Текст книги "Тилья из Гронвиля (СИ)"

Автор книги: Алиса Ганова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

Глава 13

Дирк ушел и унес с собой мое спокойствие.

Да, я гордо ответила ему, что ради мечты готова платить суровую цену, но ведь мой поступок изменил и его жизнь. Вот только имела ли право так поступать? Если бы светлая Альда оставила меня, и я не сбежала от того пьяного негодяя и его дружков; если бы нашли мой труп, как бы Дирк после всего жил в Гронвиле? Он же торжественно поклялся моим родителям доставить меня невредимой домой. А если бы меня нашел злой старик? Тогда моя мечта стоила бы возможных мук?

Горько-насмешливая улыбка Дирка, от которой веяло разочарованием, стояла перед глазами. Я была для него всем, а стала глупой себялюбкой, готовой идти по чужим головам, и в итоге работающая поварихой в злачном месте. Он потому и разговаривал снисходительно, что в его глазах я наказала сама себя. И такое его высокомерие задевало. Как же обидно!

Чем больше думала о нашей встрече, тем больше изводилась от стыда и пострадавшей гордости. На следующий день в мастерскую пришла угрюмая и работала, почти не разговаривая.

– Ты приболела или ушла в себя? – спросила мадам.

– Плохо спала.

Конечно, она, женщина, хорошо разбиравшаяся в людях, не поверила, но лезть в душу не стала. А через несколько дней, когда я успокоилась, сама поделалась с наставницей печалью:

– Приходил бывший жених.

– Хотел вернуться, и ты опечалилась? – пошутила она в своей манере.

Я покачала головой.

– Нет. После того, что я натворила, он знать меня не хочет.

– Хм! Знать не хочет, а к тебе приходит?

– Нет, он пришел, чтобы посмотреть мне в глаза. Я поступила некрасиво…

Слово за словом, поведала, как мы поехали на ярмарку покупать попугая, как я призналась Дирку, что хочу посетить академию и узнать о ней подробнее. Как он отказался, не желая расстраивать моих родителей, а потом я сбежала и не вернулась. Не утаила и того, что в день города видела Дирка с клятой Бьянкой и чуть не умерла от стыда. Все рассказала мадам, ничего не утаив. Если только о капельке ревности, поселившейся в сердце.

Она слушала, не перебивая, только в конце полюбопытствовала:

– И что, красивая эта Бьянка?

– Нет, от того и обиднее, – ответила я хмуро.

Сама не знаю, зачем все рассказала, но выговорившись, мне полегчало, и я стала постепенно отпускать воспоминания. Да и какой смысл себя изводить? Надеюсь, мы теперь долго не увидимся с Дирком, но когда я добьюсь чего-то, вернусь в Гронвиль и утру всем нос, доказав, что не зря мечтала об учебе. Поэтому приняла решение стараться еще лучше.

Мы полировали украшения, когда в дверь постучали.

– Судя по стуку заказчик молод, привередлив и нетерпелив, – подметила наставница. Вытерла руки влажным полотенцем и направилась к двери, встречать гостя.

Мне даже стало интересно, совпадет ли ее предположение, поэтому навострила уши. Вообще наблюдать, как хозяйка ведет беседу с посетителями, очень интересно. Вежливо, приветливо, но мадам сразу показывает: потакать глупым капризам заказчика не станет. И если сказала, что это невозможно – дело не в цене, а в том, что это действительно невыполнимо по весомым причинам.

– Вечер добрый, госпожа Грисби… – услышав знакомый голос, я вздрогнула. – Хочу заказать у вас одну вещь.

– Хорошо, но предупреждаю, я беру дороже других мастеров, – сразу обозначила позиции хозяйка мастерской. – Если вас это устраивает, проходите.

Ведя гостя в кабинет, она крикнула мне:

– Тиль! Принеси каталоги работ!

«Они на столике!» – хотела крикнуть в ответ, но это вышло бы неуважительно, поэтому на дрожащих ногах проследовала за ними.

– Слушаю вас, – усевшись за стол и изящно сложив руки домиком, произнесла мадам Грисби. Называть ее старухой у меня язык не поворачивался, такая она гордая и необыкновенная женщина.

Дирк выглядел солидно, как и полагается нашему народу И двигался без лишней суетливости. Если раньше из-за его кряжистой фигуры я считала его увальнем, то теперь он возмужал и выглядел степенным. Не понимаю: это Дирк переменился, или со мной что-то? Даже мадам лукаво разглядывала его, хотя прежде, сколько видела ее с другими клиентами, ни на кого она так не смотрела. Кажется, наставница чутьем догадалась, кто он.

Пока Дирк беседовал с мадам Грисби, я собирала папки с рисунками и тайком любовалась его широкими плечами. Не то, чтобы проснулись чувства, но вдали от Гронвиля, все в его чисто гномьей фигуре казалось мне родным и привлекало взгляд, пока он не произнес:

– Я хочу преподнести своей невесте на свадебной церемонии особенное украшение, глядя на которое Бьянка всегда будет помнить о моих чувствах…

Я застыла, заморгала… Мадам Грисби заметила мою реакцию, но виду не подала. А Дирк продолжал:

– Свадьба состоится в цветень. Успеете сделать?

– Конечно, – лучезарно улыбнулась хозяйка.

Хорошо, что когда он произнес это, я стояла за его спиной, иначе бы Дирк увидел, как вытянулось мое лицо. Я видела их с Бьянкой, но явиться ко мне и заказать ей кольцо?! Вот это наглость! Еще рассыпается в комплиментах, нахваливая ее, чтобы сделать мне больно. Совсем распоясался! Но я не покажу чувств. Выпрямилась, изобразила улыбку и только потом подошла и положила перед ним папку с рисунками.

Дирк делал вид, что не замечает меня, но когда я села напротив, небрежно мазнул взглядом, однако, натолкнувшись на мое равнодушие, растерялся. Конечно, он пытался это скрыть, только слишком хорошо мы друг друга знаем.

– Вижу что вы гном, – вдруг произнесла мадам. – А я знаю, у вас особые вкусы, свадебные символы. Не возражаете, если моя помощница, тоже гнома, поможет вам подобрать вариант?

– Нет, не возражаю, – сердито пробурчал Дирк и взглянул на меня… мстительно?

Прежде таким его не видела. Карие глаза сейчас обжигали пристальным взглядом, пытались выискать во мне хоть капельку ревности. Испугавшись, что он догадается о моем деланном равнодушии, я раскрыла папку и, смотря ему в лицо, дерзко произнесла:

– Поздравляю. Вам повезло с невестой. Столько достоинств! Однако все священные символы не поместятся на кольце.

– Да? – Дирк недоверчиво прищурился. – Жаль. Редко встретишь такую девушку, как Бьянка. У нее столько достоинств. Трудно выбрать. Хочется отразить все. Но, пожалуй, обязательно хочу отметить ее необычную красоту. У Бьянки редкий цвет волос. Еще хочу подчеркнуть ее изящность, хозяйственность…

Если первые его слова причиняли боль, то чем больше он говорил, тем больше мне хотелось рассмеяться. Бьянка красавица?! Сам же говорил, что когда она злится, походит на хорьчиху.

Пытаясь оставаться серьезной, я прятала улыбку, Дирк важничал, а мадам Грисби хранила молчание и наблюдала за нами. Полагаю, она веселилась от души. Иначе бы давно вмешалась в беседу, все время уходившую не туда.

Наперво следовало уточнить у клиента размер будущего украшения, металл, вид, с камнями будет изделие или без них… А Дирк разливается о достоинствах невесты, и как его не направляй в деловое русло, упрямо твердит о своем.

Я долго терпеливо выслушала, но мое терпение не безгранично, вот и ответила:

– Не сомневаюсь, господин Дирк, что ваша невеста лучшая из лучших, но давайте перейдем ближе к делу. Девичьи пальцы тоненькие, изящные, а одна только вязь плодородия состоит из восьми символов.

Дирк запнулся, догадавшись, что я издеваюсь. У Бьянки ладони большие, пальцы короткие и толстые, поэтому размер кольца выйдет большим, и на нем можно много чего разместить. Но, отказываться от своей мести он не собирался и упрямо потребовал:

– Мадам Грисби – мастер. Не сомневаюсь, что она сможет на кольце разместить вязь плодородия, а так же символ красоты и невинности!

«Ах, так, да?» – вспыхнула я и добавила:

– Наверно, у вашей невесты лучезарная улыбка? Тогда следует добавить знак огня и солнца.

– Верно, – ехидно согласился Дирк. – И голос, который хочется слушать и слушать.

Да он обнаглел! Еще и дерзить научился! Ух! Так бы и стукнула его папкой по башке! Ведь намеренно дразнит. Грубить ему я не могла, поэтому только и оставалось с улыбкой ответить:

– Мы постараемся, – и тут же в воображении представила обручальное кольцо в виде ядовитой змеи, впивающейся в палец.

– И мое восхищение красотой Бьянки не забудьте передать, – добавил он, не сводя с меня глаз.

– Конечно, – представляя оскаленную морду гремучки, я улыбнулась действительно искренно, и Дирк недоверчиво посмотрел на меня. Чует подвох.

– Будут еще какие-нибудь уточнения? – вмещалась наставница.

– Нет, полагаюсь на вкус мастера.

– Тогда перейдем к наброску эскиза. Тиль, приступай! – велела она. И мне пришлось отбросить шутки в сторону.

Я старалась, предлагала самые красивые варианты. Не то, чтобы для Бьянки, а ради себя. Очень хотелось показать мое мастерство, вкус, стиль, удивить Дирка. А он, как попугай талдычил, что хочет, чтобы взглянув на подарок, Бьянка прочитала в нем его любовь и восхищение ее красотой.

Время шло, на улице давно стемнело, а ему вое было не так.

Я начинала закипать и едва сдерживалась, чтобы не сказать ему, что он как был дураком, так и остался. Но разве так поступают мастера? Нет, вот и терпела из последних сил.

* * *

С огромным усилием, просто случайно, я нарисовала на кольце хрупкую фиалку.

– А так? – протянула лист. – Сочетание золотых и серебряных лепестков с тремя небольшими жемчужинами будет смотреться необычно и как раз изысканно. Наверняка, вашу невесту с редким цветом волос можно сравнить с трепетной фиалкой? – да, я ерничала, но видимо Дирк тоже устал, поэтому наконец-то кивнул.

– Да, верное сравнение. Мне нравится.

– Вот и славно! – встрепенулась наставница. – Мы постараемся на ободе уместить максимально возможное количество символов. Ждем вас через день, после полудня. Как только одобрите окончательный эскиз, приступим к работе, – она встала, показывая, что пора бы клиенту честь знать и выметаться.

Дирк встал и вежливо поклонился.

– Благодарю за терпение, госпожа Грисби. И прошу простить за волнение. Для меня этот подарок очень значимый.

– Понимаю, – мадам быстренько выплыла из кабинета, уводя гостя за собой. Я же устало положила голову на руки. Вот гад!

Когда за заказчиком закрыла дверь, наставница сердито пробурчала:

– Если он такой всегда – понимаю, почему ты сбежала! Зато наблюдать за вами весело. Один нос задирает, другая его дразнит! Если хотела от него быстрее избавиться, надо было изобразить скорбное лицо, а ты делала все, чтобы привлечь его внимание.

– Я?! Нет! – завертела я головой.

– Да-да! И будь добра, надень завтра приличное платье, а то, глядя на тебя, просится скупая слеза.

– А разве это плохое?

– Ткань добротная, но кажется, что оно с чужого плеча.

– Это мое платье.

Мадам склонила голову, оценивающе осмотрела меня и подытожила:

– Если раньше ты выглядела подстать жениху, то контраст с тобой нынешней, похудевшей в два раза, разителен. Я бы на его месте не знала, тебя наказать или пожалеть? Выглядишь безобразно. Еще и синяки под глазами от недосыпа.

Я с силой смяла подол платья. Конечно, знала, чтоб выгляжу плохо, но что так отвратно… Сжала губы, чтобы не расплакаться.

– Ой, да не кисни! – махнула рукой мадам Грисби. – Он теперь глаз не сомкнет, раздумывая, что с тобой делать. Мне вот отчего-то всегда хочется тебя накормить.

– Я не голодная.

– Только по болтающемуся наряду думается, что ты вечно голодная и скоро в оброки падать станешь.

Неужели выгляжу так жалко? А ведь еще и дерзила Дирку. Теперь он подумает, что я совсем дурная…

Ушла от мадам поздно. Обычно в такое время одна не хожу, но из-за одного несносного гнома задержалась и возвращаюсь в трактир затемно. Наставница предлагала остаться у нее, но я не могла. Вот теперь и иду по пустынной улочке, боязливо озираясь по сторонам, и ругаю Дирка на чем свет стоит.

Порывистый ветер дует в лицо, срывает капюшон. Руки окоченели. Я только и мечтаю скорее добраться до таверны, но вдруг из подворотни послышались мужские голоса. Сердце гулко забилось от страха, и, не мешкая, я бросилась к подвернувшемуся по пути крыльцу, чтобы спряталась за ним в тени.

Однако никто из закоулка так и не вышел, зато рядом послышалось осуждающее ворчание:

– Нечего в такое время одной ходить!

Оказывается. Дирк дождался, когда я выйду от мадам Грисби, и пошел следом. Вот же приставучий!

– Из-за тебя! – так же «любезно» ответила ему. Вскочила и, не отряхивая подол от снега, быстро зашагала в таверну.

Он следовал попятам, пока я не постучалась в черный ход. Щелкнула щеколда, и радостный голос Лейка разорвал тишину позднего, морозного вечера:

– Ну, Тилька! Олли бушует!

Когда дверь захлопнулась, я бросилась к раскаленному очагу и затараторила:

– Заказчик дурак попался. Всю душу вытряс своими придирками. Кстати, кольцо любимой заказывал. А ты уже придумал, что подаришь?

Тут на кухню влетела Олли. Наверно, чтобы меня отчитать, но случайно выхватив из нашей беседы слова: «кольцо», «любимой», «уже придумал»… – вообразила невесть что, потемнела лицом и двинулась на Лейка.

В кухне отчетливо запахло грозой, молниями и битой посудой. Чтобы не допустить страданий невиновного друга, я выпалила:

– Это мой бывший жених пришел заказывать кольцо для другой!

– Для другой?! – еще миг назад Олли готова была обрушить гнев на Лейка, то теперь переключилась на Дирка: – Это вот тот паскудник, что пирога требовал?! Тебе проходу не давал, а жениться надумал на другой! У, похотливый развратник!

– Олли, Олли! – вклинился Лейк. – Тиль таких слов не знает!

– Теперь узнает! Пользуясь наивностью девочки, он решил заморочить ей голову! Не позволю! Увижу, с крыльца спущу!

– Кого?! – на тесную кухоньку втиснулся Велл. – Мам, там этот пришел, снова пирог требует какой-то… – но, увидев, как мать злорадно оскалилась, затих. Зато я закричала и повисла на ее подоле:

– Нет! Не надо! Иначе он решит, что это от ревности! Стыд-то какой! Не надо!

Я пыталась задержать Олли, упиралась пятками в пол, но упала и едва не оторвала ей юбку.

– Ну, смотри сама! – шумно выдохнула она, с трудом сдерживая возмущение. – Но я бы его с порога спустила!

– С порога мастерской мадам я не могу его спустить! – возразила я.

– Жаль.

Весь вечер Олли сверлила Дирка взглядом. А я следила за ними, опасаясь, что хозяйка не удержится и обрушится на него с крепким словцом. Она такая, запросто может, а Дирк потом расскажет родителям, что я работаю в ужасном месте.

Но то, что я постоянно высовывалась из кухни, не осталось им незамеченным. Сначала он не поверил глазам, удивился, затем ехидно заулыбался, после чего уже мне захотелось спустить его с лестницы. Эх, жаль, что наши родители соседи.

Скоро весть, что некий ушлый тип хочет соблазнить меня, невинную девицу, знали посудомойка, подавальщица и несколько ветреных дамочек. Полагаю, новость скоро станет достоянием всей округи и достигнет ушей Дирка. Какой стыд!

Весь следующий день я потратила на проработку эскиза. Рисовала фиалки в разных ракурсах, большие и маленькие, то так, то эдак располагала камушки, жемчужины, символы и прикидывала, как бы сделать Бьянке гадость. Наставница рассказывала, что с помощью колец можно подчеркнуть красоту рук или, наоборот, заострить внимание на их недостатках. Вот я и выискивала для нее наихудший вариант. Например, «дутое» по всей окружности кольцо придаст «сосискам» Бьянки еще ненужного объема. Нет, само по себе украшение будет красивым, но не на ней…

– Тиль, поменьше злорадствуй, он и так догадывается, что ты задумала пакость, – поддела мадам Грисби.

– Хорошо, мадам, – не стала я отпираться.

– Ты бы лучше прихорошилась.

– Нет!

– Как хочешь.

По правде, еще вчера я сама подумывала о новом наряде, но после всего, что произошло, принарядиться – означает признаться Дирку, что хочу обратить его внимание. А это унизительно! Он только этого и ждет, поэтому не стану так делать! Я нахмурилась и сосредоточилась на работе. Не хочу о нем думать!

Вечером собрала свои рисунки, прибралась в мастерской, подмела полы и, попрощавшись с наставницей, вышла на улицу.

Зимой темнело рано, и мне снова предстояло возвращаться одной по малолюдным улицам.

Налюбовавшись звездным небом и мерцанием звезд, я выдохнула, надела варежки и пошла через двор к калитке. Под ногами хрустел снег. Вокруг стояла особенная тишина, но только вышла со двора, передо мной как из-под земли возник Дирк.

– Будешь так поздно возвращаться одна, расскажу твоим родителям! – произнес он раздраженно.

Мало того, что я испугалась его неожиданного появления, еще представила, как приедут родители и насильно увезут меня домой. И тут уж взвилась.

– Не смей! – прошипела. – Не смей, слышишь!

– А кто вчера при каждом шорохе прятался, как мышь? А если бы сейчас это был не я?! – Дирк тоже все больше выходил из себя и теперь смотрел недовольно, грозно хмуря брови. Может, он и прав, но не позволю с собой так обращаться.

– Только попробуй! – пригрозила ему. Тогда Дирк наклонился ближе и усмехнулся:

– Могу еще рассказать им о твоей работе в таверне, где полно тех, с кем дочери почтенного отца не следует находиться рядом! А как насчет скандала?

Я растерянно заморгала. Да он шантажировать надумал!

– Да-да, Тиль. Тебе нечем гордиться. Из академии ушла, все только и говорят, что ты кокетничала с деканом!

Я замахнулась, чтобы хоть как-то остановить поток его злобных слов, но он перехватил мою руку, дернул на себя и яростно зашептал:

– Ты не подумала обо мне, о моем позоре! Теперь не думаешь и о родных. Твои родители поседели из-за переживаний о тебе. А уж после того, что Бьянка наговорила в Гронвиле, ты не представляешь, каково им! И все из-за твоего непослушания и себялюбия!

Его слова о кокетстве с деканом были подобны пощечине. А теперь еще упоминанием о родителях, сделал мне невыносимо больно. Надетая маска безразличия треснула, я вытянулась струной и в ответ накинулась на Дирка:

– Не смей! Не смей со мной так разговаривать! Я не ворую, не занимаюсь чем-то постыдным! Я работаю! Ночью на кухне, днем в мастерской! И мне не стыдно! И не тебе меня упрекать! Разве я солгала тебе тогда? Разве не просила о помощи?! Но ты не захотел помочь – испугался! И, вообще! Какое тебе до меня дело! Катись к своей Бьянке и забудь обо мне навсегда!

– Что мне делать – я решу сам! – зарычал Дирк. – И перестань из ревности распускать про меня сплетни!

Подумать не могла, что до него слух дошел так быстро! От стыда я похолодела и принялась отпираться:

– Я не распускала! Сдался ты мне!

– То-то ты с меня глаз вчера не сводила!

– Я?! Да катись…

Не успела опомниться, его рука легла на мой затылок. Рывком он притянул меня к себе, и горячие, но неожиданно мягкие губы Дирка впились в мои. Меня все еще потряхивало от ненависти, однако ярость быстро сменялась удивлением и неожиданным трепетом.

Постепенно грубые касания стали мягче и от подозрений, что Дирк до сих пор испытывает ко мне слабость, по телу разлилась сладкая дрожь, приведшая меня в замешательство. А потом… сама не знаю как, наверно, от удивления, я разомкнула губы и, позволила ему целовать себя.

Сердце бешено стучало, закружилась голова, и если бы не его сильные руки, упала бы от накатившей слабости.

Всегда с ужасом представляла, что если Дирк попытается меня поцеловать, то это будет слюняво и противно. Но сейчас откровением стал его приятный, терпкий мужской запах с ароматом хвои, нежные, но настойчивые прикосновения… Я забилась, попыталась вырваться из чувственного наваждения, но Дирк придерживал меня за талию и не позволил отстраниться.

Он распалялся, я тоже. Вдруг мне за хотелось обвить его шею руками, прижаться к широкой груди и… Спасаясь от греховных мыслей, я отчаянно дернулась и ударила Дирка по лицу.

Он отстранился, и тогда я увидела его ликующий взгляд. Негодяй гордился, что нашел мою слабость! И стыдясь своей податливости, я выпалила:

– Я приличная девушка. Катись к своей Бьянке и больше никогда не попадайся мне на глаза!

Вырвалась и побежала от него.

После я долго переживала, как вести себя завтра, когда Дирк снова придет в мастерскую. Однако он не пришел. Вместо него явился человек и принес задаток.

Больше Дирк не появлялся и в таверне.

Только я не чувствовала радости. А по ночам вспоминала наш поцелуй.

Никогда бы не подумала, что он может так целоваться. Неужели с Бьянкой научился?!

Жуткая ревность затопила мое сердце. Ненавижу их обоих!

Глава 14

Размышляя о Дирке, я испытывала странные чувства: смесь злорадства, что он до сих пор неравнодушен ко мне, и горечь, что достанется Бьянке. Не знаю, было бы мне легче, если бы Дирк выбрал какую-то другую девушку? Скорее всего, нет.

Сама не знаю, что испытываю к нему. Он изменился, повзрослел, стал выглядеть мужественно. В прошлую встречу я даже невольно залюбовалась им. Такой Дирк не позволит вертеть собой, зато пытался помыкать мной! При мысли об этом во мне просыпалась ярость, одновременно ревность, и я начинала злиться. Но время ушло, он скоро женится на Бьянке, поэтому я гнала любые мысли о нем прочь.

Наверно, выглядела в эти дни я жалко, и мадам, пожалев, стала выплачивать мне проценты от заказов. С ее стороны это невероятная щедрость, ведь это я должна ей платить за возможность обучения. А еще наставница выделила мне комнату, чтобы я не бегала по темным улицам после работы.

Однако у Олли я продолжала готовить по выходным, потому что жаркая кухонька напоминала о доме, и там на меня снисходило умиротворение.

Миновало лунье. а Дирк так больше и не появился. А затем из «Гномьего Банка» пришел посыльный и принес оставшуюся часть денег.

– Замечательно, – обрадовалась мадам Грисби, принимая плату. – Но когда господин Дирк придет за заказом? Или вы примете работу за него?

– Нет, – улыбнулся мужчина. – По некоторым причинам свадьба господина Дирка состоялась быстрее, но кольцо он намерен забрать лично чуть позже…

Вот так я и узнала, что Дирк женился.

Несколько дней ходила потерянной, но что киснуть, сама этого хотела. Поплакала, а потом приняла решение: Дирк может приехать за кольцом не один, а с Бьянкой, или со всей семьей. И что они увидят? Нет, никто больше не должен видеть меня жалкой. Поэтому сняла в «Гномьем банке» немного денег, чтобы купить новое платье, а остальную сумму переслала Дирку. Не полностью, но хоть что-то. Заодно отправила родителям письмо, в котором рассказала, что теперь обучаюсь ювелирному делу у хорошего мастера, что им за меня не должно быть стыдно. А еще приписала, что очень по ним скучаю и сожалею, что все так произошло.

Жизнь потихоньку пошла своим чередом. Я сосредоточилась на работе в мастерской. В свободное время, которое теперь имелось, гуляла по городу, с удовольствием узнавала эльвердскую моду, прически дам, а потом занялась собой.

И все же Дирк так просто не желал уходить из мыслей. Иногда я с грустью думала, что если он так быстро переметнулся к Бьянке – то, наверно, и вправду, хорошо, что все так закончилось. Я Дирка не любила, и то печалюсь до сих пор, а он в меня с детства влюблен и так быстро позабыл.

Городской образ жизни и стиль наставницы повлияли на мой вкус. Мадам нещадно раскритиковала купленное платье и отправилась со мной к своей портнихе, которая оглядев мою фигуру, пообещала мадам Грисби сделать из меня красавицу.

От слов швеи я засмущалась. Уже свыклась, что на меня смотрят как на бедную деревенщину. И даже самой не верилось, что когда-то я была иной: хохотушкой, заливисто смеявшейся и радовавшей всех улыбками.

Теперь же, глядя в зеркало, я не узнавала себя. Больше не было пухлых щечек, взгляд стал иным, а платье с небольшим декольте, которого поначалу ужасно смущалась, и прическа делали меня похожей на надменную горожанку. Да, если бы тогда Дирк увидел меня такой, не посмел бы дерзить. Ладно, вон его из головы.

Зима заканчивалась, в воздухе запахло весной. Сегодня солнце особенно припекало, и с крыш

закапал капель. Еще день-два, и появятся первые проталины.

Рассматривая в окно мокрый снег и лужицы, я радовалась, что пережила зиму. Как же я страшилась ее. Но теперь жизнь продолжается. И кажется, все у меня будет хорошо.

Под вечер в мастерскую пришел новый клиент с супругой. Мы с мадам помогали им выбрать варианты парных медальонов. Супруги выглядели счастливыми, все время держались за руки, смотрели друг на друга с такой любовью, что я невольно залюбовалась ими и поймала себя на том, что улыбаюсь. Пара не могла определиться с выбором, но рабочий день подходил к концу, мы никуда не спешили и просто показывали им все имеющиеся эскизы, когда раздался стук.

– Тиль, прими. Если что-то особенно важное, договорись о следующем приеме, – отправила меня наставница встречать очередного клиента.

Отлучаться из кабинета не хотелось, но пришлось. Я спустилась, открыла входную дверь и замерла: на пороге стоял Дирк, еще более красивый, суровый, чем прежде.

Увидев меня, он тоже растерялся, заморгал, часть напускной самоуверенности с него сошла, и мы так и застыли: я в проходе, он за порогом.

Я отмерла первой, улыбнулась и любезным, бархатным голосом пропела:

– Рады видеть вас, господин Дирк. Кольцо давно готово. Жаль, что вы не успели приехать за ним раньше. Кстати, примите мои поздравления и наилучшие пожелания…

Дирк пытался скрыть восхищение мною, но выходило это у него плохо. Мне тоже каждое слово давалось тяжело, однако я держалась.

– Проходите! – пришлось повторно пригласить гостя, потому что он продолжал стоять на пороге и ошеломленно разглядывать меня. – Госпожа Грисби сейчас принимает клиентов. Я вместо нее выдам ваш заказ. Пойдемте, – указала рукой на свободную комнату.

Он молча последовал за мной.

– Присаживайтесь, – я еще раз мило улыбнулась, а потом метнулась в мастерскую за заказом.

Заинтересованный взгляд Дирка ощущала кожей, но лучше бы он был холоден и равнодушен. Для успокоения наспех глотнула холодной воды, схватила шкатулочку и поспешила обратно.

– Ваш заказ, – протянула нарядную коробочку.

Беря ее, он намеренно коснулся моих пальцев. От прикосновения его горячей ладони меня бросило в жар, и я резко отдернула руку. Но нельзя показывать панику. Совладав с волнением, произнесла:

– Даже не посмотрите на кольцо?

Дирк спохватился, раскрыл шкатулку и нахмурился.

– Боюсь, размер теперь маловат.

– Хорошо, – растерялась я, допуская, что Бьянка, будучи в положении, еще поправилась. – Мы можем увеличить размер.

Дирк вел себя странно, но я делала вид, что не замечаю этого.

Когда он ушел, у меня испортилось настроение. И только по моему виду мадам сразу догадалась, кто приходил.

– Сегодня работы срочной нет. Сходи до кондитерской, купи пирожных. Жизнь продолжается, – она предлагала пройтись, чтобы немного развеяться. Я благодарно кивнула, накинула плащ, переобулась и вышла из дома.

Солнце заходило за черепичные крыши домов, по улице спешили люди, и только я брела наобум. Идти в кондитерскую и тратить деньги на дорогую выпечку, пока не выплатила весь долг Дирку, глупо, поэтому решила заглянуть к Олли.

– Тиль! – окликнул такой знакомый голос.

Я обернулась, и мы с Дирком столкнулись нос к носу.

– Зачем ходишь за мной? – теперь-то что ему надо? За напускной холодностью я пыталась скрыть волнение и боль.

– Проходил мимо, – соврал он. Вижу же, что меня ждал, замерз, теперь руки в карманах греет.

– Не стоит. Не зли Бьянку, – я развернулась, что уйти, но Дирк схватил меня за локоть.

– Тиль!

– Не стоит. Дирк. Ты верно сказал, все случилось к лучшему. Да и глупости все это,

– стряхнув его руку, торопливо зашагала вперед.

– Тиль!

Нет, с ним неуемным надо что-то делать! Резко обернулась, и Дирк, не успев вовремя притормозить, налетел на меня. Подхватил под руку, чтобы не упала, и мы оказались непозволительно близко друг к другу, как тогда. От воспоминания нашего поцелуя я смутилась, но отводить взгляд не стала. То, что скажу сейчас, должно звучать твердо.

– Дирк, забудь меня. Тем более что теперь ты почтенный семьянин, – попыталась уйти, но он не спешил заканчивать разговор.

– Тиль! Я не женат! – неожиданно выпалил, и я замерла, не в силах поверить, что это так. Потребовалось время на осознание слов. Он пошутил надо мной! Накатила такая злость, что я не стала сдерживаться:

– Пусть так! Но что ты хочешь от меня, работающей в недостойном месте и заигрывающей с деканом?! – я хотела остаться гордой, однако голос дрогнул от обиды. Нет, я не заплакала, но наверняка, он заметил блеск подступающих слез.

– Это правда?

– Нет! Но тогда ты верил и, не спросив, сразу бросился укорять. Не думаю, что мой ответ успокоит тебя. Прощай, – и припустила вперед так быстро, как только могла.

– Тиль!

Я побежала со всех ног.

Моему появлению Велл обрадовался, но разглядев мои покрасневшие глаза, сник.

– Старая карга тебя обидела?

– Белл, ну что ты. Она очень славная женщина. Не надо о мадам говорить так.

– Да тут, сынок, дело не в женщине, – поддела Олли, заглянувшая из зала на мой голос. – Что, негодяй вернулся, опять донимает?

– Явился, – кивнула я. – И утверждает, что не женат.

– И ты поверила ему?! – нахмурилась она.

– Даже не знаю, достаточно посмотреть на запястья. Если свадебного браслета нет. значит, нет.

– Так в чем дело? Посмотри!

– Дело в гордости! Не хочу, чтобы он знал, что я… думаю о нем! Сам наговорил гадостей, а теперь… подлизывается.

– Увы, наше сердце падко на лесть и заверения о любви, – вздохнула она. – Сразу поняла, ты потрясающе выглядишь неспроста.

– Ага, – поддакнул опечаленный Велл, мечтавший скорее вырасти и жениться на мне, о чем по большому секрету поведал Лейк.

– Хочешь сегодня поработать?

– Да, для души испеку чего-нибудь. Мадам ест мало, бережет фигуру. Так хоть с вами душу отведу.

Я надела свой фартук и принялась замешивать тесто для «рыбок» и «розочек». Стряпая, болтала с Олли, Лейком, но на душе все равно было тревожно.

– Тиль, там этот пришел! – влетела на кухню Аута-подавальщица. – Тебя спрашивает. Что сказать?

– Скажи, что меня нет.

– Нет, он знает, что ты здесь.

– Ну и пусть. Видеть его не хочу! – а у самой руки задрожали.

– Ой ли? – хмыкнула Олли, подметившая мое волнение. – Иди и потребуй показать браслеты. Если есть – я выгоню его метлой.

– Нет! – заупрямилась я. – Не пойду.

– Пойдешь! – рявкнула она. – Думаешь, не вижу, как у тебя блестят глаза, и лихорадочно горят щеки? Поэтому пойди и потребуй доказательства, что он все еще холостой. А потом разберешься, хочешь его видеть или нет. Не трусь! – Олли подхватила меня под локоть, стянула фартук и подтолкнула к залу.

Стоило выйти, присутствующие в зале мужчины сразу же обратили на меня внимание. Да-да, я теперь не замухрышка! Высоко подняв голову, прошествовала к столу Дирка.

– Зачем пришел?

Вместо слов он закатал рукава и продемонстрировал запястья.

– Я холост.

Я посмотрела на него, пытаясь скрыть ликование. Выходило плохо, но все же так просто сдаваться не собираюсь.