Текст книги "Проклятый цветок для Тигра (СИ)"
Автор книги: Алина Лис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Тэруко невольно отшатнулась и уперлась спиной в телегу. Она ощущала себя птицей, попавшей в силки.
– К-к-какую услугу?
Неужели Реншу тоже из этих? И потребует, чтобы оруженосец принца ублажал его в ответ на молчание?
При мысли о том, чтобы хотя бы дотронуться до сотника в подобном смысле, Тэруко затошнило.
– Ничего серьезного или сложного, малыш. Просто у тебя же есть доступ в палатку принца? Вчера его высочество получил письмо. Я хочу, чтобы ты принес мне его, – четко выговорил Реншу, не отрывая от нее пристального взгляда.
В первое мгновение Тэруко испытала облегчение: речь не шла о сексе. Но затем пришла в ужас.
– Вы тоже лазутчик? – спросила она у Реншу. У милого, доброго, рыхловатого балагура Реншу.
– Ну что ты, малыш? Какой я лазутчик, скажешь тоже? Просто хочу прочесть одно письмо.
– Я не сделаю этого!
– Какая жалость, – мужчина фальшиво вздохнул. – Мне бы так не хотелось, чтобы тебя пытал Цао, малыш Рю. Говорят, его палач – настоящий изверг.
– Если вы меня выдадите, я все про вас расскажу.
– Правда? – деланно изумился Реншу. – Приблудный мальчишка, который выпустил лазутчицу, еще и пытается оговорить верных офицеров его высочества? Слово одного предателя, против двоих честных и заслуживающих доверия воинов? – он осуждающе покачал головой. – Нет, малыш, ты конечно можешь попробовать. Но я бы на твоем месте не стал рисковать. Раскаленное железо – это очень, очень больно.
Мужчина широко улыбнулся. Сейчас его улыбка напомнила Тэруко волчий оскал, и она удивилась, как раньше могла считать Реншу милым.
– Всего одно письмо, малыш Рю. И целая жизнь. Ну, решайся! Я хочу услышать ответ от тебя прямо сейчас.
Принцесса тяжело молчала, не зная, что на это ответить.
– Очень жаль, – сотник вздохнул и поднялся. – Видимо, мне придется пойти и сообщить обо всем господину Цао.
Он уже отвернулся и сделал шаг, когда Тэруко окликнула его.
– Стойте!
Реншу с готовностью остановился.
– Ты хотел еще что-то сказать, малыш Рю?
– Хорошо, – выдавила она. – Я принесу.
***
Как во сне она добрела до палатки Джина. Остановилась у входа, почти желая, чтобы ее кто-то окликнул, спросил: “Рю, что ты здесь делаешь?”.
Но никого не было. На другом конце лагеря, возле маслобойни, Цао вовсю вел дознание, а у палатки принца было тихо и пусто. В сгустившихся сумерках Тэруко резко ощутила себя бесконечно одинокой и беззащитной. Осколок Оясимы, крохотный камушек, затерянный в человеческом море чужого и недоброго Самхана.
Она приподняла полог палатки и нырнула внутрь.
Здесь стояла почти непроглядная темнота. Принцесса нащупала огниво и запалила фонарь на низком походном столике.
Рядом лежала стопка бумаг, которые Джин по какой-то причине не убрал в тяжелый деревянный ларец, запирающийся на хитрый замок, где хранил все документы.
Письмо оказалось на самом верху. Вчерашняя дата, голубоватая бумага – Тэруко помнила, как Джин получил его. Если судить по имени адресанта снизу, послание отправил командир одной из пограничных крепостей. Наверное, именно на переговоры с ним принц и уехал сегодня с утра.
Так беспечно со стороны принца – оставить важные бумаги на столе. Хотя, чего ему бояться? На палатке охранные чары, вход внутрь в отсутствие принца дозволен только двум его оруженосцам.
Тэруко покачала головой и медленно положила письмо обратно на столик. Она вдруг поняла, что не сделает того, чего хочет Реншу. А если сделает, никогда не сможет больше себя уважать.
Принцесса задула фонарь и вышла. Села у палатки, подняла лицо вверх, наблюдая, как небо медленно темнеет. Реншу будет ждать ее минут десять, может двадцать. А потом пойдет к Цао.
Двадцать минут покоя – разве это мало?
Как ни странно, но после принятого решения стало легче. Страх отступил, и даже горький привкус обреченности не портил вечер.
Где-то поблизости заржала лошадь. Темный силуэт всадника заслонил небо. Тэруко ойкнула. Сердце сжалось, забилось суматошно и нервно.
– Джин… – зачарованно прошептала она.
– Привет, Рю, – принц спешился. Он выглядел усталым, но довольным. – А что это ты тут медитируешь в одиночестве? – с улыбкой спросил он.
Похоже, его высочеству еще не доложили о происшествии в лагере.
– Я… – счастливое состояние покоя, готовность с мужеством принять свою судьбу враз покинули принцессу. В горле вдруг образовался шершавый комок. – Ваше высочество, я должен вам признаться!
– Признаться? – с иронией переспросил Джин. – А полчаса это никак не потерпит? Умираю – хочу есть.
– Нет. Пожалуйста, ваше высочество!
Наверное, у нее получилось сказать это достаточно убедительно. Принц вздохнул и кивнул.
– Ладно, вещай.
***
Лгать трудно. Ложь пристает к мыслям, пачкает словно земляное масло, оседает в душе липким гадким осадком.
Правду говорить легко. Она очищает, освобождает.
Тэруко рассказала честно, без утайки, как услышала впервые о пленнице, как пошла убедиться, что Цао не ошибся и девица действительно лазутчица, а не невинно пострадавшая. Как поверила в криво состряпанную ложь, потому что хотела. Как оглушила часового – ему же, наверное, влетит за побег, бедняге. Как девица подарила ей “укус змеи” и сбежала, чтобы довершить свое подлое дело.
Джин слушал и хмурился. Было видно, что рассказ ему не по душе.
– Ты идиот, Рю, – подвел итог принц, когда она закончила. – Добросердечный идиот, падкий на смазливые мордашки.
– Подождите, это еще не все!
Рассказ о Реншу Джин выслушал очень внимательно. Задал пару уточняющих вопросов, а потом пробормотав себе под нос: “Надо поговорить с Цао!” поднялся и вылетел из палатки.
Принцесса осталась одна.
Закралась робкая мысль: не сбежать ли? Пока всем не до нее, можно покинуть лагерь. Избежать повторного визита на маслобойню и встречи с палачом. Тэруко отогнала ее. Захотят, так догонят, найдут. Да и надоело! Она больше не будет бегать!
Джин вернулся почти через два часа. Серьезный и непривычно мрачный. От еле уловимого запаха паленой плоти, исходившего от его одежды, Тэруко почувствовала дурноту.
– Рю, иди спать, – с порога скомандовал принц.
Она вздрогнула и вопросительно посмотрела на Джина.
– Спать?
– Ну или просто уходи. Я устал как мул. Не люблю пытать людей.
Все происходящее казалось нереальным. Неужели ее преступление так и окажется безнаказанным?!
– Меня не арестуют?
Джин вздохнул:
– Я уже говорил тебе, Рю, ты поступил как дурак. Но к счастью у тебя хватило ума пойти ко мне. Завтра я хочу услышать твои идеи, что еще можно было придумать, кроме этого нелепого побега. Три варианта, как именно ты мог бы убедить Цао отложить пытки или проверить истинность ее легенды. Потом вместе разберем их плюсы и минусы. На сегодня все.
– Подождите… а как же лазутчица.
– Лазутчица ушла. И демоны с ней.
– Но она связана с Реншу?
– Да не связана, – отмахнулся Джин. – Реншу – человек Мина, а девку, похоже, подослал наместник. Решил выбить нам зубы, если все же решимся на штурм. Неприятно, но не смертельно. Просто теперь мне будет сложнее давить на него в переговорах. Все, последний раз говорю: выметайся отсюда.
– То есть, – уточнила, не веря своему счастью, Тэруко, – я все еще ваш оруженосец.
Принц закатил глаза:
– Конечно! Но перестанешь им быть, если немедленно не прекратишь тупить.
С этими словами он выставил Тэруко наружу.
Принцесса подняла лицо к небу, улыбнулась нарастающей луне, прошептала: “Спасибо” и побежала к своей палатке.
На душе было легко и хорошо. Как в детстве.
***
Странно, но сделанная глупость словно сблизила Тэруко с Джином. Принц начал уделять ей больше времени. Порой, когда она заглядывала в его палатку, чтобы принести миску с лапшой или рисом, он отрывался от бумаг и начинал беседовать с Тэруко. Иногда просто расспрашивал о том, что она умеет и знает, иногда задавал каверзные вопросы. Например, описывал конфликт, спор, в котором каждый из участников по-своему прав и спрашивал, как по мнению Тэруко нужно было его разрешить.
Это совершенно не походило на привычные уроки ни с одним из наставников, которые учили принцессу письму, этикету, истории, языкам или стихосложению, но Тэруко не могла избавиться от ощущения, что Джин обучает ее. Вот только чему – непонятно. И зачем искать ключик к сердцу любого человека, когда он – принц и вправе просто приказать?
Вслух она этого не говорила. К тому же эти занятия доставляли ей истинное наслаждение, наблюдения Джина казались интересными, а когда Тэруко пару раз попыталась на практике воспользоваться его советами, то была поражена тем, насколько хорошо это работает.
Юн ревновал и страдал, но мужественно скрывал это. На счастье Тэруко, как раз в этот момент у оруженосца появилась подруга – хорошенькая крестьянка из соседней деревни. Ее ласки отчасти примирили мальчишку с невниманием кумира. Все чаще оруженосец исчезал с утра, оставляя Джина заботам Тэруко, что полностью устраивало принцессу.
Прочие офицеры поглядывали косо и отпускали сальные шуточки, от которых в душе все начинало кипеть, но Тэруко стискивала зубы и молчала. Не хватало еще вступить в пререкания со старшими по чину!
В остальном же, если забыть о некоторых неудобствах связанных с мальчишеским телом, она была счастлива. Почти.
Ей мало было наставничества, дружеского участия и чувства защищенности, которые она испытывала рядом с Джином. Хотелось ощущать себя для него ценной, особенной, любимой.
И безумно хотелось прикосновений.
О, сколько романов о возвышенной, лишенной плотского зова любви прочла в свое время Тэруко. Как вздыхала над страницами и даже утирала тайком слезы. В этих историях великое, всепобеждающее чувство возникало от одного звука голоса или случайно увиденного края одежд. Влюбленные порой не имели возможности перемолвиться и словом, лишь обменивались взглядами и записками со стихами.
Тогда принцессе эти книги казались прекрасными, а любовь – самой правильной. Сейчас ей хотелось надавать авторам подобных лживых писулек пощечин.
Любовь, рожденная в пустоте, от случайного взгляда – всегда самообман, а страсть жаждет прикосновений, ей мало стихов и вздохов. Нельзя находиться рядом с любимым человеком и не желать его. В присутствии Джина Тэруко то и дело окатывала волна жара, по телу бежали мурашки, хотелось до дрожи, до боли прикоснуться к нему. Она тянулась к мужу, как умирающий от жажды тянется к чаше с водой. Боялась надоесть ему, стать навязчивой, неприятной и умирала от желания быть с ним рядом. Хотя бы рассказать ему о себе, выплакаться, открыть Джину глаза и взвалить еще и свою проблему на его сильные плечи
Но Тэруко опускала взгляд на свое тело и замолкала.
Память о совершенных в Оясиме преступлениях налагала печать молчания. Больше всего на свете Тэруко боялась разочаровать Джина. Увидеть, как доброжелательный интерес в его глазах гаснет, сменяясь презрением. Услышать равнодушные слова и понять, что она ему не нужна.
Рано или поздно все тайное становится явным. Вопрос лишь времени, как скоро принц узнает, что никакого Рю Ясукаты нет и никогда не существовало. И что тогда? Придется рассказывать о своих преступлениях? Признаваться, что Рю и есть Тэруко?
При мысли об этом у принцессы волосы на голове начинали шевелиться.
Она бы покинула армию, согласилась никогда не видеть Джина, лишь бы избежать подобного разговора. Но у мальчишки Рю не было места в этом мире. Ни родных, ни друзей. Некуда идти.
Несколько раз Тэруко ходила в предгорья. Туда, где встретила мерзкую ведьму. Плакала, умоляла, предлагала за снятое проклятье любые дары и любую жертву. Клялась, что все осознала, что никогда не будет больше воровать. Просила любое другое наказание.
Голос повисал и таял в пустоте. Щебетали птицы, пахло травами, да волновались под порывами ветра заросли крапивы.
ГЛАВА 7
Принц поднял над головой руки и медленно развел. Меж раздвинутых ладоней засияла слепяще-яркая огненная дуга.
Тэруко восторженно ойкнула, не отрывая взгляда от мужа. Он был хорош, просто невероятно хорош – полуобнаженный, мускулистый. Плечи чуть подрагивали от напряжения – укрощение стихии давалось нелегко. На бронзовой от загара коже блестели капельки пота. Хотелось подойти и стереть их. Прикоснуться к нему, провести кончиками пальцев по груди…
Она опять подглядывала. И ничуть не стыдилась этого.
Джин резко выдохнул и вскинул руку. Конец огненной плети вытянулся вперед, лизнул скалу, оставив на шероховатой поверхности отметину. Принц снова замахнулся. Укрощенное пламя плясало в его руке, покорно глодало известняк, расчерчивая белый камень следами сажи и копоти.
Это было прекрасно, как любое проявление высшей магии – обращение к первичным стихиям. Все отпрыски династии аль Самхан – дальние потомки огненного бога. Власть над пламенем у них в крови.
Но как?! Он же проклят, ему нельзя пользоваться магией!
Управлявший плетью мужчина глубоко и мерно дышал, наполовину прикрыв глаза. Его красивое лицо сейчас напоминало маску театра Но – отстраненное и неживое. Резкий вскрик птицы в кустах вырвал Джина из транса. Огненный хлыст вспыхнул и растаял в воздухе. Принц зашипел от боли и выругался, осматривая вспухающий поперек ладони ожог.
– Рю, подай мазь, – велел он, не повышая голоса.
Как он узнал, что она здесь? Злясь на себя и краснея Тэруко выползла из своего убежища за камнями.
– В мешке, – подсказал Джин, нетерпеливо кивнув на лежащую поверх сложенной одежды тряпичную сумку. – Сожри меня демоны, больно-то как!
Принцесса подбежала к сумке, торопливо вытряхнула ее содержимое на траву. Бинты, вата, мазь на основе воска и трав…
– Умеешь обрабатывать ожоги?
– Умею.
Джин опустился рядом на траву. На его правой ладони вспухал темно-красный след, будто принц схватился за раскаленную кочергу. Девушка сочувственно охнула и занялась делом.
Она зачерпнула немного вонючей мази, нанесла аккуратно, стараясь не касаться обожженной кожи. От близости Джина было приятно. Приятно было прикасаться к нему, вдыхать горьковатый запах трав и разогретого мужского тела. Насмешливые зеленые глаза глядели прямо на нее, вызывая в теле странное томление.
Ей вдруг вспомнилось, как ее ранили в “квартале ив и цветов”, и принц зашивал ее рану. Тогда они тоже были наедине, только полуобнажена была Тэруко…
Какой счастливой она была тогда! И как не умела ценить это счастье.
Набор в сумке навел на странные мысли.
– Вы знали, что обожжетесь?
Принц обескураженно улыбнулся:
– Предполагал. Сложно осваивать магию в двадцать шесть лет, Рю. Да еще без наставника. Что мог – перенял у офицеров, а дальше сам. Через раз все заканчивается вот так.
Она вздрогнула.
– Но вам же нельзя… На вас проклятье!
– Уже нет. Тебе не рассказывали? Проклятье спало в тот день, когда я женился на твоей сестре.
Тэруко медленно покачала головой и мысленно помянула Такеши Кудо и змею-императрицу недобрым словом. Никто не позаботился о том, чтобы рассказать ей о подобных “мелочах”.
– То есть, – сказала она после паузы, – вы – будущий император Самхана?
Проклятый старший сын императора аль Самхан лишен был права наследовать трон. Но если проклятье спало, получается, что Джин – первый в очереди.
От этой мысли захватывало дух. Даже страшно делалось.
Принц покачал головой:
– Последней волей отца наследником был назван Тхан.
– Но вы старше!
– Его всю жизнь учили править, Рю. Меня учили немного другим вещам. Я не буду таким хорошим императором, как он.
– Думаю, вы справитесь не хуже, – запальчиво возразила принцесса, бинтуя ему ладонь.
Джин пожал плечами.
– Как знать. В любом случае я люблю брата и не стану драться с ним за трон.
Он не спешил прогонять Тэруко, не отшучивался в ответ на ее вопросы, и девушка осмелилась задать вопрос, который давно ее тревожил.
– Простите, ваше высочество. Но ведь Тхан – тоже сын вашей мачехи? Как и Мин?
Тот кивнул.
– Да, они оба – сыновья Сунан.
Тэруко недоуменно нахмурилась.
– Почему тогда она обвинила его в убийстве императора и держит под стражей? Разве это так важно, кто из ее сыновей будет править?
Принц понимающе улыбнулся:
– Кто знает Сунан, не задает таких вопросов. Императрица любит себя. И власть.
– Но он ее сын!
– Его слишком рано забрали. Сунан почти сразу же забеременела снова, Тханом занимался отец, а потом брат подрос и начал спорить с матерью. Сунан не любит, когда ей возражают. Я думаю, она не желает Тхану зла, но сделает все, чтобы посадить на трон Мина, – он напрягся. – И плевать, что это лицемерное ничтожество никогда не интересовалось ничем, кроме вышивки на новых нарядах. Ему следовало бы родиться женщиной…
– Женщины тоже разные бывают, – обиженно отозвалась принцесса, затягивая последний узел. – Вот моя сестра…
Она покраснела, произнося эти слова. Лгать было стыдно, разводить на откровенность, пользуясь чужим доверием – бесчестно.
Тот усмехнулся:
– Да, Тэруко – совсем другое дело.
И все. Ни слова больше. Одобряет он ее увлечения или осуждает? Простил ли за ту попытку приворота? Как поведет себя при встрече?
Она сжала кулаки так, что ногти впились в ладони и спросила, холодея от собственной смелости:
– Что вы думаете о ней?
Все время, пока он раздумывал над вопросом, принцесса не дышала. Просто не могла дышать. И если Джин сейчас скажет, что она ему не нравится, она вообще никогда в жизни не сможет вдохнуть, так и умрет, потому что он – ее воздух…
– Тэруко – хорошая девушка, – осторожно подбирая слова начал Джин. – Искренняя, смелая, гордая.
– Вы любите ее?
Не стоило спрашивать об этом, но замолчать было выше ее сил.
Принц покачал головой, мгновенно убив всякую надежду.
– Не люблю. Это был династический брак.
Девушка отвела взгляд. В груди что-то нарывало и ныло, словно Джин всадил в нее кинжал. Надо молчать! Если она сейчас заговорит, то просто разрыдается.
– Но я надеюсь, что смогу полюбить ее, когда узнаю лучше, – продолжил принц и проклятая, глупая курица-надежда воскресла в душе, расправив крылья.
– Так не бывает, – выдавила Тэруко. – Любовь не приходит по заказу.
Снисходительная улыбка была ей ответом.
– Ты даже не представляешь, насколько по-разному все бывает, малыш, – Джин сунул в сумку банку с мазью, остатки бинтов и поднялся. – Слушай, Рю! Мне пришла отличная идея! Дай-ка мне пару уроков магии! У нас, конечно, разная сила крови, но вдруг я смогу и у тебя чему-то научиться.
Магия?! Девушка жалко скривилась.
Она бы с радостью сделала для Джина что угодно! А обучать его чему-то, помогать, передавать знания – было пределом ее мечтаний. Но магия…
Почему, ну почему именно она?! Овладение проклятой силой крови требовало предельной концентрации, а Тэруко даже в медитации никогда не могла дольше десяти минут просидеть. Становилось скучно, чесался нос, затекали ноги, беспокойный ум перебирал запланированные дела или убегал куда-то в страну мечтаний и фантазий.
И пусть учитель хоть сто раз повторит, что поединок – это тоже медитация. И скажет еще много всяких заумных слов про то, что истинный враг воина – он сам, Тэруко все равно всегда пропускала эту муть мимо ушей. С фехтованием все ясно и понятно. А магия просто не для нее. Да и зачем женщинам магия?
Мысли запнулись. Тэруко поняла, что почти дословно повторяет аргументы тех, кто хотел бы запретить ей брать в руки оружие, сделать тихой и покорной воле мужчин и ужасно разозлилась. На себя.
– Я? Учить вас?
– Почему нет? – принц весело рассмеялся. – Я не страдаю предрассудками и не считаю, что учиться надо только у кого-то старого и мудрого.
– Я почти не владею даром, господин. Простите.
Брови Джина изумленно взмыли вверх. Он явно хотел что-то спросить, но в этот момент над головой раздалось хлопанье крыльев, и перед принцем опустилась большая белая птица.
Опустилась и исчезла. Остался только бумажный журавлик с расписанными иероглифами крыльями. Расслабленная улыбка покинула лицо Джина. Он поднял письмо, развернул и углубился в чтение.
Тэруко подумала, что надо бы уйти, но не тронулась с места.
– От наместника, – сообщил принц, отрываясь от бумаги. – Он наконец-то согласился на встречу. Наедине.
– Это может быть опасно?
Джин задумался, а потом кивнул.
– Может. Пойдешь со мной, Рю?
***
В ущелье было прохладно и зелено. Справа и слева вставали слоистые базальтовые стены, по дну, журча, бежал тонкий ручеек. Пахло влажной зеленью, коноплей и крапивой.
Тропа изогнулась и вывела в чашу горной котловины, на другом конце которой возвышался высеченный в скале храм.
Тэруко изумленно вздохнула и попятилась.
Самханские пагоды не похожи на оясимские. Они вычурнее и ярче, украшены киноварью, позолотой и расписными деревянными фигурами демонов и богов.
Но этот храм был иным.
Торжественный и мрачный, оплетенный вековыми лианами. Темные колонны, подобные лапам неведомого чудовища, изящная вязь барельефов, проступающая на слоистом базальте и каменный цветок купола, раскрывающего лепестки навстречу солнцу. Высеченный в теле горы, плоть от плоти священной Магошань, он источал древнюю грозную силу.
– Чей он? – шепотом спросила принцесса.
– Маго-Хельми, – Джин поднял лицо к вершине священной горы и сощурился. – Бессмертная дева, Владычица конопляного поля, Госпожа крапивных пустошей. Днем она предстает в облике бабочки, ночью – нетопыря. Ее называют богиней весны, но старики еще помнят, как раньше Маго-Хельми именовали Хозяйкой Жизни-и-Смерти…
Принцесса вздрогнула. Слова принца и таинственная, полная скрытой мощи атмосфера этого места заставили ее почувствовать себя неуютно. Показалось, сверху пристально смотрит некто недобрый.
– Говорят, Маго-Хельми умеет читать в сердцах. Она иногда откликается на молитвы, но дает человеку не то, о чем он просит, а то, что ему в действительности надо, – задумчиво продолжал принц. – Ее подарки жестоки.
Тэруко недоуменно нахмурилась. Слова Джина показались ей лишенными смысла.
– Хорошо же, когда дают то, что тебе нужно!
– Хорошо? – насмешливо переспросил принц. – Ты думаешь, что готов встретиться с тем, что тебе на самом деле нужно, Рю?
– Готов! – самоуверенно заявила Тэруко. А потом смешалась под пристальным взглядом Джина. – Ну, или я просто не понимаю, о чем вы говорите.
– Не понимаешь. Представь себе, скажем, крестьянина, который пришел просить денег. Но в действительности его душа жаждет не денег, а почета и славы. Дар Маго-Хельми отправит его на войну, где крестьянин совершит подвиг и погибнет, прославив свое имя.
– Ой…
– Вот именно, что “Ой”, Рю. Обращаясь с просьбой к богам, человек вручает свою судьбу в их руки. Местные жители чтят Хозяйку, но редко приходят к ней с молитвой.
Неужели самханские боги действительно настолько жестоки?
Тэруко замедлила шаг. Ей совсем не хотелось в храм. Дома, в Оясиме, она ни в одном из святилищ не ощущала настолько сильного давящего присутствия чуждой и опасной силы.
– Может, не пойдем туда?
Принц покачал головой.
– Мне следовало сделать это еще в первый день, Рю. И раз уж наместник назначил встречу у храма, нельзя не почтить Хозяйку. Боги не прощают неуважения.
– Вы же не будете ее ни о чем просить?
– Не буду. Но я должен приветствовать богиню, – он шагнул к лестнице.
– Я не хочу туда, – прошептала принцесса.
– Не иди.
Джин прошел мимо, ступил на выщербленные ступени. Тэруко следила, как он поднимается, и ее все сильнее охватывала тревога. Раскрытые каменные двери храма показались пастью неведомого чудовища, которое жаждет поглотить, навсегда отобрать ее любимого.
Не выдержав, принцесса сорвалась с места и побежала за ним. Догнала и пошла рядом. Джин покосился на нее, но ничего не сказал.
Внутри было светлее, чем она ожидала. Косые лучи солнца падали сквозь световые окна в куполе-цветке, ложились на каменный пол мозаикой из светлых пятен, похожих на цветущую хризантему. У дальней стены в полу находилась чаша, на дне которой бил родник. Вода переливалась через край, стекала по каменному желобу. А над чашей улыбался высеченный в скале женский лик – безмятежный, словно Будда.
Принцесса моргнула. Лицо женщины показалось ей неуловимо знакомым, но тщетно она пыталась вспомнить, где могла раньше видеть эти миндалевидные глаза и лукавую еле заметную улыбку на тонких губах.
Джин опустился на одно колено у источника, обнажил предплечье и полоснул ножом по коже чуть ниже локтя. Кровь закапала, окрашивая прозрачные воды в бледно-розовый.
– Зачем? – выдавила Тэруко.
– Каждый, делится тем, что ему дорого, – тихо отозвался Джин. – Я отдаю кровь и силу.
Принц вскинул голову в молчаливой молитве. Темно-рыжие пряди падали ему на лоб, благородное лицо было собранным и серьезным. Сердце Тэруко болезненно сжалось от любви и страха потери.
И хоть она всего десять минут назад решила никогда ни о чем не просить местную владычицу, Тэруко тоже опустилась на колени у чаши. Опустилась, умоляя суровую богиню не быть жестокой с ее мужем, не дарить слишком страшных даров…
В храме поселилась тишина. Лишь весело журчала вода.
– Рю, помнишь, о чем мы договаривались? – голос Джина нарушил молчание.
Она кивнула.
– Повтори.
– Смотреть и слушать. Если наместник предаст, позвать помощь.
– Правильно. Но это – крайняя мера. Не думаю, что будут проблемы, учитывая, сколько я ему предложил. Пойдем, Рю. Возьмем этот город.
ГЛАВА 8
В отличие от шебутной соседней Оясимы, в Самхане царил твердый порядок. Каждая вещь и каждый человек здесь занимал отведенное ему в соответствии с положением о рангах место. Жители были посчитаны, учтены и оценены. Особые указы регулировали, что следует есть, как одеваться, как вести себя представителю каждого сословия и профессии.
Закон учитывал все. Любую малость. Когда и на ком жениться, какие платить налоги. Обязанности, права, послабления…
И даже в каких камерах полагается содержать нарушивших закон подданных.
Тхан ковырял стену гвоздем и тщетно пытался вспомнить, говорилось ли в законе что-то о членах императорской семьи. С одной стороны, предполагать, что потомки богов по какой-то причине могут пойти против своей страны – кощунство. С другой, не могли же законники обойти стороной такую важную сферу жизни.
В любом случае наследному принцу аль Самхан не на что было жаловаться. Камера, в которую его поместили, была достойна высшей знати. Резная мебель из красного дерева, картины на стенах, а на полу ковер – до того пушистый, что ноги утопают по щиколотку. За ширмой – огромная каменная купель, в самый раз плескаться с любовницей, предаваясь искусству тайных покоев.
Разве что окон нет и на широченных дверях замок.
Имелось даже зеркало – высоченное, в пол. Очень удачное зеркало – Тхан почти сразу полюбил его. Оно полностью прикрывало кусок стены именно на том месте, где наследный принц аль Самхан сейчас выколупывал скрепляющий раствор в каменной кладке. Работа это была кропотливая и не быстрая. По расчетам Тхана, ему осталось никак не меньше половины.
Над головой загремело, и с потолка вниз поползла металлическая решетка, отделяя дверь. Принц стряхнул с одежды известковую крошку и торопливо подвинул зеркало на место, прикрывая следы своей деятельности. Он даже успел добежать до кровати, плюхнуться на нее и закрыть глаза.
Щелкнул замок, скрипнула и распахнулась дверь. За решеткой стояла женщина в золотом платье. Немолодая, но ухоженная. Изящная, с царственной осанкой она была красива зрелой чувственной красотой.
Посетительница прищурилась, разглядывая комнату и ее обитателя.
– Я знаю, что ты не спишь. Мог бы поприветствовать мать.
– Приветствую вас, матушка, – откликнулся принц, не поворачивая головы. В его голосе звучал неприкрытый сарказм.
– Ты дурно воспитан! – женщина нахмурилась, а в ее голосе зазвучали резкие нотки. – Встань!
Тхан сел на кровати и смерил гостью хмурым взглядом.
– Это бесполезно. Я не подпишу.
Она укоризненно покачала головой:
– Дитя мое, ты не понимаешь, что творишь. Твой брат…
– Мин не будет править! – с яростью откликнулся наследный принц. – Я не отдам трон вам и этому манерному ничтожеству. Особенно после того, как он убил отца!
Женщина нахмурила брови. Ее лицо странно дрогнуло, словно она собиралась что-то сказать, но передумала в последний момент.
Узник коротко мотнул головой:
– Уходи.
– Милый, я понимаю твой гнев и нежелание смириться, но на что ты рассчитываешь? – мягко спросила женщина. – Ты понимаешь, где находишься? Только доброта твоего брата и мое заступничество хранят твою жизнь.
“Я рассчитываю на зеркало и гвоздь”, – подумал Тхан. Но вслух сказал только:
– Убирайся!
Чем раньше она уйдет, тем быстрее он сможет вернуться к работе.
На лице женщины внезапно отразилось понимание.
– Все еще надеешься на Джина? – голос ее стал ехидным и до того сладким, что принц скривился. – Ах, сынок это так мило! Ты почти как девушка в беде, которая ждет не дождется верного возлюбленного.
Укол достиг цели. Лицо наследного принца побелело от ярости. Он вскочил с кровати и в один прыжок преодолел расстояние, отделявшее его от решетки, чтобы вцепиться в прутья.
Женщина сперва отшатнулась, а затем рассмеялась.
– Милый, разве тебе не рассказывали? Старший братик не придет, чтобы спасти тебя, он превратился в демона. Во время свадебной церемонии проклятье возобладало. Демон вырвался на свободу, растерзал невесту и придворных и сбежал.
– Это ложь! – прошептал Тхан.
Женщина лукаво улыбнулась, склонив голову.
– Ты так уверен в этом?
– Ложь! – упрямо повторил наследник империи, упираясь лбом в прохладные прутья. – Я отвечу вам то же, что говорил вашим лизоблюдам, матушка. Я поверю в нее ни раньше, чем сам увижу Джина в облике демона.
Женщина тяжело вздохнула.
– Почему ты такой упрямец, Тхан? – устало спросила она. – Весь в отца.
Принц пожал плечами и вернулся к кровати. Вспышка прошла, на его лице снова поселилась скучающая гримаса.
– Ты можешь игнорировать и оскорблять меня, отвечать отказом. Я – твоя мать, я все снесу и прощу. Но терпение Мина не бесконечно, милый. И мне с каждым днем все труднее убеждать его, что ты одумаешься.
Тхан посмотрел на нее с неподдельным удивлением. А потом расхохотался:
– Матушка, вы держите меня за идиота? Да Мин у вас из рук ест. Он в жизни ни одного своего решения не принял.
– Это неправда. В последнее время твой брат стал очень самостоятельным.
– Ну да, ну да, – ехидно покивал принц. – Мой ответ – “нет”. И не трудитесь приходить завтра, он не изменится.
***
Чуть высунув макушку из-за камня, Тэруко следила за происходящим на дне котловины.
Ее убежище находилось среди скал на высоте почти в три человеческих роста. Базальтовые глыбы обеспечивали укрытие, не только защищая Тэруко от лишних глаз, но и отводя поисковые заклинания, если наместник решит проверить выполнил ли принц условие.
Градоначальник тоже прибыл один, как и договаривались. Тэруко не могла слышать разговора – до тайника между скалами долетали только отзвуки голосов. Она волновалась за мужа. По условиям договора и принц, и наместник пришли безоружными. Но наместник происходил из знатного рода, значит владел магией. А Джин сам по себе был оружием.
