Текст книги "А кто у нас муж? (СИ)"

Автор книги: Алина Ланская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)

Глава 56. «Маш, я ни при чем»!

Две недели! Две, мать его, гребаных недели в больнице! Я бы в тот же день свалила, ладно, на следующий, ну, может, через пару. Пуля прошла по касательной, едва мягкие ткани задела, никаких переломов, ее даже вытаскивать из меня не пришлось. Но рана, конечно, приличная. Долго еще заживать будет, наверное.

Как в себя пришла в больнице, не сразу поняла, что произошло. Обезболивающими накачали, когда рану обрабатывали.

Врач не уставал повторять, что я не в рубашке родилась, а в бронежилете. Вообще, ранение в плечо очень опасное, без операции и долгой реабилитации почти никогда не обходится. Другим двум прохожим повезло меньше, но хоть все живы, слава богу.

Скорая приехала быстро, все-таки самый центр. Помню, как на меня упал какой-то мужик, как жутко жгло плечо, я даже сознание потеряла ненадолго.

А потом белая палата, снова все белое вокруг. И Рыжий рядом, взъерошенный такой и лицо серое. И Барсукова зареванная.

Вот так и отметила день рождения. Никогда не забуду. Узкая неудобная койка, жуткий запах лекарств и цветы. Пусть в вазах стоят, главное, чтобы не на могиле. Палата небольшая, но все вместились – Даня с Варей и Ледневым. Еще пара здоровых мужиков, как я поняла, полицейских. Ну и, конечно, Старый Хрен. Куда же без него. Где он был и его держиморды, когда в меня стреляли?!

Данька явно перепсиховал, держит мою руку в своей, а пальцы подрагивают. Ему бы хряпнуть сейчас грамм сто хотя бы, и легче станет. Так не пьет же, трезвенник!

Менты задали буквально пару вопросов, кажется, больше для проформы, видимо, и так уже все знали.

– Луиза! Там Луиза была! И твой отец! – Вдруг вспоминаю о Полянском и брюнетке. Смотрю на Рыжего. – Она…

– Тише, тише, Маш. Мы знаем. Это она мне позвонила…

– Да она…

– Все завтра. Тебе отдыхать надо. Папе твоему ничего не сказали. Он сам только из больницы вышел…

Какой отдых?! Да что вообще там случилось? Почему в меня стреляли?!

Но мне опять ничего не говорят. Только спрашивают, как я себя чувствую. Как-как? Хреново! Меня убить могли! Плечо болит, несмотря на лекарства, и еще страшно. Очень страшно. Однако в ту первую ночь в больнице спала на удивление хорошо. Наверное, организм уже сам себя решил отключить.

Что произошло на улице я узнала только пару дней спустя. А до этого вереница врачей, каких-то анализов. Даже психолога ко мне подогнали. Три раза пришлось общаться прежде, чем меня оставили в покое. Но все равно сказали посещать мозгоправа после выписки. Ну и Рыжий рядом. И не только в часы посещения. Они с Барсуковой свой график составили, я крайне редко была одна. Даже Айс однажды полчаса меня развлекал. С Жаровым на пару. Папа приезжал, слава богу без мелких. Ну вот зачем ему все-таки надо было говорить?! Сказал мне, что Мила пока так на развод и не подала. Но были и куда менее приятные гости. Притащили цветы от Савельева. Хорошо ему хоть не пришло в голову самому объявиться. Веник его я отдала самой противной медсестре. Пусть радуется лилиям!

А потом пришла Луиза. Даже не сразу узнала в худенькой грустной девочке без грамма косметики нашу звезду.

– Маш, ты как?

– Вон пошла! Тебя как сюда пустили вообще?

На самом деле знала о ее приходе, Рыжий утром предупредил, Луиза рвалась меня проведать.

– Маш, я ни при чем! Я все рассказала и полиции, и Дане. Это случайность, ужасная случайность. Никто не знал, что на Юрия Максимовича будет покушение, ты просто…

– Мимо проходила, да? Жаль, что без тебя!

Она бледнеет, губы подрагивают. А я только сейчас понимаю, что из меня вырвалось. Я ей как бы смерти пожелала…

– Маш, я клянусь. Мне очень жаль, очень жаль…

Я ей не поверила. Не бывает таких совпадений, невозможно. Но вечером Рыжий с Айсом обозвали меня конспирологом. И сказали выкинуть из головы всякую хрень.

По их словам, действительно стреляли в отца Дани. Но когда приехала полиция, ни Полянского, ни его охранников на месте уже не было.

– Не думаю, что найдут исполнителей, даже если и найдут, ничего не изменится. – Это Айс говорит. Не сказать, что меня шибко заботило здоровье Полянского, но он отец Дани и как тень маячит за спиной всегда. Я расслабиться не могу, когда слышу про него что-то.

Может, я, конечно, и напридумывала себе, но вот только почему-то у моей палаты всегда кто-то есть. Да и Барсукова одна теперь никуда не ходит. Вот сейчас сидит рядом, рассказывает, что в универе без меня ей одиноко.

Слышу трель мобильника Вари. Айс, наверное, уже свою принцессу разыскивает.

– Привет, Юль. Да, сейчас, отойду…

Барсукова уходит куда-то в коридор, хотя и тут места много, да и не мешает никто. И что это за Юля у Варьки появилась?! Она возвращается явно чем-то обеспокоенная.

– Что за Юля? Ты чего сбежала?

– Ты не помнишь ее, наверное. Она девушка, бывшая… Стаса.

Я так и села.

– Не поняла. Ты с ней общаешься?! Зачем? Зачем тебе звонит баба твоего бывшего мудака, который тебя чуть в могилу не загнал? Мне почему не сказала?

Молча плечами пожимает. Но я жду.

– Да нечего особо рассказывать. Стас из универа ушел, чуть в армию не загремел. Поссорился с родителями, перебивается какой-то работой случайной. Юля боится, что он совсем на дно скатится.

– Там ему и место. Ты то здесь при чем?

– Я помочь ему хочу. Хоть немного.

– Ну ты и дура! Если Айс узнает…

– Он знает, Маш, знает. Никита против был, да и сейчас не в восторге. Но… Я для себя это делаю. Я не могу поступить с ним так же, как он со мной, бросить его тогда, когда ему нужна помощь. Мы с ним просто иногда по телефону разговариваем. И все.

– Чокнутая! Я против, если что. Не лезь туда.

Она молчит, знаю ведь, все равно по-своему сделает. Надо будет с Айсом поговорить, пусть он ей мозги вправит. Как вырвусь отсюда.

В сети про перестрелку пишут на удивление скупо. Да, было нападение в центре города на известного в городе бизнесмена, главу крупнейшего в области строительного концерна. Да, пострадали в перестрелке прохожие, но жертв нет. Нападавших не нашли, но ищут. Предполагается, что покушение может быть связано с предпринимательской деятельностью Полянского. Не пишут даже, где он и в каком состоянии. И Даня ничего не говорил, но, судя по всему, папаша его жив.

– Как на собаке заживает! – Врач рассматривает швы на ране. – Куда лучше, чем я ожидал. До свадьбы точно заживет.

– Может, выпустите, наконец? Я тут неделю уже парюсь, а у меня вообще… учеба. Сессия скоро.

– Вы не похожи на усердную студентку, но я могу ошибаться, конечно. – Усмехается и добавляет. – Рано еще, не торопитесь.

Неделю еще мариновали в больнице. И как выяснилось, там такие события разворачивались… Наверное, мне бы и не рассказали ничего, если б не Серый. И Ленка Сафронова, и Игорек.

Серегу арестовали буквально через несколько дней после того как мы с ним встретились в боулинге. Я бы никогда не поверила, да и сейчас не очень верю, что это он, оказывается, стоял за убийствами Лены и Игоря. Серега, несколько лет работавший вместе с Игорем и Толиком на Рахимова, поменял хозяина. Ленка языком много трепала, а Игоряша узнал, что Серый переметнулся на другую сторону. Ту самую, которая взяла в оборот новый наркотик Мишки Плодова.

– Так кто все-таки им горло перерезал? Точное Серый, я же помню, у него алиби было. Он не мог.

Мы сидим в нашей съемной квартире, скоро Новый год, но мы отмечаем мой день рождения. Четверо – мы с Рыжим, ну и Варя с Никитой. Пара салатов, картошка, бутерброды с красной икрой и бутылка шампанского. Без коньяка. Рыжий так решил позаботится о моем здоровье. А я бы пару рюмок пропустила. Не каждый день такое узнаешь.

– Он не мог, – соглашается Леднев и откусывает бутер с икрой. – Помнишь бармена, он с вами был, когда эта Лена тебе про пекарню кричала. Вот, собственно, он. Тоже в сизо сидит.

– Сашка?! Да ладно тебе. – Где же мой коньяк все-таки? – За что ее убили? Только за то, что она мне орала, что папа на нее работать будет, что у его бизнеса будут другие хозяева?

– Не только, она много кому говорила то, что не должна была. И, возможно, знала, на кого именно работал ее приятель Серега. Там ведь не только этих двоих убили. Тебя коснулась лишь малая часть этой истории. И не факт, что она закончена.

Я задаю вопросы, которые мне не дает покоя уже не одну неделю и я уж точно имею право знать!

– Так почему в отца Дани стреляли?! Где он вообще? И на кого Серый-то работал? И что с этим новым наркотиком?

Ник переглядывается с Рыжим. Вот засранцы! Оба! Мы вообще как бы мой день рождения отмечаем. И я хочу все знать, раз уж кольца с бриллиантом, да ладно с бриллиантом, вообще никакого кольца не подарили!

– Отец за границей, Маш. И вряд ли когда-нибудь сюда вернется. – Вот и все, что мне ответили. Рыжий быстро меняет тему, рассказывая о своей новой разработке. Этот парень может говорить о компьютерных играх вечно. Мы на прошлой неделе приезжали к папе, так близнецы были больше рады Дане, чем мне. Он им даже пообещал когда-нибудь создать игру специально для них. Может, через полгода или год. Интересно, сделает? Думаю, да.

Хорошо так, по-домашнему сидим как-то. Со мной самые близкие и любимые люди. Даже с Айсом больше не ругаемся, кажется, он смирился, наконец, с тем, что я часть жизни Вари и Дани, да и его самого тоже. Забавно, конечно, я приехала поступать в универ в надежде с ним познакомиться, а влюбилась в его друга. А его девушка стала мне сестрой. Не представляю своей жизни без них. Все-таки родные – это не только общая кровь. Слушаю в пол уха, как Варя рассказывает о сессии. Она ее сдает лучше, чем я. Но мне по фигу, если честно, обидно только, что конкурс проектов Зимина я не выиграла, хотя он и отметил мою работу, как «весьма не плохую». Рыжий лишь посмеялся, сказал, что все это мелочи жизни. Чтобы я просто делала, что хочу, что нравится. А успех и признание придет. Глупость, конечно, но меня отпустило. Но работу искать все равно надо, деньги в принципе есть еще, но я же вижу, как Даня упахивается. Тот еще трудоголик.

Варя с Ледневым уезжают уже за полночь, я сижу на кухне, смотрю как Даня посуду моет. У нас посудомойка есть, но Рыжий не любит ей пользоваться.

– Как тебе мой подарок? Не понравился? Целый день молчишь. Ты же сюрприз просила…

– Ты про горшок с розами? Так я…

– Ты телефон свой посмотри.

Глава 57. «Полетели!»

– Шесть утра, Епифанцева! Воскресенье ведь. – Варька шипит спросонья в трубку, но мне по фигу.

– Даня предложение сделал! Замуж позвал, представляешь! Вчера! Когда вы уехали. Короче, собирайся давай. – Сама шепчу, в ванной заперлась, боюсь Рыжего разбудить.

– Что? – Орет так, что я телефон от уха резко отвожу. – Как? Серьезно?

– Нет, шучу! Конечно, серьезно. Просыпайся уже, мы платье едем выбирать. Пока он не передумал.

Макдоналдс. Ну а что еще в семь утра в выходной может работать. Есть, конечно, не хочется в такую рань, но вот кофе бодрит. Барсукова так, похоже, еще не проснулась. Пытаюсь влить в нее еще один стаканчик.

– Я все-таки не понимаю, Маш. Так быстро и неожиданно.

– Он мне подарок сделал… Песню записал и прислал на телефон. Сам исполнил, прикинь. И так нежно спел, чувственно. Я сижу, реву, а он подходит и говорит, что так любит меня, что даже жениться готов.

– Прямо сейчас? – Все-таки Барсукова тормоз!

– Конечно, сейчас! Чего ждать? Я уже все продумала. Ночью сегодня, пока Рыжий дрых.

– Это очень ответственное решение, Маш. Вы же вместе всего несколько месяцев. Надо… ну не знаю, притереться друг к другу…

– Вот ты и притирайся. А я замуж выхожу.

– Когда? – Кажется, Барсукова понимает, наконец, что сегодня со мной лучше не спорить.

– Когда в загс его отведу заявление подавать, тогда и скажу. Там минимум тридцать дней надо ждать, я ночью погуглила.

Она меня еще больше часа допрашивает. А я уверена, это ж мой Рыжий. Смешной такой, сказал, ночами спать не мог один, пока я в больнице валялась. И что жизни без меня не представляет своей. И он никогда не думал жениться, пока я ему на голову не свалилась. И что с ним будет трудно, что он не принц на белом коне. И что миллионером, наверное, никогда не станет. Дурак, одним словом, но ведь мой дурак!

– Допивай давай, салон через двадцать минут открывается, а нам еще ехать надо.

Добираемся мы быстрее, чем я ожидала, так что еще несколько минут топчемся на месте. Это единственный салон в городе, который открывается в воскресенье в девять утра.

– Маш, ты уверена? Все-таки свадьба… Это же раз в жизни… – Барсукова недоверчиво рассматривает мое платье. – Может, что-то более… традиционное?

Так, бижутерию не надо, у меня своя есть. А платье точно оно! Конечно, еще по салонам поезжу, но возьму именно это! Оно мне еще на сайте понравилось, но даже я не ожидала, что так идеально сядет. Даже подгонять не надо.

– Это у тебя будет раз в жизни. А у меня эта первая и далеко не последняя свадьба. В белом и до пят я лет в тридцать выйду, не раньше!

Варька молчит в шоке, а я смотрюсь в зеркало. Ну хороша же! Даня прифигеет, главное, чтоб не сбежал.

Рыжий мужиком оказался. Без разговоров пошел со мной в понедельник в загс заявление подавать. А сейчас, сейчас он у Айса дома. Леднев сказал, что доставит жениха куда надо и точно в срок.

– Маш, нам выезжать уже пора. Волнуешься?

Папа заходит в комнату, откуда только что вышла Светка, это она мне волосы укладывала. В принципе, осталось только платье надеть, и я готова.

Смотрю на отца, а у него глаза на мокром месте. Он больше меня переживает. Сначала против был, спрашивал даже несколько раз, не беременная я и к чему вообще такая спешка. Пришлось напомнить, что маме он предложение сделал через две недели после знакомства. И как сам все время гнал меня замуж. А сейчас что, на попятный пошел? А еще я категорически отказалась приглашать всех родственников и его друзей-знакомых. Где они все были, когда ему плохо было? И вообще никаких застолий в ресторане, пьяных тостов непонятных людей и выкупа невесты. Папа не сразу это принял, вот совсем не сразу. И это он еще платье мое не видел! Хотя… раз уж он согласился с нашей безумной, даже для меня безумной свадьбой!

Мы с Варей, папой и близнецами приезжаем в аэропорт в четыре часа. Даня здесь уже, в самолете вместе с Айсом и Жаровым. Чувствую легкий цветочный запах, весенний такой, как будто не февраль сейчас, а как минимум май. Это салон частного самолета Леднева-старшего украшен живыми цветами. Свадебный подарок нам от Никиты и его отца. Я даже толком разглядеть ничего не успеваю, потому что вздрагиваю от удивленного возгласа Рыжего.

– Маня! – Он ошарашенно смотрит на меня, молчит, у меня аж сердце екает. Может, переборщила с платьем? Права Барсукова, надо было что-то традиционное. Но он вдруг широко улыбается и у меня из груди вырывается глубокий выдох облегчения. – Класс!

На мне ярко красное платье с глубоким декольте из легкого полупрозрачного шифона. Широкий розовый бант на талии. В юбке много-много слоев, но ткань такая воздушная… Вообще оно со шлейфом было, но я как представила, как он волочиться в самолете будет…До колен укоротила, ладно, выше колен. Главное, Дане нравится, по взгляду его понимаю, что нравится! Он такой красивый, глаза так и горят огнем! Первый раз вижу Рыжего в костюме, ярко-синем и совсем не классическом. Ну что тут скажешь? Мой человек!

Я никогда не была раньше в частных самолетах, но здесь уютный и даже просторный салон, мы все нормально помещаемся. А еще тут спальня, с огромной кроватью. Короче, можно жить!

– Вот уж не думал, что погуляю на твоей свадьбе, да еще такой. – Леха подходит ближе и осторожно обнимает за плечи. – Маш, я рад. Вот честно. Пусть у вас все сложится с Даней. Он тебя очень любит. Тебе повезло.

Я знаю, мне действительно очень-очень повезло. Да у меня такая эйфория, что готова признаться в любви всем-всем! И даже вот этой тетке из загса, которая летит вместе с нами, а еще девчонке-фотографу и парню с камерой.

– Чего только за тридцать лет работы я не видела, но чтобы регистрировать в небе, на высоте тысячи километров… Да вы просто обязаны прожить всю жизнь счастливо друг с другом. На небесах вас практически женю…

Никогда не забуду Данино «да», он еще так запнулся на несколько секунд. Еле сдержалась, чтобы в бок его не ткнуть. Но зато как целовал! Я дышать не могла даже.

Шампанское, поздравления, тосты, снова шампанское, напутственная речь папы, от которой у меня глаза закатываются под потолок, визг и глупое хихиканье мелких… И все это на камеру, под шум самолетных двигателей. Хорошенькое у нас видео получится!

Даню забрал себе папа, сидят в хвосте салона, разговаривают. Я бы послушала, конечно, но меня Барсукова к себе уволокла.

– Я так счастлива, Мань. Не верится, что ты теперь замужем. Ты хоть сама понимаешь? Осознаешь?

– Неа, – честно признаюсь. – Вообще не соображаю.

– Я тут, знаешь, о чем подумала. – Варин голос вдруг стал серьезным. – Помнишь, что было в это время, в прошлом году, в феврале?

– А что было в прошлом году? – Не понимаю, к чему это она.

– Год назад, в феврале, ты клялась и божилась, что обязательно выйдешь замуж за Полянского. И вот… ты – Полянская!

Да уж… И точно. Вот жизнь-то… Захочешь, а не придумаешь такое!

– Вот вернемся, тогда и паспорт поменяю. Ну и привыкать начну, постепенно.

Мы приземляемся в Москве. Никаких тебе очередей, паспортных контролей… Сразу в машину и уже через несколько минут входим в небольшой зал. Тут уже столы накрыты на нас всех, все так красиво и музыка играет.

А я ведь даже не знаю, Даня вообще танцевать умеет? С его неуклюжестью вряд ли, хотя я до сих пор понятия не имею, что он может, а что – нет. Каждый день чем-нибудь да удивляет меня.

И все-таки танцевать он не умеет! Ну это ничего! К следующей нашей свадьбе я его обязательно научу!

Они все остаются здесь, в Москве, только завтра домой вернутся. А мы летим дальше. На Гоа. Даня же хотел туда зимой смотаться. Так вот, время пришло!

– Ну что, ты готова? – Даня держит меня за руку, мы стоим одни у трапа самолета. – Полетели?

– Полетели!

Эпилог. «Ты – жизнь моя»

Семь лет спустя.

– Это Нарния какая-то! Намело так, что никогда не доползем! Тут останемся!

За три дня снега навалило столько, что никакие дорожные службы не справляются. Выглядит все конечно как в сказке. Все белое вокруг, поля, деревья с огромными шапками снега. И никого. Мы одни на трассе. Ну, конечно, кто еще кроме нас поедет за город в такую погоду в семь утра?! Да еще в Рождество. Только мы, Полянские!

– Маш, ну давай уже машину поменяем! – Даня снова заводит свою шарманку. – Возьмем нормальный внедорожник, ну куда ты по такой дороге на своей «японке».

Ага! Вот прям сейчас!

Эту машину Рыжий подарил мне через год после нашей первой свадьбы. Так и не признался, откуда узнал, что я мечтала о красной «Мазде». Точно не говорила ему об этом. До сих пор помню, как с визгом бегала вокруг нее в салоне и висела у него шее, распугивая покупателей. И он думает, что я ее когда-нибудь поменяю на другую? Да я по два раза в год в сервис ее загоняю. Она у меня еще лет десять ездить будет, не меньше.

Сам за руль Даня отказывается садиться, вот не хочет и все. Я уже рукой махнула, смирилась, что одна в семье вожу. Мне нравится за рулем, вообще не устаю в машине. Только пробки напрягают и непогода. Я когда Тимохой беременна была, почти до родов сама ездила. Да и в роддом сама бы поехала, но Даня не дал.

Мелкий дрыхнет сзади в своем кресле. Он всегда хорошо спит в снегопад. Ему пять в марте будет, большой уже. Хорошо мы тогда отдохнули с Ледневыми на их свадьбе. Плодотворно, во всех отношениях. Вообще, не планировали детей так рано, если честно, и не думали. Уж точно не раньше, чем универ окончу. Спасибо Дане, без него бы ничего не получилось. Диплом он за меня писал, пока я с памперсами возилась и спала урывками. Хотя нам еще с Тимоном повезло, Варькина дочка такой трэш устраивала по ночам, что даже Леднев с его нечеловеческой выносливостью ходил с красными, как у вампира, глазами.

– Маш, осторожно, здесь похоже, совсем не чистили. – Даня пальцем показывает на изгиб дороги, метров через триста. А я что? Да я и так еле ползу, сорок километров в час.

Надеюсь, это последнее Рождество, когда мы вот так едем к Ледневым.

– Я вообще не понимаю! Это такой престижный пригород, элитные загородные дома. Почему, мать их, не могут дорогу нормально расчистить?!

Рыжий ухмыляется, вообще я меньше стала ругаться, особенно после рождения Тимофея. Даня столько книг домой притащил по воспитанию ребенка, ну только он их и читал. Я и без этого по себе знаю, что дети впитывают на подсознании все, что вокруг них происходит. Но все-таки иногда вырывается из меня, вот как сейчас прям.

– Так ты же по объездной поехала, Мань. Через пару километров на основную выйдем, там получше должно быть.

Дальше и правда трасса на трассу похожа, и хоть снег перестал валить хлопьями. Так… судя по количеству машин у дома мы последние.

Это особняк родителей Леднева, Айс с Варей чуть дальше купили дом. Но собираемся на Рождество мы все почему-то именно у отца Никиты. Если все будет хорошо, а все будет хорошо, то в следующем году пешком сюда придем. В нашем доме отделка идет, осенью купили, когда узнали, что у нас еще один мелкий будет. Так девочку хочу, маленькую, красивую, на меня похожую, косички ей заплетать, а платья… руки трясутся, когда вижу девчачью одежду в магазинах. Но я точно знаю, будет еще один рыжий-конопатый. Уже третий в семье.

– Чувствуешь, какой воздух? – Даня с каким-то обожанием смотрит на здоровую ель перед домом и руки в стороны разводит, словно обхватить дерево хочет.

– Чувствую, конечно.

Смотрю, как Тимоныч по дорожке уже бежит к дому. Он тут все знает, два дня ныл, требовал в гости ехать. У него здесь своя компания. Даня вытаскивает сумку и пакеты с подарками. Это тоже традиция. Сейчас в дом зайдем, под елку положим.

Дверь открывает Варя. Она совсем не изменилась за эти семь лет, как выглядела девчонкой, так и выглядит. И не скажешь по ней, что это жена одного из самых влиятельных бизнесменов нашего региона. Она недолго проработала в своем информагентстве, любовь к истории в ней победила журналистику. Пишет исторические романы, кстати, довольно неплохие. Мне нравится, а еще миллионам ее читателей. Но у меня есть преимущество – я ее книги читаю еще до того, как они уходят в печать.

– Ну наконец-то. Я уже звонить хотела. – Обнимает меня и помогает снять шубу, пока Рыжий вносит пакеты.

– Варь, у меня еще четвертый месяц! Я сама могу раздеться.

Она смеется, а на меня с визгом летит ее маленькая копия. Моя любимица. Ника. Три года малышке, солнечная девочка, очень солнечная. Как такой жизнерадостный непосредственный ребенок родился у сдержанного Леднева и хмурой Ледневой, для меня загадка.

– Тетя Маша! – Дергает за платье. – Конфеты где?!

Тыкается теплым носиком в мою холодную щеку и хохоча убегает с заслуженным трофеем, ее любимыми «киндерами».

– Мань, она же потом есть ничего не будет.

– Да она и так есть не будет. Нормальный ребенок растет. Что ей от твоей каши на воде кайфовать?

Умеют Ледневы устраивать праздник. Как в рождественскую сказку попадаешь, все так красиво и по-домашнему. Везде гирлянды – на стенах, на лестнице, елочные игрушки свисают со всех светильников, а из кухни доносится запах запеченного мяса. Утку их повар готовит просто обалденно!

Здесь несколько семей, я всех их знаю. Состав нашей большой компании не меняется уже несколько лет. За некоторым исключением. Я так и не приняла Стаса, Варину первую любовь. Даже Леднев с ним смог выстроить отношения, а – нет. Даня говорит, что это правильно, ведь они могут нормально общаться, оставив в прошлом все обиды. И важно, когда рядом родные люди, которые знают тебя с детства. Вот не уверена, но спорить я давно перестала. С Юлей, женой Стаса, мы хорошо ладим, очень сильная женщина. Они даже на свадьбе у Ледневых были. Ее я уважаю. Смотрю, как она с Даней разговаривает, наверняка ее докторскую обсуждают. Два математика, что с них возьмешь?!

Мы единственные Полянские в этом доме. Макс уехал из России несколько лет назад и возвращаться не намерен. Работает спасателем в маленьком городке под Барселоной. Женился недавно на испанке. Мы с Даней гостили у него прошлым летом. Они стали общаться, редко, но связь поддерживают. Все-таки братья. А вот отец… Про старшего Полянского ничего не известно, он исчез. После того нападения его вроде как никто не видел. Зато буквально через несколько недель после покушения на него газеты запестрели сенсациями. Его называли главным заказчиком нескольких убийств в городе, что помимо легального бизнеса, он еще и занимался наркоторговлей. Его строительная империя рухнула как карточный домик всего за пару месяцев. Выяснилось про его многомиллиардные долги перед банками и партнерами. Как я поняла, даже Дмитрий Леднев пострадал. Но явно несильно. Думаю, он многое знал и сумел подстраховаться. Мишка Плодов тоже исчез. Что с ним – неизвестно. Надеюсь, никогда с ним больше не пересечемся в жизни. Как и с отцом Дани. Я все понимаю, что на кону было и сколько денег там, но купить у Плодова формулу наркотика, зная, что именно он организовал нападение на Макса…

– А где же наши мальчики? Маш? – Меня обнимает Вероника Леднева. Я фанатка этой женщины. Вот серьезно. Обожаю ее. Мне только недавно Варя рассказала историю их семей. Несколько дней прийти в себя не могла. Но Ледневу люблю еще больше. Ее, как и Варю, годы вообще не берут, ну может первые морщинки у глаз чуть-чуть стали появляться, когда она улыбается.

– Наши мальчики катаются на лыжах в Словении. Ноги-руки себе не поломали, отца до инфаркта не довели – и слава богу. Я не хотела их туда отпускать, но кто меня будет спрашивать.

Вероника молча улыбается, ничего не говорит, но я точно знаю, она все понимает. Близнецы доставили немало хлопот в прошлом году. Ни отец, ни тетя Марина с ними справиться не могли. Переходный возраст, отсутствие матери рядом… Сейчас поспокойнее стало, но думаю, еще лет пять будем с ними жить, как на вулкане. Хотя, вспоминая себя в их возрасте…

Мила появлялась пару раз в их жизни. Приехала через два года… с подарками. Мелкие к ней даже не вышли. Даня сказал не лезть, что папа сам со всем разберется. С истерикой потом уехала, ее даже родная мать не поддержала.

Матвей женился. Года четыре назад. Не на Миле, на дочке крупного столичного чиновника, в Москве бизнес делает и вроде вполне успешно. Их сына он у Милы забрал, слышала, тот учится где-то за границей в частной закрытой школе. Так что у Савельева все хорошо, все, как он и хотел. Талантливые предприниматель. Да и у Милы неплохо, от Матвея получила хорошую компенсацию: у нее теперь свой салон красоты где-то под Питером, короче, тоже не бедствует. Пыталась год назад к папе вернуться, а как не получилось, пыталась деньги у него клянчить. Вот тут уж я не стерпела…

– Мань, ты чего грустишь? – чувствую теплые руки мужа на своем животе. Тепло так сразу стало, откидываюсь спиной ему на грудь.

– Да так, вспомнилось тут… Как Милке чуть клок волос не выдрала. Хорошо, дети не видели.

– Я тебя вообще к ней больше не подпущу. Маш, они взрослые люди! Твой отец все давно понял. Он не пустит ее обратно. Не переживай.

Его «не переживай» – мое персональное успокоительное. Семь лет слышу эту фразу, а я все равно верю. Даня так и работает с Ником, их компания разрослась, они даже думали ее продать и заняться чем-то другим, но пока так и не решились. А у меня за плечами шесть лет работы в пиаре. Зимин хоть и не взял тогда меня к себе, а рекомендации нужные дал. Только из свадебного путешествия вернулись, мне из крупного коммуникационного агентства позвонили. Но в этот раз после декрета я уже туда не вернусь. Хочу что-то свое. Займусь, наконец, вплотную своим блогом. А там посмотрим. Все-таки двое маленьких детей.

– Ты все-таки думаешь, пацан у нас у нас будет? – Даня задумчиво накручивает на палец прядь моих волос.

Мы сидим в большой гостиной, рядом с камином. Меня даже немного разморило. Лениво смотрю на сына, копошащегося под елкой вместе с другой малышней.

– Ага! Уверена.

– Обещаю, в третий раз я особенно постараюсь, – шепчет в ухо, а я хохочу. Так громко, что на нас оборачиваются Холодовы. Старый… Василий Федорович, дай бог ему здоровья и долгих лет жизни, еще больше поседел, но взгляд все такой же, цепкий. Ну и племянничек его тут же со своей златовлаской… Та еще парочка. Но это другая история.

– Я только за! Годика через три-четыре. А то… Нет, ну ты посмотри!

Нина, Ниночка, младшая сестра Ника, они с моим ровесники. Копия Айса, только девочка. Белокурое чудо с огромными голубыми глазами. И уже ведет себя как маленькая женщина, вон опять Тимона утащила куда-то за елку.

– Ник! – Толкаю сидящего рядом Леднева. – Ты видел?

Семь лет с Барсуковой сделали Айса более мягким и приветливым. Ну или я его лучше узнала за эти годы.

– Боишься, что родственниками станем? Маш, они же дети!

– Ты жене это своей скажи! За ней тоже в этом доме мальчик один светловолосый бегал. И чем все закончилось?!

Ник молчит, смотрит на Варю, она помогает Веронике собирать гостей в столовую. С такой нежностью смотрит, у меня даже сердце защемило. Нечасто встретишь такую любовь, как у них.

Дмитрий Александрович стоит у окна, разговаривает с Морозовым, президентом банка «Восход» и Жаровым, Лехиным отцом. Леши нет сегодня, они с женой не смогли вырваться из Москвы. Жаров дело ведет резонансное по банкротству. Кто бы мог подумать, что пловец Леха, добродушный и милый парень станет очень крутым корпоративным юристом. Понятно, что не обошлось без амбиций его супруги. Леха женился на своей первой любви, той самой, которая его еще в школе бросила. На Луизе. Однолюбом бабник Жаров оказался. Я когда узнала, в … шоке была, но Варя сказала молчать и тихо радоваться за Леху. Ну и я радовалась… тихо. На их свадьбе. Я до сих пор не верю, что случайно под пулю тогда попала, Луиза все эти годы ни разу даже повода не дала подтвердить мое предположение. Умом понимаю сейчас: откуда двадцатилетняя девочка из хорошей семьи могла знать о готовящемся покушении? Да ниоткуда. Ни она, ни ее семья, насколько я знаю, с теневым бизнесом не связаны, но все же. Мы не слишком тесно общаемся, да и видимся редко. Луизе не удалось сделать из Дани второго Цукерберга, но за карьеру своего мужа взялась основательно. Но это их дело. Не мое.

За столом шумно, постоянно звон бокалов. Нас здесь человек тридцать, друзья и родственники Ледневых. Все такие разные – разных поколений, интересов, состояний. Говорят, что деньги к деньгам, но у родителей Никиты немного по-другому. Нетипично для их круга, их статуса. Они умудряются каким-то образом сохранять близость с людьми, которые им дороги, вне зависимости от того, кому и как повезло в жизни. Но это, скорее, исключение.