Текст книги "Измена. Не фригидная жена (СИ)"

Автор книги: Алиса Маис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)

Либо с пониманием, что мне придется и дальше общаться с Дамиром из-за ребенка, либо попрощавшись с ним навсегда.

– Ты должна сказать Дамиру.

Я настолько не ожидаю услышать от нее такие слова, что удивленно вскидываю голову. Моргаю. Не послышалось ли мне?

Карина ни разу не выступала адвокатом Дамира за последние дни.

– Он же предал меня… Назвал…

– Муженек твой оказался законченным ублюдком, я не спорю.

– И?

– А как ты собираешься скрыть свою беременность от него, Вит? – продолжает она. – Если не скажешь сейчас, будет только хуже, ведь это его ребенок… Я в твоем окружении, наверное, единственный человек, способный хранить секреты. Даже твои родители сразу же тебя сдадут…

– Ты так думаешь?

– А ты нет? – она фыркает и отбрасывает светлые волосы. – Они в восторге от Дамира. Я сама до недавнего времени считала его классным парнем, так что…

– И что же мне делать?

– Ну, у тебя два варианта, милая. Первый – признаться во всем. Ну и решить, наконец, для себя, каким ты видишь свое будущее. Решить ты должна до того момента, когда расскажешь ему о малыше…

– Почему?

Голова совсем не работает.

– Потому что проблемы возникли из-за отсутствия ребенка. Дамир списал тебя со счетов, думая, что ты не родишь ему малыша. Узнав, что ты беременна, Дамир уже не захочет разводиться, понимаешь?!

– Я не… То есть… Как не захочет? Он не любит меня. Больше не…

Беря паузу, я делаю глоток.

Я построила такую же причинно-следственную связь, что и моя подруга.

Но для меня она выглядит иначе.

Я не сразу смирилась, что забеременела аккурат после того, как Дамир разрушил брак со своей «бесплодной» женой изменой. Но холодность, невозмутимость, его попытки, будто специально причинить мне боль, говорили об отсутствии чувств. Любовь прошла. Я пришла к выводу, что мой ребенок не заслуживает расти в семье вынужденных отчужденных родителей.

– Он не отпустит тебя. Не отпустит ребенка.

– Хочешь сказать, он заберет малыша?! – повышаю голос я.

– Не знаю. Нет. Не думаю, что прямо… Заберет. Но он точно будет требовать свое место в жизни ребенка, – Карина накрывает руку, желая успокоить.

– Боже…

– Тебе нужно сказать и построить вокруг периметр безопасности. Он захочет вернуть тебя. Ты готова сказать «нет»?

– Не знаю, я…

– Ну, есть еще вариант сбежать из города, бросить все… Если же ты остаешься, то тебе придется сказать. Он все равно узнает, Вит. Но если узнает месяцев через шесть, отреагирует иначе.

Да уж. Определенно разговор с Кариной – хорошая идея.

Она опускает меня с небес на землю, задавая самый закономерный вопрос: каким образом я хотела скрывать ребенка от Дамира, имея множество общих с ним знакомых? Даже если предположить, что я не скажу о беременности родителям, достаточно будет столкнуться с кем-нибудь… Типа его адвоката Саши, чтобы все полетело к чертям. Получается, эти внутренние дискуссии о том, говорить или нет, были изначально лишены смысла.

Глава 6

Дамир сидит в кресле и старается отсортировать бумаги…

Он временно без секретарши – сам виноват.

Едва появилась вакансия, он спровадил Марту к своему отцу.

Она в последнее время стала совсем неконтролируемой.

Могла прийти когда ей вздумается, в кабинет и задвигать ему про отношения. Играла роль любовницы нон-стоп, старалась соблазнить. Дамир не любит, когда люди нарушали договоренности в бизнесе. Однако личные договоренности он ценит еще больше, а Марта выбросила условия их соглашения в сточную канаву.

Из-за этого он вынужден сам составлять графики встреч и звонков…

Еще и Марта маячила на горизонте.

Последнее время у него постоянно побаливает голова. Дискомфорт еще можно терпеть. Но из-за него… Или и из-за предстоящего развода он взял за привычку выпивать вечером наедине с телевизором.

Полная деградация.

Виталина забрала вещи и ушла.

Дамир не звонил ей, потому что…

Не мог сказать ничего из того, что бы облегчило ее боль.

Он поднимает глаза и смотрит на фотографию Виталины на столе.

Какой, наверное, идиотизм до сих пор держать ее здесь. Он тянется к фотографии и откидывается на спинку кресла. Рамку подарила Виталина. Ну как, подарила… Скорее, просто купила. Когда они обустраивали дом, она покупала красивые вещички и расставляла их так, что магическим образом появлялся уют.

Фотографию сделал Дамир.

Выловил момент, когда Виталина рассеянно улыбалась своим мыслям.

Жена стояла возле дерева во внутреннем дворе.

Это было летом.

Дамир помнил, как они вместе вышли из дома в тот июньский день.

Кажется, он рассказывал ей о чем-то неприятном. Об отце. Их с отцом отношения на тот момент были холодными, как арктические айсберги. Даже хуже. Дамир мог бы спокойно пережить отсутствие в своей жизни отца, но, увы, такой роскоши он не имел с детства.

Отец не собирался никуда деваться и имел свое видение на жизнь сына.

Виталина пыталась утешить, она подошла и обняла его за плечи.

В такие моменты Дамиру всегда становилось легче. Он обнял в ответ, прижал хрупкое женское тело, и понял, что Виталина – самое ценное, что он имел, самое классное, чего добился. Вершина его успеха. Она тогда задрожала от холодного порыва ветра, а он вздрогнул, боясь причинить жене боль.

Прошел всего год.

Дамир быстро ставит фото назад, реагируя на стук в дверь…

– Марта?

Ну вот, опять.

Она врывается в кабинет, стуча высокими каблуками по плитке.

– Ты обманул меня, – бросает Дамиру.

Вид у нее не просто расстроенный, Дамиру кажется, что она в отчаянии.

Глаза на мокром месте, носовой платочек в руке. Дамиру становится неуютно.

Он не привык иметь дело с женскими слезами. Особенно, со слезами посторонних женщин. Марта кажется ему слишком наигранной барышней, словно на сцене выступает, в ее эмоции Дамир ни разу до конца так и не поверил.

Он жестом приглашает ее сесть.

Марта выжидает секунду, в конце концов, садится и скрещивает ноги.

Сегодня она одета еще более откровенно, чем была вчера – не может не заметить Дамир. Блуза специально расстегнута на две пуговицы, а мини-юбка зазорно приоткрывает чулки. Если Марта не сменит тактику, то отец скоро ее обязательно заприметит. Спать со своими секретаршами – его любимейшая часть работы, к слову.

– Ты меня обманул, – она пытается не кричать. – Ты сказал, что я останусь работать с тобой… Ты сказал, что я буду…

– Не совсем так. Марта, я пообещал, что ты будешь работать в компании.

– Я хотела работать с тобой, я хотела быть с тобой, – она поднимается и обходит стол. Дамир даже не успевает среагировать, а она уже садится ему на колени. – Ты бросил жену, теперь ты сво…

– Ты помнишь, что у нас уговор?

– Помню, милый, помню, но мы его нарушили, – смеется она, кладет горячие руки ему на шею. – Ты спал со мной.

Дамиру неприятно об этом вспоминать.

Но да, он не удержался…

Он старается отстранить Марту.

Господи, ну почему он выбрал именно ее, почему решил, что с ней не будет проблем? Вот они, проблемы, в полный рост появились. Ему бы с разводом разобраться, душевные раны залечить, а тут… Она. Не чувствует к ней Дамир ничего, кроме, пожалуй, благодарности.

– Ты получила деньги, – напоминает он. – На этом все.

– Ты теперь свободен, я хочу быть с тобой… Дамир, я сделаю тебе очень хорошо. Я сделаю тебе хорошо сейчас, – ее рука тянется к его брюкам, и он грубо перехватывает ее, стискивая запястье. – Мне больно, Дамир, я не… Разве твоя жена когда-нибудь делала это здесь? Твоя скучная домохозяйка? Она вообще делает это? Она становится на колени в спальне?

Дамир поворачивает Марту к себе за подбородок, дожидается, пока она перестанет посмеиваться и посмотрит на него. Усмешка сползает с лица Марты, как неудачная маска, она хватает руку в попытке разомкнуть ладонь. Дамиру не хочется делать ей больно, но он не знает, как иначе втолкнуть ей в голову мысль, что они больше не любовники.

– Иди на свое новое рабочее место, – велит он. – Если еще раз так ворвешься ко мне в кабинет, я тебя уволю.

– Дамир…

– Ты меня поняла?

Она сползает с его коленей. Наконец-то. Если с десятого раза Марта не поймет, то он точно вышвырнет ее прочь из компании.

***

Марта поднимается и тем же маршрутом идет обратно.

Ее высокие каблуки не дают Дамиру сосредоточиться… Такое ощущение, что она стучит не по плитке, а по его голове.

Он вспоминает жену и ее любимые растоптанные кроссовки, вспоминает, как они с Виталиной бегали по маркету, бродили по парку, поднимались на местную гору, откуда видно озеро у подножья. Вита не любит каблуки, Дамир не любит каблуки на женщинах… В этом они прекрасно сходились (как и во многом другом). Вспоминает, как хватал ее, поднимал на руки, и вместе с ней падал на диван, целовал ее, целовал, пока не кончался воздух от смеха и чувств.

Марта замирает у дверей.

Дамир успевает забыть о ней, отвернувшись в сторону…

Но Марта не забыла и без предупреждения бросает «гранату»:

– Ты еще пожалеешь, что так со мной поступил.

И закрывает дверь.

Пафосно ушла, ничего не скажешь. Дамиру хочется громко фыркнуть, рассмеяться, или вслух выругаться. Долбанная Марта.

Окей, окей, они с Мартой напоминают стереотипную парочку пропащих любовников. Он ее шеф, она подчиненная. Красивая, хотя не особенно умная. Если бы не «но», Дамиру она никогда не нравилась настолько, чтобы из-за нее разрушать семью. Вот это чистая правда.

Он признался жене, что Марта ничего не значит.

Но поняла ли она его правильно?

В кармане оживает телефон, Дамир опускается на спинку, радуясь возможности отвлечься – даже на разговор с работником банка, который будет настойчиво впаривать кредитную карту.

Люди – его способ держаться.

Ради них он будет держать лицо. Ради них, ради бизнеса отца.

Ради обещания, которое отец в свое время вынудил озвучить…

Но все-таки данного.

Они узнают о разводе, когда придет время. Но его развод не должен обрастать дурацкими сплетнями. Марта, черт бы ее побрал, именно этим и занималась. Ее постоянные визиты на фоне перевода были абсолютно ненужными для имиджа Дамира.

Он не дурак.

Все понимал. Эти ее угрозы – не невинная эмоциональная ерунда.

Если он не сделает то, что Марта хочет, она начнет плодить сплетни.

И как с этим быть?

– Алло?

– Привет. Прости, что беспокою… – слышится в трубке голос его адвоката.

Дамир задерживает дыхание.

– Что-то случилось?

Саша – не тот человек, который будет звонить «просто так». Если не по делу, то он, как правило, пишет в мессенджер.

– Ничего, ничего. Я хотел спросить, как там Виталина…

– Не понял, – сглатывает он.

Она же не могла сказать?

Нет, нет смысла. Виталина не такая – она не станет.

Дамир резко встает с кресла и подходит к окну. Он слушает Сашу, а сам думает… Что? Как? Почему? Они просто столкнулись? Да ну, бред. За два года знакомства Виталина и Саша ни разу не общались без него. И этот их «новый опыт» задевает Дамира даже больше, чем он хотел бы. В отношениях с Виталиной он не был ревнивцем. Но теперь… Он оттолкнул ее от себя и лишился права контролировать. Какое гадливое чувство.

– Она не говорила тебе про аварию?

– Что?! Она не пострадала?

– Да это было уже пару дней назад. Мы немного помяли друг другу бока на перекрестке. Вита спешила на работу. Не переживай, я ей напомнил про ПДД…

– Ты мог сразу позвонить?!

– Она сказала, что сама тебе позвонит. Извини, братишка…

Разумеется, Виталина так сказала. Специально скрыла аварию.

Дамир просит Сашу рассказать подробнее обстоятельства аварии и когда он заканчивает через три минуты, благодарит, обещает позвонить позже.

– Черт, – ругается он.

Даже если он не виноват, он ощущает, как вина спускается по шее вниз.

Виталина могла быть расстроена из-за него.

Чудо, что она не пострадала.

Он набирает Виталине раз, второй. Никто не отвечает. Снова набирает.

Не зная, что будет говорить, лишь безумно желая услышать голос в трубке. В голове у него разом все переворачивается. Может быть, не стоило обставлять все так? Может быть, он мог бы найти лучший способ? Господи, его жена попала в аварию, а он даже не знал!

Она упрямо игнорирует его звонки.

Дамир знает, что не стоит ехать к ней.

Связующие их нити болезненно рвутся, и Виталине не станет лучше, если он заявится на порог. Может быть, она уже ненавидит его. Может, уже отпустила. Но он не может не поехать. Дамир хватает пиджак со спинки и вылетает из кабинета.

Секретарши у него нет, объясняться никому не надо…

Он заедет к ней работу, чтобы убедиться, что она в порядке.

Глава 7

Дамир звонит мне.

Его звонок, который еще неделю назад вызывал бурю позитивных эмоций, вынуждает меня покрыться холодным потом.

Сам по себе звонок.

У Дамира есть одна причина добиваться аудиенции со мной.

И она мне крайне неприятна.

Наверное, решил, что его женушке пора прекратить грустить о разрушенной семье, взять себя в руки и сказать ему «да» на предложение о немедленном разводе.

Учитывая, что прямо сейчас я нахожусь в женской консультации…

Звонок Дамира – это настоящая катастрофа.

Он набирает снова и снова, вгоняя в панику.

Может быть, что-то случилось?

У него… Или у его семьи… Боже. Это так сложно. Я нахожусь в хороших отношениях с его родителями, с его братом.

Но я имею право не хотеть разговаривать.

В голове звучит голос Карины:

«Подумай о себе, о своих желаниях».

Еще один ее совет звучал так: «расскажи Дамиру или уезжай из города».

Я не сделала ни того ни другого.

Живу и… Жду, что ситуация рассосется сама по себе.

Как будто она может рассосаться.

Пока я думаю, как поступить, звонки прекращаются.

Но… Через двадцать минут мне звонят с работы и этот звонок, увы, я не могу проигнорировать. Я выхожу из кабинета врача, который только что долго и внимательно расспрашивал меня, кажется, обо всем на свете (возраст, дата последней менструации, профессия, семейное положение, перенесенные заболевания, жалобы) с медицинской картой в руках. Ожидаю услышать в трубке голос Натальи, старшего менеджера и почти подруги, и думаю, что отшучусь, мол, как я резко всем понадобилась.

– Приветик, Вита, – здоровается она. – Что-то я смотрю, ты загуляла… В отпуске.

– Прости?

Понятия не имею, о чем она.

Успеваю перебрать в уме все проекты – и убедиться, что они закончены.

По последним сделкам клиенты мне не звонили, ничего не отменяли – а я всем им дала личный телефон на всякий случай.

Какой сегодня день?

Четверг. Последний день отпуска.

Все правильно.

– Муж твой к нам приехал. Говорит, не может дозвониться. Говорит, не знает, где ты находишься. Переживает.

– Что?!

У меня перехватывает дыхание.

Зачем, бога ради, я понадобилась Дамиру? Он разучился писать сообщения?!

Господи, это ни в какие ворота!

Приперся ко мне на работу и опозорил меня. Теперь они думают, что мой идеальный прилежный муж сбивается с ног, ищет меня, пока я где-то гуляю. Я тяжело вздыхаю в трубку, но проглатываю возмущение. Пусть думают что хотят.

– Я даю ему трубку, – говорит Наталья.

И потом слышится его голос:

– Ты где?

– Ты совсем с ума сошел? – шиплю я.

Вокруг меня полно людей, но они выглядят увлеченными своими проблемами и надеждами. Я присаживаюсь на лавочку в коридоре, медкарта выпадает из ладони.

Только что я думала о малыше, о беременности…

Старалась держать себя в руках.

– Зачем ты приехал ко мне на работу, Дамир? Ты хоть подумал, кем меня выставил?! Это я «гуляю», да? Это я плохая жена, а не ты? Это меня ты на прошлой неделе выдернул из постели любовника или было наоборот?! – слова рвутся из меня несвязным потоком. Но потом у меня заканчивается воздух, я перевожу дыхание. Поднимаю медкарту.

– Ты вынудила меня.

– Я?!

Боже.

Ни за что не признается, что облажался.

Всегда у Дамира виновата я.

– Ты не брала трубку.

– И ты не понял, почему? – я почти кричу. – Да потому что я не хочу с тобой разговаривать. И видеть тебя не хочу.

– Я хотел спросить по поводу…

Я взмахиваю руками и перебиваю:

– Отдай Наталье телефон и уходи из офиса. Перезвони мне из автомобиля и… Поговорим, – после паузы говорю я.

Дамир не отцепится.

Видимо, он надеялся застать меня на работе… Как вовремя я взяла отпуск. Разговор по телефону – куда ни шло, но если бы я увидела его вживую, я бы рассыпалась на куски. В голове у меня до сих пор звучат его слова – все слова.

Те, где он обвиняет меня в холодности. Где говорит, что не смогла родить. Где утверждает, что Марта здесь ни при чем. Все его обидные слова разрывают мою голову, стоит лишь немного, на секунду ослабить защиту, и отвлечься.

Я отключаюсь и молюсь всем богам, чтобы Дамир не натворил там ничего…

Не выставил меня еще большей дурой.

Быстро выхожу из клиники, добираюсь до автомобиля и падаю на сидение.

Стараюсь отдышаться.

Я жду звонка Дамира, теряюсь в догадках, что ему нужно обсудить…

Неужели он решил поторопить меня с ответом?

Неужели я совсем не знала мужа?

Так или иначе, сердце у меня выскакивает из груди, усталость наваливается тяжким грузом. И это всего лишь после разговора. Карина говорит, что я должна рассказать Дамиру, что беременна. А что потом? Как мне жить? Сколько лет пройдет, прежде чем я разлюблю его, если он будет мелькать рядом? Мелькать вместе с девушкой, которую он вскоре выберет.

***

– Как ты могла даже словом не обмолвиться, что попала в аварию? – спрашивает Дамир, перезванивая мне ровно через пять минут. Его голос звучит спокойно, но я без проблем улавливаю в нем нотки гнева, раздражения.

Мой муж ни разу не повысил на меня голос за три года знакомства.

Но при этом он с легкостью дает прочесть свои эмоции.

После знакомства с Дамиром я восторгалась этими его чертами. Я видела, как он общался с подчиненными, как спокойно реагировал на бытовые проблемы, искренне говорил «ничего, я все исправлю, милая», и понимала, что с таким мужчиной мне ничего не страшно.

Его вопрос звучит как эхо наших прошлых отношений.

Едва ощутимый аромат парфюма, который я носила «вчера».

– Это была не авария, а так… Небольшой инцидент, – отвечаю я.

– Но почему ты не сказала?

– Зачем? – повышаю голос. В отличие от Дамира, я с легкостью завожусь и перехожу на высокие тона. – Мы разводимся, – констатирую. Жду, пока он ответит, но в трубке слышу лишь оглушительную тишину. – Я согласна, Дамир, – объясняю. – В любой момент.

Проходит еще секунд пять.

Я даже отстраняю от себя телефон, смотрю на него, не прервал ли Дамир звонок. Хотя я не помню, чтобы он бросал трубку.

– Я понял.

Вздыхаю и отвечаю:

– Хорошо. Мы разобрались, это все?

На самом деле я не хочу прощаться с ним. Я прикрываю рот рукой, чтобы не выдать свои эмоции. Чтобы он не понял, что я почти плачу. Чувства взяли меня в тиски.

Силы воли хватает лишь на то, чтобы молчать, не признаваться.

Не говорить: «я люблю тебя».

Не говорить «пожалуйста, скажи, что это шутка».

Я знаю, что момент слабости пройдет. Маятник качнется в другую сторону, и я разозлюсь на него за всю ту боль, что он принес. Начну думать, как строить жизнь без него. Но в этой машине я снова ощущаю себя маленькой девочкой Дамира.

Он так называл меня раньше.

Дамир молчит, висит на связи. Слышу его равномерное дыхание.

Не понимаю, что происходит.

– Напиши мне в сообщении, что от меня требуется для развода, – бросаю я и нажимаю на красную кнопку на экране.

Фух. Сделала.

Разговор потребовал от меня многих душевных сил, но он оказался не таким ужасным, как я представляла в клинике.

Мне сложно делать вид, что все кончено, когда Дамир ведет себя как раньше.

Однако я хотя бы не чувствую себя здесь и сейчас обманутой дурой, потратившей столько времени на неправильного человека. Возможно, вначале Дамир чувствовал ко мне все то, о чем говорил на свадьбе, глядя мне в глаза, проговаривая клятву. Если наша история была настоящей, а уже потом в нее прокрались фальшивые аккорды… Значит, время вместе имело хоть какой-то смысл.

Я завожу мотор и останавливаюсь на случайной радиостанции с танцевальной музыкой. Сначала я еду и… Почти ни о чем не думаю. Блокирую все эмоциональные порывы. Нет, мозг, даже не думай начать.

Я за рулем. Нужно сосредоточиться.

На пассажирском сидении лежит медицинская карта с расписанием анализов, приемов, УЗИ и прочих штук, которые нужно пройти. Бросив на нее взгляд, я вспоминаю, как надеялась на мужа во всех таких вещах. Безоговорочно.

То, что мы будем вместе по ходу моей беременности, казалось непреложной истиной. Солнце встает и заходит, время идет вперед, а на Дамира можно положиться. Все перевернулось с ног на голову. Закрутило меня в воронке.

Позже заезжаю домой, чтобы забрать несколько вещей. Пользуюсь моментом, ведь Дамира внутри нет. Я открываю двери, переступаю порог и осознаю, что… Жизнь перевернулась не только у меня.

Дом изменился кардинально! Стал почти уродливым…

Возле дверей валяется записная книжка Дамира. Понятия не имею, как она сюда попала. Он швырнул ее в двери? Я поднимаю блокнот, чувствуя на руках липкость, и медленно кладу на тумбочку. Иду дальше и вижу на столе бутылку виски, почти пустую. Вторая бутылка лежит возле ножки стола. Книга небрежно сброшена на пол, а лампа для чтения в разобранном состоянии свисает с книжной полки, словно ее собирались ремонтировать, но резко передумали.

Столешница усеяна кусочками еды, разводами и круглыми следами от стаканов. Первым делом я думаю, что Дамир устроил здесь какую-то вечеринку.

«На него это не похоже», – твердит внутренний голосок.

Я велю ему заткнуться.

Поднимаюсь по лестнице в спальню.

Там ситуация не лучше.

Единственное, что бросается в глаза на фоне бардака, так это аккуратно застеленная кровать с моей стороны. Словно Дамир хотел показать, что здесь никто, кроме него, больше не спит.

Если прижму подушку к лицу, услышу свой запах? Не другой женщины, свой…

Я не проверяю.

На его половине постели разбросана одежда, белье, носки…

Видимо, проспал и впопыхах собирался сегодня на работу. Но и такого я не припомню. Дамир с легкостью просыпается утром. На режим он полагается даже больше, чем на будильники. В недоумении шагаю дальше, едва не позабыв, зачем вернулась. Мне нужно собрать вещи, а я стою и не могу поверить, что здесь живет мой муж, а не посторонний мужчина.

Мой муж, который никогда не терял самообладания…

Глава 8

– Как тебе только в голову такое пришло, милая моя? – смеется Карина.

Она поворачивается ко мне лицом, промахивается мимо следующей ступени и едва не падает на меня.

– О, бог мой.

– Карина! Осторожнее, – отвечаю я.

Увы, лифт не работает, и мы добираемся до седьмого этажа своими силами.

Утром в воскресенье Карина уговорила меня пойти на шопинг. Вместе мы прошлись по дорогим бутикам, массмаркету и посетили несколько магазинов для беременных. Сначала я сильно сомневалась, что мне уже «пора». Карина же настаивала, что это определенно пойдет мне на пользу. Мол, тело постепенно начнет меняться, талия расти – и лучше заранее осознать, что беременные тоже могут быть красотками…

Мне понравилось.

Понравилось находиться в окружении будущих мам, понравилось кивать в ответ на вопрос продавца: «ждете ребенка?»

Я чувствовала некий дискомфорт из-за того, что свободно рассказывала о беременности случайным людям, при этом хранила это втайне от отца ребенка… Но мне нужны были пятнадцать минут «нескрываемой беременности». Возможно, люди подумают, что это ерунда. Однако я очень много размышляла о беременности.

Для меня ребенок в животике – гордость и победа над обстоятельствами.

Еще до измены Дамира я часто прокручивала в голове многие моменты беременности. Не только момент, как он узнает, но и празднование с семьей, гендерную вечеринку, выбор кроватки, обустройство комнаты, покупки…

Измена Дамира и сумятица, которая наполняла жизнь, забрали многие вещи. Но я, по крайней мере, могла не прятаться посреди шумного мегаполиса.

Я возвращалась в квартиру с легкой душой, приятным послевкусием и шелковой сиреневой шалью (больше я себе не позволила из-за «режима экономии»).

– Нет, погоди… Ты начала убираться? – переспрашивает она на четвертом этаже.

Только что я призналась Карине, что побывала в четверг дома.

Забрала кое-что.

Увидела ужасный беспорядок и… Да, немного убралась.

– Я не устраивала генеральную уборку, если что. Думаешь, я совсем дура? – возмущаюсь я. – Вернула на места вещи, которые мешали мне пройти. И все.

– Не делай так больше, не делай ничего для него, уяснила?

– Угу, – киваю я.

Я рассказала Карине, чтобы обсудить с ней неожиданные изменения в поведении моего мужа. К сожалению, она не сочла это чем-то важным и я осталась ни с чем.

Возможно, она права, а я ошибаюсь. Снова.

Поднимаясь, перешагивая ступеньку за ступенькой, я прихожу к выводу, что действую не очень нелогично. Разрыв – это то действие, после которого ты не несешь ответственности за человека.

С другой стороны, Дамир, судя по его звонку, по-прежнему переживал за меня…

– И скажи ему о своей беременности.

– Еще есть время. Ты каждый день будешь об этом напоминать?

– Ну, это не пачка кефира, которую ты забываешь купить, это беременность…

Знаю, что не кефир.

После разговора с Дамиром у меня в голове полный бардак. Я пока не сомневаюсь в двух вещах – я люблю Дамира, а он слишком сильно обидел меня. Поэтому вернуться к тому, что было, не получится. Я не стану женой, которая будет проверять карманы мужа, но не стану и той, что будет закрывать глаза.

– Я скажу ему, но сначала скажу родителям…

– Так почему тянешь? – показательно стонет она.

Карина первой добирается до последнего пролета, сохраняя спокойное дыхание. Завидую ей белой завистью, и невольно вспоминаю, как отказалась от фитнеса…

– Ой, а что ты здесь делаешь? – обращается она к кому-то.

Я отстаю от нее, поэтому не пойму, кого она увидела. Не мог же Дамир…

– Мы договорились встретиться в двенадцать.

– Извини, малыш, мы с Витой увлеклись. Ты же понимаешь…

Теперь я тоже вижу его.

Аслана.

Его синие глаза проходятся по моему телу сверху вниз, и черт знает, к каким выводам он приходит… Кивает, говорит нейтральное «привет». Пока мы снимаем верхнюю одежду, Карина рассказывает своему парню о том, как мы провели утро, но, конечно, упускает из виду «беременный магазин». Мне рядом с ним неуютно. Никогда не было уютно, а теперь – и подавно. Я боюсь, что в тишине подъезда Аслан мог услышать слишком многое. И он так подозрительно смотрит на мою медицинскую карту на столешнице…

До меня только сейчас доходит, что Карина, видимо, попросила Аслана не приходить к ней домой, пока здесь я. Отношения у них серьезные и он часто оставался на ночь. Но с тех пор как я застала Дамира с другой, Карина предпочитала уезжать сама, не наоборот.

Она уходит в спальню, я задерживаюсь и остаюсь с ним один на один.

Аслан – брутальный высокий блондин.

Когда он рядом, даже в большом помещении становится как-то тесно.

Карина когда-то рассказывала о его связях с криминалом. Интересно, не приходилось ли ему душить кого-то голыми руками? Они у него огромные.

Я слабо улыбаюсь ему. Уходить сейчас – невежливо.

Мы же не виделись так давно.

– Ну, как ты? – спрашивает он первым.

– Нормально. Карина же рассказывала, что… Ну, мы с Дамиром…

– Она говорила.

– Угу.

– Мне жаль, что так случилось.

– Спасибо.

Я киваю, не зная, что добавить.

– Я понимаю, ты не хочешь возвращаться домой, – продолжает он, обходя стол и постукивая по нему пальцем, – но Карина ведь не единственный твой вариант?

– Нет, не единственный.

– Я имею в виду, что… У нее тоже есть семья. Я – ее семья.

Он доходит до меня и вынуждает отойти на шаг, я упираюсь поясницей в стену, чувствую, как цветок, стоящий на окне, щекочет мою руку немного ниже локтя.

Этот дискомфорт ничто в сравнении с его колким взглядом.

– Найди себе другое жилье. Пожалуйста.

На этом все.

Аслан знает, что я поняла.

Я моргаю, не способная выдавить ни слова. Я же не собиралась задерживаться у Карины. Еще тогда, в самый первый день. Квартира Карины была запасным экстремальным вариантом. Я отказалась от своих же намерений, позабыв о комфорте своей подруги. Но мне все равно неприятно, что мне указывают на выход.

Карина возвращается спустя минуту, в любимом домашнем халате.

– Ну что, пупсики, пообедаем?

– Извини, у меня живот разболелся, – говорю я. – Давайте без меня.

***

Я игнорирую растерянный взгляд Карины. Захожу в комнату.

Выдыхаю. Когда Карина познакомилась с Асланом, мы с Дамиром встречались уже несколько месяцев. Всем окружающим мы тогда казались безумно, неистово влюбленными. Знаете, как те парочки, рядом с которыми невозможно находиться.

Я, обычно сдержанная во всем, что касается личной жизни, не переставала рассказывать про Дамира, про его чувство юмора, такт, суперспособность говорить правильные вещи в правильный момент.

Конечно, Карина захотела познакомиться с мужчиной моей мечты поближе.

Мы сходили на двойное свидание, о котором мечтали с самого детства, но синхронно решили больше так не делать из-за огромного числа неловких пауз и неудачных попыток завести разговор.

Были совместные дни рождения, новогодний корпоратив, несколько прогулок…

И всегда рядом со мной был Дамир, в объятиях которого мне не бывало страшно или неуютно. Сегодня я, наверное, впервые общалась с Асланом без своего мужчины рядом. И… Мне не понравилось.

Я сажусь на кровать и бросаю взгляд на вещи, которые успела разложить по местам. Одежда ждет в шкафу, рабочий ноутбук – на тумбочке, косметику я отправила на закрывающуюся полку над зеркалом. Я делала это на автомате, чтобы чем-то заполнить дни своего отпуска, не будучи в состоянии делать что-то серьезное. Сейчас до меня доходит, что я обустроила комнату, словно собралась жить здесь целый год.

Придется снова собирать чемоданы.

Но это даже к лучшему. Я не буду ничего выдумывать и поеду к родителям. Придется им, наконец, сказать о разводе с Дамиром, признаться, что беременна. Сдвинуть с места стотонную глыбу под названием «кризис», рядом с которой я стою больше недели. Пора что-то сделать…

Я слышу, как Карина и Аслан о чем-то тихо беседуют на кухне.

Надеюсь, не обо мне.

Я опускаю глаза на руки и впервые, наверное, за неделю замечаю на пальце обручальное кольцо. Дамир сделал предложение дома, обставив все так, словно мы не делали огромный шаг, а закономерно переходили на новый этап.

Дамир знал, что я не люблю представлений на публике.

Он сделал лучшее предложение на свете…

Мы тогда почти все время проводили вместе, не вылезали из постели и не могли дождаться, когда сможем встретиться после работы. Я тонула в его глазах, а от его прикосновений плавилась, как шоколад. Дамир не отрывал от моего тела взгляда и рук, и все это продолжалось час за часом, час за часом!

В один из таких идеальных вечеров Дамир принес нам упаковку пончиков.

Дал мне один, дождался, пока я откушу немного, и спросил:

– Ты когда-нибудь думала, как чувствуют себя люди, проглотившие пару сотен тысяч баксов? Я имею в виду… Случайно…

– Нет, а должна? – рассмеялась я.