Текст книги "Бывшее счастье (СИ)"

Автор книги: Ана Дем

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

Саша ведь была знакома с Антоном ещё с детского садика. Ходили в одну группу, делились всякими детскими тайнами, угощали друг друга фруктами или конфетами. Вот только вся эта дружба прекратилась после поступления в первый класс Силуанова.

Все прекратилось за один и короткий момент, каждый пошёл своей дорогой. Вот только как эти двое смогли наладить отношения, каким именно способом Саша умудрилась зацепить такого, как Устинов? Он не любил таких девушек, ему было проще с серыми мышками вроде меня: тихая, незаметная, которую можно подстроить под самого себя.

– Кристинка, дура, – плюёт ядом, вспоминая имя той самой девушки, – если бы не она, то все удачно сложилось. Она бы осталась с Антоном, я бы с Даней.

Делает шаг ко мне, разрушая некогда тёплую атмосферу вечера.

– Но нет, надо было развязать язык, перенюхав дозу кокаина!

И в эту секунду раскрывается дверь, влетают три темноволосые макушки, оглядываю с головы до ног то Сашу, то меня. Обеспокоенный моим состояние Артём, крикнув единственное слово «мама!» чужом успел словить павшую на коленки меня. Сил больше нет это слушать, хочу забрать сына из осиного гнезда и увезти обратно в город, где о нас позабудут за короткий миг.

– Ты хотел увидеть отца, – шепчу ему на ухо, боясь быть услышанной кем-то ещё. Пора покончить с тайнами раз и навсегда. – Он перед тобой.

Визжащая от всего этого Саша, давя из глаз слезы, молила Даниила не делать поспешных действий. Оказывается я сама виновата в том, что накинулась на неё: начала угрожать, оскорблять последними словами саму девушку и сына. От одного только убийственного взгляда карих глаз Устинова хотелось сбежать в другую страну, сменив имя и ориентацию.

Мне стало ужасно плохо. Замерцавшие перед взором светлячки кружились в вихре танца. Упав обмякшим телом в объятия перепуганного моим состоянием сына, пред тем как закатить глаза, услышала:

– Мама!

– Варя!

Мир погрузился во мрак.

Глава 22

Даниил

– Данек, – мой старый друг, Макс, хлопает громоздкой ладонью по плечу. – Сколько лет?

Ровно столько, сколько не хотелось возвращаться сюда. Разглядываю помещение, давящих сквозь скрываемую зависть улыбки, салютуют бокалами алкоголя. Моя цель нахождения среди других бывших учеников школы – это сидящий за одной из колонн Артём.

Хочу подойти к нему, поздороваться обычным рукопожатием и сказать: «Вот он я, твой никчёмный папашка». Нарастающая злоба на подбежавшего к нему малолетнего спиногрыза Александры заставляет притормозить с этой затеей, поглядеть на разворачивающаяся картину.

Мелкий гаденыш, не имея никакого воспитания, начинает пинаться, требовать подростка принести тому то же, что выпивают все взрослые люди. Вино или шампанское. На что слышит сухой ответ – «нет».

Проходящие мимо меня бывшие одноклассницы, здороваясь, пытались запудрить мне мозги своими расспросами: «как жилось в другой стране?»; «ты всего добился в своей жизни?». Нет, млядь, не добился. А все из-за одной мерзкой гадины, что поплелась в сторону дамского туалета, куда только недавно зашла Варя.

– Ты что делаешь? – доносится крик Артёма.

– Да пошёл ты! – момент и до моих ушей долетает звук ломающийся вещи.

Сидящая за два столика Дианка, резко встав с места, цокая длинючими каблучищами, виляя пред всеми своей пятой точкой, направилась в эпицентр развернувшегося хоррора. Завидев стоящего возле входа меня, скорчила моську так, словно перед ней не человек, а животный помет, махнула ладонью.

Я не шестёрка, чтоб бегать и выполнять твои требования.

– Что здесь произошло?

Подойдя ближе, разглядывая валяющийся пред ногами разбитый, с потекшим экраном, мобильный телефон Артёма, засек валявшегося рядом с диванчиком ребёнка. Потирая невидимый ушиб на лбу – видимо от злости щелкнули хорошенько, – поглядывая то на подходящего меня, то на сына, то на его, даже говорить не хочу эти слова, крестную, мальчишка, испугавшись, убежал с места преступления.

Далеко не убежит, мать заплатит за его совершенные преступления. Она же должна как-то долг отработать, значит пускай выплачивает все до последней копейки. И не мне, а бывшей однокласснице – Варе.

– Этот молокосос телефон швырнул на пол. – полыхает неистовым гневом Артём, напоминая себя в молодости.

Точно также, без раздумываний, мог лбом долбануть по парте, вывихнуть за гаражами руки, сломать челюсть, нос. Заставить просить прощения за то, что тронули меня и то, что принадлежит лично мне. Вроде бы, если не изменяет мне память, хахаль Саши тоже получил по заслугам… А, точно, он же обсуждал своим похотливым грязным языком, как лишит Варю целостности.

Ошибочка вышла, она давным-давно ходила порванная моим членом. И все из-за вскипевшей на одной из закрытых вечеринок страсти. Видимо на одной из них у нас и удалось наплодить потомство, ведь других мест, где мы могли заниматься любовью не было.

– Не могу поверить, – ругается как старая бабка Дианка, – как у этой заучки вырос обалдуй?

Никак. Наплодила потомство с бывшим другом на свиданках в зоне закрытого типа, теперь страдает, изображая жертву мать. Да только пацан нафиг не сдался ей, только выплачиваемые за него пособия, на которые, собственно, и живёт. Как бы не старался Силуанов не может передавать грязные деньги через посредников.

Спасибо хоть где-то мои связи сработали. Помогли избавиться от старой жизни, повернув на новую дорожку. Более светлую и извилистую.

– Дегенерат мелкий, – рычит Артём, потирая ушибленное этим пиздюком место под подбородком. – Будь другое воспитание одним щелбаном не отделался.

Молчу. Ставлю себя на его место. Лицом один в один, темпераментом, сложившимся в некоторой степени характером. Одно только воспитание мешает увидеть вторую копию себя: набыченного, обозленного подростка, что готов пасть в драку ради удовлетворения потребностей. Но я не сын и сын не я.

Могу запросто схватить мелкого Силуанова и вздрючить. Даже его мать стерва не помешает.

– Держи, – подняв разбитый телефон, тут же отдаю в руки Артема.

– Благодарю. – взгляд мелкого тигрёнка и тот перехватывает свою вещь. – Где мама? Я хочу уйти с этого места.

– Она в уборной, – отвечает Дианка, разглядывая крестного сына на наличие каких-либо повреждений. Нет, на нём ничего не было, только лёгкий ушиб. Но вот у мелкого… там может и рука растяжение связок получить. – Пойдём, я позову её и мы поедем в отель? Все равно закуски тут отстой.

Лишь бы пожрать. Как она со своим аппетитом не съела кого-нибудь ещё, представляя себя самкой богомола: спрыснул спермой, откусила голову, плотоядно улыбаясь. Фу, ужасно представлять её обнажённой и с голой задницей мужика, что тренькает своим пиструном её саму.

Следую за спиной Артёма, рассматриваю оглядывающих, шепчущихся между собой девах. Никогда не пойму суть женской натуры, как развязно обсуждать то или иное, придумывая слухи прямо на ходу. Бесят, раздражают с новой силой.

За дверью, что вела в женский сортир, послышался крик Сашки. Дура, неужели решилась действовать на фоне старых ошибок, начиная рыдать о безответственной любви ко мне? Варю так просто не пробьешь, она другая, изменилась за эти пятнадцать лет. Не то что потерявшая все школьные знания курица.

– Диан, – обхожу её, надвигаясь а двери. Обхватив дверную ручку, подав подруге Варьки сигнал – на что та кивнула, – резко дёрнул вниз.

Убью. Отвезу в лес и, мать её, убью!

– Мама! – доносится перепуганный голос сына, заставляя обернуться и увидеть павшую в обморок её.

Где-то вдалеке слышится театральный рёв Саши, звук собирающихся на представление зрителей. А я, боясь прибить здесь всех к чертовой матери, сдерживая внутри себя воспламенившуюся бомбу, рывком хватаю за локоть падаль и веду в сторону выхода.

Ага, ну да, конечно, Варька плохая, обидела животное «оскорблениями». Если бы я с ней в школе не встречался, то точно поверил этому косяку, но, тц, ошибочка вышла. Бывшая школьная любовь даже мошки толком не обидит, про послать далеко в лес вообще молчу. Растеряшка, всегда за моим крепким плечом находилась, зажимала уши при одном только слове – «хуй».

Пустившийся в пляс ветер раздувал из мухи слона, поднимал ввысь бушующий ураган эмоций. Жаль, очень жаль тому, что бросил курить после переезда в другую страну. Сейчас бы затянуться, почувствовать тот самый обволакивающий лёгкие никотин и блевнуть от забытых чувств моментально.

Как только отходим дальше проходной двери, завернув за угол к стоящим возле чёрного входа мусорным бакам, сжав гусиную шею, вдавливаю тело в стенку. Вырывающаяся из моих лап Саша пыталась дотянуться до моих глазах нарощенными когтями, разорвать всего меня в клочья.

– Не выйдет, – отвечаю, отрывая её ноги от земли. Пускай болтается, одно неверное движение и будет валяться на больничной койке и ссать под себя. – Я тебя предупреждал, что бы ты не лезла в мою жизнь? Предупреждал?!

– Да пошёл ты! – цедит сквозь зубы, проявляя настоящий оскал. – Она не твоя жизнь. Смею напомнить, она тебя бросила, скрыв факт своей беременности.

Сдавливаю шею сильнее, разглядываю конвульсивное состояние задыхающейся девки. Отпускаю, мне не нужен труп здесь, пускай живёт. Пока что.

– А кто в этом виноват? – срываюсь на рык. – Кто заставил прийти перенюхавшуюся дозу кокаина подружку Силуанова и при всех растрезвонить о беременности?!

Я очень прекрасно помню тот день. Пришедшая заплаканная Кристинка, снимающий на свою камеру телефона придурок Антон, полетевшая в сторону туалетов Сашка. Нет бы пойти к ним, тряхнуть при девчонках её, рявкнуть, какая она мразота, учудившая прямо в школе концерт одного актёра. Нет же, Кристина, бедная дуреха, пригвоздила при всех на публике одной только фразой о беременности.

– Я любила тебя! – выкрикивает слова, на которые мне глубоко плевать. – Я хотела, чтобы ты был моим! А не серой мыши, что боялась трахаться с тобой при свидетелях за стенкой!

– За это я её и любил! – мой кулак врезается рядом с её лицом. И плевать на разлившуюся боль по костяшкам.

– Да не любил ты её! – кричит, начиная с усердием вырываться из мёртвой хватки. – Как и не любил меня, не уважал своих бывших друзей! Ты даже не искал её!

О, как запела, мразь. Да у меня после того случая проблемы на проблеме были: взятая из задней части обезьяны чужая беременность, несколько заявлений в полицию, суды, связанные с бывшим другом.

Вся моя жизнь пошла под откос. Чуть не выгнали из школы, еле поступил на платное обучение в институт. Спасибо заработанным непосильным трудом деньгам, что предоставлялись директору и заму огромными суммами взяток. Бессонные ночи, голодание, потеря сознания прямо по середине пешеходных переходов. Я все испытал на собственной шкуре из-за никчёмной любви той, кто даже не сдалась мне!

И знайте, я был рад тому, что Варя свалила из того чертова места, скрыв от всех нас о своей беременности. Ведь узнай об этом кто-то из бывших подельников Саши, Артёма могло бы и не быть. Умер, как и не родившаяся дочь Кристины.

Как сейчас помню тот роковой вечер. Антон как всегда бухает со своей компашкой из лицея, Сашка на тот момент не появлялась на нашей общей сцене, молчала, ждала подходящего момента. Перенюхавшая дозу кокаина Кристина, сидя на моей кровати, рыдала, изливая всю свою душу.

Она то все и поведала: как Сашка встретилась с влюблённой в Силуанова ней, как та предложила ей беспроигрышный вариант сделать Антона своим навеки. Влюблённая глупая девчонка, поверила мразотне, доверила жизнь нарожденного малыша пятнадцатилетней курве. По плану Саши нужно было разыграть спектакль пред школой, сказав об обычной любви к парню, чтоб видели все учащиеся…

Сделала, мечтая оказаться в объятиях парня, которого любит. Розовые очки слетели, ничего из этого не произошло. Наоборот отказались, заверив Кристину о том, что Антон не может иметь детей из-за бывшей детской травмы.

Ага, конечно, травма… Эта травма ходит где-то в зале, мешает другим людям весело отдыхать, вспоминая школьные радости.

С того дня прошла неделя, узнавший об этой новости приехавший с заработков отец незамедлительно заставил меня жениться на той, кто… потерял ребенка. Эта девчонка была мне как появившаяся младшая сестра, с которой играли на публике счастливую пару: помогал ходить в больницу ради сдачи анализов или проверки УЗИ, был в трудные моменты, когда ту снова избил Антон за то, что та появилась на его пьяном пути.

Мне до сих пор не верится в то, что её не родившаяся дочь погибла от рук Силуанова. Решился прибегнуть к хитрости, попросил Сашку найти таблетки, вызывающие преждевременные роды…

Его после того случая посадили. Лично я это сделал. Подкинул в его карманы найденные у Кристины наркотики, позвонил в полицию. Мелкая не могла участвовать на заседании, так как после смерти ребёнка её голова перестала соображать, вырезая на теле имя «Стеша» – именно так она хотела назвать малышку, – мне пришлось пойти на крайние меры.

Попросив прощения перед ней, я запек подальше от всех глаз в закрытый стационар. Её там лечат, ухаживают. Я был там недавно, играл с ней в шахматы, привозил различные фрукты и сладости, по которым так сильно соскучилась.

И именно тогда, когда все пешки исчезли, сама королева явилась. Показывая свою театральную доброту душевную, слезы за бывшую «подругу», Саша решилась пойти на крайние меры. Захотела занять место Кристины, отобрав у той личность. Я мог доказать отцу, что это не та, кто была беременна, не та, кто является любимой девушкой…

Но эта мразота оказалась гораздо хитрее, спрятала все свои документы у своего раздолбая братца, что работал в органах. Успей пикнуть, тронуть, хватануть и всех нас засадили по решеткам.

Вот только она не учла одного, жизнь со мной – это настоящий ад. Никакой любви, ни ласк, ни самого настоящего секса. Пока она бредила о семье, я загибался на стройках, собирая деньги для будущих взяток при поступлении на платное отделение университета. Спал на холодном бетоне, ел еду из ларьков, заучивал библиотечные книжки для поступления.

И вот, пока меня не было, двадцатиоднолетняя девица бегала на свиданки к своему бывшему другу, трахалась, удовлетворяла с Антоном свои потребности, возвращалась домой. Но на это мне было плевать!

Отец к тому времени почил наш мир, можно смело было подавать на развод и уезжать в другую страну, создавая для себя самого тот мир, который я хотел. И плевать, что развод шёл больше года из-за истерички, твердившей о «нашем» ребенке… ДНК никто не отменял.

– Варя все равно не примет такого, как ты! – её плевок попадает прямо на мой левый глаз. Вытерев его краем рубашки, сжав ещё сильнее её горло, процедил:

– Мне не важно – примет или не примет такого козла как я, мне главное то, чтобы такие уроды как ты обходили её и моего сына стороной. – рука разжимается и её толстая туша летит прямо на землю. Откашливаясь, выплевывая вызванную сильным слюноотделением слюни, даже посмотреть побоялась. – А теперь свободна. Живи со своими проблемами сама, я из этого дерьма давно вылез.

Закончив с ней разговор, иду в сторону машины. Достав из кармана брюк телефон, набрав затерявшийся среди других контактов номер Дианы, прислонил аппарат к уху. Находясь уже в отеле, разглагольствуя о всей неприятной ситуации, чертовка смеет высказаться по поводу меня и Саши. Пусть говорит…

Отключенному звонку. Бросив смартфон в бардачок, поднажав на педаль, превысил скорость. Пускай штраф отправляют – оплачу, пока есть возможность. Дальше такой фокус не прокатит, все деньги будут уходить на Варю с сыном. Да, может она и не простит меня, не примет меня обратно. Уж лучше буду псом, что будет бегать за хозяйкой, выполняя команды.

Пред отелем, на одной из скамей сидел поникший Артём. Завидев свет зажжённых фар, он тут же встал с места. Кое-как вырвав ключи зажигания, хлопнув со всей силы дверью, прибавив шаг, домчался до него. Вид у него потерянный.

– Как там твоя мама? – задаюсь вопросом, поглядывая на стеклянные двери отеля.

– Спит. – отвечает, отходя обратно на скамью. – Она просто перепила вирус, вот и отключилась.

– Ясно. – смотрю на него.

Думаю, что он не идёт? Мама с его крёстной в номере находятся, им наверняка понадобится его поддержка. Его взгляд сфокусировался на моём лице, разглядывая свою старшую копию, выискивая некоторые детали, Артём, не веря своим собственным ушам, выдал то, чего не мог услышать все эти пятнадцать лет:

– Мама сказала, что ты мой папа. Это правда?

И взгляд… неверующий, будто перед ним разыгрывается настоящий сон. Медленно, но верно, киваю. Даю понять ему – я его отец, настоящий, родной, единственный… Хоть и козёл со стажем.

– Прости. – произношу, подсаживаясь к нему на скамью. – Прости, что появился так неожиданно в твоей жизни.

Глава 23

Ох, не могу поверить. Тот вечер выпускников закончился и пролетел моим пьяным сном. Больше не буду столько выпивать алкоголя, организм не справляется с ним, так буду пить только по праздникам и в малых количествах.

В чужом городе было хорошо, в родном еще лучше. У Артема в новой школе наступили каникулы, теперь его даже домой не загонишь – бегает со своими друзьями по улице, гуляет. В квартиру забегает только поесть, и то в редких ситуациях, либо грохнуться уставшим телом на кровать.

Ведет себя обычно, хулиганит порой, шутит да смеется. Словно не было никаких переломных моментов в его подростковой жизни. Ему ведь рассказали о Данииле – его отце.

– Варя, – в мой кабинет врывается тот, кого не стоило вспоминать. Даня. – Нам стоит поговорить.

– О, – сидящая рядом со мнной Дианка, закурлыкала, увидев потенциальную жертву. – Какие люди. Госопдин Устинов, как прошло открытие вашего автосалона?

Только сегодня, рано утром, по одному из новостных каналов проговорили о состоявшемся открытии автомобильного салона предпринимателя, бизнесмена – не знаю, – Даниила Устинова. Было традиционное открытие с перерезанной алой лентой, кучу папарацци, запустившиеся в небо шарики.

Из Дианкиной компании тоже были люди, но не она сама. Боялась «случайно» задеть гвоздем новенькую иномарку и процарапать надпись по хлеще настоящего «козлика».

Смотрят друг на друга, пускают мечи, копья, стрелы, молнии, не замечают никого. Даже заходящей кот мне Анны Алексеевны. Та быстро передала документы на подпись, украдкой посмотрела нна бывшего заказчика, поспешила удалиться с поля боя.

– Если ты о своем проекте, то его уже давным-давно сделали. – отвечаю, подводя к себе клавиатуру. – Поэтому до конца по коридору и налево, третья дверь будет ждать тебя с объятиями.

Карий взгляд стремительно переходит на новую цель – меня. Ругаться с ним, обвинять во всех бедах, повышать голос на его выпады мне не удастся. Я на работе. Все что мне надо делать – мило улыбаться и ждать клиентов, что приедут только через час.

– Я не за этим сюда приехал, – нагло подходит, садится на свободное кресло. – я приехал сюда из-за Артема.

– Что с ним? – хором с Дианой интересуемся, боясь услышать то, чего нельзя.

Запрещенные преппараты, первый секс, подростковая беременность… Все проходили с ним по несколько раз в полгода. Чтоб не забывал крестной кулау и мои потрепанные нервы. Тем более становиться бабушкой в тридцать лет не моя прерогатива.

– Он не принимает меня как отца. – признается Даниил, шокируя всех сидящих. – Словно пустота.

– А ты что хочешь7 – отложив чашку кофе от себя, Диана махнула ладонью. Задев пару локонов, те спали на ее плечо. – Он подросток. Ему что, следовало как пятилетнему ребенку прыгнуть с радостными объятиями и прокричать: «Папа!»?

Вот оно что. Так дело кроется в прохладном отношении сына к родному отцу.

Я не знаю, что происходило после отключки в тот вечер. Не знаю, о чем именно могли разговаривать Даня с Артёмом. Все, что мне довелось увидеть и почувствовать материнским сердцем спокойствие со стороны сына, его тёплые эмоции и, с моим пробуждением, тёплые объятия с фразой: «Я люблю тебя, мам».

Самые лучшие слова, подарившие мне надежду идти вперёд, преодолевая самые тяжёлые для жизни трудности. Без его и Дианиной поддержки моя жизнь превратилась в настоящий ад с долгими и изнурительными испытаниями. Даже бабушка не сумела бы помочь: просто стояла смотрела, как из меня превращают в няньку.

– Хотя бы простой «привет», – скопировав Дианин тон проголосил Даня, вызвав лёгкий смешок. – Он как видит меня, так сразу начинает избегать.

– Просто дай ему время, – устало произношу, чувствуя нарастающую головную боль. – Диана верно подметила, он не маленький ребёнок, а взрослый пятнадцатилетний мальчик. Стоит подождать прежде, чем он сам подойдёт к тебе и заведёт диалог.

На его месте я тоже бы не стала разговаривать с Устиновым. Но говорю, и все из-за Артёма, который нуждается в родном человеке. Ему нужны другие родственники, с которыми будут не будут тёплые отношения. Не повезу же его к моим родителям ради порции оскорблений в наш с ним адрес.

Все кончено. Пора оборвать с ними связи, в моей жизни больше не появятся трудные моменты, которые вынудят отправить сына в чужой для него город. Все умеет: приготовить пельмени, вынести мусор, нажать кнопку включения на стиральной машинке. Можно смело оставлять одного, проверяя время от времени на наличие второй более взрослой жизни.

Проявившееся сквозь облака солнце осветила часть монитора. Встав со своего места, подойдя к открытому кверху окну, дёрнула в сторону шторой. Слегка затемнив кабинет, оглядев всех присутствующих, поспешила к стоящим в ряд по одно стене шкафам. Стоит подготовиться, достать необходимую малинового оттенка папку, раскрыть, поглядеть на распечатанные бумажки.

Эх, бумажная волокита даже у тех людей, что вечно сидят за мониторами, строча на клавиатуре тот или иной номер документа. Лучше б пошла на флориста учиться… Или работать на завод.

– И сколько это время должно продлиться? – интересуется мужчина складывая свои крепки руки на груди. – Пока не сдохну.

– Оптимальный вариант. – смотрю на Диану, сарказм так и льётся из её уст.

Идеальная пара. Он физически убьёт, она морально затравит.

Оба ничего не успевают ответить, в мой кабинет влетает ошпаренным студнем всеми любимый подросток. В голове сразу закрадываются непристойные мысли, касающиеся будущих родительских отношений со стороны Устинова. Как он сказал, в его жизни не было детей, поэтому он не знает, как с ними вести и что для их счастья требуется.

Вся его любовь будет откупаться огромными суммами денег и ему будет неважно: понадобится Артёму из купленного или нет. Здесь другой подход нужен.

– Артём, – тычу в его сторону шариковой ручкой, – обернись и закрой распахнутую дверь. У меня не проходной двор!

И вообще, это действительно не проходной двор. Время окончания обеда, Диана должна находиться у себя в офисе и выписывать на белом листе текстового редактора бушующие по городу новости, Даниил же… про него ничего не знаю, не девушка и не жена – знать всю его подноготную должна сидящая за дверью Элис.

Виновато почесав свою макушку, обернувшийся в сторону коридора Артём закрыл за собой дверь. Извинившись за сумбурный залёт, он, увидев всех присутствующих, превратился в более сдержанного. Кстати, Даниилу он ничего не сказал и не пожал протянутую на встречу ладно, отчего тому стало не приятно. По глазам вижу, не так представлял себе отношения с сыном.

– Теть, – проявив на лице улыбку, Артём бросает на её колени газету. – Твоя работа?

– А что там? – машет каблучком, изображая в этой ситуации жертву.

Подхожу к ним, выхватываю газету. Просматриваю несколько различных заголовков, взятых из интернета фотографии. Перелистываю страницу, замечаю картинку старой школы Артёма. Интересно, сажусь за стол, опираюсь щекой на подставленную ладонь. Вчитываюсь в несколько абзацев.

Не поняла. «Школа… номер… следует провести проверки по отношению…». Вчитываюсь ещё раз, пытаюсь найти зацепки, имена либо фамилии тех людей, которых описывают на новостной страничке. Потираю пальцами зачесавшийся лоб, прикусываю пересохшую нижнюю губу.

– Диана, – в голосе так и сочится проявляемая агрессия – я тебя…

– Люблю? – прерывает меня, вставая со своего места. – Я тебя тоже, моя милая подружка.

– Не это! – цапаюсь. – Глупая, зачем нужно было писать про школу?

Она смеётся заливистым смехом. Наклоняется через стол и не больно щёлкает по носу, заставляя коснуться и почесать тот самый участок нежной кожи. Один из присутствующих, Даня, не понимает о чем идёт речь. Бросив в него раскрытую газету, проглядев несколько строчек, победно улыбнулся.

А, ясно. Оба решились действовать, перекрыв каждому трубки с кислородом. Кому-то это очень весело до жути, но не мне.

– Расслабься, – заверяет подруга, надевая на плечи свою куртку. – Если же не мы прекратим цепочку всех бед, то кто-нибудь другой. И навряд ли с чужой стороны обойдутся одним письмом в вышестоящие органы. Все, люблю вас.

Взгляд на Устинова, самодовольная ухмылка и прощальный средний палец дали ему остро ощутить то, кто лучше всего справляется с обрушившейся ответственностью.

– Ну не знаю, – надменно поправляет на себе пиджак, проговаривая, – может эти вышестоящие органы занимаются этим.

Мысленно даю каждому по подзатыльнику, называя всех подряд глупыми. Нельзя было заниматься самодеятельностью за моей спиной, стоило обсудить, поговорить и морально подготовить к будущим потрясениям, что выльются серьёзными проблемами не на их плечи, а на мои.

Ой что будет с нами, если вся эта ситуация дойдёт и до той самой школы, куда перевелся Темка? Не выгонят ли его, не заставят писать ещё один перевод в уже другую школу, что находится на противоположном конце нашего городка.

– Артём, – смотрю на него жалобным взглядом, – там же не только над тобой измывались?

– Нет, – отрицательно мотает головой. – Над девчонкой, которую также рано родили, издеваются… Плюс в классах поменьше учится ребёнок с ограниченными возможностями. Ну, ты видела, мальчик на костылях видела.

– Да-да, – киваю вспоминая того ребёнка. Несчастная авария и инвалидность на всю жизнь. – Думаю… действительно будет лучше, если той школой займутся.

Попрощавшись со мной, помахав ладонью отцу, сын пустился в бега. На улице ячная погода, наверняка с мальчишками побежит гулять к запустившимся в парке фонтанам.

– Вот, – показывают на закрывшуюся за ребёнком дверь. – Махнул и сбежал.

– Я вообще не понимаю, что ты докопался до него? – проявляю неистовую агрессию к сидящему напротив меня Устинову. – На его месте давно тебе влепила, чтоб знал, как это больно и неприятно ощущать себя брошенным.

Все эти случайные встречи, разговоры после вечера выпускников, налаживание тех самых отношений, которых попросту нет и не будет… Действительно начинает напрягать, хочет найти общий язык с ребёнком – пускай следует за ним и пытается провести с ним диалог. Моя работа на этом окончена. Я и подготовь ребёнка ко встрече, и поговори с ним на серьёзные темы… Не маленький, тридцать два года уже, а так это уже считается наглостью.