Текст книги "Разоблачение Атлантиды (ЛП)"
Автор книги: Алисия Дэй
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)
Глава 25
Сент-Огустин, пляж
Грейс пыталась осознать тот факт, что она шла вдоль берега при свете дня, взявшись за руки с атлантийским воином, который утверждал, что любит её.
Не вышло.
Во-первых, этот день был лишь краткой передышкой от ее обязанностей. Аларик должен вернуться в форт, чтобы встретиться с ними вечером, но появится он или нет, никто не знал. Очевидно, что между ним и Квинн такое сильное притяжение, что он буквально летит к ней каждый раз, когда она в опасности, независимо от того, просила она его о помощи или нет. Алексиос мало говорил об этом, да она и не хотела совать нос в личную жизнь командира.
Удастся Аларику вернуться или нет, но у них с Алексиосом встреча с фэйри, которую нельзя отменить. Ее мысли обратились к Рису нэ Гэрэнвину, и пальцы напряглись в ладони Алексиоса, потому что она споткнулась на залитом солнцем белом песке. Он вопросительно посмотрел на нее, а Грейс покачала головой. Они уже много раз обсуждали это за завтраком, болтая в угловой кабинке придорожного кафе [25]25
IHOP – International House of Pancakes – Международный Дом Блинов. Сеть фирменных экспресс-блинных. Позиционируются как заведения для завтрака, но на самом деле работают круглосуточно и имеют достаточно разнообразное меню. На 30 июня 2010 года есть 1476 ресторанов, расположенных в 50 штатах и округе Колумбия, Канаде, Мексике и Пуэрто-Рико.
[Закрыть].
У Алексиоса явно была слабость к блинным дням в стиле всё-что-вы-сможете-съесть.
Их официантка, тем не менее, была весьма приветлива все это время. Грейс думала, что та будет готова выгнать их после пятой его порции, но заботливая женщина только улыбнулась, покачала головой и сказала что-то о своих сыновьях-футболистах и их аппетите.
Грейс заметила как Алексиос, улыбаясь, протянул женщине несколько свернутых купюр. Как раз перед этим он попросил шестую порцию, побольше бекона и сиропа. Вопль и грохот упавшей посуды первыми подсказали Грейс, что Алексиос не разбирался в американской валюте.
Женщина подбежала через зал обратно к их столику, держа перед собой деньги.
– Ох, дорогой, ты крупно ошибся, – произнесла она, громко смеясь, – Это не однодолларовые, а стодолларовые банкноты. Вы дали мне тысячу долларов!
Грейс была поражена честностью женщины, особенно когда та попыталась вернуть деньги Алексиосу, а он просто сидел, озадаченно глядя на официантку.
– Разве тут не принято платить за хорошее обслуживание?
Он спросил об этом у Грейс, так что она ответила вместо взволнованной официантки.
– Да, принято, но сумма, которую дал ты, примерно в сто раз превышает стоимость твоего завтрака и намного больше обычных чаевых.
Алексиос сверкнул улыбкой настолько ослепительной, что половина женщин в ресторане практически лишились чувств.
– Ну, обслуживание тоже было необычайно хорошим. Эта сумма в точности такая, какую я готов заплатить. А сейчас нам пора идти.
Он сделал последний глоток кофе, промокнул губы салфеткой, потом встал и протянул Грейс руку:
– Нам еще нужно многое обсудить.
Она только в изумлении на него посмотрела, а потом вздохнула и покачала головой
– Ах да, королевская воля.
Она встала, взяла чек, оставленный официанткой до этого, и ласково похлопала женщину по руке:
– Он хочет, чтобы вы взяли деньги. Мы вам очень благодарны за превосходное обслуживание и ваше терпение, ведь вы выдержали, пока он ел месячную поставку блинов.
Официантка посмотрела на деньги в своей руке, на Алексиоса, затем опять на Грейс, которая ободряюще кивнула. Бедная женщина бросилась Алексиосу на шею и обняла его, говоря что-то о внуке, которому нужны скобки.
Алексиос выглядел совершенно испуганным, так что Грейс, смеясь, высвободила его из женских объятий и пошла к кассе, чтобы оплатить чек. Официантка подбежала к ней вплотную, выхватила чек из рук Грейс и заявила, что они ни в коем случае не будут платить за блины – это она сделает сама. К этому времени их слушал весь зал, так что отовсюду стали звучать одобрительные возгласы и аплодисменты. Алексиос, хотя и был явно поражен, но не терял самоуверенности, поворачиваясь к женщине и кланяясь. Когда они уходили из ресторана, Грейс услышала возбужденные разговоры о визите королевской особы и снова рассмеялась.
– Мне нельзя тебя никуда с собой брать, – сказала она Алексиосу, но он лишь усмехнулся ей такой особенной сексуальной усмешкой и поцеловал ее прямо тут, перед блинной, которая с этого момента стала одним из ее любимых заведений.
И сейчас они гуляли по пляжу, избавляясь хотя бы от части этих тысяч набранных калорий, а она продолжала бросать на Алексиоса взгляды, просто чтобы убедиться, что он не плод ее воображения, который мог исчезнуть в любую минуту.
– О чем ты думаешь?
Это прозвучало скорее не как вопрос, а как требование, поняла она, хотя он очень серьезно объяснил, что не принадлежит к королевскому дому атлантийцев, а только является воином из элитной охраны принца Конлана.
Грейс усмехнулась. Несомненно, он вел себя, как королевская особа.
Он остановился и снова притянул ее к себе, отрывая ее ноги от песка. Она заметила, что они не могли пройти и десять шагов без того, чтобы он не прикасался к ней, держал или целовал.
Не то, чтобы она жаловалась.
– Расскажи мне. Прямо сейчас.
– Ну, по-моему, ты заходишь слишком уж далеко, – подчеркнула Грейс, – Не забывай, я все еще могу пронзить тебя одной из своих стрел на расстоянии многих ярдов [26]26
1 ярд = 0,91 м
[Закрыть]. Только потому, что в спальне я глина в твоих руках…
Он поцеловал ее, весьма эффективно заставляя забыть, что она хотела сказать.
– Глина в моих руках? Мне это нравится. Давай сейчас вернемся в кроватку.
Он провел губами по ее шее, и ее дыхание резко прервалось.
– Нет, мы не можем. Мы должны составить план на сегодняшний вечер, в любом случае, Тайни и его парни все еще там. К тому же у меня побаливает бок, – признала она, – в конце концов, я все же не суперженщина. Я быстро восстанавливаюсь, но я… возможно, все еще слишком перенапрягаюсь.
Его лицо охватило раскаяние.
– Это моя ошибка. Я на тебя надавил, а ведь ты должна была отдыхать. Я знал, что ты еще не готова…
– Остановись. Прямо сейчас, – потребовала Грейс, – Я хотела тебя и того, что мы делали вместе. Я и сейчас тебя хочу, но думаю, если я немножко отдохну, то буду более активной в следующий раз.
Она пыталась демонстрировать невозмутимую уверенность, но предательская горячая волна румянца окрасила ее щеки. Просто она не привыкла обсуждать секс среди бела дня. Хорошо, не привыкла обсуждать секс вообще. Она снова покраснела, потому что идущая навстречу пожилая пара знающе улыбнулась.
Но как только пара прошла, она поцеловала Алексиоса, вкладывая в поцелуй все свои чувства, даже те, которые не готова была выражать. Когда Грейс отстранилась, не только она дышала прерывисто. Девушка попыталась найти тему для беседы, не касающуюся секса и поцелуев.
– Расскажи мне об Атлантиде.
Они пошли дальше, пробираясь через плавник, сложенный причудливым узором.
– Что ты хочешь знать? – Алексиос провел рукой по ее руке, улыбаясь как ребенок рождественским утром, и Грейс улыбнулась ему в ответ, заразившись его открытой радостью.
– Все! Но давай начнем с самого простого. Где ты живешь? Давно ты в охране принца – Семерка, так она, кажется, называется? Что за татуировка у тебя на руке? Где, точно, находится Атлантида? Как получилось, что ни один из наших океанографов или подводных лодок не нашли ее? Вы когда-нибудь планируете подняться на поверхность?
Она, наконец, остановилась, чтобы вдохнуть воздуха и поняла, что он тихо смеется.
– Что?
– Ты называешь такое начало простым? – Алексиос покачал головой. – Хорошо, посмотрим, что я могу с этим поделать. Я живу в воинском крыле дворца, хотя у меня есть дом, готовый к моему переезду, так что у меня есть выбор. Было проще остаться во дворце, хотя так будет не всегда.
Алексиос бросил долгий, оценивающий взгляд, и она вздрогнула, охваченная надеждой в глубине души, что он может представить ее, живущей в своем доме.
– Я обучался, чтобы быть воином в королевской страже с тех пор, как был юнцом, и мне была оказана честь – почти прямо из академии меня отобрали служить в элитной охране принца Конлана. Он немного нарушил традицию и выбрал охрану, основываясь на потенциале, который он видел в нас, а не на долгих годах верной службы.
– Это практически гарантирует преданность команды, – произнесла Грейс, вспоминая свою первую встречу с Квинн, и то, как командир доверила подростку такую большую ответственности. Грейс уходила со встречи, зная, что сделает все, что угодно, для Квинн, и сейчас продолжала так думать.
– Тату – метка Посейдона, он удостоил нас этой чести, когда мы успешно закончили свое обучение, чтобы быть Воинами Посейдона. Трезубец Посейдона делит пополам круг, представляющий все народы мира. Треугольник является символом пирамиды знаний. Все воины Посейдона несут этот знак, как свидетельство нашей клятвы служить Посейдону и защищать человечество.
– Ты можешь поделиться этим?
Он взглянул на нее, явно пораженный:
– Могу… поделиться?
– Клятва. Я хотела бы услышать ее, если это не слишком секретно.
Он остановился, все еще держа ее за руку, и рассматривал наверно с минуту:
– Ты знаешь, меня никогда не спрашивали об этом. Я не вижу причины, по которой не могу поделиться этим с тобой. Потому что мы впервые даем клятву перед нашей академией, товарищами, тренерами, приглашенными членами семьи и друзьями. К тому же ты, разумеется, знаешь о самой Атлантиде, а эти сведения намного секретнее слов древней клятвы.
Она наклонила голову и ничего не сказала, ожидая его решения, не подталкивая его, но очень, очень желая услышать клятву.
Алексиос глубоко вздохнул и, выпуская ее руку, встал так, что напомнило ей о позиции «вольно» на параде.
Мы будем ждать. Наблюдать. И защищать.
Служить первой защитой в битве против уничтожения человечества.
Тогда, и только тогда возродится Атлантида.
Как Воины Посейдона, отмеченные Трезубцем, мы несем службу,
исполняя священную обязанность – охранять человечество.
Когда он закончил, эти слова, священные и чистые, как будто повисли в соленом морском воздухе между ними. Наконец, Грейс вспомнила о том, что нужно дышать, и взяла его за руку.
– Спасибо. За то, что разделил это со мной, и за все годы твоей жизни, которые ты посвятил этому обещанию.
Воин медленно покачал головой.
– Да, будь готов к неожиданностям, – пробормотал он, – ты знаешь, наверно, это первый раз, когда человек поблагодарил меня так.
Грейс улыбнулась, но по ее шее пробежал холодок от этих слов… «человек». Просто когда она почувствовала себя ближе к нему, чем когда-либо, он сказал то, чем подчеркнул пропасть между ними.
Живи настоящим, ругала она себя. Ты сможешь помучиться и попозже.
Алексиос не мог поверить, что болтал обо всем, но награда – прекрасная улыбка Грейс – казалось, стоила того, чтобы сделать для нее все, что угодно. Солнечный свет заставил сиять ее волосы, и прогуливаясь с девушкой по пляжу, атлантиец почти забыл о войне и битвах, о коварных вампирах с их злобными планами. Он даже почти забыл об опасности, которой подвергнется Грейс, если он не сможет убедить ее уехать до вечерней встречи с фэйри.
– Есть кое-что еще… я, правда, должна это знать, – решилась она после того, как они прошли в тишине почти десять минут. – Насчет ваших долгих жизней и, ну, ты сказал, что принц женился на человеческой женщине, – ее прелестные щечки порозовели, – Что будет, когда она постареет, а он нет?
Он размышлял, как много можно рассказать ей из того, что он знает, и того, что просто предполагает, но, в конце концов, решил, что не стоит ничего утаивать. Он либо доверял ей, либо нет. Осознание, что он доверяет ей свою жизнь, заставило его остановиться и в очередной раз притянуть ее к себе.
Когда ему, наконец, удалось оторваться от ее долгих, дурманящих голову поцелуев, он был настолько тверд, что хотел бросить ее прямо здесь на песок и раздеть догола.
Ее бок. Рана. Да. Верно.
Он рассмеялся, и она вопросительно приподняла бровь.
– Просто я, кажется, возвращаюсь к пещерному человеку, я думаю о тебе, и меня охватывают первобытные желания, – сказал он, улыбаясь, как опьяненный дурак.
Конечно, он начинал себя так чувствовать, и если бы сейчас на них напали, то от него было бы мало толку. Он намеренно сунул руки под куртку и положил их на рукоятки кинжалов, отодвинулся от Грейс на шаг и пошел на этот раз туда, где стояла машина.
– Так что там со старением? – напомнила она.
– Ах да, старение, – Алексиос подыскивал слова. Выбор пал на самые простые, – Мы не знаем. Правда в том, что жизнь в Атлантиде вызывает долголетие, так было всегда. На самом деле, это и вызвало зависть и попытки покорить Семь Островов в древности. Что-то есть в нашей питьевой воде, которая вся идет из волшебных источников, видимо, причина в этом.
– Неужели? Как настоящий эликсир молодости?
Она выглядела скептически, и он однозначно ее не винил. Волшебство не так-то легко объяснить.
– Старейшины, которые сейчас вынуждены беспокоиться об этом впервые за тысячу лет, предсказывают, что продолжительность человеческой жизни увеличится в несколько раз и продолжит расти, пока люди будут жить в Атлантиде, – сказал он, пожимая плечами, – Истории подтверждают, что, по крайней мере, это похоже на правду, но Райли и, конечно, Эрин и Кили остается только верить.
– Кили?
Он улыбнулся и рассказал о нескольких интересных союзах, которые были заключены в течение прошлого года после одиннадцати тысяч лет убеждения, что союз атлантийца и человека запрещен.
– Посейдон дал свое благословение, – заключил он, – и сказал Райли, что она будет великой матерью для наследника, так что это нелегко оспорить, хотя предполагаю, существуют группировки, которые хотели бы попробовать.
Грейс кивнула:
– Некоторые люди ненавидят перемены, особенно в священных традициях. Когда католическая церковь решила прекратить служить мессу на латыни, можно было подумать, судя по поведению моей тети, что Сатана проснулся и решил съесть Папу Римского на завтрак.
– Я очень многого не знаю о вашей христианской вере, но я готов учиться, если ты согласишься познать мою веру, – сказал Алексиос и остановился, когда понял важность своего предложения.
Видимо, она это тоже осознала. Она приостановилась и повернулась к нему лицом, глядя на него красивыми огромными темными глазами.
– Для меня было бы честью узнать о твоих верованиях. Но это довольно значимый шаг. Должна сказать, что идея стареть и слабеть и … и то, что у меня будут морщины… пока ты остаешься таким, – она махнула рукой, – ну, мне это довольно трудно осознать и принять.
Тут она закусила губу и отвернулась.
– Не то, чтобы ты просил меня стареть или не стареть с тобой, в любом случае. Просто, знаешь, гипотетически.
– Гипотетически, – повторил он и, пока она стояла спиной, притянул ее к себе и прижал к груди. Теперь они оба стояли лицом к океану. Будет легче не видеть ее лица, если она откажется.
– Гипотетически я хочу попросить тебя стареть или не стареть со мной всю мою оставшуюся жизнь.
Она открыла рот, но он не позволил ей ничего сказать, прежде чем закончит.
– Однако, не так уж гипотетически. Я, как дикарь, думаю и чувствую тебя лишь своей. Так что, возможно, я никогда не позволю тебе уйти, независимо от твоего ответа.
Она ничего не сказала, просто прислонилась к нему, замолчав почти на вечность. Наконец, она заговорила, и ее слова, хотя и характерные для Грейс, прямолинейные и лишенные поэзии, казались ему звоном колокольчиков:
– Я никуда не собираюсь в следующие лет сто или около того, в любом случае.
После этого у него не осталось выбора. Он должен был поцеловать ее еще раз. Что он и сделал, основательно, пока эта зловредная штуковина у нее в кармане опять не зажужжала.
Грейс улыбнулась ему губами, распухшими от поцелуев, и ответила по телефону. Пока слушала, улыбка исчезала с ее лица, а она мрачнела. Когда она, наконец, закрыла телефон, он уже знал, что случилось что-то плохое.
– Это был Джек. Их поймали в западню. Ловушку Привацека. Квинн пострадала, это плохо. Аларик пришел уже после того, как Квинн ранили, и он чуть рассудка не лишился, убивая всех, кто был в поле зрения, в том числе парочку мирных граждан, которые просто оказались на болотах, пытаясь, по-видимому, браконьерствовать, охотясь на аллигаторов. Джек сказал, это было хуже, чем всё, что он когда-либо видел, – произнесла Грейс и ее голос помрачнел.
– Алексиос, Аларик чуть не убил и Джека тоже.
Глава 26
В форте, почти вечер
Грейс отодвинула от себя недоеденный бутерброд, так как волнение и страх лишили ее аппетита. Аларик должен был вернуться с минуты на минуту, если он вообще собирался появиться. Алексиос заверил ее, что Верховный жрец придет на встречу с фэйри, но Аларик, которого она знала, и тот Аларик, о котором рассказал ей Джек, были совсем не похожи по характеру и поведению. Что бы ни происходило между ним и Квинн, какой бы ни была причина, Аларик из вызывающего страх союзника превратился в возможного врага.
Джек рассказал, что жрец, вылечив Квинн, а потом Джека, извинился перед тигром-оборотнем за то, что ранил его. Но Грейс показалось, что это извинение было запоздалым и не слишком многословным.
Алексиос не позволил ей рассказать Тайни об этом, настаивая, что нужно сохранять в тайне секреты Атлантиды. Она с недоверием уставилась на него, совершенно не согласившись с его планом.
– Ты смеешься надо мной? Тайни и его люди первыми попадут под раздачу, если твой безумный жрец слетит с катушек, – заявила она.
А он покачал головой.
– Ты понятия не имеешь, насколько силен и могущественен Аларик. Представь себе, если я буду драться с этим людьми в полную силу, используя все свои навыки. – Он подождал, пока она кивнула, неохотно признавая его правоту. А потом продолжил:
– Теперь представь, что к моему умению и силе добавится еще мощнейшая атлантийская магия в истории Семи Островов. Тайни и его люди обречены на жестокую смерть, если попытаются выступить против Аларика, а я этого не хочу.
На этом их спор закончился. Грейс сказала Тайни, что он свободен потому, что Алексиос и она сама собираются уезжать, а потом у него на глазах бросила бобриковые [27]27
Бобрик – грубосуконная тяжёлая толстая (свыше 4 мм) шерстяная ткань с начёсанным стоячим ворсом на лицевой стороне. Отличается хорошими теплоизоляционными свойствами и износостойкостью. Применяется для пошива верхней одежды.
[Закрыть]сумки со своими вещами в джип. И только так она сумела убедить здоровяка, что ее можно оставить одну, с одним лишь Алексиосом.
– Береги себя, малышка, – сказал Тайни.
Она поблагодарила Тайни и встала на цыпочки, чтобы поцеловать его в щеку, а потом увидела, как его лицо густо покраснело под бородой. Алексиосу это не слишком понравилось, но он все-таки не вызвал здоровяка на дуэль.
Ей придется ко многому привыкнуть, живя с мужчиной четырехсот лет от роду. Если, конечно, у нее будет такая возможность. А пока что все ее мысли касались лишь встречи с фэйри. Она помыла посуду, а потом занялась делом поважнее: смазала маслом лук, наточила стальные и серебряные наконечники стрел.
– Диана, направь мою руку, если мне нужно будет стрелять из лука, – прошептала она, на секунду ей даже показалось, что она видела игру лунного света на оперении своих стрел.
Лишь на мгновение.
Грейс различила шаги Алексиоса. Услышала, как он остановился на пороге, ощутила настойчивость его взгляда до того, как подняла голову. Однако сделала вид, что не слышала его, не чувствовала его присутствие.
Не хотела его.
Она занялась полировкой сияющего лука, хотя в дерево уже можно было смотреться, как в зеркало. Может, он уйдет на какое-то время. А ей нужно было обдумать новые сведения и решить, что делать.
Фонтан юности. Остаться в Атлантиде или стареть.
Провести остаток жизни с мужчиной, который уже признал, что, скорее всего, не сможет ее отпустить. Придется ли ей позволить ему контролировать ее жизнь и судьбу, если она войдет в его мир?
Будет ли это того стоить? И что бы там не говорило ей сердце, стоит ли оно того? У них был хороший, даже замечательный секс, заставивший ее подумать о любви, хотя речь, по всей вероятности, шла о желании?
Алексиос кашлянул.
– Ты задумалась или избегаешь меня? – спросил он мрачно и угрюмо. – Ты так быстро передумала?
Грейс, наконец, посмотрела на него.
– Если честно, то я уже не раз меняла свое решение, – призналась она. – Это… что бы там ни было между нами, это слишком сильная связь. Слишком… серьезная. Я беспокоюсь, что это проглотит меня целиком. Утопит меня.
Он кивнул и натянуто улыбнулся.
– Понимаю. Но ты же пловчиха мирового класса, верно? Так что тебе не стоит волноваться о том, что ты можешь утонуть.
– Если бы это было правдой. Но я… не знаю, как вести себя в этих отношениях. Я всегда думала, что они слишком ограничивают. Мне не нужен мужчина, который говорит мне, что делать. – Она закрыла глаза и вздохнула. – Я не могу этого объяснить.
Он вдруг подошел к ней сзади и притянул ее в свои объятия.
– Ты замечательно объяснила, – сказал он, целуя ее в макушку. – Но, Грейс, со всем уважением к твоим тревогам, можешь ли ты представить, чтобы какой-нибудь мужчина стал бы указывать тебе, что делать?
Он рассмеялся, она невольно улыбнулась. Алексиос прав. Он ее убедил и был этим донельзя доволен.
Он развернул ее на барном стульчике и обхватил ее лицо ладонями.
– Грейс, ты считаешь, что я мог бы жить с послушной женщиной, которая сидела бы дома и пекла атлантийское печенье с пряностями?
Она пожала плечами.
– Я не слишком хорошо тебя знаю. А что такое это атлантийское печенье с пряностями? Оно вкусное?
Он наклонил голову, закрыл глаза и вздохнул, потом он грустно улыбнулся.
– Оно очень вкусное. Мое любимое. Как думаешь, ты могла бы научиться их готовить и все равно остаться могущественной воительницей?
Она улыбнулась и слегка ущипнула его за руку.
– Мило, очень мило. А, может, ты научишься их печь и останешься сильным воином?
– А может, мы оба научимся их стряпать, а потом я буду слизывать пряности с твоего обнаженного тела? – хитро улыбаясь, сказал он.
Потом он наклонил голову, чтобы поцеловать ее, и она скользнула в уютное, гостеприимное тепло его объятий. Вскоре всё изменилось, стало острее. Сильное желание превратилось в голод, а тот, в свою очередь, в потребность. Она подняла руку к его лицу, но он откинул голову назад и схватил ее за запястье. Мышцы его плеч напряглись под ее рукой, а глаза за несколько секунд стали черными.
– Что такое? – спросил он, слегка тряся ее запястье. – Ты позволила им поставить на тебе клеймо? – Он почти рычал.
Она посмотрела на свое запястье и вдруг поняла.
– А, знак фэйри. – Он уже крепко схватил ее за руку, и она вырвалась. – Я не хотела, чтобы он это сделал, – выпалила она. – Перестань вести себя как неандерталец.
Он положил руки на ее бедра и раздвинул ноги, стал между ними, прижимаясь к ней, пока она не облокотилась на стол позади себя. Одним движением руки, он отпихнул ее лук и стрелы в сторону, поморщившись, когда дотронулся до оружия.
– Что, во имя девяти кругов ада…
– Лук, принадлежащей девушке из семьи Дианы защищает себя сам, – просто ответила она. – Так что если продолжишь в том же духе, то тебе лучше об этом не забывать, так как последствия тебе могут не понравиться.
Он моргнул, как будто очнувшись от транса или чар, и посмотрел вниз, туда, где она полулежала, полусидела на столе. Покачав головой, он прижался лбом к ее груди на мгновение, потом поднялся и помог ей сесть.
– Пожалуйста, mi amara, пожалуйста, прими извинения за мое поведение. Я увидел отметину фэйри, и в моей голове снова зазвучал барабанный бой. Я боюсь, что недостоин тебя, если не могу даже справиться со своим гневом и ревностью. Я не стану мешать тебе работать.
Грейс схватила его за руку, когда он повернулся, чтобы уйти, и увидев его взгляд, в который было сочетание надежды и раскаяния, почувствовала, как екнуло сердце.
– Нет, не уходи. Я хочу, чтобы ты остался. Я хочу…
– Ты хочешь? – Он подошел ближе, так близко, и посмотрел на нее глазами глубокого синего цвета. – Расскажи мне, что ты хочешь, – сказал он, обдавая теплым дыханием.
– Я хочу тебя, – призналась она. – Только тебя.
Улыбка появилась в его глазах, а потом осветила его лицо.
– Я тоже хочу тебя. На сей раз нежно.
Он посмотрел на ее раненый бок.
– Очень нежно.
Он поднял ее на руке и отнес в комнату, шепча благодарности всем Богам, которые дали ему этот бесценный подарок.
Грейс наблюдала, как он снимал свою одежду, и потом раздевал ее. Она смотрела, как он ложится рядом с ней, касаясь ее руками, лаская кожу. Вид его больших рук в шрамах, – рук воина, – был странно эротичным, и к ее горячему желанию добавилось тепло нежности.
«Нежно», сказал он.
И так они и занялись любовью: с нежностью, стараясь не касаться ее раны, хотя та быстро исцелялась. Лаская друг друга, лелея, наслаждаясь нежными, хрупкими, ошеломляющими эмоциями.
Она приподнялась над ним, он схватил ее пряди волос и притянул к своему лицу, сначала глубоко вдохнув, как будто запоминая ее запах, а потом отпустил их и поднял голову, чтобы поцеловать ее. Он неподвижно лежал под ней. Его мышцы дрожали от усилий, которых ему стоил самоконтроль, ведь он хотел позволить ей быть главной.
И она вела. Она наклонилась над ним, ее мягкость окружала его твердость, и она затаила дыхание, ощущая его внутри себя. Она неспешно поймала внутренний ритм, поднимала бедра снова и снова, потом скользнула обратно на него, принимая его в себя. Принимая его всего в себя, наслаждаясь ощущением власти.
Пока она не потеряла контроль, и ей пришлось уступить ему, чтобы подниматься и падать вместе с приливами, с волнами страсти на гребне жара и сильных эмоций. Он прижался к ней, вонзался в нее, брал, отдавая все больше, пока она не почувствовала, как ее тело напряглось. Она с уверенностью смотрела ему в глаза до тех пор, пока мир вокруг них не взорвался.
Долгое время спустя, когда смогла, наконец-то, двигаться, Грейс осознала, что он натянул ей на плечи одеяло и прикрыл их обоих.
– Неплохо для «нежности», – прошептала она, улыбаясь, прижимаясь к его теплой груди.
Он на мгновение крепко ее обнял.
– Неплохо? И это всё? В следующий раз мне придется стараться лучше, – весело заявил он.
Но потом вмешалась реальность, пронзая, словно лезвием клинка, пространство между ними.
– Алексиос? Нам пора вставать. Аларик может появиться с минуты на минуту, и надо еще приготовиться к встрече с фэйри.
Он лежал спокойно и молча несколько секунд, потом, наконец, вздохнул.
– Ты была права, ведь впервые за столетия, я с удовольствием отказался бы от обязанностей и от чести, лишь бы только провести еще час в постели.
Она рассмеялась.
– Это значит, что у нас много общего. Алексиос ходил взад и вперед по парапету, пытаясь достучаться до Аларика, но ответом ему было лишь молчание. Жрец либо придет, либо нет. Алексиос не мог ничего поделать, чтобы повлиять на исход дела. Над небольшим городком начало садиться солнце, время встречи с Рисом нэ Гэрэнвином неумолимо приближалось.
Грейс старалась оградиться от Алексиоса, решительно полируя и заостряя наконечники стрел, Она избегала его взгляд, когда ее воин попытался поговорить с ней. Ее довольство испарилось, когда она услышала его предложение. Он хотел, чтобы она держалась от этого дела подальше, чем Грейс категорически воспротивилась. Она не хотела ничего обсуждать, отказываясь позволить ему встретиться с фэйри одному. И удержать ее от встречи он мог, только связав. А принимая во внимание, что эльфийский принц пришел к Грейс, Алексиос не мог быть стопроцентно уверен, что если Грейс не придет на встречу, это не будет расценено как серьезное оскорбление. Фэйри очень непростые создания, а Алексиос был воином, а не послом. Тонкие грани политики и переговоров были ему не понятны.
Атлантиец почувствовал ледяной ветер, температура которого была ниже обычного морского бриза. Он развернулся к появившемуся позади него Аларику. Его черная одежда была разорвана и заляпана кровью, в глазах горел дикий огонь.
– Плохой день? – тихо спросил Алексиос.
Аларик сжал руки в кулаки, его кожу окружал жуткий сине-зеленый пульсирующий свет, но потом, казалось, до него дошли слова Алексиоса и жрец немного расслабился.
– Можно и так сказать. – Глаза жреца глубоко запали, и он выглядел еще хуже, чем обезумевший оборотень-пантера, которого Алексиос поместил в камеру. Эдди. Его удивило подобное нелепое имя для хищника, но не стоит тыкать пальцем в кого-то, ведь у него самое не такое уж и грозное имя.
И даже его мысли сейчас в полном беспорядке.
– Тебе нужен перерыв? Ты будешь на встрече? Фэйри…
Аларик зарычал. От жреца исходила энергия.
– Мне не нужно, чтобы ты говорил про фэйри, юнец, – съязвил он.
Алексиос поднял руки вверх.
– Разумеется, я с тобой не спорю. Не хочу стать темным пятном на цементе. Но смотри, не называй меня юнцом, я ведь всего лишь на пару сотен лет тебя моложе.
Аларик снова жутко рыкнул, а когда Алексиос посмотрел на него, глаза жреца стали серебристыми. Аларик был в диком настроении, и Алексиос вдруг понял, что он знает причину.
– Грейс, – сказал он умоляюще. – Прошу, скажи мне, что ты не угрожаешь Аларику.
– Я как раз целюсь в него из лука, но это скорее предосторожность, а не угроза, – ответила она. – Лучше отступи, жрец. Я ведь потомок Дианы, а Богиня в свое время охотилась за твоим Богом морей.
На одно ужасное мгновение Алексиос уверовал, что Аларик собирался напасть. Единственной защитой Грейс был ее лук. Так что Алексиос немного подвинулся, чтобы стать между ней и жрецом.
– Вот что, Аларик. Ты – мой друг, я тебе очень благодарен и не думаю, что когда-нибудь смогу тебе отплатить, – сказал он, стараясь говорить тихо и спокойно. Пытаясь укротить дикого зверя, в которого вдруг обратился жрец. – Но я не позволю тебе навредить моей женщине, так что ты доберешься до нее только через мой труп. Ты, правда, этого хочешь?
Аларик медленно, очень медленно склонил голову на бок, как будто услышав слова Алексиоса с дальнего расстояния.
– Нет, нет, я не хочу убивать ни тебя, ни твою женщину, – наконец, ответил он, и хотя слово «убийство» заставило Алексиоса поволноваться, воин сумел посмотреть на жреца спокойно и кивнул:
– Ладно, значит так. Грейс, прошу, опусти свой лук, чтобы мы, наконец, смогли мило поболтать. Нам надо составить план для фэйри и Воноса, и нет особой нужды обсуждать стратегию боя, если мы собираемся убить друг друга и избавить их от беспокойства.
Внезапно Аларик резко поморщился.
– Ранена, кровь.
Алексиос кивнул.
– Джек позвонил нам и рассказал про Квинн. Мне так жаль. Она в порядке?
Аларик покачал головой, его тусклые волосы взлетели.
– Нет. Не Квинн, Грейс. Мне нужно исцелить ее. Сейчас же.
Грейс подошла к ним, остановившись, резко покачала головой.
– Он не дотронется до меня, – тихо ответила она, явно считая, что слышит ее только Алексиос.
Он мог бы рассказать, что ей не стоит волноваться.
– Да, – сказал Аларик, странным, бесстрастным голосом. – Сейчас.
И не успели Алексиос и Грейс пошевелиться, как Аларик метнулся к лучнице и схватил ее за запястье. Серебристый голубой цвет сорвался с кончиков его пальцев и охватил Грейс как бинты, которыми обмотал ее рану Алексиос. Но этот свет помог ей больше. Грейс разок вскрикнула, а потом замолчала. Воин попытался подойти к ней, но исцеляющее сияние удержало его, не давая дотронуться до нее.
