Текст книги "Личный водитель женщины-вамп"
Автор книги: Алла Григорьева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)
1
Вот уже вторую неделю Анна Венгерова, менеджер рекламного агентства «Валькирия», просыпалась с одним и тем же вопросом: «Кто?! Кто это сделал?!» Она нисколько не сомневалась, что все честные сотрудники родной «Валькирии», от босса до уборщицы, тоже просыпались именно с этим вопросом и, более того, задавались им по сто раз на дню, как и сама Анюта. Слишком болезненным был этот вопрос, чтобы взять и вот так запросто отмахнуться от него: потерян завидный клиент, потеряны большие деньги, престиж, потеряно, наконец, их доверие друг к другу.
А началось все с того, что агентство «Миссия плюс» выпустило рекламу пива, сразу ставшую хитом. Казалось бы, рядовое событие: у конкурента получился удачный видеоролик – случается и такое. Но все дело было в том, что сценарий, по которому этот ролик был снят, написал... копирайтер «Валькирии» Лева Жебунов! Все, все, все в нем, от героев до слогaна, было придумано Львом и формально являлось собственностью «Валькирии». И вдруг эта собственность попадает в руки конкурента, который ей легко и просто распоряжается!
Ни о каком совпадении не могло быть и речи. Объяснение случившемуся напрашивалось само собой: изощренная месть конкурента. В свое время «Валькирия» увела у «Миссии» парочку богатеньких клиентов. «Миссия» пообещала ответить и вот – ответила! И весьма виртуозно. Удар был спланирован с аптечной точностью. Ролик по жебуновскому сценарию появился в тот самый момент, когда «Валькирия» тоже закончила съемки ролика по этому же сценарию для своего нового солидного клиента – немецкой пивоваренной компании. Именно благодаря оригинальному сюжету, который покорил немцев, они и пришли в агентство со своими немалыми деньгами, с намерением остаться здесь надолго... И вот такой облом!
Участвовать в разборках немцы отказались. И от сотрудничества с «Валькирией» отказались тоже, разорвали контракт, по которому еще и неустойку умудрились получить. Агентство потерпело большие убытки. Судиться с «Миссией» было бесполезно. Конкурент сразу же занял беспроигрышную позицию: ничего мы у вас не крали, это вы сами украли у нас! В этих условиях руководство «Валькирии» решило ограничиться одним лишь внутренним расследованием. Всем было ясно, что без измены не обошлось. Только кто-то из своих мог украсть сценарий и передать его врагу. Этот кто-то, судя по всему, получил за участие в акции возмездия очень неплохие деньги. Очень.
Естественно, что вопрос: «Кто это сделал?» стал самым актуальным для сотрудников «Валькирии». Подозревались все. Но в самом интересном положении оказалась... Анна. Всего несколько месяцев назад она перешла в «Валькирию» именно из «Миссии плюс». Причем перешла, не выиграв ничего в деньгах. То есть совершила странный, лишенный всякой выгоды, а стало быть, и логики поступок. Это ли не подозрительно?!
На самом деле, от перехода в «Валькирию» Анюта выгоду получила, да еще какую! И эту выгоду звали... Лева Жебунов. Да, да – обворованный копирайтер.
Познакомились Анна и Лев на съезде рекламщиков в Комарове. Была зима, снежная, ласковая, располагающая ко всяким романтическим глупостям. Сексопильный, остроумный, обходительный Жебунов сразу покорил ее сердце. Что же касается сердца Льва... На этот счет Анна никаких иллюзий не строила. Десять килограммов лишнего веса, очки, нелюбовь к косметике, приверженность к деловому стилю в одежде и гладкой прическе... Конечно, такой красавчик, как Жебунов, ничего, кроме дружбы, ей предложить не мог. И не предложил.
После Комарова они и остались просто друзьями. Но Ане этого было мало. У нее даже появилась отчаянная мысль немедленно заняться собой и влюбить в себя Льва! Для чего сбросить лишний вес, отказаться от очков, поменять гардероб, сделать наимоднейшую прическу... Но на все это нужно было лишнее время и лишние деньги. Ни тем, ни другим Анна Венгерова не обладала. Все свое время она посвящала работе. А деньги...
Все заработанные деньги, во многом себе отказывая, Анюта откладывала на покупку отдельной двухкомнатной квартиры в элитном доме. Так получилось, что жила она в типичной питерской коммуналке с окнами во двор-колодец, одна, с «милыми» соседями: парочка алкоголиков, парочка вредных старушек, парочка стервозных мужниных жен... и куча детей от пяти до пятнадцати. Аня не могла не пойти навстречу матери и ее новому мужу и по их настойчивой просьбе перебралась на площадь, которую до женитьбы занимал очередной отчим.
«Сначала-> квартира, а уж потом...» – это был ее девизна-> ближайшие два-три года. А что касается любви... Упиваться можно и безответной любовью. Да еще как упиваться!
Вряд ли Жебунов догадывался, какие конкретно чувства питает к нему его новая знакомая. Анна не выдала себя ничем. Не доставала звонками, не организовывала «случайные» встречи. Но, узнав про открывшуюся вакантную должность менеджера в агентстве, где работал Лева, не колеблясь воспользовалась возможностью оказаться поближе к любимому человеку. Анюта рассталась с «Миссией плюс» и перебралась в «Валькирию». Для «Валькирии» это было удачное приобретение. В кругах рекламщиков Анна Венгерова носила неофициальный титул «королевы менеджмента».
За полгода работы в новом коллективе Аня свое звание подтвердила и очень убедительно: привела в «Валькирию» несколько новых клиентов, последним из которых была молодая российско-швейцарская косметическая компания T&G.
Вообще-то T&G оказалась не такой уж и молодой. Еще не так давно она была российско-финской и носила другое название. Швейцарской компания стала после того, как пакет акций своего дальнего престарелого родственника-финна унаследовал один швейцарец. И произошло это не в самые лучшие для компании времена. Российский владелец пакета акций занервничал и, не долго думая, продал свою долю. Таким образом, у компании полностью сменились владельцы, которые быстренько изменили ее название, перенесли штаб-квартиру в Женеву и занялись поиском рекламного агентства для раскрутки нового бренда.
Тут-то Анна и заманила T&G в «Валькирию», увела ее из-под носа акул рекламного бизнеса, совершив настоящий подвиг. Не будь этого и других трудовых свершений, ее, наверняка, обвинили бы в краже сценария. А так... коллектив ограничился косыми взглядами и шушуканьем за спиной, что не менее обидно. И не только обидно, но и зло берет. Ведь тот, кто продался «Миссии», вместе со всеми косится и шепчется, чтобы ничем не выделяться из толпы. Продажная душонка, негодяй, ничтожество, жалкий трус!!! Так кто же... кто это сделал?!
Наверное, и в это погожее июньское утро Анна Венгерова проснулась бы все с тем же риторическим вопросом, но, видимо, это было особое утро, из разряда тех, в которые судьба любит подкидывать вопросики поинтересней.
Разбудил Анюту не будильник, как обычно, а бесцеремонно громкий стук в дверь и, как ни странно, трезвый голос соседа Гриши Первухина:
– Анна, вставай! Понятой будешь! Больше в квартире никого! Все, как назло, разбежались! Вставай!
«Какой еще понятой?! Что за бред?! – подумала Аня и бросила взгляд на часы: пять минут десятого. – Проспала!!!» – была ее первая реакция. Отшвырнув в сторону одеяло, она села, ловко попав в тапочки, и тут вдруг вспомнила, что вчера водила совладельца компании T&G господина Жака Тириньи в Мариинку (с посещением буфета, конечно), в связи с чем босс милостиво разрешил появиться в агентстве после обеда.
В дверь снова постучали, но на сей раз еще настойчивей.
– Венгерова! Ты живая?!
Анна ничего не ответила, лишь повела еще сонным взглядом вокруг: старенький стол, за которым она завтракала и ужинала, зашарпанный платяной шкаф, книжная полка, еще советский телевизор, холодильник, гигантский фикус... – все это досталось ей от отчима. Единственной своей вещью в этом так и не ставшем родным пространстве был компьютер.
– Убил он ее, товарищ капитан! Ей-богу, убил! – убежденно проговорил Григорий. – Жаль, моя сына с собой забрала! Он у меня еще ни разу живого трупа не видел.
– Да что вы, Первухин, такое несете! – послышался за дверью возмущенный незнакомый голос. – Вы сами-то понимаете? Еще и ребенка сюда приплели!
В дверь снова постучали, но на сей раз деликатно, и тот же незнакомый взволнованный голос позвал:
– Гражданка Венгерова, если вы живы... то есть... Да отзовитесь же, черт побери, милиция!
– Что случилось?! – не выдержала Анна.
– Значит, он ее только смертельно ранил! – обрадовался Гриша. – Дверь ломаем?
– Да замолчите вы, Первухин! – оборвала его милиция. – Венгерова, с вами все в порядке? Откройте дверь.
Ругаясь про себя всеми нецензурными словами, которые ей были известны, Анюта надела зеленый шелковый халат в золотых жар-птицах, нацепила очки и пошла открывать. На пороге стоял сосед Григорий, почему-то в костюме, при жутком желтом галстуке, а рядом с ним среднего возраста, с мешками под глазами и пивным брюшком человек в милицейской форме. Увидев гражданку Венгерову в полном здравии, правда, не при полном параде, милиция бросила на Гришу уничтожающий взгляд.
– А я что? – стал оправдываться Первухин. – Я ничего. Из комнаты не выходила, на стуки не реагировала...
Милиционер с брюшком оказался участковым, который по сигналу бдительного Григория и еще кое-кого пришел познакомиться с их новым соседом по коммуналке, о котором Анне было известно только одно, что зовут его Иван Глебов. Видела она Глебова всего пару раз на кухне. За тридцать, короткая стрижка, смазливый, спортивного вида, вежливый – всегда здоровался первым и... какой-то он больно печальный.
– Печальный – это в самую точку, – подтвердил Первухин. – А насчет вежливый – это ты, Аня, загнула. Я тут у него на бутылку... в смысле на хлеб попросил, так он меня так послал, что впервые в жизни стыдно стало. Разве не подозрительно?
– Что подозрительно? Что тебе стыдно стало?
– Да это-то здесь при чем! Прикинь! Сидит у нас этот деятель уже чуть ли не месяц, а носа на улицу не кажет. А в комнате его мобила трезвонит. А под окнами его «мерс» пылится...
– Не «мерс», а «Ауди», – поправила Анюта.
– Да хоть «Ауди», – тут же согласился Гриша. – Прикинь! Человек с «мерсом» марки «Ауди» снял вшивую комнату во вшивой коммуналке и прячется! Зачем?! От кого?! И личность мне его до боли знакомая. Откуда? Да оттуда, что он в розыске как серийный убийца! А печальный он от того, что целый месяц никого не убивал. Правду я говорю, капитан?
– Сейчас разберемся, кто тут из вас серийный убийца! – взял участковый инициативу в свои руки. – Ну-ка, где его дверь?
Глебов был у себя. На стук открыл сразу, появившись серым силуэтом на фоне залитой солнцем комнаты, в глубине которой, на обеденном столе, Анна сразу приметила портативный компьютер со встроенной видеокамерой. Такой компьютер, о котором она могла только мечтать, стоил немереных денег!
«В самом деле, что этот тип здесь делает? Гриша прав, все это очень подозрительно».
Глебов – в черной футболке, джинсах, шлепанцах на босу ногу – окинул ничего не выражающим взглядом непрошеных гостей, задержал его чуть дольше на халате Анюты с жар-птицами, едва заметно улыбнулся неизвестно чему и только потом поинтересовался, в чем дело. Узнав, что с ним пришел познакомиться участковый, Иван тут же пригласил его зайти, а всем остальным посоветовал заняться своими делами.
– Все! – вполголоса сказал Григорий, когда глебовская дверь захлопнулась перед самым его носом. – Будь спок, сейчас этот хмырь сунет нашему капитану зелененькую, и тот его отмоет до белого цвету. И мы правды не узнаем никогда. Будь спок.
В принципе, можно было развернуться и пойти-таки по своим делам, тем более что пора уже было и на работу собираться. Но Анну вдруг разобрало элементарное любопытство, с чем выйдет к народу представитель власти после беседы с Глебовым? Она даже пыталась подслушать, в каких именно выражениях идет знакомство, но помешала громкая музыка у соседей сверху.
Ждать пришлось довольно долго. Наконец дверь в комнату Ивана отворилась и шагнувший из света в коридорный полумрак участковый торжественно заявил, что гражданин Глебов Иван Сергеевич никакой не серийный убийца, не террорист, не шпион, и милиция его не разыскивает.
– Понятно вам, Первухин?
– Понятно, капитан. Он – святой.
– Вот только не надо... Он наш российский бывший зэк.
– Как зэк?! – в один голос воскликнули Гриша и Аня.
– А вот так! Месяц, как освободился. Искупил, значит, полностью. И перед законом, значит, чист. Но с жильем и деньгами – проблемы. Вот он и снимает пока у вас... и работу ищет...
– Ах, он безработный! И без денег! А откуда у него «мерс»?
– По доверенности... Все – по доверенности...
– И за что же он сидел? – не унимался Григорий. – Мы, как соседи, должны знать. Случайно не за убийство?
– Это не важно, – отрезал участковый. – Даже если за убийство, все равно искупил. А вам, Первухин, лично вам я раздражать его не советую. Понятно?
– Попали... – закрывая за участковым дверь, проворчал Гриша. – Завелась в квартире урка. Сейчас дружки его повалят. Теперь ему стесняться нечего. А там – девочки, водка, наркота... Он нам устроит веселую жизнь. Будь спок.
В смятенных чувствах Анна направилась в ванную, которая была в полном ее распоряжении. Вот что значит вставать на два часа позже!
«Надо же, бывший уголовник, – думала она, стоя под прохладным душем. – Убийца... Никогда бы не подумала... Такой симпатичный, вежливый...»
Но, готовя себе в комнате завтрак, Аня и думать забыла об Иване Глебове. Все ее мысли были опять только о Леве Жебунове. С мыслями о нем она собралась на работу, с мыслями о нем вышла из дома и через сорок минут, переступая порог родного агентства «Валькирия», Анна все еще продолжала думать о нем – о Льве.
Анюту нисколько не насторожило, что охранник, вяло поздоровавшийся с ней, как-то поспешно отвел взгляд. Не встревожило ее и то, что сосед по рабочему столу, Игорь Засосов, которого она повстречала на лестнице, что-то слишком быстро проскочил мимо. Правда, немного смутила дверь в маленький кабинет, который занимал Жебунов. Обычно всегда распахнутая настежь, сегодня дверь была плотно закрыта. А она так ждала этого момента, когда, проходя мимо, сможет поздороваться с Левой, а если повезет, то и «зацепиться языком»...
Чуть расстроенная, Аня прошла по коридору в просторную комнату, где у окна с видом на Литовский проспект было ее рабочее место. «Королеву менеджмента» коллектив встретил космическим безмолвием, но Анюта слишком была занята своими мыслями, чтобы почувствовать неладное. Она просто поздоровалась со всеми, бросила сумку на стол и плюхнулась в кресло.
В открытое окно задувал приятный ветерок. На столе Засосова тихо играл приемник, настроенный на музыкальную волну, то и дело позванивали телефоны – все как всегда, рабочая обстановка. Пора приниматься за дело.
Для начала Аня перевернула страничку настольного календаря и сразу наткнулась на свою пометку: «Тир. – лицо». Это означало, что сегодня надо созвониться с господином Жаком Тириньи по очень важному вопросу: «лицо» компании T&G. Агентство взяло на себя все хлопоты по поиску девушки, которую в ближайший год будут снимать во всех рекламных роликах T&G и которой придется улыбаться с рекламных щитов по всей России и со страниц всех модных женских журналов.
Кастинг или просмотр кандидаток на это денежное звание должен был пройти совсем скоро. Анна уже оповестила все модельные агентства в Питере, дала объявление в несколько газет и «развесила» его в Интернете. Наплыв соискательниц ожидался внушительный, а вот что именно предстояло отобрать, на что конкретно рассчитывает господин Ти-риньи, Аня так и не смогла от него добиться.
Собственно, звонить было уже не обязательно. Разговор, запланированный на сегодня, состоялся вчера в буфете Мариинки. Тириньи, вполне сносно говоривший по-русски, все ссылался на своего российского компаньона, с экзотическим именем Жан Олегович, который отдыхал на Ямайке и неизвестно сколько еще собирался там оставаться.
Швейцарец звонил ему по поводу «лица» уже не раз и не два и всегда с одним и тем же результатом: тот взваливал всю ответственность на него – господина Тириньи.
– Ну и прекрасно, – пыталась подвести черту Анна. – Принимайте решение.
Но как раз этого швейцарец сделать не мог. Это была его первая рекламная акция в жизни. Что он в этих «лицах» понимает? Да ничего! Как он может принять решение?!
Кончилось все тем, что Анна вырвала у Тириньи номер мобильника компаньона-пофигиста и тут же прямо из святилища муз со своего сотового телефона, невзирая на разницу во времени, позвонила Жану Олеговичу. Разговор был сухим и коротким, но результат вполне сносным: Жан Олегович сонным голосом заранее одобрил то, что выберет для T&G агентство «Валькирия».
«Действительно, пофигист!» – сделала вывод Анюта.
Восстановив в подробностях сцену в буфете Мариинки, Анна почувствовала неприятный холодок в желудке.
«И дернул меня черт звонить этому треклятому Жану. Одобряет он! А вдруг возьмет и не одобрит? Отвечать будет не агентство. Я буду отвечать. Да мне до самой смерти тогда не отмазаться! Нет, я на таких условиях работать не согласна! Нужно позвонить Тириньи и потребовать внести этот пункт в договор...»
Аня протянула руку к телефону, и в этот самый миг он зазвонил. Звонок был от секретарши босса, Зои Лисициной.
– Ты на месте, Анюта? – ангельским голоском проворковала она. – Соединяю с самим.
– Зайди ко мне. Прямо сейчас, – даже не поздоровавшись, потребовало начальство, и голос у него был какой-то недобрый, не предвещающий ничего хорошего.
Анна положила трубку, посмотрела вокруг и только сейчас вдруг поняла: что-то происходит! Все, кто находился в этот момент в комнате, бросали на нее взгляды не то сочувственные, не то полные осуждения.
«Да что случилось?» – хотелось спросить ей, но горло вдруг перехватило, да так, что ни вздохнуть, ни выдохнуть. Телефон на ее столе вновь зазвонил. Не обращая на него внимания, стараясь казаться совершенно спокойной, Аня поднялась и вышла из комнаты. Несколько шагов по коридору – и она в кабинете босса – серый ковролин, белая мебель, синие стулья. Настоящая канцелярская окрошка. Кроме босса в кабинете был еще Николай Игумнов – его заместитель, Валентин Кутлер – арт-директор и... Лева Жебунов. Вся четверка просто пожирала ее глазами, из которых чуть ли не искры сыпались.
– Как ты могла, Венгерова! – с ходу бросил босс.
Первое, что пришло Анюте в голову, – это поцелуй в щеку, которым она вчера простилась с господином Жаком Тириньи.
«Глупости! Здесь что-то другое».
– Может, предложите для начала сесть, – попыталась она перевести разговор в другую тональность.
– Узнаешь?! – не обращая внимания на ее слова, грозно проговорил босс, поднял со стола какой– то листок бумаги и сунул его Анне.
Аня поправила очки и наконец разглядела, что именно ей предъявили – страничка из настольного перекидного календаря для деловых записей.
– И что? – по-прежнему ничего не понимая, спросила она.
– Что, что, – зло передразнил ее босс, – да то! Это улика! Из твоего календаря улика! И знаешь, что здесь записано? – Анна ничего не ответила, а босс все с тем же напором продолжил: – Электронный адрес нашего врага, гендиректора «Миссии плюс»!
– И что? – выдавила Анна.
– Она еще из себя дурочку строит! – возмутилось начальство. – Не поможет! Мы докопались до истины! Это ты украла сценарий рекламного ролика! Ты продала его конкуренту! Ты... ты... ты уволена, Венгерова!!!
2
Такого позора, такой жгучей обиды за содеянную над собой несправедливость Анна еще никогда не испытывала. Как ей удалось добраться до дома, она, наверное, не смогла бы ответить даже под гипнозом. Сил у нее хватило только на то, чтобы доплестись до дивана и рухнуть на него лицом в подушку.
Оказавшись в горизонтальном положении, она не выдержала и дала волю слезам. Но плакала пристойно, без дурацких рыданий, и исключительно потому, что уж больно повод был железный – увольнение подчистую, даже без выходного пособия.
Разумеется, без боя Аня не сдалась. Чтобы безропотно взять на себя чью-то вину... Нет, это не ее стиль!
– Никаких электронных адресов я не писала! – заявила она боссу. – Меня подставили!
Так оно на самом деле и было. Улику, изобличающую Анну Венгерову, без всякого сомнения, состряпал тот (или та?), кто по заданию «Миссии» украл сценарий рекламного ролика. Его явно вспугнуло внутреннее расследование. Вот он и решил на всякий случай прикрыться «королевой менеджмента».
Оправдаться Анне не удалось. Слишком уж все одно к одному. И деньги-то ей нужны (все знали, что копит на квартиру!) И из «Миссии плюс» в «Валькирию» она перешла по непонятным причинам (в зарплате-то ничего не выиграла!). Плюс этот невесть откуда взявшийся электронный адрес. Да еще кто-то видел Аню в компании секретарши из «Миссии» (да, она повстречалась с ней не так давно, но при каких обстоятельствах!!!)... Будь на ее месте другая, будь она, Анна Венгерова, судьей, ей ничего бы не оставалось, как сделать тот же вывод: виновна!
– Скажи спасибо, что мы отпускаем тебя живой и здоровой, – заметил на прощанье босс. – Считай, что ты легко отделалась.
Спасибо Аня, конечно, не сказала. За что спасибо, когда в душу наплевали? Обидно! И обидней в тысячу раз, что Лева Жебунов тоже принял участие в этой экзекуции. Правда, он не проронил ни слова обвинения, но и ничего в ее защиту тоже не сказал. Значит, поверил, что она могла... у него...
Анна оторвалась от успевшей промокнуть подушки, нашла место посуше, но упиться слезами всласть не дали.
– Извини, – услышала она за спиной, – тебе плохо?
Она узнала этот голос – голос бывшего уголовника Вани Глебова.
– Мне не плохо, – не меняя позы, ответила Анюта, – мне хреново. Ты почему без стука?
– Дверь была приоткрыта... Я шел мимо... Что-то случилось?
– А тебе не все равно?! Мне жилеток не надо, у меня подушка есть. Свободен!
– Знаешь... То, что доводит до слез, лучше в себе не держать. Мы ведь соседи... Могу я что-то для тебя сделать?
– Можешь! Отвали! – ответила Анна.
– Это из-за... как его там... Первухина? Хочешь, я его порежу? А могу и вообще загасить. Мне это раз плюнуть. Сейчас прямо пойду и придушу его своими руками.
– Ты что, с ума сошел! – Анюта вскочила с дивана. – При чем здесь Первухин! – В том, что Глебов пойдет и придушит Гришу, она почему-то нисколько не сомневалась, поэтому и перепугалась не на шутку. – Меня просто уволили с работы – вот и все.
– Значит, с работы уволили... – задумчиво проговорил Иван. Он стоял на пороге (все те же джинсы, та же черная футболка), прислонившись спиной к дверному косяку, сложив руки на груди. – Тогда будем мочить твое бывшее начальство.
– Слушай, – не выдержала Анна, – чего ты ко мне привязался? Что тебе надо?
– Я же тебе уже объяснил. Ты моя соседка… Единственный нормальный человек в этом гадюшнике... после меня... Глупо бросаться своими. За что тебя уволили? Уверен, ни за что. Я прав?
Аня сама не поняла, как это произошло, но вдруг взяла и вывалила на голову бывшего зэка всю историю со своим увольнением. Рассказывая, она, совершенно машинально, достала из сумки косметичку и, как могла, привела лицо в порядок.
– И как называется это неблагодарное агентство, из которого тебя попросили? – внимательно выслушав откровения соседки, спросил Глебов.
– «Валькирия». Будь оно трижды проклято.
– «Валькирия»?! – удивился бывший зэк. – А как твоя фамилия?
– Венгерова. А что? – в свою очередь удивилась такой реакции Анна.
– Да нет, ничего. Просто... В свое время фирма, где я работал, имела дело как раз с этим рекламным агентством. Но тебя я не помню.
– Еще бы, – отозвалась Аня. – Я у них всего полгода.
– Какой у тебя процессор? – Иван кивнул на компьютер.
– Пентиум... четвертый... Хочешь кофе? – опять неожиданно для себя предложила она.
Уговаривать Глебова не пришлось. Чайник вскипел в рекордный срок. В холодильнике нашлись сыр и колбаса, в буфете – полбатона, пряники и варенье. Через десять минут они уже сидели за столом и беседовали. Собеседником Иван оказался неплохим. Любая тема – пожалуйста. Кроме одной – своего уголовного прошлого. Анне даже удавалось на минуту-другую забыть, что она пополнила сегодня армию безработных, и даже про Леву Жебунова, поверившего в ее виновность.
– Знаешь что, – сказал Иван, когда все приготовленные бутерброды были съедены, – на твоем месте я бы взял и нанял... частного детектива. Только потолковее. Для профессионала, я уверен, не составит труда вычислить того, кто тебя подставил...
– Не знаю, не знаю, – рассеяно ответила Анна.
– Ну, спасибо за угощение. Как говорится, пора и честь знать, – сказал Глебов и поднялся из-за стола. – В коммуналках все же есть одно преимущество: не надо тащиться на другой конец города.
У двери Иван остановился.
– А ты молодец, – не удержался он от комплимента. – Не побрезговала. Если помощь какая нужна будет, не стесняйся, только свистни! Я сейчас все равно не у дел, так что рад буду постараться.
«Ага! Порезать, придушить, дать по репе...»
Проводив соседа, Анна закрыла дверь на ключ, постояла с минуту у окна, глядя на квадратик неба вверху двора-колодца, вернулась к дивану, вновь легла, зарывшись лицом в подушку, успевшую уже высохнуть, и, горестно вздохнув, начала плакать с того самого момента, на котором ее прервали.
Слез у Ани хватило всего на несколько дней. Правда, наплакалась она на несколько лет вперед. Никуда из квартиры не выходила, крошки в рот не брала (ну почти не брала), на стук в дверь не реагировала. Стучал Глебов, всем остальным соседям было на нее наплевать. Они шаркали по коридору, ругались между собой на кухне, врубали на всю громкость музыку, и хоть бы кто-нибудь стукнул ей в дверь, мол, как ты там? Если б не бывший зэк, то так и вообще можно было потерять веру в человечество. И об этом тоже в эти дни плакала Анна Венгерова.
Но вот пришел день, когда Анюте не удалось выдавить из себя ни слезинки. Она с сожалением покинула постель и первое что сделала, нацепив на нос очки, – заглянула в зеркало. В первую секунду она испытала настоящий шок. В зеркале Анна увидела незнакомку, но еще через секунду до нее дошло, что это она сама, только здорово осунувшаяся.
«Это я что, похудела так, что ли?!»
Анна бросилась к шкафу, извлекла из-под него напольные весы, забралась на них и... не поверила своим глазам. Шести килограммов как не бывало! Невероятно!
Анюта вновь вернулась к зеркалу и решительно сняла с себя ночную рубашку, оставшись совершенно голой. Почти идеальная фигура! Еще бы убрать килограмма четыре и – высший класс!.. Но даже так – совсем другой эффект.
«Эх, увидел бы меня такую Левушка...»
Мысль о Жебунове вмиг вернула ее с небес на землю. Ну похудела, избавилась совершенно неожиданно для себя от части лишнего жирка. А дальше что? От проблем, как от этого жирка, избавиться-то не удалось! Она по-прежнему без работы, и все, все, все в «Валькирии» по-прежнему считают ее предательницей. И Лева в том числе.
От невеселых размышлений ее отвлек стук в дверь.
– Аня! Слышишь?! – узнала она голос Ивана Глебова. – С тобой все в порядке?
– Со мной все в порядке, – с металлом в голосе, ответила она. – Спасибо.
– Тебе спасибо, что отозвалась. А то прямо хоть дверь ломай. Я тут в Интернете нарыл парочку стоящих детективных агентств. Если интересно – заходи.
Больше он ничего не сказал. Скрипнули половицы, хлопнула дверь – Глебов ушел к себе.
«Детективные агентства? – удивилась Анна. – Ах, да... Нанять детектива, чтобы он вычислил ту гадину, которая меня подставила. А что... Неплохая идея! – вдруг повеселела она. – Только при чем здесь частный детектив? – Анюта еще раз окинула себя внимательным взглядом с ног до головы. – Я знаю, кто поможет мне докопаться до истины!»
Время бездействия прошло, настало время свершений.
Следующие несколько дней Аня потратила на то, чтобы довести свой вес до идеального – сидела на диете собственного сочинения: на завтрак тренажерный зал, на обед сауна, на ужин немного фруктов, форменное издевательство над собой. Но зато сколько радости было, когда от лишних десяти килограммов не осталось и следа. Победа! Абсолютная победа!
Доведя вес до нормы, Анна сняла со своего счета в банке часть денег, которые собирала на элитную квартиру, и следующие несколько дней потратила на триумфальный поход по всевозможным бутикам (прежний гардероб стал ей до невозможности велик), на салон красоты (новая прическа, новый цвет волос, новый макияж) и... на глазную клинику (долой очки! да здравствуют контактные линзы!).
Вечером того дня, когда она навсегда рассталась с очками, Анюта, одетая в сексуальное шелковое платье от Миу Миу, в туфлях Прада на высоком каблуке, с сумочкой от Полини под мышкой решительно постучала в дверь Вани Глебова, которого не видела со дня увольнения.
– Открыто! – крикнул из глубины комнаты Иван.
Анна решительно растворила дверь, сделала два шага вперед и остановилась. Глебов сидел к ней спиной за своим портативным компьютером и... играл в хоккей. Азартно играл, ловко управляясь с клавиатурой, даже не посмотрел, кто вошел. Между тем Аня не произнесла ни слова, просто стояла и ждала. Ей очень важно было знать, какое впечатление она произведет на своего соседа.
– Да кто там, черт возьми! – наконец не выдержал Иван, остановил игру и обернулся.
Несколько секунд он с нескрываемым удивлением рассматривал гостью и наконец поинтересовался:
– Вам кого, гражданочка?
– Ты меня не узнаешь? – изменив голос, спросила Анна.
– Как же, как же, – поднявшись со стула, сказал Глебов, – журнал «Космополитен» за прошлый месяц, а на обложке – вы!.. Шучу... Стало быть, мы знакомы? Проходите, располагайтесь. И... Э-э-э... Буду вам весьма признателен, если ты... если вы мне напомните: где, когда, при каких обстоятельствах... А то у меня что-то с памятью в последнее время, знаете ли...
«Он что, действительно меня не узнает или прикидывается?»
Анна закрыла дверь (и откуда только взялась эта походка от бедра?!), дошла до кровати, присела на краешек.
Глебов попытался сглотнуть, но ничего у него из этого не получилось – пересохло в горле, мгновенно.
– Странно, что я вас не помню, – прокашлявшись, сказал Иван.
И Анну понесло.
– Мы познакомились с тобой месяц назад в одном ночном клубе, – потупив взор, начала она. – Ты был нетрезвый, но очень... очень милый. Мы танцевали, пили шампанское, ты рассказывал мне о своей непростой судьбе, а под конец предложил подвезти до дома. А в машине на нас что-то нашло... мы просто сошли с ума... И это случилось...
– Что это? – внезапно охрипшим голосом уточнил Глебов.
– Это! – многозначительно повторила Анна. – Я искала тебя, искала... и вот нашла. Я пришла сказать тебе, что... что жду ребенка. Твоего ребенка.
