Текст книги "Приманка Минотавра (СИ)"
Автор книги: Алина Зайкова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)
Зарисовка 17. Стать и герой-любовник
Анкин, 3 сентября 3340 года
– Ты не боишься, что тебя могут узнать?
Я пытался отговорить Скита от того, чтобы он шёл к общему костру: Серая могла его узнать. Но он почему-то рвался туда.
– Что тебя там так заинтересовало?
Он отмалчивался. Странно, он никогда не отличался молчаливостью.
– Скит!
– Ну ладно. Мне понравилась девушка. Воооон та, сидит рядом с толстой парочкой. Хочу с ней познакомиться. Слышал, как звонко она поет? Какой у неё чистый, грудной голос? А как заливисто смеется… И есть у нее в глазах что-то такое, домашнее и печальное.
– А как же Синий?
– Ну, ты же сам говорил, что она пропала… Да мы с ней скорее были друзьями, чем чем-то большим. Ну, ты понимаешь, не было ощущения, что это моё. Понимаешь же?
Что за бред. И вообще, что значит «моё»?
– А эта девушка «твоё»? – я сдержал смех.
– Не знаю пока. Но вполне может быть. Сам на неё посмотри. Какая стать! Какой голос! А брови! И вообще, что ты из меня неверного мужа тут делаешь? Я с ней просто поговорю.
Женщина, на которую он показывал, была полноватой и с несколько простоватыми или даже грубоватыми чертами лица, хотя, при желании, её можно было назвать симпатичной. Она отчитывала какого-то мужчину, который вобрал в себя худшие качества своего пола: слабый, щуплый, он всё время пригибался, словно ожидая удара, а в глазах сквозила обречённость. Наверняка, это был тот самый нежилец. Странно, что он вообще дошёл до второй точки.
– Кажется, она замужем.
– Это тот неудачник? Что-то не видно там особой любви. Так что – не вопрос, подвинем, – Скит самонадеянно улыбнулся. – Попробовать-то мне ничего не мешает?
Я обречённо вздохнул.
– Ладно, иди… герой-любовничек. Только Серой на глаза не попадайся.
– Не вопрос!
Он захватил гитару и подошёл к женщине сзади, что-то прошептав. Она обернулась, и её лицо осветилось неприязнью – Скит сильно отличался от красавчика, которым был когда-то. Но Скит снова что-то проговорил и стал петь, перебирая струны гитары. Женщина заставила мужа подвинуться, освободив место для Скита, чем он незамедлительно воспользовался. Они тихонько пели восхитительным дуэтом, и вскоре прочие разговоры стихли. Песня лилась, и пела о доме, о семье и детях, и о том, что у каждого должно быть место, где он может быть счастливым – и быть собой.
Да уж, герой-любовник…
Зарисовка 18. Уроки истории
Серая, 4 сентября 3340 года
Проснулись рано – я лелеяла мечту пройти сегодня как можно больше. Конечно, дорога до третьей точки длинная, быстрым шагом часа два-три, а с девочкой – может, и четыре… Но переход с третьей до пятой должен занять не больше пяти часов, а то и меньше. Так что если поторопимся…
Мы подошли к одному из самых живописных мест Лабиринта – к барельефам, и я с удовольствием услышала восхищенные возгласы клиентов. Кажется, эти барельефы были здесь задолго до основания Лабиринта, но откуда именно они появились – никто не знал. Зато, к моему сожалению, с нами был человек, который знал о них всё остальное. Крей. Я застонала, услышав разглагольствования нашего историка, но ему просто не терпелось поведать нам всё, что только можно.
– Надо же, эти барельефы известны во всём мире! Мы их изучали еще на втором курсе.
– Здесь мы видим рождение Эрихтония. Это сын древнегреческих богов Гефеста и Геи, воспитанник Афины, царь Афин, – Крей ловко принял на себя роль экскурсовода. Он рассказывал нам про древний мир, не забывая указывать, что большая часть из этого – легенды, не имеющие под собой оснований.
Мы подошли к центральной стене: там были изображён Минотавр. С одной стороны от него была изображена вереница беззащитных юных дев с печальными взглядами, с другой – юношей с мечами наперевес. И правее – барельеф с мужчиной, приставившим клинок к горлу чудовища.
– Минотавр… По легенде, плод запретной любви жены царя Миноса и быка. Чтобы его спрятать, был построен Кносский Лабиринт. Афины были обязаны каждый год присылать семь девушек на съедению чудовищу. По крайней мере, так говорят легенды.
Крей довольно хмыкнул: кажется, ему удалось привлечь внимание спутников. Он продолжил с долей самодовольства:
– Но на самом деле были найдены неопровержимые свидетельства того, что никаких девушек на остров Крит для пищи Минотавра не приходило. Были созданы слухи, что девушек уводят – но ни одного женского скелета не было обнаружено в лабиринте. Слухи распускались, чтобы афинские юноши, желающие спасти девушек, сами приходили в Кносский Лабиринт. Сестра Тезея пропала, и он готов был отправиться за ней. Ариадна, его возлюбленная и сестра Минотавра, знала правду, но не стала ему ничего говорить, хотя дала ему клубок ниток, чтобы он смог найти дорогу обратно. Он убил чудовище и с тех пор слухи перестали распространять.
Если честно, я впервые слышала такую трактовку и была безгранично удивлена ею. А ведь ловко! Не это ли провернули наши Правители, устроив Курорт? Только приманка другая – а так всё то же самое. Но Крей еще не закончил:
– По другой версии, Тавр был учителем Миноса, грубым и диким человеком. Он устраивал состязания, победителю доставались афинские мальчики – дань из Афин, до сражения находившиеся в Кносском лабиринте… Тавр обычно побеждал, и обходился с ними очень жестоко. Тезей, афинский царь, одержал победу над Тавром, что освободило Афины от уплаты дани.
Крей задумчиво почесал кончик носа, и продолжил рассказ:
– Что из этого правда – неизвестно. Наверное, она где-то посередине. Кстати, мы находимся где-то в сотне километров от места, где, по преданию, был Кносский лабиринт.
Теперь я перестала сомневаться. Скорее всего, именно информация о Лабиринте была тем, что подтолкнуло Правителей к созданию этого жуткого места.
Я окончательно поняла, что не хочу быть проводником. Не хочу, не могу. Ужасное место, ну неужели нельзя было придумать ничего другого! Только… если я уйду отсюда, то куда пойду? Правда в том, что я ничего, по сути, не умела, работать на низших обслуживающих должностях категорически не желала, а на Марс – мне уже дважды отказывали… И я, к сожалению, не Высший, чтобы иметь право не работать.
Поэтому, скорее всего, это было далеко не последнее моё путешествие. Меня передёрнуло – то ли от мыслей, то ли от холода.
Мы шли дальше. Крей снова продолжил рассказ, Крайя уточнила у него, уверен ли он, что его рассказ никому не мешает – видимо, Крае он успел порядком надоесть. На что Крей повернулся ко мне:
– Серая, тебе было интересно послушать про Тавра?
– Да, – машинально ответила я. И краем глаза заметила, как напряглась Аня, державшая Крея за руку. Возможно, ей не понравилось, что он спросил меня, а не её. Глупости. Вот зачем мне нужен этот историк-любитель? Ну ладно, даже пусть историк-профессионал. А главное, зачем я нужна ему? А учитывая, как он бережно помогал Ане спускаться по камням, этот вопрос был исключительно риторический.
– О! А здесь мы видим барельефы, посвященные Троянской войне… – продолжил свою лекцию рассказчик.
Зарисовка 19. Стихи
Анкин, 4 сентября 3340 года
Мы вышли минут через десять после Серой. Скиту, видимо, не терпелось поделиться со мной эмоциями, – иначе зачем, после моих многократных замечаний о любви к путешествиям в тишине, он снова начал разговаривать?
– Слушай, а у тебя с Серой же всё серьёзно?
– Я не хочу об этом говорить, Скит.
– Ну правда. Она тебе сильно нравится, да?
Я раздражённо повернулся к нему и, повысив голос, пояснил:
– Эта тема – закрыта. Навсегда. Ясно?
– Ясно, ясно, – он вздохнул. Вздохнул еще раз. Давит на жалость, явно. Но я всё же не выдержал:
– Ну, что? Что ты хочешь мне рассказать?
– Да мне просто запомнилась девушка из группы Серой…
Я промолчал, надеясь, что на этом наш разговор закончен. Если бы.
– Ты не запомнил её? Она такая… Она, правда, была с тем мужчиной, но ты сам понимаешь, что это на самом деле мало что значит, – он откашлялся, скинул гитару и запел:
– Твои чуть грубоватые черты
открыли совершенство красоты…
Как тебе?
– Музыка ничего, а вот стихи хромают, – я еле сдержался, чтобы не засмеяться. Наш герой-любовник действительно влюбился! – Попробуй что-нибудь менее пафосное и более простое.
Он задумался.
– Твои глаза – огонь во тьме ночной,
Мне снова освещают путь.
Позволь к тебе мне руку протянуть
И будь со мной.
– Скит, я не разбираюсь в стихах.
– Ну всё равно, как тебе?
– Вроде неплохо, но как-то у тебя с ритмом проблемы.
– Ничего ты не понимаешь, так и задумано!
Я промолчал. Надо было срочно перевести тему. Я не выдержу его стихов о любви.
– Слушай, а тебе не знакомы эти барельефы? – придумал я. – Кажется, про эти события и написана Илиада?
– Да нет, что ты. Илиада про… В общем, этого так не расскажешь. Слушай:
Пой, богиня, про гнев Ахиллеса, Пелеева сына,
Гнев проклятый, страданий без счета принесший ахейцам.
Много сильных душ героев пославший к Аиду,
Их же самих на съеденье отдавший добычею жадным
Птицам окрестным и псам…
Я вздохнул. Видимо, это судьба. Хотя я давно планировал ознакомиться с Илиадой, почему бы не сейчас? Особенно учитывая, что этот переход действительно один из самых безопасных…
Вокруг было тихо и очень красиво. Я всегда, когда проходил, восхищался этими барельефами; возможно, здесь не было зверушек и других опасностей именно чтобы «посетители» смогли без напряжения ознакомиться с ними. Мы снова встретили несколько встречных групп, они были испуганы, но на прямой вопрос про третью ответили, что там всё в порядке. А вот четвёртую все обходили. Одна из групп была большой – четыре человека, не считая проводника. Как выяснилось, двое из них присоединились к уже сформированной группе после того, как их проводник отправился разведывать четвёртую, и не вернулся. Странно, потому что их проводником была не кто иная, как Верия. Она, как и мы с Серой, была одной из лучших. И она не вернулась…
Так что её клиенты остались без проводника. За ней идти они не думали – слышали её полный боли и ужаса крик. Вскоре той же дорогой шла Скали с тремя клиентами, она и подобрала испуганных путешественников.
Я удивился: судя по их объяснениям, их должно было быть на одного больше. Они замялись, но ничего не ответили. Ладно, их дело, раз не хотят говорить.
Мы подошли к ключевой, когда Скит пел про противоборство, кхм, юридического мужа Елены и фактического.
– Тихо! – приказал я, и Скит, на удивление, сразу меня послушался.
Оттуда доносился шум драки. Что там могло происходить? Я же явно слышал, что там ничего особенного…
Разбойники? Но в Лабиринте я не встречал таких больших шаек, что могли бы напасть на группу из десяти человек. Драка внутри группы? Невозможно, они друг за друга горой стоят…
Оставался один вариант – зверушки. Но я не слышал ни рычания тигров, ни отрывистого лая волков… Пауки?
Раздумывать не имело смысла.
– Вперёд! – скомандовал я…
Зарисовка 20. Обнаженная сталь
Серая, 4 сентября 3340 года
Наконец, после долгих и зачастую нудных объяснений Крея, мы пришли на третью точку. Вопреки ожиданиям, здесь никого не было, даже главный костёр несколько дней как потух. Это сразу же меня насторожило, – насколько я помню, здесь было неплохое место для привала. В чём дело было сейчас?
Терпкий запах корицы обволакивал сознание, мешая думать. Я почувствовала на себя чей-то злой взгляд. Аня смотрела на меня, подкрадываясь ближе. В руках у неё был небольшой нож с резной рукояткой – наверняка подарок Крайи. Но из-за её медленной, кошачьей походки, я сразу поняла, зачем она ко мне идёт. И мгновенно выхватила открывашку.
– Что, сучка, мужика моего захотела? – прошипела она. Точно, свихнулась. По-моему, она просто захотела меня убить. А её занудливый Крей – лишь предлог, явно.
– Что же ты так меня ненавидишь? – гордо ответила я. – Ни хрена не умеешь, да и лицом не вышла, вот и решила от зависти меня прикончить? – ну, тварюга, давай, набросься на меня!
Она с огромной силой напрыгнула на меня, но я ловко ушла в сторону и вывернула ей руку с ножом, насладившись её взглядом, полным ненависти. Только вопреки моим ожиданиям, вместо дальнейшей борьбы она остановилась и несколько раз дёрнула ухом – странно, я не видела раньше, чтобы человек так мог. Значит, это проявлялась её инфицированность. Значит, ей становится хуже. Значит, её срочно нужно… ликвидировать! Я готова была ещё раз легко взмахнуть открывашкой, когда она остановила меня испуганными глазами и простым вопросом, снабжённым кивком куда-то в сторону:
– Что там?
Я тоже остановилось, – прикончить её я успею; проследила за её взглядом. Там сцепились Крайя и Некрида, и катались по полу. Эрик сидел рядом в сторонке и плакал. Чуть дальше Лидия и Драйян стояли спиной к спине и огромными шеф-поварскими ножами встречали каждого, кто к ним подходил. В тот момент это была Зарина – она шипела что-то про то, что Лидия и Драйян хотят её… съесть?.. Оригинально. Хотя, глядя на их хищные улыбки, я тут же поняла, что Зарина может быть права. В голове сразу же пронеслась мысль, что после Зарины они примутся за меня… Я, по-прежнему держа руки Ани вывернутыми, подобралась поближе к каннибалам…
Зарина заметила сцепившихся Крайю и Некриду и кинулась к ним. Неужели для неё защитить подругу важнее, чем сохранить жизнь? Идиотка. Такие и не должны жить!
Некрида несколько секунд спустя выбралась из клубка, а её место заняла Зарина… Но Крайя, видимо, желала драться только с Некридой: девушка выпуталась и снова попыталась накинуться на своего… «врага»?
И тут я увидела того парня, что развлекал нас песнями на второй точке. Он бежал к Некриде, подняв над собой гитару. И я внезапно обнаружила, что он подозрительно похож на разбойника, с которым у нас был пакт о ненападении… Так он за нами следил? И сейчас он и хочет нас всех убить и ограбить? Я сразу же попыталась броситься на него, но тут на меня напал Крей. Я отпустила Аню – она отползла в сторонку и испуганно смотрела на происходящее – и сразу же пожалела, что успела поставить руку этому мерзавцу… Он орал что-то вроде «отойди от моей жены, ты не отнимешь её у меня»… Да что они все, помешались, что ли?
Я, хоть и не сразу, откинула его от себя. Он перекувырнулся во время падения, так что, когда приземлился, увидел, как Крайя вырывает клок волос у Некриды, Некрида пытается в ответ дать пощёчину, а разбойник обрушивает гитару на Крайю. Крей кинулся защищать сестру, и я его поддержала: разбойника надо было убить!
Разбойник вдруг запел: «а на небе-е-е встретят Сашка да Илья», и сюрреализм полностью завладел ситуацией.
Кажется, когда гитара обрушилась на меня, а я попыталась парировать её ятаганом, послышался жалобный «треньк». Разбойник сразу же остановился – и на его глазах появились слёзы! Что, неудачник, любимый инструмент сломали? Сейчас я сломаю тебе кое-что поважнее…
И тут я увидела его. Анкина. Он выскочил и откинул разбойника от меня…. Но он не мог здесь быть. Он просто не мог здесь находиться, он же в отпуске! Галлюцинации… Это всё – не более, чем галлюцинации. И этот дурной запах корицы, который просто не мог здесь оказаться. А мы, как последние идиоты, попались.
– Это всё газ! Уходим! – закричала я, помогла подняться Крайе и стала перекидывать всех своих в один из проходов, ведущих к четвёртой точке. Как ни странно, они почти не сопротивлялись – разве что Драйян с Лидией захотели меня проткнуть напоследок. Но мне неожиданно помогла Аня.
Наконец, мы все оказались в проходе. Все сидели, уныло прислонившись к стенам и испуганно смотря друг на друга. Словно не ожидали, что они на такое способны. А я истерически захохотала.
– Это был газ! Просто газ! Галлюцинации. Паранойя.
Я снова нервно рассмеялась:
– А мы ему так просто поддались. Значит, были поводы. Хотя и не представляю себе, что я могла в здравом уме поверить, что Лидия и Драйян хотят меня съесть.
Послышались нервные смешки. Почти все при моем взгляде опускали глаза. В том числе Аня и Крей. Лидия попыталась виновато объяснить:
– Нам показалось, что вы хотите отобрать у нас всю еду и оставить в Лабиринте умирать от голода! И не только саму еду, но и приправы, и записи…
Я рассмеялась. Как, наверное, веселится Лабиринт, наблюдая за этим! При условии, что он разумный, конечно.
Но, оказалось, еще не всё закончилось: Крайя вскочила и заорала на Некриду:
– Я бы и сейчас тебя… того! Кокнула! Это из-за тебя Эрик чуть не покончил с жизнью…
У меня от удивления, кажется, открылся рот. Ничего себе страсти…
– Это мой муж! И я имею полное право не ему давать развод! – вскочила Некрида.
Сколько бед может наделать банальный любовный треугольник! Я прерывисто вздохнула.
– Девочки, успокойтесь!
Естественно, мне помогла Лидия: она встала, обняла Крайю за плечи и, что-то нежно нашёптывая, опустила к стенке. Потом так же подошла к Некриде и что-то ей зашептала. На моё удивление, Некрида покраснела и смущенно улыбнулась.
– Ну что, мир? – улыбнулась Лидия.
Все вздохнули. Наконец-то мир и порядок, можно передохнуть.
Все, кроме… И тут я обнаружила, что не знаю, где находится вверенная мне девочка.
Зарисовка 21. Дружба
Анкин, 4 сентября 3340 года
Когда Серая закричала, я опомнился и отвёл руку с ножом, которая собиралась нанести второй удар в область груди. Первый пришёлся в живот, но, кажется, вместе с нарушением психики я временно потерял свои боевые навыки: ничего важного задето не было, хотя выглядело это страшно. Я схватил его за шиворот и вытащил в ближайший коридор. Перевёл дух.
– Ты извини, что я на тебя напал.
– Это всё газ. Да я и сам сошёл с ума, – музыкант со слезами на глазах рассматривал то, что осталось от гитары. Похоже, его больше волновали осколки гитары, чем собственное ранение.
Нужно было зашить рану. Я достал аптечку, вытащил нейтралицин – походную мазь для обеззараживания и обезболивания, вытер кровь, стал наносить мазь вокруг раны: надо было срочно её зашить.
Помолчал, раздумывая, стоит объяснять причину нашего буйства или нет. Почему-то после этой точки я чувствовал необъяснимое доверие к парню, да и мне просто захотелось высказаться.
– Это действительно газ, на мне уже его применяли – несколько лет назад, на Марсе. Проверяли нашу обороноспособность и сплочённость взводов. Этот газ не смог бы заставить тебя сделать ничего, что бы ты не сделал в реальной жизни. Но доводит до абсурда и сметает все собственные границы. Я испугался за Серую. Очень сильно.
– Ты тоже меня извини. Я на неё напал только из-за Некриды. Сам не знаю, что на меня нашло. Я же, кстати, обещал не трогать её и её клиентов. Так что вполне возможно, из-за нарушения договора Лабиринт заставил тебя напасть на меня.
– Возможно. Но ты же сам сказал, что ты влюблён, Скит, – тихо произнёс я, отложив мазь, и взяв специальные иглу и нить. – Любой на твоём месте поступил бы так же. И я. Давай просто договоримся, что никогда не причиним вреда ни друг другу, ни любимым друг друга. Друг, – не знаю, что на меня нашло, но мне захотелось его так назвать.
– Хорошо, слово, – он вздохнул. Его гитара была разрушена, любимая снова далеко и без его защиты, он ранен, нарушил договор в Лабиринте… Наверное, ему сложно. Но он всё равно согласился, даже осознавая возможные последствия нарушения второго договора в Лабиринте. И вдруг он тоже добавил:
– Друг.
В этот момент я воткнул иглу в кожу – и нас окутало сияние. И растворилось. На секунду, не больше.
– Что это было?
– Лабиринт принял нашу дружбу, – уверенно ответил Скит. Интересно, с чего он это взял? Откуда такая уверенность?
– Да уж, втыкание в человека открывашки очень способствует дружбе!
– Наверное, – он улыбнулся одними губами; в его глазах была тоска.
– Я берёг её больше всего на свете, – невпопад произнёс он. – Ты же помнишь, что я входил сюда с гитарой? Она помогла мне пережить всё, через что я прошёл. Она и Пушок. А сейчас я лишился и гитары, – он любовно погладил осколок грифа. – Гитару уже не вернуть… Да и Пушок, скорее всего, погиб. Пушок…
Я закончил с шитьём и взглянул на него. Кажется, Скит совсем скис. Как я мог его поддержать?
И тут послышалось заливистое тявканье с точки. Мы обернулись, и через несколько секунд увидели миниатюрного, всего в треть метра длиной, волчонка, с трудом тащившего из точки в наш коридор потерявшую сознание девочку. Увидев нас, он бросил свою добычу и снова тявкнул, подбежав к своему хозяину, лизнул его улыбающееся лицо.
– Пушок, не может быть! Ты жив!
Зарисовка 22. Первая потеря
Серая, 4 сентября 3340 года
Надо было искать Лею. Я встала; казалось, я была так измотана, что готова была упасть и проспать несколько часов. Почему в этом нашем путешествии всё так… через неприглядные места?
– Ты куда? – Зарина? Почему её внезапно заинтересовали мои действия? Ни в её голосе, ни во взгляде не было сомнения в моих поступках, только беспокойство. Интересно, на Марсе их знакомили с этим газом?
– Искать Лею, – резко, как отрубила. Именно так, никаких вопросов.
Но вот я не учла, что мои клиенты ко мне… привязались. Так что, когда я озвучила свою проблему, они, видимо, восприняли её как нашу.
– Я с тобой! – воскликнула Зарина. Её поддержали все остальные. Эрик, конечно, молчал – ну, да что с него взять. А так даже Аня искренне желала загладить свою вину.
– Когда вы её видели в последний раз?
– Когда заходили на точку, – да, работа учёным, наверное, накладывает свои отпечатки; а может, Крей внимателен от рождения.
– Значит, она находится на точке, либо в ближайших коридорах.
– Серая, мы не хотим разделяться, – ответила за всех Лидия. – Если с тобой что-нибудь случится, мы не выйдем из Лабиринта. Если бы не ты, мы бы перебили друг друга, – её голос взволнованно задрожал.
– Прямо сейчас мы не можем никуда идти, – решила я, немного подумав. – Давай осмотрим вместе ключевую точку, и, если её не найдём, пообедаем и пойдём проверять коридоры.
От компании послышались возгласы одобрения. Что ж, они правы. Я не имею права оставлять их надолго: если исходить из статистики наших злоключений, они без меня долго не протянут.
Но сейчас не было смысла всем тащиться на ключевую точку.
– Зарина, Крей, Крайя – со мной. Помните, что там газ, не поддавайтесь. Остальные – можете начинать готовить.
Мой выбор объяснялся простыми выводами: у них не было никаких претензий друг к другу, к тому же все в неплохой физической форме. Так что с ними не должно было возникнуть проблем, а при встрече с другими группами у них были бы шансы уйти без потерь, да еще и увести противников из-под газа.
Но нам повезло и вместе с тем не повезло: других групп не было, но девочки не было тоже. От разбойника не осталось и следа. Мы обошли точку – она была сравнительно небольшая, так что мы не потратили на это много времени. Странно, но на этот раз у меня не возникло желание кого-то убить, ровно как меня не посещали галлюцинации с Анкиным. Возможно, потому что мы это место уже прошли?
Вернулись. Остальные загрустили, увидев нас четверых, но ничего не сказали. Нас стало на одного меньше, правда, на самого слабого. Но какая разница, когда речь идёт о человеческой жизни?
