Текст книги "Пара для дракона, или Просто добавь воды (СИ)"
Автор книги: Алиса Чернышова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)
12
***
– Ну, и где он? – Алый Старейшина выглядел крайне мрачным, разглядывая Ри с любопытством препарирующего ядовитую лягушку учёного. Молодой Алый дракон кашлянул:
– Не понимаю, о чём ты?
Старейшина раздраженно повёл плечом:
– Клятва неразглашения? Если да, мотни головой, если нет, скажи – да.
Ри мысленно простонал, но послушно мотнул головой, признавая поражение. С учётом разразившегося вокруг истории Дана и Мии скандала, постепенно превращающегося в натуральный пожар, это было всего лишь вопросом времени.
– Ладно, – к удивлению Ри, особо счастливым дедушка не выглядел, скорее наоборот, казался… обеспокоенным?! – Он по крайней мере жив, или мне морально настраиваться на очередную смуту?
– Мы говорим об Осе? – уточнил юный дракон осторожно. Алый Старейшина смерил его неласковым взглядом.
– Ну о ком же ещё? Я не смог ни вызвать его к себе в кабинет, ни напроситься на встречу. Наш личный канал связи перекрыт с сообщением: "Пока не могу ответить", а в кабинете, по утверждению моих людей, торчит фантом. Итак?
– Ваш личный канал связи? С Осом? Но вы же… враги! – Ри понемногу начинало казаться, что он до сих пор не понимал о своей семье, политике и окружающем мире каких-то очень важных вещей. Алый поморщился, будто у него разом разнылись все зубы.
– Враги, – хмыкнул он, – Ребёнок, я скоро справляю три тысячи двухсотлетний юбилей, Ос младше меня, но не намного, будем честны. Враги мы с ним уже два тысячелетия, с тех пор, как поступили учиться: он – после джунглей, я – после войны, когда меня собрали-таки по кусочкам. Он спасал мне жизнь семь раз, я ему – шесть, сколько раз мы сталкивались в противостоянии, я не буду и считать. Я возглавляю совет брюзжащих параноиков-психопатов, он играется с вами в песочнице, и все это должно как-то работать. Ты всерьёз полагаешь, что у нас может не быть личного канала связи?
Ри стало немного стыдно: он действительно так думал и настолько привык к конфронтации между княжеским двором и Старейшинами, что не давал себе труда задуматься: а как эти ссоры обычно решаются? Он знал, что Ос с дедушкой сильно не ладят, но как-то приходят к компромиссу. Но – они спасали друг другу жизнь?
– То есть, это все просто… спектакль? – выдохнул Ри, – Вы двое держите окружающих в напряжении, а сами… сами…
– Почему – спектакль? – удивился дедушка раздраженно, – Всего лишь политика. Ос как таковой один из лучших, кого я знаю, потому-то он мой враг. И да, я поддержал ту смуту, потому что не признавал предыдущего вечно пьяного слизняка на княжеском престоле за правителя. Наш клан сражался и умирал ради того, чтобы у Предгорья был достойный князь, а на трон в итоге село… Ты просто не застал Лира Бирюзового, потому плохо понимаешь масштаб катастрофы: из нынешнего князёнка, признаю, ещё может выйти толк, и то не факт, а его папашу даже обретение пары не заставило остепениться.
Ри нахмурился.
– Понимаю, – сказал он тихо, – Ты много раз рассказывал мне, как был ужасен прошлый князь, но, узнав Оса получше, я решил, что он не мог поддерживать непонятно кого. Да и Тир успел стать мне другом… Начнись что, ты должен знать: моя пара будет на его стороне, и я не предам его, дедушка. Даже если ты прикажешь.
Алый неопределённо хмыкнул, как показалось Ри, чуть ли не одобрительно.
– Да, мне с внуками то ли не повезло, то ли очень повезло – как поглядеть. А насчёт того, что Ос не поддержал бы кого попало… не забывай о его неполноценности. Ос стал наставником маленького княжича Лира в том возрасте, когда почти у всех драконов уже есть ребёнок, а то и двое, и инстинкты просыпаются во всей своей красе, требуя обустраивать гнездо. Княжич рос недостойным, глупым дракончиком – во многом это было ошибкой его родителей, но уже неважно, – но для Оса он стал…
– Ребёнком, – потрясенно выдохнул Ри. До него постепенно начало доходить.
– Верно, – ухмыльнулся Старейшина, – Мы, драконы, можем быть сколько угодно могущественными и хладнокровными, но все же мы живые, у нас есть сердца и инстинкты, делающие нас слабыми и ведомыми. Ос прощал Лиру все, прикрывал его промахи, защищал отчаянно, сколько мог, и чуть не умер с ним вместе. Потом чувства, которые испытывал к отцу, он перенёс, пусть частично, на его сына. Думаешь, почему Ос так нянчится с этой стайкой малолеток? Он немного со странностями, для него дело не в богатстве или власти, просто по его меркам княжеский дворец – его личная пещера, а Тир с Аром, Исом и Ми – малолетние несмышленные внуки. Потому-то я понимаю, что просто так он не улетел бы, и спрашиваю ещё раз: Ос жив?
– Да, – кивнул Ри.
– Уже легче. Кто ещё знает о его отсутствии?
– Весь княжеский совет, – ответил Ри тихо. Алый Старейшина нахмурился и резко бросил:
– Попроси у князя аудиенции от моего имени. Этот вопрос с близнецами надо уладить, пока не произошло катастрофы: мне не нравится то, что витает в воздухе.
***
– Что-то витает в воздухе, – сказал Бран тем задумчивым тоном, который в его исполнении всегда заставлял волосы на загривке Мики подниматься по стойке смирно. Редко, но просыпалось в парне наследие матери, герцогини-провидицы, казненной давным-давно всего лишь за склонность говорить правду и не кланяться, когда стоило бы.
– Последнюю реку прошли, скоро уже начнётся песок, – хмыкнул Натан, явно стараясь сгладить очередной перл Брана, – А над пустыней воздух всегда не такой, что-то есть в нём… эдакое, что то ли удавиться, то ли налакаться хочется.
Мика зябко передёрнула плечами и тут же оказалась прижата к теплому телу. Они с Осом… ну, в общем, кажется, были парочкой, и никого, кроме Мики, это не трогало. Да и сама колдунья решила однозначно забить и двигать по течению, благо её дракон был из воды и плаванье давалось легко. В том смысле что, серьёзно, нужно было быть идиоткой, чтобы отказаться от пары-тройки десятков ночей с кем-то вроде него. Ос был грёбаным идеалом, и только это, пожалуй, можно было записать ему в недостатки. Мика знать не знала, за что ей такое вот счастье, а беспричинные подарочки судьбы нервируют: поневоле ждешь какого-то надувалова. Но, сидя у костра и пригревшись у чужого бока, колдунья приказала себе класть с самой высокой горки на дурацкие мысли: здесь и сейчас у неё был свой дракон, рядом с которым отступали кошмары, было уютно и правильно, как никогда и нигде. Иногда она спрашивала себя: что будет, если он после этого путешествия снова позовёт её с собой? Ответа Мика боялась почти панически.
– Небо моё, о чем ты так напряженно думаешь? – уточнил мягкий голос прямо у неё над ухом. Мика хмыкнула:
– Не дождешься, не о тебе. Ты лучше скажи, что нам делать с Фиа-Та?
Вопрос был отнюдь не праздный: после давешнего разговора дочь купца от них не отлипала. Мика бы ещё поняла, если бы она всячески ластилась к Осу, но девица, вопреки законам логики и вменяемости, стремилась услужить самой Мике, доводя не привыкшую к такому колдунью до лёгкого нервного тика.
– Она тревожит тебя?
– Не знаю, – буркнула Мика, – Странно все это, тебе не кажется? Она даже ни разу не пыталась меня отравить!
– И именно это тебя удивляет? – кажется, Оса разговор веселил.
– Зная Халли-Ка, его семейку и их способы решать проблемы – ещё как! Старый добрый яд – штука простая и понятная, я так играю. А вот когда от меня не пойми чего хотят…
– Так поговори с ней, – предложил Ос задумчиво, – Бояться нечего, я буду поблизости и остановлю её, пожелай она хоть как-то тебе навредить.
Мика вздохнула. И правда, чего тянуть улитку за рога? Она встала и пошла в сторону купеческого шатра.
– Госпожа, я хочу, чтобы господин Ос взял меня к себе наложницей!
К такому жизнь Мику не готовила.
– Прости, что? – уточнила колдунья, чувствуя, что её жизнь забрела куда-то вот совсем не туда. Фиа-Та между тем додумалась бухнуться перед Микой в сизую пыль, обхватить её колени руками и отчаянно заговорить:
– О госпожа, я покорна вашей воле, помогу в любом деле, выпью яд за вас, но прошу, возьмите меня с собой в драконий край!
– Так, ты это… встань! – попросила Мика, чувствуя себя не то что не в своей тарелке – скорее, не на той сковородке.
– Я буду ползать пред вами на коленях, госпожа, в надежде вымолить…
– Или ты встаешь, или я ухожу и больше не слушаю! – рявкнула Мика. Девица тут же вскочила и простерла в сторону колдуньи звенящие браслетами тонкие ручки:
– Умоляю, госпожа! Если я не попаду в драконий край, моя жизнь лишится всего смысла, который раньше в ней был. Я сделаю все, госпожа, лишь бы вы смилостивились!
– Так, – сказала Мика, – Отставить. С чего ты вообще просишь об этом меня? Поговори с Осом. Мы с ним не муж и жена, ты ошиблась!
Прекрасные, густо подведённые чёрные глаза, блестящие от слёз, посмотрели на Мику с таким укором, что ей почти стало стыдно.
– Я не глупа, госпожа, – сказала Фиа-Та ровно, – Вы – пара господина, это очевидно. Он сделает то, что скажете вы, и никогда не возьмёт меня в наложницы без вашего дозволения.
Мика заржала:
– Да какая пара! Скажешь тоже, мы просто…
И замолчала, потому что некоторые кусочки в её голове с явным опозданием начали складываться в мозаику, на которой какой-то художник с любовью изобразил полную задницу. С нарастающим ступором Мика вспомнила: Шу, высший оборотень с идеальным нюхом, Ос, которому тут не место, симпатия к ней, страшной, как чей-то кошмар, все эти охраняющие замашки и контроль…
– Нет, – пробормотала Мика, чувствуя подстпающую истерику, – Ну нет же, это просто… Договорим потом!
Стремительно развернувшись, Мика, чеканя шаг, направилась к костру.
– Ос, на пару слов, – сквозь зубы процедила Мика. Натан приподнял бровь, а Бран заявил:
– Покойся с миром, приятель! А ведь ты мне почти понравился…
Ос, чуть нахмурившись, грациозно поднялся и послушно последовал за Микой.
– Небо, что бы она ни сказала тебе обо мне, давай обсудим это? Не знаю, что так разозлило тебя, но сомневаюсь, что это правда.
– А ты обычно говоришь мне правду, Ос? – колдунья требовательно заглянула ему в глаза. Дракон кивнул:
– Да, я не вру тебе, а что…
– Тогда скажи, я – твоя пара?
Она все увидела в его глазах за секунду до того, как дракон тихо подтвердил:
– Да.
Мика застонала.
– Отлично! Просто сказочно! И когда ты собирался сказать мне об этом, мать его, маленьком пустячке?!
– Когда ты привыкла бы ко мне и отнеслась к такой новости спокойней, – его голос звучал ровно, хотя зрачок пульсировал, выдавая состояние дракона. Мике, впрочем, было не лучше: от бешенства её просто трясло.
– Ты вообще нормальный?! Нет, не так. То есть, у тебя все расписано? Задурить мне голову и забрать к себе, туда? Так вот зачем были все эти лирические росказни про значение истинных пар? Ты – скотина!!
– А что мне было делать? – спросил Ос ровно, – Взвалить тебя на спину и просто унести в Предгорье? Но я не хотел так поступать с тобой!
– Ну да, зашибись! Ты решил быть добрее и дать мне время привыкнуть – с тем же итогом, я права?
– Я подожду, пока ты согласишься полететь со мной, Мика, – сказал Ос мягко, – Я не буду неволить.
– Отлично, – колдунья была в бешенстве, – Значит, убирайся! Улетай отсюда, или уплывай, один пёс, я не хочу тебя видеть! Забери деньги у Натана и…
– Нет, я не уйду.
– Слушай, я твой работодатель и…
– Хватит, – в обычно мягком голосе промелькнул стальной отблеск, – Ты же не глупа и понимаешь: мне наплевать на ваши деньги и разрешения. Я хочу остаться и останусь, дам тебе время успокоится и смириться. Но я слишком долго тебя искал, чтобы оставить одну. И знаешь, я посмотрю на того, кто посмеет меня прогнать, Мика. Это будет забавное зрелище.
– Я не хочу тебя видеть!
– Прости, но выбора у тебя нет, – тон Оса стал холоднее арктического моря. Мика, сверкнув глазами, развернулась и ушла прочь.
Пореветь она сможет и потом, в одиночестве.
***
Мика сжалась на своей кровати, глядя, как за Ним закрывается дверь. Было больно, мерзко и стыдно, потому что так не должно быть. Хотелось окунуться, смыть с себя это, но нигде, нигде не было ни капли воды. Она поглядела на свои ручки – детские, маленькие – и, превозмогая боль, выбралась из кровати. Её кукла, любимая и, в общем-то, единственная, смотрела укоризненно уцелевшим глазом. Мика наказала её тогда, когда Он пришёл в первый раз. Кукла была плохой. Она делала неправильные вещи.
Мика посмотрела на себя в зеркало. Ей было двенадцать, но все говорили, что она уже очень красивая, даже лучше мамы.
– Ты моя красивая девочка, – шепнула она отражению, а потом сказала кукле, – А ты нет.
Было больно, какие-то пятна засыхали и стягивали кожу. Как это прекратить? Мика снова посмотрела на куклу – вот же оно, правильно – и осторожно вытащила ножнички из специальной корзинки – девочка ведь просто обязана уметь шить, да?
– Я тоже не красивая, – шепнула она, проводя первую линию, – Я не красивая. Я НЕ красивая!!!!
Распахнув глаза, Мика долго таращилась сквозь пелену слёз на громадные яркие звёзды. Она чувствовала, что Ос тоже проснулся где-то там, но не собиралась его звать – только его не хватало. Горечь поднималась из глубины, ощущения из сна не хотели исчезать, фантомными пятнами расплываяь по коже. В итоге, Мику просто вывернуло, и только после этого чуток отпустило.
Она села и спрятала лицо в ладонях – стоило догадаться, что без теплого дракона под боком кошмары вернутся. А что? Замучили страшные сны – зведите дракона, чем не реклама? Она не то всхлипнула, не то хихикнула. Было паршиво. Спасибо за подарочек, Вселенная, одолжи своего чувства юмора! И ведь надо было насторожиться, подумать головой, а не тем, чем она думала все это время, но, видимо, в глубине души Мика оставалась романтичной тупой бабой, способной поверить, что её могут любить просто так, как нечего петь, за богатый внутренинй мир, видимо – больше просто не за что.
И вот, она в ожившей мечте своих бывших однокурсниц: пара дракона, не улитка нагадила! Да не какого-то рядового, а необычного и приближенного к аристократии. Красивая сказка! Но она никогда, никогда подобного не хотела! У неё есть дело, есть команда – почти семья! – есть свобода, и шла она к этому всему не по ровной дорожке прогулочным шагом, а сквозь кровь, смерть и не могу. А теперь все это можно накрыть одним большим ровненьким болтом, потому что какой-то вусмерть укуренный космический божок на пике прихода сделал её парой Оса. Да неужели не нашлось нормальной какой-нибудь девки?! Мика знала неполную тысячу тех, кто за подобное убил бы! Да что там, Ос заслужил нормальную пару, а не…
Она встала и направилась проверить крепления на улитках – успокаивающее действо. План на ближайшие пару дней был прост и весел – пить и пить, не просыхая. Именно то, что нужно.
13
– Нам нельзя напиваться, – икнул Бран, – А если на караван кто нападёт?
– Ос есть, – махнула рукой Мика, – Не захотел уходить – значитца, пускай работает. Он знаешь какой большой и длинный? Если на нас нападут, он их просто того.
– Того? Да ну, а если они страшные?
– Раздавит, придурок!
– А-а-а, – Бран умолк. Как можно понять по степени идиотизма диалога, алконировали они к тому моменту не первый и даже не третий день, с некоторыми передышками, правда: Натан старался бдить и прописывал им двоим профилактических люлей. С Осом Мика последние дни не разговаривала вообще и швырялась силовыми шарами, если ему хватало придури подойти. Ему, понятное дело, как со свиньи грязь, но общий посыл дракон улавливал и держался в пределах видимости, с укоризной поглядывая на припрятанные Браном бутылки. Остальные парни хоронились в стороне, оно и понятно, Мика сама бы от себя забежала, да некуда.
В пустыню они к тому моменту углубились знатно, барханы кругом дыбили спины, а мелькавшие то там, то тут редкие облезлые деревья сошли на нет. Днём они прикапывали улиток рядышком и накрывали специальными двойными тканями, создавая таким образом подобие лагеря, а по ночам ехали. Выпивка, вдобавок ко всем прелестям, позволяла согреться – контрасты температур на землях Хо поражали воображение, и в тёмное время суток изо рта вырывался парок, тогда как в полдень на серовато-жёлтом песке можно было смело жарить шашлык – было бы мясо.
– Мика, – начал меж тем Бран, – Ты мне, конечно, брат, но насчет Оса неправа.
Колдунья смерила друга мрачным взглядом:
– Рисковый ты парень, – хмыкнула она, – Двужильный. Ещё поговори мне на эту тему, засвечу так, что света белого не увидишь!
– Напугала весёлую вдовушку голым мужиком! Можно подумать, в первый раз, – хмыкнул Бран, – А ты все-таки подумай, мозгами пораскинь. Так ли он перед тобой виноват?
Мика всплестнула руками.
– Бран, я знаю, ладно? Знаю! Понимаю, что ему не повезло, вот и досталась… я. А вот мне что теперь с этим делать?! Ты подумай, прежде чем отвечать. Хорошо подумай!
Полулис страдальчески вздохнул и уточнил жалобно:
– Пить?
– Люблю ребят, понимающих общую динамику момента! – провозгласила Мика, – Значит, выпьем за звёзды, вот! И за нашу улитку. В общем, что вижу, за то и пью!
С координацией у колдуньи к тому моменту было не очень от слова совсем, потому наглая бутылка, которую они с Браном по-братски делили на двоих, выскользнула и полетела вниз.
– Стоять! – рявкнула Мика, чья душа на тот момент была не готова расставаться с алкоголем. То, что из земли вынырнул зеленый щуп и обхватил падающую тару – правда, вверх дном – было закономерно, вполне в духе микиной удачи, явно из солидарности тоже сильно нетрезвой. А вот то, что брага, вместо того, чтобы выливаться вниз, потечёт вверх, собираясь возле её головы в шар – к такому повороту Мика готова не была, даже протрезвела, с нарастающим ужасом ощущая источник водной магии не снаружи, а внутри себя.
– Ух ты, – сказал Бран, – Вы можете меняться дарами? Не слышал о таком!
– Нет-нет-нет, – пробормотала Мика, у которой от ужаса даже ладони вспотели, – Только не это! Этого ведь не может быть, правда?
Брага, словно реагируя на её нервозность, забурлила и разлилась-таки, в плане разнообразия – на голову улитке. Мике, впрочем, было уже совсем не до того. У неё руки тряслись, как у старика-пропоицы Бэна, который полжизни просидел на эльфиской зелёной пыльце. Она не была к такому готова, и этого просто не может быть!
– Этого не может быть, – сказала она вслух Брану. До полулиса уже дошло, что произошла какая-то невнятная ерунда, и руки его складывались в отрезвляющих пассах.
– Не может, – бормотала Мика между тем, – У меня просто не может быть… этого, я ни с кем не совместима, и…
Вот тут она и почувствовала себя идиоткой, потому что, если отбросить всю эту романтическую розовую отрыжку, истинная пара – это и есть как раз-таки идеально совместимая с тобой тварь, с которой вы дадите годное потомство. А Мика, погруженная в свои недострадания, забыла напрочь об этом, мать его, крошечном нюансе, чья зарождающаяся магия – с чего так рано? – только что выплестнулась из неё спонтанным потоком. А ведь сразу надо было выпить зелье, избавляющее от подобных… эффектов! Мика понимала, что её накрывает с головой нехилая истерика.
– Бран? – позвала она тихо, – Ты же был лучшим в проклятьях, какие-то, решающие вопрос с внеплановыми залётами, вспомнить можешь?
Лицо у лиса сменило несколько выражений, а глаза выпучились.
– Мика, ты, для начала, успокойся…
Одному небу ведомо, чем бы этот их диалог закончился; вполне вероятно, Бран парочкой матерных слов и подзатыльников поставил бы колдунье мозги на место, как уже не раз бывало. Но тут вмешался тот, кому стоило бы просто постоять в сторонке. Мику ухватили за шкирку, как кутёнка, мир завертелся, и мгновение спустя она обнаружила себя вдали от каравана и его шума, посреди вздымающихся темными громадами дюн, и наполовину материализовавшееся тело дракона обернулось вокруг неё, не сдавливая, но лишая возможности двигаться.
Видок у Оса был такой, что приснись кому посреди ночи подобная красотень, просто заиканием несчастный вряд ли бы отделался. Облик дракона дрожал, звериные черты накладывались на человеческие и наоборот, он слегка светился от магической энергии, которую явно вообще не контролировал.
– Ты не посмеешь, – его голос потерял все сходство с человеческим, и Мика поняла, что попала не по-детски, – Ты не посмеешь что-то сделать с ним!
"Значит, слышал" – подумала колдунья устало, и отчаянно захотелось стать маленькой, закопаться куда-то под дюну и не решать этих вопросов, а просто спать, как песчаная крыса, свернувшись клубочком до более удачных времён. Но выбора не было, зато в наличии имелись спятивший от ярости дракон и внеплановая беременность – пора было признать невесёлые факты.
Когда тебе страшно и ты в душе не имеешь знать, что делать с этим, выбора обычно всего-то два: скулить или злиться, и Мика всегда выбирала второе.
– Серьёзно? – сказала она, – А моё мнение не в счет? Если бы ты раньше упомянул, что мы – истинная пара, я бы озаботилась соотвествующими зельями и это бы не обернулось… вот так! А теперь ты командуешь? Плохие новости, это мой выбор, моё тело, и тормози на поворотах, Ос!
Его взгляд застыл, а голос завибрировал от ярости:
– Я ждал этого так долго, думал уже, что это невозможно… Это должен был быть самый счастливый момент в моей жизни. Мне бы и в голову не пришло, что моя избранница будет пьяна, как матрос пиратского судна, а первым, на что воздействует магия моего ребёнка, окажется жуткое пойло из какой-то наёмничьей дыры. Я ждал чего угодно, но не таких первых слов. Ты…
Мика сцепила зубы. Нет-нет, только не плакать.
– Я! – рявкнула она, – Ты ждал? Рада. А я вот нет! Дети – это не тараканы в подсобке, завелись и хрен с ними, это общее решение, тебе не кажется, мой ты демократичный? И я никогда этого не хотела, потому что моя жизнь для этого малёх не подходит, тебе не кажется?! Нарисовал себе красивую картинку в мечтах – рада за тебя, хули! А ничего, что я в эту картинку не помещаюсь? Радостно покувыркаться без обязательств, даже съездить на месяцок к тебе в Предгорье в перерывах между заданиями – руками и ногами, да. Дальше – нет! Тебе не повезло с парой, Ос, и мне жаль, но это моя жизнь, и в ней нет места для этого всего!
Он опустил голову, и волосы занавесили лицо. Все вокруг вдруг успокоилось, застыло, как в киселе, и Мике стало по-настоящему страшно.
– Хорошо, – к Осу вдруг вернулась та самая его улыбка, из утопающего в крови переулка – вежливая и по-кукольному пустая, – Я услышал тебя. Мне жаль, но тебе тоже не повезло с парой, небо моё. Хочешь убить моего ребёнка – попробуй, и места в твоей жизни станет намного больше, потому что я уберу все лишнее. А начну, пожалуй, с этого каравана. Сделай это, и они умрут на твоих глазах, все без исключения, а твои обожаемые Бран и Натан – ещё и весьма изобретательно: я стар, и фантазии мне не занимать. Возьми в рот ещё гран этого своего пойла – и твой собутыльник захлебнётся кое-чем красным, и, поверь, это будет не вино. Клянусь стихией, что сделаю, как сказал!
Мика лежала на улитке, заботливо укутанная по самый нос в цветастый плед, и дрожала. Слёзы тихо стекали по щекам, нос распух, как у клоуна из бродячего цирка, а всхлипы душили грудь. Она совсем потерялась и просто не знала, что делать. Какая из неё мать? Почему с ней это вообще происходит? Она этого не планировала. Не хотела!
– Эй, Зелёнка, – Бран тихо подобрался к ней и сел рядом, – Ревёшь? Я вон тебе конфет принёс, у этой, Фиа-ты выпросил. На зелья проверил, есть можно смело!
– Он… тебя пропустил? – булькнула она удивленно.
После того, как в воздухе перед Осом материализовалась сотканная из воды руна правды, подтверждая ту его ужасную клятву, мир перед Микой как-то шустро заторопился в неведомые дали, закрутился и померк. Очнулась она на отдельной улитке, среди мягких тканевых тюков. Чар вокруг было наплетено столько, что государственная сокровищница померла бы в муках от зависти, и они, помимо всего прочего, не пускали к колдунье даже Натана – хотя он несколько раз пытался прорваться. Самого Оса видно не было, но его незримое присутствие ощущалось всеми клеточками тела, а клятва все ещё звучала в ушах, поселив в сердце колдуньи настоящий ужас. Ей даже казалось, что она ощущает отголоски его эмоций – боли, растерянности, злости, страха и немного – вины. Хотя, быть может, это были её собственные чувства – уже не разобрать.
– Ага, – улыбнулся Бран задорно, – Он же не дурак. Я объяснил ему, что никакими проклятьями бросаться не буду, вам двоим не помешает остыть, а тебе противопоказано тут мариноваться в одиночестве – надумаешь ещё дерьма. Ты ешь, ешь конфеты!
Мика вздохнула и взяла в руки предложенные сладости. От нежнейшего вкуса на языке правда стало как-то полегче.
– Ну, хоть ты понимаешь, что я не хотела этого? – спросила она тихо, – Я вряд ли решилась бы, да, я попросила тебя, потому что знала, что ты не станешь, но мне надо было выплеснуть это, а дальше я не знаю, как поступила бы, и…
– Зелёнка, – Бран был серьёзен, – Я все понимаю, но ты тоже подумай: меня лично ситуация не касается, потому у меня тут вроде как трезвая голова – каламбур, конечно, да и безвкусица, но что поделать? А для него все серьёзно, да и для тебя вот… тоже, потому вы и реагируете так. Боишься?
Мика всхлипнула и вцепилась в жилетку мага, утыкаясь лицом ему в грудь. Её тело задрожало, и совсем не от холода.
– Подумай… подумай сам. Вся моя жизнь теперь изменится, и куда мне становиться матерью? Что вообще подумает этот драконёнок, когда моя жуткая рожа будет наклоняться над колыбелью? Да я не умею ничего, и чему я вообще могу научить, я не знаю, с таким прошлым, как у меня, куда мне детей?
Лицо у Брана было таким, будто ему хотелось вернуться в прошлое и переписать всю жизнь, которая привела его к этому конкретному моменту. Он потёр переносицу и успокаивающе сказал:
– А то ты не знаешь, что и не такие детей рожают.
– И знаю, к чему это приводит! На себе прочувствовала!! – голос сорвался-таки на крик, – Опыт моей матушки, для которой я была пятым колесом в телеге, не пропьешь, даже если лакать, как мы с тобой!
Бран страдальчески вздохнул и уставился на звёзды.
– Мика, – он говорил ласково, – Давай ты успокоишься и все обдумаешь? Ты ведь не дура, и, если перестанешь вести себя, как истеричка, то и сама поймешь, какие перспективы открыты перед тобой. Думаешь, в драконьих горах не найдётся для тебя работы? Маги нужны везде. Или ты планировала провести всю жизнь на тракте и закончить в какой-нибудь канаве? Другого-то финала у доброй сказочки про таких, как мы, быть не может: всегда найдётся кто-то сильнее, хитрее и проворней. Под той же Баккатой нам могло не повезти, а сколько будет таких городов? Это путь вникуда, но нам некуда и не за чем больше идти.
Он умолк и уставился на плывущие рядом барханы. Мика догадывалась, о чём парень думает, и за свою истерику и впрямь становилось стыдно.
– Но у тебя-то теперь есть, – вдруг сказал он, – И будущее, и смысл. Перестань нервничать и, пожалуйста, обдумай это, хорошо? Вам с ним надо спокойно поговорить, девочка. Просто поговорить.
***
Ос был в таком состоянии, какого не помнил за собой никогда прежде: эмоции перемешались в дикий, абсолютно не поддающийся расшифровке коктейль. Его чувства напоминали ему самому какие-то дикие качели, от печали из-за их размолвки к радости – такой слепящей, от которой остальные чувства просто померкли и выцвели, и тем ужаснее было услышать её слова и кануть в алую, сжигающую все ярость… Дракон глянул вниз, на Мику и Брана, над которыми плыл облаком, и вновь уставился на горизонт – с его высоты было видно, как оный светлеет и расплывается в объятиях приближающегося утра. Полёт остужал горячую голову, разговор пары с полулисом терзал сердце, и ярость отступала, сменяясь жгучей виной. На памяти Оса в последний раз он творил столько глупостей за один день не меньше двух тысяч лет назад, но это было сомнительным оправданием.
Бран оставил Мику одну, в задумчивой растерянности, сменившей слёзы, и дракон понял, что многим обязан лису. А ведь полукровка был на волосок от смерти, когда попытался сунуться к Мике со своими конфетами и нарвался на нестабильного, качающегося на грани трансформации Оса. Только ленивый, насмешливый взгляд лисьих глаз и спокойное: "Ты бы проветрился, а то ведёшь себя, как малолетка" – сказанное с пузырящейся на губах кровью, отрезвило дракона и заставило остановиться.
Ос понимал, что из них с Микой именно он должен был проявить терпение и разумность вместо того, чтобы вести себя, как скотина. Но угроза лишиться последнего, вполне вероятно, шанса стать отцом пополам с инстинктами, завопившими дурным голосом, сыграла с ним дурную шутку: он понимал, что должен обезопасить свое потомство, перехватить контроль над ситуацией. Что его опыт велел делать? Первое правило политики – ищи рычаг давления и демонстрируй, что серьёзен. Так дракон и поступил, на порыве как-то подзабыв, что его пара – не враг, что она почти преступно молода и ей очень страшно – даже сильнее, чем ему самому.
Ос снова глянул вниз, где она сидела, нахохлившись, и смотрела вдаль, вперёд, на дрожащее марево танцующего на горизонте смерча – вполне бытовое явление для пустыни Хо. Решиться на что-то было тяжело, иногда проще пережить сто сражений, чем один разговор, но Ос прекрасно понимал: пора исправлять то, что сам же наворотил, и искать компромисс.
Мика вздрогнула, когда он нарочито медленно возник в паре шагов от неё. Сердце дракона защемило: ранее он надеялся, что они уже прошли этот этап.
– Прости меня, – сказал Ос тихо, – Пожалуйста, я понимаю, что мое поведение было недостойным. Позволишь ли мне объясниться?
Мика устало посмотрела на него выцветшими глазами и хрипло отозвалась:
– Жги. Хотя мне вот показалось, что мы на год вперёд сегодня наговорились, нет?
Ос осторожно присел рядом, пока что не касаясь, и тихо сказал:
– Глупостей прозвучало предостаточно, тут я с тобой согласен. По крайней мере, с моей стороны. Позволь мне рассказать кое-что и попытаться прийти к какому-то консенсусу…
– Правда что ли? – она зло рассмеялась, и её эмоции полоснули болью, – То есть, ты своей клятвой не оставил мне выбора, а теперь хочешь к чему-то там прийти?.. Знаешь, внешне ты такой идеальный, прям недостижимая мечта, а присмотреться поближе – и вскрывается то ещё дерьмо. Или по-моему, или никак, да, Ос? Вот за этот комплекс бога я и не выношу драконов.
Ос слушал спокойно – нечего метаться, если заслужил.
– В чём-то ты права, – сказал он тихо, – Но я не могу исправить сделанного, мне остается лишь открыть перед тобой сердце и попросить о прощении. Я родился две тысячи шестьсот двенадцать лет назад в джунглях Шатаку, и…
