Текст книги "Девочка для альфы (СИ)"

Автор книги: Алисия Небесная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

Глава 25

Утро началось с пения птиц и запаха волков. Они близко. Лапа болит меньше, но встать на неё всё ещё трудно.

Выползаю из укрытия, прислушиваясь. Каждый звук важен. Чувствую запах Марата – он здесь, ищет меня лично. Альфа не доверяет своим псам.

Его запах смешивается с запахом его волков. Он уверен, что найдёт меня. Он ошибается.

Нахожу укрытие в густых кустах. Двигаюсь медленно, осторожно, стараясь не хрустнуть веткой, не потревожить листья. Тишина давит, напряженная, ожидающая.

Всё словно замерло. И вдруг… резкий шорох сзади. Меня вытаскивают из кустов за хвост. Скулю от боли. Оказываюсь окружена. Три волка Марата – злые, настороженные, зубы блестят в утреннем солнце. И Марат… четвёртый.

– Плохая девочка, – Марат превращается в человека, садится на корточки, наблюдая за мной с удовольствием. Его глаза холодные, рассчитывающие. Он уверен в своей победе. В своей власти.

– Это того стоило? – спрашивает он спокойно, как будто обсуждает погоду. Его равнодушие пугает больше, чем любое проявление ярости.

У меня есть только одна попытка. Если не сейчас, то потом будет только ад. Делая резкий рывок, я вонзаю зубы в его руку. Он не ожидал, что я решусь на это. Но радость от действия быстро улетучивается, когда другие волки окружают меня, один из них прижимает больную лапу. Я не могу сдержаться – челюсть сжимает в агонии.

– Вот же сука, – шипит Марат, его голос наполнен презрением. Он позволяет своим волкам прижать меня к земле, словно в ловушку.

Я чувствую, как теряю контроль над ситуацией. Каждое движение даётся с трудом. Боль в лапе оглушает, страх переполняет. Невозможно дышать, не ощущая их присутствия, их силы, их тяжести надо мной.

– Я хотел по-хорошему, – рычит Марат, хватая меня за шкирку и грубо встряхивая, словно я кукла в его руках. – Но ты меня вынудила.

Внезапно, в область лопатки вонзается что-то острое. Игла. Нет, нет… что он вколол⁈ Я пытаюсь освободиться, но тело не послушно. Силы меня быстро оставляют. Веки тяжелеют, смыкаются. Тьма наползает, поглощая сознание. Я теряю контроль… теряю сознание… и в этом мгновенье чувствую только острую, жгучую боль, и холодный, безжалостный расчет в глазах Марата.

Комната была тесной, душной, наполненной тяжелым, мускусным запахом Марата, который впивался в легкие, вызывая тошноту. Но это было лишь началом. Цепи стягивали мои запястья, приковывая к кровати. Одна рука была перебинтована, жгучая боль пульсировала под бинтами. Горло сжимало от невыносимой жажды. Я ощущала его присутствие, холодный взгляд, испепеляющий до самой души.

– Дерзко, но глупо. Ты снова здесь, – прозвучал голос Марата, холодный и безжалостный, со стороны окна.

Он приблизился, прижался ко мне, жестко и властно, словно хищник готовящийся к удару. Протянул стакан с водой.

– Пей, Кира, – приказал сдавленным голосом. Я подчинилась. Холодная вода обожгла пересохшее горло, но не утолила жажду. – Можешь быть покорной.

– Что ты мне вколол? – прошипела, прожигая его взглядом, полным злобы и ненависти.

– Всего лишь безвредное снотворное, – ухмыльнулся, сдавливая мои скулы до боли. – Твоя волчица пока поспит.

– Сволочь, – прорычала, пыталась вцепиться в него зубами, но он легко увернулся.

– Не будьте такой резкой, – в голосе звучал холод и осуждение.

– Зачем я тебе нужна? – ослабила натиск, решив поберечь силы.

– Наши родители хотели нашего брака. Надо уважать их волю, – ответил хладнокровно.

– Я наблюдал за тобой долго, – Марат отвернулся от окна. Его лицо было нечитаемым, но в глубине глаз мелькнуло что-то похожее на раскаяние, хотя это было скорее раздражение от неудачно сложившихся планов… – Пока ты не попала в лапы к Аязу Нуримову.

Сердце сжалось от этого имени, как от укола ледяной иглы. Боль пронзила меня насквозь. Я сделала глубокий вдох, стараясь сдержать трясущиеся руки и нарастающую панику.

– И что это меняет? – спросила, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно, хотя внутри всё кипело.

– Я был готов уничтожить твою волчицу, – Марат произнёс это спокойно, без эмоций. – А затем… спокойно познакомиться с тобой, влюбить в себя… это был мой план.

Он сжал кулак, костяшки побелели.

– Но Аяз вмешался. Он не дал мне довести дело до конца. – продолжил Марат, его голос стал жестче. – И твоему отцу пришлось рассказать правду о смерти твоих родителей… это сломало все мои планы.

Его слова стали для меня ударом. Я догадывалась о связи между Маратом и гибелью моих родителей, но теперь правда обрушилась на меня с новой силой. Я вцепилась в пододеяльник, стараясь не расплакаться. Этот человек… чудовищный и безжалостный… был ли он способен на любовь и раскаяние?

– Ты лицемер, Марат, – прошипела я, слова были наполнены ядом. – Я испытываю к тебе лишь ненависть и желание убить.

Марат не дрогнул и не сделал ни шага. Его спокойствие было устрашающим. Стоял у окна, не двигаясь.

– Ненависть… интересно, – промолвил спокойно, его голос был ровным, без эмоций, словно он говорил о погоде. – Но от любви до ненависти один шаг…

Он медленно повернулся, взгляд был леденящим. Почувствовала, как он проникает в меня, разрушая защиту и надежду на сопротивление. Его жесты были медленными и размеренными, с угрозой в них.

– Ты можешь ненавидеть меня, – продолжил, его голос приобрёл вкрадчивую мягкость, которая была ещё более ужасающей, чем его предыдущая холодность. – Но это ничего не изменит. Ты моя. И я возьму своё. Какими бы методами это ни было достигнуто.

– Отправляйся в ад, – шипела на него дикой кошкой.

Марат ответил не сразу, наслаждаясь моим бессилием, моим отчаянием. Его взгляд был спокойным, холодным, но в глубине его глаз играла жёсткая, хищная ухмылка.

– Ты не задала самый главный вопрос, Кира, – промолвил он наконец, голос его был спокойным, но в нём слышны были нотки триумфа. – Где Аяз, который так нужен тебе сейчас? Ведь ты здесь, в моей спальне, слаба и ранена. И без него… ты совершенно беззащитна.

Глава 26

Марат расправил плечи, в его взгляде застыло холодное удовлетворение.

– Оставлю тебя на время, Кира, – произнес он спокойно, с едва уловимой издевкой. – Отдохни.

Он ушел, оставив меня в глухой, давящей тишине. Его уход был больше похож на отступление хищника, откладывающего свою жертву на потом.

Спустя некоторое время в комнату войдя одна из служанок Марата. Она быстро поставила на тумбочку небольшой поднос: небольшой, но уже более привлекательный кусок мяса, несколько отварных овощей и стакан сока. Всё было просто, но еда выглядела аппетитно.

Одна рука оставалась перебинтована, что значительно усложняло процесс приёма пищи. Но голод был сильнее, чем неудобства. Я с трудом придерживала поднос и откусывала небольшие кусочки, стараясь не ранить перевязанную руку. Съеденный заяц в лесу давно переварился, и организм требовал дополнительной подпитки.

Где же Аяз⁈ Его отсутствия тяжелым камнем давило на меня, порождая волны паники и отчаяния. Как выбраться из этого кошмара? Пока я не видела никакого выхода, только бесконечная тьма и беспомощность.

Три часа прошли в медленном, мучительном ожидании. И вот, наконец, появился Марат. Его улыбка была настолько мерзкой, настолько не к месту, что я хотела стереть её с его лица собственными руками.

– Как ты тут, моя дорогая? – промурлыкал он, его голос был ласковым, приторно-сладким, что вызывало у меня лишь еще большее отвращение.

«Ударился он что ли головой?» – пронеслось в моей голове. Я взглянула на него с глубоким скепсисом.

– Я тебе не «дорогая», – прошипела я в ответ, застыв в ожидании его следующего хода. Я знала, что он что-то задумал. И я была права.

– Это лишь пока, – Марат спокойно приблизился, начиная развязывать цепи, приковывавшие меня к кровати. – Думаю, этого больше не понадобится.

– Что ты сделал? – спросила я, настороженно всматриваясь в его лицо, ожидая подвоха. Его спокойствие было слишком навязчивым, слишком уверенным.

– Видишь ли, твой Аяз нажил себе врагов, что весьма удобно для меня, – Марат устроился в кресле напротив, с выражением триумфа на лице. – И они мне подсказали, что происходит в его стае.

– О чём ты? – волнение охватило меня с головой, сжимая горло холодными руками страха.

– Я лишь искусно организовал небольшую… подставу, там, где он её меньше всего ожидал. Его желание вернуть тебя… привело его к неизбежной гибели.

– Что⁈ – вопль вырвался из моих уст, пронзив тишину комнаты. Боль, острая и невыносимая, разорвала мою грудь на части. Воздух стал густым, тяжелым, не хватало дыхания.

– Взрыв был такой силы… – Марат произнёс это спокойно, без эмоций, как бездушный факт. – … что выжить ему вряд ли удалось.

– Нет, нет, этого не может быть! – истерика накрыла меня с головой, слезы градом потекли по щекам. Мир рухнул, оставив после себя только пустоту и невыносимую боль. Я убью его, прямо сейчас, или сама погибну, но без Аяза жить не хотелось. Ни одного дня.

Я сорвалась с места, в приступе безумия схватив со стола вилку. Это было глупо, бесполезно, но это было всё, что я могла сделать в своём отчаянии. Я бросилась на Марата, нанося удар за ударом, но он легко увернулся, схватив меня за руки и прижав к полу.

Я билась, пыталась вырваться, но это было бесполезно. Его сила была слишком велика. Он приподнял мою голову, заставив встретиться с ним взглядом. В его глазах не было ни сочувствия, ни сожаления, только холодный, расчётливый удовлетворённый расчет.

– Ты беспомощна, Кира, – прошипел он, голос ледяной, безжалостный. – Подумай о ребенке. Ты убьешь не только себя, но и его.

Дверь в спальню отворилась, и в комнату вошла она. Ариана. Её появление было ударом ниже пояса.

– Какая приятная картина, – протянула она, голос противный, наполненный ликованием.

– Ах ты дрянь! – вскрикнула я, отчаянно пытаясь вырваться из его хвата, но Марат сжал меня еще сильнее, прижимая к полу.

Ариана улыбнулась – холодная, жестокая ухмылка растянула её губы. Она присела на корточки, наслаждаясь моим бессилием, моим отчаянием.

– Ты это заслужила, – прошептала она, её глаза блестели злорадством.

– Как ты могла так поступить⁈ – прошипела я, голос сдавлен болью и неверием. – Ты же его любила!

– После того случая… после того, как он меня унизил… – маска триумфа на лице Арианы треснула, уступив место боли и горькому раскаянию. – Марат обещал, что Аяз будет моим. Что он накажет его…

– И чего ты добилась, идиотка⁈ – взорвалась я, боль и ярость переполняли меня, словно лава из кратера вулкана. – Марат убил его! Ты его убила!

Ариана словно застыла, её глаза помутнели, лицо побелело. Ещё чуть-чуть, и она расплакалась бы, сломалась под тяжестью своих же действий. Но вместо слёз на её лице промелькнула гримаса ужаса и внезапной злобы.

Резкая, жестокая пощечина приземлилась на мою щеку. Обжигая. Сжимаю зубы, сдержав стон.

– Это всё ты! – завопила она, голос пронзительный, истеричный. – Из-за тебя всё это случилось!

Марат быстро встал, схватив Ариану за руку и резко оттянув в сторону. Его лицо было мрачным, но в его глазах мелькнуло нечто похожее на раздражение.

– А ну-ка, успокой свою истерику, – рыкнул он на нее, голос холодный, жесткий, не терпевший никаких возражений.

– Ты мне обещал… – прошипела Ариана, словно ядовитая змея, её голос был полн горькой обиды и злобы.

Марат схватил её за горло, его пальцы сжались вокруг её шеи, Ариана задыхалась, отчаянно цепляясь за его запястье.

– Я много кому чего обещаю, – прошипел Марат, голос его был ледяным, безжалостным, как голос дьявола из преисподней. – Успокойся. Или вылетишь отсюда и сама разбирайся со своими проблемами. Сейчас мне важнее другое.

Глава 27

Марат отпустил Ариану, и она осела на пол, хватась за горло, пытаясь поймать дыхание. Мне её совсем не жаль. Она стала палачом Аяза. Пусть сгорает в аду.

Я поднялась на ноги, наблюдая за ними двумя. Мои руки инстинктивно легли на живот. Марат прав. Мой маленький ребёнок, ещё не рождённый малыш, не виноват в том, что произошло. И я обязана выносить его. Ради его папы.

Ариана заметила мой жест. Её губы скривились в презрительной ухмылке, в глазах загорелся злой огонёк охоты.

– Нет, Марат, так не пойдёт, – прошипела она, поднимаясь на ноги и впиваясь в него холодным, пронизывающим взглядом. – Ты отдашь мне его ребёнка.

Её взгляд был ледяным, направлен прямо на меня, полный злобы и ненависти. Это была не просто угроза. Это было решение. И я знала, что она будет делать всё, чтобы осуществить его.

Я скалилась в ответ Ариане. Она не получит моего ребёнка. Никогда.

Марат молчал, взвешивая ситуацию, его лицо было непроницаемым.

– Обговорим это позже, а сейчас пошла прочь, – рыкнул он на Ариану, голос его был холодным, властным, не терпевшим никаких возражений.

Ариана медленно отошла, её взгляд был наполнен ненавистью и неукротимой жаждой мести. Дверь за ней закрылась с глухим щелчком.

Мы остались вдвоём. Тишина висела в воздухе, тяжёлая и напряжённая.

– Советую тебе быть более покорной, если хочешь, чтобы ребёнок остался с тобой, – прошипел Марат, его глаза были холодными, беспощадными.

Подошёл ко мне быстро, схватив за волосы и резко откинув голову назад. Его поцелуй был властным, жестоким; его язык вторгся в мой рот, принуждая меня подчиниться. Это был не поцелуй, а акт подчинения, акт власти.

Ради защиты ребёнка я должна уступить. Позволяя Марату закончить, одна слеза скатилась по щеке.

– Хорошая, послушная девочка, – хрипел он, его голос был низким и зловещим. – Ещё немного времени, и ты придёшь в мою постель.

Он излучал хищную улыбку, отравляя душу своей уверенностью.

– На сегодня тревожить не буду. Делай, что хочешь, но в этой комнате и ванной, – произнёс он и направился к двери, запирая её на ключ.

Тяжело вздохнув, осталась одна, беззащитная. Я должна найти способ выжить, даже если это значит идти на временные уступки.

Осматриваю комнату. Рядом гардеробная, запах Марата повсюду, резкий, навязчивый, вызывающий тошноту. Открываю окно. Теперь я понимаю – Марат учёл прежние пробелы, обеспечив, чтобы я больше не сбежала. Густая живая изгородь под окном, даже если её обойти, сразу же вижу волков на стороже.

Иду в ванную. Разбинтовываю руку. Раны почти зажили – это единственный положительный момент. Запах травяной мази. Несмотря на жестокость, Марат заботится. Но от этого не легче.

Включаю душ, настраивая струи. Стою под ними долго, смывая с себя грязь и боль, но в первую очередь смывая слёзы. Рыдаю, в полную силу, позволяя себе горевать по Аязу сейчас, потому что потом… потом будет нельзя. Потом придётся поменять правила игры, стать сильнее, хитрее, чтобы спасти себя и ребёнка. Кричу до осиплости, до полной пустоты внутри. Царапаю себя, стараясь заглушить душевную боль, но она распространяется по телу, словно яд, постепенно уничтожая надежду. Я должна выжить. Для него.

Завернувшись в пушистый халат, выхожу из душа. Смотрю в зеркало. На меня смотрит незнакомка – глаза пустые, лицо маской, лишенное всяких эмоций. Это лишь оболочка. Под ней – кипящая ненависть и неукротимая жажда мести.

– Я отомщу за тебя, и за родителей, – шепчу своему отражению, слова кажутся чужими, но в них вся моя правда.

Возвращаюсь в спальню. На столике – лёгкий перекус: сендвичи и баночка с мазью. Рядом – записка: «Мазь для ран. Не будь упрямой. Пользуйся». Даже в своей жестокости он по-своему заботится. Но это не меняет ничего. Его забота – лишь часть его игры. И я буду играть в нее по своим правилам.

Я медленно начинаю намазывать мазь на руку. Я должна выжить. Должна стать сильнее. Для него. Для нашего ребёнка. И для себя. Месть будет холодной, расчетливой и безжалостной.

Я ем без особого желания, лишь потому что так надо. Тишина и одиночество – единственные мои союзники в этот момент. Ночь проходит спокойно, меня не тревожат. Только во сне я нахожу утешение, как в сказке, в которую так хочется верить.

– Кира… – голос Аяза… за моей спиной…

Я резко оборачиваюсь. Он стоит совсем рядом. Я бросаюсь к нему, обнимая крепко, словно боясь, что он исчезнет.

– Я думала, ты умер… – слезы градом потекли по щекам, я вцепилась в него, словно в спасательный круг. Аяз придержался, шипя от боли.

– Что с тобой? – спрашиваю я, осматривая его с тревогой.

– Слегка пострадал… мне нужно время, Кира, – он провел большим пальцем по моей щеке, стирая слезу. – Не сдавайся. Ради нашего малыша. Я скоро заберу тебя.

– Но… где ты⁈ – рыдания снова сотрясают мою грудь, забирая последние силы.

– Прости, киска… я не могу сказать, – он целует меня в лоб, прижимая к себе, и… исчезает.

Растворяется в воздухе, оставляя меня одну в густом тумане.

– Аяз… вернись… – кричу я в пустоту, но только эхо отвечает мне в безмолвной комнате.

Простыпаюсь, всего лишь сон. Утро, солнце только встает. Все было так реально. Или это просто игра подсознания. От раздумий отвлекает стук в дверь.

Глава 28

Простыня липла к мокрому от пота телу. Сон. Или не сон? Аяз… его прикосновение, его внезапное исчезновение… все было слишком реальным. Лежала, закрыв глаза, пытаясь понять, где сон, а где реальность. Его запах, его голос… все это не отпускало.

Стук в дверь. Резкий. Накинула одеяло.

– Войдите, – прошептала, голос ещё хриплый от сна.

Вошел мужчина, старый, лицо изборожденное морщинами. Спокойный.

– Доброе утро, меня зовут Ахмет, я лечащий врач господина Марата.

– Что вам нужно? – спросила, стараясь скрыть раздражение.

– Господин Исаков просил подтвердить вашу беременность. Необходимы анализы крови и другие обследования.

Кивнула. Тревога за ребенка пересилила все остальное. Мне нужны ответы. Наверняка. Хотя я и не просила о помощи, поняла: сейчас это необходимо. Для ребенка, для будущего.

– Хорошо, – ответила спокойно.

Ахмет спокойно объяснил процедуру взятия крови и других анализов, сохраняя ровный голос и внимательный взгляд. Я отвечала на вопросы о самочувствии и питании, стараясь сохранять самообладание. Мне не хотелось рассказывать о своих проблемах, я хотела получить ответы.

Тридцать минут спустя, после неприятных процедур, осталась одна и почувствовала одиночество. Рука полностью зажила, даже волчица внутри пришла в себя после укола, но это не приносило успокоения.

Нервно петляя по комнате, я понимала: бегство сейчас – неверное решение. Но волчица внутри не успокаивалась, напирая на меня своей тревогой, жаждой свободы и желанием быть рядом с Аязом.

Она чувствует его боль, и это внушает надежду. Волчица не чувствует смерти своей пары, но знает, что ему плохо.

В комнату зашла служанка.

Солнечный свет заливал комнату, освещая пылинки, танцующие в воздухе. Сидела у окна, наблюдая за птицей на изгороди, чувствуя себя запертой в клетке. Внутри меня бурлила тревога. Служанка, появившись в дверях, быстро поставила баночку с витаминами на столик и поспешно отступила.

– Врач попросил передать вам витамины, – она опускает баночку с витаминами на столик, – поклонилась и уже уходила.

– Постой, позови пожалуйста Марата, – мне нужно его видеть.

– Хорошо, хозяина пока нет дома, но он говорил что к обеду будет, – девушка замерла.

– Спасибо, это все, – поворачиваюсь к окну наблюдая за птицей что сидит на изгороди.

Несколько часов прошли в ожидании, наполненном напряжением. И, наконец, он появился.Марат появился в дверях. Черная рубашка обрисовывала его литые мышцы, джинсы сидели идеально, а волосы были небрежно зачесаны.

Марат остановился в нескольких шагах, его взгляд, холодный и проницательный, словно прожигал меня насквозь.

– Мне передали, что ты хотела меня видеть, – голос был спокоен, даже вкрадчив.

Я на него даже не реагирую, наблюдаю за ним, как за хищником, наблюдаю за его следующим ходом.

– Как долго мне сидеть тут? – стараюсь говорить спокойно, не выдавая эмоций. Чем спокойней буду, тем проще выторговать себе условия получше.

Марат медленно приблизился, его походка – это мерный ритм хищника, приближающегося к жертве.

– Все зависит от твоего поведения, Кира, – слова были холодны, как лед.

– И какого же ты поведения от меня ожидаешь? – Встречаюсь с ним взглядом, выгибаю бровь.

– Послушания как минимум, уважения, – перечисляет Марат, загибая пальцы на руке.

– Уважения, – произнесла медленно, внимательно всматриваясь в его глаза, – это нужно заслужить. А у нас, я боюсь, не те обстоятельства.

Тишина повисла в воздухе, тяжелая и напряженная, как перед бурей. Я чувствовала, как его взгляд, холодный и проницательный, прожигает меня насквозь. Он оценивает, взвешивает, анализирует – и это чувствовалось физически.

– С Аязом ты тоже была так остра на язык? – прошипел, фраза что добивает.

Сжимаю спинку стула, чувствуя, как эмоции вырываются и подконтроя.

– Возможно, – прошептала, мой голос едва слышен.

Я пытаюсь контролировать эмоции, но это дается с трудом. Воздух вокруг вибрирует от напряжения.

– Ты такая смешная, – протянул, его губы сжались в ухмылке. – Мне интересно, что ты придумаешь на этот раз, – добавил, и в глазах вспыхнул блеск азарта.

Он приближается, и я чувствую вибрацию его тела, это притяжение, смешанное со страхом.

– Я не понимаю, о чем ты, – ответила максимально отстраненно, меняя тему разговора, стараясь скрыть свои истинные чувства. Это его игра, он охотится.

Его пальцы, сильные и властные, сжали мои волосы, резкий рывок пронзил голову болью. Я зашипела, но не отвела взгляд. Наши глаза встретились, в них были гнев и неприязнь, смешанные с его желанием и похотью. Он видел меня насквозь и знал, что я чувствую.

– А ведь ты побежишь, – прошептал, его горячее дыхание коснулось моей шеи. Мурашки пробежали по телу от его прикосновения, слов и власти. Он всё продумал и просчитал. Он знает мою тактику лучше, чем я сама.

Его губы накрыли мои, жестокий и властный поцелуй, сминающий, покусывающий, подчиняющий. Хотела укусить его в ответ, первая реакция на его насилие, но Марат, как всегда, был на шаг вперед.

Он предугадал мое действие. Отстранился, пальцы сжали мои скулы. Прикосновение холодное, жесткое, как сталь.

– Будь готова к вечеру, Кира, – сказал, голос был спокоен, холодный, как лед. Он отходит к двери. – Мы прогуляемся, – добавил, и в его словах не просто приглашение, а приказ.