Текст книги "Непобедимый (СИ)"

Автор книги: Алим Тыналин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

– Ну, говорите, где у вас болит? – спросила девушка. – Как вы себя чувствуете, товарищ?

Я объяснил, что упал на шею, но сейчас чувствую себя уже хорошо. Вроде бы никаких последствий. Про себя подумал, что со мной случилось настоящее чудо.

Врач встала и пощупала мою шею. Я ощутил легкий аромат жасмина и сандала от ее духов.

– Вот здесь больно? – спрашивала девушка. – А вот здесь? Так, понятно.

Она вернулась к столу, придвинула к себе бланк и тут же принялась строчить там. Само собой, по почерку ничего невозможно понять.

– Вам необходимо пройти дополнительную диагностику, – сказала врач. – Вот направление к неврологу. Вы отделались обычным ушибом, но на всякий случай, лучше еще обследовать. С травмами шеи нельзя шутить. Еще я вам выписала шину-воротник, его можно получить в перевязочной на втором этаже. Я рекомендую вам сразу пройти туда.

Это она молодая и поэтому такая усердная. Я потер шею и улыбнулся.

– Спасибо большое, Ольга Сергеевна. А еще один вопрос, что вы делаете вечером. Я хотел бы угостить вас мороженым.

Глава 3
Тренировка

Девушка холодно усмехнулась и покачала головой. На меня она не смотрела, снова придвинула к себе журнал, в котором что-то чиркала до моего прихода. Взяла красную ручку с колпачком и опять принялась писать.

– Вам, пострадавший, сначала надо шею вылечить. Только потом уже думать о свиданиях.

Ишь ты какая. Неприступная. К такой девушке постоянно подкатывают, так что у нее автоматически срабатывает защита.

– Так я же не просто так спрашиваю, – я не стал забрасывать девушку комплиментами, ей это уже наверняка надоело. – Вы что думаете, я вас на свидание приглашаю? Нет, конечно, как вы могли так решить? Я у вас проконсультироваться хотел. Насчет профилактики заболеваний. Ну, а чтобы компенсировать потраченное время, то угостить мороженым.

Ольга прекратила писать и лукаво взглянула на меня.

– Значит, не свидание? Просто консультироваться? Иди давай! Лечи шею.

Ладно, дай только разобраться в этом мире, нет ли тут еще каких странностей, а там я уже вернусь и поговорим снова. Я поднялся и взял листок с направлением.

– Как только вылечу, еще увидимся. Пишите письма, мадемуазель, – и выскочил из кабинета.

Боря сидел возле двери на банкетке и о чем-то думал. Сейчас еще нет смартфонов, так что люди находят время, чтобы хоть чуточку ворочать извилинами, а не смотреть тупо видео в смартфоне, как полвека спустя.

– Ну, как дела? – спросил он, подняв на меня взгляд. – Что сказала? Какой приговор?

Я посмотрел на направление и решил, что плевать. Пошло оно все к чертям собачьим. Я не для того угодил в этот мир, чтобы сходу лишать себя шанса заниматься самбо. Поэтому я сложил бумажку пополам, затем еще раз и покачал головой. Шея, кстати, почти не болела.

– Все в порядке. Небольшой ушиб. Можно просто приложить лед.

Боря просиял, толстые губы расплылись в широкой улыбке. Он вскочил и хлопнул меня по плечу. Ох ты, все-таки еще больно.

– Отличные новости, старик! Тогда пошли в зал. Доложим Степанычу, а то он переживает. Посидишь там в сторонке, отдохнешь. А я пока закончу тренировку.

Да, я тоже не отказался бы посмотреть со стороны и убедиться, что я действительно попал по назначению. Поэтому я кивнул и мы отправились обратно в зал. Вернулись через пять минут и по дороге Боря рассказывал, как он рад, что со мной все хорошо.

– А я думал, что случилось что-то непоправимое, – признался он, когда мы шли по широкому коридору. Навстречу из фойе вывернули пятеро хоккеистов с деревянными клюшками для бенди, то есть хоккея с мячом. Рукоятки окрашены в красный цвет, в середине надписи «ЭКСТРА» большими буквами, на сгибе щедро обмотаны черной изолентой. Они прошли мимо нас, улыбаясь и хохоча. – Первая мысль, а что я Ирине Геннадьевне скажу? Как в глаза посмотрю?

Про кого это он? Ах да, точно, это же моя мать. Только сейчас я вспомнил.

Перед глазами встал образ незнакомой высокой женщины, учительницы в средней школе, с высокомерным взглядом аристократки, хотя она дочь самого настоящего рабочего фабрики «Калининшелк». Густые волнистые каштановые кудри, темно-карие неприступные глаза.

Впрочем, это мать на работе и с посторонними людьми такая. Дома она совсем другая, любит шутить и смеяться, когда готовит ужин, напевает разные песни. В последнее время, когда месит тесто, предпочитает мотив «Зачем вы, девушки, красивых любите», за что отец над ней постоянно подшучивает.

Все эти воспоминания мгновенно пронеслись перед мысленно взором. Образ моей настоящей матери из прошлой жизни, эмоциональной блондинки-хохотушки с громким мелодичным голосом, почему-то потускнел. Впрочем, мои настоящие родители из той жизни уже успели покинуть этот мир. Еще до моего развода.

Может быть, тоже переселились в чье-то тело? Интересно, могу ли я встретиться с ними в чужом обличьи? А не может ли быть такое, что все люди, погибшие насильственной смертью, попадают в другие тела, но просто молчат и не говорят об этом?

– Эй, юнга, подъем! Там, на палубе! Очнись, старик! – Боря опять толкнул меня в бок. – Ты заснул, что ли? На ходу прям. Мы уже пришли.

Мы и впрямь стояли перед дверью в зал. Медная табличка на коричневой деревянной поверхности гласила, что тут находится секция борьбы. Изнутри доносились шлепки падения тел на ковры, свистки и крики тренеров.

Боря открыл дверь и пропустил меня внутрь, шутливо поклонившись.

– Прошу вас, сэр.

Шум сразу стал громче, ворвался в уши. Ну что же, это то, что я обожал в прошлой жизни. Скрип и топот борцовок по матам, резкие выдохи во время бросков, мелькание тел в воздухе, пятна пота на коврах, терпкие запахи, всеобщую атмосферу упорного труда и самоотдачи. Я поклонился в ответ:

– Только после вас, сэр.

Боря улыбнулся и пропихнул меня вперед.

– Давай, проходи, хватит уже церемоний.

Первым делом мы подошли к тренеру. Тот как раз наблюдал за схваткой двух здоровенных борцов, держащих друг друга за рукава самбовок и безуспешно пытавшихся зацепить противника за ноги подсечкой.

– Ларионов, ну что ты машешь, как корова копытом! – кричал он. – Работай, работай, ты заснул, что ли?

Он сердито повернулся, заметил нас и тут же подошел. Наклонился ко мне, осмотрел, пощупал правое плечо, недовольно пробормотал: «Ну конечно, мышц нет, а туда же, полез в секцию» и спросил:

– Ну, что там?

Я заметил зеркала в дальнем углу стены и решил подойти к ним. Но пока что столбом стоял на месте, а за меня ответил Боря:

– Все в порядке, Олег Степанович. Небольшой ушиб. Уже разобрались.

Тренер осмотрел меня с ног до головы.

– Ладно, иди, посиди на скамейке до конца тренировки. Но все равно, теперь допущу только со справкой от врача. А ты, Квасцов, давай, быстро на ковер. Хватит прохлаждаться.

Боря побежал переобувать кеды на борцовки, а я отправился к зеркалам. Прошел мимо самбистов, не обращающих на меня внимание и добрался до половины зала, где тренировались борцы. Те и подавно не видели меня. Отрабатывали обвив ноги и подхват с переворотом.

Я прошел мимо низкорослого тренера-крепыша, с широкими железобетонными плечами и длинными руками. Он кричал на ученика:

– Давай, Царев, двигай корпусом и задницей! Еще, не надо только руками! Ты так ничего не сделаешь! Может, лучше тогда на балет пойдешь? Там тебе самое место!

Я приблизился к зеркалам, высотой два метра, себя можно увидеть в полный рост. Стыки между зеркалами совсем незаметные. Но сейчас я больше смотрел на себя.

Так вот ты какой, Виктор Аркадьевич Волков. Крепкий парень выше среднего роста, весом чуть больше семьдесят кг, с темной шевелюрой и большими темно-зелеными округлыми глазами.

Сложен неплохо, хотя плечи не мешало бы увеличить, да и живот дряблый. Подбородок упрямо выпячен вперед. Под глазом синяк, уже начавший желтеть.

Самое главное, что я теперь здоров и не хромаю. Я могу быстро двигаться крепко хватать противника. Я могу заниматься самбо.

Стоя перед зеркалом, я слегка улыбнулся. Но долго задерживаться не стал. Отправился обратно, собираясь посмотреть, как будут тренироваться ученики Степаныча. Прошел мимо косящихся на меня борцов и пробрался между матами к скамеечке под большими окнами, огороженными ячеистой сетью из белых нитей.

– Эй, там, на галерке! – зычно закричал мне Степаныч. Хоть и тощий, но голос у него поставленный. Командный и звучный. – Мы кеды вон там снимаем вообще-то!

Он указал в сторону, где перед коврами на полу вразнобой лежали шлепанцы и синие и красные кеды с четко обозначенным швом. На белых шнурках металлические наконечники. Некоторые кеды валялись на боку и с внутренней стороны, где щиколотка, виднелись круглые нашивки в виде мяча.

Все кеды казались похожими друг на друга, словно близнецы, интересно, как владельцы разбирались, где чьи. Еще я разглядел китайские кеды «Два мяча», принадлежащие какому-то счастливчику. Потому что достать их нелегко.

Тоже синие с зеленоватой подошвой и белыми мыском и шнурками. С внутренней стороны эмблема с двумя мячами, футбольным и баскетбольным. Тоже раритет в двадцать первом веке, а сейчас, глядите-ка, валяются просто так.

– Сейчас! – ответил я и побежал снимать кеды. Хотя зачем мне это надо, я ведь все равно не мог участвовать в тренировке.

Скинул кеды, остался босиком и вернулся назад. Уселся на скрипучую скамеечку и смотрел, как проходит тренировка. Снова огляделся по сторонам, во второй раз осматривая помещение. Когда я видел зал после перемещения в это тело, то не обратил внимания на кое-какие мелочи.

Сам стадион и прилегающие здания к нему относительно новые. Открылись в 1969 году и видно, что еще в отличном состоянии.

Неподалеку от потолка к полу тянулись три гимнастических каната, рядом покачивались два кольца. Над входной дверью, ведущей в коридор, висели круглые настенные часы марки «Янтарь». Мы как раз недавно пришли через эту дверь.

Рядом стояли шкафы для хранения манекенов, пирамидкой сложены кожаные набивные мячи, а к стене прислонены штук пять шестов. В пяти шагах от двери стояли напольные платформенные весы ВП-150. Конечно же, механические. Я уже и забыл о таких, привык к электронным.

Окрашены в белый свет. Чтобы взвесить, надо встать на платформу пятьдесят на тридцать сантиметров и передвигать туда-сюда гирьки на стойке со шкалами, пока указатели не демонстрировали равновесие.

Впрочем, долго головой вертеть не удалось. Степаныч продолжал вести занятие.

Обычно занятие проводится полтора-два часа. Сначала, само собой, разминка, бег по кругу, прыжки на скакалке, вращения руками и ногами. Надо размять каждую часть тела, особенно зимой, чтобы дать приток крови.

Считается, что разминка прошла хорошо, если сердце учеников после этого бьется со скоростью сто тридцать – сто пятьдесят ударов в минуту. А через пару минут сердечный ритм уже приходит в норму. Вот тогда можно приступать к основной части.

В это время ученики повторяют и отрабатывают приемы, изучают технику и тактику, работают в схватках. Сейчас Степаныч показывал, как делать «мельницу». Сейчас тут, как я понял, есть как новички, так и опытные спортсмены. Но все равно ученики столпились вокруг тренера и смотрели, как он объясняет.

– Смотрите, партнер напирает на вас из прямой стойки, – Степаныч встал перед мощным низкорослым парнем, похожим на бульдога. – Вы хватаете левой рукой рукав у его плеча. Плечо правой руки партнера! Звеньев, слушай меня, потом будешь спрашивать двадцать раз! Теперь делаем рывок на себя и вверх! Вот так! Ногу ближе к противнику. Согнутую ногу, чтобы сразу понизить центр тяжести. Теперь…

Он показывал все, о чем говорил. Схватил парня, чуть согнулся и медленно наклонился.

– Правой рукой захватываем изнутри правое бедро партнера, вот так! А потом подкиньте его туловище плечами вверх. Видите? Вот, мы упираемся в него, заставляем терять равновесие. Ноги чуть приподнимаем и забрасываем вправо. Держим все время плотно, поняли⁈ Теперь, когда ноги отошли, подбрасываем их еще выше. Правым плечом и рукой, вверх. Одновременно отступаете левой ногой назад. Левой рукой за правую руку на себя! Переворачиваете и бросаете всей спиной на ковер. Это и называется «мельница». Почему? А потому что вращение ног и рук партнера напоминает вращение лопастей ветряной мельницы.

Степаныч наклонился и схватил правой рукой парня за ноги, приподнял на плечи, как бычка, продолжая объяснять и быстро крутанул в воздухе. Ноги парня мелькнули в воздухе, он перевернулся на спину и упал на ковер.

При падении успел сгруппироваться, выставил руку для страховки. Шлепнулся аккуратно и ловко. Тут же вскочил и снова встал перед тренером. Степаныч опять взял его за руку.

– Так, для самых умных, показываю еще раз! Звеньев, слушай сюда, зараза, а не смотри по сторонам. Потом будешь говорить, покажите еще раз. Вот, смотрим! Левой ладонью хватаем рукав у плеча!

Он опять показал прием, только на этот раз еще медленнее. Насколько я помню, все это именно так и делается. Мы сейчас находимся в середине занятия. Это основная часть.

Потом отработка приема в парах. И так изучение еще нескольких приемов. В конце любимая моя часть – вольные схватки.

– Так, теперь разбились по парам, работаем! – Степаныч отпустил многострадального крепыша. – Давайте, все работают в парах.

Я с завистью смотрел, как парни разбились на двойки и начали потихоньку отрабатывать движение. Те, что поопытнее, сразу приноровились и кидали партнеров так же ловко, как и Степаныч. Тренер, кстати, как я заметил, знал свое дело.

Боря выше меня на полголовы и тяжелее на двадцать кило, он работал с другим здоровяком. Сразу видно, что тот уже давно занимается.

Высокий, лет тридцати, с пузиком, с длинными руками и ногами, медлительный, но при его габаритах это не проблема. Голова лысая, нос картошкой, глубоко запавшие глаза непонятного цвета. Он просто стоял на месте, а Борька пытался его опрокинуть «мельницей».

Какой там. Кстати, обычно вначале прием отрабатывают без сопротивления. Чтобы новичок понял технику и осознал прием. Но Боря, видимо, до этого не работал «мельницей», а если и работал, то с партнерами полегче.

Вообщем, здоровяк слегка напрягся и не позволял вывести себя из равновесия. Оставался при этом в прямой стойке, ноги на одном уровне, ни одна не отставлена назад для сохранения устойчивости.

Но как Боря не пыжился, ему не удавалось поднять партнера на плечи. Тот стоял в высокой стойке, но еле заметными движениями корпуса уходил назад, не давая Боре взять себя за плечи.

Потом и вовсе нагнулся навстречу, протянул левую руку вперед и накрыл моего приятеля сверху. Забрал спину, как говорится. Навалился всем весом и распластал Борьку на ковре.

Степаныч в это время ругал другого ученика за невнимательность и поэтому не видел шалостей здоровяка. Борька вскочил и снова попытался атаковать противника по правилам. Но не получилось, слишком торопился. Поэтому он даже припал на одно колено и его партнер просто толкнул Борю вниз и тот опрокинулся на спину.

– Ну ты даешь, как лягушка прям, – засмеялся здоровяк. – Ну, давай, надо работать, а не валяться на ковре.

Вообще-то, такое поведение обычно исключено. Остальные ученики вроде бы работали хорошо, с уважением к соперникам. У всех прием получался, вот только Борьке попался вредный партнер.

Мой приятель не успел подняться, как Степаныч заподозрил неладное. Быстро обернулся и увидел, что Боря валяется, на матах, в то время как должно быть наоборот.

– Эй, там, на палубе, что такое? – гневно закричал он. – Квасцов, ты чего разлегся? Хочешь валяться, езжай на сеновал в деревню, с доярками кувыркайся! А мне здесь работать надо!

Боря быстро вскочил и опять принял стойку. Попытался взять партнера на плечи и опять не смог. Степаныч понял, в чем дело.

– Так, Звеньев, опять твои шуточки! – зарычал он. – Ну-ка, хватит сопротивляться! Сначала без сопротивления! Сколько раз тебе можно повторять?

Ага, так это и есть тот самый Звеньев. Самый непослушный в группе, это его все время осаживал тренер. Видимо, знал, что за ним нужно присматривать.

– А ну, быстро марш в… – тренер сердито нахмурил брови.

В это время дверь подсобки открылась, оттуда выглянул широкоплечий мужик, видимо, тоже тренер, потому что в трико и белой футболке и закричал:

– Степаныч, иди сюда, из Центрального совета звонят! Срочно надо!

Тренер умолк на полуслове. Погрозил здоровяку пальцем и отправился в подсобку. Борька опять остался один на один с вредным Звеньевым. Тот ухмыльнулся.

– Ну, давай, работай дальше.

Я не стал дожидаться новых попыток Борьки сделать «мельницу». Встал, подошел ближе, взойдя на маты босиком и сказал:

– А давай я попробую.

Глава 4
Ноги вверх

Здоровяк Звеньев скептически оглядел меня с головы до ног и криво усмехнулся. Губы тонкие, змеиные. Возле левого уголка родинка. В центре родинки закольцованный волосок.

Ну, ясно. Держит меня за желторотого новичка. Коим я по факту и являюсь, вообще-то. Я уже и так показал себя не самым лучшим образом. Так что, в понимании этого Топтыгина, я вообще легкая добыча. Осталось только взять эту добычу и расправиться окончательно.

Ну что же. Поглядим, что я смогу сделать против этой горы жира и мышц. У меня сейчас нет задачи выиграть в вольной схватке. Надо просто правильно сделать «мельницу».

Это само по себе достижение. Если сделать ее против Звеньева. Тот продолжал стоять с кривой ухмылкой. Руки упер в округлые бока.

– Я же тебе окончательно шею сломаю, – заметил он. Значит, соображает. Хорошо, что мозги еще не окончательно заплыли жиром. Хоть чуток думает наперед. Хотя бы на пару ходов. – Что тренер скажет? Хотя, постараюсь осторожнее. Чтобы ты не заплакал. Не побежал к мамочке.

Боря, к его чести, попытался меня спасти. Встал рядом, помотал головой. По правым виску и слегка небритой щеке текли струйки пота. Волосы на лбу тоже намокли от пота и слиплись.

– Куда ты лезешь, Витек? – спросил он. Он наклонился и упер ладони в колени. Задницу выпятил назад. – Не надо рисковать. Я тебе только что чуть хребет не сломал. А этот зверь так вообще позвоночник выдернет.

В группе человек двадцать учеников. Вообще-то, это слегка перебор. По стандарту должно быть не больше пятнадцати.

Пока тренер ушел, все продолжали работать прием. Чуть ли не со свистом крутили партнеров в воздухе. Затем с глухим стуком шлепали о маты.

Но две пары рядом услышали нас. Остановились передохнуть. Встали, тяжело дыша. Трое в синих самбовках и черных носках и синих борцовках, а один в красной форме и обуви.

С интересом прислушивались к нашему разговору. Пока что не вмешивались. Выжидающе молчали. Руки тоже уперли в бока. От тяжкого дыхания вздымалась грудь под курткой.

– Вот-вот, послушай своего приятеля, – посоветовал Звеньев. Он так и стоял, пренебрежительно глядя на меня. Почесал толстую щеку. – В кои-то веки он говорит верно.

Я огляделся. Подошел еще ближе и выставил левую ногу вперед. Туловище слегка наклонил, руки выставил вперед, готовые схватить партнера, как клешни краба. Кивнул Звеньеву.

– Ну, мы будем трепать языком или работать?

Звеньев нахмурился, а наблюдавшие за нами самбисты усмехнулись. Один мазнул большим пальцем по носу и заметил:

– А новичок рвется в бой. Ты это, Саша, поосторожнее с ним. Не зашиби.

Звеньев мрачно кивнул и подошел ближе. Руки опустил вдоль корпуса. Ноги на уровне плеч, ни одну не выставил вперед. Уверен в себе, думает, что крепче скалы.

Стойки в самбо – это как азбука в школе. Крепко стоять на ногах в самбо жизненно важно. Это не значит, что борец должен стоять, как вкопанный.

Наоборот, он должен двигаться. Маневрировать на ковре. Управлять своим телом, делать комбинации. Сохранять равновесие, реагировать на действия противника, навязывать ритм поединка.

В самбо стойки делятся на три уровня. Положение ступней, туловища и присед.

В зависимости от того, как поставлены ступни, бывают фронтальная, левосторонняя и правосторонняя стойки. Если расстояние между ступнями небольшое, это узкая стойка. Обычная – если ноги на ширине плеч и широкая, если ступни шире плеч. В разных ситуациях фронтальная стойка, например, может быть узкой или широкой.

Вес тоже распределяется по-разному. В зависимости от положения ступней. Самбист может опираться на обе ноги. Или на одну. Стопа может быть вывернута наружу или смотреть внутрь.

Все это влияет на вес. А в борьбе найти центр тяжести самое главное. Если вывести человека из равновесия, с ним можно делать, что угодно.

Второй важный фактор – это наклон туловища. Он может быть вперед, назад и в стороны. Также корпус может быть повернут вправо или влево. Чаще всего стойка прямая в начале схватки. Потом быстро переходит в согнутую перед бросками.

Ну, и третий фактор – это уровень приседа. Он тоже бывает высокий – ноги в коленях выпрямлены. Средний, с согнутыми коленями. И низкий, когда ноги в коленях сильно согнуты. Почти присед.

Исходя из этих трех параметров, можно анализировать стойку самбиста. Например, в начале поединка борец выставил левую ногу вперед. Расстояние между ногами большое. Ноги выпрямлены. Корпус держит ровно. Это у нас левосторонняя, высокая и прямая стойка.

При этом, помимо нюансов стойки, надо обращать внимание на другие аспекты. На дыхание, на положение головы, на руки партнера. В общем, на массу нюансов.

У каждого самбиста есть любимая стойка. В ней он чувствует себя уверенно и привычно. Может быстро атаковать.

Вот и сейчас я встал в левостороннюю фронтальную стойку. Еще и в высокую.

Звеньев стоял все так же. Выпрямился и держал руки за спиной. Даже приподнял их. Показывал, что ему нечего бояться и он дает мне фору. Мол, делай, что хочешь.

Я подошел ближе, примерился, присел и схватил Звеньева. Ну-ка, тряхну стариной. Покажу, как делается «мельница».

Бросок этот хорош как в обороне, так и в атаке. Можно комбинировать с подсечками. И выполняется за счет туловища. А не только рук и плеч, как делал Боря. У него это вообще характерная ошибка, как я заметил.

Атаковать надо со средней дистанции. Слишком близко и далеко не пойдет. Партнер легко отразит атаку.

В спине небольшой наклон. Я схватил Звеньева за руку и дернул себе на шею. Вот теперь можно подойти ближе. Левую ногу к голени партнера, поближе. Теперь еще наклон, глубокий присед и захват ноги противника в районе бедра изнутри. И еще я плотно прижал противника к шее.

Это все подготовка. Теперь самое главное. Оторвать партнера от ковра. Для этого я толкнул Звеньева дальше, выбивая из равновесия. Я слышал, как он стоял и смеялся. Думал, что у меня ничего не получится.

А потом я услышал, как он удивленно крякнул. Я встал в стойку, одновременно толкнул противника плечом вперед.

Движение в разные стороны. Сверху за себя, подальше, руками. Снизу от себя, в другую сторону. Чтобы Звеньев потерял равновесие.

Он стоял крепко, надо признать. Как скала. Но опыт не пропьешь, поэтому мне удалось вывести противника из равновесия и поднять на плечи.

На спину и плечи навалилась огромная тяжесть. Позвоночник затрещал, но все в норме, просто с непривычки. Я увидел, как Звеньев взмахнул руками в воздухе, а у Бори удивленно расширились глаза.

Теперь можно вертануть соперника. Я слегка повернул корпус. То плечо, что пониже, левое, поднял выше. Плечо повыше, наоборот, начал опускать.

В то же время я отпустил ногу соперника. Сам уже выпрямился, держал его на себе. Но захват на плече держал, потому что если отпустить полностью, он развернется на живот.

Поэтому я бросил Звеньева головой к себе, между ног. У меня осталась его рука, что я тут же использовал. Быстро перепрыгнул через соперника, закинул на него обе ноги, прижал к ковру и вывернул схваченную руку большим пальцем вверх. Приподнял бедрами, создавая болевой рычаг локтя.

Звеньев охнул от боли и отчаянно похлопал меня по голени свободной рукой, сигнализируя, что сдается. Ну, вот это совсем другое дело. Хороший мальчик, теперь ты мне нравишься.

Я отпустил руку противника, встал сам, хотел помочь ему подняться и протянул руку. Но здоровяк сердито стукнул меня по ладони, предпочитая подняться самому.

Ну что же, как хочешь, я просто думал подсобить. Я все равно был доволен, хотя старался не показывать радость. Проверка прошла неплохо, оказывается, я и вправду сохранил навыки борьбы.

Интересное дело. Я ведь боялся, что не получится.

У меня ведь все навыки о самбо остались только в мозгу. Даже не в мозгу, а в душе. А тело новое, совсем не опытное. Мышечной памяти нет.

Поэтому я опасался, что не прием не пройдет. Но бросок получился. Хоть и не на самом высшем уровне, но все же.

– А что, неплохо, – заметил один из зрителей. Он даже кивнул, с видом истинного знатока. – Неплохо для новичка. Быстро учишься.

Ладно, эксперт, спасибо на добром слове. Тем более, что другой его напарник заметил:

– А мне, кажется, просто повезло. Звеньев потерял равновесие и споткнулся. Я даже думаю, что он дал фору.

Звеньев поднялся и встал передо мной, потирая руку, на которую я делал болевой. Сердито посмотрел на меня, и вправду похожий на сердитого медведя. Такой действительно нападет в любое время.

– Конечно, повезло, – ответил он и повернул руку туда-сюда, сначала от себя, потом на себя круговым движением. Кустистые брови сильно нахмурил. Глаза потемнели и недобро смотрели на меня. – Ну-ка, давай еще раз, теперь у тебя вряд ли получится.

Ну что же, это еще лучше. Всегда надо тренироваться с соперником тяжелее или техничнее тебя. Тогда есть возможность для роста. Особенно, когда соперник будет активно сопротивляться.

– Хорошо, без проблем, – я пожал плечами и снова направился к Звеньеву. – Давай еще поработаем. Стой крепче.

Звеньев выше меня почти на голову. Тяжелее килограмм на тридцать, если не больше. Шире в плечах, да и в талии тоже. Потому что у него имеется объемное округлое брюшко. Но лучше бы имел больше мозгов.

Потому что он так и не поменял тактику. В этот раз все равно остался стоять в высокой фронтальной стойке. Только руки уже опустил вдоль туловища.

Это несложная задача. Перед тем, как провести прием, я слегка толкнул его в грудь. Когда Звеньев качнулся назад и выставил ногу, я, наоборот, тут же потянул его на себя. Одновременно присел и провел захват на бросок «мельница».

Из-за моего маневра второй бросок прошел еще удачнее. Звеньев с грохотом упал на ковер. В этот раз уже ни у кого не осталось сомнений, что я все сделал правильно. Я не проводил болевой на локоть.

Просто смотрел, как Звеньев валяется у меня в ногах. Даже в горизонтальном положении он доставал мне грудью до колена. Лежал, снова мрачно смотрел на меня снизу вверх и шумно дышал.

– Как это ты его? – удивленно спросил Боря, но не успел закончить. – Ты же…

Сзади раздался строгий окрик тренера:

– Что здесь происходит? Что за сборище? Цирк устроили?

Действительно, сейчас на нашу тренировку смотрела уже половина группы. Все прекратили работать сами и когда я бросил Звеньева, кое-кто даже зааплодировал.

Я обернулся. Оказывается, Степаныч уже вышел из подсобки и подошел к нам. Я стоял к нему спиной, и не видел, что тренер подошел. Да и другие ученики его закрыли.

– Ты чего здесь делаешь? – Степаныч подошел к нам. – Кто тебе разрешил взойти на ковер? Я тебе что сказал, только со справкой от врача.

Я молча смотрел на него. Звеньев, ворча, поднялся. Ученики все еще выжидающе смотрели, замкнув нас в полукольцо. Даже вольники мимоходом поглядывали на нас.

– У Борьки не получалось, вот новичок и вызвался, – объяснил другой ученик. Высокий и мускулистый парень в красной куртке и шортах. Он стоял, сложив руки на груди. – А у него получилось сразу. Свалил Звеньева, как пушинку.

Степаныч перестал хмуриться. Брови недоверчиво поползли вверх. Он задумчиво потер подбородок. Разглядывал меня, как дикую обезьянку из джунглей, которая вдруг заговорила по-французски.

– Свалил Звеньева? – переспросил он. – Серьезно? С чего бы это? Это правда, новенький, как там тебя?

Я кивнул. Степаныч указал на место на ковре рядом с собой.

– Ты раньше тренировался? Квасцов же говорил, что нет. Ну-ка, иди сюда. Покажи, на что еще способен.

Я подошел. В течение пяти минут показал на Квасцове то, что помнил. Боковая подсечка, зацепы, бросок через голову.

Степаныч продолжал тереть подбородок. Потом кивнул.

– Неплохо, очень неплохо. Не верю, что ты нигде не занимался. Чувствуется явная подготовка. Непонятно, как ты себе чуть шею не сломал. Но все равно, нужна справка. Без врача не могу принять. Иди пока, посиди на скамейке.

Квасцов ободряюще хлопнул меня по плечу. Я отошел назад. Сошел с ковра и уселся на деревянной скамейке под окном.

Босые ноги поджал под себя. Мельком заметил, что пятки уже коричневые от соприкосновения с ковром.

Степаныч посмотрел на часы на запястье. Позолоченный циферблат, марка «Луч», на темно-коричневом ремешке. У моего отца в этом мире почти такие же. Тренер закричал:

– А теперь готовимся к товарищеской встрече! Учебная схватка стоя. Без борьбы лежа. Так, Быков и Захаров, вы в первой паре. Быков работает первым номером. За ними Вдовьев и Газамов. Потом Архипов и Костюков.

Он называл фамилии самбистов, а те вставали в пары. Когда всех распределил, его опять позвали в подсобку. Снова срочный звонок из Центрального совета. Степаныч крикнул ученикам:

– Начали, работаем! Я сейчас подойду. Осторожно, без хулиганства, – сам развернулся и зарысил к подсобке.

Я смотрел, как ученики один за другим начали кидать друг друга на ковер с глухими шлепками. Не заметил, как возле меня появился Звеньев.

– Эй, желторотый, пошли помашемся.

Я смерил здоровяка взглядом с головы до ног.

– Почему бы и нет?

* * *

Звеньев Гриша родился в послевоенном 1948 году. Слабый и хилый, всего на двадцать девятую неделю беременности, всего полтора кило весом. Даже не верится, что потом вымахал почти до двух метров. Он родился в разрушенном Воронеже, третий ребенок в семье военного, капитана танковых войск, чья дивизия базировалась в Богучаре, на юге Воронежской области.

Чтобы выходить слабого ребенка, мать поехала в деревню к родителям в Подмосковье. Гришу кормили козьим молоком и бараньим курдюком. К пятому классу он начал неудержимо расти, как на дрожжах.

Быстро осознал, что он теперь самый большой пацан среди сверстников и сразу воспользовался этим. В девятом классе уже вовсю курил и пил портвейн «Агдам» и пиво «Жигулевское». Благодаря высокому росту продавцы часто принимали его за совершеннолетнего и без вопросов продавали спиртное.

После школы пошел в ПТУ на плотника, получил второй разряд и отправился со студотрядом строить Красноярскую ГЭС. Остался там на заработки. Через три года вернулся в Москву. Родители так и остались в Воронеже.

Привычка обмывать после работы получку стала постоянной. Он часто засиживался в пивнушках. Вдобавок, устраивал драки с другими посетителями. Природные данные позволяли Грише выходить победителем из многочисленных потасовок. Но однажды он столкнулся с борцами.