Текст книги "Желая дракона (ЛП)"
Автор книги: Аманда Мило
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)
Глава 4
Халки
Даже когда мое тело превращается во что-то во много раз меньшее естественного, я почти обезумел, задаваясь вопросом, волнуясь здесь ли моя женщина – моя пара, женщина, очаровывающая мой взгляд, моя дрхема. Если она ждет, что я завершу преобразование в форму, которая дополнит ее.
Сквозь глаза, прищуренные от боли, я пытаюсь поднять шею – и моя голова поднимается почти без усилий, потому что моей длинной тяжелой шеи больше нет. Мой череп чуть ли не прикреплен прямо к моим плечам.
Жареные сатиры, это странно.
Но моя женщина рядом со мной. Она меня ждет.
Она пытается отступить, но я удерживаю ее на месте своим хвостом. Спасибо всем этим чешуйкам, что она не смогла уйти – и что мой хвост еще не исчез. Может, и не исчезнет.
Он начинает сжиматься прямо на моих глазах.
Шарики василиска!
– Черт возьми, нет … – пытаюсь сказать я.
Из-за резиновых губ мой короткий язык и плоские зубы бормочут: «Черт возьми! Рррр!»
Я сглатываю, и кость шлепает вверх и вниз по тонкой коже в передней части моего горла. Местность кажется очень… голой. На шее нет оборки, обтягивающей меня сразу за челюстями и на полпути вниз по шее. Я поднимаю руки к лицу и обнаруживаю, что у меня все еще есть когти. Но они принадлежат наполовину взрослому котенку горной кошки, а не дракону.
Я сажусь на пол пещеры и пытаюсь встать.
Все мои задние лапы подняты. Они тянутся за мной, как мертвый груз, пока я не достигаю коленных чашечек. Лихорадочно-горячий вес тяжело колышется у меня между ног, и сразу за ним тянется что-то, похожее на гигантский маятник, оба они кажутся неестественно тугими для своей кожи и заставляют мою узкую человеческую область таза бушевать. Со смущенной гримасой я нахожу источник: перезрелый член торчит из моего паха без чешуи, а за ним появляется опухший мешок, как будто он вот-вот взорвется.
Я могу только смотреть. Поскольку вышеупомянутые хохлатые предки – мои внутренности полностью обнажены, и у них нет чешуи в паху, чтобы их можно было спрятать!
Из моего горла вырывается скрежет:
– Кревввкед!
Хм. Мое человеческое горло почти идеально подходит для проклятия. Представьте себе это.
Стиснув зубы, ползая на руках и коленях, подтягивая за собой остальные ноги вместе с тяжелым копчиком, я пытаюсь дотянуться до своей пары, прежде чем мой хвост полностью сморщится, и она сможет сбежать.
Я смотрю на ее лицо мутными от боли глазами и обнаруживаю, что ее глаза широко раскрыты. Ее рот открыт, и она смотрит на меня так, словно я не воплощение ее преображенных мечтаний, а монстр.
– Мы связаны, – пытаюсь сказать я. – Та искра, которая зажглась, когда ты коснулась моего сердца? Мы пара.
То, что вырывается из моего горла, не совсем передает то, на что я надеялся. Это звучит как «Мы аррх!»
Она съеживается. И это достаточно справедливо. Она нервничает из-за моей неспособности говорить без рычания на нее.
Мне нужно только попрактиковаться, и я закреплю свои способности. Я Хохлатый Мерлин. Нас уважают среди всех драконов, мы выделяемся во всем, кроме, может быть, смирения.
Мой длинный хвост, который стремительно сокращается, падает прямо с ее талии и съеживается. Мой копчик мгновенно становится легче – и это хорошо, потому что потеря веса означает, что мой выпад вперед уносит меня так далеко, как я надеялся дотянуться.
Моя пара развернулась, и я уверен, что она бросится к пещере, я уверен…
Но она этого не делает. Потому что я приземляюсь на нее.
Глава 5
Налле
Такое ощущение, что на меня обрушивается целый чертов дракон.
Это потому, что на меня действительно обрушивается целый чертов дракон. Просто так получилось, что он в основном похож на человека.
– УФФФ!
Моя щека упирается в каменный пол, и я совершенно не могу двигаться под огромным весом мужчины.
И он – мужчина.
То есть у него самая большая штуковина, которую я когда-либо видела.
Мои глаза широко открываются, когда он рычит, его руки сжимают мою талию – и что-то такое толстое, как ручка метлы, тыкается в мою обтянутую кожей задницу.
– Отстань от меня! – кричу я.
Я извиваюсь, как бешеная ласка, сражаюсь, толкаюсь и проклинаю его, пока меня не разворачивает в сторону, и он перестанет тыкать в опасную зону тем оружием, которым владеет.
Однако мои усилия повернули меня так, что я могу видеть его лицо, и этот вид ничем не лучше пола пещеры. На самом деле, это даже страшнее.
Он человек-дракон. Черные клиновидные чешуйки покрывают каждый дюйм его кожи, даже крошечные, которые умещаются в складках по обе стороны от глаз. Эти чешуйки – единственная мелочь в нем. Он огромный во всем, его квадратная челюсть высечена, с впадинами по обе стороны от рта, которые образуют резные углубления, пока не выступят округлости его скул; идеальное мужское обрамление для его сильного лица. Опасные брови спускаются со лба, а под ними – глаза дракона с прорезями для зрачков и радужной оболочкой, излучающей яркость, как изумрудные фонари. Он смотрит на меня сверху вниз, как будто умирает от голода. Он дракон, который превратился в человека!
Как? И как мне от него уйти?!
Руки, достаточно большие, чтобы охватить длину моей грудной клетки, раздавить меня своей хваткой. Посмотрев друг на друга, дракон снова садится на пятки и пытается перевернуть меня на спину.
…Я могу только предположить, что с целью успокоить его кричащую эрекцию.
Но нет.
Потому что, хотя я бы сказала любой из своих соплеменниц, что приветствовала бы первого неродственного мужчину, которого я когда-либо видела вблизи, я всегда представляла, как беру полностью человеческого мужчину. С помощью обычного, естественного стержня размером с человека.
Этот? У дракона похож на третью ногу с грибной шляпкой, а не член.
И это еще не все. Его, ах, «член» ребристый, с выступами по бокам. Бугорки, из которых сочится скользкая аметистовая жидкость. На его кончике выступают два перистых выступа, похожие на усики мотылька.
О, НЕ В ЕГО ЖИЗНИ!
Не для чьей жизни! Если бы вы сказали мне, что детеныш единорога умрет, если я не спарюсь с ним, я бы спросила вас, где вы хотите закопать жеребенка! Просто НЕТ.
Я борюсь с ним, сопротивляясь оскаленным зубам и затаив дыхание проклятиям, поднимая руку между нами, пытаясь толкнуть его каменную грудь, его твердую, как камень, руку.
Он не ожидает, что я в панике нанесу ему удар в верхнюю правую часть грудной клетки.
Удар в печень.
Он падает на меня с задыхающимся ворчанием. Его руки на мгновение расслабились, больше не сжимая меня.
Что не помогает мне в побеге, как я надеялась. Он, должно быть, весит полный тюк шерсти, и его вес шлепается прямо на меня, так что я чувствую, что пытаюсь выползти из-под именно этого.
– Отвали! Отойди от меня!
Немыслимо, что я это сказала. Вот мужчина, с которым я могу заняться сексом. Есть женщины, которые буквально украдут эту возможность. Причудливое репродуктивное оборудование или нет. Но все, что я хочу делать, это сбежать.
Я задыхаюсь, чтобы закричать, когда его вызывающее лицо внезапно оказывается возле моего.
– Тис-АРРР, – рычит он. – Мммм, мрррр.
Какое бы заявление он ни делал, кажется, ему нравится. Он смотрит на меня сверху вниз, неуклонно опуская веки, в то время как его горло вибрирует очень нечеловеческим мурлыканьем.
Открыв рот, я смотрю на него, прижатая к нему тяжелым конским членом, хлопающим меня по бедру каждый раз, когда он выдыхает, и я ошеломлена.
Я просто хотела спасти своего брата!
И затем его рука ложится между моих ног, а его большой палец пытается провести по промежностному шву моей кожи.
Я дергаюсь, борюсь и швыряю проклятия – в него, его пещеру, его чертову мать – крылатую ящерицу – и пытаюсь ударить его локтем.
Для этого маневра дракон схватил меня за локоть со всей легкостью, которую он показал бы, если бы поймал крыло домашней курицы. Он опускает мою конечность, пока она не упирается в пол пещеры.
– Это не лучше, – бормочу я, глядя ему в глаза.
Он держит меня ладонью на сгибе моей руки, держит меня под собой, и когда я, наконец, снова встречаюсь с драконом глазами, он поднимается, наклоняется и хватает меня за бедро.
Я рычу от усилий, которые прилагаю, пытаясь выбраться из-под него.
Но мне с этим не везет. Он поднимает мое колено так, что мои бедра раздвигаются. Он перекатывает мою нижнюю половину так, что я изгибаюсь в талии, и удивительно умелой рукой исследует мою кожу из шкуры антилопы, как будто ищет ключ в темноте. Я дубила кожу оленя, пока она не стала без шерсти и нежной, как масло. Затем естественное трение внутренней стороны моих бедер сделало кожу еще более мягкой, когда я ходила. Теперь она такая податливая, не знаю, что чувствует дракон, но я чувствую его, когда его любопытный палец касается моего клитора.
Я пищу.
Глаза дракона вспыхивают неоновым светом. Его палец намеренно нажимает на мой клитор, где он трет, проверяя.
Я втягиваю воздух, прикусываю губы, упираюсь пятками и стараюсь не извиваться от его слишком эффективного прикосновения, когда я на дюйм от него.
Он убирает руку с моего локтя, хватает меня за бедро и тащит меня до тех пор, пока я не достигну того места, где он хочет меня – обратно под себя.
А затем более мягким прикосновением он подводит палец к волшебному месту, которое он нашел, и танцует над ним с нажимом бабочки.
Через слой шкуры животного ничего не должно чувствоваться.
Мое тело решает иначе. Оно сдается. Мои отправленные ему команды оказываются совершенно неэффективными.
Мои мысли даже заикаются. Мое «Убегай!» превращается в «Оооо… Мы сейчас побежим…»
От еще одного шелкового прикосновения у меня перехватило дыхание.
Еще одно нежное прикосновение заставляет меня смотреть на его лицо, на напряженный взгляд в его глазах, когда он внимательно изучает мое выражение, и его ищущий палец захватывает все мое внимание.
Я вздрагиваю, когда он добавляет второй палец, гладя меня. Кожа была уже теплой от того, что была против меня – и от его прикосновений она стала горячей. Такое ощущение, что он меня плавит, превращая все, что ниже моего живота, в жидкость.
Я двигаюсь под ним и торопливо выдыхаю, когда он опускает большой палец ниже, вдоль области, прикрывающей мою щель.
Его глаза, внимательно изучающие мое лицо, вспыхивают, прежде чем его выражение становится резким, даже когда его веки опускаются, и он повторяет чувственный пас.
Вместо того, чтобы собраться с силами, чтобы бежать, мои ноги напрягаются, чтобы обернуться вокруг него.
Прежде чем я смогу поддаться порыву обнять его бедра, губы дракона приоткрываются – твердые губы, нижняя более толстая, сформированная так, что моим глазам трудно оторвать от нее – и он втягивает воздух.
Его ноздри раздуваются, и он снова смотрит на меня.
По моему позвоночнику пробегает шип осознания. Такое ощущение, что моя нижняя половина загорелась от этого нематериального контакта.
И взгляд дракона опускается между моих ног, как будто он может сказать. Его руки перемещаются к моей кожаной застежке на поясе, и он дергает ее, заставляя мою задницу отрываться от земли на короткое время, прежде чем снова шлепнуться вниз.
Реальность врезается в меня. И я понимаю, что как бы мое тело ни интересовало умелое прикосновение мужчины, моя голова поражена этим драконом. Паника заполняет мою грудь, заставляя мое тело чувствовать себя рассеченным; моя возбужденная нижняя половина может подчиняться дракону, но моя разумная голова в тревоге парит над сценой.
Совершенно непреднамеренно, когда мои руки разворачиваются по обе стороны от меня, и мои пальцы касаются металлического крючка, с которого началась вся эта проблема…
Моя рука сжимает его.
Моя рука выгибается вверх, скрещиваясь передо мной. Я широко замахиваюсь – едва не попав ему в лицо, тогда как я могла бы нацелить крюк прямо ему в глаз.
С гортанным возгласом шока он падает назад.
Я отползаю в сторону. Я даже не знаю, как мои ноги справляются с этим; мгновение назад все казалось намоченным тростником. Теперь адреналин течет по моим венам, я двигаю руками и ногами стремительно, и вылетаю из пещеры, как будто у меня есть крылья.
Раздается яростный рев, обрушиваясь на меня, заставляя мышцы спины резко напрягаться.
Но я не прекращаю бежать.
Глава 6
Налле
Я разозлила зверя. На самом деле это привело его в ярость.
И он больше не мужчина. Из своего укрытия я наблюдаю, как большой черный дракон (который кажется еще больше и грознее в том, что осталось от солнечного света), с ревом разрывает землю – и я смотрю, как он хватает дерево. Взрослое дерево ростом в пятьдесят женщин.
Он швыряет его с горы.
Звук, когда оно врезается в скалу на вершине и другие деревья на пути вниз, кажется, предвещает плохое. Мои шансы пережить ту же судьбу?
Я сглатываю.
Я присела, глядя на него из зарослей. Я надеюсь, что он не приблизится, потому что он обязательно почувствует запах моей крови, и когда я наткнулась на злые шипастые ягодные трости, они попытались содрать с меня всю кожу. Если переживу это, то цена их маскировки того стоила. У них много, много листьев шартреза, которые обеспечивают мне укрытие.
Мрачно, считаю, что, если бы у меня еще была шуба из бизоньей шкуры, я бы сейчас не исцарапалась. Но что есть, то есть. С другой стороны, я чистила трости и, по крайней мере, наслаждалась вознаграждением ягодами. Ягоды слегка сладкие и полные сока. Если бы их шипы не врезались в мою кожу и не прожигали бы меня, я бы сочла это справедливой сделкой.
Мой план – вернуться с горы. Моя проблема – помимо разъяренного дракона – в том, что чем дольше я жду, тем ближе к закату небо поворачивается. Фактически, быстро темнеет.
Видна луна; просто ободок цветного света, выглядящий жутко и так близко, как будто его повесили на склоне горы. Сегодня он почти алый и красивый.
Вид черного дракона на фоне темнеющего неба с почти кроваво-красной луной кажется достаточно зловещим. Добавьте его истерику, и я не хочу выходить из своего укрытия. Я просто останусь здесь, подожду.
Дракон опускает морду на землю и вдыхает, его ребра ненадолго обнажаются по чешуйчатым бокам. Его крылья вздымаются высоко над холкой, а хвост неподвижно падает. Он медленно склоняет голову в мою сторону.
Нашел.
Его длинная шея представляет собой смертоносный изгиб из чешуек и шипов, с яркими прожилками на шее, которые рыхлятся и вздымаются, как парус, по обе стороны от его лица.
Я не думаю дважды: вылезаю из зарослей, морщась и задыхаясь, как испуганное животное, когда меня во второй раз царапают ягодные тростники.
При моем отступлении дракон издает громкий рев.
Карабкаясь, я спотыкаюсь и скольжу по каменистой земле.
– Ах! – взвизгиваю я, задыхаясь, с трудом удерживаясь на ногах, чтобы сдержать падение.
Я бьюсь коленями о камни, и это хорошо, потому что лучше колени, чем лицо, верно?
Еще. Ой.
Дракон яростно рычит позади меня, но, как ни странно, не приближается.
Рискуя поспешно оглянуться через плечо, обнаруживаю, что он стоит неподвижно, что не имеет смысла, и еще более странно, его мускулы вздымаются, сгибаются и подергиваются, как будто он хочет прыгнуть на меня, но сдерживается. Его глаза больше не зеленые. Это твердый, угрожающий обсидиан, который почему-то все еще светится.
Я не знаю, почему он сдерживает себя, но я не могу упустить возможность сбежать. С порывистым вздохом облегчения я вскакиваю на ноги – и бегу.
Ошибка.
Я знаю, что лучше не убегать от хищника. На самом деле.
С ревом, сотрясающим землю, дракон снова плывет за мной, но я бегу по труднопроходимой тропе, которая приведет меня вниз с горы. Это такой узкий перевал, что мне почти приходится поворачивать боком, чтобы пройти по нему; он никак не пропустит ширину дракона.
Он понимает то же самое.
И его рев яростного поражения будет преследовать мои кошмары.
Скрежет его когтей по горной скале ужасен, когда он выражает свое разочарование, и я убегаю от него, как будто от этого зависит моя жизнь.
***
Ага. Бежать в темноте – глупо. Я не слежу за небом настороженно. Я даже не оглядываюсь. Мне потребовалось почти полтора дня, чтобы подняться на гору, но, мчась вниз в темноте, как испуганный олень, я скользила, падала и кувыркалась со скал с впечатляющей скоростью.
Мне повезло, что я не сломала себе шею. Хорошая новость в том, что я провожу невероятное время. Я бы даже сказала, что сократила свое время вдвое. Я хромаю в деревню сразу после рассвета.
Задыхаясь, я решаю притвориться, что моей встречи не было. Встретила дракона, зацепила его за нос, обнаружила, что он немного больше, чем утверждал Ятанак. Впоследствии была растерзана указанным человеком-драконом. Убежала, прежде чем начался секс.
Все это случилось со мной? Не-а.
Когда я вижу свою деревню, из моего горла вырывается сдавленный звук облегчения. Бледный свет рассвета освещает все, к чему он прикасается, а веселые розовые и золотые оттенки еще никогда не были такими желанными. По крайней мере, я так думаю, пока не увижу слишком много женщин, скопившихся на равнинах. Предчувствие бьет меня по животу. На нас нападают? Опять-таки? Может, мне стоило держаться под драконом.
Почему я не пыталась его соблазнить?
Потому что запаниковала.
Все это было так неожиданно. Я имею в виду, как я могла подготовиться к тому, что протектор до колена будет таким массивным, а затем к тому, что он превратится в мужчину? Мужественного, жаждущего секса мужчину?
Прежде, чем все это случилось, я бы хвасталась перед кем угодно, что поймала бы человека-дракона, если бы это означало, что мы можем обеспечить безопасность. Ради защиты дракона это сделала бы любая из моих сестер из племени. Черт возьми, они бы бесплатно ездили на любом здоровом мужчине, не являющемся родственником.
Я бы подумала, что буду такой же.
Вместо этого я убежала от него. И что самое странное? Меня мучает что-то вроде вины. Не только из-за моего брата, не только из-за моего племени, но и из-за дракона.
Я чувствую, что поступила с ним неправильно. У меня было время подумать, пока я спускалась с горы, и я продолжала проигрывать, как он работал, чтобы доставить мне удовольствие.
Интересно, а не поспешила ли я отступить? В моем стремительном побеге.
Усталая от неудач, спешу к скопившейся впереди группе. Подойдя ближе, я вижу знакомые лица. Посетители – или нападающие, поскольку их цель здесь еще неизвестна – это женщины племен Средних равнин.
Прижав руку к петле на боку, я бегу к собранию.
– В чем дело?
Внимание группы ненадолго переключается на меня.
– Мы продаем двести овец Центральным равнинам, – отвечает Соргенфрейя, очевидно, официальный представитель на сегодня.
– ДВЕСТИ! – задыхаюсь-кричу я. – Почему, черт возьми, мы согласились на это?
Овцы – это наша одежда: наши шали, рубашки, сменные платья и одеяла. Овцы также являются нашей пищей. Расставание с полусотней овец – серьезное испытание для наших средств к существованию. Двести?!
– Мы торгуем ими, потому что у Центральных равнин взрослый мужчина, не имеющий отношения к нам, – говорит Соргенфрейя. – Это Халлар, брат переговорщика Центральных.
– Но двести овец? – плачу я. – Что делать, если то, что осталось от нашего стада, не может нас поддержать – что мы будем есть?
– Зерно, – отвечает Фенна, еще одна из моих соплеменников.
– Посмотрю, как долго ты продержишься на этом без анемии, – усмехаюсь я.
Я смотрю на своих соплеменниц.
– И скажите, что этот Халлар, которого они нам предлагают, может сделать нас беременными. Это здорово, но мы только умрем с голоду с его ребенком в животе. Плюс… – я сужаю глаза, – он проверен?
Рот Центрального говорящего становится твердым.
Я возмущенно вздыхаю и снова смотрю на Соргенфрейю.
– Он девственник? – яростно шепчу я. – Знаешь, надо дождаться проверенного мужчину! Что, если он будет производить только девочек?
– Говорящий из Центральных говорит, что отец этого мужчины почти не производил никого, кроме сыновей, – громко отвечает Соргенфрейя.
– Говорит, что от него родилась дочь, – сухо говорю я.
Затем я дико качаю головой.
– Вы не можете согласиться с этим! Должно быть голосование!
– Мы проголосовали, Налле, – объясняет Соргенфрейя и указывает на наше племя. Она подходит ближе и шепчет: – Теперь, когда твоего брата украли, мы потеряли шанс получить хорошую возможность для обмена. Мы должны заключить бартер, и у нас может не быть лучшего шанса, чем этот.
– НА НАС НАПАЛИ! – внезапно кричит разведчик.
Каждая женская рука тянется к своему оружию.
Я тянусь к бедру, но у меня ничего нет. Я даже не знаю, в какой момент уронила нож. Это на полпути к горе? Он потерялся на полу пещеры дракона вместе с моим здравым смыслом?
– Кто на этот раз совершает набег на нас? – кричит кто-то.
– Племя Гигантов! – приходит ответ разведчика. – Они в домике мальчиков!
Мое сердце падает прямо к ногам.
Мальчики буквально такие – мальчики. Это не молодые люди, превращающиеся в молодых людей. Да, это дети мужского пола, но им по-прежнему нужны их матери, их семья. Они не готовы к тому, чтобы их обменяли на родительские обязанности, не говоря уже о краже.
И племя Гигантов может превзойти нас. Женщины гордо проживают в степях, и, как следует из их названия, они действительно огромны. Когда-то говорили, что их люди были тринадцать футов ростом – и я этому верю. Женщины их племени почти такие же.
– Мне нужно оружие! – взываю я к женщинам моего племени.
Дубинка с лезвием летит к месту между моими ногами, вонзаясь в дерн.
Мои глаза всплывают, и я вижу, что женщины Средних равнин мчались, чтобы окружить своего мужчину, с поднятым оружием. Одна из женщин вздергивает подбородок в мою сторону, ее глаза опускаются на то, что она мне подарила.
Я приседаю, поднимаю рукоять дубины и поднимаюсь.
– Спасибо! Я в долгу перед тобой, если мы переживем это! – взволнованно бросаю ей, когда я бегу, чтобы защитить домик мальчиков.
Я прыгаю на первую женщину гиганта, к которой подошла сзади, крепко схватив ее за горло своим предплечьем, перекрываю ей воздух и цепляюсь за спину, как обезумевшая обезьяна. Я крепко сжимаю дубину в другом кулаке, готовая нанести удар ей в голову, если она попытается меня укусить.
Гнев пылает у меня за грудиной. Дамы племени Гигантов когда-то были дружескими знакомыми, если не союзниками. Я знаю некоторых из них. Каждое лето дети племен одинаковых возрастных групп играли вместе, когда племена Северных равнин и степей Гигантов встречались для торговли товарами.
Прижавшись лицом к косичкам окрашенных в синий цвет волос гиганта, я замечаю шрам на ее виске.
Я видела этот шрам раньше.
Я душу Глейву. Когда мы были детьми, она приблизилась лицом к бивню кабана. Ей повезло; она выжила, и бивень скользнул по ней и не попал в глаз. Пока она поправлялась, мы сидели рядом, точили копья. Черт возьми, мы сидели рядом друг с другом и тоже обменивались узорами для плетения одеял. Однажды я обменяла ей набор тембров на струнную флейту. Тогда она была честным и справедливым человеком.
– Что ты делаешь? – кричу я в сторону ее черепа, игнорируя рукопашную схватку вокруг нас. – Это неправильно! Вы воруете детей.
Ее рукам удается оторвать меня от того места, где я сжимаю ее всем, что у меня есть. Я тяжело приземляюсь на спину, травяной подушки недостаточно, чтобы не вышибить из меня дыхание.
– Нам нужен мужчина, Налле! – выдыхает она, глядя на меня сверху вниз с чем-то связанным с сожалением. – У нас уже много лет не рождается ребенок в нашем племени. Некоторые из нас так стареют, что не смогут иметь детей, если не поторопимся.
В ее фиолетовых глазах – отчаяние. Она протягивает мне руку, предлагая помочь мне подняться на ноги.
Я все еще задыхаюсь, отчаянно пытаясь придумать способ остановить налет, я так понимаю.
Столкнувшись с ней лицом к лицу, я вижу женщин из моего племени спиной к домику мальчиков – и племя Глейвы окружает нас, каждая женщина выглядит мрачной, но решительной.
К счастью, еще никто не истекает кровью. Но мы не ровня женщинам такого размера и навыков.
– Слушай, – кричит Глейва сквозь гул сотни заряженных голосов. – Мы позаботимся о них. Никто не променяет нас на мужчин, поэтому мы будем растить мальчиков. Мы должны. У нас нет выбора, Налле. Не похоже, что мужчина просто упадет с неба…
Вся земля за моей спиной трясется, как будто валун катапультировался и приземлился мне в спину посреди голой равнины.
Все вокруг кричат.
Увидев возможность добавить свое тело к стене, состоящей из женщин из племени, охраняющих домик мальчиков, я проталкиваюсь вперед в схватку, проталкиваясь между высокими женщинами, в три раза превышающими мой рост.
– Отвали! Давайте обсудим ситуацию. Сегодня никому не нужно умирать!
Я не успеваю сделать и двух шагов до того, как степные женщины бросаются в рассыпную. Они в ужасе разбегаются от меня.
Удивленная, стараюсь быстрее прийти в себя. Поднимаю руку ко рту.
– Хорошо! Бегите! Рада, что вы решили… отступить… от…
Пар обрушивается на мою спину, поднимается над моей головой и по бокам.
Прямо передо мной двадцать пять испуганных лиц, все принадлежащие моему племени.
– За мной дракон, не так ли? – со страхом спрашиваю.
Ошеломленные, молчаливые, они все еще дежурят возле домика мальчиков. Храбро с их стороны. Чтобы ответить на мой вопрос, они кивают.
Я не поворачиваюсь лицом к дракону. Технически можно сказать, что я отвлекаю его от домика мальчиков и от моих соплеменников.
Я бегу как черт.
Яростный рев раздается позади меня – и затем дракон начинает преследовать меня по деревне.
Курицы визжат, овцы разбегаются, собаки лают, женщины кричат, козы кричат.
– СТОЙ! – кричит дракон. – Чумная женщина, я хочу поговорить с тобой! Я не причиню тебе вреда!
Легкие горят, я прыгаю через первый забор, который вижу… и тут же сожалею о своем решении.
Пернатые крылья хлопают по мне, и пятнадцать зловещих шипений и невероятно громких гудков заставляют меня оглохнуть.
Я попала в чертов гусиный загон.
– Черт побери! Убирайтесь! Прочь! Злые птицы! – кричу я, наклоняя голову и прикрываясь руками, получаю повсюду щипки, когда меня бьют, меня бьют крыльями, которые оставляют более глубокие рубцы, чем кожаный ремень.
Бац!
Вокруг меня кипит жар. Сразу же запах жареной гусиной кожи ударяет в мой нос.
До моих ушей доносятся гусиные крики и звук шлепающих по мокрой земле перепончатых лап – но, эй, я действительно слышу хаос, а это значит, что мои бедные уши не встали дыбом, несмотря на жестокое обращение.
Некоторые жареные гуси исчезают с того места, где они упали вокруг меня. Я игнорирую это, потому что мне все равно, что их превратили в закуски для драконов.
То есть до тех пор, пока меня не поднимут и не оттащат от гусей и гусей, которые напали на меня.
Меня без церемоний хватают когтистые лапы дракона. Перья клубятся вокруг меня, мягко падая обратно на землю. Дракон не отпускает заднюю часть моей туники, где его зубы сжимают меня в крепкой хватке.
Вестра, моя добродушная соплеменница, подбегает к гусиному загону и вытаскивает белую птицу с дико извитыми и вьющимися перьями, возможно, единственную чертову птицу, которая меня не укусила. Это так мило.
– Ингрид! – плачет она с облегчением. – Ты в порядке!
– Извини, Ингрид, – устало говорю я птице.
После моего полета вниз с горы в темноте, не говоря уже о моем путешествии по гребешку, я избита – и не только от гусей.
– Я думаю, твой гусак поджарился. Надеюсь, в следующий раз ты создашь пару с тем, кто окажется получше.
Вестра одарила меня неприязненным взглядом (ей тоже нравился гусак Ингрид), но затем ее взгляд метнулся к зверю позади меня, и она попятилась, ее гусь издавал всевозможные звуки там, где его шея засунута ей под мышку, вероятно, рассказывая ей, как было ужасно.
С успокаивающим вздохом я смотрю на устроителя бойни, который наконец отпустил мою тунику.
Дракон смотрит на меня сверху вниз, его глаза щелкают перидотом.
Я слабо выдыхаю. А потом я встаю и бегу.
…Около трех взмахов крыла жука. Затем дракон набрасывается на меня, сбивая с ног.
Женщины со всей долбаной равнины испускают крики тревоги, но никто не срывается с их позиций. И это хорошо: если кто-то оставит мужчин без защиты, чтобы помочь мне, это мгновенно откроет путь к краже мальчиков.
Рыча, втягиваю воздух в легкие, которые кажутся сдавленными из-за ступни дракона, заставляющей меня прижиматься к земле.
– Где Ятанак? – кричу я. – Мне нужно поговорить с ним о «по колено!»
Дракон превращается в голого мужчину, лежащего на мне сверху. Он поднимает меня на колени.
– Отпусти меня!
Я визжу, когда он хватает меня за косу, чтобы получить больше контроля.
– Мы пара, – начинает рычать он, – ты не убе-жи-шь от меня! Не пы-тай-ся бе-жать! Пой-маю те-бя! Чумовая женщина.
Его огромная рука хлопает меня по боку.
Все мое тело трясется.
– ТЫ ТОЛЬКО ЧТО… – я пытаюсь высвободиться, – УДАРИЛ МЕНЯ?
– Ооооо, рука старого Ятанака сегодня вечером получит тренировку, – хихикает одна из моих соплеменниц. – Я не знаю насчет остальных из вас, но я собираюсь притвориться, что этот мужчина хлопнул меня за попытку, убежать от него тоже. Ух, у меня уже давно не было мужчин, которые так тянули меня за волосы…
За ее словами следуют кошачьи крики.
И внезапно тепло, и карающая хватка драконьего тела исчезают.
Потому что каждая женщина в прерии прыгнула на образец мужественности.
– Хорошо! – фыркаю я. – Можете оставить этого сумасшедшего ублюдка себе, – жалуюсь я, поправляя тунику, отряхивая пыль со спины и сдирая с себя перья.
Я тереблю косу, поправляя места, которые стали тугими, когда он использовал ее в качестве моей проклятой уздечки.
– Подожди, пока не увидишь, чем он размахивает. Вы смените пластинку!
– Это ты говоришь, – кричит Халаме, моя соплеменница. – Мне все равно, если его палочка извергнет вулканическую смолу – просто посмотрите на ее размер!
Человека-дракона валят на землю, и он исчезает под обезумевшими телами. Женщины взбираются на него, дерутся из-за него, как будто у него осталась последняя кочерга в мире.
Я стискиваю зубы. Почему-то иррациональность тянет меня своим течением; я странно отношусь к дракону. Это больше, чем тот факт, что его прибытие спасло нас от кровопролития (и это произошло, потому что племя Гигантов вряд ли уйдет мирно и с пустыми руками. И мы ни за что не позволим нашим мальчикам уйти без боя).
Нет, я чувствую себя… принадлежащей дракону. Это парадокс. И все же я не могу избавиться от мысли, что эти женщины борются за то, что принадлежит мне.
К тому же это довольно ужасно – растерзать человека с сексуальными намерениями. Если бы это была одинокая женщина, затерявшаяся в море мужчин, это было бы ужасное зрелище. И именно это неприятное осознание стимулирует мое решение. Рыча про себя, моя задняя часть нагрелась, с одной стороны, от жгучей пощечины, нанесенной мне драконом, я поднимаю дубину. Я полагаю, что могла бы с таким же успехом использовать широкую сторону и убить как можно больше женщин из племени Гигантов, пока они чем-то озабочены. И если это помогает анаконде с ногами, то это помогает анаконде с ногами.
