Текст книги "Девочка для альфы (СИ)"

Автор книги: Алисия Небесная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

Глава 17

Подходя к дому, сердце забилось быстрее, ледяными иглами пронизывая ребра. Машина Аяза стояла на парковке. Волнение бурлило по телу, опустошая меня. Двери дома открываются, и Аяз идёт навстречу, его лицо – маска, взгляд холодный, прожигающий. Страх сжимает горло.

Ближе подходит, от чего я замираю. Он сокращает дистанцию, притягивает к себе, стискивая в своих объятиях. Его тело – испепеляющий огонь.

– Где вы были? – цедит сквозь зубы, голос – резкий, обеспокоенный, взгляд впивается в Амира. Ждёт ответа.

– У старейшины, – спокойно отвечает бета. – Пыл поубавь. Все вопросы к Кире, – делает шаг назад, петляя в сторону стаи.

– До завтра, Амир, спасибо, – кричу ему вслед. Напряжение Аяза ощущаю кожей. Леденящее чувство тревоги.

– Никакого завтра, – рычит Аяз, берёт меня за руку, утягивает в дом. Его хватка – жестокая, властная.

– Ты не едешь на работу, – едва поспеваю за ним. Воздух вокруг вибрирует.

– Подождёт, – рычит Аяз, затаскивает меня в дом, прижимает к стене. Жар его тела проносится по моему, обжигая. Его губы ищут мои, в страстном поцелуе сплетаются.

– Моя, – шепчет на ухо, кусает за мочку. – Своим не делюсь, – смотрит в глаза, прожигает насквозь. Взгляд – дьявольский.

– Твоя, – лишь соглашаюсь, возбуждение с головой накрывает.

– Не стой к Амиру так близко, – предупреждает, – мой волк дуреет, ревнует.

– Он просто помог, – обнимаю Аяза за шею, смотрю в его дикие глаза. В похоти начинаю утопать.

– Что ты у Старейшины делала? – хрип его слышу, сама дышу рвано.

– Потом расскажу, – расстегиваю рубашку Аяза, прикасаюсь к груди.

Аяз не сдерживается. Поднимает меня, удерживая под ягодицы, несёт в спальню, кидает на кровать, рассматривает. Жадно, собственнически. Я же словно воск плавлюсь. Леденящий восторг, испепеляющий огонь. Словно наркотик, бежит по венам, впиваясь под кожу. Теперь не вытравить. Сам одежду стаскивает. Всматриваюсь, любуюсь его телом, завораживает. Тело его – как у бога, литые мышцы – стальные канаты. Вздох из грудной клетки вырывается. Жарко становится, бурлит кровь. Ерзаю по кровати, словно змея, извиваясь от желания. Его хочу до безумия.

Аяз не спешит, дразнит. Его губы касаются разгорячённой кожи, прожигая дорожкой поцелуев к груди. Дует на твёрдую горошинку, удерживает сосок зубами. По позвоночнику прокатился разряд. Выгибаюсь ему навстречу, гнусь от наслаждения. Аяз исследует тело руками, растирает, надавливает.

– Сладкая девочка, – цедит он сдавленным голосом, губы перемещаются к шее. Жадный, ненасытный. Собственник. Давно поняла, что не отдаст никому. Да и не желаю. Его только хочу. В его руках как воск плавлюсь, или сгораю, словно пепел. Он меня делает живой. Желанной.

– Аяз, – стон с губ срывается. Терпение на нет сходит. Тело словно струна натянуто. Внизу всё судорогой сводит.

– Что, Кира? Хочется? – ухмылка, которая заставляет вспыхнуть. Его слова – ледяные иглы, обжигающие, но испепеляющие меня.

– Пожалуйста, – хнычу от бессилия, сгорая от желания.

– Что ты хочешь? Скажи, – смотрит в глаза, до самой души достаёт. Стыд и похоть бурлят во мне, закипая. Сейчас на всё готова. Лишь бы его в себе почувствовать.

– Возьми меня, – хрипло, но в глаза его смотрю. С вызовом. Хоть и стыд верх взять пытается.

– Всё, что хочешь, – сминает губы мои, клеймит поцелуем. Его язык исследует мой рот.

Мои пальцы в его волосах, перебираю пряди, тяну к себе. Хочу всего. Сейчас. Немедленно.

Аяз не сдерживается, его член погружается в меня на полную. Сжимаюсь, чувствую его всего.

– Кира, – рычит он сдавленно, едва себя сдерживает, – узкая, до одури, – толчок бедрами делает.

Спальня наполняется стонами, запах наших тел в воздухе витает. Его обнимаю, за плечи царапаю. В шею целую. Навстречу двигаюсь. Улавливаю ритм его движений. Подстраиваюсь. Наслаждаюсь моментом. В омут разврата погружаюсь. Напиться им никак не могу. Ещё и больше хочется. До звёзд перед глазами. До хрипа в лёгких. Пот по спине скатывается. В горле пересыхает. Аяз осыпает тело поцелуями, его пальцы вырисовывают круги, оставляя на коже словно огненные метки. Сжимает грудь, покусывает соски. От чего стон с губ срывается.

Аязу мало того, что есть. Переворачивается на спину, смотрит на меня. Его взгляд – бездна страсти и похоти. Сожжёт меня в этом огне, доводит до безумия своей похотью. Облизываю губы, кусаю слегка, ноготки по его груди царапают. Пытаюсь свой ритм найти, медленно опускаюсь по члену.

Приятное чувство, словно каждую вену чувствую. Власть над ним нравится. Теперь я определяю ритм. Аяз не против, расслаблен. Любуется. Лишь иногда бедрами в такт двигается.

То медленно, то быстро опускаюсь, слегка назад отклоняюсь. Глаза закрываю. На каждом ощущении тела сосредотачиваюсь. Аяз же тело моё изучает. С грудью играется. Шлепок по ягодицам в чувство приводит. На нём взгляд сосредотачиваю.

– Хватит с тебя, красавица, – хрипит, пара фрикций доводит до безумия. – Кончай.

А мне словно этого и надо было. Тело моментально реагирует. Узелок внутри развязывается. Волна удовольствия накрывает. В нирвану словно погружает. Невесомость, удовольствие. Тело практически не чувствую. На Аяза опускаюсь, медленно выдыхаю. Аяз тоже свой пик ловит. Расслабляется. По спине гладит. Нежности на ухо шепчет. Медленно меня рядом с собой укладывает. Обнимает.

Сном обоих накрывает. До утра засыпаем.

Солнечные лучи в глаза бьют, ворочаюсь. Аяз обнимает. Жарко становится. Выбраться хочется. Выползаю из-под его объятий. На холодных простынях нравится. Тихое дыхание Аяза, размеренный стук сердца. Словно колыбельная в сон опять погружает.

Рука чья-то по позвоночнику, скинуть хочется. Бормочу что-то. Из сна вырывают.

– Вредина, просыпайся, – шепот Аяза на ухо. Дыхание жаркое.

– Вставай сам, – в ответ ворчу. На что он на ягодицы мои переключается. Сжимаюсь, глаза открываю. Его прикосновение – испепеляющий огонь.

Глава 18

Аяз медленными, ленивыми движениями касается ягодиц моей, обжигая касаниями.

– Что ты делаешь? – вздрагиваю, сбежать от него хочу. Стыд накатывает.

– Ничего такого, – в его глазах азарт, хищная улыбка искрится. Он удерживает меня за ногу, не даёт встать, улизнуть.

– Аяз, – тон повышаю, его взглядом прожигаю. Напряжение в голосе, как петля до хрипа.

– Пойдем завтракать, киска, – легкий шлепок по коже обжигает, розовый цвет на ней появляется. Встаёт с постели, меня дожидается. Осматриваюсь в поисках одежды. Хотя бы белья.

– Выйди, я оденусь, – бурчу себе под нос, подтягивая к себе лиф.

– Какая застенчивая, – цокает Аяз, но из спальни выходит.

Я же, словно вихрь, суечусь по комнате, натягиваю одежду на себя. После чего в ванную залетаю, смотрю в зеркало. Взгляд дикий, волосы в беспорядке. Несколько минут – и вот я уже на приличную девушку похожа. Хотя дикого блеска и румянца на щеках не скрыть. Глубокий вдох – и на кухню. Запах свежесваренного кофе ударяет в ноздри. Аппетит разгорается, живот урчит.

Аяз за барной стойкой в одних штанах, в смартфоне что-то рассматривает. Я крадусь к нему, провожу пальчиками по спине, перехватывает руку к себе притягивает.

– Собралась куда-то? – хрипит на ухо, кусает за мочку. Его дыхание обжигает кожу.

– Нет, просто оделась, – отвечаю тихо, всматриваюсь в его глаза. Тону в их глубине

. – Скромница, – ухмылка с губ срывается, он двигает чашку с кофе ко мне. – Кушай, а то твоё урчание я слышал. Голос – нежный, вкрадчивый.

Сажусь рядом, пробуя горячий напиток. Доедаю вчерашнюю выпечку. Аяз смеется. Его смех заразителен, не привычен.

– Что-то не так? – замечаю его взгляд, смущаюсь.

– Нет, непривычно, – поясняет.

Сегодняшнее утро отличается. Обычно одна кофе пью. Сегодня рядом он – Аяз.

– Такая домашняя, растерянная, – Аяз, сидя напротив, берёт мою руку. Его тёплые пальцы касаются моих, вызывая мурашки. Он такой важный, серьёзный, и вот такой трепет, которого я не ожидала.

– А где же серьёзный волк? – смешок срывается с моих уст, и я треплю его волосы.

– С тобой я могу быть собой, а не только альфой, – урчит, словно кот, наевшийся сметаны.

– Только со мной? – спрашиваю тише, глядя в глаза.

– Только с тобой, – его губы касаются моих, нежно, без напора.

Этот момент кажется вечностью. Всё бы отдала, чтобы вот так. Вместе, каждое утро. Без суеты, без лишних слов.

Тишина наполняет комнату. Обвиваю руками его шею, наслаждаясь тихим утром. Птицы за окном поют, весь мир замер. Только он и я, и ничто больше не имеет значения.

– Это так непривычно, – шепчу, улыбаясь.

Но утреннее волшебство прерывает звук закрывающейся двери.

Только не это. Этот аромат духов я узнаю из тысячи. Волчица внутри скалится.

Её территорию нарушили. Ариана, чёрт бы её побрал. Что она тут забыла? Чувствую, как Аяз напрягся. Ему незваная гостья тоже не по вкусу.

– Доброе утро, Аяз, – девушка практически влетает на кухню.

Спрыгиваю со стула, настороженно наблюдаю за девицей. Её уверенность, лёгкость в движениях рождают внутри злость.

Она останавливается, взгляд скользит по нам, губы чуть поджимаются.

– Ну и зачем ты здесь? – рычит Аяз, стараясь скрыть дрожь в голосе.

– Давно не видела тебя, Аяз, – отвечает она с лёгкой ухмылкой.

Шаг ближе, и воздух в комнате тяжелеет. Аяз напряжен, сжимает кулаки, взгляд сосредоточен. Хорошее настроение ушло. Он прожигает Арину взглядом, полным злости. Никогда не видела его таким злым. Замираю, не решаясь двигаться. Злость во мне нарастает волнами, но лучше пусть Аяз сам выпроводит Арину.

Непроницаемая маска превосходства Арины дает трещину.

– С каких пор я дал тебе право просто так входить в мой дом? – цедит Аяз, и слова его. Она отступает, вздрагивает.

– Но, Аяз… – шепчет, губы дрожат, – Я не думала

Объяснение звучит жалко и неубедительно. Аяз напирает, волей своей давит.

– Я просто увидеть хотела… – выдыхает, прижавшись к стене, словно ища в ней защиты.

– Запомни, в стае есть обязанности и правила, твой статус не позволяет тебе врываться в мой дом без приглашения! – его слова – невидимые оковы, сжимающие ее до удушья. – Ты меня поняла? – спрашивает, в его голосе яд, заставляющий мою волчицу прижать уши.

– Да, альфа… – пищит Арина, и в ее голосе нет и следа былой самоуверенности. Остался только чистый, неприкрытый страх.

Он отпускает ее, наблюдая, как она уходит, оставляя после себя только эхо своих слов.

Я осторожно касаюсь его плеча.

Он поворачивается, и холод в его глазах сменяется теплотой. Он прижимает меня к себе.

– Чем сегодня займемся? – спрашиваю, стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно.

– Чего бы ты хотела?– урчит на ухо, как домашний кот.

– У меня есть несколько идей… но для начала нужно одеться.– Целую его и возвращаюсь к кофе, оставляя его одного на втором этаже.

Убираю со стола, выхожу в сад, вдыхая свежий воздух. План уже созрел: рассказать ему о сне, и вместе отправиться в стаю его родителей. Надеюсь, там мы найдем что-то еще.

Глава 19

После того, как Аяз собрался, я предложила ему отправиться в то место, которое указали родители. Он не задал ни единого вопроса, просто взял ключи от машины, и мы поехали. Дорога к другой стае была пустая, безжизненная. Лес, глубокая тишина, заросший путь… чувство заброшенности, опустошения, сжимало грудь.

– Здесь когда-то жила очень сильная стая,– сказал Аяз, крепче сжимая руль, взгляд его был сосредоточен на дороге. – Но вот уже около пятнадцати лет о ней ничего не слышно.

Его слова прозвучали как приговор.

– Значит, мне это не привиделось…– пробормотала себе под нос, чувство некой напряженности меня не отпускало.

Рука Аяза моей коснулась, и я поймала его взгляд – поддержку.

– Расскажешь? Ты так и не обмолвилась о том, зачем ходила к старейшине, – произнёс спокойно, но в голосе слышалось скрытое напряжение.

Я перевела взгляд с дороги на него, стараясь собрать мысли.

– Я нашла пару интересных книг в библиотеке о стаях, которые жили на этой территории раньше, после чего Амир предложил поговорить со старейшиной,– начала я, стараясь выбрать слова поточнее.

– Поговорили? – спросил, уловила быстрый взгляд, полный скрытого интереса. – Не совсем… Вместо разговора, мне дали какой-то чай, после которого я погрузилась в сон, – в моей голове всплыли образы моих родителей, наш последний разговор… – Увидела своих родителей.

– Ясно… теперь понимаю – он улыбнулся, но его взгляд стал еще более сосредоточенным.

– Что-то не так? – спросила с тревогой.

– У нашего старейшины своеобразные методы работы… но всегда рабочие, – ответил Аяз.

Спустя тридцать минут нашей поездки по петляющей дороге, мы оказались перед маленькой деревушкой, по-другому и не назовёшь. Все дома стояли опустевшие, заборы покосились, всё, что когда-то было наполнено жизнью – пусто. В голове всплывают образы, начинаю их узнавать. От этого появляется лёгкая головная боль. Идём по тропинке, воспоминания нахлынули разом, словно бурный поток.

– С тобой всё хорошо? – спрашивает тихо.

– Да, просто воспоминания,– выдыхаю.

– Узнаёшь что-то? – голос спокойный, но не отпускает.

– И да, и нет. – делаю пару шагов вперёд, втягиваю носом воздух.

Запахи, звуки, ощущения возвращают меня в детство. Волчица внутри встрепенулась, насторожилась, осматривается. Я решаю облегчить задачу и выпускаю её. Она мчится в лес стрелой. Аяз тоже меняет ипостась, догоняет. Выбегая на поляну, прислушиваюсь. Запах такой знакомый, родной. Бегу по следу, не в силах остановиться.

И вот он – маленький домик, который я помню. Крыша и стены осели, но сам фундамент не пострадал. Краска где-то выцвела, осыпалась. Качель всё ещё на месте. Смотрю на неё, сердце замирает. Сяду на неё сейчас – тонкие канаты оборвутся. Замираю, рассматриваю.

Вспоминаю детство. Приближаюсь к дверям мягкой поступью. Вслушиваюсь в окружающую обстановку. Почему-то некомфортно. Словно кто-то наблюдает. Озираюсь по сторонам, но рядом никого нет. Лишь Аяз, который молчит, наблюдает.

Выцветшая, местами облупившаяся краска… но моя старая качель всё ещё здесь. Смотрю на неё, и сердце сжимается в ледяной комок. Если сяду сейчас… эти тонкие, изрядно поизносившиеся канаты оборвутся, и…

Замираю, вглядываясь в потрескавшуюся древесину. Воспоминания о детстве нахлынули волнами. Осторожно, мягкой поступью подхожу к двери старого дома. Вслушиваюсь в окружающую тишину… и чувствую неладное.

Ощущение, словно за мной наблюдают. Холодный ручей пробегает по спине. Озираюсь – никого. Только Аяз стоит рядом, молчаливо наблюдая. Сделав глубокий вздох, сбрасываю с себя накопленное напряжение. Меняю ипостась.

Нахожу ключ там, где сказала мама. Дверь скрипит в протесте, поддаваясь с трудом. Распахиваю её, и темнота внутри поглощает меня.

Запах старой пыли резкий и навязчивый. Делаю шаг вперед, осматриваюсь. Всё на своих местах. Словно мы уехали всего на несколько дней. Но если присмотреться…

Ступени скрипят под ногами, словно вот-вот сломаются. Добираюсь до своей спальни. Всё то же самое: игрушки, пыльные и помятые, раскиданы по полу; маленькая кроватка; даже какая-то старая одежда в уголке. Улыбка застывает на моих губах – горькая и невыразимая.

В груди боль, стискивает, дышать тяжело. Аяз продолжает держаться в стороне. Я благодарна ему за это молчаливое понимание. Прикасаюсь к игрушкам, провожу пальцами по их потрепанным поверхностям. Нахлынули воспоминания… одна за другой. Солнечный луч пробивается сквозь окно, освещая и оживляя старые вещи. Аяз подходит ближе, кладет руку мне на плечо.

В его темных глазах я вижу заботу и глубокую привязанность, готовность разделить со мной все – и радость, и боль… И я понимаю, что я не одна.

– Мы можем уйти, если тебе тяжело,– его голос вкрадчивый, словно шепот.

– Мама велела забрать спрятанное,– отвечаю, стараясь, чтобы голос звучал уверенно, хотя внутри всё ещё дрожит от переживаний.

Осматриваюсь, ищу предмет, о котором говорила мама. Нахожу старую, потемневшую музыкальную шкатулку. Детская. Открываю – тихий, тоскливый писк вместо мелодии. Поддеваю дно – маленький, смятый листок. Разворачиваю. Формулы, странные символы… папин почерк. Непонятные записи, заставляющие сердце стискивать в тревоге.

Убираю листок, и мгновенно ощущение присутствия кого-то еще сжимает меня в ледяной хватке. Аяз тоже меняется —, черты острее, взгляд – испепеляющий, словно молнии.

Он резко срывается с места, я бегу за ним, стараясь не отставать, сердце колотится в груди. Инстинкт подсказывает: здесь были. И они знали, что мы приедем. Значит, это не совпадение.

Выбегаем в лес, и в этот момент я решаю – пора освободить волчицу. Запах, настолько знакомый, что он не просто обжигает ноздри. Этот запах где-то был… я его точно знаю, но где? Память притупляется, подменяясь инстинктом выживания, беспощадным и требовательным.

Деревья сгущаются вокруг, звуки леса наполняют пространство, глуша все остальные звуки. Даже моё собственное дыхание приглушается под натиском этого густого, живого мира. Страх отступает, уступая место холодной, целеустремлённой смелости. Время действовать. Я должна выяснить, кто нас преследует и зачем.

Аяз останавливается, и я прижимаюсь к его мощному телу, ощущая тепло мускулов и силу ауры. Волк недовольно фыркает, оценивая ситуацию. Тот, кто был здесь, убежал, оставив привкус опасности и неизбежности. Нам нужно быть осторожнее, чем до сегодня.

Глава 20

Пространство уносилось вдаль на быстром автомобиле. Аяз, сосредоточенный и злой, молчал, крепко держа руль. Я же искала знакомый аромат, всплывший из глубины воспоминаний.

– Знаешь, что это? – спросил, отвлекаясь от дороги.

– Записи отца – прошептала я, чувствуя тоску. – Он из-за них погиб.

– Плохо, – прорычал Аяз, сильнее сжимая руль.

Вместо встречи со стаей мы поехали в город.

– Нужно узнать, что это, прежде чем начнутся проблемы, – отрезал он.

Перед нами возвышалась стеклянная высотка, словно ледяная крепость. Машина припарковалась, Аяз помог мне выйти. Шикарный холл ослеплял блеском, мужчины смотрели на нас уважительно, понимая значимость Аяза.

Лифт поднял нас на пятнадцатый этаж, где нас окружила атмосфера с деревянной отделкой, серебром и золотом. В воздухе висела напряженная тишина, а секретарша, в безупречном костюме и макияже, излучала холод. В тот раз я ее не заметила, слишком поглощенная страхом перед Аязом.

– Рита, все дела потом, меня сегодня тут нет, – отрезал Аяз, глядя на нее холодно.

– Хорошо, Аяз Нурумович, – ответила она, не смея противоречить.

Аяз устроился в кресле, быстро работая на компьютере и телефоне. Я притихла на диване, чувствуя себя маленькой и беззащитной.

– Если я не ошибаюсь, у нас серьезный противник, – голос спокойный, но без утешения. Тень напряжения легла на лицо, делая его еще более мрачным и непроницаемым.

– Кто он? – мой вопрос был в воздухе, каждое моё движение было направлено на то, чтобы не упустить ни одной детали.

– Недавно ты виделась с его сыном, – в голосе Аяза звучала затаённая ярость.

– С Маратом? – догадка ударила с силой молота. Ужас сжался в груди ледяным кольцом. Папа доверял его отцу… Но что произошло? Что стоило папе жизни?

– Да, Арсен – непростой человек, – подтвердил Аяз.

– Что нам делать? – вопрос вырвался с жалобным стоном отчаяния. Страх сжимал меня в железные объятия.

– Тебе нечего бояться, – Аяз сел рядом, окружив меня своим теплом. – Я никому не позволю тебя тронуть.

В этот момент прозвучал стук в дверь.

– Войди, – его голос был спокоен, полн власти и уверенности. Голос защитника, моего волка.

– Аяз, – в кабинет вошёл мужчина в строгом костюме, немного старше Аяза. Я его помнила – ему я отдавала папку.

– Ты вовремя, Мурат, – Аяз пожал ему руку, жест был тверд и уверен. – Познакомься, Кира, – он указал на меня.

Неловкое представление. Воздух сгустился от напряжения.

– Очень приятно, – прошептала, волнение накрыло с головой.

– Помню вас, Кира, – ответил Мурат, его взгляд холодный и проницательный.

– Кира, дай мне то, что ты нашла, – попросил Аяз, протягивая ладонь. Я медленно достала смятый листок.

– Узнай всё в кратчайшие сроки, – поручил Аяз Мурату. Тот молча кивнул и ушёл.

– Люди Марата были в лесу? – прошептала я.

– Не исключено, – ответил Аяз. – Всё, теперь домой. – Он вывел меня из кабинета.

Мы едем по городу, Аяз держит мою руку, вызывая противоречивые чувства. Остановившись у ресторана, он предлагает:

– Пообедаем? – его взгляд хищный, а голос вибрирует, заставляя меня сжиматься.

– Я не думаю, что… – не успеваю договорить, как он уже открывает дверцы машины.

– Доверься мне, – хрипит Аяз, посылая импульс по спине.

Я не могу противиться и выхожу из машины.

Администратор с улыбкой ведет нас к столику, и я теряюсь в меню. Аяз уверенно заказывает, ожидая моего выбора. Я останавливаюсь на стейке и картошке фри – простом, но привычном варианте.

– Ты такая растерянная, – поддевает Аяз, когда мы остаемся одни.

– Не привыкла к таким местам, – честно признаюсь. В глаза его смотрю.

– Привыкай, – отвечает, рассматривая меня так, будто хочет понять каждую мою мысль.

Еда перестала быть важной, внутри сжалась пружина. Я жажду его силы, уверенности, страсти. Улыбка Аяза говорит о понимании, что и радует, и пугает. Его внимание обжигает, словно я – всё, что есть в его мире.

Официант приносит блюда, и я с удовольствием уминаю стейк.

– Я рад, что тебе понравилось, – Аяз улыбается, наблюдая за моим аппетитом.

– Не думала, что так голодна, – смущаюсь, скрывая голод.

– Главное, что я это знал, – продолжает улыбаться.

– Домой? – перевожу тему.

– Можно, а ты хочешь? – он накрывает мою ладонь.

– А есть другие варианты? – бровь выгибается с игривой улыбкой.

Счёт был оплачен, и мы вышли на залитую огнями улицу. Ночной город пульсировал энергией, это чувство переливалось и во мне, смешиваясь с остаточным волнением.

Аяз повёл меня к одному из крупнейших торговых центров. На первом этаже, среди блеска витрин, он остановился перед ювелирным магазином.

– Вот, – он кивнул на витрину, где переливались в свете прожекторов кольца, цепочки и браслеты.

Я замерла, взгляд прикованный к ослепительной красоте.

– Красиво, – прошептала я, голос едва слышен. Аяз подошёл ближе, его дыхание коснулось моей шеи.

– Пойдём, купим тебе что-нибудь, – его улыбка была ехидной, загадочной.

– Ты уверен? – сомнение царило во мне, смешиваясь с неясным ожиданием.

– Абсолютно, – его уверенность была завораживающей, не терпящей сомнений.

Я улыбнулась в ответ, внутри всё дрожало от ожидания. В магазине меня охватывало лёгкое напряжение, но присутствие Аяза помогало преодолеть неловкость. Продавец встретил нас профессиональной улыбкой.

– Чем могу помочь? – спросил он.

– Выбрать украшение для неё, – указал Аяз, и я покраснела от смущения.

Продавец кивает и начинает показывать разные варианты. Он берет в руки изящное кольцо с блестящим камнем.

– Это новое поступление. Очень популярно, – поясняет, подавая кольцо мне.

Я разглядываю его, затаив дыхание.

– Примерь, – предлагает Аяз, надеваю кольцо на палец. Оно идеально подходит.

– Как тебе? – спрашивает с ожиданием.

– Прекрасно! – не сдерживая восторга.

– Я был уверен, что тебе понравится, – с гордостью произносит, улыбаясь.

Заметив интерес, консультант другие показывает. Цепочки, серьги, кольца. Золото, серебро, камни разные. Голова кругом.

– Аяз, это слишком, – говорю, когда он снова что-то предлагает.

– Ничего подобного, ты заслуживаешь, – отмахивается.

В конце концов, мы выходим из магазина с небольшими пакетами, полными драгоценностей.