть… Ты ведь не могла…
Кира улыбнулась в бокал шампанского и хитро посмотрела на него.
Ари медленно подошел к ней и присел на корточки у ее ног. Она сидела, не стесняясь своей наготы. Небольшие упругие груди подсвечивались ореолом свечей. Взъерошенные волосы до плеч взметнулись от движения головы вбок.
– И что же не может быть?
– Это ведь не мое имя?
Кира улыбнулась шире, а Ари все не мог понять шутит она или всерьез.
– Это твое имя.
– Но как же? Мы тогда же только поцеловались. Зачем?
Кира махнула головой и посмотрела на низ живота.
– Затем, что это был мой первый и возможно единственный поцелуй. Затем, что я только узнала о своем диагнозе и сходила с ума как могла. Затем, что я, наверное, чувствовала, что уже тогда полюбила тебя.
Ари бросило в жар. Он сглотнул и неистовым порывом опрокинул ее обратно на кровать. Шампанское расплескалось по кровати и Кире. Бокал выпал из руки и со звоном разбился о пол.
Юноша оторвался от мягких губ Киры и, ища в каждой ложбинке ее тела капли игристой жидкости, сцеловывал их.
Кира изогнулась, задрожала и пропала, растворилась…
***
Дождь барабанил по крыше террасы, а Кира и Ари, закутавшись в большое пуховое одеяло, просто смотрели, как дождь наполнял бездонное море небесной водой и ни о чем не говорили.
Аромат дождя и моря, земли, сырости и соли наполнял их.
Скрещенные пальцы рук, пар от дыхания. Кира спиной чувствовала вздымающуюся горячую грудь Ари. Сверкнула молния, и, оглушая, грянул гром. Кира вздрогнула, Ари прижал ее крепче.
Величественное море, гром, молнии, дождь… Кира готова была поверить в высшую силу, смотря на единение неба и моря.
– Как ты думаешь, что ждет нас там?
Ари замер. Кира даже почувствовала, как он напрягся, и сама испугалась своего вопроса.
По обоюдному согласию они обходили стороной разговоры о ее болезни и все вытекающие из нее. А сейчас Кира сама подняла эту тему.
– Я не знаю…
– Реинкарнация, Рай, Ад, воссоединение со вселенским разумом?
– Сомневаюсь, что реинкарнация существует.
– Почему? – повернулась Кира и заинтересованно посмотрела на Ари.
– Это как-то глупо. Вселенная такая большая. Неужели наша душа как-то привязана к Земле? – Ари пожевал внутреннюю часть губы. Он мельком посмотрел на Киру и отвел глаза. – Я больше склоняюсь к тому, что наша душа сохраняется… Ну не может душа взять и исчезнуть. Не знаю…
Ари выдавил из себя улыбку. Он не знал, верил ли в сказанное или нет. Он это сказал ради Киры.
– Я тоже на это надеюсь. Я бы хотела иметь возможность подглядывать за любимыми людьми.
Небесным змеем взвилась молния и разрезала небо пополам. Дождь хлынул потоком, и они заворожено замерли в ожидании грома.
