Текст книги "Непобедимый (СИ)"

Автор книги: Алим Тыналин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

Главарь опустил голову, потому что Коржов пихнул его в грудь. Он не собирался цацкаться с арестованными.

– На меня смотреть, я сказал. Кто вам наводку скинул про шины? На кого работаете? Ну, говори, а то хуже будет.

Не, мои клиенты уже тертые ребята, сразу видно. Их вот так, с разбегу на фуфло не возьмешь. Главарь замотал головой.

– Ничего не знаю, ничего не видел. Мы тут просто проходили. Чешет твой студент, на советских граждан наговаривает. Эй ты, слышь, мы с тобой еще встретимся! Я тебе… кхе-кхе…

Он запнулся, потому что Коржов снова ткнул его. Только уже ребром ладони под кадык, жестко, чтобы не мог говорить. Закашлялся, согнулся, замолчал.

– Ладно, – сказал Коржов. – Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому. Мы с тобой в отделе поговорим. Скоро наши приедут, мы вас упакуем, как положено.

Я прикрыл глаза и отошел к диванчику. Вспомнил про вожделенную колбасу и соблазнительно ароматную тушенку в холодильнике. Эх, поужинать теперь еще долго не удастся. Поспать тем более. Но сейчас я обернулся к своим гостям в домике.

– Не желаете ли чаю, товарищи?

Глава 23
Не думал, не гадал

В семь утра затрещал будильник и я тут же, не открывая глаз, зашарил рядом по полу, разыскивая эту противно пищащую тварь. Как всегда в таких случаях, найти его невозможно.

Создавалось ощущение, что будильник нарочно убегает от моей руки, быстро ковыляя на двух заостренных металлических ножках, продолжая садистки трезвонить на весь домик. Я хлопал по деревянному полу, распугивая опилки, песок и пыль, и наконец нашел круглую железную штуковину.

Будильник продолжал тарахтеть, подрагивая в моей ладони. Я надавил на кнопку на макушке, заставив его наконец умолкнуть и подавив в себе желание шваркнуть его об стенку.

– Зараза, – глухо сказал я будильнику. – Ты не мог деликатно промолчать? Что за бесцеремонное нарушение моих личных границ.

Вот теперь, когда не надо, будильник молчал и нахально разглядывал меня через циферблат. Черные циферки по кругу создавали сходство с чертами лица, а стрелки напоминали грозно нахмуренные брови или густые усы, кому как нравится. В общем, неприятный тип этот будильник, любит поиздеваться над спящими и беспомощными людьми.

Ладно, надо вставать. Это с учетом того, что лег я только около пяти утра. Всю ночь мотался с милицией, они оформляли тут бумаги и осматривали место происшествия.

Вдобавок приехало высокое заводское начальство и тоже подняло шум. Сегодня-завтра склады должна проверять специально назначенная комиссия, потому что замдиректора справедливо заподозрил, что это далеко не первое хищение.

Хм, а ведь если действительно найдут пропажу, а в таких случаях недостачу всегда находят, то в первую очередь, козлом отпущения могут сделать сторожа. В данном случае, дядю Жору или меня.

Или третьего сторожа, Макарова, я его еще не видел. Правда, я тут работаю не так давно, так что меня еще могут не тронуть.

Короче говоря, много шуму поднялось. Надо же, какая жаркая выдалась ночка. А еще мне надо сегодня в универ на подготовку к госу и сходить на тренировку. Там пора прищучить Степаныча, ничего не знаю, пусть берет меня на районные соревнования.

Я вспомнил про Коржова, вчерашнего милиционера. Может, попробовать действовать через наши доблестные правоохранительные органы?

Они имеют доступ к «Динамо», те могут прислушаться к рекомендации МВД. Нужен кто-то высокопоставленный, способный взять на себя ответственность за выход на ковер человека без третьего разряда.

Да, поэтому придется еще сегодня заглянуть в райотдел, чтобы навести там мосты дружбы. В общем, дел хватает, куда запропастился дядя Жора, он сегодня должен заменить меня с утра.

Дожидаясь старика, я вскипятил чайник и выпил какао с сухим молоком. Хоть и искусственный концентрат, но гораздо вкуснее нашей пластики в двадцать первом столетии, там вообще сплошная химия.

Доел пряники, наслаждаясь тишиной майского утра. Собаки тоже дремали, сейчас их не видно и не слышно, они вчера умаялись, облаивая всех нежданных посетителей.

Дверь открылась, вошел дядя Жора, как всегда, попыхивая папироской. Поглядел на меня, пошевелив бровями, приподнял и опустил их.

– Что у вас тут случилось? – проворчал он, проходя в комнату. – Стоило мне уйти ночь, как тут поднялся такой шум. Что тут, говорят, чуть ли не ползавода разворовали, а ты от сотни грабителей отбивался голыми руками. Зам мне лично звонил, орал, как резаный, говорил, что под суд пойду, если чего найдут. Они там совсем сбрендили?

Я рассказал, что случилось. Дядя Жора похмыкал, отправился посмотреть опечатанный склад и вернулся, покачивая головой.

– Сами наворовали, сами теперь в штаны наложили. Ладно, иди, разберемся.

Я уже стоял наготове с сумкой в руке, потому что мне надо заехать во множество мест. Быстро попрощался и помчался с территории. Белка увязалась за мной и проводила до ворот.

Со складов я первым делом поехал домой, чтобы переодеться. Оттуда сразу в институт.

Дома никого нет. Оно и понятно, сейчас все на работе, соберутся только вечером. Только кошка дома, она встретила меня на пороге.

Я побежал в свою комнату. Маркиза бросилась под ноги, как сумасшедшая, выпрашивая корм. Вечно она такая, когда сытая, даже не взглянет, а когда голодная, готова чуть ли не плясать на задних лапах.

Когда я проходил мимо комнаты сестры, то услышал всхлипывания. Что за чертовщина? Остановился на ходу, прислушался.

Дверь в комнату заперта, но звуки оттуда доносятся вполне ясные. Всхлипывания, как будто Даша плачет. Я поднял было руку, чтобы постучать и остановился в раздумье. Кулак замер в воздухе.

Это точно всхлипывания? Может, сестра уединилась там со своим парнем, про которого, кстати, отказывалась рассказывать и сейчас занимается там чем-то не совсем пристойным?

Пошла, так сказать, по моему пути, я ведь уже уединялся дома с Ольгой. И то, что я сейчас принял за всхлипывания, на самом деле это стоны радости и блаженства? И я сейчас вторгаюсь в ее личное пространство?

Ладно, пока не буду лезть. Зачем портить сестре минутку радости, хотя, честно говоря, это уже слегка попахивает хамством. Привести сюда своего хахаля и заниматься с ним любовью. Если бы на моем месте оказался бы отец, то двум влюбленным бы чертовски не поздоровилось бы.

А я, в конце концов, достаточно лояльный к такого рода вещам. Тем более, говорю же, за мной самим имеются разного рода грешки.

Я ведь уже не один раз приводил сюда Ольгу. Каждый раз девушка сильно стеснялась и говорила, как ей неудобно, но пока что приходилось обходиться доступными способами. Когда выйду на работу, надо будет решать вопрос с отдельной жилплощадью.

Так что, я передумал ломиться к сестре и отправился к себе. Надо бы переодеться, взять тетрадку и ручку, затем бежать в институт. Быстро и торопливо. Чтобы не смущать сестру, я старался особо не шуметь.

Когда уже вышел обратно в коридор, дверь в комнату сестры открылась. Даша выскочила мне навстречу. Одетая вполне обычно, в цветастый халатик, опоясанная ремешком.

Вот только волосы растрепаны, лицо опухшее, глаза красные и воспаленные. Эге, может быть, это и похоже на девушку после удачных любовных шалостей, но еще больше напоминает и другое.

– Ой, тьфу ты, откуда тут взялся? – Даша резко отшатнулась и в полумраке коридора я заметил, что у нее размазалась тушь по лицу. – Напугал меня, черт тебя подери. Что ты тут делаешь, почему не в институте?

Я смотрел на нее. Сестра явно плакала. Ясно с первого взгляда. Что у нее там стряслось?

– Я уже как раз ухожу в институт, у нас подготовка к экзамену, поэтому можно подойти позже, – объяснил я. – А вот ты что тут потеряла? Ты разве не должна быть на работе?

Даша опустила голову и хотела пройти мимо. Я остановил ее. Взял за локоть.

– Эй, сестренка, все в порядке? Что с тобой стряслось?

Сначала сестра хотела вырвать руку Но потом посмотрела на меня. Остановилась и прислонилась к стене. Вытащила из кармана пачку сигарет и спички и закурила.

Это серьезное нарушение. Родители никогда не позволили бы курить дома. Они вряд ли знаю, что сестра курит. Хм, случилось что-то серьезное.

– А что ты хочешь от меня услышать? – спросила она. Довольно враждебно. – Ты думаешь, что сможешь помочь? Что ты вообще знаешь о взрослой жизни, сопляк?

Она закашлялась и потушила сигарету. Теперь надо проветривать. Иначе родители точно почуют вонь табака.

– Что случилось? – я подошел ближе. – Может быть, я и не знаю взрослой жизни, но совет могу дать. Как братишка. Взгляд со стороны.

Даша вытерла глаза и снова откашлялась. Махнула рукой перед лицом.

– Я, кажется, беременна, – бухнула она мне в лицо. – Только не говори родакам. Что ты можешь мне посоветовать в таком случае? Со стороны? А, братишка?

Я молчал. Это уже не по моей части. Хотя, высказать мнение могу.

– Послушай, все, что могу посоветовать, не надо делать резких движений. Не торопись. Сначала все обдумай. Только потом действуй.

Даша покачала головой.

– Тебе легко говорить. Часики тикают. Мне надо решать поскорее.

Это да. Время идет. В нынешние времена с абортом шутить нельзя. Не хватало еще проводить нелегально.

– А что говорит отец ребенка? – спросил я. Посмотрел на комнату сестры. Думал, может ее парень там прячется. Хотя уже понятно, что там никого нет. Она плакала в одиночестве. – Не хочет жениться?

Даша отчаянно посмотрела на меня.

– Он не знает. Я ему еще не говорила.

Вот дура. Совсем запуталась, наверное. Я взял сестру за руку. Повел на кухню.

Вот проклятье, я опаздываю в институт. Но придется задержаться.

– Так поговори с ним, – мягко сказал я. – Он должен знать. Он любит тебя и обязательно женится.

Даша зло усмехнулась. Губы сжала в тонкую полоску.

– Еще чего. Он женат на другой. Вот почему я с ним не говорила.

Я откинулся назад и шумно выдохнул. Ну вообще, приехали. Час от часу не легче.

– Кто этот козел? А, ты не хочешь говорить? Можешь не продолжать, я и так знаю. Коллега с работы. Я уверен. Ты там встретила этого козла. Ну что же, тогда думай, сестра. Но я против аборта.

Даша угрюмо уставилась на меня.

– Ага, против он. А как мне рожать? Что родители скажут? Что на работе? Меня же таскать будут на собрания всякие. Скажут, нагуляла! Без свадьбы, без мужа. Позор какой!

Да, знаю. Я пожал плечами.

– Знаю про это. Но я тебе говорю свое мнение. Тебе решать самой. Зато ты сохранишь ребенка. Подумай об этом.

Даша тяжело вздохнула. Снова глаза наполнились слезами.

– Пошел ты, знаешь куда! – крикнула она и выбежала из кухни. Бросилась в свою комнату. – Обойдусь без твоих дурацких советов!

Она закрылась на замок. Я посидел на месте. Да уж, интересная история. Сестра вляпалась по уши.

Ладно, мне надо ехать. Проходя мимо двери сестры, я остановился.

– Даша, не торопись, обдумай все. Если нужна помощь, говори.

В ответ снова всхлипывания. Я покачал головой. Добро пожаловать во взрослую жизнь, сестра. Выскочил из квартиры и побежал в институт. У меня и так осталось мало времени.

В институте все прошло по плану. Слегка опоздал, но ничего страшного.

Оксана видела меня, но надменно отвернулась. Не понравилось, что я перестал за ней бегать. Ну что же, извини, красавица. Не всем же парням терять голову при виде тебя.

Мы сидели в аудитории со своей группой. Нас тут человек пятнадцать, те, кто дошли до выпускных экзаменов.

Памятью бывшего владельца этого тела я помнил, что на первом курсе нас вообще было тридцать человек в группе. Сейчас число сократилось почти наполовину.

Отряд потерял половину бойцов в войнах альма матер, во время ожесточенных битв за гранит науки. Хорошо, что я остался в их рядах.

Помещение небольшое, мы сидели по двое за партами. Делали вид, что внимательно слушаем.

Преподаватель, кандидат географических наук, тетка лет тридцати-сорока, по виду с головой погруженная в науку и забывшая о внешнем виде и мужском внимании, монотонно перечислила требования к экзамену, напомнила про список вопросов по предмету и спросила, есть ли у нас что-то дополнительное. Может, какие-то пожелания или уточнения?

Ну, само собой, пожеланий много.

– Поставьте экзамен автоматом, наше единственное пожелание, – отчаянно заметил Чупин Слава, первый шутник класса. – Чего тут время терять, вам тоже легче. Разойдемся по домам и не будем никого мучить.

Преподша вперила в него тяжелый взгляд, как будто выбирала, куда всадить пулю. Эге, кажется, завтра кому-то может не повезти во время экзамена.

– А что, для вас физическая география это мучение? – спросила она. – Если это так, то я предлагаю вам завтра не приходить, и так понятно, какую оценку вы получите.

Чупин и так себя особо не утруждал посещениями, но ему можно, у него отец важная шишка в министерстве торговли, так что, это я поторопился, когда подумал, что ему придется туго на завтрашнем экзамене. Нет, какой там. Свою гарантированную тройку он и так получит, а может и четверку, если папа подсуетится.

– Ну что же, я подумаю над вашим предложением, – дерзко заявил Чупин, глядя на преподшу выпуклыми глазами навыкате. – Но, постараюсь прийти. Дома скучно валяться, лучше посмотреть, как вы тут будете мучить нас.

Преподша спросила, есть ли у нас другие вопросы. Никто не пожелал больше дерзить, так что она быстро попрощалась с нами и вышла.

Мы поболтали еще полчаса и разошлись, потому что теперь надо было освободить аудиторию для другой группы. У меня еще полно времени до начала тренировки, Степаныча в зале еще нет, так что я решил перекусить в нашей студенческой столовой.

Потом можно поехать в райотдел милиции, хотя синие мундиры всю ночь мозолили мне глаза и я по горло сыт ими. Но что поделать, мне нужно, чтобы милиция замолвила за меня словечко перед соревнованиями, а для этого с ними надо дружить. Придется поучаствовать и в рейдах народной дружины.

Котлеты не самого лучшего качества, после них во рту остается неприятный привкус. Поэтому я предпочел борщ и жареную курочку с рисом на второе.

Запил компотом. В конце поднял стакан вверх и вытряхнул в рот мякоть груши и сочные набухшие вишенки. Теперь можно ехать и в милицию.

Адрес я помнил. Волжский бульвар, дом номер тридцать четыре. Сел на автобус и добрался минут за сорок. Там прошелся пару минут от остановки и вскоре подошел к четырехэтажному зданию с зарешетчанными окнами на всех уровнях.

На стоянке стояли милицейские «Волги» и «УАЗы» с маячками на крышах. Из здания и в здание деловито выходили и заходили милиционеры и люди в гражданском.

Я тоже забежал внутрь. Пропустил двух милиционеров, тащивших перед собой работягу в грязной куртке и полосатых штанах. Тот нетрезвым голосом просил отпустить его. Я усмехнулся и зашел следом.

Дежурный сидел за стеклянной перегородкой рядом с телефонами и пультом, на котором мигали желтые огоньки. Он спросил, куда это я намылился. Я объяснил, что к Коржову.

– А Коржова нет, – сказал дежурный, звякнув по внутреннему телефону и поговорив с кем-то. – Уехал на выезд. Так что, вам лучше в другой раз прийти, гражданин. Желательно, по предварительной договоренности.

Вот проклятье. Действительно, надо было сначала позвонить Коржову. Я же не буду его ждать. Черт его знает, когда придет. Я только потеряю время.

Я отошел от перегородки, но потом вернулся вновь. Постучал по стеклу.

– Уважаемый, а кто у вас здесь с народными дружинниками работает? Я бы хотел записаться.

Дежурный посмотрел на меня. Позвонил опять по внутреннему. Кивнул.

– Ваши документы?

Я показал студенческий и он записал мои данные.

– Двенадцатый кабинет. От лестницы направо. Спросите Головина.

И на этом спасибо. Я прошел через деревянный барьер, разделяющий вестибюль надвое и поднялся по ступенькам на первый этаж. Свернул направо от лестницы и нашел двенадцатый кабинет.

Постучал и только хотел открыть, как навстречу мне вышел парень. Широкоплечий и высокий, в белой кепке, красной узорчатой рубашке и джинсах.

На рукаве повязка «дружинник». Лицо похоже на песочные часы, волосы желтые, как солома. Он взглянул на меня.

– А, это вы насчет дружины? Похвально, но у меня сейчас нет времени. Мы как раз отправляемся в патруль.

Он посмотрел на меня. Мы стояли у порога. Глаза голубые, на щеках рубцы от прыщиков.

– Впрочем, если есть желание, пошли с нами. Как раз поговорим по дороге. Вас кто отправил, комсомол?

Я покачал головой.

– Мне Коржов предложил. Он к нам приезжал сегодня ночью. У нас на складе попытка хищения была. Шины хотели украсть.

Парень пристально глядел на меня. Голубые глаза расширились.

– А, подождите. Вы тот самый сторож с АЗЛК? Да я про вас слышал? Самбист? Что же вы раньше не сказали? Конечно, мы с радостью возьмем вас. Пошли, заполним заявление и анкету. Это буквально минутку займет.

Мы вернулись в кабинет. Он дал мне заполнить бумаги, я справился с ними за пять минут. Парень протянул мне ладонь.

– Меня Игорь зовут. Приятно познакомиться. Ну что, пойдем с нами? Посмотришь, как работает народная дружина.

Глава 24
Рейд

Хм, вообще-то я не планировал прямо сейчас. Как бы это объяснить шустрому Игорю?

Он стоял передо мной, широко улыбаясь. Уверенный, что я радостно побегу с ним. По первому же зову. Ведь я спал и видел, что стану народным дружинником.

Не хотелось бы нарушать планы этого отличника учебы. Хотя, с другой стороны, у меня есть пара часиков. До тренировки.

Правда, я тоже мог бы провести их с пользой. Размяться немного. В спортзале.

А то тело после вчерашнего так и трещит. У меня вчера и встреча товарищеская прошла. И грабителей поймал. Не выспался.

Так что, все, чего я бы хотел на самом деле сейчас, это завалиться спать. Надо бы пораньше лечь сегодня.

Я знал по опыту прошлой жизни. Полноценный сон чертовски важен. Не менее важен, чем тренировки и питание.

Вот, короче говоря, чего я хотел, а не идти в рейд народной дружины.

Да и потом, волонтером я никогда не был. Это, конечно, хорошо, помощь и все такое. Тимур и его команда. Спасение больных животных. Поддержка бездомных и больных.

Только я уверен, что многие из участников преследуют свои цели. Под прикрытием благих лозунгов. Ну вот, как я, например.

Даже самые благородные поступки имеют личную мотивацию. Хотя бы потому, что человек, делающий их, ощущает себя лучше. Возвышаясь над теми, кому помогает.

Поэтому, сейчас я сощурился на Головина. Какие у него цели тут? Явно не только гуманные. Не только помощь милиции.

Сейчас он явно не расположен. Делиться самым сокровенным. Но потом можно выяснить.

К тому же, нельзя забывать. Я тоже пришел сюда не просто так. Пришел за помощью. Поэтому лучше сразу наладить контакт с дружинниками.

– А я Виктор, – ответил я, пожимая крепкую руку Головина. – Очень приятно. Ну что же, это я удачно попал. Как раз есть свободная минутка. Можно прогуляться. Правда, я недолго. Мне потом на тренировку надо.

Игорь кивнул и указал на выход.

– Конечно, без вопросов. На первый раз можем отпустить. Пошли, остальное расскажу по дороге.

Мы направились к двери. Я переваривал услышанное. Эге, а тут, видимо, жесткая дисциплина. Построже, чем в армии. Шаг влево и расстрел.

Не скажу, что во всех дружинах так. Я наслышан еще с прошлой жизни. Зависит от командира.

Это ведь добровольное формирование. И чтобы устранить расхлябанность и раздрай, главы обычно начинают закручивать гайки. Видимо, Головин такой же.

С другой стороны, правильно. Если хочешь порядка, по-другому нельзя.

Мы вышли в коридор. Вернулись к лестнице. Поднялись на второй этаж. Повернули направо от лестницы.

Головин постучался в первую дверь. Внутри раздалось: «Войдите!» и он открыл дверь. Мы вошли внутрь.

Небольшой кабинетик. Непонятно, как тут уместились три стола с печатными машинками и письменный шкаф.

За одним из столов сидел мужчина в мундире, только китель снял. Повесил на спинку стула. Он что-то неловко печатал на машинке. Глянул на нас одним глазом.

– Ага, молодая смена, – сказал он. – Пришли, наконец? Дубров на подходе. А пока он идет… Кто из вас умеет печатать на машинке?

Не думаю, что там особо сложно. Как-нибудь разберусь. Но застревать здесь стенографистом мне не улыбалось. Поэтому я покачал головой.

– Я даже ручкой пишу с ошибками. А печатная машинка. Ни разу не сидел, – что, в общем-то, сущая правда.

Милиционер посмотрел на Головина. Тот не посмел отказаться. Кивнул, опять широко улыбнулся.

– Конечно, почему бы и нет? С удовольствием помогу.

И сел за машинку. Я отошел в сторонку и выглянул в окно. Долго нам тут торчать еще?

Прошло минут пять. Сзади мерно щелкали клавиши печатной машинки. Головин хоть и не профи, но печатал довольно шустро.

Отсюда какой вывод? Всесторонне подготовленный парень. Тоже еще учится, вроде бы. Студент.

Гуманитарий? Не, вряд ли. Сейчас это не в почете. Все хотят стать инженерами. Самая выгодная должность у гражданских.

Хотя, Головин не просто так тут околачивается. К тому же, явно видно, что спортивный.

Он либо хочет потом работать в органах. Либо зарабатывает себе очки сотрудничеством. Скорее всего, второе.

Дверь открылась. Внутрь заглянул высоченный парень. Тоже милиционер. Тоже лейтенант.

Макушкой косяк задевает. Плечи тоже широкие. Шея толстая, как у быка. Наверняка борьбой занимался. Я сразу узнал своего.

– Головин, ты чего тут уселся? – спросил он. Намеренно не обращая внимания на нас, остальных. – Пошли скорее. Время идет. Сашок, это ты его усадил? Ну-ка, сам давай, ручками работай.

Командир дружины немедленно поднялся. Пошел к широкоплечему. Милиционер в рубашке тяжко вздохнул.

Сел за машинку сам. Глянул на меня. Его не оставила надежда запрячь кого-то вместо себя.

– Эй, студент. Слышь? Давай, теперь ты. Научу. Тут ничего сложного.

Ага, благодарю покорно. Я покачал головой и отправился вслед за Игорем.

– Как-нибудь в другой раз, спасибо.

Мы вышли в коридор. Верзила с любопытством глянул на меня.

– А это кто? Новичок?

Игорь кивнул. Хмурился, после того, как заставили печатать. Он вдобавок ко всему еще и гордый. Надо же.

– Его Коржов позвал. Это сторож со склада АЗЛК. Тот самый.

Здоровяк сначала не понял. Потом добродушно улыбнулся. Мы вышли опять к лестнице и спустились на первый этаж.

– А, вот оно что. Самбист, что ли? Из секции АЗЛК? Ну, молодец, дружище. Грамотно повязал субчиков. Мы, кстати, третьего уже нашли. По номеру грузовика. Корж оперативно сработал. Ну, держи краба, дружище. Меня Лева зовут. Лева Груздев.

Он протянул ладонь на ходу. Я пожал и мы вышли на улицу.

– Ну, где твои друзья? – лениво спросил он и огляделся. – Не подошли еще? А я торопился.

Он опять посмотрел на меня.

– Витя тоже идет с нами? А что же он тогда без повязки? Непорядок, – Лева покопался в кармане брюк и достал красную повязку с надписью «Дружинник» золотистыми буквами. Вручил мне. – Вот, держи. Нацепи на плечо.

К нам подошли человек пять парней. Тоже с повязками. До этого они сидели в тени здания, ближе к дальнему краю. Поздоровались. Все с красными повязками.

При виде них Головин повеселел. Вот его дружина. Не сказать, что все прям крепкие молодцы. По большей части, тощие и сутулые. Видно, что привыкли корпеть над книгами и тетрадями.

Хотя, один вроде смуглый и крепкий. Явно из колхоза. На нем футболка, руки крепкие и жилистые.

Как тебя сюда занесло, бедолага? Остальные-то ясно, активисты, члены комсомольской ячейки. Их сюда привели добровольно-принудительно.

А этот, кажись, сам пришел. Еще не понял, куда попал. Он преданно смотрел на Леву.

– Ну что, дружина? – спросил тот. Оглядел всех. – Готовы к труду и обороне? Все собрались?

Игорь выступил вперед. На полшага. Слегка волновался.

– Товарищ лейтенант, дружина АЗЛК прибыла в полном составе. Готовы к дежурству. Докладывает командир группы Головин.

Лева все так же лениво выслушал доклад. Что-то я не вижу у него полных штанов энтузиазма.

– Тогда пошли на участок, – Лева махнул в сторону. Куда-то вдаль. – Отработаем и по домам.

Ну и ладно. Я тоже согласен. План вполне приемлемый. Как раз на пару часиков. А потом я спокойно пойду по своим делам.

Кажется, Головин рассчитывал на другой срок. Но не посмел спорить с начальством. Согласно кивнул.

Мы вышли с территории райотдела. Что же получается, наш участок недалеко? Оно и логично, не будем же мы обслуживать другой район.

Через десять минут мы вышли на Волгоградский. Перешли и двинулись по Грайвороновской улице. Здесь несколько лет назад возвели новый микрорайон.

Много работяг с АЗЛК. Хватает трудных типов. Хотя, больше, конечно, приличного народу.

– И как это делается? – спросил я у парня в очках. На полголовы ниже меня. Тощий, с узкими плечами. Лоб широкий и покатый. Там можно самолет сажать. – Вы всегда так просто ходите? Гуляете по улицам и все?

Парень важно посмотрел на меня. То, что я новичок, делало его выше меня. Во всяком случае, морально.

– Мы не просто так гуляем. Мы осуществляем наблюдение за общественным порядком. Помогаем гражданам, попавшим в затруднительную ситуацию. И это не пустяки. Не просто переводим старушек через дорогу. Или снимаем котят с деревьев. Недавно, вот, помогали выселять жителей из аварийного здания. Оно уже ветхое. Могло развалиться. Мы тогда…

Он не успел закончить. Из соседнего переулка послышались крики.

Сразу понятно, что буянил подвыпивший мужик. С кем-то там разбирался. Причем, не в квартире, а на улице.

Мы поглядели на Головина и Груздева. Какие последуют указания? Наш куратор поморщился, услышав шум.

– Ну вот. А я надеялся, сегодня все пройдет тихо и спокойно. Но нет, надо же какому-то алкашу испортить идиллию. Тогда, Макушев, Хорошевский и этот, как там тебя, новенький, идите, сходите. Проверьте обстановку. Проведите профилактическую беседу. В случае необходимости, проведите задержание. Только осторожно. Без глупостей. Мы пока вас вон там подождем. Воронов, вот тебе пару рубликов, сгоняй за лимонадом. Что-то пить хочется.

Приказ куратора, делать нечего. Хотя на месте Головина я бы поспорил. Это ведь он тут командир. И он должен отдавать приказы. Пусть и по согласованию с куратором.

Поскольку возражений со стороны Игоря не последовало, мы пошли на крики. Не самая радостная процедура. Утихомиривать алкаша. Несложная и неприятная. Как будто проглотить рыбий жир.

Мы углубились в переулок. Макушев – это тот самый широколобый. С которым я болтал. Второй, Хорошевский – субтильный очкарик.

Они пошли рядом. Не сговариваясь. Меня оставили позади. Я спросил их в спины:

– А какой порядок действий?

Макушев, не оборачиваясь, процедил:

– Просто не мешай. Мы сами все сделаем.

Ну ладно. Мне даже лучше.

Мы прошли вдоль четырехэтажного здания. Шумиха произошла возле последнего подъезда.

Там кричал мужик в синих трениках и черной футболке. Рядом женщина и старушка. В песочнице неподалеку, в середине двора копались двое малышей. Сейчас они смотрели на буяна.

Я так понял, что тот сегодня отдыхал. Устроил распитие напитков. Сейчас нужны деньги на продолжение. Но жена не дает. Заначка закончилась.

Он стоял перед женщиной и размахивал руками. Пока до рукоприкладства дело не дошло. Но видно, что вполне может случиться. Старушка пыталась угомонить буяна.

– Хватит, Жора, – она держала мужика за руку. – Пошли домой. Поспи лучше.

Я так понял, это его мать. Почему не теща? Обычно ведь тут должна быть теща. Главный пороховой запал для конфликта.

Пока я разглядывал троицу, мои коллеги начали действовать. Подошли ближе, важные и неприступные.

Встали за спиной у Жоры. Он, кстати, невысокий. Примерно их роста. Тоже тощий, с выпирающим кадыком и волосатыми руками. Трико, кстати, слегка пузырилось на коленях.

– Уважаемый гражданин, вы не могли бы прекратить хулиганить? – попросил Макушев. – Мы представители народной дружины АЗЛК и призываем вас соблюдать общественный порядок.

Он выглядел внушительно и говорил громко. Почти басом. Хотя видно, что специально старался повысить голос.

Хулиган обернулся. Я стоял метров за пять, но даже отсюда почуял перегар. Лицо красное и слегка перекошенное. Глаза выпученные. Он слегка наклонился в сторону.

– Это кто такие? Что за придурки? – свирепо спросил он. – Чего лезете? А ну, пошли вон, пока не получили.

Кажется, оружия у него нет. Так что, можно быстро скрутить.

– Гражданин, мы просим вас… – снова начал было Макушев, но не успел закончить.

Буян скакнул к нему. Очень быстро, тот даже не успел среагировать.

Коротко, почти без замаха буцнул в челюсть. Интересный удар, боковой, рука полусогнутая.

Бедолага Макушев не ожидал такой прыти. Отшатнулся назад, нелепо взмахнул руками.

Женщины ахнули. Мать опять схватила буяна за руку. Жена стояла, прикрыв рот руками.

Но тот не угомонился. Наоборот, пришел в азарт. Оттолкнул старушку, чтобы освободиться. Опять прыгнул на Макушева.

Добил еще одним полусогнутым кроссом в скулу. Мой коллега неуклюже упал назад через изгородь и колючие кусты в придомовую территорию под окнами первого этажа. Заворочался там, пытаясь подняться.

– Вы чего такое делаете, гражданин? – Хорошевский чуть выступил вперед. Грудью выступил на защиту порядка. – Хватит безобразничать! Я на вас…

Весьма недальновидно с его стороны. Жора все так же настроен по-боевому. Он развернулся и с ходу атаковал второго дружинника. Тоже вмазал в лицо, сильно закрученным хуком в щеку. Я даже услышал четкий шлепок при соприкосновении кулака с головой Хорошевского.

Очки улетели в одну сторону, сам потерпевший – в другую. На этот раз мой коллега свалился с первого удара.

Упал на колено, правой рукой держался за щеку. К сопротивлению вообще не готов.

– Жора, что ты делаешь? – отчаянно закричала старушка. Она стояла на месте, сложив руки. Уже не пыталась остановить бузотера. Поняла, что чревато. – Прекрати, так нельзя!

Но разбушевавшийся Жора не хотел слушать маму. Весьма зря, между прочим. Он хотел добить Хорошевского. Супруга, кстати, так и стояла, обхватив голову ладонями. Тоже не лезла в разборки.

Я не мог допустить, чтобы хулиган расправился с моими коллегами. Непорядок, все-таки. Хоть они и просили меня не вмешиваться, но процедура явно пошла не по плану. Поэтому я все-таки влез.

Первым делом, надо спасти Хорошевского. Я воспользовался тем, что Жора как раз рванул на товарища. Находился в движении, так сказать.

Подскочил и толкнул хулигана плечом. Сбил его с траектории. Правда, Жора удержался на ногах. Отлетел в сторону, пошатнулся, но устоял.

Для пьяного он слишком цепко держится на ногах. Да и удары наносит ловко и сильно. Скорее всего, занимался до этого. Судя по всему, боксом.

– Ты чо, гнида? – заорал Жора, глядя на меня. Глаза выпучил еще больше, рот раззявил в крике, голос повысил до максимума. Решил на испуг взять. – Я тебя сейчас на куски порву, гнида!

И вправду бросился на меня. Я пригнулся, почти инстинктивно. Левая нога впереди, руки вверх. Все на автомате, спасибо тренировкам.