Текст книги "Её прошлое"

Автор книги: Алисия Дайтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

4

Неделю спустя, сидя в своей роскошно обставленной квартире в Ванкувере, Эбигейл беззвучно глотала слезы, неудержимо катившиеся по ее щекам. Она не видела выхода из создавшейся ситуации и ругала себя за глупость и недальновидность.

Возвращаясь из Ричвилла, она верила, что теперь все наладится, что начался новый, светлый, период в ее жизни. Ее переполняла гордость: ей удалось заставить Сьюзан выписать чек. Недалек тот день, когда она вступит в права наследства, оставленного отцом, и завладеет домом в Ричвилле.

Однако Эбигейл просчиталась, недооценив коварство Сьюзан. Мачеха оставила ее без средств к существованию, опротестовав свой чек, а адвокаты семьи встали на ее сторону. Эти подхалимы полностью согласились с заявлением Сьюзан о том, что Эбигейл, забеременев вне брака, тем самым нарушила основной пункт завещания Кристофера Ричардсона, гласивший: «Если поведение одного из моих детей будет носить, по мнению моей супруги, скандальный характер или каким-либо иным образом пятнать доброе имя семьи, выплата ежемесячного содержания из наследуемой ими суммы, находящейся под опекой до достижения детьми тридцатилетнего возраста, может быть приостановлена на срок, установленный моей супругой, но не выходящий за рамки срока, определенного мною для вступления моими детьми в права наследства».

Эбигейл всхлипнула. Ей, наследнице огромного состояния, не на что было купить даже хлеба, нечем оплатить даже счет за электричество, не говоря уже о внесении очередного платежа за машину, купленную в кредит. К тому же Эбигейл еще не рассчиталась за частную медицинскую страховку, и это больше всего беспокоило ее. Эбигейл страшила сама мысль, что ее ребенок родится в обычной городской клинике; она хотела получить высококвалифицированную медицинскую помощь, а это стоило больших денег. К тому же врач, лечивший ее на протяжении многих лет, знал, чем она болела в детстве и в юности, а главное, понимал, насколько важна для Эбигейл беременность. Именно он сказал своей пациентке, что это, пожалуй, ее единственный шанс стать матерью. Возможно, доктор, если его попросить, не откажет ей и в дальнейшем от консультаций, за которые она сможет ему заплатить лишь через два года.

За последние дни Эбигейл обошла все биржи труда Ванкувера, ее вызывали на бесчисленные собеседования, но все ее попытки найти работу оказались безрезультатными. У нее не было ни профессии, ни стажа работы в какой-либо области. И сегодня, набравшись мужества, она отправилась в учреждение социальной защиты.

Большего унижения Эбигейл в жизни не испытывай. К сожалению, ей и в голову не пришло, что надо одеться поскромнее. Эбигейл в дорогом модном костюме конечно же сразу обращала на себя внимание и подозрительные взгляды в коридорах, заполненных бедно одетыми людьми с осунувшимися лицами. Будь у нее хотя бы малейшая возможность раздобыть средства к существованию каким-либо другим способом, она тотчас убежала бы из этого учреждения. Эбигейл сгорала от стыда, видя, с какой насмешкой чиновники социального ведомства разглядывают ее с головы до ног.

Она просидела в очереди несколько часов, прежде чем ее пригласили в кабинет. Служащая, вульгарно накрашенная девица, просмотрела документы Эбигейл – справку об уплате налогов за прошлый год банковские квитанции, свидетельство о наличии движимого и недвижимого имущества – и с усмешкой отложила их в сторону.

– Не понимаю, мисс Ричардсон, зачем вы пришли сюда. На что вы надеетесь? Государство создало нашу службу для того, чтобы помогать нуждающимся, а не таким состоятельным людям, как вы.

– Но на сегодняшний день я тоже отношусь к категории нуждающихся, – обуздав свою гордость, возразила Эбигейл.

– В таком случае, идите работать, как мы все это делаем.

– Я пыталась найти работу! Но вы же знаете, что это непросто, число безработных с каждым годом увеличивается.

– Я в курсе, мисс Ричардсон, по долгу службы знаю об этом не понаслышке. Тем не менее вынуждена огорчить вас: государственная помощь оказывается только неимущим, на основании соответствующих документов, а не богатым дамам, которым не хватает ума распорядиться своим огромным состоянием. Всего хорошего!

– Позвольте!.. – хотела одернуть служащую Эбигейл, но та уже повернулась к двери.

– Следующий, пожалуйста!

Возмущенная Эбигейл потребовала, чтобы ее принял начальник отдела социальной защиты населения. Ей пришлось ждать еще полчаса, а затем ее провели в кабинет, хозяин которого с угрюмым видом выслушал жалобы Эбигейл на поведение его сотрудницы и буркнул, что разберется, а затем предложил просительнице коротко изложить суть дела. Эбигейл в двух словах рассказала о своем бедственном положении и передала чиновнику принесенные документы. Он быстро просмотрел их и тут же вернул Эбигейл.

– Послушайте, мисс Ричардсон, не тратьте напрасно свое и мое время.

Эбигейл стоило большого труда не разрыдаться прямо в кабинете. Она держала себя в руках всю дорогу. Но, вернувшись домой и прочитав присланное требование срочно внести очередную сумму в счет погашения кредита за машину, Эбигейл расплакалась. Ее нервы окончательно сдали. Она сидела в кресле у окна и утирала слезы.

Внезапно в тишине огромной квартиры раздался громкий стук в дверь. Эбигейл встрепенулась. Кто бы это мог быть? Она поспешила в прихожую.

Распахнув дверь, Эбигейл застыла от неожиданности.

На пороге стоял Кен Уоррен.

У Эбигейл упало сердце. Одно несчастье за другим! – с досадой подумала она.

– Как ты здесь оказался?

Эбигейл хмуро взирала на человека, одетого в джинсы и в кожаную куртку. Жильцы дома, в котором она жила, люди состоятельные, так не одевались.

Кен тоже молча рассматривал ее. Он сразу же заметил, что Эбигейл плакала, и это не на шутку встревожило его. Что случилось? Волнение Кена было столь велико, что он почти не слышал слов Эбигейл.

– Как ты прошел мимо охраны? И каким образом узнал мой адрес?

Вопросы Эбигейл наконец дошли до его сознания.

– Парень на входе беспрепятственно пропустил меня, когда я показал ему вот это. – Кен протянул Эбигейл визитную карточку, которую она оставила ему. – Особенно убедительной ему показалась надпись на обороте. – И Кен ехидно улыбнулся.

Эбигейл растерянно повертела визитку в руках и действительно увидела на обратной стороне несколько слов, написанных от руки.

– «Надеюсь на скорую встречу. Загляни как-нибудь ко мне. Твоя Э. Р.», – прочитала она вслух, не веря своим глазам. – Но это не мой почерк!

– К счастью, охранник этого не знал.

Кен прошел в квартиру мимо ошеломленной Эбигейл и, остановившись посреди гостиной, удивленно присвистнул.

– Ну и хоромы!

– Каким образом тебе удалось узнать мой адрес? – настойчиво повторила Эбигейл. – Я ведь не давала его тебе.

– Конечно нет. Кстати, твоя мать тоже.

– Моя мачеха, – поморщившись, поправила его Эбигейл, и по ее тону Кену сразу стало ясно, как она относится к миссис Ричардсон.

– Ах вот оно что… – протянул он. – Теперь мне многое становится понятным. Оказывается, у нас с тобой много общего. Я тоже не ладил с сожительницей отца.

– Меня это совершенно не интересует, – холодно проронила Эбигейл. – Я задала вопрос. Будь добр, ответь на него.

– Я послал тебе информацию о хронических заболеваниях в нашей семье, словом, то, о чем ты просила, а затем нанял человека, который подкараулил тебя у абонентского ящика, проводил до дома и навел кое-какие справки.

– Так ты меня выследил?! – возмутилась Эбигейл.

Кен ухмыльнулся.

– Можно и так сказать.

– Да Как ты посмел! Ты не имеешь права вторгаться в мою личную жизнь!

– Солнышко, ты забыла, наверное, что носишь под сердцем моего ребенка, а это, согласись, дает мне некоторые права на более близкое знакомство с тобой. Думай обо мне что хочешь, вычеркивай меня из своей жизни, но я не могу и не хочу бросать на произвол судьбы свою плоть и кровь – единственного моего ребенка!

Эбигейл была на грани истерики, ее вновь затошнило, голова шла кругом от одной только мысли, что Кен Уоррен здесь, в ее квартире, и теперь от него не отвяжешься. Чтобы немного прийти в себя, она сделала несколько глубоких вдохов, но это не помогло.

Все ее надежды рушились одна за другой! За две недели ей так и не удалось раздобыть денег, а теперь еще к ней как снег на голову явился негодяй, претендующий на участие в судьбе ее ребенка! Ребенка, которого Эбигейл не хотела делить ни с кем! Это дитя принадлежало только ей! Эбигейл из последних сил сдерживала слезы.

Кен заметил смятение Эбигейл, но не понимал его причин. Несомненно одно: его слова потрясли Эбигейл. И, хотя этого, в сущности, он и добивался, теперь Кен ощущал раскаяние. Однако, несмотря ни на что, он решил твердо стоять на своем: ребенку нужен отец.

Затянувшееся молчание Эбигейл начало действовать Кену на нервы. Неужели она надеется, что я заговорю первым? – с раздражением подумал он. Или уйду?

Кен снял куртку и с демонстративной небрежностью бросил ее на широкий дорогой диван, а затем уселся рядом.

Эбигейл открыла было рот, чтобы послать его ко всем чертям и указать на дверь. Но тут ее осенило.

Подожди, глупая! – сказала она себе. Остановись. Этот человек пришел, чтобы предложить деньги на содержание ребенка, а тебе они жизненно необходимы. Ты находишься в таком отчаянном положении, что готова принять их даже от этого чудовища!

Она с ненавистью посмотрела на развалившегося на диване Кена и почувствовала такой приступ тошноты, что ее чуть не вырвало прямо на роскошный ковер. Сделав над собой усилие, Эбигейл и на этот раз справилась с недомоганием. Взглянув на ворох неоплаченных счетов и квитанций на столе, она избавилась от последних сомнений.

– Если я тебя Правильно поняла, – спокойным голосом заговорила Эбигейл, – ты выследил меня лишь для того, чтобы предложить материальную помощь, необходимую для содержания ребенка?

– Мне казалось, я говорил тебе об этом еще две недели назад. Тебе что-то не понравилось в моем предложении?

– Не в этом дело… Просто мне не хотелось, чтобы ты нес большие расходы…

Это была явная ложь, и снисходительная улыбка, появившаяся на лице Кена, свидетельствовала о том, что он это прекрасно понял.

– Тронут твоей заботой о моем кошельке, но, прости, я привык самостоятельно распоряжаться своими финансами.

– Прекрасно. В таком случае, если ты все еще настаиваешь на своем непременном участии в расходах по содержанию ребенка, я готова принять твою финансовую помощь. Завтра я переговорю со своим адвокатом и мы составим необходимые документы.

– В этом нет никакой необходимости, мой адвокат уже все устроил.

– Вот как? – удивилась Эбигейл.

И, прежде чем она успела еще что-то сказать, Кен назвал сумму месячного содержания, которую намеревался выплачивать ей, начиная с сегодняшнего дня. Эбигейл не поверила своим ушам. Конечно, эти деньги нельзя назвать сумасшедшими, но на них она могла вполне сносно существовать. И во всяком случае, финансовая помощь Кена намного превышала социальное пособие, о получении которого Эбигейл хлопотала.

Она имела смутное представление о доходах владельцев заштатных ветлечебниц, но совершенно очевидно, что Кен собирался оставлять себе очень немного от той суммы, которую зарабатывал. У Эбигейл сжалось сердце. За последние несколько дней она на себе испытала, что значит быть остро нуждающимся, неимущим. Эбигейл не пожелала бы такой доли и врагу. Ей стало искренне жаль Кена.

– Ты очень щедр, – сказала она дрогнувшим голосом, – Я принимаю твою помощь. Но не слишком ли велика сумма, которую ты решил мне выплачивать?

– Я полагал, что мы уже договорились: своими финансами я распоряжаюсь самостоятельно, без советчиков.

Ах так! Ну как хочешь, заносчивый болван, подумала Эбигейл. Подойдя к письменному столу, она написала на листе бумаги адрес своего адвоката и, вернувшись к дивану, на котором удобно устроился Кен, протянула ему записку.

– Вот возьми, – сухо сказала Эбигейл. – Думаю, нам больше не о чем говорить.

– Подожди, не торопись. Я не сказал главное: содержание будет выплачиваться тебе при одном условии.

– При условии?

– Да. Ты должна выйти за меня замуж.

5

Эбигейл ошеломленно уставилась на него. Тошнота подкатила к ее горлу.

– Что… что ты сказал? О Боже, мне плохо…

Зажав рот рукой, она бросилась в ванную, из-за двери которой тут же послышались кашель, приглушенные стоны, хрипы и проклятия. Обеспокоенный Кен попытался войти в ванную комнату, но дверь была заперта изнутри.

– Это ты во всем виноват! – услышал он сдавленный голос Эбигейл. – Убирайся вон!

Около часа она не выходила в гостиную, и Кен уже начал не на шутку тревожиться. Наконец, одетая в длинный махровый халат, Эбигейл появилась на пороге комнаты. Взгляд, который она устремила на Кена, пылал ненавистью.

– Ты разве не слышал? Я приказала тебе убираться вон.

– Да, в самом деле. И не один раз. Но я не бросаю игру, когда у меня на руках одни козыри.

– Ты бредишь или пьян! С чего ты взял, что я пойду за тебя замуж? Или ты хочешь купить меня за ту ничтожную сумму, которую мне предлагаешь? Так вот, учти: я стою таких денег, которые тебе и не снились!

– Все может быть. – Кен лениво встал и, подойдя к столу, положил ладонь на стопку неоплаченных счетов. – Но, несмотря на это, с наличностью у тебя, по всей видимости, туговато.

Эбигейл бросилась к столу, чтобы спрятать платежные документы, о которых совсем забыла.

– Как ты смеешь совать нос в чужие дела! – задыхаясь от возмущения, воскликнула она.

– Кончай этот спектакль. Мы оба прекрасно знаем, что ты по уши в долгах и тебе перестали выплачивать ежемесячное содержание.

Эбигейл смутилась, но лишь на мгновение.

– И все же я вынуждена тебя огорчить. Сейчас ведутся переговоры о продаже этой фешенебельной квартиры. Как только дело будет улажено, я стану обладательницей кругленькой суммы и мои финансовые проблемы будут решены.

Кен снисходительно ухмыльнулся.

– Блефуешь. Деньги на приобретение этой квартиры были выделены тебе после развода из наследства, находящегося под опекой, на условиях, что ты не можешь продать ее. И разрешение на продажу ты, если мои источники информации верны, получишь лишь через два года.

Эбигейл сжала кулаки. Она готова была наброситься на негодяя, но весь ужас ее положения заключался в том, что он был совершенно прав. Эбигейл отдавала себе отчет, что именно Кен в сложившейся ситуации является ее единственным спасением.

– Ну и каков же будет твой ответ на мой главный вопрос? – спросил Кен, в душе празднуя победу.

– Я тебя ненавижу.

– А я и не жду от тебя любви.

– Да? Интересно чего же ты ждешь в таком случае?

– Я хочу стабильности для своего ребенка.

Это звучало благородно, но Эбигейл не верила, что Кеном движут высокие чувства.

Голова у Эбигейл шла кругом, она не видела выхода из создавшейся ситуации. Узнав, что не получит больше денег на свое содержание, она сначала хотела предъявить иск мачехе, но затем, здраво рассудив, что адвокаты семьи будут на стороне Сьюзан, а само обращение в суд может быть сочтено злонамеренным поводом к новому скандалу, бросающему тень на репутацию семьи и тем самым нарушающему одно из главных условий завещания отца, Эбигейл отказалась от своего плана.

Семь лет жизни Эбигейл провела в браке с нелюбимым человеком, и вот теперь ей, по всей видимости, предстояло еще два года мучиться с мерзавцем, которого она люто ненавидела. И лишь скорое появление на свет долгожданного ребенка примиряло Эбигейл с мыслью о необходимости выйти замуж за Кена Уоррена.

– Я согласна стать твоей женой. Но с одним условием: я сохраню в браке девичью фамилию. Кен облегченно вздохнул. Он очень боялся, что Эбигейл наотрез откажется выйти за него замуж. Кену с его подмоченной репутацией было бы очень трудно отстаивать в суде права на ребенка. А в том, что это рано или поздно придется делать, он не сомневался. Уоррены никогда не верили женщинам: все, с которыми они имели дело, были напрочь лишены материнского инстинкта. Самого Кена мать бросила в раннем детстве, не менее жестоко обошлась со своей дочерью Линдой жена старшего брата Кена. Женщины, сходившиеся с мужчинами из семьи Уоррен, не проявляли никакой заботы о детях, а если к тому же брак не был зарегистрирован, то отцы теряли всякую связь со двоими отпрысками и впоследствии ничего не могли узнать о судьбе собственного потомства.

Кен хотел, чтобы его ребенок родился в законном браке. Он подозревал, что через два года, когда Эбигейл получит наследство и непременно разведется с ним, она – в отличие от его матери и невестки – постарается оставить Малыша себе, хотя бы потому, что у нее будет достаточно денег на его содержание. Он понимал также, что не найдет в суде управу на богатых и влиятельных Ричардсонов. И все же законный, пусть и непродолжительный брак гарантировал Кену права хотя бы на свидания с ребенком.

– До твоей фамилии мне нет никакого дела, оставляй какую хочешь, – сухо сказал Кен, надевая куртку. – Я зайду за тобой завтра в девять утра, и мы поедем подавать заявление на регистрацию брака. После этого мы отправимся в Ричвилл, я приехал на мотоцикле, поэтому не бери с собой большой багаж. Остальные вещи…

– С какой стати я поеду с тобой в Ричвилл?! – с негодованием осведомилась Эбигейл. – Я останусь здесь!

– Ты не останешься здесь. Женатые люди живут вместе, – терпеливо начал объяснять ей Кен. – Завтра у нас что-то вроде помолвки, а через месяц мы поженимся. Или ты уже забыла об этом?

– Разве такое забудешь! Но я не понимаю, почему мы не можем остаться в Ванкувере?

– Ты что, притворяешься дурочкой?! – наконец не выдержал Кен. – У меня работа в Ричвилле, не могу же я каждый день мотаться туда и обратно, тратя на дорогу в общей сложности шесть часов!

Только теперь до Эбигейл начало доходить, что сулит ей брак с Кеном Уорреном. В отличие от ее бывшего мужа Тома, который постоянно находился в разъездах, этот тип будет с ней рядом дни и – Боже упаси! – ночи напролет. Представив совместную жизнь с Кеном, Эбигейл ужаснулась. Но тут же в ее голову пришла спасительная идея.

– Я знаю, что делать! – радостно воскликнула Эбигейл. – Ты в течение рабочей недели будешь жить в Ричвилле, а на выходные приезжать сюда.

– Ты хочешь сказать, что мы будем спать вместе в ночь с пятницы на субботу и с субботы на воскресенье, – сказал Кен, делая вид, что обдумывает ее предложение.

Эбигейл кивнула.

– Скорее всего только в ночь на воскресенье. Мне кажется, тебе не стоит после напряженной трудовой недели садиться за руль и…

Кен усмехнулся.

– Забудь об этом, крошка! Люди подумают, что наш брак фиктивный, а мне бы очень этого не хотелось.

– Понятно… – разочарованно протянула Эбигейл.

– Что тебе понятно, солнышко? – Кен явно потешался над ней.

– Мне понятно, что наш брак в глазах окружающих должен выглядеть настоящим, – сухо сказала она. – Мне только непонятно, где мы будем жить в Ричвилле.

– Там же, где я сейчас живу. – Улыбка Кена стала еще шире. – В квартире над лечебницей.

Сердце Эбигейл упало. Чувствуя слабость в коленях, она опустилась на диван.

– О Боже… – в ужасе прошептала молодая женщина, живо представив убогое оштукатуренное здание на рабочей окраине Ричвилла, затерянное между пустырей и безобразных индустриальных сооружений.

Эбигейл опустила голову и закрыла лицо руками. У нее был такой вид, будто ее приговорили к смертной казни, а не спасли от финансового краха. Кена неприятно поразила подобная реакция. Конечно, он не рассчитывал на бурное выражение горячей благодарности с ее стороны, но его задело за живое отношение Эбигейл к тем условиям жизни, которые до сих пор ему казались вполне сносными. Его предложение явно повергло Эбигейл в отчаяние.

Кен еще раз огляделся: фешенебельные апартаменты Эбигейл выглядели просто шикарно, но у него не возникло желания остаться здесь хотя бы на одну ночь, даже при условии, что Эбигейл проведет ее в его объятиях. Представив свою небольшую, но очень удобную квартирку, Кен подумал, что она не разочарует Эбигейл. Пусть там нет роскоши, зато есть все необходимое и каждая вещь знает свое место.

Правда, Кена смущало одно обстоятельство; он не знал, сумеют ли поладить Эбигейл и Линда, у обеих, на его взгляд, вздорные характеры. Впрочем, сейчас не время задумываться об этом. Надо ковать железо, пока горячо: на руках у Кена были все козыри, и он стремился побыстрее завершить эту партию.

– Составь список неоплаченных счетов. Завтра, прежде чем мы отправимся в Ричвилл, я. улажу твои дела.

Эбигейл с изумлением взглянула на него.

– Полный список? Счет за машину тоже включить?

– Ты хочешь сказать, что выплатила еще не все деньги за свою тачку? – недоверчиво спросил Кен.

– Похоже, твой осведомитель не известил тебя, что, поскольку я два месяца не получала денег, то не могла внести очередную сумму по кредиту…

– Сколько тебе нужно?

– Не так много, учитывая, что…

– Я спросил – сколько? – не желая слушать ее оправданий, снова задал вопрос Кен.

Эбигейл назвала сумму, и Кен присвистнул: для него это были очень большие деньги.

– Я не могу позволить своей жене такую машину, да она и не нужна нам. В нашем захолустье такая тачка вызовет только кривые ухмылки. Я поступлю так: выкуплю ее и тут же продам.

– Но мне нужна эта машина! – возмутилась Эбигейл.

– Зачем?

Эбигейл посмотрела на него, как на ненормального.

– Что значит «зачем»? Мне же нужно на чем-то ездить к доктору, за покупками…

– Мы ограничены в средствах, поэтому тебе вряд ли придется слишком часто заглядывать в магазины. И потом, учти, шикарные спортивные автомобили предназначены вовсе не для того, чтобы ездить к докторам. Я куплю тебе более практичную и менее дорогую машину…

– Мне нужен мой автомобиль! Я сама достану денег, чтобы выкупить его!

Кен дошел до двери и обернулся.

– В таком случае, напоминаю, что это надо сделать не позднее завтрашнего утра. И хочу предупредить тебя, солнышко: квартал, куда ты завтра переедешь жить, рабочий, так что не очень-то задирай там свой симпатичный носик. И вообще тебе следует учиться хорошим манерам. У нас в квартале, если гостей впускают в дом, обязательно предлагают напитки.

Эбигейл с нескрываемым возмущением взглянула на него.

– Убирайся к черту! У меня просто нет выбора, иначе я тебя на порог не пустила бы!

– Да? – Кен усмехнулся. – В таком случае удивительно, что ты так легко пустила меня в свою постель.

Он стремительно закрыл за собой дверь, в которую Эбигейл тут же запустила чем-то тяжелым. Кен решил, что в следующий раз он поднимется в квартиру своей невесты, не снимая мотоциклетного шлема. В целях собственной безопасности.