Текст книги "Этюд в багровых штанах"

Автор книги: Анастасия Монастырская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)

– Шансы выиграть есть?

– Шансы всегда есть, вопрос только, у кого они есть, – отделался туманной фразой Синицын. – Существует и другая ситуация, которую закон определяет как враждебное окружение на рабочем месте.

– Когда сотрудники выясняют отношения? – кинула пробный шар Юлия и скромно потупилась. Ну, просто пай-девочка, да и только.

– Не обязательно. Сюда подходят намеки, поддразнивание, шуточки, определенные жесты, даже рисунки сексуального содержания или фотографии. Все это в совокупности может рассматриваться как посягательство на права женщины, но во многих фирмах и даже в судах – и даже женщины – находят, что трудно провести различия, какие действия наносят ущерб, а какие нет.

– Нашли, кого слушать, женщин, – пробурчал шовинист Копытин. – Была б моя воля…

– Если бы была твоя воля, мы бы из судов не вылезали, – отрезал Синицын. – Нормальная баба, прослушав твой бред про аскетический психоанализ, мгновенно подала бы в суд. И любой бы суд, Миша, был бы на ее стороне. Это я тебе, как юрист, говорю. Как показывают исследования, мужчины могут расценивать ситуацию совершенно иначе, чем женщины. Многие мужчины чувствуют себя польщенными, когда им делают сексуальные предложения, и думают, что женщины реагируют подобным же образом.

– То есть если мужчина меня гладит по пятой точке, то я могу поступить точно так же? – с неподдельным интересом спросила я и чуть приподняла упомянутую точку, демонстрируя все ее достоинства. Средство массовой информации плавно спикировало на пол. Синицын было потянулся за ним, но остановился уткнувшись мне в бедро. Корнилов заерзал. Юля нахмурилась. Я застыла. Ситуацию разрешил Станислав Николаевич:

– Ладно, друзья мои, пора приниматься за работу. А уж как вы будете трудиться на благо агентства – с просветленным умом или опьяненные страстью, дело ваше. Главное – чтобы был результат. Не так ли Стефания Андреевна? – и его рука ненавязчиво погладила мое бедро. Вот тебе и противник служебных романов на рабочем месте! Однако на тот момент я так и не определилась, можно ли считать поглаживание корпоративной униформы сексуальным домогательством, или же это всего лишь стимуляция руководящего состава. Как бы там ни было, но меня сначала бросило в жар, а затем в холод.

Корнилов задержался, отдавая приказание секретарше, и мы вышли в коридор втроем: Копытин, юрист и я. Не говоря ни слова, Копытин направился в свой кабинет:

– Пренеприятный субъект, не правда ли? – Синицын явно жаждал продолжения банкета.

– Спорить не стану, симпатичного в нем действительно мало.

Возникла тяжелая пауза. Мы топтались около дивана, не решаясь ее нарушить. Змея с пальмы снисходительно на нас посматривала, не решаясь посоветовать что-нибудь дельное. Да и что туту можно посоветовать? Синицын уставился в потолок, а затем небрежно произнес:

– Может, в бар? Обед все-таки.

– Хорошо, но только каждый за свой счет.

– Играешь в независимость? Я не против: давай поиграем, – Синицын подхватил меня под ручку и повел в уютный бар на первом этаже.

– Что будешь, красавица? – он кивнул на долгий ряд пузатых бутылок.

Сговорились они, что ли?! Только вчера дала себе зарок: не пить до семи вечера включительно. С утра один «с рюмочкой», в обед другой – с «бутылкой», интересно, кто и что предложит на полдник?

Синицын нетерпеливо постукивал по дубовой стойке, себе он уже заказал двойную «Кровавую Мери», а теперь вместе с барменом ожидал моего решения.

– Закусь к выпивке имеется? – нарочито грубо спросила я обслуживающий персонал, зевающий прямо в кружки с пивом.

– Имеется, только ее обычно никто не берет, – последовал недоуменный ответ, и передо мной плюхнулась пухлая папка. – Только здесь выбирайте, она у нас в единственном экземпляре.

Здесь, так здесь. Благо набор закусок не пробуждал ни аппетита, ни желания продолжить банкет в предложенной обстановке. Чесночные чипсы, бутерброды с колбасой, бужениной и сыром, салат с курицей и десерт под интригующим названием «Час Х».

– Куриный салат…

– Чипсы не бери, вдруг еще целоваться будем, – заботливо предупредил поборник нравственных отношений на работе. – А курица у них вчерашняя.

– Повторяю: куриный салат, бутерброд с бужениной, если она свежая. Сто грамм красного сухого и счет. – Не дожидаясь юриста, я прошла к свободному столику, усевшись так, чтобы была видна входная дверь. Правило, которое неукоснительно соблюдаю со времен первого замужества. Женщина должна видеть, кто заходит в зал и периодически продумывать пути отступления. На всякий случай.

Синицыну проявленная инициатива не понравилась: плюхнувшись на неудобный стульчик лицом ко мне и попой к залу, он отхлебнул немного алкогольной «кровавости» и заявил:

– Терпеть не могу самостоятельных женщин.

– А терпеть не могу инфантильных мужчин.

Обменявшись мнениями по поводу основных гендерных характеристик, мы помолчали. Адвокат кинул еще один пробный шар:

– А что вечером делаешь?

– Ты у всех новых сотрудников об этом спрашиваешь?

– Только у одиноких и симпатичных. Навел справки.

– По поводу симпатичной или одинокой?

– И того, и другого.

– Давно здесь работаешь?

– Вечность. И еще один день. Скучно – сил нет. Одно и то же: утром в суде, вечером в офисе на совещании, утром опять в суде. Планида у меня. Что ли такая, по судам бегать?!

– Скорее, профессия. Я слышала, что ты решаешь и трудовые конфликты…

– Ты о случае с Ленкой Зотовой? – сморщился юрист. – История была, закачаешься. Представляешь, пришла в контору, ничего не знает, не умеет, кроме того, как ляжками трясти. Мы ее обучили всему, что знали сами. Так сказать, вывели в люди. Познакомили с хорошими людьми. В общем, пригрели змею на груди.

– То есть?

– Шантажировать начала. Дескать, мы склоняли ее к развратным действиям. Больше всего, конечно, мне досталось. На всех углах кричала, что я принуждал ее к сексуальным извращениям. Идиотка! Чуть не убил ее тогда. – Он осекся. – Это я в переносном смысле слова. – А когда со мной дело не выгорело, она на шефа переключилась. Святой человек! Иногда я думаю, что Газета вообще не в курсе, каким образом появился на свет. Он даже когда короткую юбку на женщине видит, тут же краснеет. И вдруг – развратные действия.

– А Тамара Петровна говорила…

– Тамара Петровна – старая перечница, каких свет ни видывал. Ее хлебом не корми, дай кого-нибудь в аморальном поведении обвинить. Ты бы слышала, как она на Динку напустилась однажды. Та в прозрачной блузке на работу пришла. Скандал получился невероятный. После этого Газета и решил обрядить всех в дурацкие корпоративные костюмчики. Спасибо, что хоть комбинезоны на нас не нацепил. Но я на него не в обиде. Представляешь, Ленка ему даже домой звонила, с женой разговаривала и угрожала!

– Может, было за что?

– За хорошую зарплату! Ей, видите ли, не понравилось, что по долгу службы пришлось сопровождать клиентов в довольно специфические места. А служебную инструкцию кто подписывал? Подмахнула, не читая. А там черным по белому написано: сопровождение клиентов на светские мероприятия. Подчеркиваю: сопровождение, а не интим. То, что она под клиентов ложилась, ее личное дело.

– До суда, помнится, дело так не дошло…

– Придушили девушку, – бокал с «Мери» почти что опустел, и язык юриста начал заплетаться. Во, мужики нынче пошли – стакана не держат.

– А тебе Лена нравилась?

– Кто, эта шлюха? – Синицын театрально скривился. – Я других девушек люблю, таких, как ты. Которые сами за себя платят.

Поняв намек, я расплатилась за оба счета. Напоследок Синицын подмигнул:

– Насчет вечера подумай, я мужчина с огоньком.

Веселенькая у меня работка, ничего не скажешь. В глаза говорят одно, за спиной – совсем иное. Поди разберись, где правда, где ложь.

На лестнице я столкнулась с Газетой:

– Стефания Андреевна? Вы уже вышли на работу?

– Да, Роман Григорьевич.

– Похвально. Слышал, что вас интересуют дела давно минувших дней… Вы задаете слишком много вопросов. Не нужно забивать свою хорошенькую головку тем, что вас совершенно не касается. И тогда все будет хорошо. Счастье, Стефания Андреевна, в незнании. Займитесь-ка лучше спецпроектами.

Он ушел, а я осталась. Покурить и подумать. Спецпроекты меня не интересовали, на данном этапе волновал совсем иной вопрос: откуда Газета узнал, что я провожу собственное расследование? Кто ему сказал: Копытин, Корнилов, Федотов или Синицын?! А, может, вездесущая Юлица настучала? Одно понятно: надо быть чуть осторожнее, слухи здесь распространяются быстрее, чем вирусная инфекция. Со скоростью звука.

Рабочий день катился к лузе вечера. Партия складывалась так, что я не жаловалась. За минувший день я умудрилась переговорить со всеми подозреваемыми, отмеченными в досье Анны. Копытин вызвал у меня стойкую неприязнь: терпеть не могу лицемеров и особенно тех, кто разглагольствует о пагубности человеческих страстей. Кто без греха, пусть первым бросит камень. Что-то мне подсказывало: Копытин, дай ему волю, забросает кирпичам любого, кто к нему приблизится. Особенно, если этот любой будет в мини-юбке. И ведь соврет. Грехов у него, думается, не меньше, чем у меня. Давно заметила, что сторонников аскетического психоанализа как притягательного учения у нас в стране много, особенно в среде извращенцев и импотентов.

Если вдуматься, то Корнилов, несмотря на его мужскую привлекательность, тоже не был искренним. Время от времени он сильно фальшивил, разыгрывая свою партию. Похоже, у него, как и у остальных, рыльце в пушку. Вопрос заключается лишь в том, где заканчивается искренность и начинается лицемерие.

Любопытное открытие я сделала и относительно Юлии Пономаревой. Она действительно была в курсе всех событий, происходящих в компании. Поначалу я винила служебные сплетни, однако Федотов меня быстро просветил: телефоны в «Эдеме» установлены на прослушку, плюс офис-менеджер имеет неограниченный доступ во все сетевые документы – от личных файлов и электронной почты до бухгалтерских документов. Прибавьте обыкновенное человеческое любопытство, и портрет секретарши Юли готов. Самому Федотову приходилось, надо сказать, несладко: для важных разговоров приходилось задействовать мобильный телефон и выходить на лестницу. А поскольку важные разговоры случались раз в десять минут, то мой сосед худел прямо на глазах. «Худой, совсем худой!» – воскликнул Кощей бессмертный, встав на электронные весы. Наконец, Федотов выдохся и присел отдохнуть на диванчик:

– Слушай, давай договоримся. Ты ничего не слышишь и не видишь. Я тоже, если надо ничего не слышу и не вижу.

– Договорились. Глухота и близорукость – основные достоинства женщины, кто бы спорил! Мужчины всегда их во мне ценили.

И процесс пошел. К концу рабочего дня я уже перестала прислушиваться к цифрам и фактами, которыми сыпал мой сосед в перерывах между написанием очередного отчета. Халтурил он, надо сказать, виртуозно! Связавшись с одним, тут же перезванивал другому, договариваясь о встрече с третьим. Переговоры с журналистами, желающими иметь твердую копеечку. Переговоры с заказчиками. Разговоры с женой. И снова переговоры с заказчиком, уже с уточнением цены. Я его не осуждаю: кому мешает дополнительный заработок? Пока Сергей обговаривал условия очередной сделки, я флегматично читала Советы подчиненному: «Как снять стресс в рабочее время»:

– Заведите настольный календарь и отмечайте в нем дни, оставшиеся до следующего отпуска. Время от времени заглядывайте на сайты горящих путевок. Как только подвернется подходящий вариант, отправляйтесь «лечить больную тетю» за счет фирмы куда-нибудь к морю.

– Подсчитайте, сколько вы получаете в час. После займитесь каким-нибудь любимым делом: почитайте интересную книгу, прикрыв ее отчетами и бумагами, спишите рецепт низкокалорийного салата в Интернете, поговорите с подругой по душам, пообедайте и под видом важной встречи посетите парфюмерный магазин. В конце рабочего дня подсчитайте, насколько нагрели любимого руководителя.

– Во время разговора с боссом, балансируйте на двух задних ножках стула. Особый кайф – не упасть. Последнее почему-то особенно раздражает начальство.

– Во время неприятного разговора представьте, что на голову вашего руководителя выливают ведро с ледяной водой (для садистов рекомендуем представить ведро с кипятком).

– По возможности, поинтересуйтесь здоровьем руководителя. Мол, в последнее время он так плохо выглядит, может, лучше сразу к врачу. Эффект минимум – он забеспокоится. Эффект максимум – возьмет больничный. Йесс!

– От вас опять требуют отчет по проделанной работе? Ничего страшного. Пишите, но как можно более путаней и сложней. Так, чтобы все слова угадывались, а общий смысл терялся. Верх пилотажа сдавать один и тот же отчет, меняя в нем первый абзац. Купите книгу Джеймса Борена «Анти-Карнеги для бюрократа» и сдувайте оттуда образцы отчета. Не пройдет и месяца. Как вас оставят в покое.

– При встрече всегда улыбайтесь начальнику. Помните, что улыбка работника нервирует руководителя, заставляя его как можно реже бывать в офисе.

– Серега, а как ты снимаешь стресс в рабочее время? – Федотов лениво приоткрыл левый глаз, напомнив мне сытого и потому довольного жизнь кота.

– Ты об этих советах?

– Ага… Самый лучший способ снять стресс на работе – заработать больше, чем твой непосредственный начальник.

– Откуда ты знаешь, сколько в день зарабатывает твой начальник?

– Оттуда… Кто сделки в фирме проводит? Думаешь, Корнилов или Газета?! Ничего подобного. Сергей Иванович Федотов. Тут, Эфка, все от меня зависит. Захочу – отстегну копеечку родной фирме, захочу – ничего не дам. Чаще не даю, потому, как не ценят. Знаешь, когда у меня последний раз выходной был? Три недели назад. В субботу депутату нашему подмогни, в воскресенье презентацию рок-звезде организуй, в следующий уик-энд – вывези всю шайку-лейку на пикник. Думаешь, мне кто-нибудь за это спасибо сказал? Сутками бегаешь, высунув язык, работая на родную фирму, а она тебя же и штрафует.

– За что?

– Да за что угодно! Был бы повод.

– Если ты такой умный, то почему работаешь здесь?

Федотов тяжело вздохнул:

– В обществе, Эфа, идет дискриминация по интеллектуальному признаку. Никто не хочет, чтобы работник был умнее шефа. Шеф, а это сложилось исторически, должен быть тупым и занудным, работник – умный и хитрый. Ну, с почином тебя, Глеб Егорыч! Первый рабочий день закончился. Пора и по домам.

ГЛАВА 11

Рабочий день катился к лузе вечера. Но его сукно сегодня было не высшего качества, поэтому то и дело происходили досадные осечки. Корнилову она отказала в обед. Он воспринял «нет» с хладнокровием самурая. Разве нет, это ответ? Если долго сидеть у реки, то мимо проплывет труп твоего врага. Если долго хотеть женщину, она станет твоей. Или не станет. Но тебе уже будет все равно.

С клиентом Дина разобралась в три. Часа. Счета. Он остался вполне доволен разработкой рекламной концепции (побольше красивых слов и обещаний, пусть сперва заплатит, потом поработаем). Кошачий зевок клиент воспринял как призыв к немедленным действиям. От ужина она рефлекторно отказалась, а после пожалела. Есть все-таки хотелось. Клиент пошел курить вместе с Корниловым, и оба застряли в буфете.

С мамой Дина разругалась в начале пятого. Степка стащил старую помаду и разрисовал бабушкины перчатки. На левой – свастику. На правой – звезду. К счастью, не Давида. Помада не смывалась, перчатки ждали мамашу на туалетном столике. «Фашиста растишь!» – грозно возвестила Лидия Петровна под Степкин рев и повесила трубку.

В шесть стало понятно: партия проиграна. Из Москвы вернулся клиент номер два сотоварищи. Сотоварищи – новые идеи. Поскольку они еще не оформились, ему спешно требовались дизайнер и рекламист – Копытин и Дина. Копытин напоминал члена жюри на пивном фестивале. Под янтарное амбре оригинального, на которое аккуратно легло светлое, петербуржское, его тянуло пофилософствовать. Клиент, почувствовавший родственную душу, с восторгом вторил и отхлебывал портер. Дина уныло смотрела на часы. Ровно в полночь они ее отпустили. Метро закрылось. Денег на такси не было.

Обычный рабочий день, к счастью, закончился.

…Только вот не надо одной поздно возвращаться домой! Это не песня, это аксиома. Чтобы потом не доказывать, что ты сама нарывалась на неприятности. Неприятности, ау! Я здесь! Одна одинешенька! Дина цокола по пустынной улице, то и дело оборачиваясь назад. А зря! Вот одна такая обернулась и в соляной столб превратилась. Оглядываться не надо. Надо идти вперед. Стоп! Послышалось? В цокот вплелся звук шагов. Цок-цок. Шарк-шарк. Дина опять остановилась. Гул ночного города. Где-то там, а здесь ватная тишина страха. Вдруг он за ней? Тот самый, вчерашний и сегодняшний. Зачем она ему? Некрасивая. Неумная. Несвободная. В анамнезе сплошные «не». Зачем она ему? Типичная жертва среднего возраста.

Цок-цок.

Шарк-шарк.

А, может, только таких мужчины и любят. В таких, как она, влюбляются с первого взгляда, бережно ведут под венец и живут в мире и согласии всю оставшуюся жизнь. Сказка? Сказка!

Цок-цок.

Шарк-шарк.

Бежишь-бредешь и про себя думаешь: только бы повезло, дойти и никого не встретить. И каждый раз про себя зарекаешься, все, баста, сегодня последний раз, когда ты забываешь о собственной безопасности. Завтра начнешь жизнь сначала. С работы ровно в шесть. Дома общение с детьми, дружественный ужин и отбой в девять. Гори он синим цветом этот рекламный бизнес. Пора о себе подумать. Или, в крайнем случае, о душе.

Цок-цок.

Шарк-шарк.

Больше всего Дина боялась обернуться и увидеть… Кого? Ответа на этот вопрос она и не хотела знать. Потом, да? Когда-нибудь. Не сегодня. Сегодня – дом без приключений.

Дома ждала заплаканная мама и запах валерьянки.

ГЛАВА 12

Дома меня ожидали гора немытой посуды, голодный крокодил, сонливый жаб и, как выяснилось чуть позже, ликующие родственники. Родственники прибыли аккурат в тот момент, когда я кормила Гену поп-кормом для собак. Зеленый монстр просто обожает «мясные подушечки, запеченные в духовке по особой технологии». Хрустит так, что в Африке аборигены вздрагивают. Сама я собиралась поужинать разогретым гамбургером и картошкой-фри, купленными по дороге домой.

– С ума сошла, – прокомментировала мой выбор бабуля. – В них же сплошной холестерин. Организму он настоящий враг.

– Кому-то может и враг, а мне лучший друг, – проурчала я, наслаждаясь горячей котлетой. – Куда ни плюнь – только и говорят, что о здоровом образе жизни. Звоню, к примеру, сегодня подруге. На часах – полдень. Отвечают: «Она на обеде». Через два с половиной часа: «Обедает». Еще через час: «Сколько можно есть?». Подруга, нисколько не смутившись: «А я калории считала». Тоже мне, Бриджит Джонс нашлась! На обед с калькулятором.

– Ты не права, Эфа, – вмешался в разговор Фима. – Вести здоровый образ жизни сегодня очень актуально. Ведь что есть здоровый образ жизни? Здоровый образ жизни – это ежедневные тренировки в фитнес-зале, завтрак, обед по диет-системе, разработанной личным диетологом, ужин не позже 18.00, прогулки перед сном и полное отсутствие стрессов. Прибавьте сюда регулярный секс, улыбку по поводу и без, литры зеленого чая, рабочий день строго в отведенные часы и латиноамериканские танцы по выходным. Это же замечательно!

– Немудрено, что поклонников здорового образа жизни с каждым днем становится все больше, – пробормотала Ольга. – Только не все выдерживают. Я вот тоже решила приобщиться. Ну, с фитнесом все понятно. Ежедневные занятия мне не осилить, но три раза в неделю вполне реально. Правда, вставать приходится на три часа раньше, но это уже мелочи. Результатов пока не вижу, но как сказал мой спортивный врач: «Главное – не победа, а участие». Эскулапу виднее. Участие, так участие.

Не сговариваясь, мы оглядели ее пышные формы. Эскулапу действительно виднее. Ольга, тем временем, продолжала:

– С диетой сложнее. Разработать-то ее разработали, но вариант получился, прямо скажем, не из дешевых. Поди-ка, объясни, почему сегодня тебе нужна отварная форель без соли и специй, а завтра парная телятина с авокадо, когда Фима приготовил умопомрачительное сациви, в котором столько холестерина, будь он неладен.

– Кто, я?! – взревел обиженный Фима.

– Холестерин! – успокоила его Соня. – Я вон тоже, прежде чем купить бутылку подсолнечного масла, тщательно ее разглядываю: а вдруг именно там и притаилась эта загадочная нерафинированная вражина, источник лишнего веса и целлюлита?

– Можешь не переживать, в продуктах растительного происхождения холестерина не бывает, – сообщил дед, отправив в рот картофелину-фри.

– И все равно, я не теряю надежды похудеть, – упорствовала Ольга. – По крайней мере, я не посещаю фаст-фуды, а это уже большая победа. Гамбургеры и картошка-фри – это жопины уши и складки на талии, – с радостью проинформировала Ольга, с тоской озирая мою пока еще тонкую талию, – Станешь толстой, никто из мужиков на тебя даже и не посмотрит.

– Ну, и фиг с ним, – я достала из морозилки торт из мороженого. – Может, это и к лучшему. Разучу танец живота, наращу складки, и буду выступать в электричках. Успех гарантирован. Кому мороженое? Шоколадное!

Выяснилось, что холестерин, жопины уши и складки на талии в нашей семье мало кого волнуют, что, в принципе, не так уж и плохо. Перспективы воодушевляющие: еще никто в нашей стране не исполнял танца живота в электричках, причем в окружении близких родственников. Я на мгновение представила упоительную картину: дед и Фима начинают зажигательный номер, Ольга и тетка Соня его продолжают, ну а мы с Кларой заканчиваем под шквал аплодисментов. Зрители будут рыдать от восторга. Торт мы разделили по родственному: каждому досталось по холодному шоколадному куску. Дети, к счастью, спали и не претендовали на поздний десерт. Заметив, что родня заговорщицки перемигивается, я решила расставить все точки над «i».

– Вы меня опять спасать пришли? Если так, то просьба не беспокоиться. Я сама себя спасла. Как барон Мюнхаузен, вытащила за кудри из житейского болота. Устроилась на новую работу, познакомилась с интересным мужчиной, записалась в салон красоты. В общем, у меня все отлично. Прошу принять информацию к сведению и организованно порадоваться.

Родственники слушали в пол уха, сосредоточенно вылизывая тарелки.

– Понятно, дорогие мои?

– Ась? – первой подала голос Соня. – Ты что-то нам сказала?

– Я сказала, что у меня все отлично и меня не надо спасать.

– Кто-то собирался спасать Эфу? – вопросил собравшихся дед. – Почему мне не сказали?

– Меня не надо спасать! – Ну, что за пни глухие! Слышат исключительно себя, любимых.

– Ты только не волнуйся. Если надо, то обязательно спасем. А сейчас у нас для тебя новость. Очень хорошая, – пробормотала Ольга и жадно посмотрела на холодильник: – А мороженого не осталось?

– да погоди ты с мороженым! Счастье-то какое! Эфа, он вернулся! – бабуля светилась от радости, впрочем, как и остальные. Со стороны мои родичи напоминали новогоднюю гирлянду с лампочками. Красные, зеленые, синие огоньки… Блин, что за ерунда в голову лезет.

– Кто вернулся? Карлсон? – лучше бы вернулся Карлсон, а не тот гад, о котором я только что подумала.

– Лучше! Федоров вернулся.

Хм, ну, это с какой стороны посмотреть. Если бы мне пришлось выбирать из них двоих, то я бы выбрала маленького толстого человечка, живущего на крыше. Во-первых, время от времени он исчезает, во-вторых, с ним не соскучишься, в-третьих, жрет только варенье и пирожки, в-четвертых, катает на спине с пропеллером. Мечта, а не мужчина. Федоров не может похвастаться ни одним из перечисленных достоинств. Ну, и кому он такой нужен?! Без пропеллера. Но для приличия я все же высказала пониженный интерес:

– Куда вернулся?

– Сюда! – на меня хлынул новый поток родственной радости. – Он сейчас у нас живет. Вернулся. С чемоданом и цветами.

– В качестве кого он у вас живет? – почувствовав растущее раздражение, бабуля затараторила пуще прежнего:

– В качестве жениха. Потенциального. Если не хочешь, так мы его куда-нибудь еще пристроим. Но вообще-то он вернулся к тебе. Знаешь, как в песне поется… Ой, запамятовала. В какой. Помню, что Пугачева пела лет тридцать назад. Там еще мелодия хорошая была. Так на душу ложилась.

– Клара! – дед многозначительно закашлялся: мол, ближе к делу.

– Ну, я и говорю: вернулся как жених. Снова заполнил анкету, прошел психологическое тестирование, теперь ждет романтического свидания. Со своей стороны, мы, как процветающее брачное агентство, пошли Федорову навстречу. Все-таки по второму разу заплатил. Да и жалко его: поизносился, похудел. Из чемодана – не поверишь – носки торчат. Грязные… Ты, детка, подумай, с кем не бывает? Ошибся мужик, струсил в сложную минуту. Но ведь вернулся! Теперь не знает, как попросить у тебя прощения. Говорит, что только на большом расстоянии понял, насколько ты ему дорога.

«Лица к лицу лицом не увидать! – сказал пьяный Маяковский кривому зеркалу и прослезился: – Большое видится на расстоянье».

Ольга тихо сообщила:

– Сегодня он даже плакал.

– Не верю! – вот жук, мало того, что бросил меня, обвинив в убийстве своей жены, так теперь перетянул на свою сторону чужих родственников. Они теперь меня даже спасать от депрессии не станут: какая депрессия. Если он вернулся?! – Не верю! Не верю! Не верю!

Она вздохнула:

– И правильно делаешь. Но зато он обещал жениться и все такое.

– Все такое уже было. (Странно, почему вполне невинная фраза заставила их так покраснеть?!).

Соня обняла меня почти по-матерински:

– Иди к нему, Эфа. Он и так переживает. Сколько можно мужику нервы мотать?!

Где справедливость, спрашивается? Он переживает! Сам манатки собрал, сам себя послал куда подальше, а теперь, значит, переживает. Ну-ну.

– Не пойду, – уперлась я ослицей. – Видеть его не хочу!

– Как не пойдешь? – хор родственников напомнил плач простуженной Ярославны.

– С какой стати? Он меня бросил, а теперь я к нему должна идти мириться, забыв про женскую гордость и честь?!

Тезис о женской чести оказался весьма кстати. В сотрудниках брачного агентства в кое-то веки взыграли родственные чувства. Возникла пауза. Участники бурной дискуссии переваривали мороженое и обдумывали ситуацию.

– А девочка права, – авторитетно запыхтел трубкой дед. – Мальчик сделал свой выбор, мальчик должен уйти. Мы ей другого найдем. Верного и порядочного. Из-за границы. К тому же алименты стали реже поступать, денег в семье не хватает. Нам нужен богатый зять! Без криминального прошлого!

– Отдайте его мне! – взвизгнула Ольга. – Мне и преступный элемент сгодится!

– Не положено! – отказал Фима. – У тебя дети. Он их плохому научит. Потом сама же и расхлебывать будешь.

– Некрасиво получается, – задалась новой проблемой Клара. – Он живет за наш счет и живет без всяких на то перспектив. Эфка его не хочет, Ольга его не получит. Зачем кормить?

– Жрет он действительно много, – признала Соня. – Продуктов не напасешься. Да и заплатил всего лишь два процента от общей суммы.

– И по утрам ванную надолго занимает, – пожаловался дед.

– Гнать? – едва слышно спросила Клара.

– Гнать! – Какой у меня красивый голос, оказывается, когда кричу громче всех.

Поучив установку, родичи гурьбой выкатились на крыльцо.

Спустя несколько минут на соседнем крыльце состоялся уникальный спектакль – изгнание блудного оперуполномоченного из дома. Не стану лукавить, лично мне эта сцена доставила истинное удовольствие. Вслед за Федоровым гордой черной птицей полетел чемодан. Так ему и надо, изменнику!

Закрыв дверь в дом, я улыбнулась своим зеленым питомцам:

– Ребята, а жизнь-то налаживается!

Однако после проверки электронной почты улыбаться расхотелось. Жизнь как всегда выкинула очередной фортель. С фотографии на меня смотрела мертвая Анна. На лице – окровавленное удивление. Тема в письме не внушала оптимизма: «ТЫ – СЛЕДУЮЩАЯ!», впрочем, как и небрежная приписка: «Игра началась».

…Ночью пришла бессонница, за ней последовал страх. Я прислушивалась к крокодильим шорохам и звукам тишины. Анна была права: самое страшное жить в страхе и неизвестности. Страх подобен злокачественной опухоли: с каждым днем ее щупальца захватывают и отравляют новые клетки, пока ты не становишься полностью ему подвластным. Дальше с тобой можно делать все, что угодно. Но что есть страх? Психологи утверждают, что как только жизнь становится комфортной и стабильной, человек чувствует себя более защищенным. Следовательно, 80 % страхов, которые мы испытываем – неестественные выдумки нашего социума и ума, поэтому их следует воспринимать как мобилизационный, встроенный в тело механизм. Иными словами, страх помогает быть в форме. А проблемы у людей начинаются из-за того, что им вдолбили в голову, что страх – это стресс, а стресс – это вредно и плохо. Они начали избегать «вредного», а значит отрицать какую-то части жизни. Например, страх смерти. Психологам, конечно, виднее. Возможно, для кого-то чувство беспомощности и беззащитности – благо, мобилизующее скрытые резервы организма, но только не для меня. Терпеть не могу липкие ладони, нервную дрожь и холодный ком в районе желудка. Игра началась. ОН сделал первый шаг. Но угрозы, какими бы они ни были, это лишь катализатор процессов, происходящих в моем подсознании. Причину страха нужно искать в себе. Я боюсь умереть? Боюсь, конечно. Страх смерти – один из самых сильнейших, который может испытывать человек. Боишься не самого факта физического уничтожения, а внезапной мысли об этом. И того, что будет предшествовать самой смерти. А смерти предшествует игра, где ставкой выступает человеческая жизнь. Банально? В какой-то мере, да. Все мировые сюжеты в той или иной степени затрагивают четыре архетипа: жизнь и смерть, любовь и ненависть. Остальное – производные. Человек изначально заключен в сюжетные рамки, его поступки, характер, выбор и решения меняются лишь от перестановки слагаемых – четырех архетипов. Почему мы уверены, что только в фильмах и литературе возможен жанр триллера? Окружающий нас мир и есть триллер. Только у каждого он свой. Вот и у меня он свой.

Я – следующая, если не сделаю ответный ход. Но какой? Если я и дальше буду расспрашивать сотрудников о гибели девушек, то вскоре лишусь работы. Газета дал понять: любопытство кошку сгубило. Значит, нужно поменьше говорить и побольше слушать. Но так я лишаюсь времени. Убийца не станет ждать, он просто нанесет удар из-за угла. Сначала угрозы, а что потом… Лучше не знать. Счастье в незнании. С другой стороны, отсутствие информации всегда является заведомым проигрышем. «Жизнь – это склеп, и все мы в нем актеры», – сказал бедный Йорик на генеральной репетиции «Гамлета».