Текст книги "След Фата-морганы"

Автор книги: Алина Болото

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

Та-ак. Эрга тоже гробанули. Сейчас бедняга пыхтит где-то на моем месте в Подвалах. Подвальным доставляет удовольствие обирать наших до нитки, а образ сдавать в хранилище. Не всем так “везет”, как мне, не всем дают еще один шанс. Что за жизнь?! Я был четвертым, Эрг, стало быть, уже пятый, и все за последние два месяца. Многовато. Шеф устроит хорошую выволочку оставшимся.

Но как же человек освободился? Во время Игры Эрг должен был держать его надежно. Значит, он вначале убил Эрга, а уж потом смотрителя. Ой, не обошлось здесь дело без помощи со стороны! Меня тоже вышибло из роли, вероятно мощность импульса превысила предел устойчивости. Какая у нас здесь степень материализации? Всегда была четвертая, но в этой серии явно ниже и намного ниже. Атрибутика то и дело соскальзывает на блуждающую, хорошо еще, что персонажи не путаются. Стоп! О чем это я? Прежде всего, надо выставить из сектора наемницу, а для этого надо связаться с кем-то из Высших. А где я, к чертовой бабушке возьму Высшего, если смотритель погиб, а техника разбита вдребезги?!

9

Мертвых было двое: волшебник и еще какой-то незнакомец в белом. Черты незнакомца слегка напоминали Пташкины, но Пташка был красивее. Дану Алисо исчез, “дочки” тоже нигде не было видно. Трупы лежали один возле другого, только если на теле незнакомца крови почти не было, то вышитые драконы волшебника тонули в кровавых пятнах.

Несколько секунд Джинн смотрел на волшебника, потом зачем-то дотронулся до висков незнакомца. Тело дрогнуло! Джинн склонился ниже, но что-то щелкнуло, и его отбросило в сторону метра на полтора. Я тоже не устояла на ногах и шлепнулась прямо на отвратительный мох, оказавшийся на ощупь удивительно мягким.

– Найди накопитель, – слова прозвучали очень тихо, но и я, и Джинн их услышали.

– Кто?! – вскрикнул Джинн. – Кто?

Ни единого звука не донеслось в ответ. Тело незнакомца как-то странно изогнулось и начало таять в воздухе. Джинн вскочил на ноги, сгреб меня в охапку и прыгнул к двери. Взрыв застиг нас на пороге. Под нами разверзлась бездна, и какое-то время мы парили над огненной пустотой, пока сбоку не обрушилась земля. Кажется, я отключилась, потому что открыла глаза уже в воде. Мы сидели в реке по горло, и Джинн время от времени плескал воду мне в лицо. Вначале я сказала ему, что он дурак, потом спросила, а что это, собственно, было.

– Дематериализация глюка.

Стало еще непонятнее, но заниматься долгими разговорами посреди реки мне не хотелось, и я решила выйти на берег. И пошла. Уже через несколько шагов я поняла, что решение несколько опрометчивое, ибо купальный костюм на мне отсутствовал, равно как и прочая одежда. Я немедленно вернулась на место (вода до подбородка) и сообщила Джинну, что он не только дурак, но и подлец.

– Слушай, я же тебе сказал...

Всему на свете есть предел, особенно терпению. Я закрыла лицо мокрыми руками и заплакала. Я никому не сделала ничего плохого, почему мне всегда не везет? Мне обещали отдых, избавление от стресса! А здесь опять неприятности! Как отключить систему? Мне надо вернуться, хватит с меня этих экспериментов!

– Я хочу домой!

– Чего ты ревешь? Выведу я тебя из сектора, не волнуйся. Кто тебя вербовал?

– Где? – я оторвала руки от лица, повернулась и Джинну. – Во сне или наяву?

– Это не сон, дурочка! Это – страна глюков. Мы здесь все на контракте. Кто тебя привел?

Еще меня посреди реки не допрашивали. И главное, кто? В моем мозгу сработала какая-то защелка. Придурок, отвечающий за правильное исполнение роли. Не человек даже, а так, усилитель тенденции. И что я вообще с ним церемонюсь? Сгусток энергии! Грязь. Это же он вел моего персонажа, мою супердевочку по волнам стандартной приключенческой интриги. Он же мразь до глубины... нет. Души у него нет.

Я вновь повернулась и зашагала в сторону берега. Брызги летели во все стороны, мягко струился под ногами песок. Я прошла уже полдороги, вода уже доходила до пояса, и тут я вновь заколебалась. А! Старомодное воспитание! Ненавижу!

Сзади несколько раз плеснуло, потом на плечи опустилась омерзительно мокрая тряпка. Черный плащ.

– Возьми и не майся. Только он у меня без застежек.

Я молча закуталась в эту мерзость и вышла, наконец, на берег. С плаща текло и капало.

Берег был совсем не тот, на котором мы прятались с Пташкой и Дану Алисо, не обрывистый, а пологий. Узкая полоска песчаного пляжа сменилась ярко-зеленой травой, а чуть дальше росли молодые дубы вперемешку с редкими березами. Дул довольно сильный ветер, и полы мокрого плаща хлопали меня по ногам.

Та-ак, далеко я уйду, если все время придется держать руками этот мерзопакостный плащ, а он будет настырно распахиваться...

Джинн обогнал меня, преградил дорогу и завязал у горла болтающиеся тесемки, потом вздохнул, вытащил откуда-то булавку с черной жемчужиной и кое-как сколол полы плаща.

– Больше ничего сделать не могу.

И на том спасибо. Нет ничего глупее путешествия в голом виде через всю территорию королевства. Я ведь помню: от границы меня довольно долго везли в закрытом экипаже, а потом уже пересадили  в “папашину” коляску. Поскорее бы выбраться отсюда! Правда, до окончания срока контракта еще есть время, но условия были нарушены не мною.

– Только должен предупредить: если дематериализуюсь я, ты вновь останешься без одежды.

Я посмотрела на Джинна с некоторым интересом. Если на него одеть чадру, все остальное смотрелось бы вполне прилично. Черная сорочка с широкими рукавами, черные штаны до колен, опять-таки черные чулки и башмаки того же цвета. Этакий черный гражданин романтической наружности. Физиономия только...

– Ты тоже глюк?

– Глюк. Причем твой в данное время.

Я очень старательно подумала. Одежда у меня была местной, мой глюк уцелел, тогда почему я осталась нагишом?

– Тот парень со смотрителем был чьим?

– Эрг? Он вел партию положительного персонажа, насколько я понял, твоим антиподом здесь был Пташка.

– Так кто же упер мою одежду?!

Джинн даже остановился.

– Ты знаешь, что я не человек?

– Знаю.

– Тогда чего ты от меня хочешь?! Я тебя не раздевал! Эрг дематериализовался, а ты подвернулась под удар. В полумиле исчезло все, имеющее отношение к сектору. Там воронка теперь!

– Что ты волнуешься? Я только спросила. Мне ничего не рассказывали о дематериализации глюков. Я хочу убраться отсюда.

– Я понял.

Мы шагали по дубовой рощице. Среди деревьев ветер почти не чувствовался, но мой плащ и без него подсыхал очень быстро. Материя, из которой он был сшит, хоть и напоминала бархат, все же им не являлась.

– Эй, ты, как тебя зовут, а что все-таки произошло в избушке? Кто убил смотрителя. И куда подевался Пташка с компанией?

Джинн зачем-то потер лицо, и шрамы мгновенно порозовели. Ответил он не сразу, а после долгой-долгой паузы, так что мы успели подняться на холм и спуститься с него.

– У меня сейчас нет имени. Персонаж, звавшийся Пташкой потерял имя после того, как сбросил своего глюка. Теперь это просто человек, о котором я ничего не знаю. Дану Алисо и “дочь волшебника” – это персонажи, слишком тесно связанные с положительным героем, чтобы уцелеть после его исчезновения. Их породил сектор, его тенями они и остались.

– Послушай! Я буду звать тебя Джинном, все равно ты появился, как Джинн из бутылки.

– Я появился, как глюк, которого отрывают от наемника!

Здесь я почему-то оскорбилась, безусловно, я знала, подписывая контракт, что меня будут использовать, как генератор психоэнергии, но, елки-палки, в слове “наемник” привкус не тот! Чертова фирма! Откуда она взялась на мою голову?!

“Тра-та-та-та”, – на мою голову посыпались сбитые с дерева ветки. Джинн сделал дикий прыжок, сшиб меня с ног, и мы вдвоем рухнули в кусты орешника. Следующая очередь аккуратно прошила куст над нами. Сердце у меня замерло в ожидании третьей, но вместо этого раздался оглушительный рев: “Эй, вы, двое, подойдите!” Джинн проворно вскочил, выдернул меня из куста, невзирая на треск бархата, и мы предстали перед здоровенным парнем в форме морской пехоты. Сдвинутый на ухо берет украшало маленькое черное перышко. На лице верзилы было написано тоскливое равнодушие. В двух шагах от бравого солдата на разбитой колесами дороге застыл потрепанный джип с прыщавым юнцом на месте шофера.

– Документы есть? – прорычал верзила, не опуская автомата.

– От возмущения у меня перехватило дух: мало того, что вклинились в средневековый сюжет, так еще и ведут себя по-хамски.

– Ты на кого орешь, мерзавец? – спросила я, как можно ласковее. – Кто твой командир?

Верзила нехорошо улыбнулся.

– Смаги, а ну-ка, объясни дамочке, кто мой командир.

Юнец нехотя выбрался из машины, подошел и отвесил мне такую пощечину, что в ушах зазвенело, а глаза сразу наполнились слезами. Я промокнула слезы черным бархатом и посмотрела на Джинна. Джинн не шелохнулся, его изуродованное лицо вообще стало деревянным.

– Обыщи их, Смаги!

Смаги повернулся и начал старательно обшаривать Джинна, который невидящим взглядом пялился куда-то в пространство. Внутри меня медленно разрастался холод. Если я хоть что-то понимаю в расстановке сил, людей здесь быть не должно. В этой игре участвовали лишь двое: я и тот, кто был Пташкой. Прочие – лишь порождение мира иллюзий. Только положительный персонаж мог противостоять мне, и то, победа досталась бы ему дорогой ценой: я успела бы еще натворить кучу пакостей. Ну, ладно, Пташка исчез, ну, ладно, я рассоединилась со своим глюком, но это еще не повод для того, чтобы стать рядовым персонажем. В конце концов, я нанималась в злодейки, а не в невинные жертвы!

Смаги покончил с Джинном и перешел ко мне. Когда он засунул руку под плащ, глаза у него вначале стали квадратными, потом округлились. Дыхание остановилось, потом резко участилось, на лбу выступили капли пота.

Верзила, вероятно, что-то заметил, так как сказал уже с явным раздражением:

– Хватит ее лапать. Нашел деньги?

Юнец выдернул руку, отошел и что-то буркнул негромко. У пехотинца тут же заблестели глаза, он пристально оглядел меня и присвистнул:

– Это меняет дело.

Не глядя, он ткнул автомат в руки своему напарнику:

– Убери парня и возвращайся.

– А ну, пошел! – петушиным голосом выкрикнул шофер.

Джинн молча шагнул в сторону. Едва они скрылись за деревьями, коротко протрещала очередь. Пехотинец облизал губы, не сводя глаз с моего плаща, и я просунула руку в вырез, чтобы  выдернуть Джиннову булавку. Отличную длинную булавку с черной жемчужиной на конце, великолепную тонкую булавку, длиной побольше моего указательного пальца. Выдернув булавку, я небрежно распахнула плащ.

– Ты собираешься кого-то ждать, служивый?

Служивый ждать и не думал, он сразу же двинулся ко мне. Сквозь холод в моей голове спокойно проворачивались мысли. Раненный зверь опасен, зверя надо убивать наверняка. Если всадить эту штуку в шею, будет ли он убит? Надежнее было бы через глазницу прямо в мозг, тогда...

Он не дошел шага. Что-то глухо хряпнуло, и верзила осел к моим ногам. Позади него с автоматом в одной руке и охапкой одежды в другой обнаружился Джинн.

– Я немного задержался из-за тряпья, – объяснил он. – Для общего блага тебе все-таки лучше путешествовать одетой.

У меня сильно зашумело в ушах, ноги сделались ватными, и я без сопротивления позволила перенести себя в машину. Уже там Джинн не без труда разжал мне пальцы и, забрав булавку, сколол себе ворот сорочки.

– Я дам тебе кое-что получше, – и, быстро обшарив тело верзилы, вернулся с массивным армейским ножом в ножнах. – Надень!

– Я не умею с ним обращаться, – мои губы едва шевелились.

– Ничего, теперь тебе по форме положено.

Я с отвращением напялила на себя комбинезон и, затянув до упора ремень, повесила на него ножны. Сапоги юнца оказались мне великоваты, и поэтому я предпочла остаться босиком, зато берет все-таки надела. Пришлось заправить под него волосы, чтобы хоть издали походить на мужчину.

Джинн не переодевался, напротив, он вернул себе свой плащ и этаким Мефистофелем взгромоздился за руль джипа. Обращался он с машиной довольно профессионально для “средневекового джентльмена”, и из лесочка мы выехали без особых приключений. За лесом оказалось шоссе, из чего я сделала вывод, что с прошлым окончательно покончено: за все время пребывания в королевстве я не видела ни одной приличной дороги.

Единственное оказалось неизменным: время. От дворцового завтрака остались одни воспоминания, солнце уже клонилось к закату, и желудок явственно напоминал о прошедшем дне. Над пологими холмами висели облака, подсвеченные солнцем, как куски сладкой ваты в разноцветных формах уличного разносчика. Под облаками летали целые стаи птиц, набивающих желудки вечерней мошкарой. Где-то звенели колокольчиками сытые коровы, и упитанный пастух звонко щелкал кнутом...

Интересно, глюкам нужна пища?

– Джинн, – начала я, и тут мотор замолк. Правда, он тут же взревел снова, но это была уже агония. Он чихнул пару раз и затих навеки.

– Бензин на нуле, – зловеще произнес Джинн, постукивая ногтем по стеклу индикатора.

– В этой стране есть бензоколонки?

– Вероятно, есть, но у меня нет дорожной карты с их обозначением. Проще будет сходить в село и спросить, а заодно и поесть в каком-нибудь трактире.

Насчет поесть – это он хорошо сказал. Мы вылезли из машины, и пошли в ту сторону, где на горизонте брело стадо. Пестрые пятна коров отчетливо выделялись на фоне яркой зелени холма. Мы шли минут десять, пока не наткнулись на двух громадных вислоухих овчарок, устроивших нам отменный прием. Джинн едва успевал отмахиваться от них прикладом автомата, пока подбежавший пастушок не отогнал собак.

– Господин! – заверещал он пронзительно. – Не стреляйте, господин, они вас не тронут!

–  Я не собираюсь тратить патроны на твоих кобелей! – сварливо заметил Джинн. – Скажи мне лучше, где деревня.

Мальчонка с ужасом уставился на его лицо, и его собственная физиономия начала быстро сереть.

– Валак, – прошептал он и медленно опустился на колени. Овчарки, все еще рыча, сели у его ног. Коровы спокойно брели дальше, помахивая хвостами, звякая колокольчиками и вздыхая шумно и печально. Коров ожидали теплые хлевы, а нас ожидали неприятности – это я уже почувствовала.

– Мальчик! – я соорудила себе самый нежный тембр голоса. – Мы обычные мирные путники. Нам надо поесть и где-нибудь переночевать. Скажи, пожалуйста, где деревня.

По щекам мальчишки потекли слезы. Похоже, я произвела совсем не то впечатление.

– У меня три брата и две сестренки, не надо меня забирать! Мамка без меня не управится! – он ревел уже вголос. Собаки яростно скалили зубы и, похоже, жаждали крови.

– Может быть, я тебя и не заберу, – зловещим тоном начал Джинн, – если ты мне укажешь, где деревня!

Все еще рыдая, мальчишка вытянул дрожащий палец в сторону севера, куда продолжало неторопливо брести стадо. Джинн сунул автомат под плащ и зашагал в указанном направлении, я поспешила за ним, искренне надеясь, что собаки у пастуха послушные.

Мы вошли в деревню, когда тени стали уже совсем длинными, и Джинн уверенно направился к двухэтажному дому на окраине, над крышей которого вызывающе торчал жестяной петух. У коновязи переминались с ноги на ногу два гнедых конька, а лохматая собачонка задумчиво созерцала зажатую между лапами кость.

Едва мы переступили порог, в нос ударил запах горелого мяса, вероятно, здесь предпочитали питаться угольями. Мы обошли несколько столов, за которыми усердно ели и еще более усердно пили, и пристроились на лавке у самой стены, где одиноко спал какой-то забулдыга. Джинн несколько потеснил его, но забулдыга не обиделся: он тут же привалился к черному плащу и захрапел еще громче.

– Хозяин! Обед на двоих!

Появился хозяин в засаленном переднике, оглядел нас крошечными глазками, и миски с едой возникли, как по волшебству. Вино он тоже принес лично и долго протирал кружки, пока Джинн не сунул ему в карман золотую монету. Когда хозяин удалился, а я отведала каши с мясом, то, наконец, рискнула спросить:

– Слушай, а где это тебя так разукрасили? Или так по сценарию положено?

Джинн перестал есть и сделал хороший глоток из глиняной кружки, прежде чем ответить.

– В одном веселом местечке. А из сценария это не выпадает. Злодеям положено быть уродливыми.

– А ты – злодей?

– Если ты – отрицательная героиня, то глюка тебе выдают самого злодеистого из злодеев.

– Джинн, а что за история здесь раскручивается? Начало было сказочным, потом приплелось убийство, потом эти кретинские солдаты, и здесь народ какой-то странный. Ты посмотри, как они одеты!

Глюк без особого интереса огляделся по сторонам:

– Нормально одеты, как люди.

10

Ну вот, началось! Она и так вела себя достаточно спокойно все это время. Должно быть, мое присутствие все еще влияло на нее. У меня чуть глаза на лоб не лезли, когда я увидел первое смещение, а ей – хоть бы хны. Ну, бережок изменился, ну, из автомата постреливают – подумаешь! А что накопитель в разнос пошел, так ей-то что?! А то, что теперь вообще неизвестно, что и творится, так это не ее проблемы. У меня двоякое отношение к наемникам. С одной стороны, без них бы не было устойчивой системы, а с другой стороны, они даже не глюки. Они персонажи. Куда потянешь, туда идут. Хотя, эта сволочь все же сбросила Эрга! Эрг был лучшим парнем среди наших, поэтому и пострадал.

Та-ак, но как объяснить ей этот маскарад? Половина в трактире одета в нормальную деревенскую одежду, другая щеголяет в кожанках. Что у них здесь за мода, черт! И кто такие валаки?..

11

Интересно, “одеты, как люди”! Стало быть, все нелюди, но усердно маскируются под людей? Или все персонажи человеческие, только с костюмированием у них здесь напряженка. Вот, сидим мы с глюком, я в военном комбинезоне, он весь в бархате и кружевах, никто на нас внимания не обращает. Привыкли?

– Хозяин, а как у вас здесь насчет бензоколонок? – спросила я погромче, пытаясь перекричать шум в комнате.

Мгновенно настала тишина да такая, что был слышен громкий храп спящего забулдыги. Потом пронзительно завизжала женщина, грохнули вывалившиеся из рук хозяина тарелки, заскрипели отодвигаемые стулья, начали падать скамьи, с которых в панике вскакивали люди. Все пришло в движение. Всяк норовил первым добраться до дверей, поэтому там образовалась маленькая давка, а самые сметливые принялись прыгать в окна. Трактир опустел минуты за три, и только красноносый пьяница продолжал выводить рулады, да испуганно квохтала забившаяся под стол курица.

Глюк инстинктивно нащупал привязанную к поясу сумку с патронами, а я, наконец, закрыла рот, все это время остававшийся открытым.

– Я что-то не то говорю? – спросила я шепотом.

Из-под стойки вылез лоснящийся от пота хозяин, его грубая домотканая рубаха под мышками имела не то, что пятна, целые озера пота, с кряхтением встав на ноги, хозяин низко поклонился Джинну:

– Не соизволит ли добрый валак принять от меня в дар целую канистру бензина?

– Давай, – коротко ответил глюк, продолжая следить за окнами.

Сотрясая брюшко, хозяин притащил зеленую канистру и подал ее с такими ужимками, что мне стало противно.

– Осмелюсь обратить ваше внимание, что я уже отдал четверых работников на танец ночного пламени.

Глаза Джинна недобро блеснули:

– Отчего же ты сам не пошел, любезный?

Хозяин громко икнул и вдруг повалился нам в ноги.

– Не погубите душу! – завыл он, целуя мою босую ступню.

– Че-го? – по слогам произнес глюк. – О чем это ты?

Что-то грохнуло, во все стороны полетели осколки, и по стене полилось горящее масло. Джинн мгновенно подхватил канистру.

– Смерть валакам! – истерически завопили во дворе. Джинн дал короткую очередь в окно, но второй кувшин с маслом упал почти рядом с нами. Толпа отозвалась радостным улюлюканьем. Хозяин горестно запричитал, глядя на расползающееся пламя.

– Держись за мной! – рявкнул Джинн и ринулся к двери с канистрой в одной руке и автоматом в другой. Я перескочила через разбитый кувшин и вслед за глюком оказалась на пороге. При виде нас мужчины было попятились, но одна из женщин выбралась вперед и заверещала: “Где мой сыночек?” Раздался угрожающий гул толпы, но глюк мигом его перекрыл.

– Сейчас все там будете! – пообещал он, опуская автомат, и неожиданно завыл низким вибрирующим голосом: – А-оу!

– Воу! – зарыдала я пронзительно.

По всему селу откликнулись собаки, захлебываясь лаем, они визжали и хрипели от злости. Штук пять уже мчались в нашу сторону.

– Авау! – еще более низко вывел Джинн и дал очередь поверх голов.

Люди шарахнулись, толкая друг друга, какой-то собаке наступили на лапу, собака завизжала, остальные псы со злобным остервенением вцепились в пострадавшую. Собачья свара усугубила начавшуюся панику, да еще крик “пожар”, несущийся из трактира... Кое-кто из сельчан кинулся к колодцу, остальные просто разбежались.

Мы не теряли времени даром и быстренько направились в сторону оставленной на дороге машины. А между тем стемнело, и вскоре я вцепилась в плащ Джинна, боясь потеряться во мраке.

– Почему они не бежали сразу? – задала я, наконец, давно мучающий меня вопрос. – Ведь ни у кого из них не было оружия?

– Они мало знакомы с огнестрельным, – нехотя пояснил глюк.

Мой комбинезон до колен промочила вечерняя роса, и я изрядно исколола босые ноги, пока мы, наконец, не вышли на шоссе. Машина все так же стояла на обочине, и я тут же вскарабкалась на сидение, а глюк принялся на ощупь заправлять бак. Фары мы не зажигали до тех пор, пока не заработал мотор, и Джинн не тронул с места застоявшийся джип.

– А кто такие валаки? – спросила я.

Мы понеслись сквозь ночь, но ответа я так и не дождалась.

Отъехав от злосчастного селения километров десять, Джинн заглушил мотор и погасил фары:

– С вашего разрешения, принцесса, я объявляю ночной сон.

Я отнюдь не собиралась возражать. Событий сегодняшнего дня при других обстоятельствах мне хватило бы на несколько лет. Я улеглась на заднем сидении, предоставляя водителю переднее, минут пять смотрела в звездное небо, потом закрыла глаза. Последняя мысль сквозь пелену надвигающегося сна была об автомобилях. Совершенно пустынное шоссе. Ни одной машины, кроме нашей – это ненормально.

Проснулась я от холода. Висел мерзкий предрассветный туман, комбинезон мой пропитался сыростью, на обтянутом искусственной кожей сидении капельками собралась роса. Бр-р! Я села рывком и почувствовала, как затекло тело, видимо, ночью я все время пыталась свернуться калачиком.

Джинн все еще спал, уткнувшись носом в спинку сидения, и я не без зависти поглядела на черный плащ, под которым наверняка было тепло. Джинн явно не джентльмен, даже не попытался предложить мне укрыться. Черти б его забрали!

Я тихонько переползла через борт машины, и отправилось обследовать придорожные кусты. Мокро, холодно, противно. Где моя уютная квартира с ее выложенными кафелем удобствами? Как только проснусь, первым делом помчусь в ванную, напущу много-много горячей воды, залезу по горло и буду плескаться...

Загудела машина. Наша? Пожалуй, я погорячилась насчет чертей. Без глюка я отсюда не выберусь. Джиннчик, ты что там творишь?

Я выскочила из кустов, как антилопа, и сразу остановилась. Но было поздно. Гудела не наша машина. Откуда она взялась только: серая легковушка с мордой зайца, нарисованной на передней дверце, тормозила возле нашего джипа. Мне захотелось вернуться в кусты, но меня все равно уже заметили. Я поправила берет и танцующей походкой манекенщицы направилась к машинам.

Джинн беседовал с коренастым седовласым человеком в мятом коричневом пиджаке и таких же брюках. Рубашка когда-то бывшая белой, ныне приобрела ярко выраженный желтоватый оттенок. В машине у седовласого сидели еще двое старцев не менее потрепанного вида и поочередно зевали.

– Нет, господин барон, мы не из Аргена. Нет, я не встречал этого человека. Мы простояли здесь всю ночь, господин барон. Безусловно, мы уплатим пошлину. Какие прокламации, мы преданные слуги короля?!

По-моему, Джинн нервничал, во всяком случае, шрамы на его лице были бледнее обычного. Барон едва лепетал, а глюк говорил, подчеркнуто громко, то и дело поглядывая в сторону старцев. Один из них, с необычайно морщинистым лицом, вдруг перестал зевать и с живейшим интересом уставился на меня. Я старательно улыбнулась, чувствуя, как по коже отчего-то пробегает холодок. Морщинистый обнажил в улыбке ослепительно белые клыки и что-то негромко сказал своему соседу. Тот согласно кивнул, и оба они обратили все внимание на Джинна.

– Нет, господин барон, едва ли мы сможем заехать в замок, у нас неотложные дела на границе.

Джинн бледнел на глазах, на лбу его выступил пот, а губы приобрели фиолетовый оттенок.

– И долго ты будешь сопротивляться, паршивец? – вдруг необычайно ласково спросил барон.

– А личина-то у него чужая! – пронзительным высоким голоском взвизгнул морщинистый, и все трое громко захихикали.

– Обожаю белых глюков, у них привкус интересный, – авторитетно заметил до сих пор молчавший старикашка, и звучно прищелкнул языком.

Джинн зашатался, на него было страшно смотреть, но он все еще говорил:

– У нас государственные дела, господин барон, и я осмеливаюсь настаивать...

– Эй! – барон погрозил пальцем своим спутникам. – А ну-ка, не увлекайтесь! Оставьте немного другим!

Старцы лениво отвернулись, а Джинн привалился спиной к джипу и тщетно силился сказать что-то еще: но слова не шли у него с языка.

– А неплохо поохотились: глюк, человечина и канистра бензина, – заметил барон. – Гости будут довольны.

Он распахнул дверцу джипа, втолкнул Джинна на заднее сидение и выжидательно уставился на меня. Я молча прошла и села рядом с Джинном. Барон громко хлопнул дверцей, а сам обошел джип, чтобы сесть за руль.

– Сам только не сожри! – тоненько выкрикнул морщинистый, и они снова засмеялись.

Фыркнул мотор, машины одна за другой тронулись, медленно набирая скорость. Взошло солнце, развеяв остатки предутреннего тумана, розовый диск начал путь по небесам.

По холмам мы ехали еще минут двадцать, а потом нырнули в низину, по деревянному мосту перебрались через ручей и оказались на проселочной дороге. Еще несколько минут трясучки, и мы через полуразрушенные ворота въехали во двор замка.

Обветшавшие стены строений были густо увиты плющом, окна скалились осколками стекол, а восточная башня вообще рухнула, засыпав двор битым камнем. Мы остановились перед сравнительно лучше сохранившемся зданием.

– Прошу! – барон предупредительно распахнул передо мной дверцу, но я прежде подсунулась под руку Джинна, и не без некоторого усилия помогла ему продвинуться по сидению. Вылез он сам, тяжело опираясь о мое плечо и с трудом переставляя ноги. Мне не понравился его вид: расширенные зрачки и пузырящаяся в уголках рта пена.

– Ой, как трогательно! – засмеялся барон. – Преданная своему глюку дама нежно ведет его в обитель убийц.

Насчет убийц он напрасно сказал, у меня и без того ноги дрожали: на добрых волшебников эти старцы ну никак не походили!

Вслед за бароном мы прошли огромный пустынный зал с закопченным потолком и остановились возле массивной колонны. В колонну с трех сторон были вмонтированы металлические кольца, с которых свешивались цепи. На одной из цепей, едва касаясь носками пола, висел пленник. В лице несчастного не было ни кровинки, и он лишь слегка скосил глаза в нашу сторону, чтобы тут же закрыть их, испустив последний вздох.

– Какой кретин товар портит?! – сердито вскричал барон. – Кому здесь плетки захотелось?

– Да ты забыл, барон, – сказал морщинистый старец. – Ты сам его слугам отдал.

– Я слугам отдал, а теперь – собакам придется! Разожрались, сволочи, харчами брезгуют!

– У нас тут не прибрано, – сказал он мне, резко меняя тон, – прошу простить покорно, присаживайтесь.

Я увидела стоящие у камина стулья и поспешила подвести Джинна к одному из них. Глюк рухнул на сидение, и тотчас же оказался прикрученным к его спинке толстым сыромятным ремнем. Все-таки, колдовство! Я же чувствовала, что здесь что-то не так! Я... Я послушно села на второй стул, и веревка так же быстро оплела меня.

– Ну вот, – барон нежно потрепал меня по щечке – отдыхайте пока, скоро завтрак.

 Старцы мерзко захихикали и удалились, оставляя нас наедине с трупом. Я закрыла глаза, потом открыла, потом потрясла головой. Что-то здесь было не так. Зачем я приехала сюда? Я, вроде, собиралась в другое место?

Я посмотрела на глюка: сидит, взгляд отсутствующий, струйка слюны на подбородке. Пренепреятнейшая физиономия. Зачем он вообще здесь сидит? У меня что-то с ним связано, какое-то скверное воспоминание. Какие-то испачканные драконы. Красным испачканные...

Ой! Что-то кольнуло в сердце, потом настойчиво заныло, и, наконец, разлилось пронзительной болью. Господи, они же человека убили! Доброго человека. А потом глюка корежило, беднягу...

И тут меня оглушил беззвучный “вопль”: “Жизни, дай мне жизни!” Я вздрогнула и вновь посмотрела на глюка. Он все так же сидел, уставясь в пространство, и губы его не шевелились. Что же делать? Меня охватило отчаяние. Что за дурацкие игры здесь играются? Чем дальше, тем гнуснее!

“Жизни, дай мне жизни!” – внутренний голос уже шептал, угасая. И я внезапно рассердилась. “Дайте же ему жизни!” – крикнула я мысленно. “Кто там есть?” И прошла волна. Я почувствовала ее. Добрая теплая волна обдала меня с головы до ног  и скользнула к глюку. Его глаза сразу потеплели, порозовело лицо, и даже шрамы, кажется, немного разгладились. Где-то за стеной раздался вопль, но, опережая его, Джинн рванулся, веревка лопнула, и глюк оказался на ногах. Следующим движением он выхватил нож у меня из ножен и полоснул по второй веревке. А потом мы пробежали! Дверь пыталась захлопнуться у нас перед носом, но Джинн снес ее с петель.

Джип скучал во дворе и с восторгом завелся, едва глюк коснулся стартера. Мы выехали задним ходом, развернулись почти у самого моста и понеслись по дороге, как бешеные. Кажется, я что-то кричала и поминутно оглядывалась назад, но погони не было. Только земля почему-то пузырилась за нами. Мы мчались по дороге, а позади трещало, лопалось и гремело.

Джинн не снижал скорость до самого леса, и лишь на опушке притормозил.

– Я уже жалею, что польстился на эту машину, – сказал он сквозь зубы. – Не вернуть ли ее нашим воякам?

Воякам? Да верно, мы ведь вернулись обратно. Так долго ехали и так быстро вернулись?

Дорога, наконец, угомонилась и больше не взрывалась за задними колесами, и под сень деревьев мы въехали самым тихим ходом.

– Дина, а ведь меня блокируют, – неожиданно сказал Джинн. – Тебе придется остаться в секторе.

Я прикусила язык и долго-долго сидела молча.

– Чем это грозит? – спросила я, наконец. Глюк пожал плечами:

– Спроси лучше, чем это грозит сектору. У тебя прорываются низкие вибрации, которые ничем не компенсируются. Распределением энергии у нас ведал смотритель. Идет накопление энергии определенного вида, стимулирующей рост сил зла, что в свою очередь оказывает влияние на тебя. Чем сильнее эмоции, тем серьезнее противник. Закольцовка. Плюс – внезапное появление еще одного отрицательного персонажа вместо Пташки... Сектор потеряет стабильность.