Текст книги "А кто у нас муж? (СИ)"

Автор книги: Алина Ланская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)

Глава 53. «Этот дом моих детей»

Здесь очень много людей, все снуют из стороны в сторону, кто-то толкается. Я доехала за двадцать минут, машину, к счастью, поймала быстро. По дороге позвонила Рыжему, старалась спокойно говорить, но слезы подступали к глазам. Даня сказал, что приедет в больницу как только сможет. То есть прямо сейчас выезжает.

Папа, папа… У него всегда было слабое сердце, он постоянно обследовался, Мила настаивала. Но в последние месяцы столько всего навалилось… И мачеха почему-то не отвечает. Набирала ей всю дорогу, под конец уже абонент вне зоны доступа. Что вообще происходит? И почему папа здесь, в городе? Звоню отцу, тоже никто не отвечает.

В регистратуре или как это правильно называется спрашиваю про папу. Строгая бабка в очках только кивает в сторону.

– Врача подождите, к вам подойдут.

Жду уже пять минут. Или вечность целую. О чем только не подумала за это время. Вроде все хорошо было, от «крыши этой избавились», с кредитами разобрались, да, без пекарни, но хоть не банкрот и в тюрьму, самое главное, не посадили.

– Ты, как? – Даня присел передо мной на корточки, берет в ладони мое лицо. С врачом говорила уже?

Мотаю головой и тянусь к Рыжему. Как хорошо, что он приехал, что рядом.

Мы стоим обнявшись посреди больничного холла и молчим. Я не знаю, как сказать, что боюсь, очень боюсь, что папа умрет, не выдержит всего, что на него навалилось. И что я не смогу ему ни в чем помочь. А Даня просто гладит меня по голове и что-то шепчет на ухо, тихо, успокаивающее.

– Епифанцева здесь? – Вздрагиваю от незнакомого чужого голоса. Чуть отстраняюсь от Рыжего и вижу перед собой мужчину лет сорока в белом халате. Он оглядывается по сторонам и встречается взглядом со мной.

– Я это.

Он молча кивает головой в сторону коридора и мы идем куда вдоль каких-то кабинетов, у которых толпятся люди… Белые стены, запах лекарств повсюду.

– Я – Николай Дмитриевич, – представляется врач. – Отец ваш плохо себя почувствовал на улице, скорую прохожие вызвали. У него приступ стенокардии. Знаете, что это такое?

Конечно, знаю. Как и другие медицинские термины, связанные с больным сердцем. Спасибо Миле.

– Состояние сейчас стабильное, но вы понимаете, что ишемия – это патологическое состояние, риск будет всегда. Мы его оставим здесь, на несколько дней, а дальше посмотрим.

– Маше можно отца навестить? – Рыжий вдруг вклинивается в наш разговор, и я ему очень благодарна за это. Он держит меня за руку, все время, что мы здесь, держит меня и не отпускает.

– Я вас пущу к нему, ненадолго. Сестра скажет вам, что надо из дома привезти, а что купить. Пойдемте.

Папа лежит в палате, здесь еще три койки, все заняты. Он не видит меня, смотрит отрешенно в окно, но выглядит вроде не так уж и плохо.

– Паап?!

Только не зареви! Ему только сейчас слез твоих не хватает.

– Машенька… – Смотрит на меня потухшим взглядом. – Все хорошо у меня, ты не волнуйся.

Ага! Не волнуйся!

– Пап, – стараюсь говорить бодрым голосом. – Ты как себя чувствуешь-то? – присаживаюсь на кровать и беру его ладонь в свою. У него теплая рука, но какая-то слишком уж податливая.

– Нормально, Маш, нормально. А это кто? – Кивает на Рыжего, который молча стоит у меня за спиной.

Не так я хотела их познакомить, совсем не так. Но куда деваться-то?!

– Данил, друг Маши.

– Друг, значит… ну хорошо, если друг. – Он быстро теряет интерес к Рыжему, но тот и не настаивает на общении. Просто стоит рядом со мной. Вроде и не делает ничего, но мне намного спокойнее, что он здесь.

– Пап, я все привезу, что надо. Ты скажи только. И… А где Мила, пап? Не могу до нее дозвониться.

Он вздрагивает, а в глазах такая боль, что сразу поняла – что-то очень дерьмовое случилось. И не надо было спрашивать.

– Ушла Мила… Разводиться решила… – Он произносит это тихим и таким безжизненным голосом, что мне страшно становится. – И детей оставила… к … любовнику сбежала. Так вот.

Ушам не верю, в ступоре каком-то. Слова понимаю и точно знаю, что это правда. Как у папы проблемы начались подспудно ждала взрыва, у них и отношения заметно испортились, но чтобы развод.

– А…

– Все, вам пора, Маша. Завтра приходите.

Какая-то тетка сует мне в руку клочок бумаги, говорит что-то лекарства, одежду, еще что-то. Даня отбирает у меня бумагу и расспрашивает медсестру.

Вот же дрянь! На меня, наконец, накатывает злость на мачеху. Шлюха! Любовник, значит! Да у нее наверняка он давно уже. Восемь лет с отцом прожила. Так ушла в свои мысли, что даже не заметила, как снова оказалась в объятиях Рыжего. Прижимаюсь щекой к его груди, и даже радуюсь, что не дозвонилась до Милы. Не представляю, что бы сделала.

– Мань, все, что здесь написано, мы купим. Я куплю. Надо, наверное, к вам домой съездить… – Даня ведет меня за руку к выходу, по дороге указывает на бахилы, которые нужно выбросить. Я и забыла совсем, что одевала их, когда пришла.

… Дом пуст, вроде все на своих местах, даже игрушки мелких разбросаны по полу гостиной, Даня только что чертыхнулся, наступив на машинку Кирюхи. Детей нет, по дороге позвонила Милиной матери, братья у нее. Уже три дня как. Нормальная вроде женщина, чуть старше папы, в кого, спрашивается, Мила такая дрянь.

– Ты, Маш, не переживай, ну поругались они, и не такое бывает. А детки пусть у меня пока поживут, да Милка часто их ко мне привозит в последнее время. Незачем им родительскую ругань слушать.

Судя по бойкому голосу тети Марины она не знала ни о разводе, ни о том, что папа в больнице. Пришлось про папу все сказать. Слушать ее охи и ахи не стала, пообещала, что на днях приеду, детей проведаю и просила им пока ничего не говорить.

Хожу по дому, я ведь выросла здесь, все такое свое, родное и в то же время как будто в другой жизни все было. Рыжий находит меня в большой спальне, роюсь в отцовских вещах, выбираю, что привезти ему.

– Маш, где у вас тут хорошая аптека есть? Может, не все куплю, но хоть что-то.

Самая большая круглосуточная аптека в двадцати минутах езды, так что, когда слышу, как хлопает входная дверь, удивляюсь. Наверное, Даня забыл что-то и вернулся. Все-таки как же хорошо, что он рядом! Вроде молчит все время, расспросами не достает, не жалеет, но…

– Мила?! – Вижу мачеху в дверях спальни. На ней пальто, в руках очередная брендовая сумка и еще большой пакет, кажется пустой. – Ты чего тут забыла, дрянь?!

Даже не думаю сдерживаться, если подойдет ближе, по морде ей врежу, твари. Отца чуть в могилу не отправила, детей бросила.

– Не смей так разговаривать со мной! Это мой дом! Что тут делаешь?

Чую, будет драка!

– Папа в больнице! Ты даже трубку не взяла, я тебе сегодня обзвонилась! С любовником своим трахалась, да?! А отца и детей на помойку? Вон пошла отсюда!

Она растеряна, вижу, про папу не знает, но ее это точно не извиняет.

– Маш, ты успокойся, пожалуйста. А что с Виталиком? Что-то серьезное?

– Тебе-то что? Не надейся, не умрет. Еще тебя переживет. Убирайся, я сказала!

Она молчит, смотрит по сторонам, а потом вдруг примиряюще поднимает руки. Улыбается.

– Ты сейчас не в себе, Мань, мы потом поговорим. Все не так как тебе кажется, просто нам с твоим папой… не очень хорошо вместе.

– И поэтому любовника себе завела, да? Кто? Толик?

Она машет на меня рукой, а сама что-то вытаскивает из комода, кажется, какие-то украшения.

– Не твое дело, Маш. Ошибка все это…

Она быстро сгребает в пакет свои цацки, на меня даже не смотрит. Словно и нет меня тут.

Да пошла она! Ничего отсюда не заберет!

Выхватываю из руки пакет, Мила явно не ожидала, инстинктивно пытается защититься, но я выше и сильнее ее. По полу со звоном катятся ее кольца, кажется, я порвала ее ожерелье. Да и черт с ним. Сумка ее тоже на полу, похоже и ее вырвала из рук мачехи. Глаз цепляет какой-то предмет, смутно знакомый ярко-красный предмет. На автомате поднимаю его с пола, верчу в руках.

– Cерьезно? Матвей, значит? Это ключи от его квартиры. Он? Когда успела?

Она пытается забрать у меня ключи, но вместо этого получает легкий толчок в плечо. Отшатывается, но не уходит, а садится в кресло рядом с кроватью.

– Тебе так это интересно? Он позвонил мне на следующий же день после того как вы летом с ним за вещами приезжали. Маш, ты даже мужчину привлечь не можешь, – усмехается и смотрит на меня так снисходительно, что захотелось пульнуть в нее чем-то тяжелым. Этот пиздец в моей жизни когда-нибудь закончится?!

– Значит, все это время он с тобой пропадал, а не в командировках? – А Савельев оказался еще большей гнидой, чем я думала. Вот это я ему точно запомню. И не из-за себя, за папу.

– Он любит меня, Маш. Совсем голову потерял.

– Голову? Савельев? – Я смеюсь, нет, я ржу, у меня истерика на нервной почве. – Да он на днях меня просил вернуться, Мила, ты хоть представляешь, кто он? У тебя же нет ничего. Ни денег, ни связей. Он тебя бросит через неделю, максимум две!

– У меня ребенок его будет, Маша. – Снова довольно улыбается. – Я беременна, три недели срок. Так что я могу многое, очень многое ему предложить.

Не верю ей, просто не представляю, чтобы такой жук как Савельев смог так лажануться. Он не лох, не то что папа.

– А как же Кирюха с Антоном? Они не твои дети?

Улыбка сползает с ее лица, уводит глаза в сторону. Она растеряна, явно за больное ее задела, но мне не жалко. Ее совсем не жалко, а вот как мелким сказать, что мама их бросила, даже думать об этом страшно.

– Я люблю своих детей. – Смотрит на меня прямо, а сама как струна напряжена. – Но это мой последний шанс, Маша. Мне тридцать. Понимаешь это? Вряд ли…

Встает с кресла, прохаживается по комнате, она сейчас очень серьезная. И, кажется, говорит то, что действительно думает.

– Я никогда не буду жить как мать, в нищете. Отец спился, когда мне пять было, но я помню, как он бил ее, как меня однажды ботинком по губам ударил за то, что не хотела куда-то идти. Матвею не нужны чужие дети, но не тебе меня и его судить. С Виталием им лучше будет. А я… я часто приезжать буду. Ты поймешь меня… со временем.

– Не думаю.

Она собирает с пола свои цацки, подходит ко мне, протягивая руку, забирает ключи.

– И еще, Маш. – Оборачивается уже у двери. – Передай отцу, я не дам ему продать дом. Этот дом моих детей. Ты сама со своим жильем разберешься. Не маленькая уже.

Глава 54. «Праздник хочу! И веселиться»!

Даня вернулся с большим пакетом лекарств минуты через три после того как ушла Мила. Я не стала ее останавливать, даже никаких гадостей не сказала. Я еще скажу, конечно, но не ей, а Савельеву. Вот идиот! Думал, сможет трахать жену моего отца и со мной мутить, да еще и с Ледневыми бизнес вести?!

– Девушка из дома выбегала, с сумкой. Это твоя мачеха? – Рыжий садится на кресло, в котором совсем недавно Мила рассказывала о своем ужасном детстве.

– Она самая. За барахлом своим приезжала. Не все, видимо, утащила. Но больше я ее сюда не пущу. Надо будет замки поменять, завтра же.

– Поругались? – Коротко спрашивает. – Ты ее там не приложила, – кивает в сторону – к стенке, например?

– Она беременная, Дань. От Матвея, прикинь? Он, оказывается, спал с ней все это время, пока отец думал, что она уроки частные дает, а я – что он по делаем своим мотается.

Внутри опустошение какое-то, уже полчаса бесцельно перекладываю папины вещи из одной стопки в другую. Рыжий молчит, но сейчас и слова не нужны, хочется просто тишины. Тупо собрать одежду, взять зубную щетку, пасту, мыло, шампунь… Закрыть дом и вернуться к себе. В свою квартиру, чтобы завтра уже быть в больнице.

– Мань, иди-ка сюда. – Хлопает по своим коленям, приглашая к себе. Оплетает меня руками, а мне как-то теплее что ли становится. Безумный, сумасшедший день.

– Я мало, что умею, Маш. К жизни бытовой мало приспособлен, сама знаешь. Готовить еду, например, не в состоянии, но все, что смогу, я сделаю. Все хорошо будет, разберемся. Ты, главное, нервничай поменьше.

– Почему?! Ну вот почему? – Смотрю Рыжему в глаза, как будто именно там ответы на все мои вопросы. – Дань! Я еще… полгода назад жила нормальной жизнью, у меня все было хорошо. А за эти пару месяцев случилось столько, сколько у обычного человека за десять лет не случится!

– Я ни черта не понимаю в жизни, Маш, но рано или поздно все это должно было взорваться, вот и взорвалось, – Гладит меня по голове как ребенка несмышленого. Ладно, поехали обратно. Или ты тут ночевать хочешь?

Утром в универ не пошла, Барсукова обещала все рассказать и дать потом списать. Какая тут к чертям учеба может быть? Всю ночь ворочалась, спать не могла, пока Рыжий в охапку не загреб, ногами своими длинными не зажал, чтобы не крутилась. Чего-то спросонья пробурчал в ухо, но так и не отпустил. Он всегда горячий, о него греться можно, я даже начинаю привыкать к его табачному запаху.

Завтракать не хочу, совсем аппетита нет, но ловлю голодный взгляд Дани, брошенный на холодильник. Там, интересно, есть вообще что-то?! Колбаса с сыром спасли положение, по крайней мере один из нас явно доволен. Жаль только, что не я.

Он купил папе почти все, что нужно было, осталось немного совсем докупить. Часа два мотались по городу, но вроде все, что нужно, у нас есть. В общем, не только я на универ сегодня забила, Рыжий тоже к своему компу еще не подходил. Нас обещали пустить к папе в два часа дня, хотя официально посещения с четырех.

Он получше сегодня выглядит, храбрится. Ничего ему не говорю про Милу, обещаю, что к братьям заеду. Не представляю как тетя Марина с ними справляется, хотя раньше слушались они ее лучше, чем нянь.

Даня рядом все время, только отходил ненадолго, ему, кажется, звонил кто-то.

– Я дом хочу продать, Маш. Мы из-за этого с Милой поругались. Ты не должна была за меня кредит платить, маленькая.

Ну надо же… Не ожидала, сейчас совершенно говорить об этом не хочется, но папа продолжает.

– Я много думал, Маш. Не могу там жить больше, столько всего было вбухано в него, сил, денег, времени. Заново хочу все начать. Мне работу предложили, я, собственно, чего в город приехал. Сам Жаров Аркадий позвонил, представляешь. У него сеть супермаркетов, знаешь, наверное. Я в один из них выпечку свою поставлял. Так он хочет, чтобы я тут на него работал. В его центральном магазине, представляешь, там пекарня есть и кафе свое? И денег у него не как у нас на хлебокомбинате. Если оклемаюсь, сюда перееду, в город. И детей заберу. Ей не оставлю. Да она сама только рада будет.

Жаров, значит? Отец Лехи? Я как-то совсем про него забыла за эти недели, не до него совсем. Надо будет позвонить, узнать, как там у него дела. И с чего его папа моего вздумал на работу приглашать?

– Слышала, пап. Но ведь у мелких школа, сейчас Милина мать помогает, а потом кто? Опять няни, а жить на что будете?

Папу выписывают через неделю. Вроде все обошлось. Пока. Но ишемия – бомба замедленного действия, рано или поздно все равно рванет. И я всегда буду помнить об этом.

Мила так и не объявилась, и не звонила. Зато я позвонила. Матвею. Он явно ждал звонка, подготовился, сволочь.

– Малыш, это все несерьезно. Я не хочу, чтобы ты…

– Трахать жену моего отца – несерьезно? Ребенка ей сделать – тоже несерьезно? Папа из-за этой суки в больнице! Слушай меня, мудак! Держи ее на привязи и чтоб рядом не появлялась! Она ни копейки не получит и в доме нашем больше не появится. Или никакого проекта с Ледневым у тебя не будет. Понял?

– Маш…

– Пусть только даст повод… Ты меня еще не знаешь, Матвей!

Даже не заметила тогда, как Даня подошел и забрал у меня из руки телефон.

– Я не хочу, чтобы ты с ним общалась, Маша. Не лезь, они сами разберутся.

– Какое разберутся?! Это моя семья! А он ее разрушил…

– Не он ее разрушил. Ты и так много всего для папы своего сделала. А с Савельевым я поговорю.

– Ты?! Да что ты ему скажешь? Ты же… Ты-то тут при чем?

– Ты моя девушка, я при чем.

Я бы еще поспорила, не с тем, конечно, что я его девушка, но пришли грузчики, вещи перевозить. С лета никак не могу определиться, где же я все-таки живу: то у папы, то у себя, то у Айса с Варей, то у Рыжего… А теперь вот с Рыжим.

Эти дни, наверное, самые сумасшедшие из всех предыдущих сумасшедших. Я уже забыла, что такое нормальная жизнь. К мелким съездили тоже вместе, одну Даня меня не отпустил. Он теперь вообще почти всегда рядом. Но пока это не напрягает, я даже рада. Он вообще какой-то очень домашний. Вроде и беспомощный, говорил, что руками делать особо ничего не умеет, но нашу съемную квартиру сам обставлял. Пока я шмотки разбирала, телек настраивал, ноуты его и мой. Не знаю как дальше все пойдет, но что-то, а связь с внешним миром у нас будет всегда!

А еще с ним почему-то напряжение уходит, вот съездили к братьям, думала, ахтунг будет. И ни фига! Рыжий, он же сам как ребенок, пацанов забрал в детскую, так я их час не слышала, пока с тетей Мариной разговаривала. Мы даже забеспокоились, тишина стояла гробовая в доме. Тихонько дверь открыли, так они втроем в какую-то стрелялку режутся. Только к вечеру от них вырвались, Даня им еще какие-то игры скачал на планшеты, обещал привезти Play Station, если будут хорошо себя вести.

– Ты правда хочешь им купить приставку? Слушай, Рыжий, а ты вообще сколько зарабатываешь, а? Они тебе кто?

– Они твои братья, Мань. И они классные. Я детей вообще люблю. Когда маленьким был, мечтал о большой семье.

Интересно, я когда-нибудь узнаю о нем все или каждый раз буду вот как сейчас с открытым ртом сидеть?

– Ну как ты, Маш? Вы еще не поубивали друг друга? Не представляю, если честно, вас в одной квартире.

У нас сегодня что-то типа двойного свидания. Мы с Рыжим и Варя с Айсом. В боулинге. Играют парни, а я с Барсуковой сижу за столиком и лениво пью колу. Гадость, конечно, калорийная, в целлюлит на заднице превращается, но сегодня хочу расслабиться. Почувствовать, что называется, атмосферу. Вообще, мне тут нравится, я вот думаю, может, днюху здесь замутить? Двадцатник как-никак. Через неделю. Рыжий уже спрашивал, что мне подарить. Ляпнула сначала, что сюрприз хочу, а потом чуть язык не прикусила. Это ж Рыжий, на кольцо с бриллиантом я, конечно, не рассчитываю, но кажется мне, что подарки выбирает он примерно так же как и ухаживает. Да и денег не сказать, чтобы много было. Мы и так живем за его счет. Полтинник Матвея отдала тете Марины на близнецов, когда у них были. Я считаю, это справедливо. Она, кстати, пока к отцу переехала в дом, с братьями помогает. Стараюсь туда не шибко лезть, но каждые выходные к ним приезжаю, смотрю, что там. Пока вроде нормально. Детям сказали, что мама уехала в гости к друзьям. Не представляю, как в такой бред может поверить даже ребенок!

– Так как, Мань? Даня вроде довольный. И так смотрит на тебя…

– Как?

– Нежно.

Что там Барсукова могла разглядеть, не понимаю. Рыжий категорически отказывается снимать с себя эти дедовские очки и перейти на линзы. А ведь помню, был он как-то с Луизой без жутких окуляров.

– Я люблю его, Варь. Очень. Сама не понимаю, что в нем нашла, но даже парней перестала рассматривать на улице. Старею, наверное.

– Это нормально.

– Это ненормально! Странно и непривычно. Я даже с тобой стала меньше общаться. Вообще все изменилось. Ни гулянок нормальных, ни приятелей, только ты да Рыжий. Ну еще Айс, может, пара девчонок из универа, которые не слишком раздражают. Жаров, возможно, любовник из него никакой оказался, но друг нормальный. И все! Даже не знаю, кого хочу видеть на дне рождения. Или с Рыжим запрусь дома и секс-марафон устроим.

– Тебе не хватает твоих дружков-наркоманов, Мань?

– Праздник хочу! И веселиться! Так, чтобы на всю жизнь запомнить. В прошлом году помнишь, как было? Ты меня только утром из клуба вытащила.

Барсукова молчит, а я смотрю по сторонам. Мелькают знакомые лица, тут еще бильярдные столы рядом. Парни какие-то играют. Серый?

Глава 55. «Маш, не подходи к нему больше»

Вот так встреча! Я не видела Серегу с той памятной тусовки в «Небе», когда Ленку убили. Он же звонил пару раз, но мне тогда не до него было, а потом Айс, считай, под замок посадил. Да и не рвалась, если честно возобновлять общение. Но лично против Сереги никогда ничего не имела, хоть и дилер, а нормально всегда со мной себя вел. Да и помогал не раз. Он тоже меня заметил, бросил кий на стол.

– Машка, вот это да! Сто лет не виделись!

Я даже пикнуть не успела, а он уже загреб меня в охапку своими тощими руками. Да еще и целоваться полез. Отталкиваю его, но прям спиной вижу взгляд Рыжего. Тот редкий случай, когда совершенно не хочется никаких разборок. И уж тем более объяснять про Серого Дане.

Рассматриваю Серегу, он изменился, возмужал что ли. А еще одежда. Не знай я его, решила, что очередной золотой пацанчик папину кредитку опустошил. У него всегда деньги были, но явно не столько, чтобы позволить себе пиджак Louis Voiton. Придурок, нашел, где понтиться.

Ответить ему, правда, не успеваю, чувствую, ладонь на плече.

– Маш, пойдем. – Даня притягивает к себе, я, собственно, не против. Интересно, а когда это я перестала его стесняться? Даже сама как-то не заметила.

Серега смотрит на Рыжего удивленно, разводит руками, типа, парень я тут не при делах, просто со знакомой поздоровался. Кивает мне и тут же отворачивается к своим пацанам, берет кий в руку и давай опять шары гонять.

Хорошее такое свидание получилось. Даня от меня теперь ни на шаг не отходит. В прямом смысле, за спиной стоит, смотрит как я шары в кегли бросаю. Ну или на задницу мою пялится, надеюсь. И еще советы дает. Ну-ну! Две партии с ним сыграли, обе я выиграла. Но он даже не обиделся. Ему, кажется, реально по фигу, что я могу быть в чем-то лучше него. Мужское самолюбие, похоже, не страдает. С Матвеем бы так не прокатило.

Завтра в универ, а то бы я еще потусила. Серый, к счастью, больше не светил мордой, кажется, он вообще свалил куда-то. Ну и бог с ним. Интересно, на кого он сейчас работает? На этого Рахимова, который папиной пекарней заправлял? Как же хорошо, что я отскочила от всего этого дерьма!

А Рыжий все-таки спрашивает меня про Серегу. Сейчас, когда я как раз сказала, что хочу отмечать в «Утке». По любому лучший клуб города! Мне двадцать! Мне будет двадцать лет! Хочу оторваться, всю инсту заспамлю, все увидят как я умею веселиться. Лишь бы кого звать не буду, конечно, так, человек шесть-восемь. И сразу предупрежу – каждый за себя платит. Интересно, что Рыжий подарит? Он мне еще никогда ничего не дарил. Вообще, я на многое не надеюсь, если честно. У него как-то просить даже неловко. Первый раз со мной такое. Раньше никогда моральных барьеров не чувствовала. Он всегда сам платит, даже когда я что покупаю себе. Однажды деньги дома забыла, на кассе только обнаружила, так Даня молча купюры протянул. Все, что в кармане были. Никогда б не подумала, что брать деньги у щедрого человека может быть непросто.

– Ну тусили мы вместе. Ты же знаешь, что он… ну в общем, с наркотой связан.

– Давно с ним общаешься?

– Да не общаюсь я с ним. С лета не виделись, понятия не имею, чем он сейчас занимается. Ты ревнуешь?

– Нет. Маш, не подходи к нему больше. Что бы ни произошло. А ты любишь влезать по самую задницу…

Больше ничего не объяснил, буркнул только, чтобы не забыла отцу позвонить.

Только хотела ляпнуть, кто бы говорил, не меня за коноплю из индийской тюрьмы Айс вытаскивал, но вовремя язык прикусила.

Созваниваюсь сегодня с администрацией «Утки». Торт хочу праздничный, двухъярусный и чтобы обязательно с фейерверком фонтаном! Очень эффектно выглядит. В чем пойду – уже решила. Сражу своего Рыжего, вот как пить дать. У него самого, оказывается не все тряпье, есть пару приличных вещей. Надо будет убедить его нормально одеться.

Правду говорят, что перед днем рождения всегда хреново себя чувствуешь. Эти три дня провалялась в кровати, давно так не выворачивало как сейчас. То ли отравилась чем, то ли заразу какую подхватила. И ладно б одна жила, на крайняк с Барсуковой, так тут же Даня! Нет, я всегда красавица, что есть то есть. Но два раза за ночь бегать с унитазом обниматься то еще удовольствие. Рыжий, молодец, не сбежал никуда, даже полотенца чистые подносил, и байдой какой-то поил все время. Типа поможет от отравления. Думала, придется переносить вечеринку, но вроде обошлось. Чувствую себя слегка помятой, жрать не хочется совсем, но к вечеру точно буду хороша!

Универ сегодня обойдется без меня, хотя вроде как Зимин собирался сказать, кого отобрал для своей стажировки. Было бы шикарным подарком на ДР, но это вряд ли, конечно. Все-таки второй курс пока, а там даже с магистратуры народ повалил к нему с проектами.

Барускова с утра уже позвонила, обещала ровно в десять быть в «Утке». Не любит она это место, но что поделать, его люблю я. А сегодня мне можно все! Ну или почти все! Выбросить на помойку подарок Дани я точно не смогу. Он притащил в дом… горшок с цветами. Ему, видите ли, жалко, когда цветы в вазе вянут. Вот и притаранил те, которые в земле. Розы, кустовые. Как вспомню в детстве, сколько геморроя с ними было, мама вечно над своим цветником дрожала. Крапивой отстегала, когда мелкой ее гладиолусы затоптала. Жаль, больше не отстегает. Многое бы отдала, чтобы в этот день она была со мной. Когда приеду к папе и братьям, обязательно схожу на могилу.

Так, а что с цветами-то делать?! Не выкидывать же…

Полдня провалялась в кровати, Даня опять свинтил куда-то с Ледневым и еще каким-то парнем. Я пока так и не познакомилась с его командой фриков, которые, как и он игры пилят. Это жаргон такой их – «пилить», в смысле создавать, разрабатывать.

Обещала Рыжему, что дома буду, но все-таки сама не уложу волосы как надо. Да и подравнять их надо. Набираю Светке, классный она стилист, жаль, сегодня в салоне работает. Да и ладно. Салон так салон. В пять у нее «окно», за пару часов уложить точно успеет. Место пафосное, в самом центре города, цены там процентов на сорок-пятьдесят выше, чем у Светки на дому. Ну так и двадцать лет мне не каждый день исполняется!

Приезжаю к пяти, все норм, Света уже ждет меня.

– Привет, именинница, – целует в щеку и проводит к своему креслу. – Что делать будем?

– Хочу локоны, и приподними чуть сверху. И главное, чтобы держались всю ночь.

Светка с полуслова понимает, ее контролировать не надо, все четко, качественно. И молча, что важно. Сижу, на поздравления отвечаю, приятно. Надо же, сколько людей помнит о моем рождении. Хотя дело в оповещениях соцсетей. Но все равно приятно. Ну папа, главное, с братьями позвонил!

Расплачиваюсь на ресепшн, Свете на столик пару сотен уже положила. Не факт, что часто к ней буду теперь приходить, быстро деньги уходят. Еще непонятно, что дальше будет.

– Маша? Привет! С днем рождения! – Так, спокойно. Эта дрянь тебе точно праздник не испортит. – Не видела тебя здесь раньше.

– Так ты только летом приехала сюда, Луиза! Ты много чего не знаешь, строишь из себя не весть что. Ну как, пришла в себя, после того как Даня тебя отшил? Перед папочкой его как оправдывалась, а? Облажалась ты, стерва! Он теперь никогда к тебе не подойдет, поняла?

Все-таки вежливость и хорошие манеры – это не мое!

Она даже не вздрогнула, не покраснела, не побледнела. Вообще никакой реакции, просто стоит рядом и улыбается.

– Давай сядем куда-нибудь, тут кафешка через дорогу, поговорим нормально. Я не хочу с тобой ругаться, Маш. Просто все обсудим и забудем, наконец. Мы с тобой в одной компании, друзей-знакомых много общих. Зачем ругаться-то?

Я просто в восторге от нее! Нет, правда. Прет как танк. Даже я так не смогла бы.

– Идем, Маш.

На автомате выхожу вместе с ней на улицу. Нет, ни в какое кафе с ней не пойду, конечно. Сейчас пошлю лесом. Окончательно уже.

– Ой, подожди, ради бога. Телефон в кресле оставила. – И тут же бежит обратно в салон. Ну туда ей и дорога. Это хорошо, ждать ее точно не буду. А вот если еще раз подойдет…

Не сразу замечаю, как в метрах двадцати от меня тормозят две здоровые машины. Черный седан и огромный такой внедорожник, тоже черный. Ну понятно, элита местная приехала, ну или чиновник какой. Мне-то что?

Здоровый мужик вылезает из тачки, открывает дверь пассажирскую, для шефа своего, наверное. Я уже поравнялась с ними практически и с удивлением смотрю на Полянского, отца Дани. Так и стою, как вкопанная. Ну ничего себе! Хочу обойти его, но тут в уличный шум врываются какие-то громкие хлопки. Бам-бам-бам! Визг вокруг, кто-то падает на асфальт, я уже не вижу Полянского, но чувствую в меня что-то попало. А потом боль, резкая, сильная. Ничего не вижу, ничего не понимаю, в глазах темно, только жжет где-то в плече. Еще один удар куда-то в бок. Падаю.