Текст книги "Эльфийское триединство (СИ)"

Автор книги: Алия Якубова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)

Глава 23.

На следующий день у нас случился выходной, и можно было с чистой совестью полдня валяться в постели. Что мы и сделали. Во второй половине дня пришлось вставать – я же собиралась в «домик в деревне». И Крис должен приехать – нехорошо встречать его заспанной моськой.

– Надеюсь, вы с Теем тут друг друга не поубиваете, – обронила я, укладывая в сумку запасной комплект одежды.

– Вот еще! С чего бы?

– Мало ли... Он воспылает страстью неземной, и вы не совпадете темпераментами. Вот и конфликт.

– О, свет очей моих, не смеши меня!

– Мда? Ладно, – я застегнула сумку.

– И все?

– А что? Нужно разыграть сцену в трех актах и заставить тебя поклясться кровью?

– Хм.

– Вот. Я ж тебе все-таки верю.

– Пра-а-авда? – протянул Андре таким елейным голосом, что захотелось его по лбу стукнуть, но я лишь щелкнула по носу. Выдержка, однако!

В этих веселых препирательствах я собрала сумку и собралась сама. С чувством, с толком, с расстановкой.

Крис явился как штык, в точно указанное время. Рядом мы смотрелись контрастно и в то же время гармонично из-за выбора одежды. Два эдаких байкера в творческом отпуске. Правда из кожи только куртки, а в остальном джинсы-свитера. Ну да мы и не на показ мод собрались. Тут к внешнему виду всего два критерия: удобно и практично.

Единственным, у кого наш облик вызвал недоумение, оказался Тей, но он лишь пожал плечами. Ну и фиг с ним! На мое настроение это никак не повлияло. Зверь внутри меня ликовал от близости свободы, и у Криса тоже. Я это чуяла. И медлить на пути к этому освобождению не хотелось.

Мы попрощались, я наказала кое-кому быть паинькой, и уехали. Времени до назначенного имелось предостаточно, но к чему задерживаться?

В Подмосковье природа, кажется, была еще не в курсе, что наступила весна. Снега по колено, хоть сверху и образовалась корочка наста. Чернеющие деревья еще крепко спали, разве что елки чуть оживляли пейзаж. Приятно пахло хвоей, студеной водой и чуть-чуть прелой листвой. Белки наперегонки с птицами сновали туда-сюда в поисках пищи. Того и гляди шишкой по макушке засветят.

Теперь территория заповедника огорожена милым железным забором, а для проезда ворота. Охраняемые. Охранники наши, естественно.

Иветта прошерстила ряды и нашла тех, кому жить в мегаполисе не особо уперлось. Теперь они у нас тут егери-охранники. Так бывает. Иногда у оборотней звериная природа перевешивает человеческую. А тут они могут почти все время волками бегать. Не злоупотребляя, конечно. Иначе могут до конца и не перекинуться. Есть в стае двое, у которых в любом облике волчьи глаза. Это создает определенные проблемы.

Охранники и не думали у нас что-то проверять. Лишь открыли ворота и обозначили свое присутствие. Свояк свояка видит издалека. А оборотни не только видят, но и по запаху узнают, кто именно.

Мы проехали еще метров пятьдесят, потом свернули направо. Там, за елками скрывалась наша парковка. Не ездить же на машине в самое сердце заповедника. Лучше уж получасовую пешую прогулку совершить.

До "домика в деревне" вела извилистая дорожка. Не очень приметная, но и не потайная тропка. И человек отыскал бы. За время строительства утоптали – и еще утопчут. Но лучше так, чем лес пилить. Это не травка, потом за месяц новые не вырастут.

Судя по обилию следов и запахов, мы тут сегодня далеко не первые. Это даже хорошо – ждать меньше. Вон, уже и домик видать.

Грубый сруб как нельзя лучше вписывался в окружающий пейзаж. По мне другого и не надо. И никому невдомек, что в этом домике разве что системы спутниковой навигации нет. Так, на всякий случай. А еще мы оленей разводим, да. Специальную партию завезли. Живут в абсолютно диких условиях, ну и мы еще не даем им застаиваться, чем способствуем естественному отбору. Охранники еще зайцам спуску не дают.

Стоило открыть тяжелую дверь, как тотчас дыхнуло печным теплом, а в колени ткнулся мокрый нос. Видимо, кто-то из стаи не утерпел и уже перекинулся.

Я потрепала верволка по загривку и прошла в дом, уже автоматическим жестом повесив куртку на вешалку. Прихожей не было, лишь одна большая комната с печкой у дальней стены. Там же находилась дверь в следующие две совсем маленькие комнаты, а в сарай вход с другой стороны.

Почти вся стая и мой прайд в сборе. Сидели прямо на полу, где для этих целей и был положен толстый ворсистый ковер. Лучше бы шкуры, но ковер более износостойкий. Хотя несколько овчин все-таки было. Для вип-персон, е-мое! Как раз с одной из таких шкур Иветта поднялась нам навстречу.

Мы поприветствовали друг друга почти по всем правилам, и главная волчица утянула меня за собой. Крис не отставал.

Филипп, Ольга, Ева, Инга с мужем, Шат – все были здесь, неподалеку. Коты тотчас потянулись ко мне поприветствовать. Я постаралась, чтобы это не затянулось надолго.

По старой привычке прайд устраивался вместе с волками и все-таки чуть в стороне. Свои к своим. Похоже, это уже не перебороть, да и нужно ли? Мне кажется, ощущать себя прайдом им нравится. А раз нравится, то почему нет?

Я села рядом с Иветтой, Крис устроился неподалеку, но я заметила, что некоторые проводили это действо неодобрительными взглядами. Правда, заметив мой интерес, они тотчас прятали глаза. Чтобы отвлечься, я спросила у Иветты:

– Многих еще ждем?

– Да нет. Скоро можно будет начинать. Вижу, твой зверь весь в нетерпении.

– А твой будто нет? – усмехнулась я.

– И мой. Хоть новая сила и освободила от тяги луны, желанье никуда не делось.

– Как ни крути, природа у нас двойная. И обе части требуют удовлетворения. Это нормально.

– Знаю. И не позволяет забыться.

– Не без того. А что у нас тут обстановка какая-то напряженная? Настолько ожидание замучило?

– Хм. Вроде нет. А твои коты чуть волнуются, это верно. Почему-то я не сразу обратила внимание.

Я жестом подозвала Ингу и одними губами, чтобы не привлекать к разговору общественность, спросила:

– В прайде что-то случилось?

– Насколько я знаю, нет.

Инга всегда была в курсе таких дел и настроений, но если и ей неизвестно... Я нахмурилась, но тут меня отвлекло прикосновение к колену. Это Шат, перегнувшись через Криса, потерся об меня щекой, явно привлекая внимание.

– Да? – я склонилась над ним, едва не ткнувшись носом в макушку, и тогда он тихо проговорил:

– Их смутил твой запах.

– Что с ним не так?

– Все так, только к твоему запаху примешивается чей-то еще. Чужой, не Андре, не человек, и его очень много.

– Хм.

Я и забыла, вернее не обратила внимания на тот момент, что Тей живет с нами, а, значит, я пропахла им насквозь. Но отчитываться перед кем-либо за это не было никакого желания, поэтому я фыркнула, проговорив:

– От любопытства кошка сдохла. Я уж как-нибудь сама разберусь.

Шат лишь пожал плечами, снова потерся щекой о мое колено и почти промурлыкал:

– Ты нам изменяешь?

– Непременно! – я уже не знала: плакать или смеяться. – Я нашла другой прайд и уйду к ним, так как они не задают дурацких вопросов.

– Врушка! – смешно сморщил нос Шат.

Выглядел он при этом настолько по-детски, что я не удержалась и щелкнула по этому самому носу. Жесть оказался неожиданным. Шат невольно отпрянул и, не удержавшись, рухнул на колени Крису. Для того это не стало неожиданностью, ведь дело к тому и шло. Рассмеявшись, верлеопард хлопнул верльва по заду, обронив:

– Что, решил на коленях полежать?

– А что? Вполне себе удобно! – хмыкнул Шат.

– Ну-ну, – ухватив "охальника" за пояс штанов, Крис оттащил его чуть подальше, чтобы он и на мне не лежал, но совсем прогонять не стал.

Наблюдать за этими двумя даже немного забавно. Они сильно сроднились. И если раньше Крис в основном натаскивал Шата на силовика – у того и правда все задатки, то теперь их вполне можно назвать друзьями. Отношения значительно потеплели со времени первой встречи, хоть и разница у них в возрасте лет в десять. А в последнее время мне все настойчивей кажется, что в этой дружбе появились еще более теплые нотки.

Честно говоря, я только за. Крис не любит делиться воспоминаниями о своем прошлом, а я не выспрашиваю, но и оброненных крупиц информации хватило, чтобы заключить, что жизнь немало его потрепала. Сначала ответственная работа, которую пришлось потом совмещать с альтернативным образом жизни, а спецслужбы секретов не любят. Да еще Паоло... Такая сволочь была! Ни разу о его убийстве не пожалела!

Надеюсь, хоть сейчас Крис привыкнет к относительно спокойной жизни. В том виде, в каком он себе это представляет.

Я так задумалась, что лишь осторожное прикосновение к щеке заставило меня вернуться в реальность, так сказать. А не менее осторожный голос Криса спросил:

– Что-то случилось?

– Нет. Откуда?

– Ну, мало ли... у тебя сделалось такое лицо... – проговорил Крис, и я поняла, что и он, и Шат, и Инга с мужем, и Иветта, и Ева глаз с меня не сводят.

– Эй, чего вы? – невольно усмехнулась я. – Уж и задуматься нельзя! Тьфу на вас!

Ответом мне стал дружный смех, потом Иветта поднялась и сказала, потянувшись:

– Думаю, ждать дальше не имеет смысла. Луна уже взошла и призывает нас. Прислушаемся же к ее зову.

Задрав голову, главная волчица издала долгий, протяжный вой, к которому тотчас присоединилась еще пара сотен голосов. Эта песня ночи оказалась очень заразительна, так что я тоже примкнула к этому хору громким рыком, а вслед за мной и мои коты.

Глава 24.

Повинуясь этому древнему зову и волки, и коты повскакивали со своих мест, стали скидывать с себя одежду и перекидываться. Некоторые не успевали, и к щелканью костей перестраивающегося скелета присоединялся звук рвущейся ткани. Вскоре в комнате словно весь пол застелили огромным шевелящимся меховым ковром. Вот и Крис сдался, опустился на четвереньки, на ходу избавляясь от одежды. По смуглой коже разлился янтарный мех.

Мы с Иветтой, как всегда, остались напоследок. Хотя мой зверь уже вовсю ворочался внутри, требуя свободы. Я могла бы его сдерживать и дальше, но зачем? Стремительно раздевшись, я отпустила зверя на свободу. Он вытек из меня, как вода сквозь прорвавшуюся дамбу, заполняя все тело и меняя под себя.

От пробежавшей судороги пришлось опуститься на все четыре конечности. Перед глазами ногти стремительно становились когтями, брызнула черная шерсть, во рту появились звериные клыки.

Мое превращение всегда стремительно. Таков мой дар – оборачиваться где-то за минуту. И, не смотря на неприглядный вид, это не больно. Зверь в полном восторге от долгожданной свободы, и это вытесняет все другие чувства.

В комнате уже не осталось людей. Лишь волки разбавленные котами. Иветта рядом со мной издала короткий вой, и меховая лавина хлынула наружу. Причем аккуратненько так хлынула, ровнехонько в дверь. Мы выходили последними, и Иветта еще тщательно закрыла за собой – чтобы тепло не вышло. К ручке двери еще что-то навроде каната привязано – чтобы сподручнее было открыть звериной пастью, если что. Задницу морозить мало кому хочется.

Не смотря на то, что пантера вроде животное южное, на снегу я чувствовала себя вполне комфортно. Немного морозно, снежный наст под лапами поскрипывает, но не холодно. Опять же лес, белки, звезды. А стоит принюхаться, так где-то и олень замаячил.

– Олень, – подтвердила Иветта, тоже принюхавшись.

– Да.

– Сами загоните?

– Давайте лучше вместе, – обронила я, уже взяв след.

Далее словам не осталось места, на первый план вышли звериные инстинкты. Жажда вонзить клыки в трепещущую добычу затмила собой все. Мир сузился до едва заметной вереницы следов и запаха оленя. Преследование. Сладкая погоня.

Сначала среди черных, обледенелых древесных стволов мелькнул коричневый бок, и ты вся замираешь, чтобы не спугнуть, подкрасться как можно ближе. Олень тоже замирает, словно это может сделать его невидимым, ты чувствуешь его страх, и это слаще самой изысканной конфеты на кончике языка.

Олень не выдерживает первым, или это ветер, внезапно сменив направление, доносит до него наш запах, но он, как пружина, скрывается с места, решив препоручить жизнь быстроте ног.

Но все уже предрешено. Едва олень решается спасаться бегством, мы кидаемся за ним, дав лишь каких-то пару секунд форы. Мы преследуем добычу взрыкивая, подвывая, что еще больше пугает нашу намеченную жертву. Она уже боится петлять меж деревьев и припускает по прямой.

Я вырываюсь вперед, почти под самые оленьи копыта, и делаю прыжок. Клыками и когтями я вцепляюсь в загривок животному, чем сбиваю с ног, выбиваю дух. Иветта не заставляет себя ждать, и ее острые клыки вспарывают ставшее беззащитным горло.

Для оленя уже все кончено. Хотя он и пытается подороже продать свою жизнь, но его настигают Крис, Инга и Ева с Шатом, и довершают начатое нами.

Пришло время настоящего пира. Горячая кровь, трепещущее мясо. Даже кости жалобно трещат под нашими челюстями. Я подрыкиваю от восторга – не могу удержаться. Никакая отбивная не сравниться со вкусом лично загнанной добычи.

Потом, когда мы утолили первый голод, к нам присоединились другие, кому меньше повезло этой звездной ночью. Так что через некоторое время получилось как в той сказке: "остались от козлика рожки да ножки".

Эта ночь оказалась удачной: еще до полуночи все насытились, а теперь можно и отдохнуть. Некоторые, играючи, перетягивали кость друг у друга, кто-то еще шнырял по кустам, пугая оголодавших зайцев, а мы вальяжно разлеглись прямо на снегу. На сытый желудок так в сон клонит!

Нос к носу, мех к меху. Одной большой кучей. И холод вообще не ощущается. Лишь тепло и уют. Как не вздремнуть в такой обстановке?

Сон почти победил, когда что-то, какой-то звук пробился сквозь дрему, заставив навострить уши. Из-за позднего часа в лесу царила почти полная тишина. Даже редкие птицы не переговариваются и слышно, как поскрипывают деревья.

Я уж подумала, что мне почудилось, как звук повторился снова, заставив поднять голову и прислушаться.

– Что ты? – спросила Иветта, тоже насторожившись.

– Ты не слышишь?

– Чего?

Волчица прислушалась, и как раз звук повторился вновь, кажется, громче, но я не уверена. Вроде человеческий голос вдалеке.

– Похоже на людей, – Крис вскочил, не только прислушиваясь, но и принюхиваясь.

–Да,– согласилась Иветта. – Но далеко. У самой границы нашего "заповедника".

– Как раз там она сливается с лесом, и мы не успели возвести надежный забор, – добавила Ольга – ишта и одна из охранников Иветты.

– Что-то слишком много шума, – проворчал Крис, поводя носом.

– Надо бы разобраться, – сказала я, поднимаясь и встряхиваясь.

И стая, и прайд восприняли идею с энтузиазмом, но бежать дружною толпой не имело смысла, поэтому мы разделились. Сначала на звук направился "разведотряд", и уж потом, немного погодя, все остальные.

Собственно, "разведотряд" у нас получился такой, что сам затопчет кого угодно: я, Иветта, Крис, Ева, Ольга, Шат. Филипп и Инга остались руководить волками и котами. Как же без чуткого руководства?

Передвигались мы стремительно, но при этом как можно тише, а значит для человеческого уха практически бесшумно. Мы же выслеживаем, к тому же эффект неожиданности...

Я про себя подумала, что если кто-то опять решил предаться любви на лоне природы, и увидит нас, таких красивых, то может или умом тронуться или импотентом стать. Как нефиг-нафиг.

А звуки по мере нашего приближения становились все явственнее, и я заподозрила, что дело вовсе не в хулиганстве или безобидных потрахушках. Кричала женщина, и крики становились все глуше, иногда раздавались окрики – явно мужские.

– Убивают там кого, что ли? – тихо фыркнул Крис.

Я подумала, что вполне возможно, когда ветер сменился и донес до нас запахи. Трое мужчин и одна женщина. Определенно. А еще гнев, страх, похоть, кровь...

Запах крови резко разлился по воздуху, словно из ведра плеснули. Мы даже замерли на секунду. Еще слишком свежи воспоминания об охоте, о трепещущей жертве, о самой жизни на кончике языка. Благо наши звери были сыты, и такой запах лишь ввел в кураж.

Выстроившись полукругом, мы приближались к непрошеным гостям. Встреча становилась все ближе и ближе.

Облезлые кусты не бог весть какая маскировка, когда все в снегу, а у тебя черный мех, но ночью сойдет. К тому же там, на полянке, люди светили себе фонарями, а значит хрен что вокруг видели.

А картина предстала во всей своей омерзительной неприглядности. Нашими "гостями" оказалась группка настоящих извращенцев. Изнасилование само по себе отвратительно, но когда сопровождается пытками и издевательствами!

Каким-то чудом девушка еще дышала, хотя лужи крови на утоптанном снежном насте были только ее, а эти мерзавцы гоготали, продолжая свое мерзкое дело.

Меня едва не затошнило, но вместо этого из горла вырвался низкий рык. Тотчас к нему присоединились Иветта и Крис. Где-то недалеко отозвались остальные. Значит, скоро будут тут.

– Что за хрень? – до одного из этих мерзавцев, похоже, дошло, что что-то здесь не так. – Волки?

– Чушь! Какие волки в Подмосковье? Тут и зайцы не везде встречаются! – попытался урезонить его второй. Третий стал обшаривать фонарем ближайшие кусты. Это мало помогло.

Иветта рядом со мной заворчала, потом испустила протяжный вой – сигнал для стаи поторопиться. Ольга нарочно хрупнула веткой и вышла на поляну.

Такое триумфальное появление не осталось незамеченным. Фонари замельтешили и остановились на ней. Сероватый мех причудливо засеребрился под искусственным светом, а весь вид словно вопрошал: "Вы Красную Шапочку не видели?".

– Мать твою! – выругался один. Фонари ощутимо задрожали.

В это время в круг света вышли я и Шат. Тот, что с фонарем, не выдержал первым – завизжал, как свинья на скотобойне, и выронил свет.

Один попытался бежать, другой выстрелил. Не помогло ни то, ни другое. Зато стало нам сигналом. Мы кинулись в атаку. Как раз подоспели остальные, и это уже походило на истребление.

Ни один человек не способен убежать от преследующего его хищника. И от возмездия не ушел никто. Полные ужаса крики лишь раз или два прорезали ночь, потом их поглотили рычанье и чавкающие звуки.

Глава 25.

От мерзавцев не осталось ничего, что можно было бы опознать. Никому не позволено бесчинствовать на наших землях! Правда, о такую мразь и пачкаться противно! Поэтому я и позволила устранять другим, и они справились на славу!

Куда больше меня сейчас волновала судьба жертвы. Девушка еле дышала и то, как дышала, мне очень не нравилось. Растолкав волков и некоторых не в меру любопытных котов, я склонилась над девушкой. Проклятье! Она вся в крови, так что сразу и не поймешь, откуда.

Более подробный осмотр показал, что мест "откуда" предостаточно. Десятка два ножевых ранений разной степени тяжести, плюс ожоги. От сигарет, что ли? И это не считая ссадин и синяков.

Видя такую картину, невольно удивляешься, как жизнь еще теплится в этом теле. Подняв голову, я рыкнула и позвала Ингу. Не прошло и минуты, как вертигрица оказалась рядом.

– Посмотри, что можно сделать? Я даже не пойму, с чего начать. Столько крови.

– Сейчас посмотрю.

Инга склонилась над девушкой, как незадолго до этого я, причем временами едва не водя носом по ранам, а то и пробуя кровь на язык. Увлеченная этим действом, я и не заметила, что вокруг нас собрались и волки, и коты, тихо наблюдая.

Наконец, тяжело вздохнув, Инга отстранилась, глухо проговорив:

– Боюсь, я не могу ей помочь. Да и вряд ли кто сможет, даже окажись мы в больнице. Она потеряла очень много крови, повреждены внутренние органы, проткнуто легкое.

– Но ведь она еще жива! – как-то не верилось, что вот так просто все кончится.

– У нее огромная воля к жизни, но даже она при таких повреждениях бессильна.

У меня вырвался возмущенный рык, и Иветта успокаивающе ткнулась носом мне в шею, а я пробормотала:

– Даже я, при всех своих способностях, не могу ей помочь. Она всего лишь человек.

– А если ее обратить? – предложила Иветта.

– Она не выдержит обращения ни в одно из кошачьих. Наша форма мало заразна и трансформация требует сил, которых у нее нет.

– Но ведь у волков все по-другому, – ответила Иветта.

– По сути мы ведь все равно ничем не рискуем, – добавила вертигрица, бросив взгляд на девушку. – Она умирает, у нее уже начался шок.

– Что ж, – я переглянулась с Иветтой. – Дадим ей хоть какую-то надежду.

– Именно, – главная волчица двинулась вперед, но я ее остановила, сказав:

– Лучше не ты. Твоя сила тоже недавно переродилась, обрела новые возможности и, подозреваю, стала менее... заразна.

– Позвольте мне! – выдвинулась Ольга, просунувшись между Ингой и Крисом.

– Хорошо.

Волчица не стала медлить, вцепившись в бедро несчастной девушки. Та даже не вздрогнула. Ольга чуть дернула, чтобы расширить рану, потом выпустила и принялась зализывать и эту и другие раны, не оставляя на теле и следа от крови.

Этой девушке в одном повезло – сегодня полнолуние, а значит, зверь активен, как никогда. Но все-таки нужно немного подождать. Обычно между заражением и первой трансформацией проходит несколько дней. Но тогда зверь борется с организмом, отвоевывая себе место пядь за пядью, а тут все жизненные системы тела полностью капитулировали.

Мы замерли в ожидании, не сводя с истерзанной девушки глаз, и надеясь на маленькое чудо.

Первым признаком стала буквально вскипевшая в ранах кровь. Она просто вспенилась, выталкиваясь из ран.

– Процесс пошел, – тихо обронила Иветта.

В этот момент тело девушки резко выгнулось, словно еще чуть-чуть и сломается позвоночник.

– Это точно не предсмертные конвульсии? – с подозрением спросила я.

– Нет, смотри.

Мы с главной волчицей склонились над лицом девушки. Ее глаза оказались распахнуты, и было хорошо видно, как они буквально пульсируют, то на миг становясь волчьими, то снова превращаясь в человеческие.

– Зверь уже проснулся внутри нее и теперь пытается выбраться наружу. В первый раз это сложно. Давай отойдем, дадим ей место, – проговорила главная волчица, отступая.

Очень своевременное предложение. То, что раньше казалось конвульсиями, оказалось детским лепетом по сравнению с нынешними. Зверь, определенно, жаждал выбраться наружу любым способом.

Девушка металась, впивалась в снег, оставляя глубокие борозды, так как ногти уже стали когтями. Наконец, она конвульсивно свернулась в позу эмбриона, стало видно, что кожа вдоль позвоночника треснула, обнажая хребет и ходящие ходуном мышцы, а еще чуть позже брызнула шерсть. Одновременно раздался крик девушки, переходящий в звериный вой.

Первый раз всегда самый болезненный и самый нелицеприятный. Человек не перерождается в другую форму, а зверь буквально выбирается из него, разрывая оболочку в клочья.

И вот на окровавленном и истерзанном снегу стоит худая, грязная волчица. Но симпатичная. Темно-коричневый, переходящий в медовые подпалины мех станет еще лучше, когда обсохнет и очистится. И не менее медовые глаза. Очень испуганные.

– Ш-ш, успокойся. Все хорошо, – осторожно проговорила Иветта, делая шаг вперед.

Но и это напугало волчицу. Она отступила, ощетинившись. Видно, что сознание человека спуталось с разумом зверя, и не знало, как реагировать. Но звериные инстинкты брали верх. На это и делалась ставка.

Ольга подошла вплотную к обращенной, чуть толкнула ее, давая почувствовать запах, и проговорила:

– Не бойся. Ты в безопасности среди нас. Ощути наш запах – это стая. Мы твоя охрана, мы твой покой, твоя защита.

Волчица колебалась, потом принюхалась, прижалась к Ольге. Наконец, села и, задрав морду, завыла. Ее тотчас поддержало больше сотен глоток. Первый контакт состоялся. Волчица признала других волков своей стаей. У нас едва не вырвался вздох облегчения.

С Ольгой, как с "обратившей" у нашей новой сестры контакт был больше. Их зверей можно считать кровными родственниками. Поэтому она и повела волчицу на первую охоту.

Первая трансформация продлится не менее пяти часов, и в это время бесполезно о чем-либо спрашивать. Человеческое сознание растворилось в инстинктах зверя и находится в полном смятении. Уже второе полнолуние дастся легче, и даже сменив облик, оборотень начнет сохранять человеческий разум.

Поэтому важно, чтобы первые свои изменения новоиспеченный вервольф пережил в стае. Ведь именно новички могут напасть на людей или натворить прочих бед. А стая может удержать, скорректировать животные инстинкты.

К сожалению, подобное случается редко. Большинство оборотней – результат несчастного случая. И их находят лишь через некоторое время после пробуждения зверя. Некоторые успевают натворить дел.

К чести Иветты могу сказать, что со времени ее прихода к власти подобных "происшествий" стало гораздо меньше. Контроль за популяцией – одна их первейших задач вожака.

Пока Ольга с новой волчицей охотились, мы вернулись в домик. Большая часть успела даже перевоплотиться и разъехаться по домам. Так лучше. Когда наша новая сестра вернется в человеческий облик, лучше, если народу вокруг будет поменьше.

Так что остались мы с Иветтой, Ева, Филипп, Крис, Инга, как врач, и ее муж. Последний имел довольно ошарашенный вид. К такому завершению нашей охоты он оказался не готов. Поэтому я тихо спросила у него:

– Ты как?

– Ничего, – но голос при этом подрагивал.

– Это первый шок, он пройдет. Главное – не поддавайся чувству вины. Мы сделали то, что должны были.

Он кивнул в ответ, хотя ясно, что до конца не поверил. Надеюсь, пока. Со дня его обращения прошло не так много времени. А практика показывает, что психике нужно не меньше года, чтобы полностью адаптироваться к новым условиям. Зверь и человек образуют полный симбиоз. Но вот так этого не объяснить, можно только прочувствовать самому.

Ладно, сейчас у нас есть более насущные проблемы. В данный момент эта "проблема" робко вошла в дом вслед за Ольгой. В глазах волчицы мелькал страх, и в то же время и искорки доверия.

Предстоял самый сложный момент – превращение зверя обратно в человека. А он ведь может еще и не захотеть превращаться. И такое бывало.

Но в этом нам повезло. Ольга стала перекидываться обратно и "протеже" потянулась вслед за ней. А раз сделан первый шаг, то с пути уже не свернуть. Даже если очень захотеть.

Волчица упала навзничь, тело вновь забилось в конвульсиях. Конечности вытягивались, шерсть исчезала. С последним, уже человеческим стоном, девушка затихла.

Инга тотчас склонилась над ней, осматривая, а, закончив, довольно улыбнулась. Усилия не пропали даром. На теле не осталось и следа от многочисленных повреждений. Вот только оставалось объяснить девушке, что произошло.