Текст книги "Навязанная, беременная, моя! (СИ)"

Автор книги: Алиса Ганова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

Глава 11

Очнулась оттого, что во рту кляп, воздуха не хватает, и я задыхаюсь, лёжа на холодной земле.

Пыльный мешок, что надет на голову, скрывает вид. От озноба тело бьёт дрожь, а каждое движение в запястьях и щиколотках, безжалостно связанных верёвкой, отзывается болью.

Судя по запаху прелой листвы, я нахожусь в лесу. Но как здесь оказалась? Почему? Неужели Роберт решил избавиться от меня?

Где-то совсем рядом раздались мужские голоса. Я насторожилась, прислушалась.

Тяжело шагая, кто-то приблизился ко мне и застыл.

Я сомкнула зубы, удерживая стоны и притворяясь бесчувственной, но когда грубо толкнули в плечо, не выдержала и замычала.

– Скорее бы! – незнакомый сиплый мужской голос прохрипел над ухом. Мне почудилась в нём похоть, и от ужаса волосы встали дыбом.

– Ждём, – угрюмо отозвался другой голос, чуть поодаль.

Шаги удалились. Снова стало тихо. Зато в голове прокатился громовой гул от нахлынувших догадок и страшных мыслей.

Не просто так Роберт смотрел на меня мстительно во время церемонии. Иначе как объяснить, что я уснула в комнате с ним, затем провал – и вот я тут…

Бесчестное предательство почти не удивило. И всё же я впала в оторопь. Как не замечала его гнилую суть под красивой личиной храброго воина?

От обиды защипало глаза, но ни одна слезинка так и не скатилась по щеке.

Те, кто сторожили меня, сидели у костра и переговаривались. Я пыталась уловить, о чём они говорят, но ветер доносил лишь обрывки фраз:

– Щедрая награда… Повеселимся… Богатая добыча… Не найдут…

Вдруг раздался приглушённый свист.

– Идут! Идут! – засуетились злодеи.

Сердце застучало так, что если бы не ненавистный кляп, выпрыгнуло из груди горлом.

Поблизости и вправду раздались новые голоса, ржание коней.

От напряжения в ожидании судьбы обострились все чувства, и как бы пришедший ни ступал тихо, уловила кожей дуновение ветра.

Вдруг мешок грубо, выдирая пряди, сдёрнули с головы. Я ослепла от света и слёз.

Зато после, проморгавшись, увидела перед собой юбку…

– Вот и свидились. – Голос змеи-Бригиты сочился ядом. – Думала, всё предугадала, рассчитала? – Она зло расхохоталась, не боясь, что нас услышат. Значит, я и вправду в глухом лесу.

Резко вырвав кляп, гадина повредила мне губы. Но, кажется, это только прелюдия.

– Моли о пощаде, тварь, ползай в грязи, целуй мои ноги! – Потребовала Бригита, выставив мыс сапожка.

Она желала, чтобы я умоляла, унижалась. А, не дождавшись, рассвирепела.

– Ненавижу! – шипя как дикая кошка, вцепилась в мои волосы.

Перед глазами потемнело от боли. Но и этого гадине показалось недостаточно. Выхватив из чехла, висевшего у неё на поясе, кинжал, она угрожающе повертела им перед моим носом и принялась, рыча, визжа, остервенело срезать пряди.

Бросая волосы на землю, Бригита топала по ним ногами, злорадно приговаривала:

– Это лишь начало, дрянь! Ещё пожалеешь, что перешла мне дорогу, позарилась на чужое! Не получишь, Роберта, никогда! Или думала, что дар есть только у тебя? Нет! Есть и у других! Да посильнее!

Неужели? Заметив моё удивление, самодовольная гадина опустилась на корточки и, царапая остриём кожу, прошлась по моей шее.

– У нас вся ночь впереди. Продолжим веселье до утра.

В ветхой хижине, в которой мы находились, было сумрачно. Однако злые глаза на перекошенном от гнева лице, горели жестокостью.

– Жуар! Принеси факел! Будем жечь ведьму! – крикнула Бригита и захохотала, как полоумная.

Я похолодела от ужаса. А жестокосердая гадина, торжествуя и не таясь, стала похваляться своими кознями.

– Допрыгалась, пугало белёсое! Не думала, что на тебя найдётся другая Знающая?

– Ты и Знающая? – выпалила я и плотно сомкнула зубы, чтобы не стучать ими.

– Уж умею поболее тебя!

– Не понимаю, о чём ты. Я только лечила Роберта.

– Ах, не понимаешь! Хочу слышать твои вопли, наслаждаться ими.

В предвкушении высунув кончик языка, она поднесла кинжал к моему лицу, намереваясь оставить порезы. Я испугалась, закричала. И в хижине стало темно.

– Убирайся, дурень! – Злющая Бригита с жутким оскалом даже не повернулась. А я, от того, что увидела на пороге дома, не только потеряла дар речи и последние крохи самообладания, но и сомнения, что они и вправду действуют заодно.

– Вон! – Прорычала Бригита не оборачиваясь. – Или подай факел!

Не дождавшись от подельника ответа, обернулась. В тот же миг Роберт схватил её за волосы, оттащил и выкрутил из руки кинжал.

– Ты? Здесь? – просипела гадина, увидев Роберта. – Милый! Ты что? Отпусти! Для тебя стараюсь!

– Уже постаралась! – прорычал он, крепче смыкая пальцы на её шее. – Это твоих рук козни! Ты подлила мне зелья!

– Нет! Нет! – Бригита, только что желавшая моих мучений, обмякла, всхлипнула. – Это не так! Я только защищалась!

– Маргот разберётся, – оборвал змею Роберт и хорошенько тряхнул, чтобы она замолчала.

– Нет! Ты не отдашь меня ему! Ты же любишь меня, Роберт! Любишь!

– Нет. – Покачал Роберт головой, смотря на неё как на омерзительную гадину. – Ты мне противна!

Пытаясь вырваться, Бригита засучила в воздухе ногами. И пока отвлекала его, сунула руку в карман.

– Осторожнее! – поспешила предупредить, но гадина уже успела швырнуть в лицо Роберту какую-то взвесь.

Чувствуя, что это опасная ловушка, я закричала. И под мой крик раздался хруст. Голова Бригиты безвольно поникла.

Мне бы ликовать, да Роберт, сделав шаг ко мне, резко осел.

Не знаю, что коварная гадина сделала, что это за порошок, но я ощутила ледяное дыхание неминуемой беды и, извиваясь червяком, поползла к нему.

– Я был… не прав… – прохрипел Роберт, закатывая глаза. – Про…сти…

Его голос ослаб, он не дышал – хрипел, а его грудь дёргалась и не могла вобрать воздуха.

Когда мне удалось приблизиться, жизнь покидала Роберта.

Мои руки связаны, ноги тоже. Я ничем не могла помочь, разве что коснуться его и беспомощно смотреть в глаза, разделяя горечь сожаления, страх, грусть, что всё так обернулось…

Он не отводил глаз, в которых я снова увидела того самого, прежнего Роберта, которого полюбила.

– Дыши!

Он дёрнулся в судороге. Я, потеряв равновесие, упала.

Как же страшно! Полностью беспомощная, положила голову ему на плечо и начала молиться.

– Светлая, помоги! Только спаси его! Больше ни о чём не прошу!

Хватаясь за малейшую возможность, вспомнила и о том, что когда-то говорила Знающая мера Фаора.

Если соберусь, смогу помочь Роберту. Главное – собраться, верно направить силу. Я чувствовала, что мне это по силам. И пусть придётся пройти по грани, ради него я готова рискнуть.

Закрыв глаза, мысленно представила, как посылаю образу Роберта маленький огонёк, превращая в лучик света. Наверно, глупость, но это единственное, что пришло в голову.

От страха и отчаяния позабыла о своей боли и радовалась каждому рваному, жадному вдохну Роберта, ведь он ещё живёт, борется!

Попыталась мысленно послать больше света.

– Нет! – упрямо прохрипел он.

– Не спорь! Не спорь, Роберт! Не сейчас! – Молю его и не замечаю ни собак, ни воинов, появившихся в проёме хижины.

Силы покидали меня, а я сожалела лишь об одном, что не смогла спасти нас…

– Ох уж эти влюблённые глупышки, – разнёсся эхом сердитый голос Знающей. – Готовы пожертвовать собой, ради смазливого воина, как будто у них имеется запасная жизнь.

– Смею возразить, что мой воин достоит доверия, – возразил с гордостью Маргот. Что он здесь делает? Как тут оказался король Тринара?

– За что и награждён. – Вздохнула мера Фаора. Мне показалось, что в её ворчании, кроме недовольства, есть и другие эмоции, которые она скрывает. – Будет жить.

– Как вы сделали это? – В голосе короля Тринара искреннее восхищение.

– Я лишь помогла немного. Это всё княжна, – с гордостью отозвалась Знающая.

Моих губ коснулась тёплая чашка. Ароматное, идеально сваренное снадобье, в котором я узнала почти большинство трав, тоненькой струйкой потекло в горло.

«Роберт будет жить…» – обрадовалась. И на краю сознания поймала себя на мысли, что надо узнать рецепт этого чудесного снадобья…

***

Проснулась оттого, что свет заливал комнату, слепил.

На удивление я чувствовала себя неплохо и, рассматривая по-мужски скромные покои, повернула голову. Тогда-то заметила, что у постели сидит Роберт и смотрит на меня.

– Слава Светлой! – выдохнул он. На щетинистых щеках появились ямочки от широкой, искренней улыбки, озарившей его лицо.

Не понимая, что с ним случилось, с чего такие перемены, я замерла. А он привстал со стула, подался вперёд и, с нежностью касаясь моей руки, прошептал:

– Неужели ты, глупенькая моя, готова была ради моего спасения отдать жизнь?

От нежного, полного заботы тона Роберта в груди разлилось тепло, за спиной выросли крылья, но, кажется, я сплю. Слишком разительная, невероятная перемена в его отношении.

Я уже привыкла слышать лишь обвинения, нападки, даже оскорбления. Готовясь к чему-то подобному, постаралась скрыть душевное смятение и просто пожала плечом.

– Я думал прежде, это сказки. – Признался Роберт, поглаживая пальцем моё запястье. – А когда ощутил твою силу, жар в груди, смог вдохнуть… – опешил и понял, что не могу принять такую жертву. Я её недостоин.

Он опустился на колени перед постелью и коснулся лбом моей руки.

На нём не было сюртука и жилета, лишь брюки и рубашка. Уловив знакомый мужской аромат, самый желанный запах из смеси горных трав и свежести, я прикусила губу изнутри и постаралась отогнать надежду. Вот только тело уже отреагировало мурашками, выступившими на коже и учащённым пульсом. Ведь он так смотрел, глазами спрашивая: почему я решила помочь после всего, что между нами произошло?

Я сама не знала.

Пусть Роберт не достоит такой жертвы, но в тот миг я не сомневалась в решении и больше всего хотела, чтобы он выжил. И пусть не смогу простить его, он единственный пришёл на помощь, спас меня. Однако же разве не он принёс мне все эти беды?

Я запуталась, страдала и была не в силах забыть то, что между нами произошло.

– Лиэн, – Роберт коснулся губами моей руки и замер. Слова давались ему тяжело. Собираясь духом, он протянул руку, положил ладонь на мой лоб и стал с невероятной нежностью приглаживать разлохмаченные пряди, невольно напомнив, что теперь нет моих роскошных кос.

Я закрыла глаза, чтобы сдержать слёзы.

– Лиэн, прости за всё, что я наговорил и натворил.

Роберт сел на постель, притянул меня к себе и крепко обнял.

Кожа плавилась от его прикосновений, горячего дыхания. Душа замирала. Мне хотелось откликнуться на нежность, обнять Роберта, прижаться к его широкой груди и спрятаться от всего мира, но, вспомнив омерзительные слова, что он наговорил, в душе́ поднялись буря негодования и желание отодвинуться… Что и попыталась сделать.

Он придвинулся снова и уложил мою голову себе на плечо, почти как я это делала в хижине.

– Я был одурманен, глуп, слеп и не ведал, что говорю и творю.

Я не двигалась, замерев и пытаясь приглушить душевную боль. Как же хотелось поверить, но… Не могу.

– С нашей первой встречи, едва увидев тебя, я испытал нечто, о чём прежде даже не смел мечтать. Я не верил, что подобное возможно, что такое случится со мной однажды, однако же…

Не стану описывать, как я жил прежде, но, покинув Тринар и Бригиту, я испытал облегчение, ощущение пьянящей свободы. Однако же она приехала следом. Уверен, как только мы встретились с тобой, сразу выехала в Шаель. Чуяла ведьма, что козни её ослабли, вот и спешила. Ведь после разлуки с ней и общения с тобой, колдовской морок развеялся. Когда же она приехала, увидев её, я испытал раздражение, отвращение.

Бригита виду не подала, что задета моей холодностью, грубостью, но как только подвернулся случай, опоила меня заново. Вот только зелье сработало не так, как она хотела.

Следуя зову искренней симпатии, настоящих чувств, я последовал за тобой, Лиэн. Я был безжалостен и груб, потому что не мог совладать с неистовым желанием. Я хотел быть с тобой больше жизни. А утром, под мороком Бригиты, решил, что это сделала ты намеренно, по расчёту.

– Я же говорила, что ничего подлого не совершала, – с обидой напомнила Роберту, избегая смотреть на него, чтобы не поддаться слабости. Сердце билось, как сумасшедшее. Однако я должна жить умом и перестать быть доверчивой глупышкой. Права мера Фаора: так нельзя вести себя.

– Этому способствовали разошедшиеся слухи, что ты можешь больше, чем другие травницы. Я подумал, что так и есть. И да, я хотел твоего признания. Но не только в этом.

Рука Роберт спустилась ниже, прошлась по спине, доводя меня до дрожи. Он стыдился своих поступков, но если сейчас не расскажет правду, а я не выслушаю его, не быть нам вместе, несмотря на то, что отныне мы муж и жена.

– Расскажи, – потребовала настоятельно.

Прикрыв глаза и сгорая от стыда, он признался:

– Я, Лиэн, после той ночи с тобой, стал слаб. Как мужчина

Мне показалось, что я неправильно расслышала. Повернулась к Роберту.

– Другие женщины перестали для меня существовать. Меня тянуло лишь к тебе. Я думал, это колдовство. В отчаянии обратился к Знающей, и она посоветовала провести полный брачный ритуал в храме. Соединив нашу кровь, я бы избавился от злых ведьмовских козней.

– Чтобы я больше не могла влиять на тебя, так? – озарила меня догадка. – Но я не влияла! Не вредила!

– Я не знал и думал, что мой морок твоих рук дело.

– Но ты даже не сказал мне об этом, когда мы разговаривали!

– Я должен был признаться жене, что стал не мужчиной? – Насупился он.

– Мы бы придумали что-нибудь.

– С тобой мне ничего придумывать не надо. После полной церемонии морок Бригиты полностью ушёл. В храме, вместо прекрасной женщины, я увидел злобную, заносчивую дрянь. Ещё тогда почувствовал, что она задумала зло.

Когда же мы с тобой остались наедине, я пытался поговорить, свести концы, но не вышло. А потом мы уснули, и тебя похитили. Чтобы скрыть следы, мерзавцы насыпали пепла, жемчуга, чтобы выдать твоё исчезновение, как возмездие Светлой за чёрное колдовство.

Я не поверил в уловку и пришёл к Бригите. Нарочно наговорил многого, чтобы разозлить её. А после стал следить, куда она отправится.

Так, следуя за ней, оказался у реки. Пока разбирался с подельниками, крался к заброшенной лесной хижине, услышал часть вашего разговора. Всё стало ясным, как день.

– Говоришь, что был слабым? – уловила я несостыковку. В памяти всплыл гадкий вечера, когда они с гадиной суетились за колонной.

– После отъезда из Шаеля я думал, что совсем обессилел. Но на званом обеде, увидев тебя, подержав за руку, воспрянул. Совсем как юнец. Попытался проверить догадку, но… Не вышло. – Он отвёл взгляд.

– И много было проверок?

– Попыток много, да ни одна не увенчалась успехом.

Хоть я и злилась, не смогла сдержать улыбку.

– Околдовала всё же, моя ведьма! – Обнял меня Роберт, уткнувшись носом в макушку с короткими, разлохмаченными прядями.

– Я не ведьма! – попыталась оттолкнуть его.

– Так решила судьба. Это бывает с теми, в чьих жилах течёт кровь древних. Твоя мать увлекла твоего отца, став его истинной парой.

– Откуда ты знаешь про это?

– Знающая рассказала. Некоторые знают её, как меру Фаору. Но её истинное имя никому не ведомо.

Я прижала руку к груди в волнительном осознании, что лишь благодаря Знающей тайные козни раскрылись, и теперь я могу спокойно, во́льно жить, дышать, улыбаться, радоваться!

– Ничего не бойся, Лиэн. Я буду с тобой. Всегда.

– Нет, Роберт. Не выйдет, – остановила его, выставив руку. – Между нами слишком много гадких слов, что ты наговорил.

– Я был опоен, околдован! Иначе бы никогда не наговорил того, что сказал.

– А если я ведьма?

– Тогда ты моя ведьма! – с жаром произнёс Роберт, заставив моё сердце забиться чаще.

– Навязанная, по твоим словам.

– Моя, навязанная судьбой, ведьма. – Он попытался обнять меня и притянуть к вздымающейся груди. – И я рад этому. Очень.

– Ты обвинил меня в бесчестье. – Напомнила самое обидное, нестерпимо-унизительное обвинение, от которого до сих пор саднила жгучая обида.

Роберт сомкнул губы, подавленно смотря на меня. Желваки заиграли на его висках.

– Лиэн, ты и я знаем, что это наш ребёнок, наш малыш. Наш сын. И пусть череда чужих козней привела нас к недопониманию, клянусь, беды развеются, и я никогда не перестану благодарить судьбу, что она подарила мне тебя.

– Разве я могу тебе верить? Вдруг ты снова околдован?

– Клянусь перед Светлой в полном уме и здравии, что люблю тебя, Лиэн! Всем сердцем!

Я верила Роберту, однако быстро дарить прощение не спешила и сдержанно ответила:

– Поживём – увидим, а пока…

Договорить он не дал. Заключив в объятия, опрокинул меня на спину и, прошептав:

– Лиэн! Любимая! Моя! – властно, собственнически накрыл губами мои губы, возвращая веру, надежду и любовь, ведь мне в мужья достался самый лучший мужчина на свете.

Конец