Текст книги "Ингуш и осетинка: право на любовь"

Автор книги: Аминат Кулаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)

Ингуш и осетинка: право на любовь
Аминат Кулаева

Предисловие редактора

Эта история ходит по интернету с две тысячи тринадцатого года. В основном, в форме рассказа в соцсетях, состоящего из многочисленных постов, со всеми атрибутами интернет-яза: смайликами, закрытыми скобочками вместо восклицательных знаков, открытыми скобочками вместо отрицательных прилагательных, отсутствием запятых и точек и прочими «прелестями».

Между тем, история мало того, что интересная и романтичная, еще и достаточно злободневная: именно в наши дни общества часто пытаются расколоть, создав напряжение «изнутри». С помощью религии, нации, псевдопатриотических настроений между людьми вносится раздор, для которого изначально не было причин.

В этой истории, помимо любви и семейной драмы, есть множество черточек, свидетельствующих о том, как много общего между якобы враждебными друг другу народами.

И в то же время стремление малых народов оставить свой след на земле, отпечаток культуры, наследие, потомство – уважаемо и не может игнорироваться.

И, видимо, Аминат, скромная и простая девушка из Северной Осетии, правильно решила этот вопрос: каждый отдельный случай должен рассматриваться не с позиции глобальных истин, а с точки зрения человеческого сердца.

Мир спасет любовь.

С верой в это, представляю вам отредактированную версию, оформленную в электронную книгу, в которой максимально сохранена личность автора так, как она себя сама представила.

Все права на авторство принадлежат Аминат Кулаевой.

Редактура Яманеко

Предисловие

Меня зовут Аминат. Я родилась и выросла в Северной Осетии. До семнадцати лет моя жизнь была самой обыкновенной и простой жизнью счастливой, ничем не выделяющейся типичной осетинки. Но после того, как я приехала в Санкт-Петербург, чтобы учиться на стоматолога, начались события, которые резко изменили всю мою жизнь и повлияли на многих, заставив меня, легкомысленную девочку, задуматься о проблемах, выходящих за рамки моих обычных ежедневных дел.

Я хочу рассказать эту историю потому, что она причинила много горя мне и моей семье, в то время как могла бы стать просто историей любви и счастья для всех. Национализм и проистекающая из него ненависть отравляют целые народы, мешая им увидеть то, что их на самом деле объединяет и делает близкими и родными.

Не судите строго, я не писатель и рассказываю просто, так, как умею. Частично пользуюсь выписками из своего дневника.

Итак, начнем, бисмиЛлях!

Глава 1. Меня зовут Аминат

Я осетинка из Владикавказа. Наша семья была очень дружной, детей в ней трое: я, брат Аслан и сестра Фатима. Я старшая, а через два года после меня мама родила двойняшек, сестричку Фатиму и братика Аслана. Разница между нами небольшая, поэтому росли мы все вместе, втроем.

Наш отец – строгий и даже где-то суровый человек, который редко бывал дома. Он придерживался традиционных ценностей и держал нас, что называется, в узде. Особенно меня и мою сестру. Нам запрещалось распускать волосы, носить брюки или джинсы, также никаких вырезов и коротких юбок. Я, за свои семнадцать лет жизни в Осетии, выходила «погулять» без присмотра, буквально два раза. Каждый выход был с тётями или с подругами, братом. Меня очень напрягал этот надзор!

Тем не менее, не могу сказать, что мой отец несимпатичный человек, вовсе нет. Он строгий, и я боялась всегда что-то сказать, вдруг не то ляпну. Мы понимали его с полуслова, с одного взгляда. Чаще всего папа серьезен и суров, но умеет и радоваться, у него хорошее чувство юмора.

Маму и нас с Фатимой он баловал, в детстве это были игрушки, затем покупал нам дорогие вещи, брендовую косметику, красивые платья, украшения. Можно сказать, что у нас было все.

Будущее мы тоже выбирали сами. Например, я захотела учиться – и поступила в ВУЗ, а моя сестра предпочла в двадцать лет уже выйти замуж (об этом позже) и ей никто не препятствовал. Разумеется, все в рамках допустимого. В общем, кроме излишнего надзора жаловаться не на что, но особенно близких отношений у нас с отцом не было, мы слишком мало времени проводили вместе.

***

Теперь обо мне: я девушка типичной кавказкой внешности, чернобровая, черноглазая, с длинными волнистыми волосами по пояс. Невысокого роста, худенькая. Одевалась я всегда скромно. За все свои семнадцать лет я ни разу даже не распускала волосы, отцу не нравилось это.

Я была очень домашней. Никаких кинотеатров, никаких концертов. Дом-школа, школа-дом. В гости к подругам я не ходила. По телефону разговаривать тоже особенно не могла, только кратко по делу и все. Одноклассницы посмеивались надо мной, мол, домашняя я такая, прошлый век прям.

Бабушка тоже у нас строгая, старых нравов. Юбку выше колен не надень, не дай Аллах, кофта будет выше бёдер, это позор, потому что она может оголить живот или спину, если присесть или нагнутся. Брюки тоже не надеть, как говорит бабу (напишу на русском): «позорище, с обтянутой попой ходить». В общем, всё это сказалось на мне и Фатиме. А мама у нас добрая, понимающая.

Что касается религии, среди осетин немало как мусульман, так и христиан. Моя мама была мусульманкой, и мы считались тоже в исламе. Но религией в семье интересовалась только я.

Понятно, что обычая покрывать голову в моей семье не было. Однако у меня, бывало, часто болела голова, и я тогда повязывала туго косынку. Становилось чуть легче. Именно отсюда началась моя привычка носить косынки и повязки. В Осетии у нас молодежь их не носит, поэтому меня то и дело все допытывали, не замужем ли я (у нас в косынках невесты ходят, и то недолго).

Папа у нас связан с милицией, поэтому у нас много юридической и военной литературы. Я читать не любила никогда, до отвращения. А вот Фатима часто сидела с книгами, причем школьная литература ей была ненавистна. Я часто замечала, как Фатима читает очень толстую книгу, но никогда не интересовалась, что это за книга.

У в те времена показывал только один ингушский канал, не помню названия, там в основном шли новости и регулярно показывали концерты с ингушскими песнями. Не знаю почему и что меня привлекло, но я часто включала этот канал и внимательно слушала, что говорит девушка в косынке. Я ничего конечно же не понимала. Но смотрела.

Особенно мне нравился язык. Такой непонятный, сложный. Нравились песни. Странно, но ни мой отец, ни моя бабушка никогда не делали мне замечаний по этому поводу. В нашем доме я об ингушах никогда ничего не слышала, ни положительного, ни отрицательного. Ничего вообще. И о том конфликте осетино-ингушском, я тоже толком ничего не знала и не слышала.

Как-то Фатима с ужасом рассматривала что-то в этой толстой книге. И что-то про себя бурчала. Я не придавала этому значения. Потом она, видимо, не выдержала и выдавила:

– Твари! Амин, ну ты только посмотри сюда, посмотри на эти фотографии!

Я заглянула в эту её книгу, там были чёрно-белые фото истерзанных людей.

– Что это, Фать?

– Это жертвы осетино-ингушского конфликта! Я тебе посоветовала бы лучше эту книгу почитать, чем перед ингушским каналом сидеть!

Честно сказать, я всё равно не врубилась в суть сказанного.

–Фатим, это так давно было, нашла что читать!

–Да хоть сто лет назад! Такое не забывается!

Она начала мне пересказывать весь ужас того, что происходил в тысяча девятьсот девяносто втором году, но ненависти к ингушам от её слов у меня не прибавлялось. Тему быстро закрыли, спорить было бесполезно.

 Я продолжала смотреть иногда ингушский канал, а она читала дальше свою огромную книгу об этом конфликте. Я считала, что свою историю надо помнить, но не нужно её мусолить и вырабатывать ненависть! Нужно стремиться к миру и добру.

Глава 2. Я покидаю Осетию

Я училась в одиннадцатом классе, а Фатима в десятом. Мне нужно было уже определиться, куда поступать. Хотела я в медицинский, но таких денег, которые требуют в медицинской академии (СОГМА) в нашем городе, в моей семье не было. Поэтому надо было думать, что делать. Училась я неплохо. Как-то мама завела разговор:

– Доча, а ты не хотела бы поехать учиться в Санкт–Петербург, например?

Наверное, любая девушка от такого предложения должна была бы начать пищать от восторга, но я никогда не покидала дом надолго и вообще никуда не ездила, и такое предложение меня поначалу испугало:

– Куда?! Мааам, ты что! Как я одна там буду, среди русских?

– Ну почему среди русских, – возразила мама, – осетин там много. Да и кто тебя одну пустит, жила бы с сестрой отца своего, с Зарой. Она строгая, присмотрит за тобой, я уверена.

– Не знаю мам, не хочу.

– Ну ты понимаешь, что СОГМА мы не потянем?

– Понимаю мам…

– Ты подумай, время есть.

– А папа?

– Папа будет против, но выбора нет. Если хочешь в медицину, тогда только этот вариант, доча. Папу будем уговаривать.

Честно сказать, ехать я не хотела никуда. И об этом варианте я бы вскоре забыла, но тема поднималась часто. Отец был против моего отъезда. Вроде как девушка, опасно, то да сё, но и он понимал, что по-другому никак.

Денег поступать в Осетии не собрать, причем на стоматологию! Да и я не хотела, чтоб отец в долги влезал из-за меня. Вопрос решался полгода. Отец в итоге дал согласие на Питер. Я готовилась к экзаменам, занималась с репетиторами по химии и биологии. Уезжать и под конец мне не хотелось, я плакала по ночам и жаловалась сестре:

– Фааать, я не хочу ехать туда! Там осетин нету.

– Успокойся Ами, отучишься и вернешься, время быстро пролетит. Ты, главное, за русака там не выйди замуж! – смеялась сестра.

– Фатим, мне не до шуток! Я выйду замуж только за осетина!

Что касается замужества, я всегда рвала глотку: «Только за осетина».  Мы с Фати думали, что осетины живут только в Осетии. Мама была во мне уверена, что я выйду только за осетина, и больше ни с кем не свяжусь. А соседи то и дело причитали: «Смотри, за русского не выйди»!

О, как меня это раздражало! Какой русский ещё! Только осетин и точка! Знали бы мы тогда, что не русского нам надо сторониться…

В Питерском институте у нас был знакомый, который бы помог немного поступить, если сама бы не сдала. То есть, если бы платить пришлось, то небольшую сумму, Копейки, по сравнению с осетинскими расценками.

Экзамены сдавала сама. Очень боялась завалить! Сдала. На бесплатное отделение баллов не хватило, но я не особенно и рассчитывала. Ну, зато взятку давать не пришлось! В общем, поступила на платное, нас это устраивало.

Глава 3. Новые друзья, новые знакомства

Началась моя жизнь в Питере. Я поселилась в квартире тети Зары, с ее мужем и сыном Тамерланом, младше меня на пять лет, очень забавным мальчуганом.

У меня была своя комната, компьютер, интернет – роскошь! До начала учебного года мама была со мной, потом уехала обратно в Осетию.

Первое время мне было сложно. Новый город, новая семья, незнакомые люди, другой ритм жизни. Я постоянно недосыпала. Приятным сюрпризом оказалось то, что вокруг была куча лиц кавказской национальности, прямо как дома.

Зара была действительно очень строгой, гоняла меня только так. Никогда не сюсюкалась и не церемонилась. Она подняла вопрос о религии:

– Ты у нас считаешься мусульманкой, да? Как твоя мать?

– Да…

– И почему ты приняла ислам? Надеюсь ты понимаешь, что ты сделала, Ами?

– Эм...ну да…

– МашаАллах. Аллах открыл для тебя сердце. Твоя мать учила тебя намазу?

– Нет.

– Хм, странно. Тогда научу тебя я.

Тетя читала намаз, держала пост и ходила в косынке. Хиджаб она, наверное, не считала нужным надевать. Да и иман был не на «такой высоте», чтобы покрываться. Но спасибо ей за то, что она меня приучила к намазу.

 ***

Целые дни я проводила в институте. Это было жестоко! Я просто засыпала на лекциях. Недосып был страшным, мне не хватало сна. Я очень уставала, плохо запоминала, голова болела от напряжения. Я уже пожалела, что сунулась сюда.

Отношения с одногруппниками не складывались. В моей группе был один нацист, которого я очень боялась. Он меня нет-нет да мог сильно обидеть. Я все рассказывала тете, но она только пожимала плечами: мол, что я сделаю.

После первого семестра я смогла перевестись в другую группу. Там, кстати, русских было по пальцам пересчитать, зато кавказцев было много. Со мной училась осетинка Диана, две ингушки Хава и Мадина, один чеченец Зелимхан, даг Мага и три иностранца.

На этот раз я быстро влилась в коллектив. Мне было весело и комфортно. Диана общалась только с русскими девочками, вайнахов она не воспринимала. Вертела носом.

А мне было все равно вайнах-не вайнах, чучмек, да хоть кто! Ко мне хорошо относились, не обижали. И я этому была рада.

Но, как ни крути, осетинка Диана мне ближе, можно и по-осетински поболтать, и понять меня в чем-то сможет лучше, думаю. Но дружба с ней почему-то никак не складывалась, она была какая-то другая и найти общий язык не получалось.

Моей соседкой по парте была арабка Ихсан, а Ди сидела с Олей своей. Мы, конечно же, помогали друг другу по учебе. Пару раз я ее приглашала в гости, один раз она пришла, посидели поболтали и разошлись. Потом она все приглашения отклоняла – к примеру, в кафе сходить, или кино, в гости – у нее всегда были другие планы с Олей. Ну, думаю, ладно, как хочешь.

Шло время, и я подружилась с Хавой и Мадиной. Стали мы ближе общаться. Забавно вышло, что мы однофамилицы – я Кулаева, и Хава Кулаева (у осетин и ингушей есть схожие фамилии). Она была очень хорошая и добродушная девочка

Мадина приболела как-то, и не ходила на учебу. Это время я сидела с Хавой. И тут к нам подходит Диана и высокомерно изрекает:

– Ами, пойдем отойдем.

– Ну, что случилось? – я недовольно поморщилась – очень уж у нее тон был вызывающий.

– Почему ты с ингушкой дружишь? Хочешь, чтоб тебя прирезали за универом?!

– Дя! Ты о чем?! Какой «прирезали»? – у меня от шока глаза на лоб полезли.

– Это же ингуши! Им повод дай только, чтоб осетина прирезать.

Все понятно, это я уже слышала.

– Мдя… Моя сестра Фатима тебе никем не приходится? Вы мыслите одинаково туго.

– Туго ты мыслишь! Нашла подружек! Со мной бы общалась, я осетинка!

Я от возмущения аж дар речи потеряла. Сколько раз я пыталась наладить с ней контакт, получая в ответ равнодушие – а теперь я еще и виновата?!

– Ну и что с того, что ты осетинка? Сколько раз я предлагала увидеться? Приглашала в гости? Ты всегда в делах. Ты всегда отказывала. Почему?

– У меня были дела!

– Ну конечно. Так позвони сама, когда свободна и увидимся! Тебе сдалось это общение? Я навязываться не хочу больше. Дя. И то, что я дружу с ингушкой, что с этого? Она хорошая девочка, не глупо ли прекращать дружбу из-за разных наций?

– Мдя, приехали. Ну и иди тусуйся детка. Покедова! (Эту ее фразу я запомнила)

– Эээ… это что еще за словечки?!

Но она уже гордо шла вдоль по коридору, оставив мой вопрос без ответа. Остался неприятный осадок.

***

Чуть позже я зарегистрировалась Вконтакте. Времени там сидеть особо не было, просто добавила сестер, братьев, одноклассников некоторых и друзей. Иногда сидела, общалась с ними. (Напомню, мне тогда было восемнадцать уже).

Где-то в апреле месяце я обнаружила заявку в друзья. Какой-то Хаваж. Да простят меня все Хаважи, но я смеялась над ником. Думаю, что это за слово, придумают же! Я не знала, что это имя такое. Приведу дословно нашу переписку:

– Салам Алайкум красавица.

– Ва Алейкума салам. Вы кто?

– Меня зовут Хаваж. А ты Амина, как я понял, да?

– Да. Эм... Хаваж – это имя?

– Ха, да! Приколистка!

– )

– Ты красивая очень, честно. Наши девушки самые красивые!))

Я подумала, что говоря «наши», он имеет ввиду «кавказские» и согласилась:

– Ага.

– Ты откуда красавица? Нохчи ю?(чеченка?) х1о г1алг1а ю?(ингушка?)

Эти фразы я уже понимала, общаясь с Мади и Хавой.

– Неа.

– А кто??????

– Осетинка ю)))

– Поклянись!

– ВаЛлахи, осетинка я!!

Всё, парень пропал, девочки. Он меня аж в черный список закинул! После этого мы не вспоминали друг о друге год. Этот эпизод не оставил у меня никаких впечатлений, но позднее я его вспомнила.

***

Позже я узнала, что наша Ди встречается с каким-то Андреем. Я была удивлена, но решила, что ее дело. Она менялась на глазах: юбки ее заметно укоротились с момента нашего знакомства, она ходила иногда в клубы, развлекалась так скажем. Я молчала, ничего не говорила. Не имела привычки делать замечания, хотя чувствовала, что вот-вот выскажусь, потому что выглядела она не лучшим образом со стороны.

С Хавой мы дружили, иногда выходили вместе погулять. Тетя меня не пускала одну, раз пошла с нами, второй отпустила с братиком мелким. И то на два часа и по району только разрешила погулять. Мадинка с нами редко выбиралась. Она очень тяжелая на подъем, не любила никуда выходить из дома. С Хавой мы выбирались по магазинам, мы обе оказались шмоточницами. Мне с ней было весело. Приличная, интересная и красивая девочка.

Как-то раз мы проходили мимо парка, и я заметила Диану, которая восседала у парня на коленях! Я сделала вид, что не заметила ее, потому что мне не хотелось, чтобы это увидела Хава. Но Хава не была слепой и все поняла сама, дрогнувшим голосом она меня спросила на ухо:

– Ааа! Ами, смотри! Это разве не Диана?!

Я решила разыграть дурочку и потянула ее за рукав:

– Где? Нет, просто похожа, пошли! – и попыталась потащить подружку дальше.

Хава не сдавалась:

– Это Диана! Посмотри! – она уперлась и стала, как вкопанная.

Вздохнув, я сдалась:

– Да, кажется она (Блин! Ну почему мы так попали!)

– Кошмар, как ей не стыдно. Целоваться на улице! – Хава была в шоке, а и без того большие глаза стали как плошки. Наверняка у меня такие же.

– Хав, пошли уже, ее дело.

Я потащила Хаву к светофору, чтоб перейти через дорогу. Она не прекращала причитать:

– Ами, у вас это можно?

– Нет.

– А почему она...

– Хав, давай не будем? Дик дуй (хорошо)? Это ее жизнь.

– Неее... ну замечание сделать же надо.

– Хава, прекращай. Вот ты ворчливая. Сама разберется.

Мне было стыдно за поведение Ди, и я постаралась быстро сменить тему. К счастью, Хава не была болтушкой и пообещала никому ничего не рассказывать. Я могла вздохнуть с облегчением. Фух!

На следующий день я все-таки подошла к Ди, когда рядом никого не было.

– Дя, салам. Куыд дае (как ты)?

– О, привет, Амиш! Ничо. Даехаедаег (сама как)?

– Отлично. Я это...хотела сказать тебе кое-что. В общем, я вчера гуляла с Хавой по проспекту***, и видела тебя.

– И что?

– Ну...ты сидела на коленях у парня. Поцелуйчики и все такое. Хава тоже видела. Тебе не стыдно? Люди смотрят. Ты осетинка!

– И что?! Он мой парень. Алан (осетин)! У нас серьезно.

– ИншаАллах (дай Аллах). Но все же, худинаг у (стыдно это).

– Ами, иди гуляй, сама разберусь. За собой бы следила, тоже мне!

Я была удивлена ее грубостью, но решила не обижаться. Ну и ладно, я-то пойду. Но про наших девочек я мало приятного слышала от людей других наций. А она только повод дает, для подтверждения легкомыслия и ветрености своей. Я не хочу, чтоб о наших девочках говорили в таком ключе.

Я сама всегда старалась скромнее одеться. Не то чтобы стать серой мышкой, нет, вкус у в одежде у меня есть. Но никаких юбок выше колен я не носила, ни декольте, ни лямок летом, ничего такого. Притом я вскоре подсела на повязки и косынки.

В Осетии я ходила иногда тоже в повязке или косынке. Маме это не нравилось, хотя изначально она сама советовала носить повязку из-за частых головных болей (я просто туго повязывала и становилось легче).

Наверное, это делало меня похожей на вайнашку и в какой-то мере спровоцировало дальнейшие события.

Глава 4. Последнее спокойное лето

Впереди была вторая сессия. Ужас, страх (студенты поймут). Особенно когда преподаватель зверь или националист, тогда еще напряжнее сдавать. Было много нервов, но мы сдали.

По родным я скучала ужасно, мне не терпелось скорее попасть в Осетию, к мамочке в объятья, к моей Фате! В июле месяце я уже была во Владике.

Какая радость. какое счастье ё-мое! Тут воздух другой, вода из-под крана вкусняшка. Я так соскучилась! Каждую ночь мы шептались с Фатимой, секретничали. У нее тогда появился жених и она просто летала. Но как оказалось потом, «у нее появился жених» – это значило, что ей просто понравился очень мальчик, который даже не знает ее имени! Бывает.

Словом, я была счастлива, только немного царапало душу то, что касается намаза... Я его пропускала часто в Осетии. Да и домашние косились, мол, зачем ты делаешь это. Они не понимали меня, даже давили на меня, чтоб оставила эту ересь (АстагфируЛлах).

Близился мой день рождения, когда мне должно было исполниться девятнадцать лет. Август. Отмечала я дома: позвала подружек, одноклассниц. Надарили мне кучу подарков! Папа с мамой подарили золотую цепочку и друзья деньги. Деньги я эти отложила, еще немного накопила и потом купила себе золотой кулончик в виде полумесяца с мечетью, о котором давно мечтала.

Лето пролетело, как обычно, дома время летит быстро. Если бы я знала, что это последнее спокойное лето в моей юности, дорожила бы каждым мигом еще больше.