Текст книги "Девочка для альфы (СИ)"

Автор книги: Алисия Небесная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

Девочка для альфы

Глава 1

– Вот же чёрт! Как я так могла⁈ Паника душит, воздух словно в горле застрял. Задание – элементарное. А я его провалила.

Папка с документами – в луже. Мотоциклист. Гад. Чуть не сбил. Я подняла её… быстро. Но – поздно. Бумаги мокрые. Чернила поплыли. Разводы. Кошмар.

Пальцы дрожат. Прижимаю папку к груди, иду в холл отеля. Роскошь. Блеск. Золото, стекло, бархат. А я – грязная, мокрая. Как уличная кошка после ливня. Меня точно уволят. Первое серьёзное поручение… и сразу провал.

– Мне… мне в триста первый номер, – выдыхаю на ресепшене. Голос еле держится. – Доставка документов. Офисный костюм в грязи. Волосы – спутаны. Позор. – Направо, потом лифт на пятый, – сотрудник и не смотрит. Машина.

– Простите… а… уборная? – Прямо и направо. – Всё так же сухо.

Уборная. Замок. Тишина. Клацаю защёлку, опираюсь на раковину. Вода – ледяная, как пощёчина. Обжигает ладони. Мокрая ткань липнет к ногам, юбка – в грязных разводах. Пытаюсь хоть немного отмыть. Бесполезно. Всё как в тумане.

Папка лежит на краю раковины. Обмякла, по краям вздулась, но держится. Внутри – не просто бумаги.

Конфиденциальная информация. Подписи, штампы. Ответственность – слишком большая, чтобы закрыть глаза.

Смотрю на неё. Лезть? Не лезть? А вдруг всё испорчено? А если нет?

Сердце грохочет. В горле – ком. Руки дрожат, будто не мои.

– Только взгляну… – шепчу. – Одним глазком.

Осторожно раскрываю. Первый лист – потёк. Второй – тоже. Но дальше…

Чисто. Подписи читаются. Штампы чёткие, мокрая печать не расплылась.

Нуримов. И рядом ещё одна фамилия – вторая подпись. Заверено.

Выдыхаю. Жива. Пока ещё жива.

Зеркало. Растекшаяся тушь. Щёки в грязных подтеках. Волосы – как мочалка. Смазанная реальность. Сердце скачет. Под кожей – зуд, будто кто-то внутри ерзает. Не сейчас. Пожалуйста, не сейчас…

Таблетка. Вытащила из сумки, проглотила. Пульс сбивается. Давление отпускает. Тишина – на мгновение.

Пять минут.

Иду в номер. Ковры, люстры, бронза и стекло. Словно другой мир. Не про таких, как я.

Пятый этаж. Два амбала у двери. Чёрные костюмы, пустые глаза. В них – угроза.

– Что-то потеряла, малышка? – один изучает меня взглядом, как кусок мяса. – Доставка. Для Аяза Нуримова. – Такая пташка – и к нему? – усмехается второй. В рацию: – Мурат Искович, тут… с документами. Пропустить?

– Да, – голос в динамике низкий. Уверенный. Спокойный. Но от этого – страшнее. Он меня… ждал?

– Проходи, пташка. – Щёлкнул замок. Дверь распахнулась.

Номер. Шик, холод, власть. Он ждёт. Высокий, собранный, как офицер на параде. Ни жеста лишнего, ни взгляда мимо.

– Документы. – Ни «здравствуйте», ни вопроса. Просто команда.

Я протягиваю папку. Пальцы дрожат, чуть не роняю. Он берёт аккуратно, сразу – к делу.

Молча открывает. Лист за листом – быстро, точно. На одном замирает.

– Что с этим? – голос твёрдый, отточенный. Как холодный металл.

– Чуть намокли… но подписи и штампы не пострадали, – шепчу. Горло сухое.

Он смотрит – не на меня, на страницу. Секунда. Другая. Закрывает папку.

– Впредь – без подобных казусов. Здесь таких не любят.

Молчит ещё мгновение. Хватит, чтобы захотелось провалиться под пол.

– Свободна. – Даже не смотрит. Уже забыл обо мне.

Я разворачиваюсь. Не бегу – пока. Но спина горит, будто под прицелом.

Коридор тянулся бесконечно. Почти летела вниз по лестнице, перескакивая ступени, цепляясь за перила. Лифт – ни за что. Ни секунды в замкнутом пространстве после этого взгляда, после этого голоса.

Сердце грохотало в ушах, дыхание рвалось на части.

Свернула за угол – и врезалась.

Во что-то. Нет, в кого-то. В грудь – твёрдую, как гранит. От удара отшатнулась, но дыхание перехватило вовсе не от столкновения. Запах.

Он накрыл меня волной – терпкий, пряный, тяжёлый, как густой дым. И почему-то до странного знакомый. Не как у людей. Живой. Настоящий. Будто вполз в лёгкие и выдавил весь воздух.

Я вдохнула – инстинктивно. И сразу пожалела.

Внутри будто щёлкнуло. Что-то вздрогнуло под кожей. Всё это… слишком похоже. Слишком знакомо. Как тогда, в детстве.

– Осторожнее, киска, – раздался голос. Низкий, с насмешкой. Почти ласковый. Почти.

Я подняла глаза. Он.

Высокий. Безупречно одетый. И всё же в нём не было ничего от обычного человека. В каждом его движении – сила. В каждом взгляде – опасность. Он не просто стоял. Он ждал.

Он смотрел на меня, будто знал меня. Будто изучал. Как охотник – добычу.

И глаза…

В них был огонь. Янтарный, почти светящийся. Взгляд, от которого хочется бежать, но ноги не слушаются. Не глаза – приговор. Не человек – хищник.

Что-то внутри меня дёрнулось. Я не знала его. Но моё тело – будто знало.

– Простите… – прошептала, пятясь. Горло пересохло, голос дрожал.

Он даже не шелохнулся. Просто смотрел.

И я чувствовала, как внутри поднимается зуд. Как будто кто-то шевелится под кожей. Жжение в груди. Нет… Не может быть. Это астма. Просто астма. Как всегда.

Сглотнула. Надо уйти. Найти таблетку. Проглотить. Успокоиться.

Срочно. До того, как всё это… начнётся по-настоящему.

Метро. Офис. Спасение.

Вваливаюсь в своё кресло, будто в клетку, и почти с облегчением обхватываю руками столешницу. Здесь всё понятно. Бумаги, почта, мониторы. Шум клавиатур. Свет холодных ламп. Обыденность. Нормальность.

Никто не гонится. Никто не смотрит так, будто видит меня насквозь.

– Кира! – грохочет голос. Вздрагиваю и резко встаю.

Он выходит из кабинета, как плывёт – широким корпусом. Толстый, с тяжёлой шеей, почти лысый. Остатки волос зачёсаны назад, будто это поможет. Костюм в обтяжку, пуговицы вот-вот взорвутся.

Глаза – мелкие, как у змеи. Всегда будто насмешливые. И всегда оценивающие.

– Курьер доставила? – бросает, не глядя. Голос – с нажимом, как будто заранее обвиняет.

– Да, – отвечаю тихо.

– Есть повод для беспокойства? – он оборачивается, и в его тоне слышится явное: «Ты же наверняка всё испортила».

– Н-нет. Всё в порядке.

– Ну и отлично, – бурчит. Разворачивается, уходит в кабинет, бросая через плечо: – Работай.

Снова хлопает дверь. И всё возвращается на круги своя.

Я сажусь, будто ничего не произошло. Но пальцы дрожат.

День тянется. Минуты – как резина. Кажется, даже воздух в офисе стал плотнее. Всё спокойно, но внутри – тикает. С каждой секундой громче.

К концу рабочего дня я будто выжата. Собираю вещи. Выключаю компьютер. Шарф. Сумка.

Выдыхаю. Почти свободна. Выхожу.

И тут…

Голос. Знакомый. Грубый. Вкрадчивый. Слишком спокойный, чтобы быть безопасным: – Пташка… прыгай в машину.

Знакомый голос. Амбал. Один из тех, у номера. Он улыбается. Как волк.

– Зачем? – шепчу. Голос предательски дрожит.

– Мой босс желает тебя видеть, – произносит один из них. В пальцах вертит ключи от машины, будто это трофей или тест – не спеша, с ленцой, в которой чувствуется сила.

Он идеален, как статуя. Ни лишнего движения, ни напряжения. Даже голос ровный, но от него по позвоночнику идёт ток.

– Передайте, что мой рабочий день окончен, – отрезаю. Не останавливаюсь, иду к остановке. Пальцы сжимаются в кулаки.

Он появляется рядом, как будто вышел из воздуха. Шаг – и он уже на полкорпуса впереди.

– Хочешь доехать сидя – сядь сама, – произносит тихо. – Остальной вариант тебе не понравится.

Я замираю, смотрю на него. Сердце – где-то в горле.

– Я очень терпеливый, – продолжает он. Всё так же спокойно. Почти ласково. – Но не бесконечно.

И прежде чем я успеваю развернуться – рывок. Я отрываюсь от земли, кричу. Воздух захлебнулся в лёгких. Он несёт меня на плече, как пушинку.

– Поставь меня! – колочу его по спине. Бесполезно. Его тело твёрдое, как броня. Тепло исходит от него животное, неестественное.

– Сделай вид, что ты умная. Оно тебе пригодится, – бросает он. Без эмоций. Как диагноз.

Машина. Чёрная, блестящая, будто ночная шкура. Открывает заднюю дверь, бросает взгляд – последний шанс. Я не двигаюсь.

– Сама. Или багажник. Выбирай.

Я сажусь.

Внутри – кожа, металл, запах чего-то дорогого и хищного. Он садится рядом.

– Помогите! – пытаюсь крикнуть, но голос срывается.

Никто не слышит. Или никто не хочет слышать.

Машина мягко срывается с места. Ни шума, ни рывков. Только скорость.

Мы едем туда, откуда я пыталась сбежать. Отель. Тот самый.

Он открывает дверь, снова хватает меня – не грубо, но так, что ясно: это не обсуждается.

– Без глупостей, пташка, – говорит, подталкивая вперёд. Рука – горячая, как приклад. Я чувствую силу, которая в любой момент может стать болью.

– Это незаконно, – выдыхаю. Голос дрожит. – Я не обязана…

– Слишком поздно для «не обязана», – бросает он. – Идёшь. Или тебя несут. Выбери, как хочешь выглядеть перед ним.

Я иду. Потому что не могу иначе.

Номер. Стол. Контракт. Бумаги чистые, как будто утренней бури не было.

Я стою, как на минном поле. Ни шагу вперёд.

И тогда слышу – вода. Потом щелчок.

Он выходит из ванной.

Полотенце обёрнуто на бёдрах. Вода стекает по коже, по рельефу пресса, по плечам. Свет ложится на его тело, как тень – подчёркивает, не скрывает.

Я узнаю его. Утро. Холл. Столкновение. Запах. Он.

Не имя. Не титул. Просто он – как будто из другой реальности, плотной, чувственной, опасной.

Он идёт медленно. Уверенно.

– А вот и киска, – усмехается. Голос хрипловатый, чуть ниже, чем утром. Как прикосновение к коже, от которого хочется отступить – или поддаться. – Быстро. Я ожидал сопротивления.

Запах. Он обволакивает меня, как вата, но сжигает изнутри. Терпкий, глубокий. Пряности, жар, кровь, озон перед грозой. Я вдыхаю – и у меня кружится голова.

– Я и сопротивлялась, – отвечаю. Голос хрипит. Руки скрещиваю на груди, будто это защитит. – Просто вы не оставили мне выбора.

Он подходит ближе. На шаг. И его взгляд…

В нём янтарь и хищник. Опасность. Он смотрит на меня так, будто чует, не просто видит.

И что-то внутри меня – не я – откликается. Трепет. Оскал. Голос без слов.

Глава 2

– Я подозреваю, что ты прыткая девочка, – говорит Аяз, подходит ближе, в его глазах – хищный блеск, словно у волка.

– Зачем я тут? – бормочу, но взгляд – уводит, не могу смотреть в его глаза. Его власть, его мощь… подавляют, заставляют сжаться в комок.

– Ты – девочка любопытная, – он сокращает дистанцию в одно движение, хватает меня за запястье, притягивает к себе.

Его тело – горячее, влажное. Рубашка – липнет к его коже, чувствую его запах, его желание.

– Не… не понимаю, – хриплю, ладони – на его груди, хочу оттолкнуть, но… бесполезно. Он сильнее.

– Какая упертая киска, – он касается моих волос, берет за прядь, тянет.

– Ай! – кричу, от внезапной боли. Ловлю его взгляд – похотливый, жадный.

Он вдыхает мой запах, сжимает сильнее.

– Ты видела документы, – его голос – утверждение. Ухмылка на губах.

– Да… то есть… нет, – шепчу, сердце – колотится. – Я… я лишь… посмотрела…

– Неуклюжая девочка, – его губы – на моем подбородке, поцелуй – обжигающий, словно разряд тока.

– Если хотите… увольте… – замираю, страх – ледяными тисками сжимает сердце. – Только… отпустите.

– Интересная мысль, – его голос – низкий, бархатный, но в нём – сталь, – но я с этого ничего не получу, киска.

Он прижимает меня к себе сильнее, его рука – на моём теле, скользит по спине, по бедру… И тут я чувствую… что-то твёрдое… под его полотенцем.

Краснею, слёзы подступают к глазам.

– Пожалуйста… – шепчу, едва слышно. – Отпустите…

Он стирает слезу с моей щеки подушечками пальцев, пробует её на вкус.

Жест – дикий, животный.

– Предлагаю… уговор, – его голос – словно в тумане.

– Какой? – в голове – одна мысль: сбежать, вырваться из этой ловушки.

– Твое тело… в обмен на свободу, – он улыбается, обнажая идеально ровные зубы. Словно оскал волка, заманившего жертву в клетку.

– Как… как моё тело? – предложение – непристойное, нереальное. В голове – сначала пустота, потом – волна возмущения.

Рука сама тянется к нему, ладонь – по его щеке, звонкая пощечина.

Его лицо – калейдоскоп эмоций: злость, удивление, хитрость…

Он перехватывает моё запястье, сжимает его, и… ноги подкашиваются.

Я – на коленях, перед ним.

– Непослушная киска, – мурлычет он, наклоняясь ко мне. – В таком положении ты мне нравишься больше.

Его руки – в моих волосах, тянут, заставляют смотреть на него снизу вверх.

– Пожалуйста… – хнычу, страх – ледяной ком в горле.

– Да, проси, – шепчет он, его глаза – горят, словно угли. – Мне это нравится.

– Я… я не хочу… – слезы катятся по щекам, истерика подступает к горлу. – Отпустите… я… я ничего не сделала…

– Не плачь, – его пальцы – на моем подбородке, фиксируют, не дают отвести взгляд. – Просто… сделай мне приятное.

– Но… но я… – он загнал меня в угол, его слова, его желание…

Стыд.

– Что ты? – он смотрит на меня, в его глазах – интерес, предвкушение.

– Не… не умею… не знаю… – шепот, едва слышно.

– Это поправимо, киска, – мурлычет он, его взгляд – скользит по моему телу, жадно, оценивающе.

Звонок телефона.

Аяз – с досадой – отпускает меня, идет к телефону.

– Да, слушаю, – он ходит по комнате, нервно ерошит волосы. – Вы что, без меня вопрос решить не можете⁈ – злость, раздражение. – Сейчас буду.

Он скрывается в одной из комнат, а я… я пытаюсь отдышаться, успокоиться.

Аяз возвращается – в белой рубашке, в черных брюках.

– Ты сидишь тут, – рычит он, – и ждешь меня. И не дай бог ты попробуешь сбежать, киска.

Дверь хлопает. Тишина давит на уши, словно вакуум.

Встаю, подхожу к окну. Сердце бешено колотится, в висках стучит.

Огни Москвы. Красная площадь – такая далёкая, такая недосягаемая.

А я… тут. В ловушке. Нет. Нужно бежать.

Крадусь к двери, словно мышка. Коридор – пустой, тихий, словно вымерший. Шанс.

Бегом, на цыпочках. Лифт.

Улица. Свобода! Холодный воздух бьёт в лицо, но я не чувствую холода. Адреналин в крови.

Кафе. Такси. Дом. Девять вечера.

Усталость наваливается свинцовой тяжестью. Кровать – мягкая, уютная, манит, обещая покой, забвение.

Страх… он всё ещё здесь, когтистой лапой сжимает сердце. Аяз… он найдет меня.

Засыпаю. В блузке, в юбке, не раздеваясь.

Утро. Головная боль – раскалывается, словно кто-то бьет по ней молотком. Тело ломит, словно по мне грузовик проехал. Кое-как встаю, душ, кофе, бутерброд – механические движения, мысли – путаются, страх – не отпускает.

Офис. Страшно. А вдруг… он здесь?

Вдох. Выдох. Пытаюсь успокоиться, взять себя в руки. Лифт. Кабинет. Всё спокойно. Слишком спокойно. Почта. Работа. Пытаюсь сосредоточиться, забыться, но… не получается.

Час. Два. Три. Время тянется, словно резина.

Звонок. Босс.

– Кира, ко мне, – его голос – лед, пробирающий до костей.

В кабинет захожу, как на эшафот.

– Ну что, как всё прошло? – спрашивает он, и в его глазах – нетерпение, любопытство.

– Эээ… – теряюсь, не понимаю, о чём он.

– С документами, Кира! С документами! – Босс злится, в его голосе – металл. – Аяз Нуримов их подписал?

– Я… я не знаю, – бормочу, чувствуя, как страх ледяными иглами впивается в кожу. – Я… я их просто отдала…

– Кира! – Босс повышает голос, и я вздрагиваю. – А как я, по-твоему, должен понимать, что решил заказчик⁈

– Простите… я… я всё исправлю… – делаю шаг назад, к двери, как можно дальше от его гнева.

Мне настолько страшно, что я не замечаю… его.

Аяза.

Он стоит в дверях, высокий, статный, в дорогом костюме, и смотрит на меня. Его взгляд – тяжёлый, пронизывающий, словно рентген.

– Простите, – его голос – мягкий, бархатный, но… от него мурашки бегут по коже, – я случайно стал свидетелем вашего разговора.

– Аяз Ильханович! – Босс мгновенно меняется в лице, расплывается в угодливой улыбке, поправляет галстук, спешит к нему, протягивает руку.

Мне хочется раствориться, исчезнуть, провалиться сквозь землю.

– Ваша сотрудница… так спешила… – Аяз смотрит на меня, и его взгляд – заставляет меня дрожать, – что не успела забрать документы обратно.

– Да… – босс нервничает, запинается. – У нас… у нас обычно более… компетентные сотрудницы… Я приношу извинения за неудобства…

– Ничего страшного, – Аяз усмехается, и его улыбка – хищная, опасная, – Кира была… весьма компетентна.

Он подходит ближе, протягивает боссу папку.

– Вот, всё подписано, – говорит он, и его взгляд – не отрывается от меня. – Надеюсь, впредь таких… недоразумений… не возникнет.

– Конечно, конечно, – босс суетится, берет папку, словно это – святыня. – Кира, ты… ты слышала?

– Да, – шепчу, едва слышно.

– Аяз Ильханович, – босс снова расплывается в улыбке, – может, кофе? Или чаю?

– Нет, спасибо, – Аяз качает головой. – Мне пора.

Он поворачивается, чтобы уйти, но… словно что-то решив, разворачивается к боссу.

– Знаете… – его голос – мягкий, обволакивающий, – работа Киры… настолько впечатлила меня… что я не прочь взять её в свой штат. Вы можете подготовить договор?

– Конечно, конечно! – босс расплывается в улыбке, словно масляный блин. – Сейчас же передам задачу в юридический отдел.

Меня, разумеется, никто не спрашивает.

– Но… но как же моя работа? – шепчу, чувствуя, как страх снова сжимает сердце ледяными тисками.

Два взгляда – на мне.

Аяз – с хищным блеском в глазах, босс – с испепеляющей злостью.

– Свои дела можешь сделать потом, – рычит босс. – Пока не закончится договор с фирмой Аяза Ильхановича. А теперь… выйди.

Приказ. Не просьба.

Выхожу из кабинета, ноги – ватные, в голове – туман.

Они там… обсуждают детали сделки… а я… я – товар, который продают с молотка. Попала. Теперь… не сбежать.

Глава 3

Мозг – кипящий котел. Мысли скачут, рисуют картины того, что творится в кабинете босса. Неизвестность – хуже пытки.

В вихре событий – забыла про лекарство. Будильник – резкий звук, напоминание.

Вытащила блистер, схватила воду, проглотила таблетку.

Спокойствие. Туман в голове рассеивается. Мысли – яснее.

Могу работать.

Дверь кабинета. Аяз. Хищник на охоте.

– Пойдем, киска, – взгляд – удар током. Мурашки по коже. – Новое место работы.

На публике – учтивый бизнесмен. А наедине?

Выбора нет. Контракт. Я – его собственность.

Собрала вещи, выключила компьютер. Плетусь за ним. Холодный пот – по спине.

Лифт. Нервно кусаю губы. Дрожь.

Двери открылись. Схватил за локоть, втащил внутрь.

Прижал к стене.

– Плохая киска, – шепот на ухо. Горячее дыхание.

Замерла. Страх.

Приблизился, нос – по шее. Мурашки.

Отстранился. Взгляд – в упор.

– Что пила? Что за дрянь?

– Простите, – голос дрожит.

– Пахнешь по-другому, – ярость в голосе. – Что сделала?

Вздрогнула. Что он имеет в виду?

– Не понимаю, – шепот, сжимаю сумку.

– Не играй со мной, – рык. Глаза – янтарное пламя. – Что приняла?

– Лекарство, – выдавила из себя. Страх – ледяные тиски. – Мне нужно…

– Лекарство? – прищурился. Взгляд – ожог. – Какое?

– Обычное… от приступов, – увернулась от ответа. Но его взгляд…

– Не смей врать! – рявкнул, схватил запястье. Кости хрустят. – Думаешь, я не чувствую? Запах… изменился. Прячешь свой настоящий аромат.

Настоящий аромат? Что это?

– Не знаю, о чем ты, – пролепетала. Сердце – бешено колотится.

– Узнаешь, – прошипел. Голос – хриплый. – Скоро.

Двери лифта. Распахнулись. Тащит меня за собой.

Ярость. Дикая, первобытная. Сила. Необузданная, звериная. И… волнение? Что происходит? Кем он меня считает?

Вышвырнул из офисного здания, грубо затолкал в машину. Сам рядом. Взгляд – раскаленный уголь.

– Пташка, какого черта сбежала? – голос охранника, который вчера притащил меня к Аязу, дрожал.

– За дорогой смотри, – огрызнулся Аяз. – И так вчера накосячил.

– Да, шеф, – охранник сжался, притих.

– Куда мы? – мой голос – еле слышный шепот. За тонированным стеклом мелькают огни города. Клетка.

– В офис, – спокойно, не отрываясь от телефона. – Ты теперь моя сотрудница. Забыла?

– Зачем я вам? – поворачиваюсь к нему. В глазах – вопрос. Что ему нужно?

– Нравишься, – взгляд – удар током. Прожигает насквозь. Он опасен. Зверь в человеческом обличье.

Офис – стеклянная башня, царит над Москвой. Вошел – все замерли. Кролики перед удавом. Ему плевать. Тащит меня за собой, как куклу.

Лифт. Стеклянные стены. Высота – захватывает дух.

Прижал к стене. Жар его тела. Мощь мускулов сквозь тонкую блузку.

– Зачем сбежала, киска? – голос – сталь.

– Я не ваша рабыня, – рычу, собирая остатки смелости. – Не обязана подчиняться.

– Зря, киска, – шипит, прижимается ближе. – Раздражаешь меня. Не испытывай мое терпение.

Губы – на пульсирующей жилке. Глаза закрыты. Ладони – сжаты. Пытаюсь унять дрожь, которая сотрясает все тело.

По позвоночнику – разряд тока, острая боль – в пояснице.

Его вздох. Рокот, похожий на рычание зверя.

– Аромат – слабый, – злость в его голосе, как удар хлыста. – Вчера – сильнее был. Что ты сделала?

Двери лифта распахнулись. Схватил за запястье, потащил по коридору. Сотрудники – тени, шарахаются от нас, как от чумы. Секретарша – взгляд испуганный, но Аяз ее игнорирует.

– Потом, – рычит он на нее. – Занят.

Мы одни. Его кабинет. Запах древесины. Темные тона. Словно логово зверя, куда пускают не всех. Первый раз вижу такой стиль. Строгий. Со вкусом. Ничего лишнего.

Запах древесины. Дорогой кожи. И его. Аяза.

Вдыхаю, пытаясь понять, чем он пахнет. Еловые ноты. Запах влажной земли. Морской бриз. Странное сочетание, но… приятное. Его аромат, теперь лишь понимаю о чем он. Легкий оттенок дорогого парфюма.

Тепло разливается по телу. Непонятное расслабление. Пугающее.

Аяз проходит в глубь кабинета. Ослабляет галстук, словно освобождается от оков. Уселся в кресло – трон своего царства. Жестом указал, куда сесть мне.

Медленно подхожу. Сажусь на стул, чувствуя себя как мышь в клетке. Смотрю на город за панорамным окном – на чужую, недоступную мне жизнь.

– Что за приступы? – вдруг спрашивает Аяз, словно прочитав мои мысли. Взгляд – изучающий, пронизывающий, видит меня насквозь.

– С детства, – опускаю глаза, не в силах выдержать его взгляд. – Как астма…

– Местные врачи сказали? – ирония в голосе – острое лезвие.

– Местные? – бровь – вверх. Взгляд – в его глаза.

– Да, – голос вибрирует, глаза – гипноз.

– Не совсем, – пытаюсь взять себя в руки, но его голос, его взгляд – все плывет.

– Каждое слово – клещами вытягивать, – рычит, раздражен.

– Папа… нашел лекаря… местного… он… лекарство… – лепечу, словно в бреду. Зачем я ему все это рассказываю?

– Лекарство с собой?

– Да… но…

Ладонь – протянута. Ждет.

– Нет, – прижимаю сумку к себе. Паника. Приступ. Так скоро? Раньше такого не было…

Глаза – закрыты. Считаю до десяти. Не помогает.

Что-то ломается внутри. Тело – в огне. Воздуха нет.

– Кира, – голос Аяза – словно сквозь вату, сквозь толщу воды. Далеко.

Жар – обжигает грудную клетку, растекается по венам, словно яд.

Чужое. Внутри меня. Берет контроль.

Страх. Паника. Ужас, ледяными когтями сжимает душу.

Жар – все сильнее, обжигает, разрывает изнутри. Тело – не мое. Кто-то другой. Пытается взять контроль.

Пугает до чертиков.

В детстве… такое было… словно две меня… внутри… Папа нашел врача… таблетки… Панические атаки… исчезли…

А сейчас… снова… Что-то ломается, рвется, кричит внутри.

Сжимаясь, словно загнанный зверек, забиваюсь в угол кресла.

Его рука – на плече. Обжигает теплом. Импульсы – по телу. Успокаивают. Расслабляюсь.

– Дыши, киска, просто дыши, – шепот – как бальзам на раны. Тишина в голове. Вакуум.

Последнее, что вижу – Аяз на коленях передо мной. Зрачки – расплавленное золото.

Темнота.