Текст книги "Ингуш и осетинка: право на любовь"

Автор книги: Аминат Кулаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)

Глава 10. Сближение

Уже третий курс. С учебой вроде стало чуть легче. Начала въезжать, как говорится!

Опять начался Рамадан. Месяц поста.

Тема о Хаваже опять поднималась. Он спрашивал Хаву о том, кто я по нации, она сказала, как есть, что я осетинка. Но парень все равно ей не поверил. Ну думаю фиг с ним, пусть не верит. Хава то и дело уверяла меня, что я ему нравлюсь очень. Даже мол, Хайдар заметил, что Хаваж поменялся немного. К примеру, перестал знакомиться с девушками. Часто заводит разговор о тебе. Мол такая красивая, милая, скромная и все такое.

Мне нравилось это. Может и он нравился...не понимала тогда. В моей голове как блокировка была: «Не осетинам вход запрещен». Уж тем более он ингуш. Честно сказать, мне лично было все равно, кто он, хоть чучмек, главное, чтоб человек хороший был. Но эти разговоры сестры, этот конфликт, бывший когда-то там, не давали мне покоя. Я вечно думала: «А что скажут люди». Как будто для людей надо жить, для их довольства.

У меня на сентябрь остался долг по гистологии. Все сдали, а я как обычно, тормоз. Помню одну ночь я не спала зубрила. Вдруг приходит смс: «Ассаламу Алейкум, не разбудил?». Было часов одиннадцать вечера. Я ответила, спросив, кто это. Это, как вы поняли, был Хаваж. Первой реакцией было: «Не поняла, а откуда у него мой номер?» Сразу подумала на Хаву, ну а на кого еще было думать в такой ситуации?

– Что делаешь?

– Я учу. Утром зачет.

– И как? Получается выучить?

– Если не будешь мешать, выучу.

– Намек понял. Хорошо. Если ты не против, я завтра позвоню.

– Против!

– Спасибо. Я знал, что ты не против. Доброй ночи.

Ну дает! Ничего, думаю, ты позвони-позвони, а я не отвечу. Мысли опять о Хаваже. Я честно старалась не думать о нем. Напоминала себе, что он ингуш и все такое. Как же меня все это раздражало! Эти разделения, этот национализм! Я понимала, что мне лучше с ним не связываться.

Утром я проснулась от смс. Написал Хаваж, на ингушском «Доброе утро, красавица». Я ответила, «доброе утро» и все. Он еще прислал смс, мол, как спалось и готова ли я к зачету. Я написала, что готова. Все. Думаю, неужели он до сих пор не верит, что я осетинка?

К счастью, зачет я сдала. В этот раз Хавы не было, и мы проводили время с Мадиной. Хаваж позвонил ближе к обеду. Я, конечно, не собиралась отвечать на звонок, но все же ответила.

– Ассаламу Алейкум, как ты, вредина?

– Ва Алейкума салам, отлично! Сам как?

– По воле Аллаха. Пойдет. Сдала свои труды?

– Ага. Сдала.

Мы поговорили ни о чем. Вечером он сказал, что наберёт меня. Улыбка с моего лица не сходила. Я все еще витала в облаках, когда Мадина, улыбаясь, огорошила меня вопросом:

– Ами....

– А?

– А ты не влюбилась ли в нашего Хаважа? М?

– Тьфу на тебя! Нет! Ты что. Еще чего!

В это время я еще отказывалась признавать свою склонность, но со стороны было, наверное, виднее.

Я пришла домой. Тети не было. Она пошла с Тамиком по магазинам. Я ловила себя на мысли: «Эх, Хаваж, был бы ты осетином»! Перед глазами стоял его образ, в ушах звучал его голос. Я с нежностью думала о нем и улыбалась.

Внезапно меня как холодным душем окатило: что я сейчас творю?!

Стоп, Амина. Он ингуш, этому не бывать! Я представила, как на меня будут показывать пальцем, шептаться за спиной. Подумала о родных, что будет с ними. Все эти переживания захлестнули меня, и я замерла, сидя на кровати. Когда я снова посмотрела на часы, оказалось, что прошло уже больше двадцати минут.

Все эти воспоминания и сейчас свежи в моей памяти, как будто все это было вчера.

Вскоре я услышала, как открывается замок – тетя вернулась с Тамиком, мы пошли на кухню разгребать продукты, потом кушать все вместе сели. Муж ее был в командировке.

Под вечер зазвонил телефон. Звонил Хаваж.

Я не ответила на его звонок в этот раз. Через пару часов лишь написал сообщение, все ли у меня хорошо. Написал на ингушском опять. Я, конечно же, не поняла и переслала Хаве смс, чтобы она мне перевела. И попросила, чтоб она ему вдолбила, что я не вайнашка! И пусть лучше он мне не звонит. Я ему отвечать все равно не стану

Вконтакте от него было два сообщения, давнишние. Я прочитала и удалила. Удалила его. Но это меня не успокоило, истерика нарастала, и я удалила страничку. Хаваж звонил еще пару раз, потом притих. Думала все, понял, что я осетинка.

Наконец-то!

Глава 11. Борьба с самой собой

В октябре месяце в универе состоялась сходка. Меня пригласили, но я идти не собиралась. Не люблю я эти мероприятия. Хава меня опят тащила туда, умоляла пойти с ней.

– Ну Амин, пошли, будет весело.

– Не пойду. Мне там не место! И что я тете скажу?!

– Ой, ну придумай что-нибудь!

– Хав, извини, но нет. Даже не уговаривай.

– Что ж ты такая упрямая Амин? Ты должна пойти, там будет Хав...

Она резко закрыла рот, но я уже все поняла и разозлилась:

– Что? Кто там будет? Хаваж? Ты из-за него меня уговариваешь?! Тебе не стыдно Хав? ты знаешь мое положение, и все же хочешь свести меня с ингушом?

– Ами, извини. Честно, ты ему очень нравишься. Хайдар ему говорил даже, мол, да оставь ты эту Амину, таких как она миллионы. А он сказал, что хочет общаться с тобой, узнать получше.

– Хава, нет! И правильно Хайдар ему сказал.

– Ну Ами…

– Нет.

Она поняла, что смысла меня уговаривать нет. Мы поговорили еще немного и попрощались.

Хаваж никогда не ходил на сходняки эти кавказкие. А тут пришел, чтоб увидеть меня и поговорить. Это мне потом Мадина сказала.

Я очень гордилась своей выдержкой и мечтала, что однажды совсем про него забуду и все пойдет, как раньше.

***

Как-то раз, когда у нашей группы были занятия физкультурой, произошел эпизод. Преподаватель увел парней заниматься на улицу, а девочек оставил в спортзале. Разумеется, нам было дано задание, но никто и не собирался его выполнять. Мы шутили, веселились.

Затем Диана включила на телефоне лезгинку и Хава с даргинкой Раисой пошли в пляс, а мы стояли и аплодировали. Потом танцевала Диана, а затем – я. Кто-то из девочек записал весь этот ералаш на смартфон. Вдоволь натанцевавшись, мы отправились на последнюю пару.

Вечером мне приходит смс от Хаважа: «Красиво танцевала, но больше этого не делай». Руки так и чесались написать ему ответ, но я сдержалась и не ответила. Потом выяснилось, что это Хава дала Хаважу посмотреть запись.

Я сама была солисткой в ансамбле когда-то давно, танцевала лет пять-шесть. Только вот вайнахской лезгинке нас не учили, этому я научилась у Мадины, она занималась народными танцами в школе. .

Позже Хаваж написал мне снова, он попросил поговорить, и я согласилась. Он позвонил.

– Салам Алейкум, Амина.

– Ва Алейкума салам.

– Как ты?

– Эм..хорошо. А ты?

– Я тоже. Почему ты не отвечаешь на мои звонки и сообщения?

– Мне некогда бывает, извини.

– Ну ведь позже же можно ответить?

– Забывала.

– А может забИвала?

– Может.

– Хм...ясно.

–...

– Ты красиво танцуешь, только не стоит этого делать.

– Почему?

– Харам.

– Хм, ну, в таком случае, наш разговор тоже харам.

– А может я к тебе с намерениями?

– Хаваж! Я о тебе ровным счетом ничего не знаю, как и ты обо мне! Я осетинка, ты – ингуш. Какие намерения?!

– Ты не осетинка! Почему ты врешь, Амин!

– Да не вру я! Хаваж, я осетинка!

 Какое-то время в трубке была тишина, затем раздался его тихий голос.

– А....как же то, что ты в платке ходишь?

– В платке, подумаешь – косынка. Привычка это. Из-за головных болей частых.

– Я, когда тебе писал на ингушском ты мне пару раз отвечала, понимала же. И поправляла меня пару раза в словах.

– Не сложно додуматься тут, я дружу с Хавой и Мадиной. За два года дружбы можно было выучить пару фраз, как думаешь?

Он явно был растерян.

– Амин, а, эм, галушки? Ты же их готовила.

– Ну и что?! Я и суши умею делать. И что с того? Я японка? Хаваж, я тебе много раз говорила, что я осетинка! И Хава тебе говорила.

– Ты не похожа на осетинку, и я был уверен, что ты наша.

– Нет Хаваж....нет.

– Ты мусульманка хоть??

– Да.

– Понятно.

Голос звучал растерянно, потерянный ёжик, одним словом.

Он молчал. Не знал, что сказать. Я поняла, что теперь все. Он не позвонит больше.

Меня это должно было радовать. Наконец-то! Но нет, мне было очень грустно. У нас толком даже общения не было, а чувства какие-то непонятные были. Мы попрощались, и он не звонил, не писал долгое время.

Глава 12. Метания

Прошел месяц, я уже и забыла о Хаваже. Как-то я с Хавой сидела у нее дома, мы писали тесты по физиологии. Приехал Хайдар и Хаваж. Тут-то я его и увидела снова.

Впервые такое было у меня: как только я его увидела, сердце бешено заколотилось. Почему? Почему я так на него реагирую?

Они зашли в зал, поздоровались. Хава пошла на кухню накрыть им на стол. Я сидела и молча решала тесты. Хаваж подсел ко мне на диван. Ему вдруг стало интересно, что это я пишу. Начал расспрашивать, что это, а что вот это. Я рассказывала, объясняла, не поднимая глаз выше своей книги и тетрадки. Хайдар отошел к Хаве.

– Амин, почему ты сразу не сказала, что ты осетинка?

– Раньше – это когда?

– С первого сообщения, к примеру.

– Я думала, ты знаешь. Хайдар твой друг, он мог сказать.

– Хайдар как-то говорил, но я пропустил мимо ушей.

– Зря.

– Зря не зря не знаю, ты мне действительно очень понравилась, Амина. Если бы не нация, я хотел…эээ... ну, в общем, я тебя серьезно воспринимал. Мне двадцать три, туда-сюда, пора жениться…

Эти его слова почему-то сделали мне очень больно. Стоило только на мгновение забыть о разных нациях и представить, что все это было бы возможным, сердце начинало заходиться. Поэтому я резко оборвала его:

– Ой, Хаваж, хватит!

– Что с тобой?

– Зачем ты все это говоришь? Мне все равно, что там у тебя. У ингуша и осетинки быть ничего не может. И вообще, сядь на другой диван!

Он смотрел на меня, как ошалевший. В этот момент зашла Хава и позвала его к столу. Он ушел. А меня разбирала злость. Меня всю трясло. Йа Аллах...не дай натворить глупостей! Да, я злилась из-за того, что он ингуш. Я кипела! А кипела потому, что он все-таки мне нравится. Я все чаще ловила себя на этой мысли. Понимала, что этому не бывать и опять забывала. Старалась не думать, с Хавой мы доделали тесты, и я ушла домой.

В ту ночь мысли были о нем.

«Хаваж-Хаваж....уйди из мыслей. Испарись из жизни...и не появляйся больше! Хотя...какое там, он не появится больше. Теперь же знает, что я осетинка. Значит, можно и не переживать»! Я лежала, почему-то перед глазами поплыла картина того, как мой отец меня бьет за это, за общение с ингушом. Бррр....что за мысли! «Нас» нет.

После ничего не происходило. Тишина. Было начало декабря. Мы готовились к зачетам, Хава молчала. Ни слово о Хаваже не было. А я, честно сказать, ждала. Ждала, пока она скажет о нем, как он, где он. Самой спросить не хватало смелости, ты что! Умру же, если спрошу. А она коза все молчала.

Я начала разговаривать сама с собой, что-то думала себе, размышляла. Наверное, ненормально это, но мне не с кем было поговорить о моих переживаниях.

***

Наступил новый, 2010 год…

На Новый год Хава уехала в Ингушетию. Я осталась одна. А Мадина в Москву тогда умотала. Сидела я дома, иногда выходила погулять с Тамерланом.

Тамик ходил на борьбу и ему понадобились новые...эм...блин, не вспомнить, как они называются, ну обувь борцов, в общем. Мы пошли в магазин спорттоваров. Выбрали ему его «чешки» и пошли на выход. Я полезла в карман за перчатками. Их нет. Посмотрела в сумке, тоже нет. Стоим, думаем с Тамиком, где перчатки, решили вместе, что забыли их в спортмагазине.

Вернулись обратно. Перчатки остались на кассе, я положила их на краешек стола, когда расплачивалась. За спиной я услышала знакомый голос, он звал продавца-консультанта. Меня осенило, Хаваж?! Обернутся на месте я не осмелилась, направилась к выходу с Тами и только тогда посмотрела назад, да, это был Хаваж. Сердце заколотилось, не знаю, какое выражение лица у меня тогда было, братик сразу задал вопрос, что со мной, я что-то наплела ему. Он поверил и ладно.

Пришли домой. Покушали. Каждый занялся своими делами. А я то и дело думы думала. Питер. Огромный город. Ну почему я пересеклась с ним?! Почему ему понадобилось зайти именно в это время, в этот магазин?! Я так злилась! Меня брала то обида, то злость. Он мне нравился очень. Может и влюблена была, не знаю. Злилась на то, что он ингуш. Что мы пересекаемся. Мне нелегко было. Опять надо было себя накручивать: «Он мне не пара. Он мне не пара». И забить.

Хава вернулась в середине января. Она пришла к нам в гости. Тетя не совсем одобряла мой выбор подруги, но виду особо не подавала.

– Хав, давай испечем пироги осетинские? Помнишь, как я галушки делала? Теперь твоя очередь!

– Ой, давай! Я с радостью, Ами, говори, что делать, только дай платок.

Хава платок не носила, ни косынку, ни полоску, поэтому на ней не было своей. Мы снова включили великих поварих и принялись за дело. Тесто делала я, потом разделили его, Хава повторяла за мной, как я объясняла. Один пирог сделала она. Готовили мы с картошкой и сыром – картофджын.

Получилось у нее неплохо для первого раза, поели. И тут-то она начала о Хаваже. За неделю до ее приезда Хаваж поехал с Хайдаром в Ингушетию. Так что там они пересеклись.

– Амин, как у вас с Хаважем, пишет?

– Нет.

– Ай-яй-яй! А его там женить хотят.

У меня сердце пропустило удар, а пальцы сразу заледенели.

– Как это – женить?!

Хава прыснула со смеху:

– Хаха, а что ты дергаешься? Испугалась?!

– Оуф, глупости не говори! Пусть жениться, пора ему! Мне-то что!

– Ну-ну, пусть женится, говоришь. А что ты тогда дергаешься?

– Просто спросила, интересно же.

– Его тетя Седа запрягла там его на первых днях, Хайдар сказал. Есть там одна фифа Хеда, я ее знаю. В параллельном классе училась в школе. Так вот, Седа просит его, чтоб он пообщался с ней.

У меня сердце пропустило удар. Собравшись с силами, я задала вопрос, от души надеясь, что небрежно:

– Ааа… он что?

– Не знаю Амин. Но могу узнать!

Я разозлилась.

– Да иди ты! Не надо узнавать ничего мне.

Она все подкалывала меня и смеялась.

Глава 13. Адам

Дальше у меня началась практика, учеба. Мы были загружены конкретно. Мысли только об учебе, постоянная зубрежка, нервы. К нам перевелся один парень, ингуш из Москвы, Адам. Он был явным ненавистником осетин. Но я не знала об этом тогда. Вроде приветливый парень, добрый. Ну это в первые пару дней.

На третий или четвертый день после его появления, я подошла к аудитории, поздоровалась с одногруппниками. Адам промолчал. Я это заметила, но говорить ничего не стала, было неловко перед остальными. Но этим все не ограничилось.

Потом его одна девочка попросила как-тона лекции передать мне назад тетрадь, он мне ее кинул на парту:

– На.

– Мог бы и не кидать, Адам.

– Сам решу, что делать. Встала бы и взяла свою тетрадь, если не хочешь, чтоб тебе ее кидали.

Сидел он впереди меня и, разговаривая, даже не обернулся. Наверное, без настроения, подумала я. Но нет. Заскоки его меня удивляли дальше. Он со мной здоровался от случая к случаю. Мог нагрубить. Один раз я не выдержала:

– Адам, ты как себя ведешь? Я тебя чем-то задела может или обидела?

– Ты меня? Ха! Иди лучше вон, чай попей в столовой. И указал мне взглядом туда (мы сидели в фойе).

– Причем тут столовая. Я тебе вопрос задала. Почему ты грубишь мне? Это все замечают. Может объяснишь уже?

– Ты ненормальная что ли, Амина? Или все осетинки такие недалекие? Не считаю нужным и не здороваюсь! Поняла?

– Что за надменность, будь проще! Я с тобой нормально общаюсь, вежливо.

– Ну еще бы!

Он сидел, а я стояла. Он раскинулся на диване, весь такой важный, мол, я король, а ты никто.

– Если не умеешь по-человечески общаться, лучше молчи. Игнорируй меня!

– Да ты давно в игноре, детка, иди уже отсюда!

– Сам иди отсюда! И тон убавь!

Я назло села на диван тоже. Он покосился так.

– Мда, пристаешь к ингушу...ай яй яй. Иди к осетинам подсядь лучше.

– Что за сарказм?! Осетин-ингуш. И что? Где хочу там сижу! Не приятно? Встал и ушел! А я буду сидеть на этом диване!

– Страх потеряла, осетинка?

– Аминат мое имя! Ты видимо из тех ингушей, которые кичатся предками, гордятся нацией и ненавидят осетин. А это харам! Национализм и гордыня.

– Не умничай!

Он так психанул, а мне смешно стало.

– Ты человек, Адам, а не животное! И мусульманин в первую очередь. Оставь эту вражду. Не я тогда воевала. За что ко мне такое отношение? Не общайся тогда вообще, не груби, не хами! Игнорируй!

Он просто встал и ушел, ничего не ответив. А я осталась сидеть на этом диване.

Адам притих. Но глазами меня просто топил! Он ростом может метр восемьдесят, смуглый, крупного телосложения, спортсмен. Удар поставлен. Он практически ни с кем не общался, ходил один вечно. У него был очень злой взгляд из-под черных густых бровей. С ним никогда никто не конфликтовал. Один раз парень, даг, что-то ему сказал не то в столовке. Ну как у парней бывает, слово за слово и все сцепились. Я этого не видела, но парня вырубило. Адам его избил, да что там избил, пару ударов и все. Абид долго не появлялся в универе. В общем, был единственный такой случай. Девочки по Адаму, конечно, же сохли, шестерки его.

К Хаве и Мадине он, само собой, относился хорошо. И со временем начал капать им на мозги, мол, что вы с осетинкой общаетесь. Начинал им рассказывать, напоминать о том, что осетины живут на наших землях, они нас, убивали и т.д. Они, умнички, не велись.

Глава 14. Переломный момент

Шло время, был уже февраль. И тут объявился Хаваж. Он написал мне смс: «Ассаламу Алейкум. Как ты, Ами?»

Я совершенно растерялась, мысли в голове метались, как птички в разные стороны. «Аааа! Хаваж! Он написал!». Я даже на всякий случай проверила номер, может, я перепутала что? Но нет, конечно же, это был он.

Больше всего меня напугала моя реакция – почему я так радуюсь?! Эмоции разрывали меня. Наконец, я написала ему в ответ: «Все хорошо» и спросила, как он сам, как отдохнул в Ингушетии. Мы пообщались, и в конце он прислал мне сообщение с текстом: «Извини, но ты не выходишь никак у меня из головы... осетиночка».

Я ничего не ответила на это, просто сидела, вновь и вновь перечитывала это сообщение и плавилась, как кусок масла на солнце. Мне было очень приятно осознавать, что несмотря ни на что, я произвела такое впечатление, что он не может меня забыть.

На следующий день Хаваж приехал с Хайдаром в универ за Хавой. Они ждали ее в фойе. Хотя Хайдар никогда не выходил из машины, всегда ждал сестру в машине у главного входа. Но тут настоял Хаваж. Мы с Хавой были уже в фойе, они подошли к нам, поздоровались. Хаваж улыбался во все тридцать два зуба. Такой забавный! Хаз ваааааа!!!

Спросил, как я, как учеба, настроение и все такое. Постояла минут пять и пошла к гардеробной за шубой. Тем временем они договорились, это мне потом Хава передала их диалог:

– Хав, поехали в кафе вчетвером?

– Хавжо (так она в шутку звала Хаважа), а кто четвертый?!

– Аминат!

– Вы договаривались, что ли?

– Нет. Поговори с ней, чтобы она согласилась, ладно?

– Она не согласится, что ты!

Хайдар, забавляясь, в шутку умолял:

– Хава, ну поговори, что тебе стоит, не видишь, как Хаваж ослеплен Аминой! Ахах... прости, братан.

Хава усмехнулась.

– Что с вами сделаешь, а какое кафе?

– Сами выбирайте!

– Хмм... мегяд!

Подруга подошла ко мне, приобняла, в щечку поцеловала, думаю, что с ней?

– Хава, сними себя с меня!

– Дооог, а поехали в кафе? Я кушать хочу!

– Нее, какое кафе. Моя машинка, которая печатает деньги сломалась!

– Ввухах.

– А что, я серьёзно! Нет, Хав, я сегодня на нуле, да и желания нет.

– Ну, я приглашаю! Ну, пойдем...

– Нет, я не хочу. Холодно на улице.

– Ауф...как будто мы на улице сидеть будем. Нас брат отвезет мой.

– Они что, с нами?

– Ммм... нет. Мы будем вдвоем! Ну?

– Ладно, пошли. Что с тобой делать?

По пути к машине я молчала.

А что сказать? А эти трое активно прикалывались. Мы с Хавой сели на заднее сиденье, едем. Я сидела за сидением Хаважа. Он смотрел на меня через зеркало заднего вида, поймав его взгляд, я смутилась. Он прислал смс: «Ты как девочка маленькая, стесняешься так... Мило очень».

Я ответила ему, чтобы он не смотрел на меня!

Мы приехали к какому-то кафе, вышли из машины, я попрощалась.

– А ты что прощаешься? Мы с вами! – сказал Хайдар.

Хайдару, брату подруги, мне было неловко возразить. А вот если бы сказал Хаваж, я бы ответила. Мы зашли в кафе, сели за самый дальний столик. Сквозь зубы я пронесла Хаве, что она козааааа! Мы заказали поесть.

Придраться не к чему, посидели отлично. Было очень весело, и интересно. Обратно они поехали на машине, а я заказала такси. Не стала ехать с ними. Заморочки.

Вечером он позвонил, спросил, как доехала. Предлог! Поговорили немного (дальше диалог из моего дневника):

– Ты очень приятая в общении девушка, Аминат. И очень красивая.

– Спасибо...

– Не меняйся.

– В смысле?

– Оставайся такой какая ты есть. Скромная, добрая и простая – оставайся всегда таким светлым человеком. Без лицемерия, высокомерия, пафоса.

– ИншаАллах...

–… (слышно было что он ухмыльнулся)

– Что?

– Кто мог подумать, что мне понравиться осетинка! Ами, я тебя с самого начала приметил для себя. А вот когда узнал, что ты осетинка, решил все оставить. Извини, может я задену тебя этими словами, но я расстроился очень, что ты не наша, не вайнашка.

– ...

– Думал, перестану общаться – забуду. Зачем создавать тебе и себе проблем. Не смог...

– ....

Хаваж громко вздохнул.

– Ох, что я несу!!! В общем... Ты мне нужна, серьезно, Амин.

А меня снова охватил ступор, как тогда, когда я чуть не на полчаса выпала из реальности. Я сидела, не шелохнувшись, уставившись в стену, не в силах пошевелиться, ответить хоть что-то. Я не ожидала такого разговора! В конце концов, отвиснув, я выдавила что-то вроде:

– Ээ...  Хаваж, а как же эти проблемы, которых ты не хотел?

– Плевать на все. Я к тебе серьезно Ами, клянусь. Только скажи, согласна ли ты?

Хаваж говорил очень решительно, он явно для себя уже ответил на этот вопрос. А вот я никак не могла осмелиться и продолжала трусливо «косить под дурочку», словно не понимаю, о чем он.

– На что?

– На эти отношения? Свадьбу?

Мне стало очень-очень страшно. Как будто сейчас случится что-то очень плохое. На глазах выступили слезы, все расплылось.

Я протяжно, со стоном позвала его по имени:

– Хаваж, остановись! Что ты такое говоришь? Какая еще свадьба и отношения?! Ты меня не знаешь, как ты можешь говорить о таких серьезных вещах?!

– Ами, не кричи! Я искренен и говорю то, что на сердце! Я не вру, и не играю.

– Хаваж… Замолчи, пожалуйста! Мои родители скорее прибьют меня, чем отдадут за ингуша!!

– Амин, послушай...

– Все, спокойной ночи. Не вижу смысла продолжать, – я сбросила звонок.

Хаваж звонил еще, но я не ответила. Я плакала. Опять обида. И вопросы «почему»? Почему именно ингуш мне встретился в жизни?! Я сама не националистка, но в этом случае зациклилась именно на нации. Я боялась реакции родителей, языков других людей.

Понятно было, что я влюбилась. Но я честно продолжала попытки его забыть, не думать. Однако, как «не думать» после такого разговора?!