Текст книги "Вампир в Атлантиде (ЛП)"
Автор книги: Алисия Дэй
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)
Глава 14
Особняк Николаса, подвальный этаж, компьютерные залы и комната для допросов.
Николас наблюдал, как Айви изо всех сил старается набраться храбрости и снова коснуться аметиста. Драгоценный камень лежал на бархатной подушечке, безжизненный и обманчиво-безмятежный, будто бы провоцируя колдунью попытать удачи. Но Айви еще не вполне была готова рискнуть.
Вампир почувствовал кислый зловонный запах, исходивший от Смитсона прежде, чем банкир вошел в комнату. Дурной дух исходил не от тела; этот человек был достаточно чистоплотен. Видимо, вонь являлась признаком бездушного зла.
«Кто бы говорил».
– Нужно ли мне знать, зачем у тебя в подвале имеется комната с двусторонним окном? – заговорил Смитсон слишком жизнерадостно для того, чьи планы рушились на глазах.
Николас решил вернуть банкира на землю.
– Сделай одолжение, не пытайся расспрашивать меня о том, что я делаю, смертный, – прошипел вампир, обнажив клыки.
Наградой ему послужила пробравшая банкира дрожь. Смитсон был довольно-таки стойким для смертного, но Николас прожил много веков и ему случалось ломать так называемых «хищников» и покруче.
– Я ничего у вас не выпытываю, – выпалил Смитсон. – Просто я…
– Нападение на палаточный лагерь повстанцев обернулось полным провалом, – перебил его Николас. – Ваша разведслужба неэффективна. Их было не только в разы больше, чем докладывали ваши люди, но среди них сражались двое оборотней. И оба тигры. Не говоря уже о собственном вампире.
Информатор Николаса – один из членов его кровавой стаи – даже сообщил, что один из оборотней оказался саблезубым тигром. Но вампир посчитал, что его подручный обознался от страха или от дурости. В любом случае, плевать. Из-за своей тупости хнычущий идиот умер по-настоящему.
Подчиненные Николаса давным-давно смекнули, что тот ненавидел, когда перед глазами маячило живое напоминание о неудачах. Он всегда убивал гонца, принесшего дурные вести. Такая стратегия хоть и мешала налаживанию диалога, зато определенно приносила чрезвычайное удовлетворение.
– Вампир? – переспросил Смитсон. – А я полагал, что в этом регионе ты их всех держишь под контролем. Как так получилось, что один из них против нас? У тебя в группе появился предатель?
Смитсон и глазом не успел моргнуть, как Николас молниеносно прижал банкира к стене и стиснул его горло.
– Не смей сомневаться во мне, иначе я с удовольствием высосу из тебя кровь до последней капли. Несметное число людей горит желанием занять твое место.
Лицо Смитсона покраснело, как перезрелый помидор; смертный изо всех сил пытался вздохнуть. Наконец Николасу надоело играть с ним, и он отпустил свою жертву, предупредив напоследок:
– Не забывай об этом.
Вампир заметил, как ненависть исказила лицо банкира, но в ответ только рассмеялся. У него существовали проблемы и поважнее, чем гнев какого-то человечишки.
– Она не пойдет на это, – сказал Николас, указывая на съежившуюся Айви, все еще сидевшую на полу как можно дальше от камня, насколько только позволяли размеры маленькой комнаты. – Кажется, страх перед самоцветом превышает ее страх передо мной, как бы нереально это ни звучало.
– А, ну это ненадолго, – ответил Смитсон, пытаясь вновь обрести самообладание и одновременно потирая красные следы на шее. – Если мы не можем пытками заставить их делать то, что нам нужно, мы всегда сумеем превратить жизнь их семей в ад.
Банкир подошел к двери и что-то сказал одному из своих головорезов, ожидавших снаружи, затем вернулся к Николасу:
– Смотрите.
Дверь распахнулась, Айви вздрогнула и подняла глаза, затем вскрикнула и ринулась навстречу. В комнату, спотыкаясь, словно от сильного толчка, ввалился мальчик.
– Йен! Что… где ты… почему ты здесь? – Она порывисто сжала его в объятиях и зарыдала.
Мальчик неуклюже похлопал ее по спине.
– Тише, мамочка, успокойся. Все хорошо. Теперь я здесь и позабочусь о тебе.
Увидев покрытое синяками лицо и заплывший глаз мальчика, Николас почувствовал, как в нем волной поднимается гнев.
– Что ты с ним сделал?
– Я – ничего. Возможно, кого-то из моих парней немного занесло. – У мерзкого банкира хватило наглости улыбнуться. – Хотелось бы мне всегда так дела проворачивать. Угрозы в адрес семьи делают их намного послушнее.
Николас почти небрежно наотмашь ударил ублюдка, так что тот отлетел назад и, врезавшись в стену, сполз на пол.
– Мы не воюем с детьми. Запомни, – сказал вампир.
– Если еще раз посмеешь поднять на меня руку, то клянусь, ты никогда в жизни больше не получишь информации об инвесторах! – завопил Смитсон.
Эффект от его воинственности был несколько подпорчен тем фактом, что банкир все еще сидел на полу и весь съежился, стоило Николасу обернуться.
– Если кто-то снова обидит этого мальчика, оставит самый незначительный синячок или порез, я прикончу тебя, – пообещал вампир. – Я столько веков прожил без твоей жалкой помощи. Лучше тебе запомнить урок, особенно учитывая, насколько хрупки люди.
Смитсон попытался встать. «Никчемная кучка дерьма, да, но все же не трус, надо отдать ему должное», – подумал Николас.
– Ты обещал обратить меня. Я хочу стать вампиром, – заныл Смитсон. – Чего бы это ни стоило.
– Действительно. Чего бы ни стоило, обещаю выпить из тебя кровь до последней капли. – Николас отбросил все эмоции, ни один мускул не дрогнул на его лице. Вампир был абсолютно неподвижен, словно смертельно опасная глыба льда.
Смитсон содрогнулся, но продолжал настаивать:
– А потом дашь мне немного своей крови. Три раза. В первый – создаются кровные узы, а… как там все дальше, я не знаю.
Айви забарабанила по стеклу, избавив Николаса от раздражающей необходимости давать ответ.
– Отпустите его, – кричала она. – Я сделаю все, что вы хотите. Только отпустите его.
Николас нажал кнопку на панели рядом с окном и наклонился вперед:
– Ты в любом случае сделаешь все, что я захочу, моя красивая ведьмочка. А теперь попробуй еще раз поработать с камнем, и я пришлю вам с мальчиком еду и питье.
Слезы выступили у Айви на глазах, но она сморгнула их и расправила плечи, чтобы казаться сильной в глазах сына. Николаса восхитило такое поведение. А вот мать его собственного отпрыска была хныкающей тряпкой, слишком пугливая, чтобы позволить отцу даже приблизиться к мальчику. Не имело значения даже то, что Николаса силой обратили в вампира; он не выбирал себе такую жизнь.
Как бы то ни было, это дело прошлое. Николас отбросил неприятные воспоминания и сосредоточил все внимание на Айви. Красивая и смертельно опасная, эта ведьма достаточно часто баловалась с черной магией, чтобы получить звание волшебницы и темные силы, которыми не имела права пользоваться. Он еще успеет заковать ее в кандалы. А сейчас ему нужна вся ее сила, и вампира не очень волновало, где ведьма ее возьмет.
– Нет, мама, у тебя снова идет кровь из носа, – возразил Йен, пытаясь остановить мать, чтобы она не подходила к аметисту. – Ты же знаешь, что сказал доктор. Слишком много магии, и ты получишь аневризму сосудов головного мозга, помнишь? Тебе нельзя так напрягаться.
Айви покачала головой:
– Йен, ты не понимаешь. Я должна помочь этим … людям … иначе они причинят нам зло. – Нежно коснувшись лица сына, она повернула голову мальчика к свету, чтобы рассмотреть синяк. И когда вновь обернулась к окну, ее глаза пылали темным багровым огнем.
– Знайте: тот, кто это сделал, заплатит, – с расстановкой произнесла она, вонзая каждое слово, точно ледяные иглы. – Если вы еще хоть пальцем его тронете, я убью вас.
Николас согласно кивнул, хоть ведьма и не могла этого видеть, и снова нажал кнопку:
– Даю тебе слово, твой сын не пострадает. Тот, кто ударил его, будет наказан. Но мы не освободим никого из вас, пока ты не сделаешь то, что нам надо. Понимаешь?
Настал ее черед кивнуть. Она сделала глубокий вдох, повернулась к аметисту и, сделав три быстрых шага, взяла камень в руки. С ведьмой что-то происходило… что-то, чего вампир не мог видеть, но это определенно причиняло ей боль, судя по издаваемым ею звукам и тому, как она побледнела. Айви же только крепче сжала аметист, закрыла глаза и начала бормотать что-то наподобие монотонного песнопения. Даже Николас со своим вампирским слухом не мог разобрать, что именно.
Тем не менее, несколько секунд спустя пульсация магии сотрясла здание, и из камня вырвался слабый бледный луч фиолетового света, просачиваясь между пальцами Айви. Конец луча остановился на третьем ящичке во втором ряду картотечного шкафа.
Точно высвечивая то самое место в комнате, где ранее Николас устроил небольшой тайник с золотом и драгоценностями.
– Наконец-то, дело сдвинулось с мертвой точки, – пробормотал вампир.
Смитсон нерешительно встал рядом с ним у зеркального стекла, когда свет внезапно исчез. Айви упала на пол, сын подбежал к ней, чтобы помочь подняться. Николас увидел струйку крови, сочившуюся из носа ведьмы. На данном этапе аневризма сосудов мозга была бы крайне нежелательна.
– Нам надо найти способ усилить или укрепить ее магию, чтобы использование камня не наносило ей такого вреда, – сказал вампир Смитсону.
Банкир быстро заморгал, напоминая грызуна еще сильнее, чем обычно.
– Тебе не все равно, что с ней происходит? Я полагал, что она всего лишь инструмент.
– Я хорошо забочусь о своих инструментах, как и любой настоящий мастер. Если ведьма умрет, то будет бесполезна, а она нужна нам для этого дела.
– Может ты, наконец, поделишься со мной своим планом?
Николас бросил взгляд на смертного, взвешивая все «за» и «против».
«Пока я держу Смитсона под рукой, существует меньше шансов предательства с его стороны. А почему бы и нет? Он же все равно ничего мне не сделает».
– Этот камень действует по принципу «волшебной лозы» на другие драгоценные камни и золото. На любую ценность, добываемую из земли. Даже может найти нефть, насколько нам известно.
Смитсон протяжно присвистнул.
– Это … это …
– Точно.
– Как ты об этом узнал?
– На самом деле, это обнаружил один из человеческих археологов. Совсем недавно он нашел пещеру, на стенах которой были начертаны письмена. Это оказалась доселе неизвестная легенда индейцев синагуа. Согласно пиктограммам, когда вампиры впервые появились в этом регионе, синагуа спрятали великолепные сокровища. Знахари предупредили племя, что оно может не выжить, и, очевидно, индейцы решили записать эту историю для потомков.
Смитсон поднял руку.
– Подожди. Получается, индейцы синагуа вымерли из-за вампиров? Ты кому-нибудь рассказывал об этом? Историки и археологи просто душу готовы будут продать за эту информацию, а так как сейчас вампиры являются частью общества, то ты можешь спокойно рассказать все ученым, верно? Ведь вы же не отвечаете за то, что какие-то не имеющие к вам отношения вампы сделали много сотен лет назад.
Николас лишь слегка обнажил клыки.
– А ты уверен, что эти вампиры не имеют к нам никакого отношения?
Смитсон немного отшатнулся от собеседника, но ничего не сказал.
– Богиня вампиров Анубиза – храни ее Хаос, где бы она ни была – давным-давно запретила нам делиться своей историей со смертными. Но это не твое дело. Все, что тебе надо знать – это то, что в легенде говорится о волшебном камне из города под водой. Этот самоцвет может находить такие сокровища, как драгоценные камни, золото и серебро. Потому что подобное притягивает подобное.
– Город под водой? Венеция?
На мгновение Николас пожалел, что не может сейчас позволить себе просто высосать из тупицы всю кровь без остатка и поручить вампирам своей стаи избавиться от его трупа. К сожалению, порой, в силу необходимости, приходилось объединяться с недоумками.
– Атлантида, идиот.
Смитсон рассмеялся.
– Значит, это сказка. Великолепно. Вы надеетесь найти начальный капитал для нашего консорциума с помощью сказки об Атлантиде? А почему бы просто не попросить денег у Санта Клауса?
– Совершенно очевидно, что Атлантида существовала и все еще существует. Судя по слухам, она готова снова занять свое место в этом мире. Если только вы, люди, не разбомбите ее, заставив вновь опуститься на дно. Но сейчас меня волнуют другие проблемы. Теперь мы накормим нашу ведьмочку и ее сына и позволим им отдохнуть, потому что сегодня вечером нам предстоит путешествие в каньоны и пещеры. Посмотрим, что удастся там найти, когда вокруг будет поменьше любопытных глаз.
Выражение лица Смитсона говорило о том, что он все еще не верит в услышанное, но в этот момент Йен, уложив мать на скамью, подошел к шкафу и открыл выдвижной ящик, на который несколько минут назад указал камень.
– Черт побери, мама! Здесь целое состояние!
– Не выражайся, Йен, – устало выругала сына Айви, даже не открыв глаза.
Николас увидел, как она вытерла кровь с верхней губы, но все еще выглядела так, будто вот-вот лишится чувств. В полубессознательном состоянии, испытывая мучительную боль, Айви все еще оставалась матерью, готовой отругать сына за нецензурные выражения. И пока Николас наблюдал за ведьмой, он почувствовал в груди что-то теплое, чего не испытывал более трех тысяч лет. Вздрогнув, вампир отпрянул от окна.
Он был неправ. В конце концов, опасность существовала. Николас понаблюдал за Айви еще пару мгновений, а затем повернулся к банкиру.
– Приведи ко мне того, кто избил мальчика. Хочу перекинуться с ним парой слов за завтраком.
Он рассмеялся, полностью обнажив клыки, и Смитсон пулей вылетел из комнаты. У Николаса было прекрасное настроение – а почему бы и нет? Ведьма найдет камень, консорциум функционирует, и в довершение ко всему, кровь человека, избившего мальчика, будет намного вкуснее яичницы-болтуньи. Вампир снова посмотрел сквозь стекло, остановив взгляд на ведьме и ее сыне.
Да. Намного вкуснее.
Глава 15
Как Каньон Оук-Крик, сразу после наступления темноты.
– Ты уверена, что мы туда идем?
Дэниел огляделся – со своим ночным зрением он прекрасно видел в темноте – и задумался, а не повлияло ли переутомление на связь Серай с «Императором». После их разговора в гостинице она снова крепко уснула и даже не пошевелилась, когда друзья Мелоди принесли им одежду. Очевидно, события предыдущих суток и напряжение от неустойчивости и вибраций «Императора» ослабили атлантийку намного сильнее, чем ей хотелось бы признать. Да и у ее спутника выдался нелегкий денек: Дэниел пытался одновременно выспаться, держаться настороже на случай появления опасности и устоять перед искушением прикоснуться к Серай. Или укусить ее. Или трахнуть ее.
Ну, или все разом.
А еще он успел трижды принять ледяной душ и где-то около полудня испугался, не сходит ли с ума. О да, это был жуткий денек. И теперь его хрупкая, милая, невинная сексуальная кошечка приказала ему заткнуться.
– Да, Дэниел, я уже пять раз тебе говорила. Пожалуйста, веди себя тихо, чтобы я могла попытаться снова настроиться на сигнал «Императора». – Серай прислонилась к дереву и посмотрела в небо. – Смотри. Дракон обвился вокруг ковша Малой Медведицы. Ведь и ты себя так же называл?
– Сладкая моя, уж мой «ковш» маленьким никак не назвать.
Серай закатила глаза, но он по крайней мере заставил ее улыбнуться. Взгляд атлантийки просветлел, пусть даже и всего на миг.
– Нет, я о Драконе. Или Дракосе.
– Откуда ты узнала?
– О, служители храма обожали посплетничать, а деяния Конлана и его воинов служили неиссякаемым источником для пересудов. Я много слышала о его бессмертном союзнике по имени Дракос. Вампир, подружившийся с братом Верховного принца, стал идеальным темой для обсуждения. Я даже предположить не могла, что Дракос окажется… – закончила она напряженным голосом.
– За все эти годы у меня было много имен, – ответил ее спутник, поудобнее устроив свой рюкзак. – Так, способ скоротать время. Имя Дэниел не очень подходило для некоторых ситуаций, в которых я оказывался.
– А какие еще имена у тебя были?
Дэниел глубоко вдохнул ночной воздух пустыни, пропитанный запахом сосен, и уловил слабый аромат морской соли и женщины.
Его женщины.
Он покачал головой. Серай принадлежала ему только в его снах. Красавица так и не осталась с Чудовищем, несмотря на краткие мгновения удовольствия и тщетные надежды монстра.
– Так что там с именами? Ты специально меня игнорируешь? – поддразнила атлантийка.
– Все мои имена почти всегда начинались на ту же самую букву, чтобы легче было запомнить. Дракос, Деметриос. В последнее время я называл себя Девон. А один раз, в течение незабываемого периода – Д’Артаньян. А вообще, если была возможность, всегда возвращался к Дэниелу.
– Потому что это твое настоящее имя.
– Да, но не в этом дело. Я всегда возвращался к этому имени, потому что ты звала меня так, – тихо ответил он.
По резкому вдоху Дэниел понял, что Серай его услышала.
– Я… Подожди. Дэниел, я чувствую его. «Император». Он намного ближе, чем когда-либо раньше, и он движется. – Атлантийка рванула с места, но Дэниел поймал ее за руку.
– Нет. Давай не будем бросаться в омут с головой, хорошо? Держу пари, что, кто бы ни владел камнем, он не собирается расставаться с ним и наверняка взял его не из благих намерений. В самоцвете заключена огромная сила, которая по обыкновению притягивает внимание тех, кто хочет эту энергию выпустить. И обычно это такие люди, с которыми предпочтешь лишний раз не сталкиваться.
Серай повернулась к Дэниелу, а тот в это время старался выкинуть из головы мысли о том, как бы прикоснуться к изящному изгибу ее шеи или к не менее восхитительному изгибу ее бедра. О том, как бы распустить ее волосы и зарыться руками в эти густые кудри.
Пытался, да. Ни черта не вышло, но он хотя бы попробовал.
– Дэниел. Ты смотришь на меня точно так же, как я смотрела на тот шоколадный торт, – пробормотала Серай. – Признаться, мне это нравится, но сейчас не самый подходящий момент.
Он наклонился и украл у нее поцелуй в надежде, что это ему поможет.
– Ты, как всегда, права. А теперь расскажи, что ты чувствуешь и насколько близко, по твоему мнению, к нам находится «Император».
– Он к северу от нас… нет, к западу. Где же это?
– Это в районе тайной горной природной зоны Рэд-рок, – мрачно констатировал Дэниел. – Естественно, они не могли оказаться в кафе. Ладно, хватит. На машине, которую нам любезно одолжили друзья Мелоди, мы далеко не уедем, так как в том направлении, что ты указала, пройти можно только пешком. Но мы, конечно же, не пойдем бродить по горам, несмотря на эту модную одежду и ботинки. Ты впустую тратишь энергию, учитывая, что путешествуешь с кем-то, кто может летать.
– Нет! – Серай резко отшатнулась и в ужасе затрясла головой. – Я не могу.
– Я не допущу, чтобы с тобой что-то случилось. Тебе надо просто закрыть глаза, если закружится голова. – Вампир знал, что проще будет показать, чем рассказывать, так что сгреб атлантийку в охапку и взмыл в воздух. Дэниел успел подняться над землей примерно на десять футов, когда Серай закричала.
Прямо ему в ухо.
Он настолько опешил, что чуть не выронил ее из рук. Атлантийка немного соскользнула вниз и закричала еще сильнее. Затем все ее тело затрепетало и задергалось в конвульсиях. Вампир тут же скорее стал опускаться на землю. Даже когда он приземлился и Серай твердо встала на ноги, визг не прекратился. На самом деле звук стал еще пронзительнее, а сама принцесса тряслась настолько сильно, что Дэниел испугался, как бы ее не хватил удар.
– Серай, пожалуйста, скажи, что делать. Прости, я не знал, пожалуйста, помоги мне. Черт, я не знаю, что предпринять, – умолял он, сильнее прижимая атлантийку к себе, пытаясь успокоить судороги.
Медленно – очень медленно – дрожь ослабла. Серай перестала кричать и разрыдалась – громко, хрипло; Дэниел буквально ощутил ту боль, которая, должно быть, терзала любимую. Серай отстранилась от него и опустилась на землю, все еще рыдая так, будто ее сердце вот-вот разорвется.
– Делия. О, нет, бедняжка Делия, она была самой молодой из нас. Такая красавица – дивные золотистые волосы… о, нет, нет, нет, – все повторяла атлантийка; по ее лицу струились слезы.
Вампир присел на корточки, обнял любимую и стал похлопывать по спине, гладить по голове – все что угодно, только бы помочь ей успокоиться. Дэниел подозревал, кем могла быть Делия, и даже чудовище внутри него ревело от ужаса. Если одна из дев только что умерла, сколько времени пройдет, прежде чем та, что завладела силами Императора, вынудит Серай присоединиться к сестре по анабиозу?
Дэниел отыщет эту ведьму и убьет ее. Вернет «Император» назад в Атлантиду, чтобы Аларик и другие мудрецы смогли выяснить, как спасти Серай и остальных. Черт, да если понадобится, он даже самого Посейдона в плен возьмет и потребует у морского бога помощи!
Чего бы это ни стоило.
– Чего бы это ни стоило, – произнес он вслух, когда рыдания Серай затихли. – Мы найдем «Император» и спасем твоих сестер. Клянусь своей жизнью.
Наконец она прекратила плакать, сделала глубокий судорожный вздох и подняла на него глаза.
– Я почувствовала это, Дэниел. Я почувствовала, как она умирает.
– Делия?
Серай кивнула.
– Да. Она… Наша связь с «Императором» стала прерываться, а затем ослабела, но потом внезапно сквозь камень и ведьму, которая пытается овладеть его силой, прошла взрывная волна энергии. Эта колдунья учится использовать его, Дэниел. Но думаю, она не понимает, что делая это, причиняет вред другим людям. Она … мне кажется, она боится. И Делия. О, Дэниел. Ей даже толком пожить не дали. Это нечестно.
Пока она плакала, прижавшись к его груди, как обиженный ребенок, его сердце дало трещину, а затем снова покрылось льдом и гранитом. Значит ведьма, забавляющаяся с магией «Императора», напугана? Это еще цветочки. Она и понятия не имеет, какой ужас вампир обрушит на ее голову. Когда Дэниел доберется до нее и до каждого, кто замешан в этой смертельно опасной игре, им всем будет очень, очень страшно.
Они познают ужас, а потом умрут. В этом вампир поклялся как маг гильдии Ночных странников.
– Я не смогу полететь, Дэниел. Извини, – прошептала Серай, прерывая его фантазии на тему «рвать, кусать и калечить».
Ужасная мысль пронеслась у него в голове.
– Именно поэтому у тебя произошел приступ? Серай, прости меня. Я надеялся, что если ты увидишь насколько это безопасно, ты …
– Нет. Нет, приступ вызвал «Император», но я все равно не смогу полететь. Я боюсь высоты и не знаю, как в таких ситуациях успокаиваться. Вряд ли у нас сейчас есть время учить меня не пугаться. Может в другой раз? – Она попыталась улыбнуться, но по слишком бледному лицу, плескавшемуся в глазах страху и закушенной губе было видно, в каком она ужасе.
– Не переживай. Мы найдем другой способ. Хожу я так же быстро, как и летаю. Мы найдем «Император». Обещаю.
Они задержались на несколько минут, чтобы утолить жажду. Серай побрызгала водой себе на лицо, а потом они решили следовать по тому пути, который чувствовала только она, туда, где находился «Император». Дэниел мог представить себе всю красоту дневной прогулки, но он так давно видел солнечный свет лишь в своем воображении – не считая тех кратких мгновений в Атлантиде, – что не думал об этом. Темнота обладала своей, присущей только ей красотой. Серебристый лунный свет отбрасывал причудливые тени на красные скальные образования, которыми славилась данная область. По учащенному сердцебиению Серай вампир мог с точностью сказать, что она не обратила внимания на прекрасный пейзаж.
– Расскажи, почему ты боишься высоты, – попросил Дэниел, главным образом, чтобы отвлечь их обоих от того, что ожидало их там, в ночи. – Никогда бы не подумал, что в городе под водой есть столько возвышенностей.
Она пожала изящными плечами.
– Не так уж и много, но достаточно.
По ее голосу Дэниел чувствовал – этот страх не случаен.
– Достаточно?
– Не хочу говорить об этом, – отрезала Серай.
– А может быть, мне нужно об этом узнать. Что произошло?
– Я бросилась вниз с одной из дворцовых башен. Я хотела умереть.
Серай ускорила шаг, хотя могла и не утруждаться. Пальцы Дэниела впились в ее плечи, и он круто развернул атлантийку лицом к себе; его напряженные черты резко выделялись в лунном свете, грозно, словно перед ней стоял незнакомец. Кем он, собственно, сейчас и стал для принцессы, несмотря на то, что произошло между ними в том гостиничном номере. Дэниел прожил безумно долгую жизнь, о которой Серай ничего не знала, в то время как она ждала в хрустальной клетке, связанная тысячелетиями небытия.
– Почему? – Его резкий голос эхом отозвался в чистом, холодном ночном воздухе. – Зачем тебе было совершать такое?
– А ты никогда не задумывался о своем будущем и не видел его настолько мрачным, что принимал решение не ждать его? – Выпалила Серай и поразилась, увидев, как он вздрогнул.
– Но ведь ты же была принцессой. Ты обладала всем для того, чтобы жить…
– Ничего у меня не было. Ты исчез, а мне сказали, что ты умер. Когда врачи отца подтвердили, что моя невинность нетронута, он сообщил мне просто чудесную весть. Меня должны были усыпить и запереть в клетке на века, если не больше, а когда я проснусь, то стану королевой! Королевой Семи Островов! И неважно, что все, кого я знала и любила, будут давно мертвы, что от них не останется даже праха к тому моменту, как я очнусь!
Черты лица Дэниела застыли, вероятно, от горечи, прозвучавшей в ее тоне. Но что ей за дело до его чувств? Он с радостью бросил Серай, даже не задумавшись, каково ей придется.
– Я вернулся за тобой, – сказал Дэниел голосом надтреснутым, как бьющееся стекло. – Я вернулся сразу же, как только смог, но ты пропала. Нет, ты не просто исчезла: ты ушла и забрала с собой весь континент. Атлантида исчезла, Серай. Навсегда. Уцелевшие атлантийцы сказали мне, что страна разрушена, а все остальные погибли. В тот миг я тоже хотел умереть. И сделал для этого все возможное, но чудовище, в которое я превратился, победило. И несколько сотен лет я чувствовал лишь жажду крови.
Вампир наклонился, взял камень и швырнул его с такой силой, что от удара о ближайшую скалу он рассыпался в пыль.
– Жажду крови и отчаяние. Холодная пустота на многие века. Когда я наконец встретил этих атлантийцев где-то пару лет назад, мне и в голову не пришло спросить о тебе – о женщине, жившей так давно. Мне жаль. Это моя ошибка. Но если бы я только знал, что ты жива, и если бы знал, как отыскать город на дне моря, я бы пришел за тобой, не испугавшись даже гнева Посейдона.
Атлантийка застыла, застигнутая врасплох искренностью вампира. Она просто не могла поверить своим ушам: значит, Дэниел ее не бросал.
– Ты не отказался от меня, – прошептала Серай, а он сжал ее в своих объятиях.
– Я бы никогда тебя не бросил. Но теперь, пережив заключение и небытие, ты заслуживаешь провести жизнь с кем-то получше древнего чудовища. – Дэниел с таким жаром обнимал любимую, будто бы уже прощался с ней, и внезапно атлантийка осознала, что он покинет ее сразу же, как только они найдут «Император». Если только она не предпримет шаги, чтобы остановить его.
И начинать надо прямо сейчас.
– Я расскажу тебе, что произошло в тот день, если тебе так хочется, – спокойно сказала она. – Если пообещаешь не покидать меня снова.
Дэниел попытался отстраниться, но Серай еще крепче обняла его за талию.
– Даю слово не покидать тебя, пока не завершим это дело и ты не будешь в безопасности, – наконец пообещал вампир, прежде чем отстранился и продолжил путь.
Теперь настал ее черед хватать за руку упрямца.
– Этого недостаточно. Ты хочешь меня. Я знаю.
Он застонал:
– Какое это имеет значение? Я не тот, кого ты захочешь, кто тебе понадобится, когда окажешься в безопасности и у тебя появится шанс обдумать свое будущее.
– Тогда пообещай мне, что не уйдешь, пока я сама не попрошу тебя об этом.
Дэниел склонил голову и шумно выдохнул, но все-таки кивнул.
– Да. Даю слово.
Серай улыбнулась, встала на цыпочки и поцеловала его в щеку. А затем продолжила путь, идя на слабый, но устойчивый сигнал «Императора» где-то к западу от них.
– Хотя, наверно, я умру, когда ты в конце концов попросишь меня исчезнуть, – сказал вампир так тихо, что она его еле расслышала.
Атлантийка приподняла подбородок и незаметно улыбнулась. Что ж, если он думает, что она когда-нибудь попросит его уйти, то ждать ему придется долго. Особенно в свете последних событий…
– Ты хочешь послушать? О том, что случилось на следующий день после того, как тебя ранили?
– Да. Почему бы и нет? Похоже, путь нам предстоит неблизкий, – небрежно ответил Дэниел, будто бы ему было все равно. Но Серай хорошо его знала и понимала, что много значит для него.
Она на это рассчитывала.
– Сначала ты. Что произошло после того, как ты втолкнул меня через тот люк в полу в тайник под магазином? – Атлантийка сделала паузу, чтобы убедиться, что правильно чувствует дорогу, ведущую к «Императору», а затем продолжила путь, не давая Дэниелу возможности возразить. Но еще минут пять или шесть они шли в полнейшей тишине, прежде чем он наконец заговорил.
– Я старался изо всех сил – но что мог глупый мальчишка против хорошо вооруженных солдат, не понаслышке знакомых с битвами? Ну и заодно с грабежами, насилием и разбоем. Вероятно, мне стоило спрятаться вместе с тобой.
– Ты хотел защитить меня, – сказала Серай, касаясь его руки. – А еще – магазин во имя долга перед своим отсутствующим наставником.
Дэниел невесело рассмеялся.
– Правильно. Отсутствующим. Все это время он был там, все дни, когда я полагал, что он закупает товары для магазина. Спал у меня под ногами, прячась от солнца. Спал в грязи, как животное. И меня потом учил тому же.
Она задрожала от неизбывной горечи в его голосе.
– Но я думала, он помог тебе. Он показался мне таким элегантным, пусть мы и виделись всего лишь несколько раз, а драгоценности в магазине были просто прелестными. Где он их брал?
Дэниел пожал плечами:
– Некоторые сделал я. Не такие элегантные, как остальные, хотя я очень старался… но это совсем другая история. Все же он купил кое-какие из моих работ, а некоторые, самые удивительные украшения, он сделал сам. Помнится, я все изумлялся, какой поразительной силой обладали его руки и пальцы, как он мог гнуть металлы.
Серай помнила необычный вид многих украшений – чудесных, отличавшихся классическими пропорциями и простотой, вместо модного в то время декоративного дизайна. Ей очень хотелось получить хоть одно такое, но ее отец был весьма строг в отношении подобных покупок. Всегда твердил, что в один прекрасный день у нее появится муж, который и будет покупать ей всякие безделушки.
Волна гнева, накрывшая Серай при этих воспоминаниях, застала ее врасплох, как и острое одиночество, последовавшее за этим. И хоть они с отцом во многом не совпадали, и когда-то она возненавидела его за то, что он с ней сделал, отец есть отец. Теперь его нет, также как и ее матери, и брата, и друзей, и всех остальных, кого знала Серай. Она осталась одна во всем мире, который продолжал жить без нее. Выжил только Дэниел – хоть что-то неизменное в ее жизни с тех времен и по сей день. Атлантийка взяла его за руку и сжала ладонь, нуждаясь в успокоении. И почувствовала облегчение, когда его пальцы стиснули ее в ответ.
