Текст книги "Легионы идут за Дунай"

Автор книги: Амур Бакиев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 35 страниц)

Часть четвертая СТОЛКНОВЕНИЕ

1

Легионы шли за Дунай. По двум понтонным мостам, составленным из лодок, тюков камыша, бревен, под охраной боевых кораблей Мезийского флота римская армия переправлялась на дакийский берег. На противоположном конце, на земле варварской Дакии, переправы оберегали временные полевые укрепления, воздвигнутые второй когортой VII Клавдиева легиона.

Траян на флагманском корабле Дунайской флотилии «Беллона» курсировал между качавшимися на волнах плавучими мостами. Оценивал состояние войск, чистоту оружия, выправку. Многих из командиров или рядовых узнавал в лицо, перебрасывался словами. Поплыли значки когорт II Помощника. Солдаты, завидев стоящего на палубе императора, прямее вскидывали копья, расправляли плечи.

– Север! – крикнул принцепс легату, ведшему коня в поводу впереди. Лошадь испуганно косила глазом на воду, перехлестывающую поверх настила.

– Да, Величайший!

– Твои центурии в отличном состоянии! Желаю к тому наручному отличию, что я вручил тебе в Аквинке, прибавить золотой венок!

– Оправдаю доверие принцепса!

– А где мой тезка? Молодой Марк Барбий Тициан?

– Ведет манипул сзади!

Поравнявшись с либурном, легионеры вздымали оружие:

– Ave imperator Trayan.

– Ave legio II Adiutrix![166]166
  Слава легиону II Помощник (лат.).


[Закрыть]

Пошли когорты гастатов второй линии. Молодой центурион шагал во главе подразделения, сняв шлем и подставив щеки нежному весеннему солнцу.

– Как дела, Марк?! – окликнул юношу Траян.

Сотник, опомнившись, мгновенно водрузил каску на место.

– Мои дела – дела моего цезаря!

– Каковы наши шансы, Марк?

Гастаты с интересом прислушивались к разговору властелина с рядовым центурионом.

– Все сто – наши, Божественный! У Децебала нет ни одного. Мы победим!

– Почему?

– С нами Траян! У даков его нет!

– Благодарю, Тициан. Как поживает мой кельтский кинжал?

– Он день и ночь просит варварской крови, Величайший!

– Что ж, удовлетворим его просьбу!

– Vale!

Пятнадцать полных легионов со всеми приданными им вспомогательными пехотными когортами, кавалерийскими алами, отрядами метательных машин, осадными орудиями и провиантскими командами два дня и две ночи безостановочно переходили полноводный Дунай. Такого количества войск империя не бросала против врага со времен гражданских войн Октавиана Августа. Ударный костяк армии составляли испытанные в многочисленных стычках и сражениях на рейнском и дунайском лимесах VII Клавдиев, XI Клавдиев, V Македонский, IV Скифский, IV Флавиев, I Италийский, XIII Сдвоенный, XV Аполлонов легионы.

Все силы были поделены на два корпуса. Восточный, под командованием Авидия Нигрина, получил задачу наступать вдоль отрогов Банатских гор на Тапэ. Западный, во главе которого стоял сам Траян, двигался более длинным путем: по Карашу на Берзовию.

* * *

Гигантский лагерь на левобережье Дуная поражал образцовым порядком. Прибывшие тысячи расторопно и умело занимали расписанные квартирьерами места, отмеряли прямые улицы, устанавливали шатры. Под страхом смертной казни воинам разных манипул и когорт запрещалось без дела бродить по территории соседних соединений. Дымились десятки тысяч костров, ржали лошади, туда-сюда мчались на взмыленных конях контуберналы.

Накануне апрельских ид (12 апреля) 101г. вся огромная стопятидесятитысячная римская армия выстроилась для торжественного богослужения с жертвоприношениями. Вспомогательные вексиллатионы и номерные когорты стояли отдельно от линейных легионов со своими знаменами и командирами. Желтели безрукавки из львиных шкур мавретанской и нумидийской конницы Лузия Квиета. Яркими красками переливались щиты галльской и батавской кавалерии. Ровными слитками металла продавливали землю закованные в медь и железо манипулы римлян и италиков.

Кровь сотни породистых быков оросила чернозем придунайской низменности. Вызолоченные рога животных мертво сверкали у ног одетых в белое жрецов. Великий понтифик – Цезарь Нерва Траян Август протянул главному гаруспику империи печень черной овцы для предсказания. Гадатель рассек орган на две части. «Юпитер дарует нам победу», – объявил священнослужитель. Тессерарии громко разнесли слова старца по рядам. С речью к воинам обратился Траян. Он хвалил рядовых и начальников. Призывал приложить все силы для скорейшего разгрома Децебала, не посрамить славы предков. В награду император обещал римским гражданам рабов, золото и участки земли во вновь захваченной провинции. Солдатам вексиллатионов – права италийского и римского гражданства, деньги и также землю.

Жадный огонь запылал в зрачках застывших в шеренгах легионеров. В едином порыве армия извлекла из ножен и подняла блистающие клинки к небу.

– Ave imperator.

За девятнадцать дней до майских календ (14 апреля) двумя семидесятипятитысячными колоннами соединения Траяна и Авидия Нигрина двинулись в глубь дакийского царства. Император был воин. Он не обольщался обманчивой тишиной в этих поросших густым лесом трансильванских горах. Отряды паннонских и галльских лучников, повинуясь приказам цезаря, занимали господствующие высоты и гребни по пути следования войска. Переносные карробаллисты, установленные на повозках, заполняли интервалы между марширующими когортами. Высланные на несколько миль вперед и в стороны дозорные отряды союзной языгской кавалерии приносили одни и те же известия: «Никаких сил даков поблизости нет». Теттий Юлиан, будь он сейчас при императоре, сказал бы: «Узнаю Децебала». Но старый полководец остался далеко в Риме, и молодые и иссеченные шрамами командиры продолжали внимательно вглядываться в темнеющую стену растительности перед собой.

2

Известие о вторжении римлян застало Децебала в Напоке. Выслушав гонца, царь ни единым движением не выдал своих чувств.

– Кто первым оповестил Диега о переходе армии «петухов» на наш берег?

– Верзон. Его посты не спускали с римских собак глаз с первых мгновений. Они продолжают следить и сейчас. Когда я выехал в дорогу, Траян уже тронулся по землям альбокензиев. Идя по следам этой оравы, воины Верзона наверняка соединились с отрядами Плана и Пируста.

– Ораву... Что, их действительно так много?

– Да, царь, на осмотр всего римского лагеря нам понадобилось полных три дня.

– Как же он думает прокормить когорты?

– Траян предусмотрел все. «Петухи» движутся к Тапэ двумя дорогами, грабя селян, и потом...

– Не надо! – Децебал почти крикнул. Он прекрасно понял невысказанную мысль умудренного жизнью соплеменника. Многие из вождей альбокензиев давно ждали этого часа Они перейдут на сторону врага. Если уже не перешли. Царь снял с указательного пальца дорогой перстень и протянул вестнику.

– Возьми, не отказывай мне.

Старый дак отступил на шаг.

– За горькие вести не дают награды, Децебал!

Друг против друга стояли два дака. Два мужа. И то, что простой воин назвал его по имени, отбросив титулы, сладкой болью кольнуло владыку в сердце.

– Разве призыв защищать родину плохая новость? Нет. Умирать за свой очаг нужно с радостью.

– Я возьму кольцо, Децебал! И пусть Замолксис поможет нам отстоять Дакию.

Гонец повернулся и, тяжело ступая, направился к своему коню.

Царь еще долго смотрел ему вслед. Вернувшись в дом, приказал позвать Котизона. На лицах слуг застыла тревога: как быстро все-таки распространяются слухи. Сын не вошел, а буквально влетел в комнату. Белоснежная баранья куртка поверх длинного пластинчатого панциря. Молодой, статный, красивый. Копия отца в дни юности.

– Отец!

– Молчи и слушай! Ты не поедешь ни к Верзону, ни к Пирусту. Там справятся и без тебя. Сейчас самое главное – выиграть время и успеть собрать армию. Ты понял?

Скулы наследника превратились в медные слитки.

– Да, царь!

– Котизон! Именем Замолксиса, дарующего бессмертие, приказываю тебе не медля ни минуты отправиться в горы патакензиев и потулатензиев и привести под Мисиа и Тапэ ополчения племен. От них скачи к бастарнам. Передай Адномату его стрелу и скажи: «Децебал, царь даков, просит твою конницу. Пришла пора сдержать обещание». Торопись... – Голос царя дрогнул. – От того, насколько быстро ты справишься с поручением, зависит, жить или не жить Дакии. Ты не должен знать усталости, иначе... – Он махнул рукой.

– Я понимаю... и выполню все так... как ты наказал.

Отец заключил сына в объятия.

– Иди! И да хранит тебя богиня Утренней Зари.

– Удачи и тебе, великий царь.

Едва вышел Котизон, раздался топот. На пороге возникли Сусаг и несколько военачальников-римлян, в разное время перебежавших к Децебалу и теперь командующих подразделениями даков, обученных легионному строю. Шея лучшего полководца дакийского царя была обмотана черным шерстяным шарфом. Курируя войска по городищам северной Дакии, Сусаг сильно застудил мышцы.

Правитель задунайских земель предложил всем сесть. Этим римлянам он верил. Все они состояли в браке со знатными дакийками. Имели от них детей и дело Децебала считали своим, кровным.

– Феликс! Как вы думаете использовать три ваших легиона в начавшейся войне?

Феликс, бывший трибун британских когорт, подстриженный по-гетски, с бородой, в дакийской же одежде поднялся с места.

– Император привел пятнадцать полных единиц. Три наших для них, как куриная кость пастушескому псу. Мне кажется, пускать их в бой сразу неумно, да и пагубно.

Сусаг поморщился, усаживаясь поудобнее.

– Все силы надо собирать под Тапэ. Траян с армией идет именно туда. Наверняка старые полководцы Домициана советовали ему двигаться кратчайшим путем к Сармизагетузе. Наши три легиона смогут сказать свое решающее слово только там. Но битву необходимо оттянуть, насколько возможно. Даже если даки и проиграют сражение, а я не исключаю и такую возможность, то наступившая зима заставит римлян уйти на зимние квартиры. Мы же соберем новые силы и ударим по ним опять. Дакам, сарматам и германцам не привыкать драться по снегу.

Сидящие согласно закивали. Многие глубоко задумались. Нелегко будет скрестить мечи в смертельной схватке с бывшими сослуживцами, а может быть, и родственниками. Но, видно, такова воля богов. Траян привел армию. Пусть на него и падет проклятие братоубийства.

– Хорошо, – Децебал сжал рукой эфес подвешенной на левом боку фалькаты. – Я пошлю римскому императору посольство с условиями мира и требованием соблюдать договор. Конечно, раз он привел на левый берег Дуная за сто тысяч солдат, вряд ли, устыдившись, уведет их обратно. Но на прием послов, обсуждение и дачу ответа цезарь потратит не меньше трех дней. А для нас и день значит многое. После получения отказа мы начнем на законном основании тревожить римлян. Запрещаю ввязываться в серьезные сражения. Заставьте «петухов» потерять покой и сон. Убивайте заготовщиков провианта и фуражиров! Вырезайте посты и дозоры. Во всех подходящих местах устраивайте засады. Сусаг! Пируст и Верзон должны объявить всем воинам своих отрядов, что царь требует от каждого из них добыть голову римлянина, И еще. В городках по пути римской армии угоняйте скот, прячьте женщин и детей, но оставляйте мужчин с приказом защищаться до последнего. Чем больше Траян протопчется на территории альбокензиев, тем лучше для всей Дакии.

Встал Тит, пятидесятилетний римлянин, командир легиона даков. Старший его сын в гвардии царя. Две младших дочери замужем за вождями бастарнов. Громкий приказной тон. Чистая дакийская речь.

– Я римлянин, царь! И то, что я скажу, покажется тебе и моим товарищам кощунством. Но мать моих детей дакийка, и им грозит гибель.

Военачальники испытующе смотрели на Тита.

– Говори!

– Если дакам попадутся в плен легионеры Траяна, следует без жалости убивать римлян и италиков, но немедленно и без всякого вреда отпускать на волю паннонцев, галлов и фракийцев. Тем самым мы подорвем доверие солдат римской армии друг к другу. Вражда вспыхнет в душах воинов и рано или поздно выльется в открытое столкновение.

Сусаг кряхтит, растирая шею пальцами.

– Совет дельный. Последуем ему незамедлительно. У нас нет выбора.

Командиры поднимаются со скамей. Леллий, самый молодой из всех, клятвенным жестом протягивает ладонь.

– Что ж, будем драться. Касательно слов Тита о нас римлянах скажу: мы никогда не забывали о том, что мы латиняне. Но с момента начала войны и до ее окончания – мы даки! Таковыми и призываем в свидетели богов!

* * *

Поздней ночью на самой высокой башне Напоки вспыхнул сигнальный костер. Вскоре на дальних вершинах гор, сторожевых вышках во все концы горной дакийской державы протянулись мерцающие нити тревожных огней. Децебал принимал вызов, брошенный его народу. Далеко на юге выбивали редкую по-весеннему траву грозные римские армии. А здесь, на просторах исчерченного метеоритами неба, собирались в незримые эскадроны священные всадники Кабиры, благословляя ныне живущих даков на смерть за отчую землю.

3

Солдаты строили укрепление. Памятуя наставления Теттия Юлиана, Траян закреплял за собой каждый мало-мальски важный участок местности. Война стерла различия между иммунами и молодыми легионерами. Составив щиты и копья, ветераны и новобранцы рыли рвы. Вкапывали столбы частокола. Император ходил среди работающих воинов. Ударами ноги пробовал прочность врытых кольев. Потные саперы втаскивали по крутому склону тяжелые неуклюжие баллисты. Старый, весь покрытый шрамами легионер злобно матерился, удерживая из последних сил канат сползающей метательной машины. Траян отреагировал мгновенно:

– Адриан, помоги!

Все. Трибуны свиты, Адриан и два молоденьких контубернала дружно впряглись в постромки.

– Р-р-раз-два взяли! И-эх!

Огромная «ложка» аппарата качнулась взад-вперед. Заскрипели цельновытесанные дубовые колеса. Оставляя за собой глубокие колеи, баллиста нехотя влезла на холм и замерла в отведенном ей месте.

– Ave imperator! – выдохнул старый служака.

Траян только махнул рукой: «Продолжайте». И, потирая мозоли, направился к своей палатке. Воздух прорезал сигнал боевой трубы. Заклубилась пыль под копытами несущихся аллюром всадников.

– Даки!!! Боевая тревога! Даки!!!

В разных концах пункта эхом отозвались букцины. Набежали озабоченные преторианцы, прикрывая цезаря огромными квадратными щитами. Центурии и манипулы IV Скифского легиона, находившегося на острие наступления, занимали места согласно боевому расписанию. Вдали на горизонте подымались высокие черные дымы. Горели разграбленные дакийские села. Откуда-то, как из-под земли, вырос закованный в посеребренные доспехи Лузий Квиет.

– Я приказал кавалерии занять фланги. После того как варваров встретит пехота, брошу своих конников с двух сторон. Лишь бы не подвели аппаратчики. Хороший залп баллист и скорпионов разом смешал бы их ряды!

Траян застегивал широкий ремень шлема. Пряжка неудачно подогнулась, и штырек не попадал в дырку.

– Странно, зачем они появились? Децебал не настолько самонадеян, чтобы атаковать всю колонну. Он же должен понимать, что от его отрядов не останется почти ничего. Нет, не так я представлял себе нашу первую встречу. Здесь что-то не то. Отставить атаку, Лузий!

К стене палисада подошла команда галльских лучников. Громко лаяли свирепые галльские псы. Почти каждый второй галл держал в поводу огромную боевую собаку.

– Сообщение цезарю!

С ног до головы покрытый пылью контубернал соскочил со взмыленного коня. Перья на шлеме стали неопределенного цвета. Кожа покрытых грязью ног темно-коричневого цвета. Мавр. Соплеменник Квиета.

– Я от Махарбала! Даков немного. Около сотни всадников. Они едут рысью. Не особенно торопятся. Хотят, чтобы мы узнали об их приближении. Впереди молодой вождь с зелеными ветвями на копье.

– Хорошо! Передай Махарбалу: пусть пропустить прибывших внутрь наших порядков! Я жду!

Эруций Клар легат IV Скифского легиона кричит галльским стрелкам:

– Иблиомар! Как только даки появятся на близком расстоянии, взять их на прицел!

Чисто выбритый кельт с мясистым носом щелкает пальцами.

– Префект может не беспокоиться!

Вдали видно: центральные шеренги фронта расходятся в стороны, открывая широкую брешь в линии. Адриан козырьком приставляет кисть ко лбу. Галлы вытаскивают из колчанов стрелы. Гавкает серый мохнатый пес.

– Вот они!

Волкоголовые матерчатые драконы на копьях скалят зубы. Кони воинов Верзона покрыты дорогими красными чепраками. Щиты желтеют бронзовыми полосами обивки. Сам вождь на молочно-белом сарматском жеребце. Лица даков, заросшие черными и светлыми бородами, насуплены, суровы. Постукивают о бедра кривые фалькаты.

– Какие кони! – восхищенно цокает начальник нумидийской и мавретанской конницы.

Адриан, Клар, Траян переглядываются. Адриан высказывает общую мысль вслух:

– Если у Децебала наберется пять-шесть тысяч таких кавалеристов, то, видят боги, молодцам Квиета и языгам придется несладко. Признаться, я ожидал увидеть что-нибудь попроще.

Эруций Клар откашливается и далеко сплевывает.

– Наберется и больше. Говорят, в союз с царем входят и сарматы. А уж их конники экипированы почище даков. Но с другой стороны: если это посольство, значит, варвары прислали лучших. Остальные, как правило, одеты победнее и похуже вооружены. Я почти уверен в этом.

Эскадрон даков останавливается и выстраивается неровной прядающей лошадиными головами линией. Вперед выезжает Верзон.

Траян в простом солдатском панцире верхом на толстоногом галльском мерине в сопровождении катафрактиев Квиета спускается с холма навстречу прибывшему посольству. Теперь он понимает цель визита даков.

Предводитель дакийского отряда говорит без церемоний и излишней уважительности:

– Децебал, царь гетов и даков, приветствует императора Траяна на своей земле и желает, чтобы повелитель римлян прочитал вот это!

Верзон извлекает из седельной сумы больших размеров березовый гриб-чагу и передает рядом стоящему воину. Тот, хлестнув скакуна, вылетает из рядов и, осадив животное прямо перед остриями римских копий, вручает необычное послание Лузию Квиету.

– За ответом мы придем завтра в такое же время.

Сотня разом разворачивается и, взяв с места в карьер, уносится прочь. Ряды гастатов впереди снова смыкаются в сплошной строй. Трубы неверяще сигналят отбой.

* * *

«...Переправившись через Дунай, вы, римляне, нарушили договор, заключенный вами же при императоре Домициане двенадцать лет назад. У вас есть еще время подумать и решить: война или мир? Если через три дня с момента получения нашего послания твоя армия, император, начнет отход, даки простят тебе свои разграбленные деревни и насилия и обещают не преследовать. Если же войска твои двинутся вперед, их ждет смерть».

Траян отложил сыроватый, пряно пахнущий гриб в сторону. Трибуны и легаты криво усмехались.

– Неужели у Децебала не нашлось куска пергамента? Писать цезарю на каком-то грибе?

Адриан разглядывал необычное письмо. Умелая рука процарапала буквы на шляпе острым костяным стилем.

– Не знаю почему, но мне кажется, что это писал римлянин. А что касается материала, то варвары высказывают нам свое презрение. Они считают ниже своего достоинства тратить на нарушителей соглашения кожу или папирус.

Траян разом прекратил завязавшиеся разговоры.

– О нашем отступлении не может быть и речи. Децебал не так прост, как хочет казаться! Ему нужно время для сбора войска. Мы этой возможности ему не предоставим. Завтра, когда даки придут за «ответом», встретим их стрелами. Движение армии не прекращать ни на секунду. Любой пункт, вызывающий у вас сомнение, укрепляйте палисадом и рвами и оставляйте для его защиты и контроля небольшие гарнизоны. От центурии до манипула. Большего не надо. Мы не имеем права распылять силы до решающего сражения. Все свободны!

* * *

Даки не вернулись за известиями. Возобновившийся марш римских легионеров был красноречивее любых слов. Объятые пожарами хижины. Рев утоняемого скота. Вопли и плач женщин, взятых в рабство. Такие вехи отмечали путь захватчиков.

Верзон долго смотрел с высоты на равнину. Желтая пыль подымалась столбом. Римляне извилистой змеей буквально текли по долине. Сверкающими зайчиками вспыхивали начищенные до блеска панцири и шлемы пехотинцев. Пируст, спешившись, кормил своего коня с рук кусочками ячменного хлеба.

– А те, с собаками на поводу, кто?

Пируст посмотрел в ту сторону, куда указывал товарищ.

– Галлы! На лошадях с красными щитами, то германцы – батавы. Отсюда толком не различить, но поближе я по значкам и знаменам угадаю всех.

– Ночью уже не разглядишь. Надо сейчас выбрать, на кого ударить. Ну, ладно. Поехали.

Предводители дружин шагом тронулись с горы вниз к поджидавшим в нетерпении сотням.

4

Часового сняли без шума. Прикрывая оружие полами плащей, даки проскользнули на территорию лагеря и рассыпались между палаток. Двое караульных на противоположном конце оторопели, завидев ночных гостей. Церемониться было ни к чему. Да и некогда. Десяток стрел впился в неприкрытые медью части тел.

– Начинай! – рявкнул Пируст, извлекая из ножен серповидную фалькату. С бешенством диких зверей воины Децебала принялись рубить погруженных в глубокий сон врагов. Жуткие крики и всхрипы разрезали темноту. Внезапно все озарилось яркой вспышкой. Разом загорелись десятки шатров. Бойня продолжалась уже при пожаре. Часть даков бросилась к метательным машинам, изрубила кожаные и волосяные канаты, предала их огню. Пируст метался посреди криков и смерти злобным демоном.

– Хватайте побольше «петухов» живыми! Диспор! Заканчивайте!

На помощь легионерам Траяна спешила подмога. Призывно зазвучали горны. Рассеявшиеся по стоянке даки вступили в бой со свежими силами.

Манипулы римлян наступали, то и дело спотыкаясь об истекающие кровью, раздетые тела зарезанных сонными товарищей. Рядовые и центурионы видели, как варвары на ходу отсекали у мертвых головы и уносили с собой.

– Уходим! Уходим! – кричал своим Пируст, вращая кривой меч.

Засвистели тучи дротиков, брошенных легионерами. Последние фигуры налетчиков исчезали в ночи. Каскады искр от пылавших хижин и палаток устремлялись в небо.

Преследовать проклятых варваров было бессмысленно. Из тьмы летели меткие стрелы, поражавшие в глаза и ноги. Нечего было и думать что-либо разглядеть в окружающем лесу до наступления рассвета.

* * *

II Траянов легион потерял в ночном нападении почти два полных манипула Двести десять солдат. Втрое больше оказалось раненых и уведенных даками. Новички из центурии Ювения со страхом и брезгливостью стаскивали трупы на погребение. Они впервые так близко столкнулись со смертью.

– Да, повезло нам, ничего не скажешь, – пробурчал сотник. – Пролезь эти волки на сотню шагов правее, и не они, а мы валялись бы среди горелых досок.

Юст, Лутаций, сблизившиеся с начальником еще во время формирования, испуганно жались друг к другу. С очевидной ясностью стало понятно, что такое война.

– Храни нас, Юпитер Всеблагий и добрые маны!

Остатки седьмой когорты легат легиона раскидал по девяти другим.

– Пожалуй, прогулка с ловлей баб и потехами закончилась, – мрачно заявил Ювений солдатам. Его жгли стыд и раскаяние. Когорта не уберегла свой сигнум, и потому была расформирована. Центурионы из соседних манипулов при встречах презрительно оглядывали уцелевших.

– Ну погодите, сволочи! – погрозил сотник в сторону леса. – Я приложу все силы, чтобы вернуть знамя. Заодно и расквитаться с вами! А вы, – заорал он на легионеров, – если хоть в чем-то допустите сбой – ответите не шкурой, но жизнью! Лично убью!

* * *

Избитые в кровь римляне толпились на середине поляны. Даки, верхом на лошадях и пешие, окружали потерявших былой лоск и надменность захватчиков. Верзон выругался матом.

– Ну что, красавцы? Много получили от похода? – Его душила ярость. Разрушенные дакийские дома стояли перед глазами. Дак-переводчик слово в слово повторил вопрос вождя.

Пленные безразлично шевелили опухшими губами.

– Сейчас-то вы смирные, а как бы кичились с мечами и копьями? Никого не пощажу! – снова вскипел предводитель.

– Есть ли среди вас фракийцы, галлы или паннонцы? – спросил переводчик.

Выделявшийся среди других осанкой солдат ответил:

– Нет! Среди нас нет перегринов. Здесь одни римляне и италики. Ищи сродственников дальше, варвар!

Услышав перевод, Верзон облегченно ухмыльнулся:

– Перебейте их!

Даки засыпали пленных стрелами. У всех без исключения убитых были отрублены головы и правые руки.

– Пируст! – приказал Верзон. – Все это мясо ты развесишь вдоль дороги, по которой идут римские собаки! Они должны знать, что их «доблестные дела» не остаются без ответа. А сейчас – вперед! Тцина! Возьми десять человек и отравите цикутой[167]167
  Цикута – ядовитое растение.


[Закрыть] все источники и колодцы от поворота Берзовии в горы, насколько у вас хватит яда!

Тцина встряхнул кожаный бурдюк с отваром цикуты.

– Боюсь, будет мало, Верзон.

– Когда кончится цикута, забивайте водопои падалью. Великий Замолксис, сделай так, чтобы римляне передохли от жажды или поумирали от черной болезни живота!

По три в ряд сотни Децебала потянулись в лес.