Текст книги "Порочная игра (СИ)"

Автор книги: Анастасия Бойд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

Глава 20

У меня была температура в течение трёх дней. Хлыстов в эти дни оставался дома, и по-прежнему ухаживал за мной, не используя в низменных целях, а потом я как-то резко пошла на поправку. На четвёртый день моего пребывания в квартире Глеба, он всё-таки ушёл в университет.

Я проснулась. На журнальном столике стоял термос, тарелка с бутербродами, лекарства и записка.

"Снежинка, будь хорошей девочкой. Покушай и выпей лекарства. Приду проверю. Если что – звони. К сожалению, без меня университет совсем загибается, и придётся помочь несчастным студентам. Жаль, что среди них сегодня не будет одной маленькой злюки. Я буду скучать по ней".

Я улыбнулась, выполнила его указания, и задумалась. Что мне делать? Я одна в чужой квартире. Хозяйничать неловко. Сбегать как-будто не хочется, ведь я ещё не окрепла и в общаге может стать хуже. А что, если приготовить что-нибудь? За всё это время, мы питались только едой на заказ, и не думаю, что Хлыстову не хотелось бы чего-то нормального, а не хлебобулочного. Я подошла к холодильнику. Кисломолочка, сосиски и яйца. Из этого вряд ли получится какой-нибудь борщ. Я снова прилегла, взяла телефон, заказала продукты с доставкой, и через час уже принялась готовить. Я редко готовила. На кухню в общаге, порой, лишний раз и заходить не хотелось, не то что создавать полноценный комплексный обед, поэтому уже почти три года как концентраты и колбаса – моё всё.

За два часа, пока возилась с супом и макаронами по-флотски, я поняла, что всё-таки ещё не выздоровела. Голова разболелась. Захотелось снова лечь, но в дверь вдруг позвонили. Курьер в красной униформе без лишних вопросов передал большой картонный конверт для Хлыстова. Странно. Он даже не спросил, кто я.

Я закрыла дверь, и рассмотрела письмо. Всё было написано на немецком, отправитель какой-то профессор из Мюнхена... Институт неврологии. Глеб уезжал тогда так надолго в Германию? Интересно, что там внутри, но в любом случае, я всё равно не понимаю немецкий язык. Стало ужасно любопытно, чем он занимается, какой научной деятельностью. Искать этот институт в интернете, я не стала, поэтому просто зашла на сайт нашего университета во вкладки "Преподаватели". Да уж... Эти пять строк информации о Хлыстове были ужасно скудными, но хотя бы стало ясно, что он участвует в разработке новой программы лечения рассеянного склероза, в сотрудничестве с кафедрой немецкого института, и является членом Европейской академии неврологии. Я понятия не имела, что это значит и что конкретно делает Глеб, но будто бы почувствовала гордость оттого, что мой любовник старается помочь больным людям.

Время близилось к трём часам дня, но Хлыстов всё ещё не вернулся. Пошла в душ. Завернутая в полотенце, вышла из ванной, и мой взгляд упал на пианино. Да чтоб меня... Почему так трудно просто сыграть, ни о чём не вспоминая? Неужели, я настолько слабая, что не могу переступить через этот дурацкий барьер? Подошла к инструменту, подняла крышку и начала играть так робко, будто не имела права это делать. Играла, ускоряясь в темпе и не заметила, как увлеклась и расслабилась, импровизируя на ходу. Боковым зрением заметила, что я уже не одна в комнате. Резко остановилась. Повернула голову, и обнаружила возле входной двери Хлыстова. Он улыбался, будто подловил меня, но его взгляд не казался хитрым или уличающим. Он словно был рад, что я решилась сыграть.

– Почему остановилась? – спросил Глеб, и я пожала плечами, подойдя ближе к нему.

– Тебе письмо принесли.

– Да, знаю. Я предупредил курьера, чтобы отдал его тебе. Как ты?

– Почти хорошо. Небольшая слабость, но в целом, лучше, – робко ответила я, придерживая полотенце и испытывая неловкость за свой внешний вид.

– А как иначе? Ты послушно выполняла назначения врача, соблюдала постельный режим. Вот и результат. Умница, – улыбаясь, прокомментировал Хлыстов, придерживаясь строгости в голосе. – Чем так вкусно пахнет?

– Я немного... В общем, я приготовила поесть, – с трудом выговорила я, будто не суп сварила, а перевезла к нему свои вещи.

– Из чего?

– Заказала в интернет-магазине продукты.

– Я верну тебе деньги. Почему ты мне не позвонила? Я бы оплатил. Не хватало ещё, чтобы меня кормила студентка, – деловито сказал Глеб.

– Как хочешь.

– Спасибо, – он погладил моё плечо и тепло улыбнулся.

– Пустяки.

– Мне тебя не хватало. Твой пустой стульчик выглядит очень уныло, когда на нём нет твоей попки, – подмигнул Хлыстов, и я поморщилась.

– Что за ерунду ты несёшь? Как подросток, ей-Богу.

– И не говори. Совсем старик рехнулся, – хмыкнул он, и потянул меня к себе за полотенце. – Тебе ведь лучше?

– Лучше.

– Отлично. Не могу же я дрочить вечно, – сказал он, и зажмурился. – Вот чёрт. Прости... Что-то меня заносит сегодня.

Хлыстов распахнул моё полотенце, и оно упало к нашим ногам. Полностью голая, я, даже не раздумывая, бросилась к нему в объятия. Плевать уже, что будет дальше. Он подхватил меня на руки, уложил на диван, разделся и начал демонстрировать, как сильно ему не хватало нашей близости пока я болела. Но что-то в этом было новое. Возможно то, что я теперь прикасалась к нему, или то, с какой нежностью он целовал меня... Целовал везде.

– Тебе не холодно? – тихо спросил Хлыстов.

– Нет...

– Рецидив нам ни к чему, – сказал он, и полностью укрыл меня.

– Зачем ты?.. – я привстала на локтях, не скрывая возмущения.

– А что ты хотела? Только пошла на поправку, и сразу можно бегать голяком?.. – дразнился Глеб, поглаживая мои ноги под одеялом.

– Хватит издеваться, – я снова раскрылась и поймала его вспыхнувший взгляд.

Глеб схватился за мои колени, осторожно развёл их в стороны, и я сразу же откинулась назад, когда его лицо оказалось у меня между ног. Он был нежным. Его ладони скользили по моему животу вверх, дотягивались до груди, и снова опускались к бёдрам, поглаживая и лаская. Хлыстов чуть не довёл меня до финиша языком, но вовремя остановился, навис надо мной, укрыл нас одеялом, и вошёл в меня. Без защиты. Это плохо... Но его плавные, размеренные движения, томные поцелуи и взгляд, сквозь полуприкрытые веки, полностью выключили мой мозг и заставили трепетать под ним. Я снова почувствовала себя нужной и любимой. Снова обманчиво, но безумно приятно. Я прикоснулась к его плечам, на которых сквозь тату виднелся рельеф напряжённых мышц, и погладила их.

– Снежинка, – простонал Хлыстов, и я почувствовала его пульсацию внутри себя, отчего тоже кончила, сильнее сжимая его руки своими тонкими пальцами.

Он даже не собирался обезопасить наш контакт. Но почему? Отдышавшись, мы продолжили смотреть друг на друга, и, похоже, оба поняли, что впервые занимались любовью, а не трахались. Я прикоснулась к щетинистой щеке Хлыстова, не отрывая взгляда от небесно-голубых глаз, и поцеловала его, на что он сразу же ответил.

– Ты умеешь быть милой, – рассматривал он меня, поглаживая волосы.

– Не умею. Ты меня заставил, – улыбнулась я краешком губ.

– Ты скоро сведёшь меня с ума, и я переступлю через все свои принципы, – внезапно сказал Глеб. Что за новости? На что он намекнул? Я постаралась перевести разговор на другую тему, но получилось не очень.

– Может, пообедаем?

– Конечно. Видишь, живём вместе, спим в одной постели, даже без секса, а теперь ещё и обедаем. Моя реальность подвергается изменениям из-за тебя. Но мне это нравится.

Я пропустила слова Хлыстова мимо ушей, не придав им особого значения. В этот день я была очень покладистой. И на следующий тоже. Но в скором времени, когда я полностью выздоровела, и вернулась в универ и общагу, Хлыстову снова пришлось вспомнить, каково это жить на пороховой бочке.

Глава 21

Некоторое время, наши отношения оставались прежними – секс во всех укромных уголках университета, а также дома у Хлыстова, дистанция, которую мы не спешили преодолевать, и небольшая доза человеческого общения. Но потом, я решила добавить нам огня. Я наблюдала за Хлыстовым. Если бы мы не были любовниками, то меня бы уже рвало от злости на него из-за его преподавательской деятельности. Он настоящий говнюк! Он докапывается до всего, чего только можно. Он вынуждает ненавидеть его предмет.

Как-то он выслушал ответ Алисы, в котором она вместила почти всю тему, а после задал последний вопрос. Алиса не смогла чётко ответить, и он проявил свою задротическую сущность по полной программе.

– Чехова, ну что ж ты так, подружки отвлекли? Или сама решила не доучивать? Действительно, а на фиг вообще эта неврология, – саркастично подкалывал Глеб Алису, переходя на личности.

– Я всё учила... Просто не совсем поняла именно этот момент про механизм нейропатической боли, – оправдывалась она, нервно сжимая руки.

– Но досконально всё поняла про нарушение чувствительности? Это очень странно. Ты просто не доучила. Дошла до 80 процентов и остановилась. Перетрудилась?

– Я учила всё одинаково... – Алиса смирилась со своим поражением, и опустила взгляд.

– Хотелось бы убедиться в этом. На пересдаче, – отрезал Хлыстов, и это ни в какие ворота не лезло. Ладно бы влепил ей удовлетворительно, но вообще незачет это уже слишком. Самодур. Я не выдержала.

– Глеб Георгиевич, Алиса ответила почти на все ваши вопросы. Неужели даже до тройки не дотянула?

– Это кто ещё там такой смелый? Аникеева, ты сначала свои хвосты сдай после больничного, а потом выкрикивай. Заступница, – ухмыльнувшись, покачал он головой, и я почувствовала странную эйфорию.

Глеб меня испытывал на порядочность и соблюдение субординации? Взгляд испытующий. Он будто брал меня на слабо, словно сейчас я точно не могла нахамить ему в свойственной мне манере, и он беспрепятственно мог сказать всё, что захочет. Хлыстов здесь главный.

– Алиса добросовестно готовится к вашему предмету, как и ко всем остальным, – я не остановилась, уверенно продолжив гнуть свою линию.

– Алиса должна понимать, что дело нужно делать до конца, иначе жизнь ей подкинет такую ситуацию, где понадобится именно та часть параграфа, на которую она забила болт, – парировал Хлыстов, и я заметила, как он уже завёлся, то ли от раздражения, то ли от азарта. – Пересдача послужит отличным уроком, чтобы впредь готовится лучше. Вопросы есть?

– Нет, я всё поняла, – покорно ответила поникшая Алиса, и Хлыстов довольно кивнул. Победитель сраный.

– Есть вопросы, – снова выкрикнула я.

– Да что такое? – цокнул он. – Катерина, на адвоката учат в другом заведении.

– Почему вы вымещаете свою неудовлетворённость на студентах? Завидуете юности? – сурово глядя на Хлыстова, спросила я, будто внезапно стала здесь главной начальницей.

– Чего? – удивился Хлыстов, и его лоб стал похож на гармошку.

– Видимо, я права. У вас и со слухом проблемы, – смело заявила я, даже не предполагая, чем это для меня обернётся. – Но запомните, что студенты не должен впитывать в себя негатив преподавателей, как бы хреново не складывалась их жизнь.

– Моя жизнь сложилась наипрекраснейшим образом, чего и тебе желаю, – медленно проговорил Глеб, глядя на меня из-под лба. Но я не унималась.

– Жизнь сложилась и прошла. Время летит со скоростью света. Здоровье подводит, студентки дают неохотно, повышают цену на несколько зачётов вместо одного...

Студенты шушукались и смеялись. Алиса ошарашенно наблюдала за нашей перепалкой, вероятно чувствуя неловкость и страх, что не только я потом пострадаю из-за своих высказываний. Хлыстов оказался в тупике. Что он мог на все это ответить? Наказать двойками – это скомпрометирует прежде всего его самого. Проигнорировать – тогда он не выйдет из спора победителем. Нет такого расклада, при котором Глеб мог бы выиграть.

– А знаешь, что страшнее? Когда неудовлетворённость от жизни испытывает юная девушка. Ей всего двадцать, а она уже кишит токсинами и пышет злостью на всех. Холодная, нелюдимая, напряжённая... Назовешь хоть одну причину, почему это менее простительно, чем моя токсичность? Или нельзя назвать то, чего нет? – холодно сказал Глеб, и я немного утихла. Но нет! Нельзя оставлять последнее слово за ним.

– От моей токсичности не зависит ничего, а из-за вас, порой, лоб о стену хочется разбить, когда вы заставляете всех быть чрезмерно кропотливыми. Не переживайте, мы обе придём на пересдачу и умоем вас по первое число своими безупречными знаниями, – гордо завершила я наш спор.

– Чехова, иди на место, – отрешённо сказал Хлыстов, написал что-то в журнале, и Алиса выпучила от удивления глаза, когда заглянула под его руку. – Чехова, ну ладно я неудовлетворённый старик, но у тебя откуда проблемы со слухом? Иди на место.

Алиса рванула ко мне, и рухнула на стул. Её руки дрожали. Она нервно схватила ручку, собираясь что-то написать в нашем блокноте для переписок.

"Он четвёрку мне поставил!"

Я улыбнулась и погладила перепуганную подругу по спине. Глеб сдался? Какой слабак. Неужели будет терпеть мои капризы и идти на поводу?

Ближе к концу пары, Хлыстов прислал мне СМС, что на перемене будет ждать меня в подсобке. По телу пробежала нервная дрожь. Я испугалась, что он теперь отругает меня за эту публичную порку, и даже думала спрятаться где-то, избежав встречи, но все же взяла себя в руки и оглядевшись по сторонам, прошмыгнула в нашу тайную комнатушку.

Глава 22

Глеб схватил меня в охапку и усадил на небольшой столик, где мне едва хватало места из-за обилия хлама на нём.

– Ты охренела?! – прошипел он, став между моих ног и прижав корпусом к стопкам книг на столе.

– Ты был не прав, – испуганно прошептала я, отталкивая его руками.

– Ты не будешь дерзить мне, пытаясь выглядеть крутой перед своими ссыкунами, поняла меня? – давно не видела, чтобы Хлыстов так злился, но я старалась не показывать свой страх.

– А ты не будешь больше доводить мою подругу до паники.

– Хватит мне указывать. Не забывайся, Катя, – более рассудительно продолжил Глеб. – Может для тебя это какая-то дикость, но я знаю, как нужно вести себя со студентами, чтобы они потом не обосрались на практике.

– Тогда почему ты пошёл у меня на поводу и поставил ей зачёт, если это было так правильно и принципиально? – подловила я Хлыстова, и в его глазах промелькнула растерянность.

– Снежинка, чёрт тебя подери... – зажмурился он, стиснув зубы. – Как тебя выдержать, не подскажешь?

– Но ты ведь сам опустил руки. Нужно было идти до конца, раз ты такой опытный педагог, – ответила я, как грамотный психолог.

– Помолчи. Хочешь продемонстрирую тебе, как ты меня выбесила сегодня своим ядовитым языком? – не отрывая взгляда от моего лица, Глеб грубо задрал моё платье, отодвинул край белья, и начал водить пальцем по моим складкам и клитору. Я подалась бёдрами немного вперёд и попыталась обнять его за плечи, но он сбросил с себя мои руки. – Не нужно меня трогать.

Я упёрлась руками в пыльную столешницу, и немного зажмурилась, ощутив, как приятное тепло сосредоточилось под пальцами Хлыстова.

– Хорошо тебе? – с упрёком в голосе, спросил он.

– Да...

– А если так? – продолжил Глеб, и убрал свою руку. Я заёрзала, желая продолжения. Хлыстов резко вошёл в меня двумя пальцами, но стоило мне застонать от внезапного удовольствия, как он всё снова прекратил.

– Хватит, – вздохнула я, понимая, что Глеб просто играет со мной.

– Хватит? А может тебе не нужно было включать свой словесный понос на лекции? – упрекнул меня Хлыстов.

Глеб конечно злился, но я видела, что он и сам уже был безумно возбуждён. Мне нужно как-то сломать его, чтобы он сорвался, а не пытал меня. Хлыстов несколько раз повторил свои короткие прерывистые ласки, и я чуть не зарычала от исступления и раздражения.

– Прекрасно, – довольно улыбнулся Глеб, и спрятал руки в карманы. – Ты, конечно, не сделаешь никаких выводов на будущее, но хотя бы приблизительно поймёшь, каково это, когда тебя обламывают.

– Я не обламывала тебя в этом, – упрекнула я его. Любые наши игры заканчивались сексом, как бы мне не хотелось поиздеваться над Хлыстовым.

– Ты вывела меня из себя. Публично. И я не мог ответить тебе так, как хотел, потому что тогда запятнал бы свой авторитет. Я был в твоём распоряжении, а ты в это время просто смеялась надо мной. Теперь немного ясно, насколько это "приятно"?

– А сейчас тебе приятно? – снисходительно спросила я, будто он был маленьким обиженным мальчиком.

– Неплохо. Какая-никакая месть.

– Хреновый из тебя мститель. Неужели ты сдержишься? – я погладила Хлыстова по щеке, и провела указательным пальцем по губам. Затем облизнула его, и прикоснулась к себе. Глаза Хлыстова поползли на лоб.

– Перестань меня дразнить. Иди отсюда. Сейчас пара начнётся, мне нужно закрыть помещение и уходить, – распорядился Глеб, стараясь не смотреть на меня.

– Я никуда не уйду, пока ты не соизволишь воспользоваться своим членом. Не зря же он встал, – усмехнулась я, рассматривая его выпирающий стояк.

– Не дождёшься. Я тебе не мальчик на побегушках, – снова отказал он, но не двигался с места. – Вали отсюда, передёрнешь в общественном туалете, мне не обязательно за этим наблюдать.

– Нет, я хочу, чтобы ты смотрел.

– Ты эксгибиционистка, Аникеева? – равнодушно спросил Хлыстов, глянув на мои игры краем глаза, но было понятно, что он не хочет просто смотреть. Его согласие – дело времени.

– А может ты вуайерист?

– Катя, уходи пожалуйста. У меня нет времени на твои игры, – напряжённо ответил он.

– Хорошо. Но только, если ответишь на мой вопрос, – хитро улыбнулась я, и убрала от себя пальцы. Всё равно, я никогда не получала удовольствие от собственных прикосновений.

– Быстрее.

– Ты хотел меня, когда я хамила тебе при всех?

– Хотел. Прибить на месте, – всё ещё не сдавался Глеб.

– А может хотел подойти и наклонить на глазах у всех? – я сама уже поражалась тому, что выдавал мой рот.

– Катя, ты рехнулась?

– Не хотел при всех овладеть мною, чтобы они знали, что я с тобой? Чтобы все знали, что я такая смелая только потому, что ты регулярно бываешь во мне, – я завороженно смотрела в глаза Хлыстова, и заметила, как его злость сменилась недоумением и снисходительностью.

– Какая у тебя каша в голове, снежинка, – покачал он головой, и провёл ладонью по моей щеке, устало улыбаясь.

– А сейчас ты хочешь меня? – спросила я, и потянулась к нему, обхватив руками шею.

– Провокаторша маленькая, – тяжело вздохнул Хлыстов, и наконец припал к моим губам, как голодный.

Глава 23

Он раздвинул мои ноги ещё шире, приспустил джинсы, и быстро войдя в меня, начал двигаться как бешеный. Его рот словно зажевывал мои губы, делая немного больно, он подтянул меня за ногу к себе, чтобы входить ещё глубже. Я очень скоро почувствовала приближение финиша. Еще немного и всё во мне задрожало и зарефлексировало. Я сжимала его член внутри себя, и почувствовала, как он тоже кончил. Это было совсем по-другому. Какое-то сумасшедшее удовольствие. Мы и раньше были страстными друг с другом, но после этого конфликта, секс заиграл новыми красками. Мы остановили наши движения, но он не спешил выходить из меня.

– Ты проиграл, – улыбаясь прошептала я.

– Да уж... Я думал, что между нами наконец-то появилась адекватность, – вздохнул он, поглаживая мои волосы.

– Прости меня.

– За что это?

– За хамство.

– Лицемерка, – усмехнулся он, и снова поцеловал меня. – Ты решила выйти на новый уровень в своих издевательствах над ущербным старым злыднем?

– Хватит... Ты же знаешь, что это преувеличение, – я сама не понимала, зачем решила под конец извиняться и оправдываться.

– Ты была убедительна. Но не стоит забывать, что этот старик слишком быстро доводит тебя до возбуждения и оргазма. Значит, тебе нравятся пожилые мужчины, снежинка? – продолжил подтрунивать Глеб.

– Прекрати. Я уже всё поняла. Я же извинилась. Всё, ты не старый.

– Вот спасибо. Может скажешь теперь то же самое при одногруппниках?

– Всему своё время, – улыбнулась я.

– Ты поедешь сегодня со мной? – он резко стал серьёзным.

– Нет, мне нужно хвосты сдавать, готовиться к пересдачам. Я долго болела и ничего не учила.

– Какая прилежная... Может помочь тебе? – предложил Хлыстов, и я чуть не рассмеялась. Репетитор, блин...

– Нет. В твоей постели я плохо воспринимаю информацию.

– Я предлагаю просто помощь в учёбе, без половых контактов, – Глеб наивно продолжил предлагать свою кандидатуру.

– Нет, даже в страшном сне не соглашусь. Терпеть твоё педагогическое снобство ещё и вне универа? – дразняще улыбнулась я.

– Недолго же ты была вежливой...

Мы с трудом оторвались друг от друга, и наконец разошлись по своим аудиториям. Именно тогда я придумала нашу игру – мы продолжим быть любовниками, но заставим всех думать, что искренне ненавидим друг друга. Я не стану рассказывать Глебу об этой игре, не буду посвящать в основные правила, потому что он и так уже всё ловил на лету. Кнут и пряник подействовали на него, как таблетки для потенции, и я начала терять контроль. Мне понравилось то, каким он стал, разозлившись на меня, и я продолжила играть, усложняя правила, и привлекая третьих лиц. Хамила Хлыстову на парах, замечая, как он сам уже входил в азарт и здорово осаживал меня, устраивала настоящее зрелище из его лекций настолько правдоподобно, что ни у кого даже и сомнений не возникало – мы с Хлыстовым терпеть друг друга не можем. Иногда, мы становились командой и подшучивали над преподом по анатомии Денисом Сергеевичем, в чьём кабинете мы уже однажды побывали, когда я болела. Глеб придумывал сценарии розыгрышей, а я их воплощала. Как-то раз, мне даже пришлось флиртовать с ним, а затем наговорить всякой чуши и обломать. Меня немного удивляло такое отношение Глеба, ведь они, кажется, были друзьями.

Но весь этот экшн потянул за собой некоторые проблемы. Я не могла думать ни о чём другом, кроме как о новых способах приведения Хлыстова в бешенство, о наших горячих примирениях, и о том, как я хочу приходить к нему в выходные, в праздники, по вечерам и даже оставаться на ночь. Но я не переступала эту черту. И без того, моя успеваемость скатилась ниже некуда, а наши игрища привлекли