Текст книги "Гипнотизер в МВД: тотальный контроль (СИ)"

Автор книги: Алим Тыналин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

Поэтому им надо дать хороший пинок. В эту самую задницу. И только после этого они начинают шевелиться. Хм, возможно, слишком упрощенно. Но во многом, так и есть.

– Ну вот, явился, – протянул Хвалыгин. Он сидел во главе длинного стола для совещаний. Остальные участники следственной группы сидели тут же. Вокруг стола. – Не запылился. Прикатил из Югославии. Даже не зашел поздороваться. Занят, наверное, был?

Начало не очень обнадеживающее. Хвалыгин явно решил начать с меня. Подумал, что я хороший карандаш. Чтобы снять стружку.

– Да, было дело, – я не стал стоять посреди комнаты. Как набедокуривший школьник. Тоже прошел к столу. Сел на свободный стул. Позвал Белокрылову. – Аня, ты чего там застряла? Прыгай сюда. Рядом.

Хвалыгин сдержался. Не стал орать. Я ведь не подчиненный. К тому же, он помнил, что криком меня не возьмешь. И здесь сидят люди из гэбэ. И прокуратуры. А при них лучше вести себя прилично.

Я сидел и пристально глядел на него. Чтобы показать, что стружки с меня снять не получится. Я не из дерева, а из железа.

– Да, присаживайтесь, Анна Николаевна, – подтвердил Хвалыгин. Чтобы последнее слово осталось за ним. И он сохранил лицо. – Продолжим. На чем мы там остановились?

Белокрылова робко села рядом со мной. Она не обладала моим иммунитетом. И в присутствии начальства становилась тихой мышкой.

– Мы рассказали, что предварительные результаты следствия завели в тупик, – сказал Каверзин. – Тщательная проверка обстоятельств гибели свидетелей по делу Гуляева ни к чему не привела. Как это ни прискорбно, они погибли случайно. Трагическое происшествие.

Ага, как же. Он что, серьезно? Тут же невооруженным глазом видно вмешательство. Извне.

– Трагическая случайность? – насмешливо переспросил я. – Прямо, когда мы решили снова их опросить? С использованием гипноза? Чтобы вскрыть блокировку памяти? Вы уверены, коллега?

Я специально хотел вывести его из себя. Перетянуть одеяло.

И у меня получилось. Каверзин и так не очень жаловал меня. А теперь и вовсе взорвался. Когда я его перебил.

– Это заключение специалиста, – сказал он, глядя на меня. Оперся о стол руками. – Не чета вам. Профессионального следователя. И я клоунам не коллега. Шли бы вы, уважаемый, в цирк. Там ваше место.

Я продолжал улыбаться. Иногда бюрократы несут полную чепуху. И свято верят в нее.

Но я не собирался с этим мириться. Даже несмотря на то, что Белокрылова яростно пинала меня под столом. Мол, заткнись, придурок.

Вместо этого, я ответил:

– Тогда мне непонятно, почему, несмотря на столь высокий уровень профессионализма, ваш спец несет такую бредятину. Тут же ясно видно, что это убийство. Замаскированное под несчастный случай. Надо копать дальше.

Тут Каверзин не стал сдерживаться. Он саданул ладонью по столу. И заорал:

– Что это такое? Ты будешь мне советовать, как вести расследование? Ты, гражданский упырок?

Я пристально глядел на него.

– Не надо нервничать, товарищ Каверзин. Мы с вами ищем убийцу. А не меряемся чинами. Каждый в силу своих скромных способностей.

Хвалыгин поспешил вмешаться.

– Товарищи, давайте не будем горячиться. Выслушаем друг друга.

Каверзин постарался успокоиться. Отдышался, потер шею. Выпил стакан воды. Кивнул.

– Да, вы правы. Просто я не привык выслушивать советы от дилетантов. Которые ни черта не понимают в нашем деле.

Я кивнул. К счастью, я сохранил спокойствие. Мне не привыкать к негативным эмоциям. Когда работаешь с людьми, всякого насмотришься.

– Тем не менее, вам лучше выслушать мою версию. Также, как и версию о том, что среди нас есть предатель.

Все удивленно посмотрели на меня. Даже Белокрылова. Уж этого она тоже не ожидала.

– Ты о чем таком говоришь, Климов? – спросил Хвалыгин. – О каком таком предателе?

Я уже не улыбался. Предпочитал сохранить спокойствие. Ледяное спокойствие.

– Ну, как же. О том человеке, кто работает на Пикового туза. И передает ему информацию. А сейчас он находится среди нас.

* * *

В подъезде дома, где жила Сапфирова, царила темнота. Сверху через окна проникал сумрачный свет. Ступеньки еле видны.

Но Шестого и Седьмого это не смутило. Они осторожно поднялись на нужный этаж. Быстро и бесшумно.

Шестой достал отмычки. Звякнул тихонько. Чуть не уронил. Выругался.

– Тихо, – сказал Седьмой. – Тихо.

Шестой подошел к двери. Прислушался. Седьмой тем временем залепил пластилином дверные «глазки» соседей на площадке. Шестой слушал. Вроде все тихо.

Он наклонился к замку. Пошуровал в нем. Хотел открыть. Но сразу не получилось. Потом он услышал какие-то звуки.

Разговор. Внутри квартиры. Женский голос. Она кричала: «Скорее! Помогите! Они тут!».

– Вот сука, – прошептал Шестой. Оглянулся на командира. Тот стоял сзади. Мрачный и сосредоточенный. – Ты слышал? Кажется, она позвонила по телефону. Надеюсь, не в ментуру.

Семерка напряженно думал. Вся операция под кгрозой провала.

Как быть дальше? При планировании операции с Восьмеркой он обсуждал вариант обрезки проводов. Но потом решили обойтись без этого.

– Постарайтесь не шуметь, – предупредил Восьмой. – Двигайтесь тихо. Вас никто не должен услышать.

Они и двигались так. Как надо. Тихо и бесшумно. Семерка был уверен. Зуб готов отдать.

Но эта проклятая баба каким-то образом услышала их. У нее слух, как у летучей мыши. Как будто локаторы вместо ушей.

Или она и вправду провидица? Чего-то там умеет.

Семерка тонко улыбнулся. Была бы провидицей, давно бы убежала из дома. Предвидела бы их приход. Но нет, она осталась.

Значит, надо брать. А с милицией поможет Восьмерка. Или кто там у них наверху. Со связями в органах.

– Ломай эту гребаную дверь, – приказал Семерка. – Хватит церемониться. Нам не простят, если провалим операцию. Давай, делай.

Шестерка рад стараться. Убрал отмычки, навалился на дверь. Препятствие затрещало. Внутри послышались женские вопли.

– Она сейчас весь дом разбудит! – рассвирепел Седьмой. – Быстрее!

Шестерка атаковал дверь снова. Сломал замок. Выбил дверь. На мгновение остановился. Дверь застряла на цепочке.

– Помогите! – закричала девушка внутри. Весь план, тщательно разработанный план, полетел коту под хвост.

– Ломай! – Седьмой тоже навалился на дверь.

Вдвоем они быстро сломали ее. Ворвались в квартиру. Сапфирова кричала в одной из комнат. В спальне. За закрытой дверью.

Шестерка выломал и это препятствие. Они очутились в спальне.

– Заткнись! – рявкнул Семерка. – Заткнись или прикончим тебя прямо тут.

Сапфирова молчала. С ужасом глядела на них.

– Давай, – сказал Семерка напарнику. – Работай, что ты стоишь?

Шестой бросился на девушку. Она закричала было, но он влепил ей пощечину. Сапфирова замолчала. Шестой повалил ее, связал руки и запихал кляп в рот. Потом рывком поднял на ноги.

– Пошли, – устало сказал Седьмой.

Все пошло не так. Все провалилось. И самое главное, они далеко оставили машину. Он чувствовал, что за ошибки с него будет спрос. Немалый спрос.

Они вышли из квартиры. Сапфирова молчала. Не пыталась бежать.

– Будешь дергаться, замочу, – предупредил Седьмой. И показал нож.

Сапфирова всхлипнула и задрожала. Она не думала бежать. Пойдет, куда надо. Никуда не денется.

Может, все обойдется. Немного пошумели при захвате. Бывает. Но зато все выполнили.

Зря Седьмой так думал. Напрасные надежды. Если операция с самого начала пошла наперекосяк, то так дальше и будет.

Когда они вышли из подъезда, Шестой хотел побежать за машиной. Но не успел.

Во двор въехал синий «Москвич». Остановился перед ними. Оттуда вылез мужчина. Достал пистолет и навел на всю троицу.

– Стоять! Никому не двигаться. Поднимите руки и отпустите женщину.

Шестой стоял и непонимающе хлопал глазами. А Седьмой сразу все понял. Эта подмога Сапфировой. Успела все-таки вызвать.

Он схватил девушку. Прижал нож к горлу.

– Это ты стой, придурок! Или я перережу ей глотку.

Стрелок стоял возле машины. Думал, как быть. Наконец, принял правильное решение. Опустил оружие. Молодец.

– Выбрось пушку, – приказал Седьмой. – Быстро!

Он все еще надеялся завершить похищение. Восьмой говорил, что обычно такие похищения их главарь проводил сам. Но в этот раз он уехал по делам в Москву. Он в последнее время мотался между двумя городами. Как бешеный. И чего не останется в одном?

Защитник девушки подчинился. Выкинул пистолет в сторону. Шестой побежал и схватил его. Захихикал от радости. Навел на защитника. Как бы не выстрелил, тупица.

– Отойди от машины, – продолжал командовать Седьмой.

Он опустил руку с ножом. Сапфирова воспользовалась этим. Толкнула его спиной, очень сильно. Отскочила в сторону. Бросилась бежать.

Шестой навел на нее пистолет. Все верно, в крайнем случае беглянку полагалось застрелить. Но может, еще можно подождать? И все исправить?

Но Шестой не успел. Он нажал на спусковой крючок, щелкнул два раза. Бесполезно. Предохранитель. Не снял с предохранителя. Тупой урод.

Седьмой зарычал и бросился за девушкой. И не заметил, как мужчина возле «Москвича» нырнул внутрь. И достал еще один пистолет.

И тут же открыл огонь. Сначала по Шестому. Тот как раз понял, в чем дело. Хотел снять предохранитель.

Выстрелы загремели в тихом ночном дворике.

Две пули пробили грудь Шестому и отбросили назад. На тротуар. Шестой выронил пистолет и упал на асфальт.

Мужчина высунулся из машины и прицелился в Седьмого. Тот гнался за Сапфировой. Хотел прикрыться ею.

Снова раздались выстрелы. Хлесткие, мощные, гулкие. Один за другим. Первая пуля ударила Седьмого в спину, вторая перебила позвоночник. Третья попала в голову. Он упал, а мужчина прекратил стрелять. Он опасался попасть в Сапфирову.

Оба злоумышленников лежали на асфальте. Истекали кровью и умирали.

Вдали раздался вой сирен.

Глава 13. Темной ночью музей лучше не посещать

Если я и хотел произвести неизгладимое впечатление, а я именно этого и добивался, то это мне удалось. Участники следственной группы ошеломленно смотрели на меня, как будто я переоделся в балетный костюм, залез на стол и станцевал перед всеми несколько па, высоко забирая вверх одну ногу.

Хотя я, признаться, не обладаю такими выдающимися талантами. Я просто могу иногда шевелить мозгами и использовать это шевеление для того, чтобы немного разобраться в происходящем.

– Да ты совсем спятил, клоун, – сказал Каверзин и покрутил пальцем у виска. Он глядел на меня, как на сумасшедшего. – Ты соображаешь, что ты там несешь? Как так среди нас?

Хвалыгин с силой потер лицо ладонью, покачал головой и прикрыл глаза, явно желая больше ни разу в жизни не видеть меня. Но я упорно не желал дематериализоваться, а продолжал сидеть на своем месте.

Зато второй мой неприятель, Сабанин из Московского УВД, усмехнулся одними губами. Видимо, по его мнению, я сказал что-то очень смешное.

– Ну, смотрите, до чего мы докатились, товарищи. Теперь этот полоумный решил обвинить нас и представить сообщниками этого карточного маньяка. Что дальше? Может, кто-то из нас и есть тот самый призрачный Пиковый туз? Может, ты меня обвиняешь, циркач? Или это опять какие-то твои психологические уловки, на которые ты большой мастер, как говорят?

Хм, а он умнее, чем кажется. Я думал, что единственное, на что способен высокий начальник главного милицейского ведомства столицы, это изрыгать лесть и славословие в честь руководства, но он умеет, оказывается, думать и сопоставить факты. Я покачал головой.

– Я пока что не могу сказать, кто это. К сожалению, у меня нет доказательств, чтобы предъявить обвинение. Догадки есть, а вот доказательств нет. Как всегда, впрочем. Поэтому, Игорь, ты можешь пока что вздохнуть свободно. Мы тебя еще не будем арестовывать. Ты можешь спокойно лететь обратно в Москву. И заниматься сыночком Пашутина. Успокоить его, дать соску, чтобы не плакал.

Сабанин больше не улыбался. Его глаза сузились, превратились в узкие щелочки, как два стилета, готовые распороть меня насквозь.

– Значит, ты продолжаешь срывать заседание своими бредовыми идеями, при том, что у тебя даже нет чем их можно подтвердить. Я переговорю насчет тебя, и насчет того, стоит ли тебе вообще оставаться в рамках группы и мешать людям делать свою работу.

Да пожалуйста. Говори, сколько душе угодно. Мне, честно говоря, тоже не очень хочется видеть все эти пышущие недоверием рожи и говорить с ними, для того, чтобы поймать одного из самых опасных маньяков, что мне встречались. Кроме, разве что, майора Тимакова, который вроде бы дружит с головой и поэтому после моих слов начал внимательно приглядываться к другим участникам группы. И вообще, кажется, посмотрел на них по-новому.

Но с остальными приходится, черт подери, сидеть и разговаривать. И надеяться на их здравомыслие.

– Я скажу так, – ответил я и поглядел на участников совещания. – Скоро я обнаружу эту крысу, что сливает нас преступникам, извлеку ее на свет божий из зловонной канавы, в которой она прячется и прикончу на глазах у всех. Раздавлю, как гадину. А потом доберусь и до этого придурка, что называет себя Пиковым тузом. Поэтому передайте ему, пусть не бегает по стране и тем более, не шастает в Москву. Пусть остается здесь, в Ленинграде, чтобы я мог быстрее поймать его. Так мне удобнее.

Я поглядел еще раз на участников заседания и откинулся назад на стуле. Добавил:

– Все, теперь я умолкаю. И буду молчать, даже если меня попросят говорить. Некоторым здесь не по душе слушать мой голос. Не буду портить им аппетит перед обедом.

Больше на меня смотреть уже не стали. И так слишком много внимания было уделено моей скромной персоне. Теперь участники следственной группы продолжили отчеты о том, что удалось накопать.

Сначала продолжил Каверзин, потом Сабанин, потом Тимаков. У последнего еще не были готовы результаты анализов из лаборатории и его за это легонько попинали.

Впрочем, ничего больше Тимаков все равно предложить не мог. Даже отработка всех контактов Пашутина на предмет знакомства с Пиковым тузом ничего не дала.

Впрочем, я не сомневался, что так и будет. Этот мерзкий ублюдок слишком умен и изворотлив, чтобы подставиться так грубо и непрофессионально. Через поставщиков «травки», ага, конечно. Да он наверняка действует через длинную цепочку посредников, наблюдая за Пашутиным и готовя его для ритуального убийства.

Возможно, что он уже встречался с развращенным сыном высокопоставленного чиновника. И даже успел внедрить в его подсознание кодовое фразу, при произнесении которой Пашутин встанет и по собственной воле пойдет в то место, где ему сделают очень и очень больно. А если его попытаются остановить, то впадет в буйство, а потом размякнет, как мандарин, выпавший из грузовика и раздавленный шинами других машин.

Я уже дал рекомендации следить за Пашутиным в оба глаза, круглосуточно. Да и не сомневался, что ему и так обеспечили постоянную охрану и контроль. Но эту охрану нельзя держать вечно. А вот кодовое фраза будет храниться все время. Тем более, при высоком уровне гипнабельности Пашутина. Пароль можно активировать даже через пару лет. Простым звонком по телефону.

И тогда Пашутину не миновать участи жертвенного барашка.

Так что он обречен. Но его гибель можно предотвратить, если схватить Пикового туза за загривок. Переиграть в игру, которую он так любит играть. Побить его козыри.

Заседание подходило к концу. Хвалыгин еще раз напомнил, как важно нам сейчас предпринять как можно больше усилий, чтобы обезвредить жестокого убийцу.

Действовать сообща, несмотря на все разногласия, добавил он, глядя на меня. Я молчал, словно рыба, как и обещал. Говорить и так не хотелось.

А затем в кабинет вошел Рокотов. Правда, не такой Рокотов, которого я привык видеть. Монументальная броня комитетчика пала и за ней обнаружился растерянный человек.

– Товарищ Дашков, произошло нападение на Мальвину, – сказал он взволнованно. Майор походил на камбалу, вытащенную со дна океана на каменистый берег. Он беспомощно махал плавниками и открывал рот, чтобы заглотить побольше воздуха. Хотя камбала и не дышит воздухом. – Мы получили информацию только недавно. Агент, который осуществлял надзор и обеспечивал безопасность, едва успел забрать ее. Напали люди Пикового туза, в карманах обнаружены игральные карты, шестерка и семерка пик. Я пришел доложить по приказу товарища Щербакова, чтобы участники совещания…

Дашков стремительно поднялся. Я тоже насторожился. Потому что все это очень подозрительно походило на описание известного мне человека. На некую огненную шуструю девушку.

Которая не далее как вчера призналась-таки мне, что работает на спецслужбы. И у нее якобы имелся там какой-то невероятно хитроумный план по выманиванию Пикового туза из берлоги. И вот, судя по всему, она привела его в действие. Или хотела привести.

И вот к каким неприятным сюрпризам это тут же привело. Очень и очень интересно.

– Что с нападавшими? – тут же спросил Дашков. – Их арестовали?

Рокотов покачал головой. Прискорбно. Перестарались, значит.

– Никак нет. Застрелили при попытке к сопротивлению.

– А Мальвина? – меня вообще-то этот вопрос интересовал больше всего. Но только сейчас, во вторую очередь, бессердечный Дашков поинтересовался жалкой жизнью агента. – Наш охранник, обеспечивающий прикрытие?

– С ней все в порядке, – ответил Рокотов. Он постепенно приходил в себя. Даже порозовел лицом. – С охранником тоже. Он действовал по инструкции. Предотвратил нападение. Чересчур активно. Но в городе произошла перестрелка. Вся информация уже ушла…

Он недвусмысленно указал наверх. Туда, в небесный Олимп, в космос, где обитают полубоги марксистского общества. И которые не любят, когда в северной столице палят во все стороны и пугают мирных жителей, противореча тем самым широко распространенному тезису о том, что у нас самое мирное на свете государство. Ох, как не любят.

– Товарищи, на сегодня совещание закончено, – сказал Хвалыгин. – Давайте работать дальше по всем направлениям. Удачи и терпения.

Он торопливо поднялся, также, как и мы и помчался к своему кабинету. Почти в ту же секунду на его столе нетерпеливо зазвонил один телефон, потом второй, третий. Ага, началось. Веселая жизнь продолжается.

Мы потянулись к выходу и на пороге я обернулся и увидел, как Хвалыгин схватил трубку одного из телефонов, белого, без диска, и тут же ответил, стараясь говорить бодро и залихватски:

– Слушаю, товарищ министр!

Ага, Щелоков, легок на помине, тут как тут. Сейчас он вставит пистона самому Хвалыгину.

Но мне и самому влепили по полные помидоры. На лестнице, когда мы спускались в свой кабинет. Я как раз выискивал Дашкова и Рокотова, но кэгэбэшники мгновенно умчались, будто улетели на ковре-самолете. Так, как бы узнать, где находится моя Мальвина? Ей бы сейчас не помешала поддержка.

– Это что сейчас такое было? – Белокрылова ткнула меня кулачком в бок. Больно и внезапно. Предательски, так и убить можно. – Ты совсем спятил? Мало не твоих выходок, так ты решил еще и перед начальством меня опозорить? Что, если бы они тебя вышвырнули? Как нашкодившего щенка?

Я покачал головой и потер ушибленный бок.

– Ну что ты волнуешься, Анечка! Мне лестно, конечно, но не стоит так переживать. Ах ты ж моя милая, дай я тебя поцелую.

Белокрылова снова пихнула меня в бок. Еще больнее и чувствительнее, так что я охнул.

– Да и лучше было бы, если тебя вышвырнут. Наконец-то я вздохну спокойно, – заявила она. – Как же хорошо было без тебя, весь этот год, а теперь ты свалился нам на голову и опять все полетело кувырком.

Ну-ну. Я поглядел на Белокрылову и увидел, что девушка, конечно же, лжет. Она отвела взгляд, хотя тут же спохватилась и с вызовом посмотрела на меня. Щечки чуточку порозовели и я с удовольствием отметил, что это Белокрыловой очень идет.

От этого девушка стала намного милее. Да и само лицо она постаралась сохранить неподвижным, словно сидит за карточным столом и на кону выигрыш в полмиллиона рублей.

Значит, все в порядке, она шутит. Хотя на мгновение мне показалось, что нет.

– А теперь хотелось бы услышать твой план, как нам быть с поимкой чертовых ценителей искусства, – заметила Белокрылова, когда мы вошли в кабинет. – И если к тебя нет хоть каких-то наметок, я прямо сейчас выброшу тебя из окна. Кстати, Новоселов сказал, что они нашли зацепку. Один из осведомителей сообщил, что его знакомый уркаган хвастался, будто состоит в шайке, которой руководит очень ловкий пахан. И они воруют барахло, стоящее немеренные деньги. Его сейчас проверяют и если выяснится, что он имеет отношение к грабителям, будут следить.

Ого, полезная информация. Питательная пища для размышления. Наметки у меня имелись, конечно, как же без них. Мой извращенный ум уже давно размышлял, как лучше поймать ценителей антиквариата. И уже успел чуток продвинуться в этом направлении.

– Да, уже кое-что надыбал, – согласился я и тут же увидел, как насторожились остальные обитатели кабинета. А их сегодня сюда набилось полным-полно: и Терехов, как всегда любезничал с Наварской, и Аксаков корпел над бумагами, сочиняя бесконечный отчет. И даже Михалыч стоял у окна и курил, вроде бы безмятежно, но все равно навострив свои волосатые ушки. – Но я тебе не скажу, потому что ты дерешься. И к тому же мне надо дозвониться до кое-кого.

Белокрылова покачала головой. Она уже сосредоточилась на другой текучке, переключилась, как автомат.

– Ну, а вы пока что подготовьте мне объявление в газету, молоковозку побольше, отряд пионеров с барабанщиком и трубачом, а еще такси, – заявил я. – И после этого я доставлю вам банду в полном составе. Да еще и приведу вас к их схрону. Вернее, они сами нас приведут. Добровольно.

* * *

Той же самой ночью в белоснежное здание Дворца культуры Невского машиностроительного завода имени Ленина, где проходила выставка картин Кандинского, все было отнюдь не безоблачно и не благополучно. Очень даже наоборот.

Несмотря на баснословно высокую стоимость картин, за любую из которых в Европе и США озолотили бы продавца, охрана музея состояла из бравого дедушки, ветерана войны, который по вечерам любил погреть старые кости в подсобке. А еще он слушал радио и читал журналы, нацепив на нос очки с неимоверно толстыми линзами.

Сегодня все шло, как обычно, еще одна обыденная ночь суточного дежурства. Старик не ожидал никаких сюрпризов. Ни приятных, ни тем более, неприятных. Поэтому, подняв голову, он очень удивился, когда увидел перед собой троих мужчин в черных спортивных костюмах и с палатками, стыдливо прикрывающими лица. За плечами сумки, руки спрятаны в перчатках.

Появление незнакомцев оказалось таким невероятным, что сторож даже сначала принял их за запоздавших посетителей и не заподозрил ничего плохого. Он рассердился.

– А ну, кыш, отсюда, негодники, – заругался он. – Вот я вас! Чего здесь ошиваетесь? Хотите, чтобы я милицию вызвал?

Вопрос оказался неправильный, совершенно противоположный тому, чего желали названные гости. Уж кого-кого, а милицию сейчас они хотели видеть в последнюю очередь. Поэтому главарь банды, крупный высокий мужчина, довольно-таки спортивного телосложения, кивнул уже знакомому нам низенькому сообщнику, чтобы тот позаботился о старом хрыче.

– Молчи, старикан, целее будешь, – сказал низенький и подошел к деду ближе. В руке мелькнул нож, перерезал провод телефона и ткнулся старику в лицо. – Сиди тихо, дедуля, и завтра сможешь вернуться к бабке под бок, понял?

Бабки у старика уже два года как не было, из его малогабаритной квартирки в Красногвардейском районе она переселилась на Большеохтинское кладбище, поэтому отправиться ей под бок оказалось для него не очень привлекательным предложением. Он насупился и молча смотрел на грабителей.

– С дедком осложнений не будет, – заявил низенький. – Сейчас я его спеленаю, а вы пока начинайте работать.

Высокий посмотрел на сторожа, убедился, что от него не надо ждать проблем и позвал третьего участника экспедиции с собой. Они отправились в выставочный зал, чтобы позаимствовать самые дорогие и знаменитые из картин. Шли не торопясь, знали, что времени хватает.

Тем временем, низенький положил нож на стол, где лежала грязная после ужина посуда сторожа и его газеты, а сам наклонился, чтобы привязать его ноги к стулу. Предусмотрительно запасенную веревку он достал из сумки и теперь, кряхтя, уселся на корточки, чтобы перебинтовать старика.

– Ну держитесь, шалопаи, – проворчал бесстрашный старик и пнул низенького ногой в лицо.

Хамоватый грабитель упал на спину, а старик вскочил и помчался за охотничьим ружьем, старым и не смазанным, оставленным здесь другим сторожем, с предыдущей смены. Оружие лежало в шкафу уже давно, в нем не было надобности, оно даже вряд ли заряжено, но сейчас олицетворяло для сторожа последнюю надежду.

– Ох, дедок, старая ты перечница, теперь не жалуйся, – закричал низенький, ворочаясь на полу и неповоротливо поднимаясь. – Я хотел по-хорошему, но ты не понимаешь. Теперь не жалуйся, когда я тебя буду на лоскутки резать.

Он поднялся, цапнул нож со стола и повернулся к сторону, а тот уже стоял перед ним с ружьем.

– Ох ты, дедуля, ты того, не шути, – попросил низенький. – Мы с тобой не хотели осложнений, так что давай, пусть так все и останется.

Старик не стал с ним церемониться. Поднял ружье, взвел курки, отчаянно рванул спусковые крючки, но послышались только сухие щелчки. А вот выстрелов не прозвучало.

– Эх, дедуля, – вздохнул низенький и поднял руку с ножом. – Вот не говори теперь, что я тебя не предупреждал.

Глава 14. А это яйцо точно дорогое?

Пряча свою подопечную куда подальше в конспиративную квартиру на Васильевском острове, кураторы из всемогущего КГБ вряд ли рассчитывали, что я так легко отыщу ее убежище.

Ларчик с секретом открывался чрезвычайно просто. Всего-то и понадобилось, так это позвонить одной важной клиентке Сапфировой, директорше универмага, почти подруге, перед которой Полина частенько раскладывать пасьянс и расспросить ее, где сейчас дама моего сердца. Местонахождения Сапфировой та не знала, зато сказала, что встречается с Полиночкой завтра в обед в кафе неподалеку от ее универмага.

Хорошо. Как раз успею провернуть другие мои дела.

Прежде всего я занялся своей эстрадной деятельностью. Я ведь без выступлений, как рыба без воды. Не могу, и все тут. Без общения с публикой я чахну и хирею, словно растение без солнца.

Чтобы сдвинуть дело с мертвой точки, я узнал у Колоскова заветный номер нужного человечка, а затем позвонил Щербакову.

– После твоих дурацких заявлений на совещании тебя и вовсе следовало бы вышвырнуть из группы, – проворчал служитель спецслужбы.

Но потом смилостивился. Я ему напомнил, про условия нашего соглашения. Джентльменского соглашения. И про то, что я действовал по моему собственному плану. Конечной целью которого является поимка Пикового туза и спасение Пашутина.

– Ладно, позвоню, – пообещал Щербаков и отключился.

Спасибо и на этом. Видимо, шеф жандармов не стал откладывать дело в долгий ящик и тут же выполнил обещание, потому что вскоре мне позвонил взволнованный Колосков и сообщил, что меня срочно разыскивают, чтобы согласовать программу выступлений. Я не мешкая, помчался в горотдел культуры, и быстренько утряс все дела.

Ну как, быстренько. Знаменитую советскую бюрократию никто не отменял, пришлось торчать в учреждении до вечера, тем более, что им пришлось перетряхнуть все расписание на год. Но зато уезжал я уже с готовым договором и даже с солидным авансом, и осталось только прокутить эту сумму по-гусарски в каком-нибудь ресторане.

Но кутить не с кем, да и не любитель я особо этого дела. Кроме того, у меня сейчас полно других забот, поэтому я просто и мирно поужинал, лег спать, а на следующий день поехал вылавливать Полину возле универмага.

И вот после всех маневров и ухищрений мне удалось, наконец, увидеть свою девушку. Ну, по крайней мере, я считал ее таковой.

Несмотря на требование соблюдать конспирацию, Полина радостно улыбнулась мне. Тоже соскучилась, оказывается. Ее подруга задерживаюсь по работе и поэтому я получил несколько драгоценных минут, чтобы поболтать со своей пассией.

– Ну, и долго ты будешь прятаться? – спросил я. – Сколько можно? Хорошо, что тебя не похитили? Твои голоса в голове не предупредили, что к тебе идут нежеланные гости?

Сапфирова перестала улыбаться и опустила потускневший взгляд. Покачала головой. Надо же, как сильно ее пристукнуло недавнее происшествие. Когда я увижу прежнюю жизнерадостную малышку?

– Ты же знаешь, откуда были эти голоса, – глухо сказала она. Потом слабо улыбнулась. – Впрочем, было весело. Как считаешь?

Да, весело. До определенного момента. Но когда ее пытались похитить, шутки кончились. И теперь будем говорить серьезно.

Мы находились не одни. Стандартное кафе, куда заходят, чтобы съесть мороженку. Выпить какао. Или молочный коктейль. Поболтать.

Обстановка спартанская. Небольшой зал. На окнах белые кружевные занавески. Квадратные столики. По четыре стула вокруг. У дальней стены высокие столики. Возле них можно кушать стоя.

Народу немного. Касса одновременно и прилавок магазина. Кафе два в одном. Можно купить еду и унести с собой. А можно перекусить за столиками. Продавщица в белых халатах. Она одна и двигается неторопливо. Собралась очередь. Люди ждут, пока их обслужат.

– Где ты живешь? – спросил я. – Мне надо с тобой встретиться. И обсудить происходящее.

Сапфирова внимательно посмотрела на меня. Да, ее успехи в гадании зависели от спецслужб. От тех сведений, что они поставляли. Но и сама девушка не дура. Не шита лыком. Когда надо, все понимала.

– Ты хочешь использовать меня, как приманку? – спросила она.

Вот проклятье. Нет смысла отрицать. Поэтому я промолчал. Тем более, я искренне считал, что так лучше для ее безопасности.

– Рано или поздно твою охрану уберут, – сказал я. Огляделся. Кстати, где сейчас ее охрана? Наверное, сидят снаружи в машине. Наблюдают за нами через окна кафе. – И тогда он нанесет удар. А я хочу заманить его сейчас. Когда я в готовности.

Сапфирова усмехнулась. Скептически.

– Ты считаешь себя сильнее КГБ? Я всегда знала, что ты заносчивый. Но не до такой же степени.

Я взял ее за руку.

– А ты думаешь, они не делают тоже самое? Как ты думаешь, почему тебе позволили выйти? Не запретили? Потому что они тоже хотят, чтобы убийца пришел за тобой. Ты не важна им. Если он убьет тебя во время похищения, для них это не важно. Главное – поймать Пикового туза.

Сапфирова помолчала. Тоже огляделась. В кафе вошла ее знакомая.

Женщина лет тридцати пяти. Высокая, статная, чуть располневшая. С красиво уложенными волосами, на губах яркая помада. В модных шмотках. Сразу увидела Полину, направилась к нам.

– А тебе важна? – спросила Полина. Заглянула мне в глаза. – Тебе я важна?

Я постарался быть максимально искренним. Кивнул. Я действительно не хотел, чтобы Полина пострадала. Но поймать Пикового туза хотел не меньше.