Текст книги "Заберу тебя у отца (СИ)"

Автор книги: Анастасия Бельская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

– Ого! Сама? А не хочешь подождать, пока он сам предложит?

– Зачем? Мы оба уже не школьники, и у меня первой возникла такая мысль. Я предложу, а Вадик уже сам решит, готов он к такому или нет. Тем более, может, у него самого есть мысли по этому поводу… А если не обсудить, то мы оба не будем знать, чего хотим.

Она салютует мне банкой, пока я в восхищении смотрю на подругу. Обожаю ее подход к жизни. Простой, как валенок, и в то же время по мудрости дающий сто очков любому психотренингу. Может, потому у них с Вадиком все так гладко – они просто не создают друг другу пустых проблем и обид из ничего?

– Слушай, – я двигаюсь к Асе поближе, и приближаю губы к ее светлым волосам, убранным за уши, – а ты вообще веришь в любовь с первого взгляда?

Брови Аси приподнимаются, а взгляд становится сознательным, совсем не расслаблено-пьяным, как был до этого. Она разворачивает ко мне весь корпус, а я слышу, как популярная песня Доры «Втюрилась» начинает играть из колонок, просто транслируя то, что я чувствую.

– Что, наконец решила сказать, куда ты слиняешь сегодня?

– Ася!

– Пф, да ладно. Если с кем-то познакомилась, то я только за, ты же знаешь, и лезть не буду. Просто помни, что вряд ли любовь с первого взгляда возможна.

– Почему?

– Ну, просто потому, что ты еще не знаешь, что это за человек. За что тебе его любить? Полный бред, что любят просто так или вопреки. Сперва человек западает на внешность, юмор, энергетику. Это – влечение, гормоны, все то, что привыкли уже считать едва ли не любовью. На самом деле эта лишь первый этап, и в дальнейшем, когда мы ближе узнаем человека, уже можем понять, подходят ли нам его привычки, костяк характера, жизненные цели и прочие моменты. Тогда уже можно тверже сказать, любовь ли это. Но тут уж у всех по-разному, кто когда раскроется. Кому-то хватает и года, кто-то споткнется только через три.

Она пожимает плечами, делает еще глоток, а я перевариваю, пытаясь понять, зацепиться… Что мне понравилось в Робе, что я испытала то, чего никогда и ни к кому не испытывала? Внешность? Определенно, я видела мужчин красивее него даже на свой вкус. Может, меня сшибла с ног его энергетика, то, о чем и сказала Ася? Уже ближе, да, только мне почему-то казалось, что и это не совсем то. О юморе и говорить не приходится, потому что Роб не успел и рта открыть, как я уже готова была идти с ним туда, куда он попросит.

Но что же тогда?

Я не против была назвать свои чувства к Робу влечением, но почему-то казалось, что здесь есть нечто большее. Что-то, что я уже знала, видела, но никак не могла до конца понять… Я вздыхаю, потому что даже сформулировать Асе твердо не могу то, что чувствую. А она все также сканирует меня взглядом, явно понимая мои ощущения.

– Эк, мать, ты втрескалась, – она трогает прохладной ладонью мой лоб, и обнимает за плечи, – будь осторожнее, ладно? И помни, что важнее всего – взаимность. Если ее нет, то и биться в закрытую дверь не стоит, никто не оценит, максимум лишь позволит быть с собой рядом.

– И откуда ты такая умная? – качаю головой, и протягиваю руку, делая глоток пива из банки подруги, – фу-у, шоколадное.

И как можно пить такую бурду? Но Ася любитель.

– Забыла? У меня мама – психолог. Я прокачана с детства. Так что знай, что я всегда готова помочь советом. Окей?

– Окей, – отвечаю я, и вижу, как из прихожей выруливает Димка, обшаривая квартиру уже нетрезвым взглядом, – черт, я думала, его не будет.

Ася смотрит за моим взглядом, и сама напрягается, хмурясь еще сильнее.

– Если что, я его не приглашал. Хочешь, попрошу Вадика его выпроводить?

– Нет, – я встаю, глядя на телефон, проверяя время, – я сама уже пойду, ладно? И не надо так смотреть – да, у меня встреча. Возможно, с мужчиной всей моей жизни.

– Главное, что не с козлом этой самой жизни, – философски вздыхает Ася, и снова косится на Димку, который уже заговорил с кем-то, и как будто бы не заметил нас, – идем, я тебя провожу.

Договорившись, что созвонюсь с подругой утром, я выхожу на свежий воздух, вдыхая его большими глотками, и наблюдая, как тучи красиво вплеснули серого в темное небо. Мне нравится такая погода – когда уже не холодно, но достаточно свежо, чтобы кутаться в весеннее пальто и объемный шарф.

Я дышу полной грудью, думая, как скоро приедет Роб. От мыслей, что я окажусь с этим мужчиной в одной машине, по телу бегут мурашки, а губы словно вспыхивают от воспоминаний нашего поцелуя. Меня смущала сама мысль о том, чтоб снова потянуться к нему первой, но с другой стороны, я не хотела жеманничать и строить из себя непонятно кого.

Ася часто повторяет, что если хочешь сделать что-то – сделай, и дальше смотри на реакцию. Неважно, если посторонний отреагирует плохо, это лучше, чем ничего, и с этим можно «работать». Не тратить время на отношения, где в тебе не заинтересованы, не мыкаться в поисках ответа «а если бы…», не думать, как отреагируют люди и что ты при этом потеряешь. Просто быть собой, и тогда велик шанс найти свое счастье.

С Робом я именно этого и хотела – не прятаться за вечными шутками, и не строить никого и ничего. Показать свои плюсы и минусы, и посмотреть на его, узнать, какой он человек, и сможем ли мы, как в моей прихожей, поймать одну волну на двоих и в других вещах.

Только оставалась всего одна, крохотная проблема – Роб не знает, кто я такая. Он принял меня за няню, но ведь он видел мой возраст, видел, какая я… Я надеялась, что то, что мой папа полковник, не станет смущать Роба, и поэтому я планировала рассказать ему об этом прямо сегодня.

После приветственного поцелуя, разумеется.

Я настолько глубоко ухожу в мечты о нашей встрече, что не слышу шагов за спиной и вздрагиваю, только когда меня обнимают со спины чьи-то руки. Поначалу я даже фантазирую, что это Роб, но спустя лишь долю секунды понимаю – это не так.

– А я знаю, почему ты сбежала, – дышит мне в ухо перегаром Димка, и я быстро брыкаюсь, в два счета оказываясь в метре от парня.

– Свистунов, твою ж… Напугал! Какого черта так подкрадываешься?!

– А разве ты не за тем вышла, а? – он ухмыляется, и при ближайшем рассмотрении я понимаю, что он еще более пьян, чем мне показалось вначале, – чтобы мы оказались наедине.

– Если бы я хотела остаться с тобой наедине, то бы сказала тебе об этом, нет? – мое сердце, наконец, приходит в норму, и мне не нравится мысль, что Роб увидит меня тут с Димкой, – возвращайся в квартиру, Дим.

– Да? – парень облизывает губы, и зачем-то кусает себя за нижнюю губу, явно пытаясь выглядеть секси, но вызывая у меня лишь отвращение, – вернусь, пожалуй. Но лучше тогда уж в машину, и только с тобой.

И в следующий момент совсем неожиданно делает рывок ко мне, подхватывая на руки, и делая быстрые шаги к припаркованной «шкоде».

Глава 6

Глава 6

Софи

– Свистунов, твою мать, ты совсем спятил? – ору я, еще даже не успев понять, что этот придурок задумал.

– Да ладно, Соф, харе выкабениваться. Ты думаешь, я ничего не понимаю? – смешок, и он подкидывает меня поудобнее на своем плече, одновременно на мгновение опасно завалившись на одну сторону, но чудом удержав равновесие, – вырядилась тут такая, сидишь в кои-то веки со всеми допоздна. Глазами стреляешь на меня и обратно. Думаешь, я не вижу? Ха-ха, а я почти поверил тебе сегодня… Но сейчас ясно вижу.

– Чего? – в полном шоке чисто на автомате спрашиваю я, чувствуя, как кровь приливает к голове, и становится трудно дышать.

Да, я действительно сегодня уделила своему внешнему виду больше внимания, чем обычно. Кожаные брюки и кроп-топ с длинным рукавом вместо привычных уже джинс и уютного большого свитера. Но как объяснить этому недалекому, что вовсе не ради его внимания я решила подчеркнуть фигуру?!

Звучит сигнал от автомобиля, и в следующий момент Свистунов открывает заднюю дверь, буквально сдергивая меня со своего плеча, и усаживая в машину. Я несильно стукаюсь затылком о потолок, и пытаюсь сесть ровнее, приходя в себя.

Димка наклоняется в свою же машину, приближая довольное лицо ко мне, и выдыхает перегаром, от чего я морщусь.

– Ты просто набиваешь себе цену. Делаешь писечку поважнее, а в остальном… Такая же, как все. Мужика тебе надо, вот что.

– Может, и так… Только ты тут при чем? – вырывается искренне, и Димка нехорошо щурит взгляд.

– Ты сама меня провоцируешь, – медленно выговаривает он, и облизывает губы, еще на пару сантиметров двигаясь ближе.

– Свистунов, пошел в жопу! – ору я, пытаясь стукнуть его ногами, – заканчивай свое представление, и выпусти меня из тачки, придурок!

Мы сталкиваемся со Свистуновым взглядами, и я вижу, как он зло смотрит и тяжело дышит, явно не справляясь с эмоциями. Алкоголь усиливает его злость, и только тут мне приходит в голову, что надо быть поосторожней со словами.

Все дело в том, что я не боюсь Димку. Я знаю его не первый год, и кроме постоянных подкатов к симпатичным старшекурсницам ничего плохого за ним замечен не было. Да, у него высокая самооценка. Да, он часто пошло шутит и любит поддразнить кого-то за внешность. Но чтоб реально ждать от него опасности… Это то же самое, как бояться одноклассника! Тебе кажется, что ты знаешь, чего от него можно ожидать…

Но сейчас Димка словно весь горел своим извращенным чувством справедливости, и двигался ближе, не обращая внимания на мои попытки бороться. Челка, что раньше он красивым движением откидывал со лба, теперь совсем загородила его глаза, и делала похожа на незнакомца, желающего…

Я не знала, чего он желает, но даже моего бесстрашия не хватило, чтобы выяснять это. Когда лицо Свистунова приблизилось к моему слишком близко, а руки недвусмысленно обхватили ноги, я завизжала, и со всех сил начала биться руками.

– Пошел к черту, придурок! Пусти, пусти, пусти!

– Всегда знал, что ты страстная за всеми своими балахонами, – шепчет мне Димка, и я давлюсь собственным криком, когда его ладонь неожиданно ложится на грудь.

Ступор, а затем в полной тишине я подпускаю его еще на сантиметр ближе, и со всей дури кусаю его за лицо.

Прямо, куда дотянулась. Что-то чуть выше подбородка, мягкая ткань, куда я погружаю зубы, и слышу теперь уже его визг и мат, а рука немедленно дергается от моего тела, отпихивая, и давая пространство для воздуха.

– Гребаная сука! – скулит он, матерясь и держась за щеку, – до крови прокусила!!!

Мне не стыдно. Мне мерзко и страшно, и я хочу вырваться, и тянусь к противоположной пассажирской двери. Но Свистунов слишком быстро отходит от шока, и уже больно дергает меня обратно.

– Ты за это ответишь, идиотка! – плюется он, и я не успеваю сделать ничего, как он со всей силы тянет меня за волосы к себе, – сейчас ты, сучка, узнаешь, куда надо прятать сви зубки…

Когда раздается какой-то резкий и грубый «вжик» ширинки, и парень тянет губы в улыбку, не обращая внимания на собственную кровь, я думаю, куда буду наносить удары. В пах, как только представится возможность – отец всегда учил, что туда парням больнее всего. Дальше, пока он согнется, можно с колена зарядить в нос – наверняка сломаю, а это еще плюс к боли и моей форе, чтоб сбежать. Я не даю панике утопить разум, и во все глаза слежу за Димкой, стараясь не дергаться, чтоб он не дергал волосы. И когда он тянет вниз джинсы, уже готовлюсь к атаке, как вдруг…

– А-А-А! – орет парень, и его буквально отрывает от меня какая-то сила, и я тоже визжу, так как он все еще сжимает мои волосы.

– Блять, отпустил ее! Отпустил, я сказал!

Знакомый голос – а затем рука из моих волос исчезает, и я остаюсь одна на заднем сиденье автомобиля. Дверь захлопывается, и тонировка не позволяет ничего толком разглядеть, но я слышу глухие удары и отрывистые, словно животные визги.

О боже, это Роб.

Роб здесь, спас меня, а сейчас, судя по звукам, просто убьет Свистунова. И не сказать, что сейчас я способна думать о спасении этого козла, но моя рука сама тянется к дверной ручке, и я буквально вываливаюсь из машины.

– Роб! – зову мужчину, который стоит ко мне спиной, и лупит, лупит, лупит…

Боже, Свистунов там еще не сдох? Потому что размашистые, выверенные удары – это нечто, что Роб явно умеет делать. А судя по тому, с какой страстью Роб бьет Димку, то я действительно начинаю переживать за жизнь последнего.

– Роб!!! – уже громко кричу я, и мужчина замирает с занесенным ударом, словно приходя в себя, и медленно поворачиваясь ко мне.

Оглядывает, словно оценивая каждую волосинку в моем внешнем виде, а затем поворачивается к Димке. Смотрит на лицо парня, что стремительно начинает расцветать разноцветными синяками, и встает, кивая мне на брошенный рядом черный внедорожник.

– В машину, – отрывисто и быстро, и у меня даже не возникает мысли ослушаться.

Я влезаю в теплое, пахнущее мятой и табаком пространство, и думаю, что это самый безопасный запах на свете. Даже дома я никогда не чувствовала себя настолько на своем месте. Большое сиденье позволяет забраться на него с ногами, что я и делаю, скинув обувь. А на заднем месте я замечаю небрежно сброшенный пиджак, к которому, не раздумывая, тянусь, укрываясь почти полностью.

Спустя пару секунду Роб распахивает дверь водительского места, и залезает в машину, окидывая меня взглядом. Он говорит с кем-то по телефону – точнее сказать, приказывает, и я внимательно вслушиваюсь в каждое слово.

– Да, пусть наши приедут, но вместе со скорой. Нет, ждать не буду, насрать мне. Угу, просто закинул на заднее сиденье белой шкоды, найдут. Сам сообщу, об этой не думай. Все, на связи.

Он отключается, тяжело дышит, глядя в лобовое, и затем опять скользит по мне взглядом. Я замираю, чувствуя клокочущее в мужчине бешенство, почти животную энергетику, и понимаю, что полностью спятила, потому что и это тоже мне нравится.

Мне в нем все нравится, черт возьми. И если это влечение, я готова увлекаться вот так всю жизнь.

– Где болит?

Он как будто старается сделать голос мягче, но выходит откровенно плохо. Злой, с щетиной за прошедший день, в одной рубашке, и с взлохмаченными светло-русыми волосами он выглядел так мужественно и маняще, что я не знаю, как вообще могла просто с ним разговаривать, и не пускать слюни на его же пиджак.

– Нигде, – вру я, но наталкиваюсь на хмурый взгляд, – голова только. Он сильно дергал за волосы.

Роб замирает, и я вижу промелькнувшую жалость в той жестокости, что сейчас выражало его лицо. Мне не хотелось, чтоб он меня жалел, но я не знала, как это исправить. А потом, спустя мгновение, мне и вовсе расхотелось что-либо исправлять – потому что Роб уверенно тянется ко мне, и кладет пальцы на затылок.

– Здесь? – уже действительно спокойнее спрашивает он, и я ощущаю волны мурашек от того места, где нежно-нежно массируют лучшие в мире пальцы.

– Да, – хрипло получается у меня, и, прикрыв глаза, я полностью растворяюсь в этих ощущениях, думая, что ради такого стоило страдать.

Сумасшедшая, знаю. Но ничего не могу с собой поделать.

– Спасибо, – спустя несколько минут легкого массажа говорю я, и открываю глаза, – и прости, ладно?

– За что?

Роб заводит машину, увозя нас с места, где я едва не стала одной из тез несчастных девчонок, о которых рассказывал мне отец. Кажется, с этого вечера я больше не буду пренебрегать его советами, и раскидаю по всем рюкзакам и сумкам перцовые баллончики.

Мы выезжаем на ночную, пустынную трассу, и я уже ощущаю себя почти хорошо. Роб уверенно ведет машину, и я слежу за руками, которые покоятся на руле. Идеальные запястья, костяшки, легкая поросль волос и уверенный взгляд на дорогу – ну как можно смотреть и не замирать от восторга?

Роб бросает на меня короткий взгляд, выразительно напоминая, что ждет ответа на вопрос. Я спохватываюсь – и отвечаю то, что часто говорю отцу.

– За то, что вляпалась в это. Клянусь, я не хотела.

Роб нехорошо усмехается, и пару минут молчит, позволяя спокойно продолжать его разглядывать. Я не знала, о чем он думает, но вряд ли, как я, испытывает восторги. Интересно, как я сама сейчас выгляжу после случившегося?

– Теперь, по крайней мере, я понимаю, отчего отец так из-за тебя волнуется, – заезжая уже в мой двор, он паркует машину, а до меня доходит – он в курсе правды! – но запомни одну важную вещь, девочка – жертва никогда не виновата в том, что на нее напали. Нет оправданий насильникам. Никогда.

Я замираю, а Роб глушит двигатель, и спокойно достает телефон. Глубоко вздыхает, словно собирается сделать неприятный звонок, но решительно набирает цифры – а я еще пребываю в тумане, поэтому не сразу понимаю, какую страшную вещь он собирается сделать.

– Алло. Александр Михайлович, Рамазан. У нас ЧП.

Ну как вам глава? Что сделает полковник после звонка Роба, как вам кажется?

Не забывайте, пожалуйста, нажать «мне нравится» рядом с книгой и оставить комментарий. Это мотивирует автора писать больше))

Глава 7

Глава 7

Роб

– Ты что! Не говори отцу! – испуганно шикает девчонка, пока я слышу, как Березнев шлет кого-то выйти, и оставить его одного.

– Тебя забыл спросить, – прикрыв трубку рукой, отвечаю я, и снова возвращаюсь к разговору, – да, Александр Михайлович, рассказываю.

Пока я передаю в сжатом виде Березневу все случившееся, девчонка все больше сереет, и даже тянется вперед, явно намереваясь отобрать у меня трубку. Я одной рукой преграждаю ей путь, и взглядом даю понять, чтобы вернулась на место.

Бесполезно.

В крепко сжатых губах и сведенных вместе бровях я явственно вижу упорство ее отца, и качаю головой, пока сам полковник тяжело дышит в трубку. Хорошо, что мы оба умеем вычленять суть и не рассусоливать очевидное – а нацелены на саму проблему и способы ее устранить. Поэтому, пока я чувствую, как грудь девчонки почти полностью уперлась в мое плечо, полковник справляется с эмоциями, и начинает говорить по делу.

– Паренька забрали?

– Да, я вызвал наших. Правда, покоцал его слегка перед этим…

– Херня, – жестко припечатывает он, и я слышу в глухом тоне удовлетворение, – я разберусь с этим. Как Софа?

Софа. Не уверен, что полковник называет ее имя при мне впервые, но до этого я как-то не обращал внимания. Я теперь снова смотрю на чересчур близко дышащую девчонку, и понимаю – да, это ей подходит.

– В порядке, – отвечаю, и встречаюсь с Софой глазами, – эта падаль не успел ничего сделать.

– Так и знал, что в мое отсутствие что-то произойдет, – мрачно говорит он, и это единственное отступление, что позволяет себе полковник, – дай ей трубку.

Пока я протягиваю Софе телефон, лицо девушки еще больше напрягается, и холодные пальцы слабо принимают трубку. Наконец девушка отлепилась от меня своим телом, усевшись обратно в пассажирское кресло, и зачем-то натянув мой пиджак до подбородка.

– Алло, – тихо произносит она, и вздрагивает, когда отец начинает говорить что-то.

Я со своего места внимательно наблюдаю за ее лицом, вспоминая, как она выглядела сразу после того, как я отодрал того сосунка от нее из машины. Тогда испуга в глазах было сильно меньше, чем при разговоре с отцом, и это не сходилось в моей голове, вынуждая прислушиваться к громкому тону на том конце трубки, но особо ничего не разобрать.

– Да, пап. Я понимаю. Я не хотела, чтоб так получилось… Знаю. Домашний арест?! Но за что?!

В ответ – снова что-то громкое, и неразборчивое для моего слуха. Затем Софа кивает на какое-то предложение, и я вижу, как в уголках глаз собирается влага. Мне становится нестерпимо плохо от вида сжавшейся под огромным пиджаком девушки, которая едва справляется с эмоциями, но не позволяет разрыдаться.

Вот ни разу сам не отец, чтоб хоть что-то предъявлять к таким моментам, и вообще не разбираюсь в детях, но сейчас мне кажется дико несправедливым происходящее. В чем вина девушки, которая итак испугалась от случившегося, и теперь выслушивает явные нравоучения? Или даже обвинения… Я не понимаю, и сжимаю руль покрепче, чтоб не влезать в это.

Поговорив, Софа снова тянет мне трубку, и я зачем-то перехватываю ее ледяную ладонь, сжимая в своей. В ответ глаза девушки удивленно распахиваются, и зажигаются таким свечением, что я вмиг отбрасываю вопросы «зачем_почему».

Захотел.

Просто захотел чуть погреть девчачьи ладони. Что в этом такого?

Софа, не будь дурочкой, тут же сует мне в руку вторую ладонь, и теперь я сжимаю тонкие пальцы девушки, разговаривая с ее отцом по телефону.

Прекрасно, блин. Интересно, как бы отреагировал на это Березнев?

– Слушай, Роб, – голос полковника натянут и тверд, и я знаю этот тон – сейчас тому как никогда тяжело сдерживаться, и лучше в таком состоянии с начальством не спорить, – можно тебя попросить побыть с Софьей до моего приезда?

– Э-э…

Он серьезно?!

– Знаешь, она ребенок и оставлять ее одну в таком состоянии не хочется, – продолжает Березнев, а я смотрю на «ребенка», что жмет свои руки в моей, и с каждой секундой отогревается все больше, – плюс ко всему я боюсь, как бы она не натворила еще больших глупостей до моего приезда.

А о моих глупостях кто-нибудь тут думает?!

Я сжимаю зубы, про себя ругаясь, что Софа не была бы так взвинчена, поговори полковник с ней нормально, и не наказывай непонятно за что. Но с другой стороны, снова – кто я такой, чтоб давать указания, как воспитывать? Поэтому надо отказаться, обязательно надо, пусть даже Березнев будет недоволен…

– И потом, родители этого Свистунова далеко не последние люди в городе. Боюсь, как бы они не решили прийти надавить на Софу, пока меня нет…

Что?!

– Я прослежу, – вырывается прежде, чем мозг очухивается от вспышки гнева, и начинает думать, – все будет в порядке.

– Спасибо. Постараюсь завершить все дела тут пораньше, – чуть легче выдыхает полковник, и я прощаюсь, понимая, как влип.

Убираю телефон, медленно поворачиваясь к девушке, что смотрит на меня слегка сонным, уставшим взглядом, но при виде моего лица все же улыбается, словно радуется тому. Что видит.

Клянусь, никто в жизни не смотрел на меня так. Это выражение лица, эмоция, которую сам я испытываю очень редко – словно ты утром спешишь на работу, а на середине моста замираешь, застав восход. И смотришь, как теплые лучи проталкиваются из-за горизонта, щуришься от света, и улыбаешься, испытывая вдруг желание жить и идти чуть легче и счастливее. Вот тогда появляется эта улыбка и сияние из глаз, которое сейчас я вижу у изрядно уставшей и вымотанной Софы.

Это смущает и одновременно согревает, заставляя неуютно вести плечами, и чуть крепче сжать ее руки. Девушка с сонной улыбкой двигается поближе, наклоняя голову вбок, и интересуется с уже спокойной интонацией:

– Ну так, что там сказал полковник Березнев?

Вот это нервы у девчонки. Явно взяла у отца, как и весь, в принципе, характер. Интересно, а что-то от матери там осталось?

– Что с этого момента мы меняемся ролями, детка, – я с сожаление отпускаю ее руки, и открываю дверь машины, показывая, что пора двигаться, – и с этого момента твоя нянька я.

Она чуть хмурится, глядя в пол, затем на свои руки, и снова – на меня. Что-то мелькает в карих глазах, что-то, чего я не понимаю, но почему-то уже сейчас предвкушаю и боюсь, все больше понимая, какой скользкой и многогранной может оказаться просьба Березнева.

– Что ж, – медленно произносит Софа, когда я обхожу машину, и открываю уже ее дверь, – меня устраивает.

Как думаете, что задумала Софа?))

Также напоминаю, что в моей группе ВК вечером пройдут игры, приз на которых – промо на «Новенькую в академии»

Глава 8

Глава 8

Софа

Когда мы с моей «нянькой» поднимаемся в квартиру, то первым делом я бросаю взгляд на себя в зеркало.

Мама мия!

Да в таком виде не то, что соблазнять – просто общаться с кем-то желательно в темной комнате, и по телефону! Растекшаяся тушь, которой я не так часто пользуюсь, торчащие в разные стороны волосы, почему-то припухшая скула с одной стороны… Я касаюсь саднящей кожи, морщусь, и пытаюсь вспомнить, когда Свистунов успел мне туда двинуть.

– Голова болит? – раздается сзади, и я понимаю, что все это время Роб внимательно следит за мной.

– Нет.

– Если что-то беспокоит, то лучше съездить в больницу, – не сдается мужчина, явно принявший мой страдальческий вид на счет нападения.

Ну вот как ему объяснить, что переживаю я больше из-за его пристального взгляда?!

– Мне нужно в душ, – вздыхаю, отворачиваясь от предательски краснеющего отражения.

– Никуда не вляпаешься, если я в это время съезжу за вещами? Мне полчаса в обе стороны.

– Без проблем.

Роб замирает, будто сомневаясь в своем решении. Но я деловито начинаю расшнуровывать ботинки, демонстрируя, что со мной все ок, а когда берусь за низ топа, Роб тут же хватает ключи от машины.

– Только без глупостей, ясно? – он снова хмурится, и подходит ближе, – с этого момента мы в этой квартире не делаем ничего, что бы не одобрил твой папа. Поняла?

Вот блин! Ну с какого ж он так решил?!

– За пределами квартиры тоже? – елейным голосом интересуюсь я, и Роб стискивает зубы, делая шаг ближе, и заставляя меня задрать голову вверх.

– Софа, я не шучу. Ты, я – и максимум двое суток, за время которых я не хочу проблем. А если твой отец узнает…

– Да при чем тут мой отец?! – взрываюсь, и прижимаюсь животом к мужчине, который тут же отодвигается назад, – я взрослый человек, и сама могу решать, как и с кем общаться! Ты же сам был не против дальнейшего знакомства после первой встречи! А теперь, что – струсил из-за того, кто мой отец?!

Кажется, какой-то один, неподчиняющийся нерв на лице Роба дергается, пока он с непроницаемой маской слушает меня. А затем выдыхает – так, будто ему хочется что-то стукнуть.

Или кого-то.

– Мне не нужны проблемы, – твердо и медленно повторяет он, и разворачивается к двери, – когда я вернусь, желательно, чтоб ты уже спала.

С этими словами он покидает квартиру, а я от злости топаю ногой, понимая, что сейчас веду себя как ребенок. Я знала, просто чувствовала что так будет, но до последнего надеялась, что Роб не спасует, узнав, чья я дочь! А теперь выходило, что моя Судьба готова отказаться от меня, лишь бы не получить проблемы?!

Ну, Роб…

Сперва ты должен узнать, от чего конкретно отказываешься.

Отбросив сомнения, и решив, что два дня достаточно для всех моих планов, я иду в душ, по пути размышляя о том, как бы поярче встретить мужчину. Теперь между нами нет секретов – но есть предрассудки, которые рухнут, если мы нарушим установленные Робом правила. А нарушить их, находясь вдвоем в одной квартире, очень легко, главное, правильно подготовиться…

Наскоро приняв горячий душ, и смыв всю предательски-потекшую косметику, я придирчиво оглядываю свой шкаф, и со вздохом беру со стула большой свитер с кошками и шорты. Уютно, конечно, но в них я точно лягу спать девственницей, а какого-то соблазнительного кружева у меня попросту не было. Ну не любила я неудобные комплекты! Да и надевать подобное, снова притворяясь кем-то другим… Нет уж, зачем мне любовь, если там нельзя быть самой собой?!

Решив, что простого нижнего белья, и одного свитера сверху будет достаточно, я задумываюсь, как бы повыгоднее предстать перед Робом. Самый лучший ракурс – снизу вверх, где заметно, что я почти без всего под длинным свитером. Но как занять такую позу, и выглядеть естественно?!

В голове щелкает как раз в тот момента, когда я задаюсь этим вопросом, и я быстрее бегу на балкон за запасными одеялами. Если сейчас быстро перенести их в свою комнату на самую верхнюю полку шкафа, куда я дотягиваюсь только со стула, то модно будет встретить Роба, когда я буду их оттуда вынимать… Якобы, позаботилась о госте, чтоб не мерз ночью! Плюс он ведь сразу пойдут в мою спальню, чтобы проверить, на месте ли я… Решено, так и сделаю!

Когда в час ночи я волоку тяжелые одеяла и подушку, и с ними лезу на стул, мне кажется, что план идеален.

Но когда я пытаюсь затолкать их туда на вытянутых руках – понимаю, что недостаточно сильна для этого. Приходится попотеть, стараясь изо всех сил заталкивать сперва подушку, потом одеяла, и когда первое кое-как утрамбовано, я пихаю второе, еле как придерживая тяжелую ткань снизу.

– Тьфу ты, блин, как тяжело-то… Все ради тебя, дурак ты такой… Потом детям расскажу, как я тут мучилась, чтоб ты понял…

– Позволь спросить, а что это ты делаешь? – раздается снизу ужасно спокойное, но от испуга я подскакиваю, стул опасно качается, и, не удержав равновесие, я с визгом лечу вниз, очень надеясь, что попаду куда нужно.

Руки Роба ловят меня, твердо прижимая к себе, и я даже успеваю на секунду обрадоваться, как вдруг понимаю, что теперь никто не держит одеяла. И в следующую секунду на нас сверху валится все то добро, что я с таким трудом упихивала, глухо стукая по голове, и пригвождая к полу.

– Твою мать! – матерится Роб, который сел на задницу вместе сом ной на руках, а второе одеяло прибило меня к нему еще сильнее, – Софа!!!

Бам! В самом конце на нас сверху приземляется подушка, и, не выдержав, я в голос ржу, понимая, как вообще это все выглядит.

– Слезай давай! – стонет Роб, пока я буквально распласталась на его груди, и никак не могу остановить истеричный смех, – господи твою мать, и куда я ввязался… Дурдом, однозначно!

– П-п-почему?! – заикаясь, все еще хохочу я, и чувствую, как Роб с трудом высвободил одну руку, и убирает с нас одеяло.

– А ты свой ржач слышала?!

Я затихаю, понимая, что смеялась в открытую, что вообще редко делаю с незнакомыми людьми. Слишком громкий, надрывный у меня смех, если он идет от души и никак не контролируется. И Роб уже его слышал…

– Что? – тихо переспрашиваю, ловя его взгляд, и мужчина как-то странно хмурится, отводя глаза в сторону.

– Ничего. Вставай, говорю, пока соседи ментов не вызвали! Что это вообще было?

Он, кажется, смущен моим вопросом, и я пожимаю плечами, кое-как поднимаясь с мужчины, и вообще не смущаясь задравшегося свитера. Знаю, что он старательно не смотрит – но именно это нарочитая старательность и заставляет меня улыбаться.

– Хотела снять тебе одеяло с подушкой, – беззаботно отвечаю я, и поднимаю последнюю, с милым видом протягивая мужчине.

– Ты пихала их обратно.

– Неправда.

– Ты что, меня за идиота держишь?!

Я держу тебя за своего будущего мужа. А кем уж ему быть, пусть решает сам…

– Будешь чай? – перевожу тему, и Роб удивленно замирает, явно проглатывая пару ласковых, готовых сорваться с губ.

– Что?

– Чай, говорю, будешь? Я бы выпила, с мятой. У меня тут вообще-то стресс, а чай, говорят, лучшее успокоительное.

Со спокойным видом я двигаю в кухню мимо мужчины, что едва-едва сдерживает эмоции. Мне невыносимо нравится то, как он кипит от простых фраз, и бурно реагирует на любое мое движение.

Пусть это пока не любовь, но уже между нами довольно сильные эмоции!

– Так говорят только те, кто еще не пробовал виски, – себе под нос бурчит Роб, а затем, уже громче, – хрен с тобой, буду.