Текст книги "Проклятый цветок для Тигра (СИ)"
Автор книги: Алина Лис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Нет, не показалось. Храм давно был покинут и пуст.
Из последних сил она влетела в широкую дыру на крыше храма, вместе с первыми рассветными лучами опустилась на тростниковую циновку на полу. Рядом с циновкой виднелся закопченый очаг, нехитрая утварь. Тэруко была не первой, кто находил пристанище под этой крышей.
Но все это выглядело старым и безнадежно заброшенным. Если люди и прятались тут когда-то, они давно ушли.
Не снимая небесных одежд, принцесса вытянулась на циновке и провалилась в глубокий сон без сновидений.
***
Она проспала весь день и всю ночь. Проснувшись, обыскала свое временное пристанище и аж запищала от восторга, обнаружив у алтаря полупустой мешок с рисом. Рис был поеден жучками, но принцесса чувствовала себя такой голодной, что даже брезгливость отступила.
В облике журавля она поклевала рисовые зерна, напилась воды из протекавшего во дворе храма ручья, и снова взмыла в небо. Тэруко летела, ориентируясь по солнцу. Внизу проносились горные хребты, поселения. Промелькнул портовый город – расписные джонки с разноцветными парусами казались игрушечными, как маленькие кораблики, которые для нее в детстве мастерил отец.
Потом был морской простор – однообразный и величественный. Океан неспешно катил свои волны, одинаково равнодушный к человеческому счастью и горю.
Ночь Тэруко провела в складках паруса на мачте встреченного корабля. Ветер утих, парус чуть провисал под легким птичьим телом, словно гамак.
Проснулась она от того, что ткань натянулась. Команда просыпалась и суетилась внизу, намекая, что пора бы и Тэруко отправиться в путь. Вот только сперва заглянуть на камбуз, разжиться хоть какой пищей. Принцесса захлопала крыльями, выбираясь из своего убежища, и столкнулась лицом к лицу с матросом, который ставил парус.
Глаза мужчины округлились, челюсть отпала. Он так удивился, что чуть было не выпустил из рук веревку.
– Цуру! – заорал моряк. – Клянусь всеми драконами Сусаноо, здесь цуру!
Тэруко испуганно вспорхнула на верхнюю рею. Несмотря на ранний час, команда не спала. Люди внизу суетились, бегали, тыкали пальцами в птичий силуэт, испуганно жмущийся к мачте.
“Цуру! Смотрите, журавль!” – неслось над кораблем.
Вперед вышел мужчина – осанистый и важный, с бритой налысо головой. Он степенно поклонился.
– Небесная дева, прими угощение и благослови наше плаванье.
Тэруко моргнула. В протянутых руках мужчина держал сладкие рисовые лепешки.
Сразу заурчало в животе и есть захотелось в сто… нет, в тысячу раз сильнее, чем раньше. Принцесса сглотнула. И слетела вниз, каждое мгновение ожидая стрелы в спину.
Но мужчины стояли, не двигаясь, и благоговейно молчали, пока она склевывала подношение. Окончив трапезу, Тэруко поклонилась, и вся команда восторженно выдохнула в ответ. На лицах моряков заиграли улыбки, седые суровые мужчины радовались, как малые дети. Принцесса ощутила укол совести.
Эти люди считали ее настоящей небесной девой и ликовали, что Тэруко приняла их подношение. Небось, надеялись, что она замолвит за них словечко перед повелителем ветров Фудзином, и знать не знали, что подкармливают убийцу и воровку.
Она расправила крылья и взлетела, сделав на прощание круг над гостеприимным кораблем.
– Счастливого пути, дева цуру! – донеслось с корабля.
И снова весь день в пути, преодолевая расстояние и боль в измученном теле. Тэруко старалась не думать, где будет ночевать следующую ночь, если не повезет встретить еще одну джонку. Просто летела вперед, пока могла.
А на закате среди однообразных волн в клочьях седой пены на горизонте показались черные и гладкие, вылизанные морем скалы.
Самхан. Огненная земля.
ГЛАВА 3
Генерал самханской армии кипятился. Он то принимался ораторствовать, брызгая слюной, то вскакивал и начинал бегать по палатке, в которой располагался штаб.
– Ваше высочество! Сейчас идеальный момент для нападения! Город беззащитен, бери его голыми руками!
Генерал хотел своему принцу добра. Кто виноват, что никогда не воевавший мальчишка упорно отказывался понимать это.
– Нет, Бао! – во всегда спокойном и ровном голосе старшего принца аль Самхан прорезалась скрытая до поры сталь. – Я не буду сражаться с собственным народом, если этого можно избежать.
– Вы ждете, что Шанчжу перейдет на вашу сторону, как провинции царства Тань?
– Именно.
– Этого не будет, – генерал бессильно опустился рядом с принцем, утирая вспотевшую лысину. – Наместник получил свою должность лично из рук принца Мина, ваше высочество. Он верен бунтовщикам. И чем ближе к столице, тем больше подобных городов и гарнизонов встретятся нам. Ваш брат и мачеха хорошо подготовились перед тем, как узурпировать власть.
– Как знать, – на молодом и довольно привлекательном лице принца промелькнула странная усмешка. – Лучшая война, как известно, та, что не начиналась, – процитировал он известный трактат. – Взять город штурмом мы всегда успеем, Бао. Сперва попробуем дипломатию.
С этими словами принц резко поднялся, толкнул дверь и шагнул наружу, щурясь от яркого солнца. Вдохнул запахи костров, подгоревшего риса и человеческих тел. В полуденном зное далеко разносились крики мужчин, конское ржание и перестук топоров. Светило уже перевалило за величественный пик Магошань, и теперь изливало жгучие лучи на стоящий у подножия лагерь, заставляя искать убежища в тени.
Нехорошо обижать высшие силы невниманием. Надо будет завтра подняться по склону к храму, принести владычице этих мест Маго-Хельми дары и попросить благословения. Войска стоят у подножия священной горы уже третий день, а осада грозит затянуться.
Встречный деревенский житель поклонился ему. Джин отметил, что крестьянин держался почтительно, но без ужаса. Хорошо. Значит, сделанное солдатам внушение, подкрепленное показательной поркой мародеров, действует.
Джин не был идеалистом и не надеялся взять страну без единого сражения, но там, где это возможно, старался не допускать грабежа и кровопролития. Это был его народ. Народ, которым предстояло потом править, и начинать правление с беззакония – плохая идея.
Принц успел дойти от хижины деревенского старосты, временно превращенной в штаб, до своей палатки, когда над головой раздалось птичье курлыканье, а вслед за ним перед Джином опустилась на землю крупная белая птица с красным опереньем на голове, похожим на забавную шапочку.
Или на каплю крови.
– Журавль?
Джин моргнул, изумленно рассматривая странную гостью. А та степенно прошествовала мимо Джина и нырнула в палатку.
– Подожди! – донельзя заинтригованный принц последовал за ней.
Он никогда не видел, чтобы птицы так себя вели.
Журавль стоял в центре палатки, словно ждал Джина. Когда ткань опустилась, скрывая их от внешнего мира, летун сделал шаг навстречу, потешно взмахнув крыльями перед собой, словно пытался умыться. Совсем не птичий жест.
Мелькнула мысль, что все это может быть хитрой ловушкой, подстроенной врагами, но Джин тут же ее отбросил. Что журавль может сделать взрослому и сильному мужчине, владеющему магией и боевыми искусствами?
– Привет, – принц улыбнулся и протянул раскрытую ладонь.
Он был почти готов к тому, что птица шарахнется в сторону и взлетит, но она сделала еще два маленьких шажка навстречу, перебирая длинными ногами. И повторила странный жест.
– Хочешь есть?
Джин с досадой понял, что неожиданную гостью нечем угостить.
Журавль странно дернул крыльями и обиженно закурлыкал. Джин готов был поклясться, что вид у него при этом был ошарашенный и возмущенный.
Принц нахмурился. Ему всегда нравились эти сильные грациозные птицы, но поведение журавля не походило на птичье. Слишком осмысленное при всей своей нелепости.
– Тебя кто-то обидел?
Птица бестолково замахала крыльями. А потом забегала по палатке, перебирая длинными тонкими ногами. Принц готов был поклясться, что в каждом птичьем жесте скользили разум. Разум и паника.
– Ну, хватит, успокойся. У тебя какое-то послание для меня? Я слушаю.
Словно прислушавшись к уговорам, птица остановилась. Снова повторила странный жест, издала горестный, почти человеческий крик и метнулась прочь из палатки, оставив изумленного принца в одиночестве гадать, что это было.
***
Такого ужаса Тэруко не испытывала никогда в жизни. В панике принцесса металась над лагерем, оглашая воздух жалобными высокими криками. Рвущий душу на клочки страх заставил потерять разум, забыть обо всем.
За пять дней пути она ни разу не снимала ворованных одежд, в глубине души опасаясь, что наряд из птичьих перьев испарится, стоит ей скинуть его. И вот теперь, добравшись до конечной цели своего пути, Тэруко просто не смогла это сделать.
Невесомые, нежнее шелка, мягче меха одежды, подарившие ей свободу, превратились в темницу. Крылья не желали оборачиваться руками, краденая накидка из перьев душила в объятиях.
Но Тэруко не согласна! Она не хочет оставаться журавлем до скончания дней!
Нет, надо успокоиться… Должно быть, она просто что-то делает не так. Надо только разобраться, как снимают такие одежды, надо еще раз попробовать. И все получится!
Девушка камнем рухнула вниз, на вершину заросшего коноплей и крапивой холма чуть в отдалении от лагеря самханцев, и снова попыталась скинуть птичье обличие.
И снова. И снова, в который раз, выворачивая крылья под немыслимым углом.
Она даже выдернула у себя со злости клювом несколько перьев. Это не помогло. Только стало больно, словно выдрала целую прядь волос.
Но так нельзя! Ее история просто не может завершиться так бездарно и глупо.
Или может? Поделом наказание воровке!
В отчаянии она упала в заросли диких трав. Хотелось зарыдать, но слез не было.
Журавли не умеют плакать.
– Извини, дорогуша, – раздался над ухом насмешливый голос. – Но чем это ты тут занимаешься?
Тэруко медленно повернула голову. Рядом с ней сидела девушка, а вернее – молодая женщина.
Незнакомка была хороша. Темные волосы убраны в сложную прическу, алые губы, белая кожа и тонкие брови вразлет. Никаких следов пудры или помады на лице, словно все эти благородные краски были дарованы ей от рождения, а не появились благодаря женским ухищрениям.
Украшенное тончайшей вышивкой в виде бабочек и летучих мышей алое платье традиционного самханского покроя подчеркивало непростое происхождение женщины, но глаза были обычные – черные, как у простолюдинов. Они смотрели с интересом и насмешкой.
Не может быть, чтобы незнакомка обращалась именно к ней. Кто будет спрашивать подобное у журавля? Тэруко оглянулась.
– Да, да. Я с тобой разговариваю. Ты – человеческая девочка в одеждах цуру. Кстати, как они к тебе попали?
– Вы меня видите, – недоверчиво спросила Тэруко.
Из раскрытого клюва вылетело только невнятное курлыканье, но женщина кивнула:
– Это не сложно, если уметь правильно смотреть. Так кто ты и почему на тебе журавлиные перья, девочка? И почему ты так убиваешься, что крики слышны даже на вершине священной Магошань?
Ее голос звучал негромко, но требовательно. Так, словно женщина привыкла повелевать и имела на это право. Да и держалась незнакомка с истинно императорским достоинством.
– Меня зовут Тэруко Ясуката… – принцесса осеклась и замолчала.
– Продолжай. Ты из Оясимы?
– А почему вы спрашиваете?! – воспоминание о совершенных на родине преступлениях кольнули невидимой иголкой. Тэруко почувствовала стыд и разозлилась.
Кто такая эта женщина, чтобы принцесса Оясимы отчитывалась перед ней?!
Та пожала плечами.
– Мне интересно. И это не я пришла в твой дом с горестными рыданиями, выдирая перья.
– Я не хочу рассказывать!
– Тогда я не стану помогать тебе, – она поднялась, и Тэруко в тот же самый миг поняла, что еще мгновение – и эта странная женщина, умеющая видеть сквозь магию одежды и понимать птичий крик, вот-вот исчезнет из ее жизни. Уйдет, растворится в полуденном зное, терпком запахе конопли и крапивы.
А Тэруко так и останется здесь. Журавлем.
– Постойте! – принцесса тоже вскочила, сделала два шага, перебирая тонкими птичьими лапами, умоляюще протянула к незнакомке белые с черными кончиками крылья. – Пожалуйста, подождите! Я все расскажу!
***
Говорить о своих преступлениях было тяжело. Тэруко то и дело останавливалась, но женщина не давала ей замолчать, забрасывая принцессу вопросами и дотошно выясняя все подробности. Она словно чувствовала, какие темы вызывают у принцессы смущение, и выспрашивала о них с особой настойчивостью.
Не собиравшаяся пускаться в откровения девушка с изумлением поймала себя на том, что рассказывает о попытке приворота будущего мужа, после которой Джин отвернулся от нее. И чуть позже незнакомка, не удовлетворившись кратким: “И тогда я сбежала”, заставила признаться не только в краже, но и в убийстве Сузуки.
Выяснив все, что хотела, женщина нахмурилась и задумалась. Принцесса тоже угрюмо молчала. Собственный рассказ заставил заново вспомнить все неприглядные поступки, которые она совершила во имя своей любви. Гордиться было нечем.
– Значит, – по губам женщины промелькнула легкая улыбка, – твой возлюбленный – тот самый юноша, чьи войска уже третий день стоят у подножия моей горы, а воины вырубили половину деревьев в роще внизу?
Девушка нерешительно кивнула. Ее насторожили слова незнакомки. Кажется, та не слишком-то одобряла Джина.
– Он должен, – нерешительно добавила Тэруко. – Его мачеха и младший брат захватили власть в стране. В Самхане гражданская война.
Женщина нетерпеливо отмахнулась:
– Это я уже слышала. Так, говоришь, ты его любишь?
– Люблю, госпожа, – Тэруко так и не спросила имени своей случайной знакомой, поэтому обращалась к ней просто почтительно, как младшая к старшей.
Что-то подсказывало, что так правильно, и неизвестная женщина куда выше любой принцессы.
Незнакомка покачала головой:
– Истинную цену любви показывают не слова, а поступки. Ты опоила своего жениха, убила женщину и обокрала цуру, и утверждаешь, что сделала все это во имя любви?
Тэруко кивнула и отвела взгляд. Ее душил стыд.
– Ты знаешь, что цуру не могут долго без неба? Несколько лет на земле, и они угасают.
– Я бы все вернула! – она вскинулась и заговорила с яростью и страстью. – Я не навсегда взяла, клянусь!
– И как бы ты ее нашла? Ту, которую обворовала?
Принцесса поникла.
– Что же, проверим, какова цена твоей любви, девочка, – женщина подошла ближе. – Я помогу тебе снять краденые одежды.
– Правда? – не веря в собственное счастье, переспросила девушка.
– Правда, – незнакомка протянула руки, коснулась Тэруко, и перья стали одеждой – невесомой и легкой. Накидка соскользнула вниз по плечам. Вместо крыльев появились руки изящные, но сильные, с по-мужски коротко обрезанными ногтями и мозолями от катаны на ладони.
Не веря в собственное счастье, задыхаясь от восторга, принцесса поспешила скинуть краденый наряд. Жаркий ветер Самхана пощекотал кожу, ласкаясь, скользнул по обнаженной груди, животу. Девушка ойкнула и прикрылась. Руками – даже прикоснуться снова к краденым одеждам было страшно.
– Я заберу это, – незнакомка подняла наряд. – Отдам той, которую ты обворовала.
– Спасибо, – с непередаваемым облегчением поблагодарила Тэруко. – Извините, а у вас не найдется одежды? Я заплачу.
Присутствие женщины, ее пытливый взгляд заставляли стыдиться собственной наготы.
– Возможно, – та продолжала изучать Тэруко с таким видом, с каким хозяйка смотрит на купленный по случаю кусок туши и раздумывает, что бы из него приготовить. – Любишь мужские развлечения, принцесса?
– Люблю, – девушка опустила голову, пытаясь скрыть пылающие щеки. Всегда самоуверенная и активная, она ощущала сейчас себя беззащитной и беспомощной, сбитой с толку. Благодарность к незнакомке смешивалась с непонятным опасением. Слишком непостижимой казалась эта женщина, слишком пугало ее могущество.
Человек ли она? Скорее дух, а духи редко бывают добры к людям.
– Завидуешь мужчинам? – голос стал сахарным, вкрадчивым. – Часто носишь мужской костюм?
– Иногда, – Тэруко разозлилась на собственный страх. Вскинула голову и посмотрела на незнакомку дерзко, в упор. – В нем удобнее сражаться и ездить на лошади, и не вам поучать меня, что мне носить.
Мало ей нотаций читали как будто, еще и от незнакомой ведьмы попреки выслушивать!
– Вот как? – по алым губам снова поплыла насмешливая улыбка. – Ты жадна, девочка. У тебя есть так много, но ты этого не ценишь. Как дитя к новой игрушке, тянешься к чужому.
В руках женщины появилась сложенная стопка одежды:
– Что же – вот твой наряд. Попроси меня о нем.
Зачем ей это? Хочет увидеть, как принцесса унижается?! Тэруко же сказала, что заплатит!
– Дайте мне его, – она помолчала и выдавила. – Пожалуйста.
– Возьми.
В стопке оказался традиционный самханский мужской костюм – свободные брюки из мягкой ткани, рубаха с воротником-стойкой и длинный, почти до колена, жилет. Все чистое, новое и как раз ее размера, словно специально для Тэруко шилось.
Она торопливо натянула вещи, путаясь в брючинах и непривычных застежках.
Одежда не помогла. Тэруко по-прежнему чувствовала себя беззащитной. А ощущение опасности как будто даже усилилось. Несмотря на жаркое солнце, ее начала бить нервная дрожь.
– Выпрямись, – приказала женщина. – Хочу посмотреть на тебя.
Принцесса послушалась. Щедрая незнакомка одобрительно улыбнулась, поправила воротничок, застегнула последнюю, забытую пуговицу на жилете.
– Вот теперь другое дело, – сладким до приторности голосом сказала она. – Какой хорошенький мальчик получился.
И в ту же минуту волна нестерпимой боли обрушилась на Тэруко. Нахлынула, погребла под собой, заставив рухнуть сперва на колени, а потом скорчиться на земле. Прижав ноги к груди, девушка всхлипывала и скребла пальцами сухую почву, ощущая, как по коже проходит то нестерпимый жар, то леденящий холод.
И боль. Болело все – от макушки до пяток.
Это не длилось долго. Несколько мгновений, которые показались вечностью.
Первое, что она услышала, придя в себя, был все тот же насмешливый женский голос.
– Прости, дорогуша. Без боли – никак.
– Что происходит? – прохрипела принцесса.
Собственный голос показался ей неестественно низким и странным.
– За свои проступки надо отвечать, принцесса. Любишь рядиться в чужие одежды, так примерь их по-настоящему.
– Что?! – Тэруко вскинула голову. В ресницах застряли слезы, солнце разбивалось в них, слепило.
На холме никого не было. Только покачивались метелки трав, пахло дикой коноплей и крапивой, да ветер носил в воздухе отзвуки серебристого женского смеха.
Принцесса села. С тайным ужасом потянулась ощупать лицо, оно было человеческим. Ни чешуи, ни клыков.
Но что-то все же было не так.
Она бросила взгляд на собственное тело и сглотнула. Оно стало крупнее, или ей только кажется? Руки так точно стали больше – это уже не изящные женские кисти с тонкими, но сильными пальцами, а здоровенные грабли.
Знак супружества на ладони – символ ее связи с Джином! Он пропал, как не было! И где, где…
Грудь. Сколько с ней было неудобства. Приходилось бинтовать на тренировках или во время тайных вылазок, когда Тэруко переодевалась мальчиком, чтобы неузнанной пробраться в город.
И все же грудь была ее тайной гордостью. И Тэруко нравилось разглядывать себя обнаженной в зеркале – длинные сильные ноги, округлые бедра, тонкая талия, мускулистые плечи и руки – следствие ежедневных тренировок с катаной…
И два аккуратных упругих холмика с острыми сосками.
Принцессе нравилось, как ткань кимоно чуть натягивалась на них, заставляя мужские сердца биться быстрее. И она помнила, каким восхищенным взглядом смотрел на ее наготу Джин, когда она опоила его. Как раздевал, снимал повязку, прикасался так бесстыдно и чувственно, рождая в теле сладкое томление. Как хотелось выгнуться навстречу его губам и ладоням и замереть.
Нет, Тэруко никогда не бунтовала против собственной женственности. Лишь против правил, предписывающих девам молчаливую покорность.
Дрожащими пальцами она расстегнула пуговицы, сорвала жилет и рубаху. Всхлипнула, оглядев тощее мальчишеское тело. Безволосое, но жилистое. Провела пальцами по ставшей более грубой коже вниз, глотнула воздуха, набираясь решимости, и дернула завязки на штанах.
Хоть Тэруко и ожидала чего-то подобного, увидев висящий член – маленький и сморщенный, – она разрыдалась. Сначала тихо, а потом все громче и громче, до тех пор, пока не забилась и истерике, разбивая в кровь кулаки об усеянную камнями землю.
– Нет, нет! Я не хочу! Не хочу, слышите!
Далекий женский смех был ей ответом.
ГЛАВА 4
– Ваше высочество, дозорные поймали шпиона, – восторженный голос оруженосца отвлек Джина от изучения плана местности.
Принц поднял взгляд от бумаг, смерил ворвавшегося в палатку юношу прищуренным взглядом.
– Шпиона? – скептически переспросил он. – Любопытно. И на кого работает свежепойманный шпион?
– Начальник охраны лагеря капитан Цао как раз выясняет это, мой принц! – лихо отрапортовал оруженосец.
Джин вздохнул и поднялся.
– Ну, пойдем, взглянем на нашего шпиона, Юн.
Надо все-таки найти занятие для Цао, иначе тот в излишнем рвении перевешает всех местных жителей.
В то, что пойманный начальником охраны бедолага, действительно является шпионом принц не верил ни на мгновение. Зачем рисковать, подсылая человека со стороны? Куда проще завербовать кого-то, кто уже находится в армии, пообещав денег, высокий чин при новой власти или просто напомнив об оставшихся без защиты в столице родственниках. Джин нисколько не сомневался, что среди окружавших его офицеров и солдат полно осведомителей, при необходимости готовых стать саботажниками и перебежчиками.
Тем и плоха гражданская война.
– Не надо! Пожалуйста, не надо, я ни в чем не виновата! – высокий и отчаянный мальчишеский крик застал его на подходе к маслобойне, на время постоя войск превращенной в карцер. Джин ускорил шаг. Не хватало еще, чтобы этот псих искалечил паренька!
Он успел вовремя. Палач только успел раскалить на огне щипцы и сейчас медленно подносил к привязанному за руки пленнику.
Мальчишка – полуобнаженный и тощий – часто дышал, не отрывая глаз от источающего жар металла. Залитое потом, искаженное ужасом лицо показалось Джину смутно знакомым, но думать об этом не было времени. Ситуация требовала полного контроля.
– Прекратить это, – скомандовал он палачу. – Капитан, что здесь происходит?
– Поймали оясимского шпиона, мой принц, – отрапортовал Цао. Недалекий и напыщенный, но упорный и по-собачьи преданный династии аль Самхан и Джину лично, он постоянно стремился доказать свою полезность методами, от которых оставалось только хвататься за голову.
– Оясимского?
Это было что-то новенькое. По знаку Джина палач отступил от мальчишки. Принц еще раз оглядел спасенного и только что не выругался. Совсем же ребенок! Хорошо, если четырнадцать исполнилось!
Нашли шпиона! С такими союзниками никаких врагов не надо!
– Цао, ты идиот? – злость была так сильна, что Джин не стал играть в дипломатию и переносить разговор на потом. Начальник охраны заслужил прилюдную выволочку. – С чего ты решил, что он шпион?
При звуках его голоса мальчишка вздрогнул, словно возвращаясь из мира кошмаров в реальность. Оторвал, наконец, взгляд от палача, чтобы уставиться в упор на принца. Странно, но Джин мог бы поклясться, что на лице пленника, последовательно промелькнули узнавание и радость, а потом снова вернулся страх.
– Он шпион, мой принц, – упрямо возразил Цао. – Был пойман дозорными во время обхода. Никто из местных его не признает. Говорит с акцентом. Кто он, откуда и как попал сюда, не признается. Шпион!
– Я не шпион, – прошептал мальчишка сорванным голосом, и Джина снова накрыло странное ощущение узнавания. Определенно, он уже видел это излишне красивое, почти женственное лицо. Округлое, с пухлыми губами и широко расставленными глазами цвета темных вишен…
Какой знакомый цвет!
– Ну конечно! – принц щелкнул пальцами. – Ясуката?! – спросил он у пленника.
Мальчишка побледнел и сгорбился.
– Ты похож на свою сестру, – сообщил ему Джин, ощущая одновременно облегчение и желание надавать тумаков всем присутствующим. – Тэруко ведь твоя сестра?
Тот опустил голову и выдавил: “Да”.
– Загадка раскрыта, капитан, – яда в голосе старшего принца аль Самхан хватило бы на пару гадюк. – Этот “шпион” – брат моей жены. Развяжите его! От родственников с этой стороны я избавляться не намерен.
– Но ваше вы… – одного уничижительного взгляда со стороны принца хватило, чтобы пресечь возражения.
– Позже зайдешь ко мне для разговора, – вроде бы доброжелательно продолжил принц, но что-то в его голосе заставило начальника охраны сглотнуть. – А сейчас отпусти мальчика. Ну же!
Услужливо подскочивший палач попробовал развязать веревку, но только сильнее затянул узлы, вызвав у пленника стон боли. Джин выругался, обнажил меч и перерубил веревку.
– Руки, – приказал он.
Мальчишка опасливо покосился на него, но протянул связанные запястья, Джин вторым ударом рассек путы и положил внезапно обретенному родственнику руку на плечо.
– Где его одежда, Цао?
Тот кивнул на сваленные в углу тряпки. Принц подтолкнул мальчишку.
– Одевайся и пойдем. Похоже, нам нужно поговорить.
***
По дороге к палатке мальчишка боязливо косился на своего провожатого и явно раздумывал, не дать ли деру. Чтобы избавить его от соблазна, Джин на протяжении всего пути крепко удерживал паренька за плечо.
– Располагайся, – сказал он, откидывая полог палатки. – Ты голоден?
Гость судорожно сглотнул и кивнул.
– Юн, принеси еды, – бросил Джин в темноту за спиной и усмехнулся, заслышав удивленное: “Ой!”.
Так и знал, что любопытный оруженосец будет греть уши. Мальчишки в шестнадцать лет такие предсказуемые.
Принц снова перевел взгляд на новоявленного родственника. Тот разглядывал скудное убранство палатки с недоверчивым видом.
– Вы здесь живете? – голос паренька все еще звучал хрипло.
Джин кивнул.
– Здесь. Давай познакомимся. Как тебя зовут?
Непонятно отчего этот простой вопрос вогнал мальчишку в такое смущение, но тот вспыхнул. Отвел взгляд и буркнул: “Рю”.
– Сколько тебе лет?
– Семнадцать.
Принц рассмеялся.
– Ври больше. Пятнадцать хоть есть?
Тот сгорбился.
– Есть.
Полог палатки шевельнулся, и в щель просунулась голова Юна.
– Я принес рис, ваше высочество.
– Отлично, давай его сюда.
Присевший было Рю вскочил, глядя на принца снизу вверху умоляющими голодными глазами, – что твой кот. Джин снова усмехнулся и протянул ему миску и палочки. И с заговорщицким видом склонился к оруженосцу.
– Юн, ты мне нужен.
– Да, мой принц, – отозвался тот, глядя на Джина влюбленным взглядом.
– У меня предстоит важный разговор. Проследи, чтобы никто не отирался рядом с палаткой и не подслушивал.
– Конечно, ваше высочество! – преисполненный энтузиазма оруженосец поклонился и вылетел наружу.
Можно было не сомневаться, что Юн примется исполнять порученную работу со всем ему присущим юношеским пылом. А главное, будет слишком занят, чтобы подслушивать самому.
Принц обернулся к новоявленному родственнику. Рю сидел на циновке в углу и уплетал принесенную еду. Палочки в его руках мелькали с такой скоростью, что глаз не успевал отслеживать.
Надо решать, что делать дальше с неожиданным гостем. Во многом это зависит от рассказа самого Рю, но в любом случае выбор невелик. Они, демоны его побери, не на увеселительной прогулке.
– Итак, Рю Ясуката, пятнадцати лет отроду, я жду.
Мальчишка поскреб палочками по дну пустой миски, отставил ее в сторону и взглянул на Джина исподлобья:
– Чего?
– Твоего рассказа. Как и зачем ты здесь очутился? И почему я никогда раньше о тебе не слышал?
Семейные связи высоких родов Оясимы Джин знал лишь немногим хуже родовых дерев самханской знати. Не зря же он провел пять лет во внешней разведке и почти два года жил в Оясиме в качестве посла.
А уж родовое древо семьи Ясуката принц и вовсе готов был начертить по памяти в любую минуту.
Официально никакого Рю не существовало. Тэруко была единственной дочерью генерала Ясукаты и младшей принцессы Риндзин. Мать умерла родами, обожавший супругу самурай так и не женился повторно. Впрочем, когда отсутствие жены мешало зачинать детей? И кто считает детей от наложниц?
Смущало лишь то, что глаза у паренька были не черные. Такое могло случиться, только если его мать тоже происходила из самурайского сословия. А это открывало любопытные перспективы даже для бастарда.
– Я… сбежал, – буркнул мальчишка. – Из дома.
– Зачем?
– На войну. К вам.
Принц вздохнул. Как это по-мальчишески! Так предсказуемо и так понятно, что даже рассердиться не получается.
– Зачем ты сбежал на войну, Рю?
– Ну… вам же нужны соратники. Я умею сражаться. Изучал тактику и стратегию. Я прочла… то есть прочел “Искусство войны”, “Наставления юношам, ступающим на доблестный путь воина”, “Объединение царства”, “Пять ступеней духа”, “Воспоминания о самханской войне” и все записки всех генералов!
По мере того, как Рю говорил, в его глазах загорался огонек.
– Все записки всех генералов? – даже не пытаясь скрыть иронию, переспросил Джин.
– Все!
– Это меняет ситуацию. Без такого ценного помощника мне, конечно, не справиться.
Мальчишка понял сарказм и поник.
– Кто была твоя мать, Рю?
– Юрико Едзивара.
– Наложница?
– Нет, – паренек снова покраснел. Да так, что даже уши стали малиновыми. – Она… супруга господина Едзивары. Вассала отца. Была…
Джин присвистнул. Это объясняло все. В том числе, почему он никогда не слышал о существовании Рю Ясукаты.
– Ясно, – он снова осмотрел мальчишку, пытаясь понять, что с ним делать.
Если подумать, то парень совсем не промах и целеустремленности ему не занимать. Сумел добраться из Оясимы до материка, преодолеть три провинции, найти ставку Джина. Задача, которая по силам не каждому взрослому. Да и пятнадцать лет – не десять. Самый возраст, чтобы стать мужчиной и попрощаться со всей этой юношеской придурью.
Война – жестокий, но самый верный способ повзрослеть.
***
Тэруко никогда не умела и не любила врать. Когда она пыталась это делать, голос сам собой менялся, начинал звучать неестественно и фальшиво, уши и щеки вспыхивали, а взгляд принимался трусливо бегать.
Отец вот всегда понимал, когда она кривила душой, и укоризненно качал головой: “Тэруко-чан, к лицу ли дочери самурая осквернять себя ложью?”
И сейчас под доброжелательным и насмешливым взглядом Джина ей хотелось сгореть со стыда. Казалось, он все понимает и просто забавляется. Как кот с мышью.
Сердце еще колотилось в заполошном ритме, и руки чуть дрожали от пережитого на маслобойне ужаса. Стоило прикрыть глаза, как в памяти вставали раскаленные до малинового свечения щипцы в руках палача. И хотелось плюнуть, забыть о том, что она сильная, смелая. Обнять мужа, спрятать лицо у него на груди и выплакать свое одиночество и все испытания последних недель.
