Текст книги "Мастер Забытья (СИ)"

Автор книги: Алиса Чернышова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

1

– Всё плохо, – сказал Монах-Паникёр, – я тону в тщете и страданиях.

– Это ничего, – ответила кухарка Хэн, – это идеальное настроение для того, чтобы чистить картошку.

Она немного подумала об этом, прикидывая, что ещё она может тут под шумок добавить.

– И лук. Чистка лука – это отличная техника духовного просветления, помогающая справиться с болью, тщетой и страданием. С её помощью люди очищаются от лишнего и тренируют силу воли, познавая многослойность бытия.

Монах-Паникёр безмолвствовал несколько мгновений, и это было равносильно признанию её мастерства.

– Ой, правда? – лисичка Яо Милэ, как всегда, источала энтузиазм. – Мастер Хэн, вы знаете так много техник, связанных с едой!

Кухарка Хэн, которая научилась изобретать эти самые техники по десятку за одно утро, предовольно кивнула и вручила лисе нож.

– Попробуй, милая, у тебя получится!

Демоническая лисица, грозное и пугающее создание (если верить всяким оглашенным идиотам, по крайней мере), решительно кивнула и засела чистить лук с видом героя, отправляющегося на сражение со злом.

Кухарка Хэн повернулась со вторым ножом к Монаху-Паникёру, но тот, как всегда, от кухонных обязанностей уклонился.

– Я рождён, чтобы страдать, – сообщил он, – моя экзистенциальная мука не должна прерываться ничем земным.

У, метлой бы тебя…

– Так может тебе и не есть пока? Чтоб мучительней было, и всё такое…

– Это другая мука, – вздохнул Монах-Паникёр драматично, – если я умру от голода, то и мучиться перестану. И в чём тогда смысл? Мучиться надо с удовольствием!

Теперь настала очередь кухарки Хэн замолчать и задуматься. Потому что как вообще на такое ответить?

Вот ведь жук, а!..

Покачав головой почти что с восхищением, она покосилась на зарывшегося с головой в счета Хо-Хо и мысленно признала своё поражение: картошку пока что ни на кого спихнуть не получилось. Монах ещё и сбежал с тарелкой пельмешков наперевес!..

Эх.

Не то чтобы Кухарка Хэн жаловалась, на самом деле: с тех пор, как она стала частью Ордена Боевой Кочерги, жизнь её очень даже изменилась к лучшему.

Тут тебе и дом, и сад, полный мандаринов, локв, личи да орехов, и отличная кухня, и даже домочадцы, с которыми можно посидеть вечерами… И которых можно припахать к общественной деятельности, конечно. Если постараться. Потому что крыша сама себя не отремонтирует, и так далее.

Проблема только в том, что домочадцы госпоже Хэн достались… Слегка героизмом и культивацией пришибленные, чтобы так вот сказать.

Не какие-то психи типа её бывшего хозяина, нет, вполне забавные милые ребята, но все как на подбор с прибабахом. Потому им просто так нельзя сказать чистить крышу, ибо это несолидно, шибко плебейское. А они все – души тонкие. И что ей оставалось, спрашивается?

Да ясно что: сходить на базар, найти очередную мутную лавочку, где всякие фальшивые учебники по культивации продаются, и закупить себе несколько, предварительно от души поторговавшись. Сказано – сделано! Пригрозив лавочнику жалобой в ратушу (за то, что магом и культиватором притворяется, да-да, таким можно заниматься только ей), Кухарка Хэн получила огромную скидку и засела учиться.

Понятно, что, попробуй какой нормальный человек по этой мутотени обучаться магии и боевым искусствам, он в лучшем случае лишился бы меридианов, (чем бы они ни были, она пока толком не разобралась), а в худшем помер: все знают, как опасно такое вот кустарное чтиво, куча народу от него каждый год мрёт и с ума сходит.

Но Кухарке Хэн повезло, потому что ей надо было именно то, чему эти книжонки могли её научить, то бишь – убедительно притворяться.

По вечерам, когда их огромный, полуразрушенный особняк затихал, она садилась в тишине кухни и начинала читать. Сначала сложно было, она не умела читать, не на самом деле. Знала некоторые иероглифы, подсмотрела их ещё в родительском доме, но этого недостаточно для всех этих умных книг и прочего... Но она упорно сидела, разбирала символы, иногда просила некоторых домочадцев почитать вслух, потому что её якобы подводит зрение (но это всегда осторожно, чтобы никто не), и так она постепенно научилась понимать их значение.

И создавать для своих домочадцев правильную мотивацию.

Например, Техника Летящей Метлы, с помощью которой стоило отрабатывать точность движения и воспитывать стойкость духа, была незаменима, когда доходило до уборки.

И так далее.

Большинство членов их немногочисленного ордена подловить на этом получалось, но было два исключения – Хо-Хо (их самопровозглашённый секретарь-казначей-счетовод и так пахал, как проклятый, и был у неё любимчиком – мальчик напоминал ей её саму, и его надо было откормить), и Монах-Паникёр, которого совершенно невозможно было поймать в словесную ловушку! Но Кухарка Хэн не сдавалась.

Она проиграла битву, но не войну, в конце концов (и да, надо всё же меньне читать этой заумной мутотени на ночь).

И она бы никогда не призналась, что начала получать от этой игры удовольствие. И каждый вечер придумывать, как бы таки заставить наглую монашескую задницу хорошенько поработать.

*

Он никогда бы не признался, что начинает получать от этой игры удовольствие.

Но факты налицо, и тут он должен был отдать маленькой нахальной букашке, которую он мог раздавить одним пальцем, должное: он ждал каждого нового раунда с предвкушением. И научился ценить эти развлечения.

..Он даже заменил её дурацкие книги на правильные. Просто так, ради эксперимента, чтобы посмотреть, что из этого в итоге может получиться…

..Потому что никто не мог бы сказать, что он не унаследовал фамильное чувство юмора.

Монах-Паникёр восседал на большом разлапистом орехе в самом глубине их сада, наслаждаясь током древесных энергий. Сознание его, сделав привычный круг по городу и проверив все важные точки (и всех нужных людей), теперь снова вернулось на кухню, где лиса “тренировала стойкость с помощью лука”.

Он улыбнулся и отправил в рот ещё один пельмешек – идеально приготовленный, кстати сказать… Нет, разумеется, он не был настоящим ценителем – не после того, как всё детство питался объедками для собак. И всё же, каким-то образом, стряпня этой Хэн несла с собой тот особенный привкус, что оставался в его рту после визитов сестры и стал самым тёплым воспоминанием о его детстве. Дело ли во вкусе или в чём-то другом, но… Она была загадкой, которую он собирался разгадать.

Но не прямо сейчас.

Прямо сейчас нет времени – когда прошлое их так называемого “Главы Ордена” вот-вот постучится в дверь.

Он довольно улыбнулся: надо признать, на это будет интересно посмотреть. И это отдельное чудо, не так ли?

С тех пор, как он вступил в этот смешной орден, ему ни разу не было по-настоящему скучно.

**

– ..Кто-то стучится в дверь, – сказала Яо Милэ, дёрнул лисьим ухом.

Кухарка Хэн тут же напряглась. Она заметила, что Хо-Хо сделал то же самое, и расслабилась немного: она не одна тут такая, кто боялся открывать дверь, кто знал, что свои не стучат.

Она понимала умом, что никому не придёт в голову искать её здесь, но всё же…

– Почему бы тебе не открыть, милая?

Лисица довольно подхватилась на ноги. Хо-Хо проводил её мечтательным взглядом, и Кухарка Хэн могла ему только посочувствовать: прости, малыш, но мы с тобой – не те герои, которые получают от жизни приз. Яо Милэ, прекрасная и возвышенная, достанется красивому герою, так это бывает.

Сама лисица, с другой стороны… Она была поразительно милой девушкой, пока не начинала всё вокруг сжигать. И бороться за права лисиц. Но это их собственный демон, ладно? И свои демоны, накормленные, они порой лучше чужих божков бывают!..

Кстати, о чужих: Хэн не то чтобы совсем не доверяла лисичке и её суждениям, знала, что от всяких проходимцев та родной орден защитит. Но Яо была иногда слишком… прямолинейной девушкой, потому неплохо было бы послушать, что там вообще за пришлые и чего они хотят… Хэн приоткрыла окно, чтобы всё слышать.

– …И что вам, простите, от него нужно? – у Яо Милэ был тот самый особенный голос, который она приберегала для людей, от которых её тошнит.

– Я не буду разговаривать с демоном. Я изгоняю тебя!

О как.

– Сами изгоняйтесь, это мой дом, между прочим! И засунь себе свой меч подальше, культиватор: ты не можешь просто так нападать на лис! У нас есть права!

– Права? У демонов? Смешно.

– О, так ты у нас знаешь лучше Императора, да? Давай, признай это!

Другой голос, женский:

– О, молодая госпожа, вам не стоит так злиться! Эти скромные путники пришли с миром, мы всего лишь хотим поговорить с Большим и Длинным Мечом.

– И что же вам от него надо? Говорите со мной! Я – его друг!

Тишина.

– О, это весьма деликатная тема, потому что я – его невеста.

Ну твоего же гуя.

– Мы с его братьями по оружию пришли встретиться с ним и сказать, что прощаем его!

Кухарка Хэн медленно повернулась к застывшему Хо-Хо.

– Это не очень хорошо, да? – спросил он тихо.

Кухарка Хэн хмыкнула.

– Значит так, – сказала она, – быстро шли вестников-птичек к господину Тануки, сообщи, что у нас тут ситуация.

– А вы?

– А я, как старшая женщина в этом доме, собираюсь пойти и посмотреть на эту… невесту.

– Вы прозвучали грозно.

– Хорошо. Грозные свекрови должны внушать ужас, это практически их обязанность.

– О, я понимаю… Думаете, получится? Вы не обижайтесь, но вы совсем не умеете лгать.

– Я – мастер боевой кочерги, убойного супа и прикладной чистки карто… Духовных каналов посредством кухонных манипуляций. Я могу всё!

2

**

– Господин начальник, ну что ты так сразу? Это всё – чистой воды недоразумение, честно тебе говорю! Хочешь саке?

Бык, многострадальный глава Городской Стражи, посмотрел на Тануки Рю как смотрит человек, который сожалеет о всех своих жизненных решениях. Тануки с усмешкой подумал, что это выражение на лице главного городского стража порядка не перестанет приносить ему эстетическое удовольствие и улучшать настроение. Это развлечение, которое никогда не устареет!

Он был прав по поводу сожалений, собственно: прямо сейчас почтенный спрашивал себя, почему не подался, например, в повара. А что? Стабильная серьёзная работа с творческой жилкой, всегда вкусная жратва, хороший заработок, по крайней мере, если правильно устроиться и открыть своё дело. Но главное – что? Главное – никаких магов и культиваторов. Вообще никогда! И точно никого из Ордена грёбаной Боевой мать её Кочерги.

Вот это, ребята, должна быть жизнь!

Но он, спасибо матушкиному брату, уже принял все возможные решения, что привело его в этот кабинет в этот конкретный момент. Более того, перед Орденом Боевой Кочерги он был в долгу, и это значительно усложняло дело: он не мог просто взять и выставить этих придурков из города.

А ему хотелось.

Ох как ему хотелось.

– Значит, недоразумение, – сказал Бык опасным тоном. Но тануки наслышался в своей жизни этих опасных тонов столько, что с тем же успехом глава стражи мог бы стараться устрашить, например, статую птичьего императора у ратуши.

Пожалуй, могло бы выйти даже эффективней. Духи, по крайней мере, обратили бы на его угрозы больше внимания.

Тануки только глотнул из своей вечно присутствующей (и никогда не кончающейся) бутылки, отрыгнул демонстративно и сказал:

– Начальник, я клянусь, оно случайно вышло. Они первые начали.

– Все двадцать?

– Мгм. Напали на меня, бедного и беззащитного, разлили моё вино, прервали любование видами…

– По свидетельствам очевидцев, ты был в компании дам определённого толка.

– Какого такого толка, начальник? Почтенные и прекрасные цветы из заведения матушки Шан! Целых пять! У них такие виды, что как не любоваться?

Бык покосился на жирненького и, по человеческим меркам, не особенно симпатичного тануки, вспомнил, что дамы из заведения Шан переборчивы в плане спутников, и признал, что начинает верить слухам.

– Начинаю думать, все эти картинки с тануки и их огромными бубенцами имеют под собой основание. Неужто правда?

– Ерунда! Наглый поклёп и художественное преувеличение! Это всё придумали лисы, потому что им, видите ли, не нравится, что мы имеем успех у дам. Исключительно, смею отметить, благодаря интеллекту! Потому что с женщинами надо уметь разговаривать.. Хочешь как-нибудь выпить со мной? Я, так и быть, познакомлю тебя с ними.

– Я обойдусь. Ты лучше голову мне не морочь, а продолжай: что там после видов-то было?

– Ну вот да, я наслаждался видами, и тут явились эти невежливые дети…

– Ты имеешь в виду двадцать лучших учеников двух великих орденов?..

– Ну я ж говорю, дети! Они пришли, стали какую-то ерунду про каких-то дилетантов говорить. А я что? А я ничего, пил себе и видами любовался. Но они почему-то на меня обиделись!

– Загадка столетия.

– Вот!

– Ладно. И как, изволь объяснить, лучшие ученики Полудня и Полуночи оказались под присмотром лекарей, неспособные стоять?

– О, они попытались на меня напасть, и вселенная наказала их за такое вероломство!

– Ты у нас теперь проводник воли вселенной?

– Если верить Не Зовут, мы все…

– Даже не начинай. Что случилось с теми учениками? Я тебя в последний раз спрашиваю!

– Ничего интересного.

– Ничего, я поскучаю.

– Они отозвали меня для разговора и попытались украсть моё вино.

– Твоё вино.

– Да! И что я должен был с этим делать?

– Я даже не знаю, ты мне расскажи.

– Я испугался и взбежал на стену…

– Мне уже нравится начало. Дальше?

– Они взбежали за мной, но несколько не удержались и упали. Я испугался и побежал дальше по крышам, попивая своё вино…

– Которое они пытались украсть.

– ..Да, именно это. Я не мог им позволить, так? А значит, мне пришлось быстро-быстро бежать и не забывать пить…

– И провалить крышу у госпожи Хонг.

– Наглый поклёп! Моё искусство лёгкого шага не настолько плохо, чтобы я провалил крышу! Все вопросы к этим красавцам, ну тем, которые пытались меня обокрасть. Это всё они!

– Разрушенные винные стеллажи на рынке…

– Я никогда не пошёл бы на такое святотатство!..

– ..разбросанные фрукты, рассыпанные приправы, раздавленные арбузы, стухшее мясо…

– Ну этот то точно хочет покрыть убыток за испорченный товар за чужой счёт!

– Он утверждает, что в протухшем мясе виноваты магические техники.

– Если бы дело было в магических техниках, то у него стухло бы его собственное мясо на костях!

– Почтенный Рю… Это всё очень интересно, но за все эти разрушения кто-то должен ответить.

– Начальник, кого хочешь спроси: я пальцем ничего не тронул! Даже травинки не согнул, не говоря уж о каких-то там мясоарбузах! Это тебе кто угодно подтвердит!

– Не уверен. По крайней мере, все ученики Полудня и Полуночи в один голос твердят, что это ты всё разрушил.

– Конечно, они тебе и не такое скажут…

– Они убедительны, и репутация их орденов уважаема. Ты с другой стороны…

– Я это я, оно понятно… Почтенный Бык, я понял тебя. Но не можем ли мы наедине об этом толковать? Я тебе расскажу, как оно было, но я того, стесняюсь.

– Потому что ты, конечно же, очень скромный.

– По жизни! Деликатность могла бы быть моим именем, но слегка не срослось.

– Ну-ну… Прогуляйтесь, парни, я тут закончу один.

Они оба проследили, как двое стражей уходят из комнаты, расстроенные, что представление так быстро закончилось. Когда за ними закрылась дверь, взгляды пересеклись снова, намекая, что сейчас начнётся серьёзный разговор.

– Слушай, почтенный Рю, – протянул Бык вкрадчиво, – не слишком ли многого ты хочешь от моей благодарности? Я поддерживаю ваш орден там, где это возможно, но проблема переходит границы. И я не хочу иметь славу продажного чиновника, отпускающего виновных, из-за горстки идиотов, которым я вроде как, возможно, обязан жизнью. Мне не нужны такие слухи.

– Почтенный Бык, – сказал Тануки Рю проникновенно, – ты знаешь не хуже меня, почему они ко мне прицепились. И что я не имею никакого отношения к этим стухшим окорочкам и прочим чудесам. О чём мы тут с тобой говорим? Эти красавцы напали на меня первыми…

– Они утверждают, что были спровоцированы.

– А я утверждаю, что небо зелёное… Ну ты это серьёзно? Ты тут не защищаешь виновного, я тут жертва нападения! И это правда!

Бык усмехнулся.

– Ты знаешь, как эта песенка дальше поётся, господин тануки. Никого не интересует, что там правда, уж прости. Не та ситуация.

– Полночь и Полдень просто бесятся, что мы работаем на их территории и составляем им конкуренцию! Но давай откровенно, эти красавцы просто значились местными ответственными орденами, пользуясь тем, что из реальных конкурентов тут только Фонарь и Лисьи Шаги. Первый всё же больше про искусство и ремесло, чем про борьбу со всякой обнаглевшей потусторонней пакостью, второй тут практически не представлен и специализируется на торговле. Вот наши чёрно-белые друзья и забивали болт на этот город, брали только несложные и потенциально наиболее прибыльные дела, оставляя остальное просто висеть. И когда тут началось полное светопреставление с грёбаной печатью, они просто сидели и смотрели. Гадство, да они даже пытались штурмовать Орден Фонаря…

– Мне объяснили, что у них было временно помутнение.

– У магов, на которых эта дрянь действует слабее, чем на обычных людей? Притом что даже многие не-маги с сильной волей успешно сопротивлялись?

Бык скривился.

– Фонарь посчитал, что вопрос улажен. И это точно никак не связано с тем, что Полдень согласился на небольшой совместный проект на совершенно невыгодных для них условиях.

– Совпадение чистой воды, – кивнул Тануки. – Надеюсь, хотя бы внутри ордена малолетних придурков наказали.

– Сложно сказать. В любом случае, господин тануки, вам придётся заплатить за сегодняшние разрушения… Да, и за стухшее мясо. И, пока ты не начал снова рассказывать мне о правде и справедливости, её тут нет, не-сюрприз. Но ты в курсе, как делаются такие дела. И я бы не сидел в этом кресле, не знай я правил игры. Потому вот тебе расклад, как на ладошке: ты заплатишь за эти стеллажи половину. Половину я повешу на них. Если я протяну это каким-то другим образом, у них на руках будет повод признать меня пристрастным и попытаться сдвинуть с должности. О чём они уже задумываются.

– Лисьи кисточки, они что, правда копают под тебя?

– Вне всяких сомнений.

Тануки Рю мрачно посмотрел в потолок.

– Вот примерно поэтому я не хотел нигде оседать, – сказал он сухо, – всегда и везде одно и то же… Я понял тебя, почтенный Бык. Наш орден заплатит половину убытков.

– Хорошо. И, господин тануки, позволь личный совет?

– Весь вниманье.

– Любой ценой избегай дальнейших столкновений. И следи за наиболее уязвимыми (и нервными) членами команды. Они не сунутся на вашу территорию, потому что это вне всяких сомнений сделает их агрессорами, но за воротами вашего штаба? Это их вкусный пирог.

– Я понял тебя.

– Хорошо. И да, чем меньше проблем вы создадите для меня, тем больше вероятность, что я смогу в конечном итоге вас прикрыть, если серьёзная нужда возникнет.

– Принято, почтенный Бык.

– То-то же… И господин тануки, вот ещё что. Веришь или нет, но меня эти ребята тоже успели основательно достать. Пока я ничего не могу поделать… Если каким-нибудь чудесным образом у меня появится способ надавить на их верхушку, я бы с удовольствием избавил свой город от их повышенного внимания. Но для такой сделки у меня на руках должны быть козыри… Например ситуация, которую Полдень и Полночь захотят любой ценой прикрыть. А пока что всё, что нам остаётся – ждать.

– Конечно, – усмехнулся тануки, – я подумаю о твоих словах.

И подумать он собирался очень серьёзно, потому что ребятки эти, что в чёрном, что в белом, его успели одинаково заколупать.

*

Раскланявшись с почтенным Быком, тануки вышел на шумную площадь и направился в сторону дома матушки Шан.

Сама матушка, женщина с интересной историей и не менее интересной подноготной, была хорошим собеседником и компаньоном, умеющим правильно направить ход чьих-то мыслей.

И о да, ему надо было подумать. И поговорить об этом вслух с кем-то вменяемым… И, давайте же начистоту, не слишком щепетильным – что сразу исключало незабвенную Не Зовут, воплощение относительной вменяемости в их маленьком коллективе бродяг, из списка возможных собеседников.

Он мог примерно представить, что сказала бы Не Зовут по этому поводу: стоит переждать, пока они отстанут, то, не стоит делать глупостей, сё, тот, кто ввязался в драку, уже проиграл, пусть дети развлекаются, и всё такое… Издержки орденского воспитания, вот оно что такое. Для пауков и шелестящих листьев все эти мирские разборки никогда не имели особенного веса, происходит и происходит. Для них по умолчанию никто ничем не владеет, потому и споры все вокруг этих вещей малоактуальны в большинстве случаев… По крайней мере, для ребят из внутреннего круга точно.

И не сказать, чтобы она была так уж не права, в конечном итоге. Проблема только в том, что правота тут относительная. И как прикажете не ввязываться в драку, когда на тебя нападают раз за разом? Можно, конечно, и правда подождать, пока эти оглашенные отстанут. Но отстанут ли? Или станут ещё наглее, не встретив сопротивления? Опять же, тот же Орден Паука, при всех своих возвышенных идеях, обычно нанимает счетоводов и некоторых управленческих специалистов со стороны, прекрасно понимая, насколько глупо поручать бюджет ребятам, слабо понимающим ценность денег.

Опять же, а с чего бы им понимать-то? Они привыкли считать пылью под ногами всё, что не происходит в их драгоценной голове. Они руководствуются идеей, что деньги, если они понадобятся, всегда можно заработать, куда бы ни принесла нелёгкая – и для них оно так и есть. Они могущественные маги, зачастую тренированные, образованные и нестареющие…

И снова, где-то тануки был согласен, но только – где-то.

Тут вот какое дело: пора признать, что они того.

В смысле, осели.

Тануки признавать это дело очень не хотел, громче всех возмущался, что он дескать никогда – и, как большинство громко возмущающихся, втайне очень-очень хотел, чтобы его переубедили.

Не то чтобы он признался бы в этом даже на смертном одре, конечно.

Тут вот оно как: Рю потерял на своём веку… Да много чего он потерял, если оглянуться.

Дома, во множественном количестве.

Должности, в больших вариациях.

Любимую катану.

Собственноручно созданный винный погреб.

Лучшего друга и побратима.

Жену с сыном…

…Да. Оглядываясь назад, он много чего потерял. И всё это – просто потому что кто-то хотел власти, или денег, или мести.

И всё это начиналось с таких вот лёгких, почти незаметных вещей, которые – ну будут и были, да? Чего их замечать?

– Почтенный Рю, – промурлыкала матушка дома Шан, – твои мысли уносят тебя далеко. Почему бы тебе не выпить чаю в моей компании?

Тануки встряхнулся. И правда, далеко ж его занесло, раз он не заметил, что уже дошёл до порога – и что его там ждут… Хотя, матушка дома Шан умела быть незаметной. Что ещё взять с призрака, да ещё такого, который смог сменить страну, построить карьеру и не вызвать ни у кого подозрений?

– Чай – это было бы отлично.

Она улыбнулась, показав чернённые зубы, и повела запястьем, приглашая его за собой. Её шаги были крошечными и плавными.

Тануки ценил, что, встречая его, она всегда принимала облик, подпитывающий ностальгию.

..

Чай готовился в молчании, как и положено. Шелестящий звук переливающейся воды помогал мыслям течь плавно, сливаясь с тихим стуком бамбукового фонтана.

Время разговоров пришло, когда чашки наполнились.

– Я слышала, сложности с чёрно-белым узором становятся всё вычурней.

– Они всё ещё пытаются украсть моё вино, – сказал тануки. – Никак не успокоятся.

Матушка понимающе улыбнулась и сделала маленький глоток чая.

– В тенях говорят, – отметила она.

О, старая любимая игра.

– И о чём же? – безмятежно уточнил Рю, делая глоток.

– О появлении нового ордена, который не гнушается никаких клиентов. И не слишком смотрит на цену. Говорят даже, что глава этого ордена соглашается брать работу бесплатно, если просить достаточно жалобно… Кто знает, можно ли считать такие слухи полезным или дурным явлением.

Тануки на это только вздохнул.

Да, это Большой и Длинный Меч для вас, дамы и господа: парень понятия не имеет, как работает какая-то там коммерция. В его мире всё просто: есть проблема, её нужно решать, есть монстры, кто-то должен за ними охотиться, есть проклятия, нужно с ними что-то делать. И когда мы говорим “кто-то”, мы подразумеваем обычно себя. Риск и способность (или желание) клиентов платить не имеют для него особенной роли.

Они с Не Зовут, собственно, отлично сошлись на этом поприще.

Проблема только в том, что это, во-первых, выглядит очень подозрительно в глазах прочих, кто видит в этом как раз таки стратегию, а во-вторых… Как ни странно, им всё ещё нужно что-то есть, и ремонтировать дом, и много чего ещё. Пока что они выкручивались, но для оседлой жизни, да ещё и в большом доме, нужны деньги. Чего сложновато добиться, если у тебя коллеги занимаются постоянной благотворительностью.

Не говоря уже о том, что Меча уже несколько раз чуть не убили из-за его глупой безотказности…

– …Тебе стоит попробовать сладости, почтенный тануки. Я готовила их с большим старанием.

Тануки усмехнулся, потянулся к ближайшему воздушному шедевру в виде цветка и тихонько порадовался, что имеет устойчивость к большинству теневых ядов. Не то чтобы он не доверял матушке дома Шан, но… Старые привычки не умирают, и всё в таком роде.

– Говоря о кулинарии, – сказала матушка. – Самое сложное в приготовлении хорошего блюда – сохранение подлинного баланса. Только смешав все ингредиенты правильно, ты сможешь получить на выходе то, что задумывал. Излишняя щедрость и излишняя скупость одинаково опасны.

Тануки задумчиво отхлебнул чаю.

– Да-да, конечно, приготовление десертов – дело тонкое… Слушай, матушка, я вот о чём думаю: платить же можно не только деньгами.

– Разумеется, – ответила она безмятежно. – За самое интересное мы зачастую платим не деньгами.

– В таком случае, я буду благодарен, если в тенях начнут говорить: в городе появился орден, который помогает нуждающимся в обмен не только на деньги, но и на услуги. В разумных пределах, конечно, но услуга может быть забыта или запрошена.

– Что же, если это тоже будет считаться услугой…

Эти призраки!

Тануки побарабанил пальцами по столу и усмехнулся. Не то чтобы он был имел что-то против, но поторговаться – это же святое, без этого тебя никто серьёзно и воспринимать не будет.

– Ты меня обижаешь, госпожа хари-онаго! Неужели нельзя сделать этого в подарок мне? Мы же такие хорошие друзья!

– Дружба, мой дорогой, это и есть обмен услугами. Не слыхал о таком?

Тануки усмехнулся, вспомнив Большого И Длинного Меча.

– Ну, некоторые считают, что дружба строится на бескорыстии.

– И что же такое бескорыстие, если не разновидность взаимного обмена? Бескорыстие ведь тоже имеет свою цену, почтенный тануки. И о, очень часто оно намного дороже, чем любые деньги. Оно позволяет почувствовать себя могущественным, очистить совесть, ощутить удовлетворение от того, что сделал нечто правильно… Либо оно может быть манипуляцией, скрытой от самого манипулятора. Их много таких, кто не признаётся самому себе, не так ли?

Тануки понимающе улыбнулся и кивнул.

– Но мы умнее.

– Конечно. Именно потому я предлагаю совершенно бескорыстный обмен услугами. Как тебе такое?

– Ну, если ты настаиваешь, – тануки показательно вздохнул.

Какое-то время они провели, молча наслаждаясь чаем.

– Ходят слухи, что ваш глава ордена решил заняться Проклятым Домом, – заметила она.

Тануки очень сильно захотелось удариться обо что-то башкой.

Он говорил Большому Мечу не вмешиваться в эту дурно пахнущую ситуацию, пока за это не предложат нормальные… Ладно: пока за это не предложат хоть какие-то деньги. Но доказать что-то парню, услышавшему слова “опасно” и “там пропадают люди”, оказалось категорически невозможно. И не важно, что два местных ордена на старый дом просто плюнули, чтобы не связываться – Большому Мечу всегда всё надо. Ещё и Не Зовут с ним потащилась, точно такая же, как он, на голову весёлая…

– Мы служим городу, как можем, – ответил Рю, когда молчание слегка неприлично затянулось. – И можем сделать то, на что Полдень и Полночь не способны… Хорошо бы, если бы об этом тоже пошли слухи.

Матушка приподняла бровь.

– О, но это ещё одна услуга…

– Разве что мелкая. Потому что совесть тоже надо иметь. Сейчас, когда мои товарищи рискуют жизнью во благо города…

– Полагаете, это опасная охота?

– Все отказались от неё. Разве может быть иначе? Только мастерство моих товарищей может нас всех спасти!..

3

**

– Это всё немного… неловко, – отметила Не Зовут. – Хорошо, что мы не взяли с собой ребят: они наверняка бы устроили тут самый настоящий цирк.

– Да, – согласился Большой и Длинный Меч, – они бы не поняли.

Переглянувшись, они кивнули друг другу и взялись за лопаты: отхожее место само себя не раскопает.

– Я почему-то думаю, что среднестатистические обыватели как-то не так представляют себе ночные охоты, – отметила Не Зовут. – Хотя мне интересно, амулет утопили в нужнике специально?

– Скорее всего, – вздохнул Большой Меч, – ты будешь смеяться, но стратегически это и правда гениальное решение.

– Нормальный человек не сможет тут копать из-за отката…

– А благородные культиваторы не захотят. Ты знаешь все эти “акты о чистоте” и прочие вещи в таком духе.

– Хм. Но разве одежду в крупных орденах не зачаровывают на случай непредвиденных ситуаций? Ну, чтобы ребята всегда выглядели, как дивные видения? Там, где воспитывалась я, практиковались только защитные и маскировочные чары, ну и ещё несколько тому подобных. Но мне также известно, что в светских орденах внешности уделяется… несколько больше внимания.

Большой Меч кивнул.

Он никогда не спрашивал Не Зовут о её подноготной (он никогда и никого из их ордена об этом не спрашивал), но Большой Меч умел смотреть. Это всегда давалось ему проще, потому что люди не верили в его проницательность примерно никогда.

Это на поверке обычно оказывалось очень удобно.

Так, он знал, что какой-то период своей жизни Не Зовут провела среди высшего общества. Возможно, самого высшего. Хотя она и не принадлежала к нему с рождения, как тот же Монах-Паникёр, который был, судя по всему, членом Кочерги с самым высоким происхождением… Хотя, сам Большой Меч ушёл не слишком далеко, по крайней мере, изначально.

– Они действительно зачаровывают одежду, чтобы выглядеть представительно в любой ситуации, – признал он, – на это уходят огромные деньги и магические ресурсы. Любой детали внешности в светских орденах уделяется огромное внимание… И именно потому они не стали бы выполнять работу вроде этой.

Дело пошло медленно, но упорно.

И очень впечатляюще пахло.

– Тебе всё ещё не обязательно это делать, – заметил Большой Меч.

– Я знаю, – ответила Не Зовут.