Текст книги "Желая дракона (ЛП)"

Автор книги: Аманда Мило

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)

Это странно хорошо.

Он вздыхает надо мной, расслабляясь. Я сжимаюсь под ним, принимая его вес с удовлетворением, о котором я даже не подозревала.

Мы лежали так, тяжело дыша – и да, я медленно задыхалась.

Я должна сказать ему, чтобы сдвинулся, но я не могу найти средства, чтобы позаботиться об этом. Если я умру вот так, это того стоило. И теперь я понимаю, что Ятанак всегда говорил о том, что жертва смерти во время страстного секса – это цена, которую он готов заплатить. Теперь я все понимаю.

За грудиной Халки начинается хрип; его мурлыканье проникает прямо в меня, вибрации только еще больше расшатывают мои кости.

Мои руки играют вдоль мышц его боков, мои пальцы опускаются в борозды, вырезанные между его режущими ребрами, впиваются, когда он вдыхает, наслаждаясь тем, как он прерывисто выдыхает.

Когда я подтягиваю ногти к его плечам, Халки стонет и еще тяжелее падает на меня, уткнувшись лицом мне в горло. Это странно уязвимый жест; мое сердце трепещет, все мое тело наполняется теплом, просто чтобы он так отдыхал на мне.

Через мгновение он отодвигается от меня и перекатывается на спину, укладывая меня сверху.

Наши сердца бьются друг о друга, постепенно успокаиваясь, синхронизируя удары. И все это время взгляд Халки не отрывается от меня, его руки нежно ласкают меня. Вскоре они собственнически трогают меня. И когда он убеждает меня расположиться так, чтобы я был насажен на него верхом, он обнажает зубы, и его покрытый масляной глазурью посох скользит в мою совершенно потрясенную щель.

Подумать только, что это начало утра девственницей, во всех смыслах и целях. Это было настоящее пробуждение.

…Больше похоже на нападение.

Его глаза ловят мои, я уверена, он видит мое потрясение.

– Опять? – хриплю я. – Действительно?

Когда он улыбается, у Халки блестят зубы.

– Добро пожаловать в брачную лихорадку.

Глава 20

Налле

Когда солнце доминирует над небом и «похотливый надсмотрщик луны ушел», как говорит Халки, мы выходим из нашего домика. Жара прошла всего за ночь, но Халки выглядит худее, а я вся в сперме, липко-опухший беспорядок, когда приветствую свое племя. Халки сжимает мою руку не так, как будто он держит ее, а больше, как будто он сковывает ее, чтобы я не ускользнула.

Как я могу. Я иду с кривыми ногами, мое бедро жалуется ровно настолько, чтобы вызвать у меня гордый трепет – и когда мы поворачиваем за поворот тропинки, и все появляются в поле зрения, все мое племя глазеет на нас, все они у своих костров с утренним чаем.

Затем они разражаются аплодисментами.

Далее следует череда добродушных смешков, насмешек и грубых комментариев, от которых мой дракон чуть не краснеет, когда мы пробираемся в уборную и принимаем утреннюю ванну.

Мы лишь слегка задерживаемся, когда Кулла кричит, что она обменяется со мной мотком пряжи Кивиут за поездку на Халки.

Пряжа Кивиут?

Я, заикаясь, останавливаюсь. Я откидываю голову назад и приказываю Халки.

– Тебе придется сделать это только один раз.

Мои глаза расширяются, когда я радостно потираю руки.

– Если только она не предложит мне еще один моток.

Я в основном дразню.

В основном.

Халки фыркает дымом мне в лицо, сгибается в коленях и упирается плечом в мое солнечное сплетение, подбрасывая меня вверх и через себя, пока я не вижу его спину и его прекрасную задницу.

– Ты не можешь обменять меня на пряжу, женщина.

Втайне я рада, что он не хочет никого, кроме меня. Тем не менее, я делаю вид, что борюсь из-за этого, качая головой, хотя он меня не видит.

– Ты не представляешь, насколько это потрясающе, Халки!

– Более потрясающе, чем великий Хохлатый Мерлин? – спрашивает он недоверчиво. – Более потрясающе, чем я?

И он имеет полное право ставить под сомнение эту идею. Глядя на мясистую, мускулистую его мощную спину и гордые бедра, я знаю, что никогда не захочу отказываться от этого.

Я счастливо вздыхаю. Но я вкладываю сожаление в свой тон, как будто уступаю ценные, редкие вещи. Как Кивиут.

– Хорошо.

Я слегка поглаживаю ту часть его задницы, которая не прикрыта набедренной повязкой.

– Только если она предложит мне три мотка.

Халки подносит ладонь к моей заднице. Я подпрыгиваю, ожидая, что он отшлепает свою горсть, но он этого не делает. Он просто обнимает меня. Это кажется… слишком приятным для публики. По крайней мере, у меня достаточно длинное платье, чтобы я выглядела достойно и прилично, насколько это возможно в этой позе – ну знаете, на плече дракона, который не хочет, чтобы его раздавали за пряжу.

– Что это Кивиут пряжа? – спрашивает он.

Я мечтательно вздыхаю.

– Только самая роскошная из шерсти. Халки, она такая мягкая, ты удивишься, когда почувствуешь это.

Я бью по рукам моих соплеменников, которые пытаются коснуться едва прикрытых ягодиц Халки, когда он проходит сквозь толпу.

– Мой! – рычу я на них, заставляя Халки одобрительно урчать.

Кулла машет мотком Кивиут, когда мы проходим мимо нее, надеясь соблазнить нас. У одного из нас это почти работает.

– Это мягче, чем внутри тебя? – спрашивает Халки, отвлекая меня, когда я тянусь за ним.

Я останавливаюсь, пытаясь повернуться к нему, чтобы увидеть его лицо, но не могу. Он поправляет свою хватку на моих бедрах, его рука теплая, его чешуя шершавая на моей коже там, где мое платье не достает.

– Ты имеешь в виду мое сердце?

– Нет.

Его рука, которую он держит на моей заднице, скользит вниз, пока он не обнимает меня перед всеми, заставляя меня взвизгнуть и упереться ладонями ему в спину, обхватывая его позвоночник, пытаясь встать на него.

– Это, – говорит он. – Эта часть тебя прямо здесь.

Он сжимает.

Я закрываю рот рукой, чтобы заглушить неловкий стон, который издаю в ответ.

Он приподнимает мое платье. Игнорирует мой крик.

– Я не думаю, что что-то мягче твоего лона, – сообщает мне Халки, делясь своим мнением так невинно, что это кажется особенно смазанным, когда он засовывает палец между моих бедер и погружается в меня.

Мои соплеменники милостиво исчезают, когда мой мужчина-дракон насилует меня до туалета, а затем до бани, где он берет меня так сильно, что заставляет кричать – и никто не мешает нам делать дальнейшие предложения.

Возможно, это как-то связано с дрожащим до костей рычанием Халки.

– И ты бы променяла это…

Баня трясется на фундаменте от силы его толчка – и мой стон звучит громко, мучительно и похотливо.

– …из-за простой пряжи?

Ясно, что мой дракон никогда не касался шерсти Кивиут. Но он высказал свою точку зрения. Даже ради Кивиута он убедил меня не торговать им.

…Не то, чтобы я действительно стала бы. И примерно на полпути к наказывающему толчку, который заставляет меня почти петь для него, я уверяю его в этом факте.

Его ответная ухмылка говорит мне, что он знал, что я все время его только подстрекала.

Он изводит меня до тех пор, пока я едва могу вспомнить свое имя. Его, однако, я никогда не теряю способности стонать.

Когда я одеваюсь (а Халки более или менее одет в набедренную повязку), мы выходим из бани и направляемся в центр нашей деревни, где все занимаются повседневными делами. Делами, которыми я пренебрегала. Я с беспокойством оглядываюсь по сторонам.

– Как поживает наш бездельник ягненок?

Фенна фыркает.

– Что ты имеешь в виду под своим ягненком? С каждым кормлением эта маленькая штучка расширяется все больше и больше. Скоро это будет толстый, испорченный клубок шерсти.

– Хорошо! – с облегчением говорю я.

– Сиротская мать все еще производит молоко? – с надеждой спрашивает Халки.

Он не мог перестать говорить об этом. Ну, это не совсем так. Точнее было бы сказать, что когда он не прижимает меня и не врезается в меня достаточно сильно, чтобы я ослепла, и когда он не тащит меня на себе и не убеждает меня ехать на нем быстрее, тогда он говорит о еде.

Разведение и питание. Они кажутся главными побуждениями дракона.

Конечно, еда и секс не исключают друг друга. Я усвоила этот урок хорошо и основательно.

Мечтательный вздох перехватывает мое горло, когда Халки резко смотрит на меня, его глаза горячее, чем минуту назад. Как будто он может прочитать поворот моих мыслей.

– Вот, дракон, – говорит Фенна, подходя к нам и сунув ему в руки глиняный кувшин. – Овечье молоко. Еще теплое.

Халки осторожно использует когтистые, в основном человеческие пальцы, чтобы приподнять глиняную крышку и заглянуть внутрь.

– О-о-о, спасибо, – бормочет он.

Затем он подносит кувшин ко рту и наклоняет его, как будто это сладкая медовуха, а не молоко.

Когда он проводит языком до упора в перевернутый пустой кувшин, Фенна гримасничает.

– Это была моя керамика, но ты можешь оставить ее себе.

Халки издает признательный звук и закрывает кувшин крышкой, прежде чем провести языком по верхней губе, чтобы убрать молочные усы.

– Ты очень добра.

Фенна фыркает и смотрит на кувшин, который он вылизывал языком.

– Ага. Вы, драконы, в последнее время очень часто пробуждаете во мне доброту, – ворчит она к концу своего заявления, а затем разворачивается и уходит.

– Спасибо, что позаботилась о ягненке! – морщась, кричу я ей вслед.

– Не важно! – кричит она в ответ.

– Мы будем тебе должны! – кричу я.

– Она может взять следующего дракона-холостяка, которого мы встретим, – предлагает Халки.

Он смотрит на меня и указывает на кувшин, который держал за ручку в другой руке.

– Мне жаль, что я сначала не подумал о тебе. Хочешь?

Я сдерживаю улыбку.

– Немного поздно спрашивать.

Когда он начинает выглядеть пристыженным, я похлопываю его по чешуйчатому, широкому плечу.

– Все в порядке, я просто дразню. Я выросла, всю жизнь питаясь овечьим молоком. Я рада, что тебе это нравится.

Я смотрю вокруг, покусывая губы.

– Где твои братья? – спрашиваю я его уголком рта.

Халки смотрит на наше племя с превосходным видом.

– Не хватает двух сестер клана.

Затем он усмехается.

– Они должно быть спарились с ними.

– Что, – говорю я с выпученными глазами, потому что я даже не заметила, что мне не хватает женщин из племени.

Я должна снова просмотреть всех, чтобы увидеть, каких двоих нет.

Засницы нигде не видно… и ни Вестры, ни гуся Ингрид. О нет…

– Я собираюсь поохотиться, – объявляет Халки. – Хохлатый Мерлин может пройти всю лихорадку без еды, но я бы предпочел поохотиться в такие периоды, когда я не чувствую себя настолько безумным от спаривания. В настоящее время я насытился.

Я фыркаю.

– Ты должно быть, зверь.

Он самодовольно рычит на это и щелкает зубами, от чего у меня дрожит кожа – и не потому, что я боюсь. Он сжимает мою руку и ярко улыбается. Он также передает мне на хранение свой ценный кувшин.

– К нашей коллекции присоединится еще один кастинг. Придется аккуратно их устроить. Прошлой ночью тебя так охватила лихорадка, что тебе удалось столкнуть те, что у нас есть, со скамейки.

– Я помню, – бормочу я.

На самом деле, я помню, как меня «одолевали» несколько раз, но затем Халки останавливал активность, чтобы забрать их и снова поставить рядом с нами.

Насколько я понимаю, я чемпион прикусывать язык, когда дело касается влечения моей пары к высохшей рвоте.

– Удачной охоты, – говорю я своему дракону, притягивая его ко мне для прощального поцелуя.

Поцелуи – это то, чего мы на самом деле не делали. Халки предпочитает покусывать, нюхать носом и кусать всякий раз, когда его рот приближается.

Но без того, чтобы секс затуманил его мысли, я могу быстро прикусить его удивленные губы.

Когда я отступаю достаточно, чтобы перефокусироваться, мое горло сжимается так быстро, что я пищу.

Потому что глаза Халки стали полностью черными.

Я отталкиваюсь от него.

– О, животное! Веди себя прилично и отправляйся на охоту. Минуту назад ты был взволнован новым кастингом, помнишь?

Халки не отвечает. Однако он начинает мурлыкать. И вместо того, чтобы превратиться в дракона и улететь на охоту за своей следующей едой, он прижимается ко мне, его проницательный взгляд зажигает мои внутренности.

Он поддерживает меня своим следующим шагом. И его следующий.

Он преследует меня.

У меня даже нет времени решить, попытаться сбежать от него или нет. С рычанием он подхватывает меня и перебрасывает через плечо, таща обратно в домик для более энергичного траха.

Эпилог

Халки

Хохлатые Мерлины называют группу драконов «доблестью».

Златокрылые драконы называют свои группы «дворцом».

Какой бы собирательный термин вы ни предпочли, в течение благословенно долгих дней до того, как кровавая луна захватит небо (где мы получаем некоторую передышку от ночного брачного жара), я ловлю Налле всех, кроме одного из моих братьев, и почти дюжину Златоглазок. А также Западная Гидра, для поимки которой потребовалось большое мастерство, учитывая, что у нее было девять одновременных огневых точек, но Налле настояла, чтобы я отпустил его, потому что она боялась, что он превратится в многоголового человека после соединения, и она сказала, что сама идея «напугала» ее.

Не то чтобы это имело значение, поскольку он будет связан с другой женщиной, а не с моей Налле, но она была непреклонна, поэтому я отпустил его.

Что же касается Златоглазок, то их мы оставили. И поскольку Налле однажды пообещала услугу племени Срединных равнин, именно сюда мы и возьмем последнюю группу холостяков, страдающих брачной лихорадкой. Они настолько сумасшедшие, чтобы размножаться, они не спрашивают, к каким видам женщин мы их ведем. Хотя они в таком плохом состоянии, мы не думаем, что мысль о людях заставит их колебаться.

Выполнение клятвы оказывается для Налле большой наградой; вместо того, чтобы доставить Златоглазок и немедленно уйти, жители Срединных равнин настаивают на том, чтобы Налле соглашалась на обмен на драконов, которых мы привезли им, поскольку самцы привязываются к женщинам и начинают превращаться в помешанных на спаривании мужчин.

Мы делаем ставку на торговлю нитками для плетения цветов, которые понравятся Налле. Племя Срединных равнин являются экспертами в нанесении красок и пигментов на шерсть и кожу, а также в обширных стаях интересных существ (лам, как их называет Налле, и мне любопытно, какие ламы могут быть на вкус, но Налле говорит мне это было бы неодобрительно, если бы я съел хоть что-нибудь), у этого племени есть что предложить, чего Налле никогда раньше не видела.

Я узнал, что она отдает предпочтение цветному аметисту. Она покраснела, когда признала это предпочтение. Странная реакция, подумал я, пока ее глаза не встретились с моими, и я вспомнил, как пометил ее спину своей спермой, своей спермой цвета аметиста.

Это открытие заставило меня усмехнуться.

Я поклялся подарить Налле все, окрашенное в цвет аметиста, с этого момента.

Когда мы возвращаемся в наш собственный клан, мы с Налле глубоко обсуждаем, на что может быть похоже наше смешанное потомство.

– Несмотря ни на что, – обещаю я ей, ставя ее на ноги, – Я, как твой способный Хохлатый Мерлин, конечно, буду принимать участие во всех аспектах воспитания нашего потомства так же, как и ты.

Налле гладит меня по передней лапе.

– Есть несколько вещей, которые ты не можешь делать.

Я наклоняю голову, глядя на нее.

– Назови их.

– Ты не можешь рожать.

Мой хвост переворачивается, прежде чем дернуться в другую сторону.

– Ну, я выпускаю тысячи и тысячи спермы. Возможно, это форма родов.

Налле останавливается и бросает на меня тревожный взгляд.

– Когда я забеременею, тебе лучше надеяться, что я забуду этот разговор. И я предлагаю тебе больше не упоминать об этом.

Странная женщина.

– Все в порядке.

Я шаркаю крыльями.

– Какое следующее несходство?

Она сгибает колени и наклоняется, пока почти не перевернется, вставая. Ее голова полностью наклонена так, что она смотрит на мою ходовую часть.

– У тебя нет сосков. Значит, производство молока тоже отсутствует.

– Неправда, – гордо говорю я.

Она выпрямляется и смотрит на меня широко открытыми глазами.

– У тебя есть соски? Эта работает?

Я вдыхаю дым и хихикаю.

– Это было бы просто странно. Нет, Хохлатые Мерлины выделяют растительное молоко для наших детенышей.

Налле снова останавливается.

– Что теперь?

Я указываю на свою шею.

– Видишь это? Это мой зоб. Когда наша кладка вылупится, я буду кормить грудью, выделяя желтое полутвердое вещество с высоким содержанием жиров, белков и полезных бактерий.

Налле быстро моргает.

– Откуда это взялось?

– Отсюда, – повторяю я, постукивая по зобу.

– Откуда вообще там, берется секреция? Ты ешь какую-то особую жидкость или…

– Моего обычного рациона будет достаточно. Мне просто нужно съесть побольше еды.

– Боже…

Я наклоняю к ней голову, но продолжаю.

– Что касается того, откуда берется молоко, то подкладка моего зоба будет постепенно отслаиваться и превращаться в эмульсию. Я буду извергать это для наших потомков, пока они не будут готовы покинуть гнездо.

Налле прикрывает рот рукой.

Я подталкиваю ее мордой.

– О-о-о, дрхема, оставайся здесь. Я чувствую запах антилоп! Они быстро становятся моим любимым блюдом для охоты. Не говоря уже о том, что мы обеспечим еще одну отливку коричневого цвета для нашей коллекции. Мне очень нравится, сколько у нас в этой тени.

Налле прикрывает глаза другой рукой.

– Ура, – слышу приглушенно, как она бормочет.

Я бежал по траве к стаду, чувствуя себя легким, счастливым и радостным, как и моя пара.

***

Налле

– Угу, – стону я в руки, волоча ноги обратно в деревню.

– Что с тобой не так? – спрашивает Вестра, неся гуся Ингрид.

Немного удивительно видеть, что она держит собственного гуся. Дракон Вестры (Данелаг) обычно назначает себя хранителем гусей, ухаживая за птицей, словно это их пернатое дитя.

И поскольку она здесь, я решила, что, поскольку она связана с братом Халки, она может захотеть узнать то, что я только что узнала.

– Ты знала, что драконы производят молоко?

Вестра хмурится, скорее с любопытством, чем с недоверием.

– Как?

Что-то с ней происходит, ее брови приподнимаются, а губы растягиваются в улыбке.

– Подожди, они как голуби?

Я смотрю на нее.

– Они что, как голуби? Они драконы.

Вестра вращает указательным пальцем, вращая все запястье.

– Верно, верно – но они срыгивают «молоко», не так ли?

У меня отвисает челюсть.

– Иногда ты меня пугаешь. Я даже не хочу знать, откуда ты это знаешь.

Вестра закатывает глаза.

– Разве ты не видела, чтобы голуби кормили своих птенцов?

– Не могу сказать, что обратила внимание. Глупая я, я никогда не думала, что тайны кормления голубей будут иметь отношение к чему-либо в моей жизни.

– Разве ты не ошиблась?

– Видимо. Хорошо, я найду кого-нибудь еще, чтобы поделиться этой новостью. Кого-то, кто будет в ужасе вместе со мной.

Вестра ухмыляется.

– Ты думаешь, это будет иметь значение для любого из нас?

Я делаю вид, что вздыхаю, признавая поражение, но улыбаюсь. Потому что мы счастливы. После того, как Тэмворт и Данелаг нашли пары среди моих соплеменников и были довольны развитием, они выследили еще больше холостяцких драконов, пока в нашем племени не осталось ни одной незамужней женщины.

Теперь, благодаря Халки, Данелагу и Тэмворту, мы также расширяемся до соседних племен. Если мы поторопимся, мы могли бы помочь спарить кучу драконов, страдающих от брачной лихорадки, с человеческими женщинами, которые полюбили бы преданного, заботливого, мужественного мужчину. Один из них с некоторыми эксцентричностями, но, эй, друзья-драконы никогда не бывают скучными.

– Налле, я вернулся! – объявляет моя нескучная пара, плавно приземляясь рядом со мной и Вестрой.

Я опираюсь на его переднюю лапу, и мне не стыдно за то, что я смотрю на него с обожанием. Итак, он эксцентричный. Он тоже замечательный.

– Тебе понравилась антилопа?

– Безмерно. Спасибо за вопрос.

– Удалось ли тебе добавить в коллекцию еще один особый желтый оттенок?

Халки выглядит довольным, что я спросила, и садится на корточки.

– Я скоро добавлю.

Его живот слегка судорожно подергивается, это первый признак того, что он собирается отрыгнуть отливок.

– Отлично.

Я бросаю взгляд через плечо на Вестру, которая усмехается и идет прочь, вероятно, чтобы воссоединиться со своим собственным драконом. Ингрид следует за ней, гогоча.

Тревожный звук рвоты исходит от моей пары, но меня это почти не волнует. Уже нет.

Подумайте только: после нескольких недель, когда Халки производил «молоко» для наших детей, это, возможно, тоже не вызвало бы у меня отвращения.

Я вздрагиваю и решаю, что где-то будет проведена черта.

Халки с гордостью поднимает свой последний отливок.

– Ты только посмотри на это, Налле! Из него торчат рога.

– Ой, – говорю я, морщась.

– Это будет прекрасно для коллекции.

Я издаю звук, который, как я надеюсь, вполне приемлем.

– Нам потребуется расширение домика, – сообщает мне Халки, когда мы поворачиваемся и начинаем путь к нашему, чтобы он мог убрать свой кастинг.

– Для младенцев, которых мы вырастим? – с надеждой спрашиваю я.

– И для них тоже, – кивает мой дракон. – Но еще и потому, что дракон производит более трехсот отливок за одно солнце.

Если бы у меня была под рукой стена, я бы билась о нее головой. Мы проходим мимо Ятанака, который с облегчением избавился от бремени обслуживания всего нашего племени. Он даже остепенился с одной женщиной. Он машет рукой, когда видит, как мы с Халки проходим мимо.

Я машу в ответ, вспоминая его совет, который, по сути, привел нас всех сюда. Не говоря ни слова, я качаю ему головой, и он смеется, правильно догадываясь, о чем я думаю. Вскоре после того, как у Халки началась брачная лихорадка, во время одного из дневных периодов, когда его жара не заставляла его голодать по мне и совершенно безумно спариваться, я поговорила с Ятанаком о драконах «по колено» и отправлением меня с проклятым рыболовным крючком, чтобы поймать одного.

Ятанак ошеломил меня, поделившись тем, что он предположил, что драконы были высотой по колено, потому что это был размер дракона, который раньше преследовал меня.

– Ты знал, что Халки преследовал меня? Почему ты мне не СКАЗАЛ?! – спросила я задыхаясь.

Ятанак сказал, что он чуть не закричал на равнины в знак предупреждения, когда увидел, кого я привлекла. Но прежде, чем он успел выкрикнуть мое имя, что-то остановило его. Было что-то в том, как дракон смотрел на меня. Не хищно. Собственнически.

Той ночью Ятанак рассказал нашему племени о том, что он нашел. Они не знали, как действовать дальше – попытаться поймать дракона или убить его? – но в любом случае их планы оказались несостоятельными.

Никакой дракон больше не преследовал меня, потому что без нашего ведома Халки был пойман своими родителями.

Пока я переваривала эту новость, старый Ятанак самодовольно отметил, что подсадка моего дракона сработала.

Я ухмыляюсь про себя и смотрю на Халки, отчего его глаза темнеют. А на конце его морды, в одном из щитов для ноздрей, все еще есть крошечное отверстие размером с крючок, откуда я его поймала.

О да, это сработало. Лучше, чем я могла себе представить. Вместо того, чтобы обучать его сражаться с другими племенами, он помог нам и им таким образом, чтобы исправить прошлые нарушения. Он даже прилетел ко мне, чтобы навестить моего брата (который настаивает, что у его женщин не будет драконов; его хватит на всех – блин!) И подарил ему драконье золото (расплавленные кольца из бычьего носа) в качестве «выкупа за невесту» для меня, что заставило моего брата бесконечно ухмыляться.

К счастью для обоих мужчин, я подумала, что это был довольно милый жест. Я была тронута. Для меня это еще больше укрепило то, что Халки потрясающий. Он сделал меня счастливее, чем я могла мечтать. Мой дракон идеален.

– Хотела бы ты устроить этот кастинг? – искренне спрашивает Халки.

Мы добрались до нашего домика.

Все в порядке. Близко к идеалу. Я прочищаю горло и запрокидываю голову назад, поджимая губы, глядя на своего дракона, смущенная.

– Я в порядке.

– Ты уверена?

– Ах, да. Тем не менее, спасибо за оказанную мне честь.

Хвост Халки обвивается вокруг меня, и он тянет меня к лицу, основание его рога стучит по моему плечу.

– Конечно, дрхема. Я обожаю тебя.

Я обнимаю его длинное чешуйчатое лицо.

– Всегда приятно слышать, моя прекрасная… вторая половина. Я люблю тебя, Халки.

Он мурлычет, превращаясь в мужчину и затаскивая меня в наш домик. Конечно, с его кастингом.

Он передает его мне, чтобы я держала, чтобы он мог должным образом подтолкнуть меня к скамейкам с постельными принадлежностями. Однако мы до них не доходим; ему даже все равно, когда я бросаю кастинг в пользу того, чтобы собраться с силами, когда он прижимает меня к стенке дома.

Счастливый вздох.

Как я уже сказала, мой дракон идеален.

Конец