Текст книги "Не дай меня в обиду (СИ)"

Автор книги: Алиса Джемм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

– Ну, говори, блять, не молчи!

Джастин повернулся лицом ко мне и наконец расслабился.

– Ох! На какое-то мгновение мне показалось, что я ничего не вижу! Фигня какая-то.

– Джастин, это не фигня! Тебе надо провериться у окулиста. Зрение – это серьёзно.

– Да, да, хорошо, – он слез с колен, собрал все свои вещи и с опаской посмотрел на дорогу. – А что, если…

– Даже не начинай! Я тебя отвезу, а завтра сходишь к врачу.

Пока мы ехали к нему домой, он всё время смотрел в окно. Один раз я заметил по губам, что он снова прошептал: «А что, если?..» И кисть его правой руки начала мелко дрожать.

Чёрт, оставлять его в таком состоянии было нельзя. Я вышел вместе с мальчишкой из машины и поднялся в квартиру. Он был так напуган, что не обращал на меня никакого внимания. Ходил по комнате, раскладывал вещи по своим местам, ставил чайник.

Я решил остаться на ночь у него и постараться не обращать внимания на его симпатичную задницу. Уж сильно у него был потерянный вид. Я подумал, что ночь в этой конуре меня не убьёт. Ну, а что? По крайней мере бессонница мне рядом с ним точно не грозила.

Без разговоров, ни о чём друг друга не спрашивая, мы выпили чая из разных кружек с картинками, по очереди сходили в душ, вмонтированный в стену над старой проржавевшей местами ванной и, включив древний телевизор на каком-то музыкальном канале, вырубились оба, обнявшись в позе ложек не дождавшись даже девяти часов. Его не смутил даже уверенно подпиравший сзади его тощую фигурку мой внушительный стояк. Вот же чёрт…

Про «Вавилон» я напрочь забыл.

====== Часть 10 ======

POV Брайан

События, последовавшие за этой ночью, мне очень хотелось бы тщательно отфильтровать и по максимуму удалить из своего сознания навсегда. Они, эти события, появлялись из ниоткуда, ширились, множились, разрастались как снежный ком, пока однажды не привели к таким неожиданным и противоестественным для меня результатам, что моя идеально устроенная и заточенная под Брайана Чёртова Кинни, Лучшего Жеребца Вавилона, жизнь пошатнулась, и я пока ещё не знаю, что мне со всем этим делать и стоит ли что-то делать вообще.

С самого утра, когда я проснулся в комнатёнке Джастина, начались проблемы. Во-первых, я проспал, потому что телефон стоял на вибро, звонков из офиса я не слышал, а будильник с вечера не завёл. Проигнорировав сотню пропущенных входящих от Майкла, я перезвонил Теду и узнал, что не прошли какие-то платежи, из-за этого назревают большие неприятности и срочно нужны мои подписи, и поэтому суббота у меня мало того что рабочая, так ещё и на нервах. Я с трудом растолкал мелкого, вручил ему телефон, заставив забить туда свой номер, а сам ушёл в душ. Когда я закончил с умыванием, Джастин уже был собран, быстро метнулся почистить зубы и вышел вместе со мной из дома.

– Ты идёшь сегодня к доктору! – напомнил я ему, открывая дверцу машины.

– Я иду сегодня в закусочную, – сверкнул он своей белозубой улыбкой, – доктор сегодня не принимает. Ты что, забыл? Сегодня суб-бо-та! Но ты не волнуйся, я уже отлично себя чувствую. Это были просто нервы и усталость, я много работал целую неделю и мало спал.

Мне не очень в это верилось, от усталости не пропадает зрение, но он большой мальчик, а я ему не его чёртова мать, к тому же голова уже была забита горящим контрактом и прочей текущей хернёй.

До обеда пришлось разбираться с ситуацией в «Киннетике» и попутно отбиваться от сующего не в свои дела нос Теодора. Темой нашего одностороннего интервью было следующее: где я был вчера вечером, с кем я был вчера вечером, сколько раз я с ним вчера был и не тот ли это художник, с которым я отдыхаю в парках на скамейках, который преподносит мне свои работы и на подарки которому я трачу, по доносу Линдси, бешеные деньги? Та-а-ак! Вся наша разношерстная компания, имея обо мне слишком мало реальных знаний, собирала сведения по крупицам. И делала свои выводы. Иногда верные, иногда нет. На этот раз они были очень близки к истине. Но я внезапно понял, что не хочу делиться с ними этой маленькой частью своей жизни. Просто это было как-то слишком моё, только моё… И не хотелось, чтобы это МОЁ трогали руками. Не теперь…

– Тед, – я сжал пальцами переносицу. Кажется, начинался приступ. Вот же блять! – Если ты сейчас не исчезнешь, я уволю тебя к хуям!

– Ты без меня пропадёшь, – заявил он мне, подсовывая очередную бумажку на подпись, а потом с достоинством обиженной домохозяйки удалился из кабинета, стуча каблуками, разрывая мой ноющий мозг на части. После его пафосного ухода я уделил ещё пару минут на телефонное нытьё Майкла, обидевшегося на меня не по-детски за вчерашнее динамо, а потом свалил домой.

По дороге пришлось купить продуктов и всякой говняной хни для Гаса, потому что если он появлялся, то ел только это дерьмо. Добавив к покупке пару бутылок виски и упаковку воды, я приехал домой около трёх. У меня была цель напиться вусмерть, и я начал её воплощать прямо с порога. Хотелось отключиться, чтобы никакая головная боль не успела меня догнать, так как обезболивающие Джастина закончились, а новые я купить забыл. Да и рецепт нужен, наверное. Нахуй! Виски. Сегодня у меня виски. Ну, и косяк. Как пойдёт.

Я так старался, что достиг намеченного очень быстро и, усевшись после душа на диван перед телевизором с очередным стаканом в руке, не заметил, как вырубился.

Моё пробуждение было странным. Уже наступил поздний вечер. Телевизор работал, но практически без звука. Хотя я и помню, что засыпал сидя, теперь я лежал, укрытый пледом. Я хотел приподняться, чтобы сходить поссать, но не получилось двинуть рукой. С трудом повернув голову, понял причину. В лофте находился Гас. Он тоже спал. Сидел на полу возле грёбаного дивана, опираясь на него спиной и прижимаясь щекой к моей свисающей с дивана вниз ладони. Русая макушка была шёлковой на ощупь, когда я тихонько провёл по ней другой рукой. У нас с ним так давно, да почти с тех пор, как его увезли в Канаду, не было никакого физического контакта, что я боялся спугнуть момент. Мне почему-то стало очень тепло и защипало глаза. Наверное, это он уложил и укрыл меня, когда пришёл. Больше-то всё равно некому.Я ещё немного погладил его по волосам, растрёпывая и играя с ними пальцами, пока он не зашевелился.

– Почему ты не лёг в постель? – спросил я, когда он дёрнулся от меня, принимая отстранённый и незаинтересованный вид бунтующего даже спросонья подростка.

– А ты?

– Ел?

– Не хотел.

– Почему ты не дома? – Кстати, да, почему Линдси не звонит, чтобы узнать, где её сын?

– А там разве мой дом? – ответил он вопросом. – Дом там, где ждут…

– А мать?

– У неё сейчас много забот важнее, чем я.

– У нас нет забот важнее, чем ты.

Он хмыкнул, но промолчал. А потом почти прошептал себе под нос:

– Тебя тоже никто не ждёт…

Я немного помолчал, перед тем как ответить. Раньше этой паузы у меня никогда не возникало, но сегодня был какой-то странный день вопросов, и я не успевал придумывать правильные Кинни-ответы.

– Мне никто и не нужен… был… – Подумав, добавил: – Я рад, что ты здесь. Со мной сейчас. И вообще в Питтсбурге. Я скучал по тебе.

– Пап, а ты правда никого не любишь? – интересно, какая сволочь взялась просвещать Гаса о моих чувствах. Он подумал и продолжил: – Ты поэтому живёшь один?

– Я люблю тебя, – ответил я, не задумываясь. В этом уж я был абсолютно уверен.

Он сидел ко мне спиной и в ответ на мои слова слегка кивнул головой. Словно говоря, что да, он понял, он услышал. Потом я ушёл спать в спальню, а Гас устроился на диване вместо меня, укрывшись тем же пледом, обняв подушку двумя руками и по-детски причмокивая.

Линдси так и не позвонила.

====== Часть 11 ======

На следующий день после того, как Гас прямо из лофта, не заезжая домой для того, чтобы переодеться, отправился в школу, Брайан попытался связаться с его матерью по домашнему телефону, но после того, как ему никто не ответил на третий звонок, он понял, что Линдс пошла в разнос и в квартире не ночевала. Дозвонившись ей на мобильный, он долго выслушивал её вой по поводу поведения Гаса в школе, дома и около, пытаясь вычленить из общей массы эмоциональных эпитетов хоть крупицу истины. Поняв, что сделать это не представляется возможным, предупредил её, что сын может оставаться у него, когда ему захочется, хотя Линдси это, судя по всему, и так охуенно устраивало, и бросил трубку. Потом он нашёл в сети мэйл школы Гаса и сбросил на него свои контакты на случай необходимости или непредвиденных обстоятельств.

Приняв душ, позавтракав низкокаллорийными хлопьями с обезжиренным молоком и просмотрев воскресную почту, он решил отправиться в тренажёрку, позвав с собой разобидевшегося на него за пятницу Майкла. Они отлично позанимались, и Майки даже умудрился держать язык за зубами какое-то время. Но уже в машине не выдержал и, не глядя на Брайана, небрежно бросил:

– Ты встречаешься с ним?

– С кем? – сделав вид, что не понимает, переспросил Кинни, выезжая со стоянки.

– Ты знаешь. С тем мальчишкой.

– А… Да, иногда.

– Ты трахаешь его? – голос его, казалось, звучал злее, чем обычно. Это было странно для Майкла.

– Ну, в общепринятом смысле – нет.

– Я так и думал. Иначе ты бы его уже бросил.

– Бросил? Я с ним ни в каких-то ёбаных отношениях, чтобы его бросать или не бросать. Он мне никто. И я ему никто.

– Тогда что? Зачем ты ездишь к нему? Что он для тебя?

Кинни пожал плечами.

– Понятия не имею.Не понимаю.Знакомый, наверное…

– Друг? – с надеждой в голосе поинтересовался Майкл. Ведь все знают, что с друзьями не спят. Особенно Брайан.

– Да что ты докопался, Майки? – Кинни уже злился не на шутку. – Это не твоё ёбаное дело, в каких я с ним НЕотношениях!

– Это моё ёбаное дело! Я твой лучший друг, а ты постоянно занят, пропадаешь где-то и днём, и ночью.

– Ты забыл, что теперь Гас в городе?

– И ты хочешь сказать, что ты заделался образцовым отцом? Не смеши меня, Брайан! Ты никогда не хотел им быть! Ты и сделал-то Гаса, обкурившись травы. Что, теперь ты вместо того, чтобы трахать в лофте горячих парней, решаешь вместе с сыном задачки?

Брайану в данный момент очень хотелось решить такую задачку: как заставить Майки заткнуться. На ум не приходило ничего, кроме мата.

– Ну знаешь, Майкл, всё меняется когда-нибудь. А уж я-то вообще не думал, что моя жизнь после тридцати – это что-то реальное. Однако вот он я. По прежнему молод и невъебенно красив!

Скосив глаза на Новатны, Брайан заметил его разгоревшийся не на шутку взгляд. Ему даже показалось, что тот облизнул губы.Ох, Майкл, не начинай! Да когда ж тебя уже отпустит-то?

– Ты не можешь измениться, Кинни! Только не ты!

– А вот тебе самому стоит попробовать, Майки, – это всё-таки надо было сказать вслух, потому что молчание уже много лет ситуацию не спасало.

– Что попробовать?

– Измениться.Подумать о чём-то другом. Или о ком-то другом…

– Зачем? – Майкл смотрел себе на руки. – Зачем, если ты по-прежнему никого не трахаешь больше одного раза и не завязываешь никаких отношений. И я по-прежнему твой лучший друг. У тебя всё равно никого нет ближе чем я, – в этот момент Брайану почему-то вспомнилась светлая макушка, склонившаяся над холстом с красками, и круглая, упругая задница, которая шла с ней в комплекте. Майкл продолжал: – И ты знаешь, что стоит тебе только позвать, я…

– Нет, Майки! Ты тоже знаешь, что я люблю тебя, но не так.

– Ну, ты сам сказал – всё меняется…

Кинни вздохнул. Бесполезняк. Майкл – это Майкл.

– Вылезай, – он остановил машину.

– Что?! – начал возмущаться Новатны.

– Вылезай, приехали!

Высадив друга, он поехал домой с единственной мыслью в голове: «Блядьблядьблядьблядьблядь!!!»

В течении рабочей недели в лофт несколько раз приходил Гас. И два раза он снова оставался на ночь. Напряжение между ними понемногу рассеивалось, но им всё так-же сложно было говорить словами. Слишком схожи были у них характеры. Они обменивались взглядами, жестами и прибегали к нормальной человеческой речи, если надо было выяснить что-то важное или организационное, а не для просто поболтать.

Это было довольно странно, если подумать, но их устраивало. Завтракать они ездили к Дебби в закусочную, потом Брайан отвозил сына в школу. Друзья косились на него, Эммет откровенно ржал, а Дебби постоянно тыкала Майкла носом в то, что даже Брайан Чёртов Кинни наконец-то одумался и стал почти примерным папашей, и только в семье Новатны прибавления нет и не предвидится.

Пару раз Брайан звонил Джастину, но тот не брал трубку.И только один раз оставил ему голосовое сообщение о том что он в порядке, но на работе и поэтому занят.

Ну и само собой, регулярный трах. Иногда в задних комнатах Вавилона, иногда в «Вуди», жёстко и быстро, прижав парня в кабинке туалета, иногда в лофте, жарко, медленно и чувственно, разложив партнёра на прохладных шёлковых простынях и выстанывая непристойности, кончая тому в рот или вбиваясь в доступную тугую задницу.

К субботе нехватка чего-то необходимого, несмотря на тотальную занятость и насыщенную друзьями и работой жизнь, достигла своего максимума. Перелопатив в голове все свои чувства и мысли, Брайан понял, что наибольший дискомфорт ему доставляет тот факт, что он не смог дозвониться до Джастина. Ощущать любые неудобства, будь они физическими или моральными, Кинни не любил. Поэтому вечером в воскресенье решил съездить в парк и выяснить, почему Джастин упорно молчит. А в обед к нему неожиданно нагрянул Гас с синяком на скуле и с непролитыми слезами в глазах.

Сын молча уселся в любимое кресло и долго вздрагивал, пытаясь успокоиться. Брайан терпеливо ждал, потом подошёл к нему сзади, сжал плечи руками и настойчиво произнёс:

– Говори, что за хуйня с тобой происходит.

Тот помолчав немного, всё же не выдержал и прошептал:

– Почему… – голос сорвался, и он, вскочив, заревел, уже не скрываясь. – Пап! Почему они нас ненавидят?

Кинни развернул его к себе лицом и, глядя в покрасневшие глаза, сразу поняв, о чём тот говорит, ответил:

– Это всё зависть! Зависть и жадность, сын! А также страх перед новым и неизвестным. Каждому из нас, чтобы добиться чего-то в этой жизни, приходиться работать в десять раз больше каждого из этих грёбаных натуралов, и поэтому мы и получаем лучшие результаты. Мы талантливее, мы красивее, чёрт возьми, потому что нам приходиться работать над собой, так как ничего в жизни не даётся нам даром. Ты слушаешь?

– Да, я слушаю…

– Они не понимают нас и поэтому боятся. Вот и пусть боятся! А ты будь собой, сын! Нахуй их грёбаное мнение!

Гас слабо улыбнулся.

– Да, пап, но от этого не становится менее больно… – он потёр синяк рукой.

– Это за что? – спросил Кинни.

– За справедливость. Парни из соседнего подъезда стебались над Алексом, моим новым знакомым. Он учится в моей школе и живёт рядом. Он старше, но худющий и похож на девчонку.Он как дядя Эммет… А их трое. Нечестно же!

– Ну, Гас, не думаю, что если дядя Эммет похож на девчонку, он от этого становится более слабым, чем все эти гомофобы, которые его ненавидят. Иначе он просто не выжил бы, не стал бы таким востребованным в своем бизнесе и не вырвал бы зубами из мира натуралов такого крутого парня, как Дрю Бойд.

У Гаса загорелись глаза, и он тут-же забыл про свои проблемы.

– Папа! А Эммет попросит у него автограф для меня?

– Я думаю, ты можешь сделать это сам. Он будет на дне рождения Дебби через неделю, – Брайан сощурился. – А тебе что, нравится футбол? Ты точно уверен, что мальчики нравятся тебе больше девчонок? -они оба расхохотались. – Ну думаю, если все вопросы мы выяснили, я могу отвезти тебя к матери. У меня сегодня есть дела.

POV Брайан

Дорога к дому Линдси лежала мимо центрального парка и, увидев на скамейке работающего Джастина, я непроизвольно затормозил и стал парковаться, не подумав о том, что сначала бы надо всё-таки завести Гаса домой. Мы вышли из машины. Тейлор, заметив меня, кинулся ко мне навстречу и, обхватив руками за шею, крепко поцеловал в губы. Потом, заметив Гаса, слегка смутился.

– Знакомьтесь, мальчики. Гас – это Джастин. Джастин – это Гас.

– Привет, – улыбнулся своей фирменной солнечной улыбкой Тейлор. Сын сверкнув глазами и надувшись, сел на лавку и отвернулся. Вот опять двадцать пять. То Майки, то Линдс, теперь ещё этот. Ну, за что мне это? Чем Джастин всех так бесит?

– Какими такими важными делами ты, блять, занимался всю неделю, что я не мог до тебя дозвониться? – Мы не стали садиться и разговаривали в нескольких метрах от психующего Гаса.

Джастин немного нервничал и всё время растирал правую ладонь левой, массировал, дёргал за пальцы. Это отвлекало, и я взял его руку в свою, продолжая массаж, и стал расспрашивать мелкого пиздёныша, почему всё же он не брал трубку, как он себя чувствует и как прошёл его визит в клинику. Он отбивал мои нападки довольно усталым голосом, юлил и не отвечал прямо ни на один поставленный мною вопрос.

Было уже довольно поздно, ему скоро надо будет идти на автобус. А я скорее всего посижу сегодня в Вуди, поиграю в бильярд, напьюсь и трахну парочку горячих парней. Оглянувшись на Гаса, который вот уже некоторое время листал альбом Тейлора, я заметил, что настроение его сменилось с выражения оскорблённого достоинства на всеобъемлющую вселенскую скорбь. Ещё даже не успев подумать или спросить, что бы эта хуйня значила, я услышал тихий вздох Джастина. Повернув голову, я только и успел увидеть, как он резко побледнел, его глаза закатились, колени вдруг подогнулись, он весь как-то вмиг обмяк и упал на дорожку. Если бы я не стоял так близко, я бы не успел резко подставить свою руку, и он бы, наверное, разбил голову о тротуар. А так он стукнулся о мою ладонь. И теперь лежал маленький, бледный и какой-то совсем не живой, пачкая свои светлые волосы в парковой пыли.

Мне показалось, что из меня выкачали весь кислород. Стало так страшно и больно, как будто это я сам грохнулся на землю, но никто не подставил мне ладонь под затылок, поэтому он сейчас горел и пульсировал, наливаясь кровью.

====== Часть 12 ======

POV Гас

Всё лучше и лучше узнавая отца, я стал понимать, что он очень одинок. Он никогда не показывает вида и всегда чертовски занят делами и, чего уж притворяться, любовниками. Но когда его никто не видит, у него становятся такие грустные глаза. Но я всегда замечаю, как он меняется, когда смотрит на меня. Я знаю, что он меня любит. Как бы мать и мама Мелани не убеждали меня, что он не умеет любить, я знаю, что они не правы. Все не правы. И Дебб тоже. Она всегда ругает его, что он такое бесчувственное бревно. Это её Майкл бревно! Он всегда так смотрит на отца, как будто тот ему что-то должен и давно не отдаёт.

Всем от отца что-то нужно. Матери – деньги, его друзьям – внимание, компания. А что, они ведь приятели такого человека, как Брайан Кинни! Это вам не просто так! Дебби оттачивает на нём своё красноречие и воспитательные навыки. Ну, а на ком ещё? Кто ей даст столько поводов повыступать?

Отец говорит, что это – его семья. Это так странно. Мы все странные. У нас всё перепутано. Не как у всех ребят в моей школе. У меня две мамы и отец, кучу людей я называю дядями, Дебби иногда бабушкой. Отец иногда зовёт Дебби мамой, хотя я точно знаю, что она не мать, а Майкл не брат. У отца есть другая мать, которая знать его не хочет и меня тоже. Всё очень странно. Но весело. Я ни за что не хотел бы вернуться обратно в Канаду. Мне нравиться быть с отцом.

Пока па и этот парень с белыми волосами, бросивший свои краски и кисти, стоят в стороне и болтают, я решаю украдкой полистать альбом для эскизов, лежащий на лавке. Там очень клёвые рисунки. Деревья, облака, птицы, портреты разных людей: малыша в коляске, какого-то пьяного, сидящего под деревом, даже несколько крутых тачек, всё нарисовано карандашом, не полностью, просто наброски. А дальше… А дальше идут портреты отца! Сидя, стоя, полулёжа, просто лицо, его руки, его улыбка, его глаза. Глаза смотрят будто бы прямо на тебя. Взгляд совсем не грустный, в нём нет одиночества. В нём тепло и солнце. Это так удивительно! Наверное, этот Джастин видел такой взгляд, если смог его нарисовать. Ещё раз пролистываю рисунки. Самый первый-тот на котором отец спит, СПИТ на скамейке, похожей на эту, нарисован более тщательно, чем другие. Он вроде закончен и даже подписан. Па на этом рисунке похож на мальчишку. Гораздо моложе, чем в жизни. И обычно, когда я вижу его спящим, он даже во сне сильно напряжён, как будто всё время думает о чём-то важном. А на этом рисунке он просто спит. Ни о чём не размышляя. Скорее всего ему нравится этот Джастин, если с ним он такой… такой неодинокий! Такой… другой! И Джастину тоже нравится па. Иначе зачем тогда он его постоянно рисует? Может, он тоже что-то хочет от него, как и другие? Но тогда при чём тут глаза? Разве можно что-то хотеть от глаз? У мамы последнее время часто бывают такие глаза, когда она говорит по телефону со своим новым бойфрендом, и ей совсем не хочется отвлекаться на меня. И, наверное, если отцу хорошо с этим Джастином, я ему тоже скоро стану не нужен, как и маме…

Пока я разглядываю рисунки, па и этот художник о чём-то болтают, отец даже немного ругается. И вдруг наступает тишина, я оборачиваюсь, вижу, как Джастин падает, а отец кидается, чтобы его поймать. Я подбегаю к ним. Джастин не шевелится. Отец стал белым, как мел, его глаза выражают такой ужас, что мне тоже становится страшно и хочется зареветь. Он трясущимися руками гладит Джастина по лицу и зовёт по имени.Мне сейчас ещё страшнее и я трясу его за плечо.Он оборачивается, смотрит на меня, как будто не понимает, откуда я взялся, потом снимает с себя куртку, подкладывает парню под голову, достаёт из кармана телефон и, не вставая с колен, начинает вызывать скорую помощь.

POV Брайан

Пока мы с Гасом ждали скорую, я старался выйти из этого странного ступора, в который меня повергло падение Джастина, и не пугать ещё больше сына, который хоть и был ростом с Тейлора, дрожал, как малыш, и, не отходя ни на минуту, цеплялся за меня рукой. Но получалось у меня неважно. Внутри разрасталось какое-то чувство пустоты, тёмное, липкое, мерзкое, расползалось по внутренностям, по ногам, рукам, голове. Казалось, что от меня уходит что-то очень нужное, как бывает, когда у ребёнка отбирают какую-то взрослую вещь, которую он взял без спроса, и которая ему в принципе и не нужна, потому что он не понимает, что ею делать, но очень не хочет с ней расставаться из принципа, просто потому что отбирают.

Мысль, что с Джастином случилось что-то непоправимое, давила на меня тяжёлым грузом, не давала нормально вдохнуть, воздух попадал в лёгкие как-то урывками, толчками, и связные мысли совершенно не приходили в голову.

Это застывшее время, расплывшееся и растянувшееся до приезда медиков стало для меня сюрреалистическим кошмаром, как на картинах Дали*. Всё было словно в замедленной съёмке – я, Гас, Джастин, любопытные гуляющие, сам парк с цветами, блять, деревьями, вечным шумом и бегающей ребятнёй. Ровно до того момента, пока я не услышал сигнал подъехавшей машины скорой помощи. Все события последующих часов, а потом и дней, тоже были покрыты каким-то туманом, но понеслись с такой невероятной скоростью и частотой, что мой воспалённый мозг успевал только фиксировать факты и отбивать ритм внутренним метрономом где-то на краю моего сознания.

Тик. Так. Тик. Так. Тик. Так.

Тик.

Джастина увозят в центральную клинику.

Так.

Собираю все его вещи. Складываю в подаренную мной сумку.

Тик.

Хочу отвезти Гаса к матери. Отказывается наотрез. Говорит: «Я буду с тобой!»

Так.

Едем к Джастину на квартиру. Гас идёт со мной. Открываю ключом, найденным в сумке. Вместе ищем документы и страховку. Гас находит в ящике под кроватью. Берём всё, что есть.

Тик.

С телефона Тейлора звоню по номеру с именем «мама».Трубку никто не берёт. Номер с именем «отец» без лишних вопросов посылает меня нахуй. Номер с именем «сестра» не существует. Всё. Список «семья» оповещён.

Так.

Едем в больницу. Перезванивает абонент по имени «мама». Молча выслушивает. Обещает приехать, подписать необходимые бумаги.

Тик.

Описываю лечащему врачу все симптомы, какие знаю или видел. Джастину делают МРТ и берут кучу анализов. Ждём.

Так.

Приходит врач. Долго и вежливо объясняет, что, по всей видимости, последствием удара битой по голове стала опухоль, которая увеличилась уже до максимальных размеров, поэтому и потеря зрения, и обморок, и, теоретически, тремор и судороги кисти. Времени на подписание нужных бумаг матерью уже нет. Состояние критическое. Называюсь партнёром и на страх и риск доктора подписываю необходимые документы. Джастина увозят в операционную.

Тик.

Проходит час. Гас находит в больнице буфет и приносит гамбургеры, колу и кофе. Есть не могу, пью кофе.

Так.

Проходит второй час. Гас приносит мне ещё один кофе, наверное, видя мой бледный вид.

Тик.

Звонит Майкл. Объясняю ситуацию. Интересуется, какого чёрта. Посылаю его нахуй.

Так.

Звонит Линдси. Спрашивает (наконец-то) где Гас. Объясняю ситуацию. Интересуется, какого чёрта. Посылаю её нахуй.

Тик.

Звонит Теодор. Просит срочно проверить какой-то забытый документ в электронке. Посылаю его нахуй.

Так.

Гас спит на кушетке в комнате ожидания. Выхожу на лестничную площадку и закуриваю. Прибегает медсестра и начинает сверкать глазами. Посылаю её нахуй.

Тик.

Подходит врач. Мои руки начинают непроизвольно трястись. Говорит, что операция прошла успешно. Теперь всё решает время. Результаты гистологии будут позднее.

Так.

Проходит ночь. Утром приходят результаты гистологического исследования. Опухоль доброкачественная, и лучевая терапия не предусмотрена. Для подавления гормональной активности и снижения симптоматики будут использованы фармакологические препараты. Но всё это потом. Ещё надо дождаться, пока пациент придёт в себя, и провести все необходимые тесты. В дальнейшем важно периодически проходить обследования, так как существует вероятность, что в ходе операции удалены не все опухолевые клетки, и возможен рецидив.

Тик.

Гас выспался. Звоню ему в школу и предупреждаю о том, что его не будет.

Так.

Буфет. Гас завтракает, я выпиваю два чёрных кофе.

Тик.

Меня зовут на ресепшен. Спрашивают о родственниках, которые уже послали меня нахуй, а мать так и не приехала. Показывают документы. Объясняют, что у Тейлора в наличии самая простая и дешёвая страховка, которая не покрывает даже анализов. Операция же стоит… Останавливаю поток красноречия и предоставляю им контакты Теодора, чтобы разобрался и оплатил все счета.

Так.

Четыре часа дня. Гас опять спит. В кресле. Он осунулся, но категорически не даёт себя отвезти домой. У меня нет сил с ним спорить. Он снова принёс мне кофе и вырубился. Подходит медсестра, говорит, что Джастин приходит в себя, и можно зайти к нему на две минуты. Гас подрывается с кресла, и мы идём вместе.

Тик. Так. Тик. Так!

Боюсь смотреть мальчишке в лицо и на забинтованную голову, но через силу улыбаюсь, а Гас, взглянув мне в глаза, берёт меня за руку. А так и правда легче.

– Ну, мелкий пиздёныш, ты нас и напугал! – говорю Джастину бодрым голосом. – Устроил тут шоу! А мне за тобой твои коробки с карандашами собирай!

– Привет! – машет ему рукой мой сын. – Нам сказали, с тобой теперь всё будет хорошо.

Парень смотрит на меня, на Гаса, и хотя совсем не понимает пока, о чём идёт речь, начинает тихонько улыбаться. Врач показывает рукой на часы – время вышло. Я делаю шаг вперёд, провожу пальцами по его щеке, легко касаюсь губами губ, повторяю:

– Всё будет хорошо! Отдыхай давай!

Мы уходим, и я наконец отвожу сына домой, а себя в лофт. Мне надо наконец вымыться, пожрать и поспать хоть несколько часов. Но сначала я выпью!

====== Часть 13 ======

В течении следующего месяца жизнь Кинни протекала по вновь установленному графику.Дом – работа – клиника – дом – Вавилон – трах – короткий сон. В выходные вместо работы была тренажёрка. Вавилон иногда заменялся на “Вуди”. Трах оставался неизменным. Только так удавалось достигнуть долгожданной днём разрядки, но и это стопроцентного результата не приносило. А пару раз доходило до того, что обдолбанный усталостью и колёсами мозг вообще отказывался получать удовольствие посредством члена, и тогда только представив себе белобрысого пацана, встающего перед ним на колени, Брайан кончал в предоставленную ему для этого очередную безымянную дырку так бурно и громко, что её хозяин обычно оставался охуенно горд и счастлив, что довёл самого Брайана Кинни до умопомрачительного оргазма.

Джастин понемногу приходил в норму. Реабилитационные процедуры пока ещё сильно истощали его, но он был упрям, выполнял все необходимые требования врачей, и только его моральное состояние вызывало некоторые опасения персонала. То, что он даже при угрозе смерти оказался не нужен своей семье, сильно подкосило его. Мать, правда, приходила. Один раз. На следующий день после операции. Но её помощь в подписании бумаг уже не потребовалась, и, уточнив что операция прошла успешно, а все счета за неё и последующее лечение и реабилитацию уже оплачены ПАРТНЁРОМ сына, миссис Тейлор скривилась и, не попрощавшись, отбыла из клиники.

Гас часто навещал Джастина вместе с отцом, и, каждый раз видя, как Брайан держал парня за руку, он радовался за отца и немного переживал за себя. Но Джас ему нравился, и мальчик старался не думать о том, что будет дальше. В день выписки Гас тоже поехал с Брайаном. Когда они вышли втроём на больничное крыльцо, Кинни закурил и, немного подумав, сказал:

– Слушай, Джастин. Так как ты вряд ли сможешь сейчас вернуться ко всем своим копеечным подработкам, я был бы совсем не против, если бы ты некоторое время пожил у меня, и мне не пришлось бы ездить в твой клоповник, чтобы проверить, не подох ли ты там с голоду.

Джастин, имеющий от природы светлую кожу, а после больницы выглядевший совсем прозрачным, покраснел, вскинул глаза на Брайана и начал было отказываться, но Кинни отрезал:

– Давай, блять, не начинай вести себя, как мелкий пиздёныш! Не добавляй мне проблем!

– Брайан! Послушай! Ты слушаешь меня?

– Да, блять, я слушаю!

– Я и так никогда в жизни не расплачусь с тобой за то, что ты для меня сделал…

– Ты заплатишь, и даже с процентами! Когда станешь известным и богатым, – посмеялся Кинни и приобнял мальчишку за плечи. – Я всегда получаю свои долги! А сейчас поехали уже! Гас, наверное, совсем замёрз. В этом году слишком холодная осень.

Их уже ждало такси, так как Корвет бросать здесь не хотелось, а в нём было только два места и они решили, что Джастин поедет отдельно. Кинни назвал водителю адрес лофта, но, когда открыл Гасу дверь своей машины, сын оглянулся на Тейлора, невесело стоявшего возле такси, и, что-то решив про себя, сказал отцу: