Текст книги "Бывшее счастье (СИ)"
Автор книги: Ана Дем
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)
Глава 26
– Спасибо, что подвёз меня, – благодарю владельца джипа, нажимая на дверную ручку.
Хочется сказать о «прекрасном» пробуждении, о решивших скрыть от меня все свои мужские тайны мальчишках, но не стала. Закусила язык, сжимая со всей своей силы бедные ручки сумки. С такими стоит работать, приносить домой доход нежели устраивать подростковые сценки на людях.
– Такими темпами мы попадём на самые первые страницы жёлтой прессы, – усмехаюсь, поглядывая в игривые карие глаза. – Бизнесмен Даниил Устинов и обычная сотрудница шарашкиной конторы.
– Пускай, – коснувшись большим пальцем моего виска, аккуратно, боясь навредить своими действиями, погладив участок кожи, Даня повторил на своём лице усмешку. – Разве ты не хочешь, чтобы они знали об этом?
Я… как-то не задумывалась об этом. Особенно по поводу возобновленных отношений с мужчиной, являвшегося отцом нашего общего сына. Для меня самой до сих пор не может уложиться выданная на блюдечке с голубой каёмочкой от Сашки, которая, как оказалось – даже думать о таком не могла, являлась первой женой Устинова. Не та самая девушка блондинка, а именно заучка нашего класса.
И только сейчас до моего осознания доходит то, что самой измены, из-за которой пришлось уехать, скрыв своё местоположение с беременностью, не существовало. Был огромный спектакль одного актёра, потерявшего зрителей. Антон, как оказалось, находился за решёткой, та девушка… интересно, что с ней стало?
– Не забегай вперёд, – щелкаю по носу, открывая для себя проход на улицу. Несколько маленьких весенние насекомых тут же залетели в салон.
– Хочешь сказать у нас будет просто секс? – на этот вопрос начинаю закипать. Неприятно такое слышать, особенно со стороны взрослого мужчины.
– Вместо того, чтобы говорить о таком, лучше подумай о сыне. – восклицаю, выходя из машины.
Резко хлопаю дверью, иду в сторону чёрного входа. Настоящий люмпен, сам же довёл до настоящего пика, избавив от пристегнутых своими принципами цепей. Сам залез на меня, стал зацеловать, пробуждая пошлую сторону, что высвободилась на свободу. Словно суккуба, получила свою энергию, за которую приходится расплачиваться разговорами.
– Привет, Павлуш. – машу ладонью, проходя к лифтам.
Не знаю. У меня не было нормальных отношений, чтоб иметь полное понятие всего происходящего со мной. Ещё нарастающая злоба, переходящая то смех, то в слезы. Неужели раньше времени наступили серьёзные женские дни? Сегодня какое число?
Пока высчитывала свой цикл на календарике телефонного приложения, добралась до кабинета. Восемь… двенадцать. Нет, все верно, менструационные дни должны начаться через неделю, сейчас идёт момент фертильного окна, когда в один из дней можно легко… забеременеть.
Упаси Боже повториться с такой проблемой будучи тридцатилетней женщиной. Первый раз забеременела Артёмом во время этих дней, но там я была совершенно молодая и ничего об этом не знала, так и тут, произойдёт серьёзнейшая накладка с такой проблемой – трубы перекрою, Устинова кастрирую.
Мне Артёма хватает, он уже взрослый, самостоятельный ребёнок. У самой карьера, работа с хорошим заработком. Тем более за такой огромный срок я отвыкла от бессонных дней, постоянных прогулок на свежем воздухе, катая рядом собой коляску. Да и как подумает об этом сам Тема: «Мама, зачем мне мелкий брат?»… он может так сказать, а я?
На аборт, устраивать выкидыш? Мне не удастся этого сделать, особенно с тем, кто будет жить и расти все девять месяцев под сердцем. Артёма так чуть не потеряла, так ещё не рождённый будущий младенец, которого может не быть, и все это мои бредовые мысли.
Не будем думать о таких серьёзных проблемах на работе, лучше включим компьютер, программы, в которых работаю, напишу Диане. Она ведь так и не явилась домой, не перебрала кучу платьев, надеясь найти то, которое было совершенно новое, с этикеткой новомодного бутика.
Время шло перманентно быстро. Заказчики приходили, оставляли за собой заказы дизайна интерьера кухни, ванной комнаты, где хотели сделать огромный тропический душ, даже интерьер двухэтажного дома просили, такой огромный заказ обойти стороной никак не могла.
Через месяц-два будут экзамены у Артёма, надо к ним уже готовиться. Вернее к будущим оценкам, от которых будет зависеть подарок. Может, за место битого телефона приобрету хороший смартфон, о котором мечтал, разглядывая рекламу интернет магазина. Пока пускай со стареньким бегает, звонит и уже хорошо.
Выходя с работы, шагая по тротуару, думала: Устинов решится встретить меня на своём джипе, он это может вытворить, вручив целую корзинку цветов с шоколадными конфетами или вместе с ним будет Артём? Быстро они сдружились, словно между ними не было никакой пропасти.
– Варя, – на моб спину запрыгивает весёлая Дианка, – моя любимая подружечка, как же я по тебе скучала!
– Мы ведь день не виделись, – смеюсь, разглядывая её лицо. Глаза сияют настоящим бриллиантом, ладошки непроизвольно машут, жестикулируют, пытаясь донести все то, что не знала до этого момента.
Зайдя с ней ненадолго в кафе, присев на наше любимое местечко возле окна, подозвали официанта. Сделав заказ из двух чашек цитрусового чая, чизкейка и небольшого кусочка заварного тортика, Дианка, дождавшись ухода работника, еле сдерживая эмоции, хлопнула в ладошки.
– Варя, – она всеми силами пытается не закричать, – смотри-и!
На её правом безымянном пальчике красуется красивое золотое кольцо с несколькими огромными камнями сапфирного цвета. Боясь сделать что-то не то, максимально аккуратно дотрагиваюсь до них. Такие гладкие, прохладные, без малейших царапинок.
– Мне Володя подарил, – она так ласково называет имя человека, а я, вспоминая имя и отчество её нового директора, отчего-то улыбнулась уголком губ.
– Директор? – лучше сразу и без утайки, иначе дальше только хуже. Стану озлобленной мачехой, буду выслеживать голубков по подъездам да выгонять за шкирку кавалера.
По заалевшим щекам понимаю – это настоящая правда. Роман директора и его сотрудницы, которая когда-то, буквально неделю-две назад, говорила о табу: никаких встреч, любви, романтики при свечах с мужчиной.
– Поздравляю, – единственное, что я произнесла, обняв подругу со всей теплотой.
Наконец-то моя подруга, с которой через огонь и воду, будет настоящее счастье, о котором не смела даже думать, встречаясь с брутальными, умными, напыщенными мужчинами. Все думаю, думаю, а на глазах невольно набежали слезы.
– Я очень рада за тебя, – смахиваю непрошенные слезы. – Теперь ты по-настоящему будешь счастлива.
– Да, – шмыгает носом, выхватывая из салфетницы салфетку. Промокнув пару раз глаза, боясь испортить свой макияж, Диана перевела взгляд в сторону подходящего официанта. – Спасибо большое.
Унеся под подмышку круглый под нос, официанта оставил нас вдвоём. Вытащив из сумочки телефон, тепло улыбнувшись пришедшему сообщения от любимого человека, Диана коротко ответила и отправила, выключив дисплей.
– Он хочет, чтобы я переехала к нему, – откровенничает подруга, попивая медленными глотками чай, – но знаешь. Не могу. Не могу бросить вас с Артемом.
– Диан, – отложив в сторону кружку, перехватываю её ладони в свои. – Послушай меня. Сейчас это говоришь не ты, а твой страх. Страх остаться без нашей поддержки, быть одной. Но это не так… Ты будешь с любимым человеком, в вашем семейном гнездышке.
– А если этого не будет? – ей стало все равно на макияж, по глазам потекли настоящие слезы. Аккуратно вытирая их, стараясь не задеть оставшиеся стрелки, поспешила успокоить.
– Ты всегда можешь вернуться к нам, приехать и обсудить тревожные для тебя мысли.
Это время настало. У нас с ней разделились судьбы: Диана пойдёт по обсыпанной лепестками роз светлой дорожке к будущему, я же, шагая по тернистому пути, буду искать способ выбраться оттуда. Может и у меня появилось то, что нельзя упускать, отказываться, выкидывать. Просто этого не замечаю или стараюсь этого не видеть, закрывая чёрной маской глаза.
Может моя судьба сам Устинов? Безобразный мальчишка, для которого никогда не существовало правил, делал абсолютно все, что ему самому хотелось, вовлекая за собой ряд людей, терявших самих себя. Сейчас он изменился, возмужал, сделал невозможное для всех нас – поднялся с самого низа, став настоящим бизнесменом. Другая страна пошла ему на пользу.
Наше маленькое чаепитие затянулось на полтора часа, выпивая уже по бокальчику белого вина, поедая оторванные с ветки зелёные виноградинки, посматривала на сделанные Дианой фотографии её и стоящего рядом с ней мужчиной. Солидный, голубоглазый брюнет улыбался профессиональной улыбкой. На одной из фото был запечатлён их поцелуй.
– Ой, – Диана тут же выключила галерею, убрав телефон в сумку. – Что это я.
– Что это мы. – смеюсь, указывая на время. – Засиделись мы с тобой.
Выходили с кафешки полностью счастливые, беззаботные. Последний раз обнявшись, попросив подругу не грустить и не думать о плохом, пошли двумя разными путями. Она вызвала такси до дома своего мужчины, я же, успев на свой автобус, поспешила домой. До этого момента на мобильный несколько раз звонил Даня. Думая, какую очередную ерунду он выпалит, я сбрасывала трубки, после поставив беззвучный режим.
Только тогда, когда доехала до нужной остановки, добравшись до дома, я приняла свою ошибку. Весь измученный, злой Устинов несколько раз подряд бил руль сидя у себя в машине. Увидев его нервозность, шагая на встречу к машине, пару раз ударила костяшкой указательного пальца по его окошку.
– Даня, – забравшись в его машину, закрыв за собой дверь, взволнованно поинтересовались. – Что случилось?
Смиряя обеспокоенным взглядом, он, потянувшись к бардачку, открыв и доставки оттуда целый блок сигарет, вытащил оттуда пачку. Раскрыв, выкинув весь мусор через приспущенное стекло, достал сигарету. В автомобиле тут же разнёсся отвратительный запах табачного изделия.
– Что случилось? – повторяю с нажимом, вырывая из уст вторую сигарету. Специально сломав её, выкидываю не забыв стряхнуть от стружки ладонь.
– Артём пропал.
Как это пропал?
Глава 27
– Как ты мог потерять нашего сына?! – вылетает крик.
Здесь даже без матерных слов не обойтись. Хочется выразиться трёхэтажным матом, хлопнуть со всей силы дверью и пойти в полицию писать заявление. Настоящая чёрная злость поработила вместе с другими эмоциями мой разум. Ладони дрожат, сердце отбивает ирландскую чечётку, отдавая звук набатом в ушах.
Лёгкие будто окаменели, перестали выполнять свою функцию. Начиная задыхаться, я, видя перед глазами настоящие блестящие искры, медленно, но верно, стала терять последние капли рассудка. Стало все темнеть, превращаться в размалеванные пятна.
– Эй, – перехватив ладонями моё лицо, мужчина попытался успокоить мою тревогу лёгкими поцелуями в лоб. – Все хорошо, найдём мы его! Найдём.
– Как?! – рявкнула, почувствовав неприятное пощипывание в носу. – Ты сам то хоть знаешь, где его оставил?!
– Знаю. – вытирая стекающие по моим щекам град слез, Даня кивнул. – Возле магазина, где живут твои родители.
Мне понадобилось минут пять для возвращения работоспособности памяти. Услышанная ушами фраза не давала материнскому сердцу покоя, трепыхаясь словно запертая птица в клетке, следила за более, чем у меня, спокойным лицом Устинова.
Шлепок ладонью и на его щеке проявляется еле заметный красный отпечаток, где-то даже маленькая полосочка от ногтя.
– Чем ты думал, когда вёз его туда? – резко интересуюсь, замахиваясь для повторного удара.
Ударить ещё раз не вышло. Заметивший всю эту канитель Устинов быстро смекнул, перехватив мою руку в свою. Брыкаясь, стараясь вырваться из мёртвой хватки, отчего лежавшая на моих коленях сумка упала, разбросав все содержимое на автомобильном коврике, с возмущённым возгласом метнулась в сторону сидячего на водительском месте Даниила.
Думала ударю лбом в нос, как учил Артём, оставлю окровавленного мужчину в джипе, а сама, вызвав такси, поеду за ребенком. Такой счастливый шанс пролетел фанерой над Парижем, подарив горе папаше нашего сына поцелуй.
– М, – мычу, стараясь отстраниться от него, избивая освободившимися кулаками по плечам и груди.
Сместившись одной ладонью на макушку, а другой на талию, прижимая к себе, Устинов решился действовать так, как он умел. Властно захватив губы, обдавая тёплым дыханием, терзая неприятной шероховатостью – он же не пользуется гигиеническими средствами против шелушения, – заставил смирно сидеть и ждать его будущих приказов.
– Я так понимаю твои родаки могли втихую его забрать? – интересуются, прекращая поцелуй, но никак не отстраняясь.
– Не узнаем, пока не проверим. – выдыхаю тёплое облачко воздуха. – Но зная их, они это могут сотворить.
Вспомнить третий класс начальной школы у Артёма. Находясь на каникулах, он всегда оставался дома один. Зная его, он мог спокойно для своих лет приготовить яичницу, настрогать по-быстрому обычный овощной салат.
И как-то раз, решив заехать без предупреждения в гости, мама с папой увидели то, что не могла увидеть либез я с Дианой. Решив включить добродетельность, ловко собрали школьный портфель с вещами, взяли из его личного кошелька деньги, которые получал размере пятиста рублей в месяц за хорошее окончание месяца, уехали покорять просторы своих пенат.
Я не знаю, с какой серьёзной проблемы стоит до рубить наши семейные отношения топором, но это не единственный случай в моей жизни! То драки за маленького младенца, то манипуляции, использование детского труда в своих корыстных целях, насилие деткой психи своими дурными высказываниями.
Даже удивиться не получится, узнай от Артёма информацию, касающуюся нас с ним и Устинова. Станут языками чесать, оскорблять недвусмысленными словами всех и вся, ставя в пример старшую сестру.
– Зачем вы туда поехали? – прикусываю клыком часть пальца, начиная нервно трясти ногой.
До нашего родного города на автобусе ехать больше двух часов, благодаря машине меньше. Минус тридцать пять – сорок минут от времени, как в глаза бросается большая надпись названия города, где родилась и росла до пятнадцати лет.
– Хотел с мамой познакомить, – прикуривают которую по счету сигарету, выпуская несколько кружков тёмного дыма в приоткрытое окошко. – Тем более, перед тем как поехать с ней, решил поинтересоваться у Артёма: хочет он этого мои нет.
Раз он оказался в более менее знакомом городе, то его желание со знакомством с новой роднёй по отцовской линии был настоящим.
– Он её видел? – задаю вопрос, прикладываясь лбом к прохладному стеклу. Надеюсь холод поможет избавиться от самой настоящей нервозности.
– Не успел.
Ясно. Пока один из разгуливал по магазину, выискивая для приятной встречи тортик или шоколадные конфеты, родители, частые гости той местности, увидев знакомое лицо, перехватили в свои руки, уведя подальше от всех. Наверняка даже слушать не стали его возмущённые возгласы, отец мигом зарядил тому по шее, талдыча о: «Старших нужно уважать!».
Время одиннадцатый час. Названивая на номера сына и родителей, выслушивая монотонные гудки, отбивала на краю автомобильной двери незамысловатую мелодию. Внутри все трясёт, подкашивается, ломается стержень.
Не могу больше этого терпеть, сжав кулаки, впившись острыми краями от ногтей в кожу, прикусывая до болезненных ощущений губу, впервые за долгое время посмотрела на второй этаж кирпичного дома. Свет в маленькой комнате горит, осматривая через открытые окна на висящую под потолком люстру, заметила в правом верхнем углу часть стремянки.
Попросив Даню остановиться возле деревьев, так не будет видно нас, ещё раз набрала номер мамы. Идут гудки, сами к телефону не подходят, расхаживают по комнате – лицезрю это прямо сейчас, – с кем-то ругаются, занося порой ладони кверху.
Не берут. Звоню принципиально на номер Артема. Раза три точно, уж со счета сбилась, слушая раздражающие звуки, резко переключавшихся на голосового помощника, просящего перезвонить позднее. Видевший моё состояние Даня решил сам дозвониться, набрав на своём собственном телефоне контакт «Сын». Включив для меня громкую связь, стараясь поддерживать обычными рукопожатиями мою неустойчивую к этому времени психику, подождав сбрасывания трубки, вылетел из машины.
Выпрыгнув в след за ним, все ещё стараясь дозвониться до всех, включая пробежавшую из комнаты в кухню сестру. На её руках ещё один младенец, видимо третий, хлопая того по тянущимся к запрятанные на полке конфетам, негромко вскрикивала, требуя прекратить ужасно себя вести.
– Подождешь меня здесь? – смотрю в карие глаза, останавливаясь возле запертой домофоном двери. – Боюсь то, что там произойдёт не для твоих глазах и ушей.
– Если что-то случится – звони, – быстро сдался. Наверное до сих пор не забыл бывшие терки с моим отцом, грозящегося вспороть тому живот.
Набираю на домофоне приевшиеся в памяти код, позволявший войти внутрь без помощи ключа. Отремонтированный подъезд встречает мою персону светло-зеленым цветом, закрытыми под полупрозрачными куполами лампочками, освещавших ступеньки.
Прыскнув на выпрыгнувшую из ниоткуда беременную кошку, боясь поранить её даже лёгким пинком под тонкий хвост, поспешила к уже незнакомой мне двери. Старую деревянную заменили на железную с сейфовым замком… Удачно зажили пенсионеры: на детские пособия поставили или смогли за всю свою жизнь накопить сумму с пятью нулями?
Все равно. Пускай делают что хотят, моей семьи этого касаться не должно. Особенно Артёма, голос которого услышала за этой самой дверью!
Плюю на спящих соседей, стучу со всей силы по огромному железу с глазком. Ругающаяся, кого могло принести в такой поздний час, мама не спешила открывать дверь. Притаилась со всей семьёй, требуя всех затихнуть.
– Артём, – стучу несколько раз, – это я. Услышав мой голос, родня посмела открыть дверь и с видом «мы тебя не ждали» пропустили покрытый побелкой коридор. Ремонт затеяли капитальный: везде валяются мешки с цементом, коробки с паркетом либо ламинатом – для меня все на один вид, – детские обои ради выбежавших посмотреть маленьких мальчишек.
– Варвара, – подошедшая к нам сестра удостоила чести произнести моё имя. – Виктория. – в той же манере.
Изучающе смотрит, морщится при виде моего наряда. Да, дорогая моя, то, что ты никогда не сможешь приобрести даже за полторы тысячи рублей, я могу позволить хоть каждый Божий день. Но я этого не делаю, вкладывая все свои силы в выбежавшего ко мне на встречу ребёнка.
– Мама, – обняв меня со всей силы, прислонившись к уху, подросток еле слышно прошептал. – Я думал помру здесь от нотаций.
Из той самой комнаты, что была видна сидя в машине, вышел отец. Постаревший, небритый с пивным пузом с нервозностью рассматривал девичьи сопли. По его принципам мальчишка должен наматывать сопли на кулак и батрачить, горбатясь на любом из заводов. Сейчас не то время, оно изменилось: обсуждать бывшие формы воспитания не нужно. Пускай других внуков воспитывает, к старшему даже близко не приближается.
– Иди в машину. – открываю путь к двери. Кивнув, Артём, даже не прощаясь ни с кем, резко выскочил в подъезд. Закрыв за ним распахнутую во всю дверь, выслеживая каждый шаг подходящей ко мне матери, сложила руки на груди.
– Могла бы и позвонить. – начали с упрёков, отводя обратно в комнату младших с сестрой.
– Телефон проверь. – резко отвечаю, замечая на её лице нервозность. – Звонила тебе, Артёму. Почему-то никто не брал трубку!
Этот разговор закончится очередной ссорой.
Глава 28
Стою в коридоре, изучаю давно забытую местность. Бывшая комната превратилась в детскую для детей, именно там сейчас находилась Вика, делая вид будто красит или обоину рвёт. Отец и мать, не тая, разговаривали по поводу Артёма, которого заберут без шанса воспользоваться его мужской силой.
Чувствую себя выставленной на всеобщее обозрение картину или статуэтку в человеческий рост – приходят, смотрят изучающим взглядом, щупают маленькими ладошками край платья – до чего, собственно, достают, – пытаются переманить на себя все внимание.
– Малыш, – один из них зацепил меня, но не своей пухлявой мордашкой, а стареньким мобильным телефоном сына. – А отдай мне этот телефон?
– Нет! – заявляет, задирая свой миниатюрный носик кверху. – Мне бабушка его отдала сказав, что это подарок от старшего братика!
И довольный убегает к маме на ручки. Не знаю, как описать эти самые эмоции, пробуждающихся внутри меня, ох не к добру все это приплыло. Косяк за косяком, мама, вот почему не могла дозвониться до сына, его телефон попросту отдают самому младшему из внуков.
– Мама, – голос спокоен, настроена решительна ко все будущим нападкам. Вместо обычных прошений, просьб не ругаться, поднимать панику при маленьких детях, мама хлопает в ладоши, разбавляя тишину звуком от хлопка.
– А что в этом такого? – хлопает глазами, выстраивая из себя потенциальную жертву. – Старший брат решил подарить младшенькому свою старую безделушку. Ты же ему все равно купишь?
– Я то куплю, – шоркаю каблуком по застеленному чем то прозрачным коридорному полу. – Но вы же, надеюсь, поможете? Добавите от самого подарка тысяч пятнадцать?
Охи ахи слышатся со всех сторон. Мне абсолютно все равно: сами вручили без предупреждения, скорее отняли да передарили из-за начавшихся истерик со стороны мальчишки, так пускай хоть за этот самый подарок отплатят монетой.
– Значит так, – в наш разговор вклинивается отец, размахивая волосатой ладонью возле собственного лица. – Отдавать мы тебе ничего не будем.
– Ты сама прекрасно понимаешь, как мы сейчас живем, – прерывает мама, становясь за спину супруга, – денег у нас никаких нет. Наоборот занимаем у каждого по нитке, надеясь сделать то, что начали.
– Но раз у вас нет денег, то зачем вы тогда затеяли ремонт?! – удивляюсь, вскидывая бровь кверху.
– Мы думали ты поможешь. – сестры ещё не хватало в разговоре. Любит влезть, сделав себя героиней, спасшей людей от злой драконихи – меня. – Племяш поможет папе полы стелить, ты деню…
– Нет! – резко отрезаю разговоры, касающихся денег. – Но никто же не виноват, что ты, будучи мелкой дрянью, залетела от не пойми кого! Кто-нибудь когда-нибудь видел со стороны ситуацию, в которой младшая сестра, имея противоположный от всех характер, не сдерживаясь, дарит старшей сестре упоительный подарок – влепленную со всего размаху звонкую пощёчину? У той даже губа треснула от моего презента, глаза на мокром месте стали. – В отличие от твоих сыновей мой сын видится с отцом, – рявкаю, наклонив голову в бок. – И ты, если взглянешь в окошко, не поверишь своим глазам, когда увидишь того, от кого родила. Произнесла это не абы как нарочно. Специально, зная её безответную любовь к Дане. Она же, видя с кем встречаюсь в школе, решила в дурной голове охмурить его, забрать ценнейший приз себе. И красивый на лицо, и сильный, серьёзный, способный довести любую девушку своими знаниями прелюдий до безумия. Виктории было плевать на провал в возрасте. Хотела получить, поиграть, поскакать на младшем друге, от которых сходила с ума. – Как ты можешь подымать руку на сестру? – гневается мама, стараясь защитить дочь. – А как вы можете её защищать, когда она за словами не следит? – не понимаю её мыслей, словно у неё была только одна Вика, ради которой можно все свернуть, преподнеся на золотой ложке.
– Она ведь наша… – мама осекается, замечая мой пристальный взгляд.
В это время в коридор фурией метнулась Вика, вся запыхавшаяся и красная. Глазища круглые пятирублевые монеты, открытый рот напоминает букву «о», ещё немного и она её выговорит, начиная трепетать перед родителями про самую первую безответную любовь.
Ох, в коим то веке рада тому, что Устинов не взял её в жены, ни разу не занялся с ней половым актом, заделав с первого раза ребёнка. В такой семье даже бизнесменом не станешь – начнёшь просиживать обляпанные пятнами от пива тренировочные, переключая каналы с хоккея на футбол.
– Дочь? – решаюсь поинтересоваться тем, что и так прекрасно знаю. – Самая любимая и ненаглядная Виктория, которой нужно покупать дорогую электронику, модные вещи, куклы, давать неприлично огромную сумму на карманные расходы…
– А что ты плачешь то? – хлопает глазками, словно ничего не понимает. – Сама живёт припеваючи в бабушкиной квартире, гребёт деньги лопатой, а нам даже помочь не может.
– А вы мне помогали? – раз начинать ссору, то так, чтоб порвать дальнейшие отношения с лицемерами и эгоистами, любителей нажиться на чужом горбу. – Хочу заметить, «дорогая» сестра, не тебя от тебя отказались, отдав бабушке со всеми пожитками, не тебя на улице драли как кота, выкрикивая слова проклятия!
– Варвара! – отец хотел было уже замахнуться в мою сторону, мать не позволила.
– Гриша, – хватается за его локоть, – не стоит выводить себя. Видишь какая младшая дочь выросла – просто слов нет.
Больше не стану унижаться, просить прощения, пытаясь наладить оборвавшиеся родительские связи со мной. Может старшая была запланированным ребёнком, а я нет, поэтому ко мне было более холодное, жестокое отношение? Принесла тройку со школы – неделю читать литературу Гоголя и Пушкина; не убралась за отведенное время в комнате – сидишь на кухне, слушаешь со стороны взрослых нотации о том, что такую, как я стыдно замуж выдавать.
– Знаете что, – перед тем как уйти с гордо поднятой головой, решаюсь высказаться. – А я благодарна тому, что моя жизнь в пятнадцать лет круто повернулась. Ведь за эти года, благодаря бабушке, сумела добиться того, чего не смогла добиться сестра: золотой медали, да-да, я смогла окончить школу именно с ней… Отучиться на достойную профессию, подняться по карьерной лестнице и воспитать так сына, как того сама хотела – не соплежуя и маменькиного сынка, а готового постоять за себя мужчину.
Больше ничего не говорю, выхожу из квартиры хлопнув дверью так, что сыплется грунтовка с потолка. Тяжело дыша, ощущая полное внутреннее опустошение, спустилась на первый этаж. Боже, хоть я и не все высказала родителям и сестре, захлебываясь слюной от животной злости, державшуюся внутри меня самой, все равно такая лёгкость приходит. Наконец-то смогла избавиться от тех людей, что тянули меня саму на дно, не давая дышать, ощущая полную свободу в жизни.
Нажимаю кнопку домофона, издав пиликающий сигнал, потянула от себя дверь. На улице настоящая ночь, освещённая одним фонарным столбом пред подъездная парковка позволяла пройти к стоящим на улице отцу и сыну. Разглядывая на наличие ран Артёма Даниил выглядел очень обеспокоенным. Быстро вошёл в роль родителя, может и просто старшего друга для сына.
– Тварина! – доносится сверху, как на мою голову летит жидкая полупрозрачная субстанция, напоминающая… клей.
Собираю стекающие капли на ладонь, разглядываю очень внимательно. Где-то за стенкой доносятся громкие возгласы мальчишек, шум хлопающих по дороге кроссовок. Ума нет – считай кодекс, так можно описать сестру, решившую поступить таким вот образом.
– Не подымай голову! – на мои плечи накидывают пиджак. – В глаза попадёт…
Вся одежда прилипла к открытым участкам тела, даже туфли. Делаю пару шагов, ощущаю неприятное похлюпывание в районе пяток. С меня жидкими сосульками стекает мерзопакостная строительная ерунда, попадает в такие места, о которых лучше не знать. И чтобы избавиться от этого меня посадили в чистый салон джипа и повезли туда, где мне пока не место!
Руки дрожат, закусив от взрывающихся всхлипов губу, зажала со всей силы глаза. Мне нельзя плакать в такой ситуации, увидь мою боль, Даня разнесёт всех обидчиков в пух и прах.
Хотя, вче же случилось пред его глазами, мог видеть с калоши этажа, окна выливалась жидкость, кто именно это сделал. Даже держать не буду, умоляя стоя на коленях. Пускай делает все, что взбредёт на ум.
– Артём, – мы заехали к бывшему дому Устинова. Именно здесь, во втором подъезде на четвёртом этаже живет его мама. – Ты побудешь сегодня с бабушкой? – А вы куда? – интересуется. – Разве не проще маме здесь сходить и помыться?
– Не хочу, – мотаю головой. – Сынок, мне не хочется проводить знакомство с твоей новой бабушкой будучи в таком виде. Меня твой папа отвезёт в отель, где смогу привести себя в более достойный вид.
Смогла произнести одну единственную фразу, ощутив моментально горький привкус клея на языке. Выплюнув все содержимое прямо на грязное платье, загородив себя краем пиджака, посмотрела в зеркало правого вида. Волосы превратились в один огромный комок, шея, лицо, руки, одежда – на всем этом были огромные белые пятна. Будь люди глупцами, они бы подумали совершенно о другом, но не сейчас.
Неприятный запах витает по всему джипу, от него даже висевшая ёлочка не помогает, как и приоткрытые окна. Позвонивший своей маме Даниил вышел вместе с Артёмом из машины, махнув мне на прощание, сын впервые встретился с вышедшей из подъезда пожилой женщиной. Увидев точную молодую копию Устинова, она тут же принялась его разглядывать. Касаясь его щёк, ладоней, волос, старушка никак не могла налюбоваться внуком.
Такого стушевавшегося сына вижу впервые. Родные бабушка с дедушкой такого не делали, вели себя более холодно и отстранённо, делая вид будто нет мелкого спиногрыза. А тут восторженные взгляды, доносящиеся весёлые разговоры. Немного поболтав на улице, обнявшись с мамой на прощание, Даня, похлопав сына по плечу, вернулся ко мне в машину.
– Не переживай, – заверяют мне, вставляя обратно ключ зажигания. – Мама очень сильно обрадовалась Артёму.
– Я заметила.
