Текст книги "А кто у нас муж? (СИ)"

Автор книги: Алина Ланская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)

Глава 44. «Ты мне очень нравишься, Маш»!

– Он ни о чем меня не спрашивал, вообще! Я тебе уже раз пять сказала! Я просто поддерживаю его, у него мама только что умерла!

Идем с первой пары. Настроение ниже плинтуса. Старая рухлядь издевалась надо мной минут десять, наверное. Больше, чем над всеми остальными. Какой … речевой этикет?! Вчера поздно вечером Даню Айс уволок куда-то из дома, а я осталась. Вот какого?! Я с ним даже попрощаться не успела как следует.

– А он встречается с … Привет, Луиза!

Так, так, так! На ловца, как говорится…

– Привет, привет! Варя, – целует Барсукову в щеку. Я на месте Варьки это место бы потом спиртом протерла. – Маша! – И ко мне тянется обниматься. Что за привычка дебильная – лезть с обнимашками к тем, кто тебя терпеть не может? Ладно, потерпим. Пока.

– Слушай, у меня вопрос один возник, ты не могла бы мне помочь? – Вдруг берет меня под руку и отводит в сторону. – Хочу с тобой посоветоваться.

– Со мной? – Где я, а где советы? Хотя кое-что я ей точно посоветую. Настоятельно.

– Да! Давай в три, в «Лилии» пересечемся. Сегодня. – Улыбается так, будто всю жизнь только и мечтала обо мне.

– В «Лилии»?

– Ну да. Не в подворотне же нам с тобой … разговаривать. Увидимся!

Ну увидимся, обязательно!

Не успела отойти от нас с Барсуковой, как ее тут же обступили филологини. Она теперь ими всеми заправляет. Полтора месяца как в универе объявилась, а всех обскакала. Популярная девочка, очень! Видела уже пару первокурсниц, явно ее стиль копируют. Вот дуры!

– Что она хотела, Маш?

Варя резко изменила отношение к Луизе после того, как узнала про Полянского. Наконец-то поверила мне. Я ей, наверное, не скажу, но она сама должна понять, как я бесилась тогда, что она мне не верила. До сих пор удивляюсь, что мы с ней тогда не разругались! Обидно, очень обидно было!

– Дело, говорит, у нее ко мне. Интересно только, какое?! Сегодня в три в «Лилии» встречаемся.

– Не ходи!

– Чего?! Да я уже жду не дождусь этого! Вылью ей на голову что-нибудь горячее! Лучше сразу кипяток!

– Она очень… разумная, Мань. А ты… эмоциональная. И сорвешься. И дров наломаешь. Маш, она…

– Умнее меня, да?! А я дура, хабалка деревенская, которая только орать, как на базаре может?

– Иногда ты ведешь себя именно так! Поэтому, да! Я – против.

Сказала бы ей, что думаю, но нет. Я и правда не знаю, что Луиза хочет. И вообще, может подставу готовит? Она точно от Рыжего просто так не отцепится. У его отца столько денег, да тут любая бы… Не любая!

Я – не любая!

Варька так и бухтит уже третью пару, переживает. А я пойду, я решила! Хотя бы узнаю, что она скажет, вряд ли правду, но все равно интересно. Что ей надо-то?

– Я тут подумала, Мань, помнишь, я зимой в «Лилии» с Вороновым встречалась? Так ты со мной пошла…

– Нет! Это не Воронов, и я сама справлюсь. Вон, уже Старый… Василий Федорович тебя, наверняка, ждет. Да тебе и на работу свою чудесную уже пора!

На самом деле, я хочу, чтобы Барсукова была рядом. Запал прошел, выдрать волосы этой гадюке уже не хочется. Права Варя, с ней надо быть осторожной, очень-очень осторожной. Ладно, сыграем в игру «я хорошая девочка».

В «Лилии» как обычно, до фига народа. Очень востребованное место, знакомые лица кругом, но Луизы нигде нет. Может, не пришла еще? Или передумала?

– Вас ждут?

– Нет, видимо. Я первая пришла.

Хочу уже присесть за свободный столик, так меня останавливают.

– Если вы Мария, то вас ждут.

Конечно, тут же есть отдельные кабинеты! Такая звезда как Луиза не будет сидеть со всеми. Ну и ладно, лишних свидетелей нам и не надо. Мы проходим через весь зал, потом направо. Тут, кстати, интерьер побогаче, не бывала здесь раньше.

Она сидит за столиком, здесь еще и диванчик есть небольшой. Уютненько так.

– Я рада, что ты пришла.

Улыбается, словно мы с ней подруги. Хоть целоваться-обниматься не полезла, и на том спасибо.

– Да и я… рада.

Перед глазами меню, но я сюда не есть пришла.

– Будешь что-то? Я угощаю.

Да пошла ты! Угощаешь. Я сама могу себе что угодно тут заказать! Ну или почти все.

– Аппетита нет. Так что ты хотела, Луиза?

– Я помочь тебе хочу, Маш. Ты мне нравишься. Давно за тобой наблюдаю, с того дня, как вместе в баре футбол смотрели. У нас ведь много общего.

Да неужели? И что же, интересно, у нас общего? Рыжий?

– Помочь? В чем?

– Не в чем, а чем. Деньгами, конечно. Они нужны тебе.

Вот такого я совсем не ожидала!

– Они всем нужны.

– Но тебе ведь особенно, да? Ты, говорят, с первого курса мужа богатого себе ищешь? Даже на Макса Полянского вешалась… Я вот подумала, может, мы с тобой хорошими друзьями можем стать.

Она стебется? Какими друзьями?!

– Это вряд ли! Да и у тебя и Баринова в подружках, да?

– Инсту мою смотрела? Маринка глупа, никогда не думает, что делает. Мы с ней очень разные, Маша. Мы не дружим. И речь не о ней. О Даниле. Он ко мне всегда хорошо относился, как и я к нему. Жаль, потерялись на несколько лет. Но я вернулась, так что… – У нее улыбка с лица не сходит. Спокойно так говорит, мягко. Сама доброжелательность. Короче, не я совсем! – Так что, Маш, я думаю, тебе не место рядом с ним. Не знаю, что там у вас с ним было и было ли, но твое внимание к нему излишне. Ваш… дружеский уик-энд закончился. О нем есть кому позаботиться.

– И кому же? – Ответ знаю, конечно, но пусть сама скажет.

– Мне. Даня, он очень хороший, сама знаешь. Умный, добрый и…

– И Полянский?

– И Полянский.

– Он не возьмет деньги отца. Ни копейки. Никогда! И не станет с ним общаться. Да все знают, что его отец тебя к Рыжему приставил! Думает, уломаешь его сына, и он к папочке прибежит, раз Макс так облажался? Он не прибежит. Ты ошиблась, Луиза!

Вообще я надеялась, что тут она потухнет, а нет, еще шире улыбка. Ее вообще мои слова не трогают!

– Это ничего не меняет, Маш. Даня очень обижен, и я его не виню. Еще и мать умерла. Конечно, он не будет с отцом общаться. Пока. А дальше… Никто не знает, что дальше будет, лет через пять например или семь. Он и без денег своего папы… Маш, он очень талантливый. Не зря Айс за него так держится. Да весь бизнес Леднева из-за Дани! Ты знаешь, что его в «Яндекс» приглашали и в Google? Он сделает отличную карьеру.

– Карьеру? Даня?

Может, мы о разных людях говорим?

– Над Гейтсом смеялись, в Apple не верил даже его инвестор. Фрики, хиппи, наркоманы, а они весь мир под себя подмяли. Дане надо просто помочь немного.

– Ты его будущее уже по годам расписала?

Сижу, офигеваю. Вот честно! В таком… шоке, что даже орать не хочется.

– Да, и я умею ждать. А вот тебе, Маш, нужно все и сейчас. Ты мне и правда нравишься, поэтому я с тобой так откровенна. А деньги отца Данила здесь ни при чем. У него и свои будут, особенно сейчас, когда не надо мать содержать. Он далеко пойдет, Маш, очень далеко, а ты тут под ногами мешаешься.

Вот же дрянь! Вежливая красивая умная дрянь!

– А если не пойдет? Ты подумала и об этом? Ему не нужны деньги. От слова «совсем»!

– Ты знаешь, как мой папа стал тем, кем стал? Мама его сделала. От и до. Без нее бы у него ничего не получилось.

– Не знаю, что там у твоей мамы было, но Даня тебе не кролик подопытный. И что ты с отцом его, он тебе не простит.

– Лучше о своем отце подумай, Маш! Два миллиона – это большие для него деньги, неподъемные. А их ведь отдавать надо.

Вот гадина! Подготовилась, значит! Наверняка и про наркотики знает. И про убийства.

– Это не проблема, – нагло вру, глядя ей в глаза. – У нас есть эти деньги. Найдем.

– Я их уже нашла, Маш. Могу хоть завтра за твоего папу кредит погасить. Представляешь, какое облегчение ему будет. Да и тебе тоже.

– Значит, Рыжего ты в два миллиона оценила? Думаешь, я соглашусь? По-другому никак у тебя не получится, а?

– Я надеюсь, папино благополучие тебе более важно, чем Даня. С ним ведь непросто, и всегда будет непросто. А если ты исчезнешь с горизонта, он точно о тебе не вспомнит.

– Ты на понт меня не бери! У папы рассрочка, с него этот кредит не требуют. И потом, если припрет, я смогу их найти.

– К кому пойдешь? К Ледневу просить? Думаю, он даст. Даже уверена в этом. Но это не отменяет моего предложения, Маш. Считай, у тебя в кармане два миллиона. Можешь у Леднева не занимать, а можешь и занять, а мои два «ляма» себе оставить. Неплохо ведь, а? У тебя же день рождения скоро, в декабре вроде. Считай, мой подарок.

– Два миллиона, значит? Сразу?

– Ага. Только расписку подпишешь. Юрист уже все подготовил. И под ногами больше не путайся. Да, и еще. Нет у твоего папы больше никакой рассрочки. Я не говорила, у меня мой папа в совете директоров банка заседает? Ну, теперь знаешь. Так что либо у меня бери деньги, либо у Айса. А лучше – у нас обоих. Я же говорю, ты мне очень нравишься, Маша!

Глава 45. «Это подарок. С днем рождения»!

Я ничего ей не ответила. Просто встала и ушла. На автомате вышла из «Лилии», дошла до квартиры. Сегодня я буду ночевать здесь. Лет с пятнадцати мечтала уехать из родительского дома, а когда папа купил мне жилье, мое собственное и только мое…

Барсукова ошиблась, сравнивая меня с Луизой. Мне до этой сучки далеко. Да, я восхищаюсь ей. Сделала меня на раз два. И все так грамотно рассчитала. Я так не умею. А что я умею? Вцепится в волосы? Подраться? Наорать, обматерить? Столкнуть в бассейн? Собственно, и все!

Чуть стаканом в нее не запустила, когда про маму его говорила, что денег теперь у Рыжего будет больше, раз ее нет. Ушам своим не поверила, а ведь такая няшная, милая…

Не удивлюсь, если этого она и ждала от меня. А может, и нет. У нее вообще действительно проблема с эмоциями. Рациональна до отвращения. Не чувствует ни черта. Ни к кому и ничего. И к Дане тоже. Не будь он таким, как выяснилось, талантливым фриком, мимо бы прошла. Просто удачная инвестиция для нее. Сначала мать его на деньги разменяла, а теперь…

И знает, дрянь, куда бить! В папу, в братьев, в семью. Понимает, что самим им сейчас не выкарабкаться. Два миллиона, два огромных миллиона. Нереальных. Для нас это всегда были большие деньги, очень большие, а сейчас…

Знает меня как облупленную. У меня на лбу что ли написано, что на все ради денег пойду? Два миллиона в кармане решили бы все мои проблемы. И никакого мужа пока не надо, и думать о деньгах и как жить тоже не надо.

Тут холодно и пустынно, идеальная стерильная чистота. Давно здесь не была, толком и не жила нормально после ремонта.

Барсукова уже раза три звонила. Волнуется. Отписалась ей быстро, что все хорошо, что просто так поговорили. Да, Луиза все верно рассчитала и про Айса не зря напомнила.

Иду на кухню, где-то был любимый коньяк, для особых случаев, то есть именно для такого.

Смотрю на телефон, смска с незнакомого номера. «Мое предложение действует три дня. Позвони».

Три дня… Я не сомневаюсь, что она не блефует. Но все-таки надо проверить. Залезаю на сайт папиного банка, да, не соврала, ее отец в совете директоров. Как же они все тесно связаны, элита города, мать ее! Все везде схвачено. Или нет?

– Привет, пап! Как дела?

– Машенька! Родная, здравствуй. – Уже по голосу его поняла, случилось что-то. Скрывать папа ничего не умеет, весь как на ладони. – Да, тут недоразумение какое-то. Все же обговорили, договорились. В пятницу согласовали все документы, я уже и подписал их. А сегодня звонят из банка… Ну ты не волнуйся, разберемся.

Ага, разберемся. Конечно.

«Мое предложение действует три дня. Позвони». Полчаса читаю смску, как будто что-то еще могу в ней прочесть. И звоню.

Мы сидим у меня на кухне, время позднее уже. Не знала, что это может быть так долго.

– Уверена, что делаешь? Обратного пути не будет.

Ставлю подпись. Рука дрожит.

– Уверена. Мне деньги нужны завтра.

– Без проблем.

Вот и все.

Сплю на удивление спокойно. Даже не снился никто.

Первая пара. Английский гад. Два месяца всего преподает, а от него уже шахараются, все, включая магистратуру. А поначалу-то какие надежды подавал всей женской половине универа! Высокий красивый брюнет, с синими глазами. Его даже сперва так и прозвали «Фандорин», отсутствие заикания и седых висков великодушно простили. А потом началось! Первыми, как я говорила, под откос пошли филологини. Бабский факультет, что с них возьмешь. Сначала обломал одну принцессу, она там что-то начала заливать про современный английский и что «так в Лондоне давно не говорят». В общем, он ей популярно объяснил про современность и Лондон, говорят, принцесса обратно в золушки подалась и теперь из трояков не вылезает. А ведь на красный диплом шла.

Да плевать, на самом деле. Пусть сами разбираются, я у него на парах вообще ветошью прикидываюсь. Иногда проносит, как сейчас. А вот Барсуковой досталось. Но ничего, Айс ей с английским поможет, как и со всем другим.

Нет, почему все-таки, если красивый или хотя бы симпатичный, так характер дерьмовый? Это для баланса что ли? Типа равновесие в мире так сохраняется?

– Ты сегодня довольная, смотрю, все хорошо, Маш? – Барсукова собирает тетрадки, она расстроена, я понимаю. Гад задал читать Селленджера в оригинале. Да я переводе его еле осилила, в аудиокниге. Пфф, эй, мы же не филологи-лингвисты или как там правильно? Но ему плевать, похоже.

– Все нормально, Варь, нормально.

– Ты так и не рассказала про Луизу. Не верю, что просто чай с ней пила. Ты ж ее не перевариваешь! Или вы теперь подружками сделались?

– Ревнуешь?

– Нет! Такую, как ты только я могу вытерпеть! Так что конкуренции не боюсь. Пошли на стилистику русского.

На кой мне эта стилистика?! Но спорить не буду, настроение и правда отличное. Деньги есть, как и обещали. Так что папе, мачехе и мелким больше ничего не грозит. Это главное. А остальное… разберемся!

– Ну так что с Луизой-то?

Все-таки до чего же ты въедливая, Барсукова! Но за это тебя и люблю. Тебе не все равно!

– Классная девчонка! Ты была права. Очень умная, рассудительная. Далеко пойдет. Очень далеко! Короче, не Баринова, совсем. Я ошиблась.

Варька таращится на меня, но молчит. Поняла, видимо, что больше ничего не скажу.

Единственное, что напрягает, это разговор с папой. Завтра, в крайнем случае послезавтра он все узнает. Даже такой лох, как он ни за что не поверит, что в банке ошиблись и случайно насчитали ему лишних два миллиона. Значит, придется объясняться…

Но это потом.

Пары кончились, Барсукова уехала на свою чудесную работу, пообещав вечером вернуться к разговору про Луизу. Но не получилось, к счастью. Айс срочно в Москву засобирался, что-то у них там случилось с релизом новой игры, так Барсукова бегала вокруг него, суетилась, В общем, не до меня было. А утром Рыжий смску прислал, с извинениями, что не получится встретиться на днях. Он тоже с Ледневым в столице. Ну класс, чего сказать?

Только в субботу днем вернулись. Что можно делать в Москве все это время?! Он и правда один раз позвонил, Даня не мастер по телефону разговаривать долго, буркнул только, что у него все хорошо и спросил как мои дела. А как мои дела? Да я понятия не имею как жить буду! Вот совсем! Первый раз в жизни такое. Думала, с ума сойду, но нет, всю неделю какая-то эйфория. Наверное, такое испытывают смертники, когда знают, что конец скоро. Так и я. Луиза больше не подходила ко мне, да и что подходить-то?

Надо по магазинам пройтись, да и повод есть, и деньги тоже. Но это вряд ли может стоить дорого. Все утро думала, что же купить такого… чтоб к месту пришлось.

Два часа уже шатаюсь, рассматриваю полки, а все без толку. Может, позвонить? Узнать? Нет уж, сама справлюсь.

– Молодой человек, помогите, пожалуйста.

И получилось ведь, полчаса времени, два вспотевших консультанта, но дело сделано. А значит, пора домой, переодеться, в порядок себя привести.

Время уже девятый час, когда до места добираюсь. Холодно, конечно. Конец октября, а по ощущениям скоро снег повалит. Ветер ледяной!

В подъезде темно, наверное, лампочку вывернули. Вроде спокойно доехала, держиморд Айса давно уже не видела, но может, просто не заметила? Когда он уже успокоится и оставит меня в покое?

– Маш? Привет! – Таращится удивленно. – Не ждал, если честно, проходи!

Не ждал. Рыжий – это Рыжий, обижаться на него бесполезно. Только душу себе растравлять. Поэтому просто молча захожу в коридор и раздеваюсь.

– Давай помогу, – подхватывает пальто. – Я собирался позвонить.

Ага! Собирался! Молчал бы! Все самой приходится делать!

Обнимаю его за шею. Господи, как же я соскучилась! Целую его так, как никогда не целовала, даже когда летом вместе были и оторваться от него не могла. Как всегда, небритый, утром опять все лицо будет гореть, обожаю это! Обалденные ощущения! Чувствую его руки на своей заднице! Ну наконец-то! Как и должно быть!

– Маш, Маша! – Отрывает меня от себя, а я обратно тянусь, не могу остановиться, как нимфоманка какая-то! Дура, Епифанцева! У него же мама недавно умерла, а ты тут…

– Что? Опять не вовремя, да?!

– Вовремя, вовремя. – Прижимает к себе, а я чувствую его подбородок у себя на макушке. – Не уходи, хорошо?

Да я и не собиралась вообще-то! Но с тобой планировать что-то – бога смешить!

– Держи. Это тебе. Понимаю, что не к месту и… Это подарок. С днем рождения!

Глава 46. «Хочешь познакомиться»?

– Мне? Подарок? – недоверчиво крутит в руках сверток, не торопится его разворачивать. – Неожиданно!

– Чего неожиданно? У тебя же день рождения был. Понятно, что не до него было, но все равно… Тебе что, подарки никогда не дарили?

– Редко, только в детстве. – Наконец разворачивает подарочную упаковку. – Книга? Маш, ты даришь мне книгу?

И чего в этом удивительного? Как будто я не знаю, что такое книги?!

– Не нравится? А что еще дарить такому ботанику как ты? Я же вообще ничего о тебе не знаю! Ну почти ничего!

– Хочешь познакомиться? – Улыбается и сразу в глазах искорки появились, их даже под толстыми линзами не спрячешь. – Мне нравится твой подарок. Я рад, что пришла.

Рад он… А я рада, что по волосам нежно гладишь, что к себе прижимаешь, что могу, наконец, уткнуться носом в твою грудь и не думать ни о чем. Забыть весь этот кошмар. А я ведь за этим к тебе всегда приходила тогда, летом, пока не выгнал. Когда можно отдохнуть, отключить голову и не притворятся никем, просто собой побыть. Поняла это, лишь когда сказал, что не нужна больше.

– Спасибо.

… Целует медленно, мучительно медленно, нежно ласкает губы, отпускает их на мгновение, чтобы потом снова едва коснуться. И дыхание, его дыхание, такое теплое…

Первый раз с ним я не хочу никуда торопиться, даже инициативу не проявляю. Сегодня все по-другому. Пусть целует. Сам… вот так мягко и неторопливо…Я больше не буду никуда спешить, хочу прочувствовать каждую секунду с ним, впитать в себя каждый миг ощущения, чтобы на всю жизнь запомнить.

– Машка… – смотрит в глаза и улыбается. – Какая же ты…

– Дура? Да?

– Не без этого.

И снова целует, уже по-другому. Жадно, нетерпеливо, а я… совсем не обижаюсь, пусть, что хочет говорит. Главное, чтобы дальше целовал. Всегда целовал вот так! И только меня!

– Подними руки, – тихо шепчет, а я чувствую его дыхание на шее. Кажется, мой свитер улетает куда-то на пол, да и ладно. – Не люблю, когда на тебе много одежды.

Медленно водит подушечками пальцев по животу, поднимается к груди.

– Красиво, очень, – задевает лямку на плече. – Сними его. Для меня.

Послушно тянусь руками к застежке и…

– Сначала ты! Ты мне тоже больше нравишься без… всего.

Расстегивает рубашку, пуговицу за пуговицей, я бы уже разорвала ее, а он тянет и взгляд не отводит.

– Я также медленно буду с себя снимать все остальное. Хочешь? – Опускаю глаза вниз, рубашка наполовину расстегнута, видны рыжие завитки волос на груди. Ммм, как приятно снова провести по ним пальцами, ощутить их мягкость…

Кажется, я слышу звук упавших пуговиц.

– Теперь ты. – А сам сквозь кружево обводит пальцами сосок, ткань чуть царапает горячую кожу. Слегка надавливает…и срывает с моих губ судорожный выдох.

– Я помню, – снова его шепот. – Здесь ты особенно чувствительна, Маша.

Он так произносит мое имя, что крышу сносит! А я ведь тоже ничего не забыла!

– А ты… вот здесь, да? – Провожу рукой по кромке джинсов, задевая ремень. – А еще вот здесь – дотрагиваюсь языком до маленькой родинки чуть ниже ключицы. – А еще…

Больше ничего не дает мне сделать, прижимает к стене, сам сдергивает бретельки лифчика и… он не целует, он кусает мою грудь так, что соски уже ноют. От легкой боли, от возрастающего желания.

У него жесткие волосы, густые, немного длинные. И мне это нравится! Очень! Прижимаю его голову к груди. Еще! Еще! Им невозможно насытиться. Как же мне было хреново без тебя!

… Чуть шершавые губы мягко касаются живота. Невинная ласка, а заводит так, что… потому что он. Даня. Мой Рыжий.

– Твоя очередь. – Голос хриплый, сам еле сдерживается, но не торопит меня. Ждет. И тут же вздрагивает от моих прикосновений. – Маша, – замирает, потому что я… опускаюсь на колени. Первый раз перед мужчиной. Перед моим мужчиной.

У него очень нежная мягкая кожа, особенно здесь, едва касаюсь губами дорожки волос, убегающей вниз под ремень джинсов.

– Расстегни!

… Он стоит передо мной полностью обнаженный, смотрит в глаза. Я едва успеваю коснуться его тела, чувствую, как подхватывает меня, заставляя встать. Дергает молнию джинсов вниз и сам опускается передо мной на колени. Никогда так не раздевал меня. Мы никогда так не обнажали друг друга.

Кажется, это я его толкнула на диван. Или он? Да какая разница уже? Не могу больше терпеть.

– Скучала по мне? – Опускает на себя. Из меня вырывается стон, животный, безумный. – Скучала… – довольно улыбается. – И я… скучал.

Я хочу видеть все. Смаковать каждое мгновение. Он сам задает темп. Требует от меня двигаться так, как хочет он. Медленно, очень медленно. Заставляет ощущать каждое свое прикосновение. Так не бывает, только с ним. Всегда только с ним. Как же я ждала этого…

Сжимает пальцами соски, ласкает их языком, не отрывая взгляда от моих глаз. Чувствует меня, знает мое тело, как никто другой… Только с ним я могу быть собой.

… Вожу пальцем по влажной груди, слушаю его прерывистое дыхание, как же здорово вот так просто лежать со своим мужчиной, довольной и удовлетворенной. Почти.

– Дань?

Ловит мою руку у своего паха.

– Маш, ты не меняешься. – Ухмыляется. – Люблю твою несдержанность. Обещай, что всегда такой будешь.

Снова целует жадно, нагло, а я опять куда-то улетаю. Какой же кайф чувствовать его в себе… С ним всегда все так естественно…

Дум, дум, дум! Глухие удары в стену. От неожиданности подскакиваю на диване, но Рыжий удерживает рукой, не дает встать.

– Тихо, тихо… Не пугайся. Это просто соседи…

– Соседи? – переспрашиваю. – К-какие соседи?

– Обычные соседи, – лениво вытягивается на диване и снова потягивает к себе. – Это ж панелька, тут стены картонные, вот и стучат.

– Чего стучат-то?

– А ты не слышала, как диван скрипел? Да и ты… в смысле мы тоже пошумели немного. Мне нравится, как ты кричишь. Ты даже не слышала, как они в стену били. – Кусает мочку уха, а я опять вздрагиваю. Но уже от стука в дверь.

– Не обращай внимания. Иди ко мне.

– Подожди. – Чуть отстраняюсь. – А раньше что? Почему раньше тишина была?

– Так лето было, – смотрит на меня снисходительно. – Дачный сезон. Но это не проблема. В ванной такой удачный выступ есть. Помнишь?

О да! И правда, очень удачный!

Гладит меня по волосам, уже очень поздно, но спать совершенно не хочу. Я очень соскучилась по нему, даже отпустить от себя не могу. Такая эйфория внутри, вот что угодно могу сейчас сделать!

– Дань, я люблю тебя.

Чувствую, как вздрогнул, как рука замерла в волосах. Вот дура-то! Кто тебя за язык тянул?! Какая к черту эйфория? Меня уже потряхивает от волнения. Нужна ему что ли моя любовь?! И вообще… это мужчина должен первым… говорить такое. Но от Рыжего разве дождешься?!

Ну чего ты молчишь?! Скажи хоть что-нибудь! Я тебе… да я никому такого не говорила! И вряд ли еще скажу.

– Дань? – Первой нарушаю затянувшееся молчание. – Я вообще тебе в любви призналась. Даже не представляешь, как меня сейчас трясет! И если ты скажешь, что тебе этого всего не надо…

Не успеваю больше ничего сказать. И слава богу!