Текст книги "Настоящее счастье"
Автор книги: Алина Феоктистова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 13 страниц)
Валерий промолчал, а потом сказал:
– Как видите, я нашелся сам. И зовите меня, пожалуйста, по имени.
– Хорошо, только каким? – иронично поинтересовалась девушка и перевела разговор на другую тему: – Но вы не ответили, как давно вы в Гейдельберге.
– Полтора месяца, – ответил Валерий. – Я встретился с профессором в Америке на конференции и принял участие в переговорах. А потом поехал в Германию заниматься вместе с фирмой «Gesundheit» устройством лаборатории и заодно вернулся к исследованиям.
– Представляете, Виолетта, – повернулся к девушке профессор, – выхожу я с заседания в Нью-Йорке, спускаюсь по лестнице, вдруг из стоящей рядом со зданием машины выходит широкоплечий парень с накачанными бицепсами и просит меня пройти к нему в машину. Я решил, что меня хотят похитить. Ищу глазами Анатолия, а он замер на ступенях лестницы, и в его глазах испуг. Я понял, что на помощь он мне не бросится. Сел я в машину и все ждал, что этот парень вот-вот приставит мне к виску пистолет и потребует формулу вакцины. А это оказался ее изобретатель. Видите ли, его не пускали на конференцию, там вход по пропускам, И он пустил в ход эти бандитские приемчики. И знаете, Виолетта, где он им научился? Он шесть лет изображал из себя супермена в нашем с вами родном городе, забыв, однако, о том, что суперменов пруд пруди, а настоящих ученых мало. Короче, он чуть не довел меня до инфаркта, пока я шел к машине, а когда он представился, я вообще решил, что у меня начинается старческий бред. Могли бы вы подумать, что тот, кого вы ищете, живет с вами в одном городе, который настолько мал, что в нем трудно не встретиться?
– Нет, не могла, – согласилась Виолетта. – Как же вы, Анатолий Иванович, не защитили вашего учителя?
– Нет, почему же не защитил? – засмеялся Петров. – Я старался запомнить номер машины. Я ведь тоже читаю американские боевики и знаю, что нужно делать.
Радость Виолетты от неожиданной встречи с Валерием уступила место душевной боли. Значит, после разговора с ней он поехал в Америку, совершенно забыв о ней? Он даже не позаботился о том, что будет с ней, и оставил ее на улице. Он просто вернулся к той самой работе, из-за которой выгнал ее. А она так переживала, боясь, что с ним случилось что-то серьезное и его преследуют ребята Фила или Сэма, и он вынужден скрываться. Иногда ей приходила в голову мысль, что они могли убить его. Да мало ли что могло произойти?! А все дело в том, что она так мало значила для него, в Америке и Германии он даже не вспоминал о ней и даже не пришел ее встретить. Но, раз уж им предстоит вместе работать, она сделает все возможное, чтобы их личные несложившиеся отношения и обиды друг на друга не мешали работе.
– Вам нравится город? – Виолетта старалась поддерживать с Валерием светскую беседу.
– Да, Гейдельберг очень красивый город, – ответил ей Валерий. – Старинная архитектура. Мне нравится, что даже новые постройки стараются создавать, ориентируясь на старый стиль. Мне вообще нравится Германия. Это одна из самых красивых стран.
– Красивее, чем Франция? – спросила Виолетта. – Извините, но мне известно, что вы жили во Франции вместе с родителями. Они ведь и сейчас живут в Париже?
– Да, мои родители и сейчас живут в Париже, – снова отвернувшись к окну, произнес Валерий.
– Наверное, вам неприятно, что я так много о вас знаю, – сказала Виолетта. – Я не страдаю излишним любопытством, но, разыскивая вас, мне пришлось встретиться с вашей женой, и она мне об этом рассказала.
– Да, я знаю, что вы с ней встречались, – продолжая смотреть в окно, сказал Валерий. – Она говорила мне, что к ней приезжала симпатичная девушка, увлеченная наукой. И все твердила мне, что из нас могла бы выйти неплохая пара.
Виолетта поднялась с сиденья и подошла к профессору.
– А во сколько начнутся переговоры? – спросила она первое, что пришло ей в голову.
Только бы скрыть от Валерия нахлынувшую боль. Значит, он вернулся к жене. Поэтому он и не вспомнил больше о Виолетте. Наташа, хоть и глупа, но очень красива. И Валерий, наверное, не лгал, когда говорил, что ему не нужна жена – научный работник. Многие умные мужчины предпочитают иметь глупых жен.
– Я рад, Виолетта, что наш молодой человек уже начал кружить вам голову. Вы даже забыли время встречи, хотя пять минут назад сами называли мне его. Но берегитесь, если ваше чувство будет мешать делу. Вы видели, каков я в гневе.
– Вы ошибаетесь, Борис Михайлович, – спокойно возразил Валерий. – Я сказал Виолетте, что мы были бы хорошей парой. Так считала одна наша с ней общая знакомая, и моя фраза требовала ответа с ее стороны. А она, чтобы уклониться от него, обратилась к вам. Значит, она с нашей знакомой не согласна.
– Может быть, Виолетта просто смутилась от такого активного начала ухаживания? – засмеялся Петров.
– А вы видите, Анатолий, на ее лице следы смущения? – обратил разговор в шутку Валерий.
«Боже мой, – подумала Виолетта, – он еще и смеется надо мной. Он ведь знает, как сильно я его люблю. Да он хуже всех, кого я знала. Но почему я продолжаю его любить даже теперь, когда убедилась точно, что не нужна ему?»
После разговора в автобусе Виолетта держалась с Валерием сдержанно и с достоинством, стараясь, чтобы в разговоре не было ни намека на прошлое. Если он не любит ее, она не покажет ему своих чувств. Она хотела только одного – чтобы скорее кончились переговоры и можно было уехать домой и больше никогда не видеть его. Вероятно, он не вернется в провинцию. Он останется здесь, в Гейдельберге, или вернется в Москву, к жене, которая теперь, конечно, предпочтет его Саше. А, может быть, жена приедет к нему сюда. Она ведь так хотела жить за границей! Только бы этого не случилось, пока Виолетта не успела уехать. Если она увидит своего любимого с другой женщиной, она этого не перенесет. И сейчас, какая мука встречаться с ним каждый день и не быть рядом с ним! Слава Богу, они не встречаются наедине – дела заполняют все время. Только по вечерам, после того, как они выходили втроем из номера профессора, где все собирались для того, чтобы обсудить планы на следующий день, Анатолий первым уходил в свой номер, расположенный рядом с профессорским, Виолетта с Валерием ненадолго оставались одни. Они шли по длинному коридору, и по мере их продвижения чувствительный фотоэлемент зажигал на стенах матовые полушария фонарей. Подойдя к двери Виолетты, они ненадолго останавливались, пока девушка вставляла в замочную скважину ключ. Свет моментально гас. Элемент не реагировал на неподвижные фигуры. И каждый раз Виолетта мечтала, чтобы Валерий поцеловал ее. Как часто в его отсутствие ей снились сны, в которых он целует ее. Но он, вежливо желая ей спокойной ночи, открывал свою дверь и скрывался за ней.
Три недели, проведенные в Гейдельберге, превратились в настоящую пытку. День ото дня ей все труднее было сохранять сдержанность и достоинство, пряча за ними свое чувство. Иногда ей хотелось ночью постучать к нему в номер и, рыдая, умолять, чтобы он любил ее, как раньше. Но что бы это изменило?
Наконец все дела с немецкими коллегами были решены, и профессор стал поговаривать о возвращении в Россию.
– Послезавтра мы с Анатолием уезжаем домой, – как-то вечером, когда все, как обычно, собрались в его номере, сказал Карабчиевский.
– А я разве не еду с вами? – удивилась Виолетта.
– Нет, не едете, – ответил ей профессор, улыбаясь. – Вы останетесь здесь как представитель с нашей стороны. Вы будете помогать вашему новому научному руководителю и начальнику. – Он показал рукой в сторону Валерия. – Мы обо всем договорились, и вы теперь справитесь без меня. А мне пора на родину. Вы, дорогуша, ввели меня в заблуждение, и моя Светочка должна вот-вот родиться. Мне вчера позвонила моя жена и сообщила об этом. Она получила от Ларисы письмо и уже купила нам билеты. И, кстати, Виолетта, у меня будет внучка. Я был прав. Ее мама прошла ультразвуковое исследование, так что скоро я буду самым счастливым дедом на свете. А Анатолию придется заменить меня в больнице и лаборатории. Пора ему привыкать к руководящей работе. Я все равно собираюсь уходить на пенсию, а он будет, если согласится, моим достойным преемником.
– Вы собираетесь уходить на пенсию?! – воскликнула Виолетта.
– Да, я могу спокойно отдыхать и заниматься воспитанием моей внучки. Я оставляю после себя надежную замену. Я имею в виду всех вас троих, молодые люди.
* * *
– Обещайте, Валера, что вы с Виолеттой не побежите сейчас же в лабораторию. Сегодня и завтра – выходные. Отдохните перед серьезной работой. Покажите девушке город. Она ведь, кроме отеля и лаборатории, так нигде и не была, – сказал профессор, заходя в вагон поезда и прощаясь с ними.
– Обещаете?
– Обещаю, – кивнул головой Валерий.
Проводив Карабчиевского и Петрова, молодые люди вышли из здания вокзала.
Виолетта с Валерием подошли к серебристому «мерседесу».
– Есть одно место, откуда город виден весь как на ладони, – сказал Валерий, открывая перед Виолеттой дверцу автомобиля. – Оттуда открывается великолепный вид. И даже можно за три марки посмотреть в подзорную трубу. Мы поедем туда. Возражений нет?
– Нет, – ответила Виолетта. Она чувствовала неловкость оттого, что осталась с ним вдвоем.
Валерий ехал по круто идущей в гору дороге мимо невысоких, расположенных террасообразно домов, вплотную прижимавшихся друг к другу. У подножия отвесной скалы, заросшей густым лесом, он остановился.
– Дальше не проедет даже «мерседес», и мы воспользуемся другим транспортом, – сказал Валерий.
Он подвел Виолетту к фуникулеру. Его рельсы были проложены по поверхности горы. Вагончик, в который сели молодые люди, медленно пополз вверх. Пассажиры весело вскрикивали от ужаса, глядя в окна на удаляющуюся землю. Виолетта тоже испугалась. Ей казалось, что канат, который тянет вагоны, может оборваться в любую минуту, и они разобьются вдребезги. Ей хотелось прижаться к Валерию, чтобы не было так страшно. Но она не смела сделать этого. А он спокойно смотрел в окно на оставленный далеко внизу город.
– Никак не могу отыскать здание нашей лаборатории, – сказал он, повернувшись к Виолетте, которая сидела, закрыв лицо руками. – Да, – усмехнувшись, произнес он, – не предполагал, что мне придется работать с трусихой. А бояться совсем нечего. Фуникулер – проверенная и надежная дорога.
– Я не трусиха, – рассердилась Виолетта.
«Неужели он не помнит, – подумала она, – какой я могу быть смелой? Неужели он все забыл?!»
Оторвав руки от лица, она посмотрела вниз и замерла от восхищения. По реке, через которую перекинулся старинный каменный мост с полукруглыми арками, проплывали баржи и пароходы, кажущиеся совсем маленькими. Шпили церквей и башни замков, возвышающиеся над красными кирпичными крышами крошечных домиков, были будто вырезанными из картона – такими они казались ненастоящими. По дорожкам проезжали разноцветные микроскопические автомобильчики.
На смотровой площадке, глядя в трубу обозрения, Виолетта разыскала среди университетских построек крышу лаборатории и показала ее Валерию.
– Гейдельбергский университет, – рассказал ей Валерий, – был основан более шести веков назад, в 1386 году, Рупрехтом I, одним из семи имперских князей. И потом, в XV–XVI веках, он играл лидирующую роль в эре гуманизма и реформации, участвуя в конфликте между лютеранами и кальвинистами.
Девушке казалось, что вернулись прежние времена, когда они с Валерием, которого она знала тогда как Андрея, запросто гуляли по ее родному городу, и он рассказывал ей столько интересного о том, как он был основан.
– А теперь мы немного спустимся вниз, – произнес Валерий, возвращаясь вместе с ней к фуникулеру.
Они вышли на тропинку среди леса. Деревья с желтыми и красными осенними листьями по одну ее сторону уходили высоко в гору, а по другую спускались по откосу вниз. Валерий и Виолетта молча шли по бесконечной дорожке. Они были на ней совсем одни. Оба молчали.
– Эта дорога называется тропой философов. На ней мало кого можно встретить. Она длинная. Так что, если есть о чем подумать или поговорить наедине, лучше прийти сюда, – сказал Валерий. – Я часто приходил сюда, пока не приехала ваша делегация.
– Вам нужно было о чем-то подумать? – вежливо спросила Виолетта, хотя ее совсем не интересовал ответ.
После того как Валерий напомнил ей о настоящем, атмосфера прошлого начала оставлять ее, и она вернулась к суровой реальности. Он просто показывает ей город, выполняя просьбу профессора, и никогда уже он не будет любить ее так, как раньше.
– Да, я все время думал о тебе, когда ходил здесь, – сказал Валерий, глядя на опавшие листья, засыпавшие дорогу. – Виолетта, может быть, перестанем притворяться и перейдем на «ты»? Ведь мы одни.
– Хорошо, – согласилась Виолетта, чувствуя, как начинает тревожно колотиться сердце.
– Как у нас дома? – спросил Валерий. – Или ты не захотела там жить?
Виолетта, остановившись, удивленно посмотрела на него. Он, заметив ее взгляд, тоже остановился.
– Почему тебя так удивил мой вопрос? – поинтересовался он. – Ты настолько разочаровалась во мне, когда узнала, как я обманывал тебя, что не захотела даже зайти туда за вещами? А я надеялся, что ты останешься там жить и будешь ждать меня.
– Как же я могла остаться, если дверь была заперта? – пораженная его словами, спросила Виолетта.
Глаза Валерия расширились. Он долго стоял перед Виолеттой, замерев, и только ветер развевал полы его широкого светло-серого плаща.
– Но у тебя же был ключ, – неуверенно произнес он наконец.
– Я оставила его в чаше у вешалки, когда уходила, – ответила Виолетта.
Она заметила, как побледнел Валерий.
– Я не знал… – пробормотал он. – Я был уверен… Значит, я оставил тебя на улице… Боже, я ведь знал твой характер… Значит, ты не читала моего письма? Я положил его на столе в гостиной, рядом с деньгами. Я все объяснил тебе в нем и просил дождаться моего возвращения. А когда ты неожиданно приехала сюда и стала вести себя так, словно мы – чужие люди, я подумал, что ты больше не любишь меня…
– А я думала, что ты больше не любишь меня, потому что бросил, забыв о моем существовании, – прошептала Виолетта.
– Господи, какой я идиот! Профессор был прав, – чуть слышно произнес Валерий, опускаясь перед Виолеттой на колени. – Я просто подлец, сможешь ли ты простить меня?
Виолетте опять показалось, что она вернулась в прошлое. Что не было трех мучительных месяцев, разделяющих их.
– Андрей, встань сейчас же! – забыв его новое имя, воскликнула она. – Что ты делаешь?
– Валера, – улыбаясь, поправил ее парень. – Скажи, милая: «Валера, встань сейчас же».
– Валера, встань сейчас же, – рассмеявшись, повторила Виолетта.
– Что о нас подумают, если увидят!
– А нас никто не увидит. – Глаза Валерия задорно блестели. – Я специально выбрал место, где никого нет. И я не встану до тех пор, пока ты, несмотря на мою глупость, не согласишься стать моей женой.
– Тогда тем более встань, – Виолетта не скрывала от него счастливого взгляда. – Ты пачкаешь в пыли свой плащ, а мне как твоей жене придется его стирать.
– Мы отдадим его в химчистку, – Валерий поднялся и обнял Виолетту, прижимая ее к себе. – Теперь ты – моя невеста.
– А как же Наташа? – спросила девушка. – Ты ведь говорил, что встречался с ней? Зачем ты ездил к ней?
– Я поехал к ней только для того, чтобы развестись, – ответил он.
– И она согласилась? После того как я сказала ей о твоем предполагаемом сказочном богатстве? – засмеялась Виолетта.
– Она не соглашалась, конечно, – сказал Валерий. – Но совершенно неожиданно мне на помощь пришел Саша. Он очень испугался, когда увидел меня, и я сначала подумал: наверное, он боится, что я буду сводить счеты. Мы ведь уже встречались с ним в несколько неприятной для меня обстановке. Но потом я понял, что он боится потерять Наташу. Он устроил так, что нас развели на следующий же день. Думаю, что он наконец-то решил на ней жениться.
– Надеюсь, у них все будет хорошо, они подходят друг другу, – улыбаясь, сказала Виолетта, вспомнив странную пару, но потом, посерьезнев, добавила: – А тебе не кажется, Валера, что мне пора все узнать о тебе? Я ведь никогда не поверю, что из-за измены Наташи ты мог бросить медицину и прятаться от всех.
Валерий подвел ее к одиноко стоящей на пустынной дороге лавочке.
– Мы поженились с Наташей, когда нам было по восемнадцать лет, – начал рассказывать он. – Мы с родителями только вернулись из Франции и жили в шикарной четырехкомнатной квартире в высотном доме на Красной Пресне. Я поступил в медицинский институт и почти все свободное время отдавал занятиям. А однажды ребята уговорили меня сходить на вечеринку. Я не любил развлекаться, но отказаться было неудобно. И там я увидел Наташу. Я влюбился с первого взгляда и без памяти. Мы стали встречаться, и сначала она делала это неохотно. Мне казалось, ей неинтересно было слушать мои увлеченные рассказы о медицине, а разговоры об искусстве вообще наводили на нее тоску. В общем, ей было скучно со мной. Но потом, впервые побывав у меня дома, она изменилась. Причем изменилась сразу и сама пошла на близость со мной. Я был тогда наивен и подумал, что она любит меня. Она была такой нежной и ласковой, и я в тот же день сделал ей предложение, а она согласилась. Родители не одобряли нашего брака, но они не стали отговаривать меня. Они всегда старались воспитать во мне самостоятельность в принятии решений, и всем лучшим в себе я обязан им. Мы поженились, и я был просто опьянен счастьем. Все было так хорошо! Когда я закончил институт и стал работать, я решил, что пора самому становиться на ноги, а не висеть у родителей на шее. Я купил отдельную комнату, считая, что мужчина сам должен содержать свою семью, а на квартиру у меня не было денег – я зарабатывал тогда мало, у родителей я не брал. С этого дня Наташа стала совсем другой, а когда мать с отцом, выйдя на пенсию, перебрались в Париж и продали квартиру, от которой я отказался, в ней не осталось ни капли нежности ко мне. Она устраивала скандалы, с презрением отзывалась о моей научной работе и о моих друзьях, а потом под разными предлогами стала уклоняться от близости со мной. Лишь раз в месяц она становилась прежней, ласковой и внимательной – в день моей зарплаты. Я организовал хозрасчетную поликлинику, в которой собрал высококвалифицированных специалистов, и она приносила хороший доход. Но у меня не было времени особенно задумываться о причине изменений, происшедших в Наташе. Помимо работы, я занимался исследованиями. Но об этом ты знаешь. К тому же у меня был друг, он понимал меня, и он помогал мне переносить конфликты с женой. Мужская дружба дает человеку очень много. А потом он заболел. – Валерий замолчал, что-то рисуя на земле носком ботинка.
– Я догадываюсь, что случилось с твоим другом, – сказала Виолетта, кладя ладонь на его руку.
– Да, – произнес Валерий, – у него обнаружили лейкоз. Врачи ничего не могли сделать, и ему становилось все хуже и хуже. А я тогда уже почти заканчивал работу над изготовлением вакцины. Я отказался от руководства поликлиникой, продав ее. Мне нужны были деньги, чтобы ускорить разработку лекарства: например, закупить дорогостоящее оборудование, необходимые препараты. Я надеялся, что Наташа поймет меня. И родители моего друга смотрели на меня как на спасителя. В их глазах была такая надежда, когда я вводил ему в вену вакцину. Через два часа мой друг умер. Я во всем винил себя. Лекарство было проверено на животных, но человеку я вводил его впервые. А ведь я так любил его. – Рука Валерия сжалась в кулак. – Я вышел из его комнаты и не мог смотреть в глаза его отцу. А мать просто была без сознания. И я пошел домой. Я ничего не соображал от горя, и Наташа казалась мне единственным близким человеком. Родителей со мной рядом не было, а позвонить им я не догадался. Если бы Наташа сказала мне хоть слово утешения или хотя бы обняла меня, я бы забыл все наши недоразумения и обиды. Я открыл дверь комнаты и увидел ее, лежащую в постели с другим. Он, вскочив, стал одеваться, испуганно поглядывая на меня. А я просто молча стоял, прислонившись к двери, и смотрел на них. А Наташа, сев на кровати, с перекошенным лицом стала орать на меня. Она в чем-то обвиняла меня, но я ничего не слышал. Потом я повернулся и пошел на вокзал. Я взял билет на ближайший поезд, не думая, куда я еду. Я просто не мог оставаться в одном городе с родителями друга, с Наташей. Я полагал, что вообще не смогу жить дальше. Ведь, кроме того, что я потерял жену и друга, я потерял свое дело. Я отдавал все силы на создание моего препарата, а он оказался… В общем, я считал, что убил своего друга. Может быть, думал я, если бы я не вмешался, случилось бы чудо, и он бы смог выжить. Ты ведь знаешь как медик, что люди, хотя и очень редко, но выздоравливают от этой болезни. Я вышел на вокзале твоего города. Вышел просто потому, что поезд дальше не шел, и начал жизнь сначала. Я изменил имя и фамилию. Я не боялся, что родители друга подадут на меня в суд. Они любили меня как родного и считали своим вторым сыном. Да я с удовольствием сел бы в тюрьму, если бы смог смыть с себя вину. Я просто хотел все забыть, и прежде всего себя самого, того, каким я был прежде. Я устроился сторожем на стоянку, достал фальшивые документы, купил домик около парка. А со временем стал главой фирмы. Мои родители были единственными людьми из прошлой жизни, с кем я поддерживал связь. Но это святое.
– А почему ты решил вернуться? – спросила Виолетта.
– Я встретил тебя и стал задумываться о том, что дальше так продолжаться не может. Я даже не мог жениться на тебе, ведь я жил по поддельному паспорту и не знал, разведен я или нет. К тому же я не имел права втягивать тебя в такую жизнь. Но я не знал, как разорвать цепь обмана. Ты помогла мне. Но я тогда страшно испугался твоей встречи с моей женой. Я боялся, что ты не сможешь простить меня. Кроме того, я никак не мог поверить в эффективность вакцины. Я поехал в Москву, был у Наташи. Потом набрался смелости и зашел к родителям друга. Они плакали от радости, когда увидели меня. Они думали, что я покончил с собой и что они вместо одного потеряли сразу двух дорогих им людей. Его отец рассказал, что была проведена экспертиза и что я не был виноват. Просто было слишком поздно и вакцина не успела подействовать. Тогда я полетел в Нью-Йорк, где разыскал профессора. Он помог мне. Можно сказать, он спас меня, ведь подделка документов карается по закону. Но теперь все в порядке. Благодаря ему мы можем, если хочешь, после окончания работы поехать в твой родной город. Тебе ведь нужно закончить институт. Честно говоря, я не ожидал увидеться с тобой здесь. Профессор предупреждал, что третьей в делегации будет женщина, талантливый иммунолог, но я даже не представлял, что это будешь ты. Я ожидал увидеть солидную даму в очках.
Пока Валерий с Виолеттой разговаривали, стемнело и на небе появились звезды.
– Валерий, – постаралась отвлечь любимого от неприятных воспоминаний Виолетта, – посмотри, на небе Германии видны те же созвездия, что и в России. Вот созвездие Андромеды, преданностью которой ты так восхищался, а вон созвездие Персея.
– А тебе не кажется, любимая, что наша история чем-то похожа на их? – засмеялся Валерий, обнимая девушку и целуя ее. – И даже интереснее?
– Да, и, может быть, когда-нибудь и нашими именами назовут звезды, – ответила Виолетта.
