Текст книги "Колыбель для ласточки (СИ)"

Автор книги: Анастасия Дока

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)

Глава 29

Алиса приехала. Руки, сжимавшие руль, расслабились. Сафьялова осторожно, не создавая лишнего шума, покинула машину и подошла к двери. Как и всё в этом доме, старинном коттедже, она дышала роскошью и небывалым величием.

«Словно в фильм попала», – мелькнула забавная мысль, пока глаза рассматривали уже знакомый звонок в виде крохотного ангела. Он не вязался с общим фоном и лепниной вдоль стен и казался чужеродным, взятым из совсем другого фильма, где было больше о религии, чем о физическом богатстве, но именно он много лет назад спас Алису от крупной ошибки. Позвонив в него тогда, она, окрылённая сенсационным материалом, едва не разрушила жизнь действительно хорошего человека. И лишь доказательства его внучки, на тот момент подростка, удержали от коварной лжи, притворившейся добродетелью.

Та девочка теперь выросла.

И её большие голубые глаза прямо сейчас смотрели в окно на журналистку.

– Вы всё-таки здесь? – удивилась хозяйка дома, открыв дверь. Она стояла на пороге в коротком и откровенном лиловом пеньюаре, который ни за что не должны были увидеть мальчишки. Но учить, как правильно одеваться Сафьялова её не собиралась. Не прямо сейчас. Позже.

– Узнала. Привет, Маша. Я нуждаюсь в твоей помощи. – Когда-то произнесённые слова были для Алисы табу. Всегда и во всём справляться самой – это был её девиз. Но времена бурной журналистской деятельности и необузданного самомнения прошли. Теперь просить помощи было не стыдно, а важно. Жизненно важно.

Девушка выглянула за спину Алисы:

– Вы не одна? Значит всё плохо?

– Подержи дверь, я внесу детей. Поговорим внутри, хорошо?

– Я помню обещание, – вздохнула Маша.

– И не могла бы ты одеться… поскромнее?

– Нет.

По правде говоря, другого ответа Алиса не ожидала. Оставалось надеяться, что Маша передумает, услышав первый неудобный вопрос от Мити или Миши.

Её приезд явно не разбудил танцовщицу гоу-гоу. В большой комнате горел откровенной сценой экран домашнего кинотеатра. Маша поймала взгляд журналистки и недовольно произнесла:

– Ну что? Это обычный триллер, а это просто сцена такая.

– Я не осуждаю.

– Ладно. Выключу. Но пеньюар не сниму.

Экран погас. Митя среагировал на голоса и пошевелился.

– Где их положить? – перешла на шёпот Сафьялова.

– Наверху. Там чище, – ответила Маша.

Алиса осмотрелась вокруг. Чистоплотности девушке не хватало.

Когда дверь за комнатой с двумя кроватями закрылась, Маша налетела с вопросами:

– Так что случилось? Чего ожидать? Почему вы не предупредили?

– Тише. Давай поговорим внизу. Угостишь кофе?

– А вы надолго?

– Они не знаю, а я сейчас уеду.

– Что?! Я останусь с вашими детьми?

– Да. Поэтому смени одежду, пока не застыдили.

– Ещё чего! Это они приехали ко мне в гости.

– Так угостишь?

Хозяйка кивнула.

Алиса не собиралась засиживаться у Маши, но кофе был необходим. Второпях она не захватила термос, а в дороге без него приходилось тяжело. Смотреть на дорогу столько часов было непросто. Кофе помогал разлепить глаза. Маша тоже не стремилась к долгим посиделкам: кружка с ароматным капучино. Всё.

– Ну?

Стройные ноги нетерпеливо стучали голыми пятками по полу.

– У меня неприятности. Нужно спрятать детей. Здесь их искать не станут. Это всё, что тебе нужно знать, – отхлебнула напиток. Кофе был так себе. Но лучше так, чем ничего.

– То есть совсем попа, – констатировала Маша.

– Я оптимистка, – хмыкнула Алиса.

– Ты приехала к той, кто выдрал тебе клок волос, – заметила Маша.

– Я приехала к той, кто обещал помощь. А тот случай… ты была подростком. Я не держу обиды.

– Я не изменилась, и, если надо порву любого.

– Рвать не надо. Играй с детьми, развлекай. Старайся не светиться в городе с ними или без. В общем, живи, как прежде. Только не танцуй при них.

– Вы знаете? – удивилась девушка.

– Маша, моя жизнь не сахар. Конечно, я проверяю людей, с которыми когда-то сталкивалась, особенно если они мне приглянулись и могут понадобиться.

– Я думала, вы скажете особенно, если чувствую вину.

– Не я убила твоего дедушку, – отодвинула кружку.

– Не вы. Но место его расположения раскрыли вы.

– Я не знала, что за мной следят.

– И дедушку убили.

– Да. Но если бы я не приехала, его бы всё равно убили. Это случилось бы позднее и не исключено, что при тебе. Или даже вместе с тобой.

Маша замолчала.

– Прости. Мне жаль, что так вышло. Но ты жива, и это уже хорошо.

– Если бы я переехала к нему чуть раньше, то смогла бы спасти… – тихо произнесла Маша. – Я бы глотку всем перегрызла, но дедушку в обиду не дала.

– Ты бы стала трупом, – безжалостно заявила Алиса.

– Той ночью я шлялась с подружками, как всегда, а дедушку…

– Перестань. Спаси моих детей.

– Вы ставите меня под угрозу, – всхлипнула Маша.

– Нет. Нас ничто не связывает, кроме ненависти. Мы никогда не созванивались, не пересекались, кроме того дня. На похороны я приезжала в гриме и на электричке, так что волноваться не стоит. А что касается твоего обещания мне помочь, то о нём никому не известно.

– Но вы же рассказывали мужу, а он…

– Не рассказывала. Я дала тебе обещание и выполнила. И он бы всё равно не сдал. Даже случайно не проговорился. Он умел хранить секреты.

Маша округлила глаза.

– Почему вы говорите о нём в прошедшем времени?

– Догадайся, – печально улыбнулась журналистка. – Людям, что меня любят, не везёт.

– Тогда я рада, что мы друг друга ненавидим, – вздохнула девушка.

– Верно. Для всех мы враги. Поможешь?

– Ладно. – Маша вышла из кухни и вернулась с телефоном. – Скажите, чем их кормить, во что играть. Что они любят.

Внушительный список был составлен, туда вошло и второе одеяло для Миши, и любимые сыновьями яблоки, и морской бой, как самая увлекательная игра, и много чего ещё. Алиса достала из кармана куртки две маленькие гоночные машинки – прихватила с собой – и протянула Маше. Раньше было целых два набора, покупала для каждого, теперь остались лишь жёлто-чёрная, Миша называл её Пчелой и белая с наклеенным пауком. Митя сам приклеил. Маша взглянула на машинки и кивнула Алисе. Сафьялова обняла девушку и направилась к выходу. Но, взявшись за ручку, бросилась наверх, вбежала в комнату и поочерёдно принялась целовать мальчишек.

– Разбудите! – сердито прошептала Маша. – Как я их потом успокою?

Алиса погладила каждого по голове, прикусила губу и вышла, тихо затворив дверь. Оказавшись внизу, попросила ручку, бумагу – такое нашлось с трудом, Маша пользовалась в основном гаджетами – и стала писать письмо своим любимым человечкам, зная, они проснутся, и любитель записок, Митя прочтёт её слова, а потом они улыбнутся. Мама предлагала им поиграть в «Сокровища», конечно, они согласятся и будут с нетерпением ждать, когда она найдёт эти сокровища и вернётся уже с ними.

– В списке указаны носки с динозаврами, – отвлекла от грустных мыслей Маша. – Они в пакете?

Журналистка кивнула.

– Тогда уходите.

Алиса медлила.

– Мы справимся, – Маша крепко обняла журналистку. – Честно. Справимся.

Сафьялова вышла за дверь, обернулась:

– Надень что-нибудь поприличнее.

– Нет. Не дождётесь.

Машина ехала медленно, слёзы текли быстро, она их вытирала, но те всё равно бежали. В колонках звучал «Щенячий патруль», Алиса думала о Маше, о том, что у девушки тот ещё характер, и вряд ли она будет вести себя скромно даже при детях. Но несмотря на многие из её недостатков, в том числе клубные танцы гоу-гоу – Сафьяловой они совершенно не нравились – знала она и другое, самое важное: Маша была хорошей девушкой. Действительно хорошей.

Приехав домой под вновь начавшийся ливень, Алиса начала спешно уничтожать следы пребывания здесь сыновей. Она понимала: если её найдут, начнутся поиски. Обнаружив детские вещи, посыпятся вопросы. Ей не поверят, что ночник-сова или мягкий Райдер здесь просто так. Раз они лежат дома, пусть и спрятанные, значит дети вернутся. Поэтому Алиса безжалостно избавлялась от дорогих сердцу предметов и любых напоминаний о мальчишках. Возможно, она перебарщивала со страховкой, даже, наверное, но Алиса слишком боялась лишиться детей.

Только когда багажник выплюнул последний мешок в мусорный контейнер, Сафьялова дала волю слезам. Она плакала, сидя у двери, вонзая ногти в мокрые плечи, а дождь ей вторил снова и снова, омывая дом, в миг ставший одиноким.

Глава 30

Дождь лупил, бил, гнал капли по окну, и у любого другого человека вызывал бы апатию, но Александра, глядя на природное безобразие, напротив чувствовала себя комфортно. Бит ливня, мелодией этот звук у Ивана язык не поворачивался назвать, помогал ей сосредоточиться и словно внушал спокойствие, хотя самого Ваню погода нервировала. Он остался у Пули, подруга не возражала. Честно призналась, с ним работать легче. Только работать ему не давала. Сама сидела, обложившись листами и поминутно меняла цвета, а его попросила сначала сбегать в магазин, тогда дождь лишь накрапывал, затем накрыть стол. Без пирожных ей думалось сложнее, и пускай Ваня понимал, что это уловка, уж слишком Саша любила сладкое, всё равно сделал так, как она просила. Ему несложно, а ей хорошо. К тому же видеть подругу довольной было гораздо приятнее.

Тому, как споро шла работа детектива, свидетелем был не только Бриз, но и ночь. Она уже давно обнимала город, а Саша всё также сидела над листами.

– Тебе что-то неясно? – рискнул спросить Иван, когда посуда заблестела чистотой. Вся, а не только тарелки, в которых они ужинали.

– Мне непонятна роль младшей дочери Фурских, Ольги, в чьём номере убили Зотову и есть вопрос к самому Нулевому. – Оторвала взгляд от бумаг, и он увидел, как сильно её измотали азарт и бессонная ночь. Присел рядом. – Пуль?

Она зевнула и вернулась к записям.

– Саш? Может, тебе отдохнуть? Нет смысла гробить себя. Ты ничего путного не сделаешь, если будешь клевать носом при поимке Фурского.

– Не буду. Завтра их всех поймаю, а потом уже высплюсь.

– Завтра?! Я думал, ты просто раскладываешь всё по полочкам и делаешь какие-то личные заметки.

– Одна из заметок касается парня Зотовой и инцидента с её отцом.

– Вряд ли это важно.

– Другая о больнице, в которой лежала Зотова. Я до сих пор не знаю, почему женщина там лежала.

– Нильские в курсе, но это не так важно. Убили её не из-за личных мотивов, а потому, что та стала лотом.

Александра вновь обратила внимание на друга:

– Ты уверен, что она стала лотом?

– Что ты имеешь ввиду?

Саша отложила бумаги, поднялась, прошла к окну. Дождь перестал, но его следы отчётливо виднелись на стекле.

– Зотова жила в другом номере, у Ольги оказалась случайно. Или не случайно, этого мы не знаем. Но в любом случае, мне неясно, как об этом нюансе узнала Агнецкая? Есть предположения?

– Думаешь, Зотову убили по ошибке? Целью была Ольга?

– Не исключено. И если так, то Игра ещё не закончена. Как я поняла из правил: Агнецкой необходимо убрать правильный лот, иначе она здорово теряет, а Ирма не из тех, кто станет бросаться деньгами.

– Ты права. Значит, быть ещё одной жертве? Или мы уже опоздали?

– Надеюсь, что нет. Для убийства вне «Жар-птицы» нужна подготовка. Сомневаюсь в том, что Агнецкая решится на риск. Сама по себе она человек весьма продуманный и будет действовать наверняка. Возможно, убийство произошло вчера, и я попросту трачу время, но интуитивно чувствую, Ирма в игре.

– Я верю твоей интуиции, – честно сказал Иван.

– Ещё бы, – ухмыльнулась она, в секунду став той самой Пулей, какой уезжала в отпуск. Какой была всегда. Бриз улыбнулся.

– Что смешного?

– Ничего. Мне нравится наша пара, – и сразу поправился. – Я имею ввиду то, что мы напарники!

– Тогда тебе наверно скучно ничего не делать, пробей информацию.

Он не стал напоминать, из-за кого ничего не делал, спросил:

– О ком конкретно?

– Об Агнецкой и о Пятом. Подожди, – обратилась к записям, – о Кузнецове Ярославе Димидовиче. Если игра продолжается, эти двое должны пересечься. Мы можем схватить их на месте.

– Зачем им встречаться?

– Вспомни правила. Вернее, обязанности игроков и ведущего, то есть Пятого.

– А я не запоминал их.

– Сейчас зачитаю, – Александра вытащила из листопада на полу нужный и зачитала. – Пункт 27. Пятый обязуется следить за чистотой повторной Игры и удалением всей информации. – Подняла руку в останавливающем жесте. – Среди многочисленных нарушений Игры здесь указывается не только сохранение какого-либо материала об участниках или ходе Игры, но также обсуждение с членами семьи и передача сведений в естественном или зашифрованном виде.

– Получается…

– Попытки шифровки были, Бриз, это первое. Давид Альбертович Манин нарушил всё, что только можно было, вспомним хоть о той же интрижке с участницей, и был убит. Но! Люди не меняются, он всегда был таким. Почему же Нулевой, крутой бизнесмен Фурский, мнящий себя богом, изначально взял такого игрока? Задумайся.

Иван сцепил пальцы в замок, нахмурился и выдал догадку:

– Их связывала не только Игра, но и что-то личное.

– Верно! И я уверена, если мы разгадаем эту связь, тогда сможем манипулировать Фурским.

– Так ты не побежишь прямо с утра, сломя голову, доказывать справедливость? – с надеждой уточнил Иван.

– Побегу. Но хочу подстраховаться.

Ваня скис.

– Завтра, Бриз, мы возьмём и его, и Светилова.

– Сомневаюсь.

– А ты не сомневайся. Компромат на профессора у нас есть, а его связь с Фурским доказуема без особого труда: Олег Станиславович числится одним из постоянных партнёров Светилова. А что у них может быть общего, если один занимается строительством и дизайном, а другой фармацевтикой и биржей? И ладно это, есть и другие доказательства, а именно фотографии со встреч, так что оба у нас в кармане. Дальше. Мы имеем рассказ Нильского, записи бывшего игрока Манина, съёмку в «Жар-птице», где отчётливо видно, кто за стойкой в момент завершения игры, я сейчас говорю о проклятом колокольчике в 03:45. Когда Ирма позвонила, Наталья Фурская была на месте.

– Саш, – перебил Иван, – камера не доказательство. Её у нас нет.

– Верно. Но есть свидетель Алина, второй администратор. Есть Викторов, постоялец «Жар-птицы», он тоже многое видел и может подтвердить.

– На свидетелей я бы не стал надеяться, – вздохнул Иван. – Я не хочу сбавлять твой оптимизм, но лучше качественных улик сложно что-то придумать, и, если Светилов действительно так страшен, как думают Нильские, что будет, узнай он первым о наших планах?

– Как он узнает? Ты испугался очередного властелина зла, что ли? Скольких я уже поймала, Бриз?

– И всё-таки не стоит бежать за Светиловым и Фурским. Нужно подготовиться и предусмотреть все варианты того, что может пойти не так. Чёрт! Да не так пойти может всё! Участников слишком много!

– Не паникуй.

– Я мыслю, Саша.

– Нет. Мыслю я, а ты ведёшь себя, как настоящий трус.

– Пусть так, – произнёс он, пряча обиду, – но и ты не слишком уверенна в собственных словах.

– Ты о чём?

– О твоей страховке. Зачем что-то ещё придумывать, если они под колпаком?

– Ты прав, Бриз. Не за чем. Не знаю, зачем ты остался, но, если что, я тебя не держу. – Александра быстро собрала листы в стопку, не уронив больше ни единого, и вышла из комнаты. На кухне ещё оставалась половинка пирожного и недопитый чай. Ни Ваня, ни Саша не знали, что через каких-то пару часов, ближе к утру, Фурский свяжется со Светиловым с той же целью – подстраховаться.

Глава 31

Ася смотрела на мужа, цепенея от страха, а он улыбался, и эта улыбка фальшивила спокойствием. Женщина чувствовала напряжение в словах мужа, видела неадекватность в блеске глаз. Человек, которого она так любила, которому отдала столько нежности и тепла, сейчас совершенно искренне говорил о лучшем для неё выборе. О смерти.

Шприц в руке дрожал. Ася и сама дрожала. Она не думала, что содержится в шприце, но это вряд ли было что-то хорошее. Вероятно, яд. Иногда она смотрела Лёнин телефон, в надежде найти объяснение холодности. Если бы у него была любовница, она бы всё поняла, но телефон был пуст. Только ссылки из браузера вызывали вопросы. Её Лёня почему-то интересовался серийными убийцами. Вроде бы и ничего такого: мало ли какие у людей интересы. Но теперь она задумалась о находке.

– Не отпустишь? – спросила и сама не узнала собственный голос. Она ещё была жива, а звучал он уже как загробный.

– Асенька, я и хочу тебя отпустить, как же ты не понимаешь? Ты слишком хорошая для этого мира, я освобожу тебя. Ты будешь там счастлива.

Одно движение, и его рука перехватила её руку с Караэсом. Второе движение, и Ася плачет в его объятьях.

– Асенька, жена моя, всё к лучшему, поверь. Я родился, чтобы помогать людям, и сейчас настала твоя очередь. Прости за удары и за причинённую боль. Обычно я это делаю мягче и быстрее.

– Лёня, ты не монстр. Не монстр, Лёня…

– Тише-тише. Ты права, я не монстр. Их выдумывают люди с богатым воображением. Я – чудовище. Но не то, что любило красавицу в сказке. Я – настоящее, несущее свет всем ждущим.

Его речи походили на бред, муж, которого Ася знала, исчез. Его место занял совсем другой человек. И человек ли?

– Лёня, прошу, я никому не скажу. Честно. – Она принялась целовать его руки, потому что мама с ранних лет приучала слушать мужчин, уважать, ценить. Она говорила, доброта и ласка способны даже самого грубого сделать податливым и мягким. Она обещала, что, познав эту тайну, Ася станет счастливой. – Я ведь твоя жена. Я могу простить. Я… я готова. – Дальше она врала. Рассказывать о муже не собиралась, но простить подобное вряд ли бы сумела. Целью Аси было выжить. Любым враньём. – Предлагаю всё забыть. Сейчас мы ляжем спать, а на утро я сделаю вид, будто всё хорошо.

Лёня положил руки на её горло.

– Не убивай меня! – отчаянно заверещала Ася. – Я испеку тебе пирог, я стану варить супы, какие пожелаешь каждый день. Только перестань!

Пальцы надавили на сонную артерию. Слегка. Он умел это делать.

– Что у вас происходит? – послышался голос за дверью. – Полицию вызвать?

И Ася поняла, это её шанс остаться в живых, она резко подняла руки и вцепилась ногтями в щёки мужа. Лёня рыкнул. Кровь струйками потекла по коже.

– Ах ты, с…ка!

– Эй, потише там! Я полицию вызову! – В дверь забарабанили. – Уже вызвала! Алё? В квартире номер…

Лёня оторвал взгляд от жертвы. Хватка ослабла. Ася воспользовалась мгновением и, собрав все свои силы, ударила мужа в грудь кулаком. Рука отнялась от боли. Лёня только злобно зыркнул.

– Уже выехали! – предупредила соседка. – Слышите? Прекращайте там! Я уже мужа разбудила! Он военный!

Лёня вспомнил о Ларе, о любимой женщине, вернувшейся ради него – для него с того света, и поднялся. Нельзя ему было попадать в полицию. Открыл дверь, спрятался за углом и бросил жене:

– Успокой бабку.

Ася не стала ждать повторного приглашения и на карачках, быстро, словно не ходила, а всю жизнь только ползала, выбралась из квартиры. Дверь захлопнулась, за ней послышалась нецензурная брань. Много брани.

Ася подняла глаза на соседку. Та стояла у своей квартиры, ждала, но встретившись взглядом с Асей, тут же спряталась в своей крепости.

– Спасибо… – прошептала Ася, проглотила слёзы и, не раздумывая, бросилась вниз по лестнице.

Дождь хлестал по обнажённым плечам, озноб пробирался под прилипшую к телу ночнушку. Насквозь промокшая, Ася брела по спящим улицам, хлюпала голыми ногами по лужам и благодарила судьбу за любопытную соседку, наверняка совравшую о звонке в полицию, но всё равно спасшую ей жизнь.

Мысли путались, а сердце болело. Несмотря на случившееся, оно, глупое и неугомонное до сих пор не понимало, что случилось с любимым мужем. Сердце не хотело признавать очевидное, тогда как разум бросался обрывками воспоминаний, смутно тревожащих прежнюю Асю и пугающих нынешнюю.

К утру, когда город только-только начал просыпаться, а небо – проясняться после бурного ливня, она заснула прямо на одной из скамеек, в парке, неподалёку от дома. Сон был тревожным, изматывающим, но она всё равно не желала просыпаться. Поднимавшаяся температура звала обратно, в царство Морфея.

Её нашла та самая старушка, спугнувшая убийцу. Она же вызвала участкового, увидев при свете дня Асины побои.

Когда тот прибыл на место, Лёня как раз садился в такси. Он ехал к своей любимой и мечтательно улыбался.

* * *

Они проспали. Ни один не услышал будильника и вместо того, чтобы выехать в шесть, пока нет пробок, сели в такси где-то в восемь. Машина, поехавшая следом, осталась без внимания. Раиса Павловна неважно себя чувствовала, но пребывала в непоколебимой уверенности, что дача состояние изменит, а супруги слушали музыку. Ника всегда её слушала в пути, а Макс брал второй наушник за компанию.

Лёня, солгавший водителю, будто в машине едет его жена с матерью и братом, испытывал сладостную истому. Не зря он прибыл к дому Лары так рано. Не зря. Он увидел, как любимая, сжимая некий зелёный предмет, села на заднее сиденье, как, с другой стороны, опустился неизвестный мужчина, а спереди заняла место миловидная женщина лет сорока. Она выглядела измученной, словно ночь выдалась непростой, но при этом подошла к автомобилю при макияже и с аккуратной причёской. Глядя на незнакомку, Лёня подумал о странности её внешности, она была похожа на Лару. Быть может, он в своём вранье не так уж и ошибся, и с любимой была мама?

Нильские тоже смотрели на Манину, с лёгким раздражением. Могли бы выйти из дома пораньше, но Раиса Павловна не желала ехать на дачу в потрёпанном виде. По мнению дочери, она всегда выглядела хорошо. Макс считал глупостью прихорашиваться перед грядками. Но оба о недовольстве смолчали. Посчитали, ни к чему добавлять напряжения в и без того сложный момент: вчерашняя беседа с представителями закона ещё была свежа в памяти.

Испытывая неясную тревогу, Вероника по привычке записала ощущения в тетрадь, села в машину и, сжимая подружку, включила музыку.

В ушах звучала Селин Дион, не самая любимая певица Максима, а сердце понемногу успокаивалось. Ника заставляла его успокаиваться, потому что действительных причин для волнения не было.

Лёня ехал следом, но держался на расстоянии. Он не знал, как отреагирует мать Лары на их встречу. Это Лара его судьба, а о её родственниках он даже не задумывался. Не входили в планы его счастливой жизни с возлюбленной всякие мамы, папы, братья или дяди. Поэтому он не светился.

Когда обе машины выехали за пределы города, Ника успокоилась. Максим старался её развлечь, рассмешить, хотя самому на душе было паршиво. Он до сих пор не знал, что стало с братом после их расставания, и вчерашний рассказ лишь усилил тревогу о Жене.

Лёня радовался. Он любил природу. За время долгой поездки успокоился насчёт людей рядом с Ларой. Кем бы они не были, они никак не помешают. Лара суждена ему свыше. Дарована небом.

– Придётся вам доплатить, – бросил хмурый водитель, кинув взгляд на своего пассажира. – Вы сказали ехать за женой куда угодно, но пилить за город мы не договаривались.

– Заплачу. Не упускай их из виду.

Водитель ухмыльнулся.

Вскоре они подъехали к коттеджному посёлку «Приют мечтателей». Ника вдохнула чистый воздух, отпуская напряжение, Лёня оскалился улыбкой, а где-то в городе Второй вошёл в квартиру бывшей участницы, Лены. Мама посоветовала сматывать удочки, рас сын такой недотёпа. Велела вернуться, когда решат вопрос с двойным убийством. С одной стороны, она получала удовольствие, осознавая, кем наконец-то стал сын. С другой, продолжала ненавидеть за тупость и неосмотрительность. Ну как можно было оставить улики и просто уйти? Её муж так никогда бы не поступил. Поэтому он и не прятался – жил, как человек, а её сын вынужден был бежать, словно крыса.

Участница удивилась, но сразу узнала «соседа», открыла. Он порадовался удаче, думая, что Лена его прикроет. Лена обрадовалась тому, что он, как и она, решил пойти против Игры.

* * *

Агнецкая нервничала и не скрывала этого. На потребности мужа плевала, его просьбы игнорировала, вопросы пропускала мимо ушей. Её мозг занимала лишь одна задача – прийти к Ольге, остаться ночевать. Убить.

Способом был выбран Караэс, но подумав, Ирма изменила решение. У Ольги была аллергия на миндаль. Банально, но факт. Этим как раз и можно было воспользоваться. И уж это-то вряд ли вызовет подозрения, в отличие от сердечного приступа. Ирма несильно копалась в биографии Ольги, но здоровьем поинтересовалась. Сердце у лота такое, что позавидуешь. Сама Агнецкая подобным похвастать не могла. Винила во всём нелюбимых родителей и лёгкую степень ожирения. Ещё нервы. Шутка ли всё время искать мужчину получше, побогаче? А сколько нужно играть? То в милую овечку, то в настоящую овцу. Богатенькие любили разных женщин. Ирма справлялась с любой ролью, но нервов тратила немало. Тут и сердце заболит, и трясучка начнётся. Но ей пока везло.

Кое-как позавтракав, вышла погулять. Свежий воздух, особенно такой, после жуткого ливня, невероятно бодрил. Нарядилась, как всегда, подобающе случаю, то есть в данный момент, и хлопнула дверью. Выходя из подъезда, неспешно прошла под окнами собственной квартиры, поправила как бы невзначай ремень на стильных брюках песочного цвета, слишком плотно сидящих на располневшей фигуре, и ни разу не подняла глаза наверх. А муж ждал. Надеялся. Но Ирме было глубоко наплевать на Агнецкого. В своих мечтах она расправилась с Ольгой, получила заслуженные деньги и всё-таки встретилась с бизнесменом Фурским. В мужчине из ресторана что-то было. Что-то дурманящее также сильно, как азарт и чужие страхи. Да и мысль заменить им нынешнего супруга никуда не делась.

Отпуская нервозность и успокаивая себя, но не из-за совести, а из-за того, что убийство может сорваться, Ирма пересекла двор и направилась в сторону магазинов. Девочкой ей нравилось мечтать о прогулке вдоль какого-нибудь крутого бульвара, как в фильме «Красотка». Повзрослевшей Ирме доставляло несказанное удовольствие осознание способности зайти в любой бутик и купить что угодно. И это был не фильм, это была её жизнь. Не могла она потерять столько всего из-за какой-то ошибки.

Настроилась на победу и не заметила следящей за ней мужской фигуры, а Пятый, умело прячась за прохожими, шёл по пятам своей жертвы. Он собирался сделать то, на что подписывался в правилах – проследить за чистотой Игры. Убрать жирдяйку Ирму следовало после.

Что касается встречи с младшей дочкой Нулевого, то это событие он оставил на сладкое. Их знакомство должно было поставить точку в триумфальной игре, ведь теперь главным стал Пятый.