Текст книги "Приманка Минотавра (СИ)"
Автор книги: Алина Зайкова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)
Зарисовка 8. Передышка
Анкин, 5 сентября 3340 года
Держась за руки, мы прыгнули в сток. Хорошо Серая придумала… умница моя. Не моя, оборвал я себя. Пока не моя. Хотя она так трогательно держала меня за руку…
После прыжка мы очутились в озере посреди достаточно широкой круглой пещеры. Вывалились на берег, выкинули вещи… Да, их заметно поубавилось. На этот раз Серая пошла осматривать окрестности, а я занялся Зариной. Намазал лечебным клеем, прикрепил кусок ткани, свойствами схожей с кожей… Всё, жить будет, к вечеру уже станет лучше.
После купания спросонья нам как никогда требовался отдых и просушка. Я развёл огонь, но, прежде чем раскладываться, надо было дождаться Серой. Я раздал всем сухие пайки – все были голодными, готовая пища осталась вверху, а начинать готовить, не зная, сможем ли мы здесь остаться, было бессмысленным.
Сам съел свой паёк, запивая чаем из термоса, наблюдая за всеми. Отметил, что никто не стал раскладываться поудобнее: только перекладывали вещи так, чтобы их проще было перенести в случае чего. Раздеваться тоже никто не стал, несмотря на мокрую одежду, и это добавляло клиентам Серой уважения: большинство стараются в первую очередь позаботиться о себе и своем комфорте, и только потом вспоминают, что здесь всё-таки не развлекательный центр. Развлекательный центр остался далеко позади, теперь же единственная цель – выжить.
Серая вернулась расстроенной и озадаченной, но спокойной. Сообщила, что вокруг никаких признаков животных, удобный тоннель только один, но это скорее не тоннель, а коридор – факелы на стенах, мощённый камнями пол. Судя по нетронутой пыли, им давно не пользовались, но всё равно странно, что здесь есть такие помещения.
Я вспомнил историю Скита. Конечно же, я не поверил большей части этих россказней, но не потому, что я ему не доверял. Просто… это же Лабиринт. Да, может быть, он действительно встретил девушку по имени Синий, и совершенно не исключено, что они были вместе. В конце концов, откуда-то он узнал про неё?
А вот историю с кем-то… внизу, с главным смотрителем этого мавзолея для бедных – скорее всего, внушили многочисленные галлюциногены, коими Лабиринт был полон. Синий… просто спилась, ясно? Потеряла свой моральный облик. Логично, что никакой пользы, никакого смысла в её существовании больше не было. Конечно, Скиту я это говорить не стал – всё-таки об умерших плохо говорить не принято, тем более близким, а они, судя по всему, были близки. Хотя, глядя на то, как он сейчас ухаживает за замужней дамой, я уже не был так уверен. Бард, разбойник, ловелас – вот и вся картина. Пользу человечеству сам он вряд ли принесёт – а вот его песни и феноменальная память на стихи были достойны внимания.
Можно было остановиться… или нет? Я взглянул на Серую – всё-таки это её группа, и оспаривать её первенство бессмысленно… и просто незачем. Да, я занимал неплохие посты на Марсе, но здесь всё-таки не Марс; Марс к такому даже не готовит. А она – женщина, она заведомо сильнее меня, в том числе стратегически.
Серая поймала мой взгляд и сама, в свою очередь, оглядела своих клиентов. Большинство занимались своими делами, но девушка с косым разрезом глаз испуганно смотрела на потолок, из которого водопадом лилась вода.
– Аня, что ты слышишь? – требовательно спросила Серая.
– Аня инфицирована? – тихо спросил я у самого щуплого мужичка, который был рядом со мной.
– Да, летучие мыши. Слух, – спокойно ответил он.
Кажется, он не такое ничтожество, как я предполагал: большинство людей катастрофически боятся инфицированных. Я и сам предпочитал не спать с ними на одной точке, если этого можно было избежать. Мало ли…
Анин подбородок задрожал.
– Копают землю.
– А кроме? – Серая нахмурилась.
– Ничего, – Аня пожала плечами. – Как будто здесь никого нет, есть только там, – она кивнула на потолок и поежилась.
Да уж, нам нельзя было здесь оставаться. День с самого утра явно не задался, и судя по всему, то ли ещё будет. А пока нужно было срочно двигаться дальше.
Зарисовка 9. Всё страньше
Серая, 5 сентября 3340 года
Мы шли по странному каменному полу, внимательно глядя по сторонам. Коридор был довольно широкий, но все шли преимущественно парочками, замыкали Зарина с Леей. Многие тихо переговаривались; шли мы не быстро, но споро: неизвестно, сколько нам предстоит идти, пока пауки не догонят, – или пока мы не найдем выход наверх.
Здесь было намного холоднее, чем наверху. По счастью, у всех были с собой пончо или накидки, но руки всё равно мёрзли, и я кутала их в специальную муфточку, пришитую к накидке.
Анкин шел рядом. Он больше не заглядывал виновато мне в глаза, что, внезапно, сделало мою жизнь намного приятнее. Он просто шел – верный друг, молчаливая поддержка, хоть что-то постоянное в этом меняющемся Мире. Я говорю про Лабиринт, конечно, хотя и мир вне Лабиринта понятным и, что важнее, постоянным назвать было никак нельзя. Последнее время на обычных жителей сыпались указы за указом, и создание Курорта было лишь одним из них. Да, самым масштабным и основным… но не единственным. Появились ограничения на медицинскую помощь для совершеннолетних, чья потенциальная польза была низка; и, говоря о медицинской помощи, я имела в виду не только хирургию, а всю медицинскую помощь. Даже банальный аппендицит – болезнь, существующую кучу лет, но не побеждённую. В общем, Совет закручивал гайки.
Высших не трогали. И это было обидно. Да, они доказали свою полезность для общества… Но часто от таких «доказательств» после повышения не оставалось и следа. Разжалования из «Высших» не было.
Мне не грозило повышение в Высшие. Кто я? Один из проводников, который, к тому же, в последнее время не особо любит свою работу. У меня не так много связей, а мои родители – всего лишь фермеры, к тому же далеко не лучшие. Просто обычные люди со своими проблемами.
Но, всё-таки, мои родители сделали для этого мира намного больше, чем сотни псевдоталантливых литераторов и бардов, ньюпоствестмодернистов и нацистов-генетиков. Пока те старались привить окружающим свои мнения о том, как надо жить (и как перевернутый стул может убедить окружающих в том, что война – это плохо?), мои родители, как и сотни других фермеров, их кормили.
Мои размышления прервал хор. Он доносился из-за стены, но я даже не разбирала язык, на котором пели.
– Что это? – прошептала я. Вы слышите?
Они пожали плечами. Вдруг Эрик странно дернулся и кивнул.
– Хор.
– Да, хор. На каком языке он поет?
– На латинском.
Я знала латинский. Это точно был не он.
– Ты знаешь латинский?
– Да. Они поют «да будет славен путник, вперед идущий», а дальше… Дальше не совсем понятно.
– Я тоже слышу, – сказал Крей. – Это греческий. Про… – он покраснел, но добавил, – про грехи отцов.
Крайя тоже почему-то смутилась.
Я попыталась разобрать слова – но у меня ничего не получилось.
– Звуковые галлюцинации, – вдруг отрезал Анкин. – В пещерах такое часто бывает. Ну же, Серая, не поддавайся. Это хорошо еще, что не шаги, а просто хор. Эхо, тишина, где-то – вода; где-то – еще что-то. Мы же в пещере. Так что большую часть услышанного додумывает ваш мозг.
Он был прав. Пещера часто подсовывала звуковые, визуальные или тактильные галлюцинации. Но чем больше человек, тем менее вероятно было услышать нечто подобное. А здесь с десяток людей, и сразу три человека что-то слышат.
К тому же, было еще что-то, появившееся сразу после его слов, но мы не сразу это распознали.
Шаги.
Мы все остановились, когда пытались понять, что за хор поет за стенкой; и сейчас мы стояли, и кто-то невидимый обходил нас. Шаги раздавались то с одной стороны, то с другой. Мы замерли, затаив дыхание: пусть это тоже всего лишь галлюцинация, но менее страшно от этого не становится. Лабиринт, да что ж это такое!
Шаги подошли к каждому из нас, обошли вокруг и, наконец-то, удалились в ту сторону, которую мы шли. Было страшно идти туда же – но выбора не было. К тому же Аня сильно вздрогнула и сказала:
– Хоть это и обычный звук – но он, возможно, будет поопаснее. Пауки, видимо, прорыли отверстие и теперь падают в воду.
Зарисовка 10. Слово во мраке
Анкин, 5 сентября 3340 года
Мы снова отправились, ускорив шаг. А я… я задумался о том, что никогда не смотрел на инфицированных с такой точки зрения.
Аня сейчас превратилась из обычной девушки в ценного члена отряда. Её уникальный слух может еще не раз нас выручить… Но какова гарантия, что на этом все эффекты от инфицирования закончатся?
Я наблюдал за ней, пытаясь отметить хоть что-то – дрожание пальцев, изменение цвета кожных покровов, изменение походки… Всё было в порядке. Надолго ли?
Меня утешало, что с нами был Эрик – его гордиев узел оказался разрублен так кстати появившимся Скитом. Он не шёл – он гордо шествовал с дамой своего сердца под руку, чуть задрав нос, и рассказывал ей что-то, что та с удовольствием слушала. Из нежильца этот парень превратился в полезного человека, доктора, специалиста по инфицированию. Он был нашей защитой от пороховой бочки по имени Аня.
Скит и Некрида тоже шли рядом и о чем-то шептались. Они еле-еле касались друг друга, но их язык – смесь птичьего с гномьим – явно показывал, что они либо друг к другу неравнодушны, либо просто сошли с ума. Оба. Нет, любовь, конечно, это хорошо, но с первого взгляда – и навсегда? Так не бывает. Да и любовь – по сути лишь смешение родительских инстинктов с инстинктами продолжения рода. Другое дело – дружба, основанная на любви – как у меня с Серой.
Я отбросил мысли про девушку и задумался о шагах. Хор – скорее, просто какой-то шум. У Ани слух лучше, она сразу понимала, что это. А вот те, кто слышит хорошо, но хуже нашей инфицированной, сами достроили себе что-то, про что они думали.
Но если про «вперёд идущего» путника понятно, да мы все здесь такие – вперед идущие, то услышать про «грехи отцов» было странно. Что же такого странного случилось с родителями парня, что он так беспокоится об этом?
Крей… Фамилию я не знал. А имя мне было не особо знакомо – может, конечно, и слышал где, но никого из Высших с таким сыном я точно не знаю.
Возможно, имеет смысл просто спросить? Часто сложные задачи решаются самым простым путем.
Коридор внезапно повернул и закончился тяжелой дубовой дверью. Что это за место? Возможно, именно здесь обитают Инструкторы? И… Лея как-то подгадала, чтобы мы пришли сюда? Нас что, в инструкторы хотят посвятить?
Серая распахнула дверь, и я присвистнул. Эхо моего свиста многократно разнеслось по сводам пещеры.
Печатные станки.
Десятки допотопных печатных станков.
И ни одного человека.
Зачем Лабиринту печатные станки? Что они собрались печатать? Инструкцию по выживанию?
Я подошел к большой стопке листов и хмыкнул. Надо же, ткнул пальцем в небо и оказался прав! Прочитав полностью листовку, смял её в руке.
– Что случилось? – подошла ко мне Серая.
– Ты… ты только посмотри! – вырвалось у меня.
Она взяла следующую листовку и внимательно её изучила.
– А мы такую видели, – заметила Крайя. – Когда заходили на Курорт. Там такими листовками разве что трава не обклеена.
– Что?
– Я еще удивилась – надо же, заботятся, – продолжила девушка. – И задумалась, не лучше ли будет войти всё-таки через бесплатный выход… Но, видимо, из-за того, что это предложила именно я, – девушка неприязненно взглянула на Некриду, всецело занятую своим другом, – кое-кто воспротивился. Ну а дальше ты знаешь.
Я перечитал листовку.
Это была катастрофа.
На качественной бумаге были вытиснены красивые золотые буквы.
«Дорогие друзья!
Вы устали, вы много работали и заслужили свой отдых.
Отдых под солнцем на берегу моря, в окружении длинноногих красавиц и плечистых красавцев.
Отдых на теннисном корте, на горных лыжах под палящими лучами, на зеленой траве с клюшкой в руках или в дорогих игорных домах.
Вы действительно всё это заслужили!
Но подумайте – разве у вас есть столько денег?
Мир несправедлив. Вы работали не покладая рук, но сможете провести на курорте своей мечты лишь день или, в лучшем случае, неделю.
А что потом? Сможете ли вы вернуться назад?
Готовы ли вы, друзья, быть здесь вечность, надеясь, что слухи про исчезновение безработных – всего лишь слухи?
Или же вы готовы пройти сквозь бесплатный выход, и столкнуться с такими ужасами, про которые не говорят вслух?
Или вы откажетесь от всего и вернетесь домой, весь остаток жизни сознавая, что вы отказались от самого главного, что есть у каждого человека – от мечты?
Помните: на Земле слишком много людей.
Помните: в прошлый раз это чуть не окончилось катастрофой.
Помните: есть и иной выбор.
Страшный Лабиринт не так уж и страшен, если проникнуть в него… снаружи.
Если вы войдете на Лазурный Курорт не через платный выход, а через бесплатный – Лабиринт примет вас не как нарушителей, а как гостей.
Сколько бы вы ни пробыли на курорте, возвращение домой через Лабиринт станет реальным. Это будет встреча друзей – не без доли риска, но с долей тепла и нежности.
Помните.
И подумайте: что важнее, жить спокойно… или долго?
Ваш Лабиринт».
Зарисовка 11. Геноцид – хорошо, но жизнь – лучше?
Серая, 5сентября 3340 года
Я смотрела на Анкина и не могла понять его недовольства.
– Ну, написано, конечно, странно, – заметила я, – но смысл-то есть! Действительно, если попасть на Курорт через Лабиринт, то путь обратно окажется на порядок проще. А многие боятся Лабиринта, и уверены, что не потеряют счет времени, а эта листовка предупреждает их об этом… Что не так?
– Всё не так, – нахмурился Анкин. – Вот скажи, зачем нужен Лабиринт в частности и весь этот курорт вообще?
– В мире стало слишком много людей, но убивать людей просто так – плохо, поэтому создали место, куда люди сами идут умирать?
Сзади послышались удивленные возгласы. Странно, я думала, все это знали.
– Примерно так, – Анкин нахмурился. – Ну а эта бумажка что делает?
– Увеличивает шанс людей на выживание…
– Именно! Значит, можно просто выбросить все ресурсы, потраченные на всё это, – он обвел рукой высокие своды, – и проводить людей на курорт – или с курорта бесплатно?
– А мы думали, Курорт построили, чтобы сделать жизнь людей лучше, – ахнула Лидия. Драйян крепче прижал её, но насупился.
– Постой, Анкин, – заметил Крей. Он, Аня и Крайя, судя по всему, знали про такую цель Курорта, но не афишировали её. – Ведь чтобы пройти через Лабиринт, нужно заплатить проводникам, – и неважно, в ту или иную сторону ты идешь.
– Проход туда плюс обратно стоит так же, как просто обратно, – нахмурилась я. – Только мало кто, почему-то, об этом помнит.
– Вот. Так что деньги всё равно нужны. Люди, не способные заработать денег, вряд ли сами смогут пройти через Лабиринт. Шанс выживания слишком низок. Так что те, кто не достойны шанса жить, и не пойдут через Лабиринт.
Внезапно в спор встрял Эрик.
– А я понимаю, о чем говорит Анкин. Дело же не в деньгах, ведь так?
Анкин кивнул.
– Просто Правителям нужно как можно больше жертв. Причем не только среди обычных людей, но и Высших, у которых хватает денег на обычные курорты. И такой приманкой и одновременно средством устранения ненужных Высших становится Лабиринт – нервы пощекотать и себя показать.
Я похолодела. Действительно, Высших было много – они это не афишировали, так что их можно было отличить по каким-нибудь деталям: умным девайсам, качественной одежде и еде, более осознанному поведению. Хотя последнее, пожалуй, было совсем не обязательно. Хватало мне и нервных особей, которых мне самой хотелось придушить – а потом я уже узнавала от коллег по цеху, что это, оказывается, был Высший.
Анкин нехотя подтвердил:
– Да, это, насколько я знаю, одна из целей создания Лабиринта. Проредить многочисленную толпу, жаждущую хлеба и зрелищ больше, чем приносить пользу человечеству. Жалеющую ребенка, но способную уничтожить весь мир. Только Лабиринт оказался несколько мягче, чем предполагалось.
– Что ты имеешь в виду? – уточнила Крайя.
Ответил, как ни странно, Скит.
– Лабиринт давно перестал быть карающей машиной. Да, он становится сложнее, появляются новые уровни, пещеры, переходы. Появляются новые животные – про которых вне Лабиринта никто не слышал. Я жил здесь – сколько? полгода? год? – и за всё это время я не помню момента, когда Лабиринт действительно хотел меня убить.
– Он… разумен? – прошептала я.
– Похоже на то, – кивнул Анкин. – Ты же сама давно уже говоришь о нем как о разумном – человеке? существе? сущности? А за то время, пока ты отдыхала – я знаю, что тебе это было нужно, не надо на меня сердиться, – он еще сильнее изменился. Он словно учится, он знает, кого можно убивать, а кого нет. Ты сама знаешь про зависимость сложности прохождения Лабиринта от количества человек и длительности их проживания на Курорте. Как и про то, что Лабиринт не трогает детей. Про соблюдение договоров и говорить нечего.
– Я думала, это запрограммировано. Какой-нибудь… искусственный интеллект? Их же много где делают?
– Да, делают, – подтвердила Некрида. Не ожидала, что её тоже заинтересует наш разговор, но постаралась внимательно выслушать её.
– Я тоже слышала очень много про искусственные интеллекты, – продолжила она. – Но их развитие всегда было также запрограммировано. Люди давно обсудили потенциальное развитие искусственного интеллекта и пришли к выводу, что неограниченное развитие может привести к большой беде. К созданию машины, которая будет решать, как человечеству жить. К рабству людей. Поэтому идеи о неограниченном развитии – не более чем миф. В любом искусственном носителе разума зашиты способы развития и его пределы. Конечно, при больших мощностях, знаниях и навыках это можно взломать… но такого еще ни разу не было.
– То есть мы имеем дело с хакером? – удивилась Аня.
– Я не знаю, – вздохнул Анкин. – Я просто знаю, что вот эти листовки просто не могли быть санкционированы Высшими. Более того, они рушат тщательно выстроенную систему геноцида. Их нужно сжечь, а эти станки – разрушить.
– Нет, – твёрдо произнесла я. – Даже если предположить, что Лабиринт – живой; или что он управляется каким-то умелым хакером, шанс на спасение – это всегда хорошо. Если против подобного геноцида я не могу возражать, то против лишнего шанса – не хочу. Люди должны иметь так много шансов, как это возможно.
– Но людей слишком много!
– И что? Может, стоило, вместо Лабиринта, в таком случае просто поставить крематорий? Или заградительный кордон, с проволокой? Тут куча зверушек разного размера и разных пищевых привычек; тут непонятные растения, узкие лазы, лавины, газовые ловушки, огненные ловушки, водяные, электрические… Это огромное сооружение – и неважно, природное или человеческое, разумное или нет – всего-навсего огромная машина смерти! И если у кого-то будет лишний шанс пройти её – разве это не чудо? – я вдохновенно говорила, не обращая внимания на слёзы, струящиеся по щекам. Как они не понимают? Как он не понимают?
– Разве не чудо, что мы почти дошли до середины Лабиринта – вдесятером – и до сих пор живы? Разве это не чудо? Разве ты, Анкин, готов отнять шанс на спасение у Скита? Некриды? Зарины? Эрика? Крайи? У Леи, в конце концов? Кого бы ты готов был убить, чтобы спасти нас от мифических последствий, до которых нужно еще дожить? И уж тем более, готов ли ты отнять шанс на спасение у меня?
Он шагнул ко мне, и я уткнулась носом в его плечо, всхлипывая, повторяя что-то невнятное. Он тихонько гладил меня по спине, по волосам, целуя в макушку, и от этого я рыдала еще сильнее. На меня навалилась вся тяжесть этого перехода, тяжесть быть главной надеждой и опорой для восьми человек. Населённое озеро, тигры, летучие мыши, газ, пауки – что еще нас ждет? А я должна их еще вывести – и я их выведу, не будь я проводником.
Я успокоилась и тихонько чмокнула Анкина в щеку в знак благодарности, и уже готовилась командовать дальше, когда нас застал врасплох возглас Ани:
– Они идут!
Зарисовка 12. Вверх!
Анкин, 5 сентября 3340 года
Мысленно чертыхнулся про себя. Хороши – забыли про главную опасность! Время еще есть, но его нужно использовать с умом – нужно найти, куда двигаться дальше.
– Осмотреть всё! Расходимся! Проверяем, есть ли тут двери, спрятанные переходы! – крикнула Серая.
Я оценил её жест: она не только стала действовать сама, но и заняла работой остальных. Тем более, что они тоже могли что-то найти. Сама она кинулась запирать дубовую дверь на засовы: вряд ли эта дверь задержит пауков надолго, но сколько-то времени мы выиграем. Сам я рванул в ниши справа: там я ясно увидел другую дверь. Аккуратную, металлическую и наверняка толстую. Если мы пройдем туда, мы наверняка спасены – по крайней мере, на время, к тому же идея проникнуть поглубже в центр местных бунтарей меня завлекала, но…
Дверь была закрыта. Я дергал её и толкал изо всех сил – всё было бессмысленно.
Кислота! Она разъедает металл. Я прыснул рядом с ручкой – пусть кислота проест замок, тогда дверь сможет открыться.
Запоздало я подумал, что если дверь не будет закрываться, то и мы не будем в безопасности. Впрочем, это не имело значения: ничего не изменилось. Кислота даже не повредила дверь.
Можно, конечно, использовать гранату – но это было слишком опасно.
– Серая! Что это? – послышался взволнованный голос Крайи.
Я развернулся и тоже кинулся к ней – то, что нашла Крайя, могло быть и спасением, и бедой… а с дверью всё равно ничего сделать нельзя, – и… расхохотался. Эта бойкая девчушка нашла ни много ни мало, а лифт! Самый настоящий. Он был старый, механический, пол его состоял из кусков железной сетки, сваренных друг с другом, а стен вообще не было – только металлические же перила с трёх сторон – с четвёртой была стена. Непонятно, куда он вёл, и вёл ли он вообще куда-то. Это могло быть и ловушкой, и спасением. Но разве у нас был выбор?
Я глянул наверх. Над всей остальной комнатой потолок был высоким, но над лифтом его не было заметно совсем! Вряд ли он выводит на саму поверхность, но в верхние коридоры мы вполне можем попасть.
– Все сюда! – крикнула Серая.
Послышался хруст дерева, разрываемого зазубренными когтями на лапах, пережёвываемого смертоносными хелицерами.
– Скорее!
Пробравшись в огороженное пространство, все тесно прижались друг к другу: места еле-еле хватило, чтобы уместиться на сетчатом полу узкого лифта.
Раздался грохот: дверь поддалась. В огромный зал ввалилась лавина пауков самого разного размера, начиная с крошечных, диаметром в пару сантиметров, и заканчивая огромными пяти– или даже семиметровыми особями. Они наползали друг на друга, покрывали равномерным слоем пол, станки, стены… Аню вывернуло, видимо, от такого зрелища. Но мой взгляд зацепился за остатки её обеда: там копошилось что-то длинное и мерзкое.
Тут произошло сразу несколько событий: Серая рванула рычаг на стене, крикнув: «Вверх!», лифт медленно поехал, а Эрик спрыгнул, достал склянку – и откуда она у него с собой? – и аккуратно, пинцетом засунул извивающегося червя в свою емкость.
– Эрик! – крикнула Крайя. Пауки приближались.
Он попытался снова запрыгнуть на лифт, но упал, еще раз – и я, и Драйян, и Некрида, и Зарина, – все, кто стояли рядом, подхватили его и затащили наверх. Жвала одного из пауков щелкнули совсем рядом с его ногой, но всё обошлось.
– Зачем? – только спросила Серая, нахмурившись.
– Потом объясню, – серьёзно ответил он, и та молча кивнула.
А меня не отпускала навязчивая мысль: пауки же вполне недурно ползают по стенам!
