Текст книги "Непобедимый (СИ)"

Автор книги: Алим Тыналин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

Я открыл дверцу, достал сумку и снял с себя куртку. Мысленно прокручивал, как теперь быть дальше. Что делать, чтобы готовиться к соревнованиям?

Мне уже сказали избегать перетренированности. Само собой, придется подчиниться. Сейчас надо изучать приемы, отрабатывать их с Борькой, сбрасывать вес и нарабатывать дыхалку.

Я быстро переоделся и хотел натянуть другую одежду. Эх, не мешало бы помыться.

Здесь где-то обязательно должна быть душевая. Если скоро наступит летняя жара, мне обязательно надо найти душ. Не самое приятное ощущение натягивать брюки и рубашку на спину, потную после тренировки.

Тогда почему бы не умыться водой из-под крана? Хотя бы так ополоснуться. Я отошел от шкафчика к дальней стенке, подождал, когда очередь возле умывальника сократится.

– Можно и в колонке помыться, – сказал кто-то из парней, не желая ждать.

Другой добавил:

– Или вообще в Коломенке искупаться, это еще лучше. Тут смысла нет барахтаться.

Он посмотрел на меня.

– Лучше бы притащили сюда десять ведер и обливались. Как после бани. И то больше толку было бы. А так баловство одно.

На мой взгляд, лучше вообще, если бы здесь был душ. В других раздевалках наверняка есть. Надо только обязательно их поискать.

Хм, может быть спросить об этом у Ольги? Отличный повод, чтобы снова к ней наведаться. Может быть, я сделаю это прямо сейчас, после тренировки. Если только она не убежала домой.

Кто-то тронул меня за плечо. Развернул быстрым рывком. Я обернулся и увидел перед собой Сусликова, мрачного и хмурого.

Глава 14
Вечерняя прогулка

Надо же, какой Сусликов все-таки переменчивый. Как там его зовут? Я, между прочим, так еще и не выяснил это.

Но, самое главное, что он все-таки решил помериться силами и проверить мои яйца на прочность. А как же его дружелюбие? Все это было хитрой уловкой, чтобы усыпить мою бдительность?

Если так, то поздравляю, ему это удалось. Хорошо еще, что не напал исподтишка.

– Ну, что будем делать, гимнаст? – спросил рыжик. – Что тебе, трудно было ответить мне нормально? Чего ты выпендривался? Вроде нормальный пацан, а кобенишься на ровном месте.

И как прикажете это понимать? Не хочется ссориться, но он никак не отстает. Придется, видимо, все-таки показать себя и устроить тут развлечение на потеху публике.

– Да, надо что-то делать, – я усмехнулся в ответ. На мне сейчас шорты и борцовки на ногах. Торс обнаженный. Можно и помахаться. – Ты как считаешь, что делают в таких случаях? Может, просветишь меня?

Сусликов смотрел на меня, наклонив голову. Похожий на быка, мрачный и сердитый. Ну-ка, что там у нас? Решится на драку или нет?

– Слушай ты, удалец, когда тебя спрашивают, отвечай, понял? – он схватил меня за шею и придвинулся ближе. Уперся лбом в мой лоб. – Я тебе нормально вопрос задал.

Ну вот, он все-таки решился. Хорошо, давай разомнемся. Я тоже схватил рыжика за шею. Он еще в самбовке, так что его удобно держать за шею.

– Слушай, Суслик, иногда люди задают вопросы, а иногда получают за это по морде. Я тебе…

Не успел я закончить, как он расплылся в улыбке.

– Слушай, гимнаст, а что если мы с тобой на ковре поработаем? Прямо сейчас, а? Или ты уже устал? Там видно будет, кто прав. Если ты победишь, с меня выпивка. А если я, то ты мне расскажешь, о чем там говорили с тренером. И тоже поставишь выпивку.

Заманчивое предложение, но только мне не нужна выпивка. Лучше кое-что другое. Поэтому я покачал головой.

– Хорошо, давай. Только в случае моего выигрыша, не нужно выпивку. Мне нужна будет твоя помощь. Небольшая и необременительная.

Рыжик подумал и тоже кивнул. Рядом с нами стоял Краб и придерживал его за плечи.

– А что Степаныч скажет? – спросил он. – Выгонит же из зала к чертовой бабушке.

Резонно. Вряд ли тренер потерпит наше появление. Но зато Михайлов Леха оживленно кивнул. Ему не терпелось посмотреть, как меня разложить кто-то еще, помимо Краба.

– Скажем, что поспорили. Пари, так сказать. Мы не займем много времени. Да и вообще, если зайдем в зал потихоньку, он не заметит.

Ух, как разволновался. Переживает, как за родного брата. Это он так хочет посмотреть на нашу схватку или еще какие-то мотивы имеются?

Суслик тоже прищурился. Прикидывал, как быть дальше. Потом посмотрел на меня. Он все еще сомневался.

– Ну что, пошли?

Я все-таки призадумался. Пожалуй, мое предложение было поспешных. Не хотелось бы опять попадаться на глаза Степанычу.

Он и так заметил, что я сцепился с Сусликом. Видел ведь, как мы падали. Скажет, не успел явиться, как сразу поссорился с коллективом. И будет в чем-то прав.

Поэтому я еще раз скорректировал предложение.

– Можем сделать еще проще. Давай устроим борьбу на руках. Условия те же.

Суслик сначала не понял, а потом догадался и обрадовался. Тут же кивнул.

– Давай, договорились. Прямо тут.

Остальные поддержали наше решение. Вот только где бы устроить противостояние? Тут нет подходящего стола.

Но для молодежи это не проблема. Мы с грохотом поставили одну скамейку в центр. Уселись по обе стороны на коленях от скамейки напротив друг друга.

Зрители окружили нас и жадно смотрели. У скамейки плоское сплошное деревянное сиденье, так что она вполне подходила для армрестлинга.

– Ну что, Гена, покажешь класс? – спросил кто-то и таким образом я узнал наконец имя Сусликова. – Давай, я ставлю пачку «Космоса» на Суслика.

Другой тут же ответил:

– Ничего подобного. Волк его сожрет. Ставлю две пачки против него.

Еще трое поддержали ставки. Надо же, а тут полно азартных людей. Хорошо, что нет казино, игровых автоматов и спортивных тотализаторов. Граждане спускался бы там огромные суммы.

Мы сцепили руки. Посмотрели выжидающе вокруг.

– Ну, кто будет судья?

Судить вызвался Краб. Он посмотрел, готовы ли мы. Важный, как будто и вправду судья. Немного играл на публику. Улыбнулся и махнул рукой:

– Начали!

Мы тут же напрягли руки, стараясь сломить сопротивление партнера. Мгновенное давление друг на друга. Суслик навалился всем телом и даже слегка приподнялся на коленях.

Вообще-то это запрещено. Но он об этом не задумывался. Да и судья молчит. Не обращает внимания.

Ладно, раз так, тогда я тоже буду делать без правил. Почему бы и нет, в конце концов. Око за око и все такое.

К тому времени рыжик почти наполовину опустил мою руку к поверхности скамейки. Навалился всем плечом и корпусом. Почти уже победил.

Зрители заревели: «Давай, Суслик!» и «Волчара, не сдавайся!». Кто-то даже хлопнул меня по плечу. Проорал в ухо: «Соберись, ты че, вперед!».

Да, действительно, чего это я. Не хватало еще проиграть. Чтобы окончательно избежать поражения, я слегка вывернул руку.

Поднял локоть вверх. Слегка так, совсем незаметно. Теперь Гене гораздо труднее ее опустить. Это тоже против правил. Но тут их никто не соблюдал.

Краб сидел и просто улыбался по привычке. Ничего не говорил.

Ну и хорошо. За счет своего маневра я выиграл сразу кусок пространства. Поднял руку почти обратно до первоначального положения. Суслик отчаянно сопротивлялся, но не мог противостоять.

– Вот это другое дело! – закричали мои сторонники. – Давай дальше.

Вот теперь я мог напрячься. Теперь уже я навалился всем телом. Слегка привстал.

Локоть подвинул к себе. Чтобы создать рычаг плотнее. Надавил со всей силы.

Суслик не выдержал. У него как будто переломилась рука. Бах! Я прижал его ладонь к поверхности.

Еще и придавил слегка. Так что Гена не мог выбраться. Отчаянно извивался, как будто я пришпилил его ладонь к скамейке.

– Вот это да! – закричали зрители. Как будто я выиграл чемпионат мира. – Молодец! То, что надо.

Мои сторонники поздравили меня. Радовались, как дети. Гена тоже пожал руку. Стукнул меня в грудь. Слегка.

– Мы с тобой еще поборемся, – сказал он. – И тогда окончательно решим наш спор.

Без проблем. Я кивнул и показал на него пальцем.

– Должок за тобой. Потом скажу, что делать.

И отправился переодеваться. Ученики поболтали немного, обсуждая мою победу. Быстро переключились на другие темы.

Про меня забыли. Оно и понятно. Не такое уж и значительное событие. Впрочем, в первый же день во второй группе я уже обратил на себя внимание. Это уже что-то.

Я переоделся, бросил вещи в шкафчик. Попрощался с ребятами и вышел наружу. С запозданием вспомнил, что так и не ополоснул голову.

Когда прошел по коридору к выходу, из-за поворота, стуча каблуками, вышла медсестра Ольга. Она куда-то торопилась.

Увидела меня и остановилась. Как будто на стену напоролась. Карие глаза с приподнятыми уголками раскрылись еще больше.

– Ага, какая неожиданная встреча! Как там вас? Фамилия такая, хищная. Да, вспомнила, Волков! Ну что, Волков? Вы сказали, что прошли осмотр. Что-то я сомневаюсь в этом. Кто выдал вам справку? Вы сейчас с занятия, я видела, что вы тренируетесь вместе со всеми.

Ошалеть, как она любит поговорить. Это от того, что она так резко наткнулась на меня. Чтобы сгладить испуг.

– Пойдемте в ваш кабинет, – спокойно ответил я. В отличие от девушки, я сохранил контроль. – Там я все расскажу. Одновременно осмотрите меня. У меня все в порядке.

Ольга внимательно посмотрела на меня. Пыталась понять, нет ли тут ловушки. Наконец, неуверенно сказала:

– Вообще-то, я шла по делам. Мне скоро надо уходить. Но хорошо. Пойдем, осмотрите вас.

Отлично. Мы свернули в поворот и пошли в травмпункт. По дороге я спросил:

– Здесь есть душевые? В нашей раздевалке нет. Там жарче, чем в аду на сковородке.

Ольга шла сбоку. На меня уже не смотрела. Мы шли по длинному коридору. Пол бетонный, усеян мозаичными плитками. Тут тоже до высоты человеческого роста слой краски.

Там, где окна, светло. Напротив окон в коридоре висели плакаты с изображением Ленина и изречениями партии насчет спорта. От всем известных «В здоровом теле здоровый дух» до менее популярных «К новым победам в труде и спорте!». Под окнами чугунные радиаторы отопления.

– А вы что же, решили часто сюда ходить? – спросила Ольга на ходу. – Понравилось самбо? Без душевой, значит, не можете? Все могут, а вы нет?

Ишь ты, ехидничает. Честно говоря, дамочка с характером. Избалована вниманием мужчин.

Надо ли терять на нее время, если у меня товарищеская встреча на носу? Там надо показать себя. А не тут, перед красоткой местного разлива.

– Ага, ведь я не все, – серьезно ответил я. – Мне нужен комфорт и внимание. Желательно женское. И хорошее медицинское обслуживание.

Ольга снова взглянула на меня.

– Да что вы говорите⁈ Какой привередливый. С медицинским обслуживанием у нас в стране все отлично. Может, прогуляетесь в поликлинику?

Я покачал головой.

– Зачем мне поликлиника, когда есть травмпункт. А в травмпункте – вы.

Сказал особенно. Сделал акцент на последнем слове. Ольга хотела что-то сказать, но промолчала.

Мы вышли в прохладный вестибюль, погруженный в полумрак. Вдали возле входа за деревянным столом сидел вахтер и читал газету. На нас не обратил внимания.

Каблучки Ольги застучали приглушенно. Мы пересекли вестибюль и углубились в другой коридор. Знакомые места. На потолке гудели лампы.

Через пару поворотов вышли к травмпункту. Ольга достала ключи и открыла дверь.

Я невольно посмотрел сбоку на изгибы ее фигуры в облегающем медицинском халатике. Хм, а ведь уже вечер.

Мы почти одни в этой части здания. Где-то еще занимаются в кружках и секциях. Но тут все тихо. Весьма интересные мысли приходят в голову.

Впрочем, все это ерунда. Нынешние девушки не такие, как в двадцать первом веке. Мораль и нравственность на первом месте.

Мы зашли в кабинет, уже знакомый мне. Ольга положила на стол ключи и передвинула бланки. Повернулась ко мне.

– Ну-с, что там у вас. Давайте сюда вашу шею.

Я сел на стул. Повернулся к девушке спиной. Она мягко прикоснулась ко мне. Потихоньку ощупала плечи и шею.

Прикосновения нежные и осторожные. Все девушки так двигаются. Мягко и аккуратно.

Интересно, если ее поцеловать, влепит пощечину? Или нет? Я здесь на правах игрока. Можно попробовать. Хотя что-то мне подсказывало, что этот вариант сейчас неуместнен.

– Вот так больно? – нежное прикосновение вдруг сменилось жестким и сильным. Ох ты ж, ошалеть, как надавила. – А вот так? А здесь как?

Я против воли охнул. Чуток даже согнулся, потому что Ольга давила на шею с такой силой, будто хотела сломать ее. Что за мануальная терапия для садистов?

– Нисколько не больно. Но не мешало бы вот тут полегче. Что-то у меня там сустав защемило.

Давление нисколько не уменьшилось, даже наоборот, увеличилось. Пальцы девушки свирепо мяли мою шею, словно ей надо согнуть ее и сломать. У меня было немного другое представление о медицинском осмотре у травматолога. Или сейчас другие правила?

– Что-то не могу понять, у вас действительно с шеей все в порядке, – удивленно заметила Ольга, закончив, наконец, ломать мой хребет. – Хотя вчера картина была совсем другая. У вас мышцы вчера совсем по-другому реагировали. Вы принимали какие-то лекарства? Хотя я не знаю, как они могли помочь. Надо же, я вынуждена подтвердить диагноз. У вас все в порядке. Не мешало бы еще отлежаться, но спортом заниматься можно.

Она отпустила меня и зашелестела бумагами на белом столе. Когда я обернулся, медсестра уже что-то быстро чиркала на бланке. Само собой, совершенно неразборчивым почерком.

– Вы закончили? – я взял исписанный бланк. Посмотрел на наручные часы. – А теперь пошли.

Ольга подняла на меня удивленные глаза.

– Куда пошли?

Я мотнул головой на окно. За ним уже все черным-черно. Наступил вечер.

– Я же обещал мороженое. И вечерний сеанс кино. Как раз можем успеть. Где тут кино показывают поблизости?

Ольга продолжала прикидываться удивленной. Хлопала закрученными ресничками. В это время их еще не наращивают. Так что они у Ольги от природы такие изогнутые.

– Позвольте, молодой человек. А я разве согласилась?

Ишь ты, еще и сопротивляется.

– А чего тут соглашаться? – спросил я в ответ. – Какая девушка откажется? А потом я провожу тебя домой?

Долго умолять не буду. Если не хочет, тогда и ладно. Не она такая последняя. Найду другую, покрасивее и без заскоков.

– Знаешь, а и вправду, пошли, – решила Ольга. Как будто в прорубь ныряла. – Я уже давно никуда не ходила. Забыла, что такое.

Она поднялась, быстро собрала все бумаги на столе. Спрятала их в полку и шкафчик у стены. Взяла с вешалки платье и зашла за ширму.

– А ты настойчивый парень, – платье шелестело, пока девушка переодевалась. – Я сегодня ничего такого не планировала.

Она вышла в приталенном платье с отложным воротником. Пуговицы по всей длине, пояс и круглая аккуратная позолоченная пряжка. Платье креповое, горчичного оттенка.

На левом запястье небольшой браслетик в виде алых зернышек граната. В ушах сережки. Быстро Ольга преобразилась. Повернулась, закружилась, красуясь передо мной.

– Ах, ты меня ослепила, – я закатил глаза. – Какая красота. Просто кайф.

Ольга рассмеялась.

– Кайф? Как забавно ты выражаешься. Ну что, пошли?

Мы вышли из кабинета. Ольга заперла дверь. Я хотел вернуться по коридору, но девушка взяла меня за руку. Указала в другую сторону.

– Нам туда. Там служебный вход.

Ага, ну так еще лучше. Поменьше лишних глаз. Мы прошли до конца коридора. Выбрались на лестницу. Небольшой пролет на пять ступенек.

Наконец, очутились на улице. Каблучки Ольги звонко застучали по асфальту.

Мы вышли с другой стороны здания. Я здесь никогда не был. Огляделся, соображая, куда нам.

– Кинотеатр есть вон там, – Ольга указала вперед. – Пойдем туда?

Я кивнул и повел девушку за собой. Она взяла меня под руку.

– Расскажи о себе, – попросила она. – Сколько тебе лет? Надеюсь, не восемнадцать?

Я усмехнулся.

– Нет, мне пятнадцать. Ладно, шучу. Я уже не маленький. Двадцать один.

Ольга вскинулась было вначале. Потом тихонько засмеялась. Мы вышли с территории стадиона.

Выбрались на улицу Люблинскую. Тут полно фонарей. И фыркающих машин, шуршащих шинами.

– Вон там есть кинотеатр, – девушка указала вдаль. – Называется «Молодежный». Пошли туда.

Хорошо, что здесь все близко. Вечером еще прохладно. Девушка слегка задрожала от холода. Я взял сумку покрепче. Прижал Ольгу к себе.

– Ты чего, все в порядке, – она слегка отстранилась. Хотя зубки слегка стучали. – Я не замерзла.

Ладно, пусть пока что расслабится. Мы дошли до кинотеатра. Не как я привык, в торговом центре.

Отдельно стоящее здание. На фасаде вывеска «Москино Молодежный». На первом этаже зал на полсотню мест, фойе и буфет.

На втором зал на три сотни зрителей. Юных зрителей. Кинотеатр построили для школьников и студентов, как объяснила Ольга. Хотя взрослым тоже можно.

Сегодня в репертуаре два фильма. «Тропой бескорыстной любви» и «Даурия». Ни одного из них я не видел.

– Ты, наверное, на «Тропу» хочешь? – спросил я. Народу в кинотеатре немало. В основном, молодежь, студенты и школьники. Но и взрослых немало. Мы первым делом пошли покупать билеты. – Про любовь, конечно же.

Ольга нетерпеливо мотнула головой.

– Нет, у меня подруга ходила уже. Там про какую-то рысь. По кличке Кунак. Короче, фильм про животных. Пошли лучше на «Даурию». Вроде интересный.

Ага, вот оно что. Хотя про животных я тоже посмотрел бы.

– Кажется, я его уже видел по телику, – пробормотал я. – Фильм про рысь.

Ольга снова странно посмотрела на меня.

– Как ты мог посмотреть? Он же только вышел в кинотеатрах.

Я махнул рукой и отправился к кассе.

– Ладно, забудь. Это я что-то запутался. Пошли на «Даурию».

Я купил билеты за двадцать копеек. Места выбрал, конечно же, задние. Сзади напирала очередь. Быстро раскупали.

Затем мы отправились в буфет. Я взял мороженое и газировку. На отдельном столике продавали открытки с изображениями актеров из фильмов в прокате. Ольга прошла мимо.

– Если фильм понравится, то куплю себе, – заметила она.

Сеанс начинался через десять минут и уже разрешили проходить в зал. Контролерша надорвала наши билеты и мы очутились в кинозале.

Глава 15
Дома

Если кинотеатры сейчас другие, то атмосфера не изменилась. Темный зал, множество людей, сидящих рядом. Все переговариваются, ждут начала.

Экран сплошная белая простыня. Когда загудел проектор, зрители засвистели и затопали.

Звук, конечно, тот еще. Динамики где-то сзади от зрителей. В конце зала.

Сначала пошла социальная реклама. Сатира киножурнала «Фитиль». Про выпивоху тракториста в колхозе. Про модников и любителей носить джинсы.

Только потом начался сам фильм. Оказывается, это про забайкальских казаков в период революции и гражданской войны. Актеры играли отлично, декорации тоже проработанные.

Я в итоге засмотрелся. Да и Ольга тоже. Мороженое мы уже давно съели. Я даже забыл, зачем обычно ходят в кинотеатр с девушкой.

Впрочем, качество мне понравилось. Получилось душевно и лампово. То, что в диковинку там, в будущем. Специально делают такие эффекты.

Потрескивание звуковых дорожек. Мерцание на картинке. Цвета иногда слишком контрастные. Но изображение четкое. Видны нюансы: одежда, предметы быта, здания и улицы.

Впрочем, когда на экране разыгралась любовь, я вспомнил про Ольгу. Осмотрелся, прижал ее к себе ближе. Под предлогом, что замерзла.

Девушка отодвинулась. Я не особо возражал. Тут совсем негде целоваться и миловаться. Кресла узкие, подлокотники не откидываются.

Народу полный зал. Мы сидели в середине. Вокруг, со всех сторон, люди. Попкорна, к счастью, нет. Но кто-то сзади и справа лузгал семечки. Вещь не лучше попкорна по громкости.

Так что, обстановка не особо романтическая. Ольга увлеченно смотрела фильм.

Ну, и напоследок, старушки-билетерши. Они то и дело ходили между рядов, искали «зайцев». Бдительно всех осматривали.

Если поцелую Ольгу, они потребуют сжечь меня на костре. Или сварить в кипятке. На площадке перед кинотеатром.

Поэтому я дождался окончания фильма. Даже успел подремать в конце. Когда в зале включили свет, я спросил девушку:

– Ну, как тебе?

Моя спутница кивнула и поправила прическу. Достала зеркальце из сумочки.

Проверила себя. Что-то она слишком часто глядит на личико. Беспокоится за красоту.

– Мне понравилось, – сказала она и поднялась. Все вокруг тоже встали и направились к выходу. – Ну что, пойдем?

Я проводил ее к дверям. Не тем, через которые мы вошли. К другим. Возле них стояла билетерша. Пристально осматривала всех.

Мы вышли на улицу с задней стороны кинотеатра. Погода быстро изменилась. Кажется, скоро может пойти дождь. Когда мы заходили, стояла ясная погода. Сверху прогремел гром.

– Ты далеко живешь? – спросил я, когда мы отошли от кинотеатра. Многие зрители пошли обратно ко входу. Собрались там, чтобы попить лимонада и обсудить фильм. Эдакая дружеская посиделка. – Давай провожу. Мало ли что.

Ольга не возражала. Снова взяла меня под руку. Мы молча пошли по улице.

– Живу далеко. Обычно на автобусе еду. Но сейчас давай пройдемся. Расскажи, почему так хочешь заниматься самбо. А не боксом, например.

Забавно. Я и сам не отвечу так сразу. Самому себе. Что уж тут говорить девушке.

– Трудно объяснить, – ответил я. Налетел порыв ветра. Я взял девушку за талию, притянул к себе. – А почему ты любишь пломбир, а не эскимо?

Ольга улыбнулась.

– Ну, бокс это не эскимо. А самбо не пломбир. Не хочешь говорить, что ли?

Я шутливо толкнул ее плечом.

– Бокс это не эскимо. Хотя там тоже могут превратить нос в мороженое.

Мы шли еще минут сорок и болтали. О всякой всячине. Главное ведь не молчать. И не разговаривать слишком серьезно.

А потом пошел дождь. Сначала опять громыхнули раскаты грома. Как будто кто-то пробежал по железной крыше. Затем мелькнули молнии. С неба быстро хлынули потоки весеннего ливня.

– Мне еще кварталов пять идти, – сказала Ольга. Мы спрятались под раскидистый каштан, растущий у тротуара. – Ничего себе ливануло.

Я посмотрел на небо. Оттуда летели длинные стрелы капель.

– Это проходящий, – ответил я. – Скоро закончится. Весенний дождик. Хотя в прогнозе ничего не было.

Ольга улыбнулась.

– Ты что, слушаешь прогнозы погоды? Послушай, что сказал метеоролог и сделай наоборот.

Я повернулся к ней, прижал к себе и поцеловал.

Картинка для романтической мелодрамы, конечно же. Теплый дождь, поздняя весна, дерево с листвой.

Парень и девушка, спасающиеся от ливня. Стоят рядом, чуть ли не вплотную. Ну как тут без поцелуя?

Сначала Ольга не сопротивлялась. Мягкие губы ответили на поцелуй. Она обняла меня за плечи.

Но скоро все изменилось. Как будто щелкнул выключатель. Девушка отстранилась. Убрала губы. Отвернулась полубоком.

Хорошо еще, что не влепила пощечину. Я честно говоря, ожидал этого.

– Однако, какой ты, Витя, – прошептала девушка. Она густо покраснела. Заметно даже в темноте. – Ты что же, ходок по девушкам? Целуешься хорошо. Не оторваться.

Так, современным девушкам не очень нравятся ловеласы. Хотя, почему бы не продолжить игру?

– Какой там, – я покачал головой. Улыбнулся. – Я вообще с девушками не целовался. Только с тобой.

Удивительно, но Ольга поверила. Хотя я и шутил.

Девушка посмотрела на меня раскрытыми глазами.

– Серьезно? А по тебе не скажешь. Я думала, что ты уже общался с девушками, – она тряхнула головой. – Но все равно мы слишком торопимся. Нельзя так. Давай сначала поближе узнаем друг друга.

Надо же. Девушки какие были, такие и остались. Точно так же они говорили и в прошлой жизни. Когда я действовал слишком нахально.

Впрочем, женская натура неизменна. И полвека спустя, и тысячу лет назад.

Дождь закончился. Я приобнял Ольгу и повел дальше. На асфальте остались лужицы. Мы обходили их, держась за руки.

Дошли быстро. Ольга боялась, что дождь пойдет опять. Я проводил девушку до подъезда.

– Ну все, теперь ты когда к нам? – спросила девушка перед прощанием. – Я имею ввиду в стадион. Завтра?

Ух ты, а ей понравилось. Хотя, мне тоже. Не буду кривить душой.

– Нет, завтра у меня учеба и отдых, – если я опять появлюсь в зале, Степаныч меня придушит. – Но вечером я все равно зайду за тобой.

Ольга ничего не сказала. Повернулась ко мне. Подошла на полшага.

Вдали послышались раскаты грома. Снова потихоньку закапал дождик. Через двор проехала машина, освещая дорогу фарами. Колеса прыгали по лужам.

Я обнял девушку и снова поцеловал в губы. Фары как раз осветили нас. Ольга тут же убрала личико.

– Нас сейчас увидят, – прошептала она. – Неудобно будет. Ну, я пошла.

Она слегка пожала мне руку и побежала к подъезду. У двери махнула и нырнула внутрь. Даже не спросила, как я доберусь домой.

Я вздохнул. Выглянул из-под козырька подъезда. Дождь усиливался. Придется накрыться сумкой. Добежать до метро или остановки.

– Витя, возьми зонтик, – знакомый голос. Откуда-то сверху. – А то промокнешь под дождем.

Я повернулся. Ольга выглядывала из окна на втором этаже. Когда успела так быстро залететь домой?

– Нет, спасибо, – я улыбнулся и покачал головой. – Добегу. Спасибо.

Девушка помахала. Я зашагал прочь. Дождик еще терпимый. Хорошо, что она позаботилась обо мне.

Через полчасика я был дома. Поскольку дождик прошел, вернулся пешком.

Открыл своим ключом. С порога почуял вкусные запахи пирога и супа. Только теперь вспомнил, что ужинал лишь мороженым.

– Витя, это ты? – крикнула мать из кухни. – Не промок?

Я снял кеды и куртку. Бросил сумку в свою комнату. Пошел на кухню.

– Что так долго? – спросила мать. Она лепила котлеты в кастрюльке. Посмотрела на меня. Что-то она чересчур быстрая. – Ты откуда такой усталый? Хотя, выглядишь неплохо. Даже синяк почти прошел. Давай, переодевайся быстрее, скоро ужинать будем.

Я заглянул в гостиную. Отец сидел перед телевизором и читал газету. Сестра закрылась в своей комнате. Ладно, ужин я смотрю, будет обычным.

* * *

Последнее время Ирина Геннадьевна чувствовала себя неважно. Не потому что болела, нет. Просто заботы на работе.

Впрочем, это мягко сказано. Заботы, ага. Катастрофа вселенского масштаба. Причем, не одна. А сразу несколько.

Класс у Ирины Геннадьевны – пятый «Ж». Один из самых отстающих в школе. Мальчишки наипервейшие хулиганы.

Дрались со всеми, даже с учениками старших классов. На переменах прыгали по партам, как мартышки по джунглям. Девочек доводили до слез.

Сколько их Ирина Геннадьевна ни ругала, сколько в угол ни ставила, сколько не звала родителей, все без толку. Дубовые, непробиваемые. Причем, большая половина класса.

Ладно бы, обычное непослушание. Но с недавнего времени бесенята ступили на опасную дорожку. Коровьев и Стокин замахнулись на святое.

Малолетние остолопы разрисовали портрет Ленина в красном уголке. Добавили рожки, бородку, усы и клыки. Фатальная ошибка.

Скандал произошел грандиозный. Злополучный плакат немедленно сняли. Родителей вызвали в школу. Слух дошел до районо и райкома. Там устроили ужасную головомойку директору и Ирине Геннадьевне.

На этом все вроде бы успокоилось. Буря прошла мимо. Но потом снова небольшой казус. Правда, показательный.

У Воробьева мать ходила в церковь. И детей туда водила. Виталика тоже.

Опять вина педагога. Директор постаралась замять дело, но куда там.

Комсомольцы из десятого «Б» уже пронюхали. Доложили секретарю, а тот рад стараться. Раздул из мухи слона. Решил на этом дельце заслуги себе сделать.

В общем, пыль от скандала только улеглась, как сегодня случился новый. Ирина Геннадьевна еще не рассказала мужу.

Утром Кондратьев, один из самых отъявленных шалопаев, притащил в школу нож. Не кухонный, а охотничий.

Длинный и острый. В кожаном чехле. Просто кошмар.

Ирина Геннадьевна не заметила. После второго урока на перемене Кондратьев достал нож и начал хвастаться. Сапожков пытался забрать у него. Они начали бороться.

А потом нож вонзился в ногу Сапожкова. Рана получилась легкая. Это еще повезло. Могло быть хуже.

Но кровищи натекло море. Две девочки свалились в обморок. Хорошо, Ирина Геннадьевна тут же оказала первую помощь.

Врач потом сказал, что мальчику сильно подфартило.

– Пара миллиметров в сторону и лезвие могло перерезать нерв, – сообщил он. – Тогда он остался бы инвалидом.

Слава богу. А тогда Ирина Геннадьевна чуть с ума не сошла. Особенно, когда увидела кровь, хлещущую из раны.

Директор не обещала ничего хорошего. Это у нее такая привычка.

В таких случаях она всегда искала виноватого. Никогда не пыталась защитить подчиненных.

– Весьма прискорбное происшествие, – поджав губы, сказала она. – Родители Сапожкова обещали жаловаться. Вы понимаете, что это значит?

Ирина Геннадьевна догадывалась. Кто-то должен понести ответственность за случившееся. И это явно не директриса.

– Желательно поговорить с ними, понимаете? – значительно спросила та. – Объяснить, что это трагическая случайность. Что из-за не стоит поднимать шума.

Конечно же, Ирина Геннадьевна поговорит. Вот только сейчас она раздумывала.

Может быть, она совсем никудышный педагог? Раз уж у нее в классе постоянно случаются такие происшествия.

Поэтому, придя домой, Ирина Геннадьевна решила не говорить мужу, что случилось. Она хотела прояснить голову.

И еще. Женщине казалось, что в семье тоже неладно.

Муж все время молчаливый. О чем-то думает. При этом старается быть добрым и улыбчивым. Уж не появился ли у него кто-то еще? Только этого не хватало.

Дочь тоже изменилась. Все время запирается в комнате. Часами болтает по телефону. Ну, с ней понятно. Влюбилась. Только вот в кого?

Но больше всего женщину беспокоит сын. Казалось бы, с ним все в порядке. Занялся спортом, как одержимый. Это после того, как избили.

Наверное, что это временно. Потом пройдет. А может, втянется.

Беспокоило другое. Он как будто незнакомый человек.

Неуловимые изменения. В повадках. В разговоре. В поведении. В манерах. Как такое могло произойти? Может, его слишком сильно стукнули?

Ирина Геннадьевна убрала сковородку с котлетами с плиты. Чайник закипал. Она насыпала заварку в другой, поменьше.

– Люди, пойдем ужинать! – крикнула женщина, помешивая поварешкой суп в большой кастрюле. – Аркаша, зови детей!

Сначала никто не ответил. Потом в кухню вошел муж. Уселся за стол, потер лоб. Обычно в таких случаях говорит: «Ну вот и покушать подъехало».

А сейчас молчит. Точно кто-то появился. Уж не Любка ли с их бухгалтерии? Вечно муж про нее рассказывает истории.

– Ты позвал детей? – спросила Ирина Геннадьевна и поставила перед мужем тарелку с супом. – Где они?

Первой пришла Даша. Улыбнулась матери. Помогла нарезать салат из помидоров и огурцов.

– Как дела на работе? – спросила Ирина Геннадьевна. – Никто не обижает? Как начальство?

Спросила и тут же вспомнила про свою работу. Вот уж где полно обидчиков.

– Все отлично, мамочка, – Даша мило улыбнулась. Она все так же улыбается, как в детстве. – Коллеги на работе просто милые люди. Милейшие.

Мать заметила небольшую черноту у дочки под глазами. От недосыпа.

Надо с ней поговорить. Срочно, как можно скорее. Как бы не наделала глупостей.

– Где Витенька? – спросила Ирина Геннадьевна. И увидела, как сын вошел в кухню. Повел носом, как пес. Раньше такой привычки не было. – А, вот ты где. Сынок, нарежь хлеба.